Текст книги "Пророчество (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Поднявшись, я пробежал руками по его голове, коснувшись рогов, венчающих его голову. Шею и все тело существа, насколько я смог ощутить, также покрывала чешуя, но более крупная.

Мое ощупывание вызвало недовольный рык зверя. Он топнул лапой и подтолкнул меня боком, видимо торопя, так что больше я не раздумывал. Ухватившись за рога, я подтянулся, закидывая ногу на спину зверя. Как только я оказался на нем верхом, мне под пальцы попалась какая-то веревка, грубо сплетенная из травы. Вцепившись в веревку, словно клещ, и обхватив бока зверя ногами, я почувствовал, как он двинулся вперед. Несколько шагов, и вот моих ног коснулась вода. Еще пара шагов, и я почувствовал, как мощный зверь поплыл вперед, рассекая грудью легкие волны.

Крики моих врагов становились все тише, и я постепенно расслаблялся, позволяя неизвестному существу уносить меня все дальше и дальше от берега. Не знаю, куда он меня нес, но это все равно было лучше того, что ждало бы меня, останься я на берегу.

Глава 3

POV Лиэс.

Обратный путь дался мне намного тяжелее. Плыть мешал груз на спине, то и дело беспокойно ерзающий по мне. Когда я в очередной раз нахлебался воды, чужак как-то странно засуетился, а потом пополз вперед, пока не добрался руками до моего рта. Сначала я не понял, чего он хочет, а потом почувствовал во рту вкус съедобных корешков, которые я собирал для него. Этот эльф скармливал мне свою еду, надеясь поддержать мои силы. Странный он, но мне снова стало очень приятно от его заботы и оттого, что он касался меня, нежно поглаживая шею. Эльф еще что-то хрипло говорил, но я не понимал его языка, да и ответить в этом облике чем-либо, кроме рыка, не мог.

Солнце медленно продвигалось по небу, а я все плыл и плыл вперед, не давая себе расслабляться. Время от времени чужак кормил меня и все время говорил со мной, то поглаживая шею, то стараясь почесать подбородок или между рогов. Его ерзанья одновременно и мешали мне, и помогали. Я понимал, что теперь отвечаю не только за свою, но и за его жизнь, а потому продолжал упрямо передвигать лапами, даже когда почти перестал их чувствовать от усталости.

Солнце давно уже скрылось за горизонтом, и луна тоже клонилась к волнам, собираясь отправиться на покой, когда в ее слабом свете я увидел впереди черную громаду Древнего леса. Я почти дома! От радости я погреб сильнее, стремясь как можно быстрее оказаться дома. Не знаю, что вообразил себе чужак, но он вдруг соскользнул с моей спины и попытался плыть рядом. Мне, конечно, стало легче передвигаться в воде без него, но сам несчастный эльф быстро выдохся и начал тонуть. Пришлось поднырнуть под него, чтобы он вновь оказался на моей спине и рыкнуть, когда он зашевелился, давая понять, что новой подобной выходки я не потерплю. Понял. Затих. Только всхлипнул как-то придушенно, но больше геройствовать не пытался.

Выбравшись на берег вместе с восходом солнца, я повалился на землю без сил, рассчитывая хоть немного поспать. Чужак, которого я снял с себя перед тем как лечь, завозился между моих лап, устраиваясь рядом, и затих. По его мерному дыханию я понял, что он заснул. Вот и хорошо.

Разбудил меня тихий скулеж под боком. Инстинкты сработали раньше, чем я в полной мере проснулся. Я подгреб к себе стонущего чужака и принялся вылизывать его лицо, как сделал бы с любым обиженным кем-то малышом. Он завозился, просыпаясь, обхватил мою голову, нащупал рога и притянул меня за них к своей груди, сначала чмокнув в нос. При этом эльф что-то бормотал, видимо, благодаря.

Да, с того берега я его вывез, но от этого опасность для него не уменьшилась. Мои соотечественники – дэсы, вряд ли будут счастливы, увидев его. Надо спрятать чужака.

