Текст книги "Пророчество (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ПРОЛОГ

– Ты пожалеешь, подлый обманщик. Клянусь!

Окровавленный и избитый Валис из клана Сиреневой Фиалки, последний эльф, в котором текла кровь древних князей, стоял на коленях перед захватчиком, ожидая приговора. В такой униженной позе его удерживали двое воинов Фенара – эльфа, возжелавшего власти над всеми кланами, – иначе он бросился бы на подлеца, ставшего причиной смерти его рода.

Сегодня на рассвете Фенар подло напал на клан Сиреневой Фиалки, будучи гостем в их доме.

– Думаешь, я боюсь какого-то проклятья, пережившего уже себя за тысячелетия? – захватчик рассмеялся, – глупый эльф, недостойный крови князей, текущей в его жилах. Если бы ты согласился вчера принять мое предложение и принести мне присягу на верность, я бы пощадил тебя, но нет, ты для этого оказался слишком упрям и твердолоб. Так что, все сегодняшние смерти на твоей совести. Я задумал объединить все кланы. Те, кто склонятся предо мной, – будут жить. Упрямые отправятся на свидание со старыми Богами. Ты стал всего лишь первым, так что я, пожалуй, не убью тебя, а оставлю дожидаться моего восшествия на трон. Я буду править всеми эльфами, а ты будешь пресмыкаться передо мной, червь.

– Никогда! – эльф с сиреневыми глазами рванулся из рук воинов со злым рычанием, но вырваться так и не получилось, только петля на его шее затянулась немного туже, заставив несчастного захрипеть от нехватки воздуха. – Никогда я не буду подчиняться тебе. И пока мои глаза видят тебя, я буду проклинать тот день и час, когда ты, отродье Темных Богов, появился на свет. Пророчество древнего мудреца предсказывало не твое пришествие.

Слушая столь пламенные речи, Фенар только смеялся.

– Ну-ну. Последний, в ком течет кровь древних князей, имеет зубки? Ничего, я их у тебя вырву. Эй, позвать палача! А ты, – захватчик схватил волосы Валиса и запрокинул ему голову, вглядываясь в полные ненависти глаза захваченного в плен эльфа.

– Что мне пророчество какого-то безумного эльфа? Я сам себе создал пророчество.

Зашипев от боли, Валис не отвел взгляд. Он все так же упрямо смотрел в глаза захватчика, не желая признавать себя побежденным. Тем более, что о пророчестве, сделанном при их появлении в этом мире, знал каждый эльф, начиная с детей.

– Когда появится эльф, принявший в себя зверя, тогда эти земли примут нас, и эльф со звериным обликом станет править народом, приняв титул князя, и тогда этот мир признает наш народ.

Зарычав от злости, Фенар ударил кулаком по разбитым губам Валиса, вызывая новое кровотечение, но избитый эльф только улыбнулся, чуть прикрыв глаза. Он понимал, что злит Фенара, но по-другому не мог. А жизнь... что жизнь? Больше одного раза, все равно, не умрешь.

– Думаешь, я позволю тебе так легко умереть? Ну-у, нет. Ты у меня помучаешься.

Когда эльф в кожаной маске приблизился с поклоном к Фенару, тот приказал:

– Вырви ему все зубы до одного. Хотя, нет. Стой.

Фенар вдруг рассмеялся, запрокидывая голову.

– Я придумал кое-что другое. Выжги ему глаза. Да смотри, хорошенько припали, чтобы и через тысячу лет они не восстановились. Посмотрим, каким смелым ты будешь теперь, что скажешь о пророчестве, и какое проклятье придумаешь для меня. Кстати, насколько я помню, пока ты жив, проклятия древних князей не сработают? А, если покончишь жизнь самоубийством, тем более? Так вот. Я оставлю тебе жизнь и буду каждый день с наслаждением думать о том, как ты бессилен в своей злобе и глупом упрямстве. Уведите.

Стражники утащили прочь сопротивляющегося эльфа, а через десять минут отчаянный крик страдающего существа пронесся по дому, в котором еще вчера звучали смех и музыка.

– Ну, вот и все.

Фенар потянулся всем телом, усмехаясь.

– С потомком княжеской крови покончено. Три клана уже присягнули мне на верность. Осталось еще двенадцать.

Из тени, где он скрывался до этого, выступил еще