Вновь усадив его к себе на спину, я углубился в лес. Недалеко от того места, где мы вышли на берег, находилось мое детское убежище. Тут когда-то вырыл себе берлогу медведь. Когда я случайно нашел эту берлогу, она пустовала. То ли она не понравилась медведю, то ли он умер, но нора пустовала уже довольно давно, так что я прибрал к рукам эту замечательную берлогу, немного обустроив ее и высадив у входа дикий колючий кустарник, чтобы никто даже не подумал искать здесь нору.

Быстро найдя нужное место, я буквально впихнул внутрь чужака, порычав на него для приличия, чтобы он не вздумал вылезать, а сам бросился домой.

Я рассчитывал обернуться за пару часов, но, как говорится, дэс предполагает, а Богиня располагает. Вновь увидеть эльфа я смог только поздним вечером. Отец непременно хотел, чтобы я участвовал в вечерней благодарственной службе в честь Богини, благополучно вернувшей меня племени. Отказаться не было возможности, тем более что именно перед службой отец рассказал мне, что я избран как следующий жрец Луноликой Лиэрии, а значит, обязан отныне присутствовать на всех праздничных или похоронных обрядах. Лишь тогда, когда погас последний костер вокруг алтаря, где лежали водруженные мной цветы лунника, я смог уйти, не опасаясь розысков и расспросов.

Чужак так и ждал меня в берлоге, устроившись на лежанке из веток и листьев, сооруженной мной незадолго до отбытия за лунником. Чтобы не пугать пока слепого, я влез в берлогу в зверином обличии, поставив перед ним мешок с припасами и потыкавшись в грудь испуганно замершего эльфа. Признав меня, он потянулся ко мне руками, нащупал рога и снова притянул за них к своей груди. Ну, что за необходимость такая, – тискать меня и дергать за рога? Хотя, все остальное мне вполне даже нравилось, особенно, когда он начал почесывать меня за ухом, но, может, пора уже познакомиться, как следует?

Не разрывая контакта с чужаком, я начал медленно, чтобы не испугать его, преобразовывать звериное тело в мое истинное. Поначалу эльф не понял, что происходит, однако, когда рога под его пальцами исчезли, а чешуя сменилась гладкой кожей и волосами, он ахнул. Отстранился на миг, а затем, вернувшись, принялся водить пальцами по моему лицу, едва касаясь его. Перехватив правую руку чужака, я прижал ее к своей груди.

– Лиэс, – произнес я внятно, после чего прижал его ладонь к его же груди и замер, ожидая ответа. Поймет или нет?

– Валис, – ответил чужак так же по буквам, как и я.

Понял! Обрадовавшись, я снова приложил его ладонь к своей груди и повторил свое имя, потом прижал свою ладонь к его груди и повторил за ним:

– Валис.

Вот и познакомились.

POV Валис.

Плыли мы очень долго. Не знаю, куда тащил меня неизвестный зверь, но я буквально всем телом ощущал, что он устает все сильнее. Вот, если бы я мог подкрепить его силы чем-то, но у меня ничего такого нет, разве что...

Забравшись за пазуху, я вытащил оттуда корешки, что успел забрать из пещеры перед побегом. Лист, в который они были завернуты, намок, но сами корешки от этого пострадать не могли, так что, достав один, я подобрался как можно ближе к голове зверя, стараясь не мешать ему плыть, и всунул между губ корешок. Мелькнула у меня, конечно, мысль, что с такими зубами зверь должен быть хищником, но раз он меня не съел, то, может, он корешками не побрезгует? Не побрезговал. Съел три штуки, после чего мотнул головой, отказываясь, и продолжил плыть вперед. Иногда я касался шеи животного и гладил его, рассказывая, какой он сильный и красивый зверь, и что для меня было честью знакомство с ним. Вряд ли он понимал меня, да и нужно это было скорее мне, чем ему. Эти поглаживания и звучание собственного голоса, пусть и не такого мелодичного, как раньше, немного успокаивали меня, даря уверенность в счастливом окончании нашего плавания.

Кормление зверя и разговоры с ним повторялись еще несколько раз, пока у меня в руках не остался пустой лист. Выкинуть его я снова не решился, вернув на место. Вдруг пригодится.

Прошло еще некоторое время, и я вдруг почувствовал, как зверь подо мной напрягся, силясь рвануться куда-то вперед. Поняв, что я для него все же непосильная ноша, я принял решение плыть рядом со зверем, облегчив ему путь. Ведь, если погибнет он, погибну и я, а если утону я, он спокойно сможет продолжить путь.

Воплотив свое решение в жизнь, я окунулся в немного прохладную воду и начал работать руками и ногами, стараясь плыть вровень со зверем, однако море быстро доказало мне всю абсурдность моего решения. Не прошло и пяти минут, как я почувствовал воду, смыкающуюся над моей головой. Попытавшись выплыть, я на миг вынырнул и тут же погрузился обратно, едва не нахлебавшись воды. Испугаться я не успел. Сильное и мощное тело зверя буквально вынесло меня на поверхность. При этом он весьма выразительно зарычал на меня, и я почувствовал, как краска стыда залила мое лицо. Мало того, что весь путь просидел на чужой спине обузой, так еще и спасать себя заставил.

– Прости, пожалуйста, – я погладил зверя по шее, извиняясь, и он ответил мне тихим урчанием.

– Спасибо.

Еще пара часов, и вот движения зверя изменились. Я не сразу понял, что он больше не плыл, он шел! Мы достигли берега? Наконец-то.

Вздохнув с облегчением, я сполз по накренившемуся на бок зверю на землю, а он со вздохом лег тут же, у моих ног. Будет отдыхать?

Почувствовав, как ноют мои руки и ноги от долгого непривычного положения полулежащего верхового, я лег рядом со зверем, постаравшись пристроиться как можно ближе к его горячему телу, и тут же провалился в сон.

Красный кончик раскаленного прута все ближе к глазу. На миг он замирает, давая осознать всю необратимость происходящего, а затем вонзается в око, огненной болью выжигая сознание и, кажется, даже саму жизнь. Тогда я кричал от боли, сейчас я могу лишь скулить, вспоминая все происходящее со мной.

Что-то горячее скользило по моему лицу, неся тепло и утешение. Дыхание обжигало мое лицо, и я понял, что это зверь вылизывает меня. Язык его был не жестким или шершавым, как у животных, а мягким и нежным, приятным.

– Спасибо, – я поцеловал зверя в нос, после чего притянул его голову к себе.

Долго наслаждаться покоем мне не дал зверь. Он поднялся, подтолкнул меня к себе, давая понять, что нам надо двигаться дальше. Конечно, я был не против. Сев верхом на зверя, я уцепился за его рога, и мы тронулись в путь.

Пока он вез меня, я крутил головой, вслушиваясь в окружающее меня пространство. Мы явно были в лесу. Я слышал крики и свист птиц, шелест деревьев; глубоко вдыхая сладкий воздух леса, я чувствовал себя счастливым. Мне казалось, что я дома.

Зверь привез меня в какое-то место и, ссадив с себя, пропихнул в какие-то колючие кусты, действуя при этом головой. Шагнув туда, я оказался в какой-то норе. Шаги и треск веток сказали мне об уходе зверя, но я надеялся, что он вскоре вернется.

Тем временем, я решил обследовать его берлогу. Она оказалась немногим больше моей пещеры на берегу, но зато тут имелась вполне удобная постель из веток и листьев, застеленная шкурами зверей. А еще около импровизированной кровати в стене находилось сложенное из камней сооружение, немного напоминающее камин. Вряд ли дикий зверь, не обладающий разумом, мог так обустроить свое логово. Может, он разумен? Или тут живет его хозяин? А что, если?..

Мысль о том, что мой спаситель – один из «тварей», живших в этом мире до нас, я поначалу отбросил как маловероятную, но, обдумав все хорошенько, снова вернулся к ней.

Я, будучи совсем молодым пятидесятилетним эльфом, воспринял наше переселение скорее как приключение, чем как нечто глобальное.

Мы не могли существовать рядом с бурно развивающейся промышленностью людей, загрязняющей мир, в котором мы жили раньше. Магия поддерживала жизнь леса, сколько было возможно, но все магические существа медленно покидали наш мир, уступая место человеческим технологиям. Вот и мы тоже ушли, когда поняли, что нам грозит вымирание. Все маги эльфийского народа собрались в одном месте, открывая проход в мир, чистый от людей, тогда мы и оказались здесь.

Первый контакт с «тварями» состоялся через десяток дней после перехода. Маги смогли соорудить переговорник, чтобы мы были в состоянии понять речь друг друга, и поначалу все шло гладко. Мы получили солидный кусок земли, где начали обустраиваться, но, видимо, мы оказались слишком разными с теми, кто изначально населял этот мир. Мелкие конфликты перерастали в крупные, крупные превращались в кровопролитные, и вот разразилась война. Наши воины буквально сметали полчища атакующих «тварей», и они отступали все дальше, пока мы не загнали их за море.

В той войне я не участвовал по причине несовершеннолетия, но взятых в плен «тварей» видел не раз. Однажды даже помог одному из них бежать, к счастью, об этом никто не догадался, иначе мне от своих влетело бы.

На освобожденной от «тварей» земле мы обосновались прочно, построив свои поселения и занимаясь хозяйством, пока не появился эльф, желающий стать князем и готовый для этого на все. Фенар, будь он проклят, шел к своей мечте по трупам своих соотечественников – вот, что самое страшное.

Пока я предавался воспоминаниям, день прошел. Птичий свист сменился каким-то уханьем и криками, видимо на охоту вышло ночное зверье, а вот мой спаситель так и не объявился. Я уже отчаялся снова «увидеть» его, когда кусты, закрывавшие вход в нору, затрещали, и большая туша просунулась в пещеру.

Мой или не мой?

Тихо порыкав, зверь что-то подсунул мне в ноги, а потом уткнулся мне в грудь носом. Мой!

Привычно обхватив его голову, я нащупал рога зверя и прижал к своей груди. Он на это что-то тихо рыкнул, а потом начал меняться у меня в руках. Рога растворились, словно их и не было, да и чешуя под пальцами медленно растаяла, сменившись теплой кожей.

Теперь я прижимал к груди голову человека. Пробежав пальцами по лицу, я понял, что мой спаситель довольно молод. Невысокий лоб без морщин, прямой нос, приятно округлые скулы и полные губы. Короткие волосы были мягкими и пахли травами. Он вообще весь пах травами и лесом. Приятно пах.

Незнакомец, раньше бывший зверем, отстранился, взял мою руку и прижал ее к своей обнаженной груди.

– Лиэс, – медленно произнес он, после чего прижал мою руку к моей груди и замер, словно выжидая чего-то. Может, это он представился? Тогда...

– Валис, – произнес я так же внятно по буквам, как и он.

– Лиэс. – Рука на его груди.

– Валлис. – На моей. Значит, угадал.

– Если бы я мог говорить на твоем языке...

Вздохнув с сожалением, я сам потянулся к своему спасителю.

– Спасибо, Лиэс.

Он что-то сказал на своем языке, смешно раскатывая букву «р». Выходило очень красиво, я даже заслушался.

Поняв, что словами он ничего не добьется, Лиэс сунул мне в руки какой-то мешок. Развязав горловину, я уловил ароматы еды, и мой желудок радостно заурчал, предвкушая пиршество.

Сунув руку в мешок, я вынул оттуда жареную тушку какой-то маленькой птицы и сразу же впился в нее зубами. Мясо ее, хоть и холодное, было неимоверно вкусным, так что, быстро расправившись с ней, я сунулся было за добавкой, очень уж мало мне показалось, но мешок быстро вырвали из моих рук. Конечно, я знаю о том, что переедать после долгой голодовки нельзя, но как же трудно отказаться от куска еды, столь ароматно пахнущей.

Покивав, я дал понять Лиэсу, что все понял, и отодвинулся в дальний угол импровизированной кровати. Вскоре послышался стук, а потом и треск огня. Чуть не закричав от счастья, я пододвинулся ближе к источнику тепла, протягивая к нему задрожавшие руки. Небольшой костерок, разведенный Лиэсом в специально для этого сложенном из камней сооружении, отдаленно напоминавшем камин в моем доме, убедил меня в том, что я в безопасности.

Вот как бывает в жизни: те, кого ты выгнал из дома, пусть и не своими руками, оказались намного добрее к тебе, чем твои же соплеменники. Если бы я мог плакать, я бы заплакал. Честное слово.

Глава 4

POV Лиэс.

С того момента, как я привел в Древний лес чужака, прошел месяц. За это время он немного отъелся, нарастил мяса на ребрах, светлые волосы приобрели блеск, и даже румянец на его бледных щеках проявился.

С каждым днем он нравился мне все больше и больше. Даже его необычные уши с остренькими кончиками мне нравились. А какая у него потрясающая улыбка. Помню, как он улыбнулся мне в первый раз. Я тогда замер, восхищенный его красотой. Сердце мое забилось так часто, что, кажется, готово было выскочить из груди. И вообще, я вдруг почувствовал себя ополоумевшим лосем в период гона, глядя на него. Валис, видимо, что-то почувствовал, потому что улыбка медленно покинула его губы, чуть не заставив меня взвыть от разочарования, а потом он что-то сказал встревожено. Судя по вопросительной интонации, поинтересовался, все ли в порядке. А что я могу ответить? Коснувшись его руки в успокаивающем жесте, я передал ему мешок с припасами, а он вдруг пошарил под мехами на ложе и вытащил оттуда выструганную из дерева фигурку птицы.

Смущенно покраснев, он сунул ее мне в руку и замер, видимо, ожидая моей реакции. Фигурка была сделана неумело, но с большим старанием, это я понял по мелким порезам на его пальцах, давно уже мной замеченным. Глядя в его незрячее лицо, я взял его за ладони и, поднеся их к губам, медленно поцеловал каждый пальчик и сами ладошки, выражая ему свое восхищение.

Жаль только, что я не могу посмотреть в его глаза, наверняка они были такие же красивые, как и он сам. Хотя, с другой стороны, мог бы он видеть, вряд ли я привлек бы его внимание.

Я обычный. Прямые темные волосы, темно-зеленые глаза, средний рост и телосложение. Все самое обычное. Неприметное. Наши женщины меня почти не замечали, ведь в нашем племени были дэсы намного красивее меня.

Тот день, когда он мне впервые улыбнулся, а затем подарил подарок, стал переломным днем в моей жизни. Именно тогда я понял, что люблю этого чужака. Люблю настолько сильно, что душу готов за него отдать.

Если бы он был наш, можно было бы просить Богиню о его исцелении, но он чужак, а значит, скорее всего, умрет во время ритуала Дарования Милости, ведь даже наши воины не всегда выживали после него. А я... если он умрет, я последую за ним. Это я решил уже давно.

А еще я пытался лечить моего эльфа. Наша магия хоть и ослабла после ухода с материка, где исконно жили дэсы, но я все равно пытался помочь ему. На следующий день после того, как мы вернулись домой, я заметил, что Валис чуть прихрамывает. Оказалось, что у него сломан самый маленький палец на ноге. Тогда, усадив эльфа на ложе, я отыскал в лесу несколько растений, утоляющих боль и заживляющих раны. Часть из них заварил, заставив Валиса выпить все до капли, а часть растер и сделал примочку на больное место. На следующий день с пальцем все было нормально, так что в моей голове появилась сумасшедшая идея сделать нечто подобное и с ожогами, оставшимися вместо глаз эльфа. Решено – сделано.

Уложив его головой к себе на колени, я наложил лекарственные травы, тщательно размятые и обработанные, на места ожогов. Валис попытался было подняться, но я не позволил, удержав его за плечи. Эльф при этом весь как-то напрягся, словно закаменев. Чтобы помочь ему расслабиться, я начал медленно массировать кожу на голове и висках так, чтобы не сдвинуть повязку с травой. Через несколько минут эльф расслабился под моими пальцами и только что не мурлыкал, так что этот нехитрый лечебный ритуал стал для нас ежедневным. Пусть он и не приносил много пользы его ранам, он дарил удовольствие нам обоим.

Сегодня я шел к своему Валису с каким-то смутным чувством тревоги. Оно появилось у меня еще вчера днем, сам не знаю, откуда оно взялось, но отвязаться от него никак не получалось. Это чувство, словно кто-то следил за мной, преследовало меня вчера всю дорогу от тайного убежища моего эльфа до дома, и вот сегодня оно снова вернулось.

Прежде чем подойти к норе, я долго петлял по лесу, выискивая опасность, но ничего так и не нашел. Лес был спокоен и тих, если не считать обычного дневного шума от лесных обитателей. Так что, уверив себя в том, что все нормально, я, наконец, добрался до своего эльфа.

Валис сидел у входа в нору, подставив лицо редким солнечным бликам, прорывавшимся сквозь листву деревьев, густо закрывающих от нас небо, и чуть улыбался, прислушиваясь к щебету птиц над головой.

– Здравствуй, – поздоровался я.

– Здравствуй, – ответил он.

Этим словом я начинал каждую нашу встречу, и когда на второй день он повторил его за мной, обрадовался, как мальчишка, и стал учить его нашему языку, как мог. Давал ему в руки разные предметы и называл их, а Валис повторял за мной. Иногда у него смешно получалось, не совсем правильно, но он очень старался, и это было видно. Тяжелее было с движениями. Обычно он показывал какое-либо движение, и я называл его, но угадать, что он от меня хочет, удавалось не всегда, и тогда мы вместе смеялись над нашими общими ошибками.

Мне было так хорошо с ним, что часто я просто забывал о времени, пропадая у него до темноты. Особенно мне нравилось кормить эльфа, получая взамен еду из его рук. Также я научил его разжигать огонь и готовить что-нибудь простое, вроде запеченного на углях мяса. Первая такая птичка, правда, не удалась, часть ее обуглилась, а часть осталась сырой из-за неравномерного обмазывания глиной, но мы все равно все съели, посмеиваясь над нашими кулинарными талантами.

Когда мы с Валисом зашли внутрь моей берлоги, чувство тревоги немного улеглось, но совсем не пропало. Видимо, почувствовав мое беспокойство, он подошел вплотную ко мне и положил ладони на мои плечи, чуть склонив голову на бок. Такая поза у него означала вопрос. Я похлопал его по плечу, давая понять, что все в порядке, хотя сам в этом был не уверен. Словно почувствовав мою нервозность, он вдруг прижался ко мне всем телом, крепко обхватив меня руками. Его лоб оказался прижат к моей щеке, а дыхание обожгло шею, затем по горлу прошлись его губы, рождая во мне дрожь желания.

С трудом переведя дыхание, я отстранился от Валиса, проведя ладонью по его мягким нежным волосам, спускавшимся до плеч. Надо было бы их обстричь, у нас не принято мужчинам ходить с такими длинными волосами, для воина это было неприемлемо. Но мне нравилось пропускать между пальцев эти нежные волны, любуясь тем, как играл в них свет.

– Ну, что ты? Все хорошо будет, – проговорил и сам себе не поверил. Он меня, конечно же, не понимал, но тут важна интонация, уверенность в голосе, которой мне и не хватало.

Валис покачал головой, накрыл пальцами мой рот, прося молчать, а затем прижался к моим губам, нежно целуя их. Я позволил его губам захватить себя в плен, и вот уже его нежный язык ласкал мой рот, то переплетаясь с моим языком, то дразня его дерзкими быстрыми прикосновениями.

Сладко. Сладко. Теперь я понимал, почему любовь называют нектаром Богини. О, Луноликая Лиэрия, как же мне хорошо с ним!

– Сын, выйди к нам.

Голос отца, прозвучавший, словно гром среди ясного неба, заставил меня вздрогнуть от ужаса. Нет, за себя я не боялся, я испугался за моего эльфа. Дэсы не пощадят того, кто пришел незваным, сгоняя нас с нашей земли.

Мягко отстранив встревоженного эльфа, я вышел наружу и встал перед входом в берлогу, намереваясь защищать его до последнего дыхания. Передо мной полукругом стояли практически все воины племени. Отец стоял впереди, глядя на меня с тревогой и укором.

– Сын, ответь мне, кого ты прячешь там?

– Того, с кем решил разделить судьбу, – мои слова заставили отца пошатнуться и побледнеть.

Дружный вздох пронесся по рядам воинов. «Разделить судьбу» были для нас не пустые слова. С «разделившими судьбу», все равно – мужчина это или женщина, мы жили бок о бок, пока один из пары не умирал, тогда за ним уходил и другой. «Разделившие» не могли жить друг без друга, а еще они несли в себе благословление Богини, потому что для нее любовь была свята, ибо в любви рождался наш мир, и благодаря ей он жил.

– Ты уверен в этом? Ты предашь свое племя ради чужака?

– Не предам, отец. Но этот эльф – изгой среди своих, я сам видел, как его преследовали. Я...

– Нечего слушать этого щенка, – вперед выступил Физ, один из сильнейших воинов племени, рожденных после нашего изгнания. Он был самым непримиримым противником всех чужаков, неоднократно рассказывающим, как он мечтает убить их всех, принеся еще трепещущие сердца в дар Луноликой Лиэрии, – надо достать оттуда эту тварь и убить его, пока он не привел на наши земли своих соотечественников.

Одобрительные крики разнеслись по лесу, и я понял, что жить нам с Валисом осталось недолго. Когти мои начали удлиняться, тело приготовилось к мгновенной трансформации. Я успею забрать с собой этого крикуна прежде, чем отдам Лиэрии душу.

Кусты позади меня слегка колыхнулись, и теплая рука легла на мое плечо. Валис встал рядом со мной, и дэсы, все как один, потрясенно умолкли, разглядывая его. То, что эльф был слеп, заставило многих смущенно умолкнуть. Ни к лицу воинам сражаться с калеками. Только Физ все еще не успокоился. Он занес короткое копье, с которым мы ходили охотиться на крупную дичь, и метнул его в моего эльфа. Только моя реакция и ожидание чего-то подобного спасло ему жизнь.

Рванув Валиса на себя, я увел его с линии броска и толкнул себе за спину.

– Сначала тебе пр-ридется р-р-разобраться со мной.

Мой зверь рвался наружу, желая поквитаться с тем, кто покусился на жизнь моего любимого.

POV Валис.

– Здравствуй.

Лиэс сегодня появился с опозданием.

– Здравствуй, – это было первое слово его языка, выученное мной.

За то время, что мы провели рядом, я научился чувствовать его появление заранее. Милый, нежный Лиэс, так заботившийся обо мне, что я не мог не полюбить его. Он делал для меня все. Еда, вода и даже обувь, сшитая из шкур его руками специально для меня. А его лечение, столь наивное, но такое необходимое мне. Нет, оно не могло исцелить мои глаза, это было невозможно, оно исцеляло мне душу, позволяя чувствовать себя нужным, пусть даже это и была простая жалость, а не любовь. Я полюбил его, и мне этого было достаточно, чтобы хотеть жить дальше. Ради него.

Мое чувство вспыхнуло яркой искрой в груди, когда он, в ответ на мое глупое желание отблагодарить его хоть чем-то, начал целовать мне руки. Сейчас мне даже немного неловко за свой подарок. Когда-то в детстве я много резал из дерева, мне всегда нравилось это занятие, и вот, когда мне в руки попался нож, столь любезно предоставленный мне Лиэсом, и вполне подходящая деревяшка, я решил вырезать из нее феникса – символ возрождения. Как легко было резать по дереву, когда я видел, что делаю, и как трудно теперь, когда глаза мои больше не видят ничего, но я старался, как мог. Изрезанные острым ножом пальцы – малая плата за то, что я испытал, когда его губы коснулись моих ладоней.

Любовь. Самое сильное и прекрасное чувство в этом мире, как и во всех прочих. Любовь заставляет нас совершать невозможное и верить в невероятное. Любовь. Когда я слышу, как бьется его сердце, я чувствую себя самым счастливым в этом мире.

Его крепкое тело, упругое и сильное, внушает мне трепет. Я чувствую его горячую кожу под моими пальцами, и мне хочется касаться его всегда, не отпуская от себя ни на миг. Если бы можно было завернуться в него, словно в одеяло, я бы не отказался от такого счастья.

О-о, это тело, оно требует отдельного рассказа. Лиэс всегда являлся ко мне полуобнаженным. Не знаю, все его сородичи так ходят или нет, но на моем красавце-оборотне (надеюсь, он не обидится за такое сравнение) обычно были надеты только легкие кожаные штаны, довольно широкие. Поначалу, я беспокоился, не замерзнет ли мой Лиэс, ведь лето уже закончилось, но потом понял, что замерзнуть ему точно не грозит. Его тело всегда было горячим, так и пышущим здоровым жаром.

Любовь. Она делает нас одновременно сильнее и слабее, мудрее и глупее, а иногда даже красивее. Кажется, мой случай из таких. Как он может быть так нежен и заботлив, когда на меня без дрожи и взглянуть нельзя? Может, он испытывает ко мне те же чувства? Как хочется надеяться на лучшее.

Сегодня я набрался смелости и поцеловал Лиэса. Я давно хотел его, но не знал, как мой возлюбленный отнесется к тому, что я чувствую. В том мире, где я родился, люди не признавали однополой любви. Лиэс, конечно, не человек, но ведь я о нем и его сородичах ничего не знаю, может, для него такое тоже неприемлемо? Его страстный ответ на мой поцелуй показал мне, каким я был дураком, что не сделал этого раньше, а то, что произошло потом, заставило пожалеть об утерянной возможности.

Незнакомый голос, прозвучавший совершенно неожиданно, подвел черту под моей жизнью и чувством. Сегодня они убьют меня, своего врага, и я уже никогда больше не услышу Лиэса, не почувствую его тепла, его заботы и нежной ласки. Как горько осознавать, что время твое ушло безвозвратно, и потрачено оно было на всякую ерунду. Как больно.

Снаружи слышались голоса разгневанных мужчин. Им вторил злой голос моего Лиэса, в котором я явно слышал рычащие нотки. Значит, он хочет защищать меня? От своих? Подобное открытие было одновременно и приятным, – он тоже не равнодушен ко мне, – и тревожным, – он ведь может погибнуть! Это не правильно. Только не из-за меня!

Не удержавшись, я вышел наружу и встал рядом с Лиэсом, положив ладонь на его плечо, чтобы хоть немного успокоить молодого горячего юношу. Мгновенно воцарившаяся тишина напугала меня больше, чем крики. Лиэс вдруг рванул меня на себя, и тут же что-то свистнуло возле моей головы. Я не понял, что это было, но теперь я стоял за спиной Лиэса, прижавшись к ней всем телом и обвив его руками за талию. Грудью я чувствовал рык, клокочущий внутри него, и молился всем Богам этого мира, чтобы они сжалились над своим чадом и сохранили ему жизнь. Что произойдет со мной, мне было все равно.

В царящей вокруг нас напряженной атмосфере вдруг раздался сильный голос, отдавший какой-то приказ. Я почувствовал, как сразу отступило напряжение, и мой Лиэс чуточку расслабился, прекратив рычать.

Потом нас куда-то повели, при этом я слышал вокруг себя шаги нескольких десятков ног. Окружили? Неужели меня так боятся? Слепого? Смешно. Скорее, они не хотят, чтобы Лиэс по дороге сотворил какую-нибудь глупость. Эта мысль кажется мне более вероятной.

Несколько раз я, ведомый Лиэсом, спотыкался, когда под ноги попадала ветка или камень. Лиэс всегда подхватывал меня, не давая упасть, а потом и вообще взял на руки. Поначалу, я брыкался, прося отпустить, но он был непреклонен. Вскоре я успокоился, обхватил его за шею руками и расслабился. Лиэс нес меня легко, не задыхаясь и не сбиваясь с шага, так что я даже немного задремал, согретый его теплом.

Странно, правда? Я находился в опасности и осознавал это, но мое тело и душа чувствовали себя совершенно спокойно рядом с ним.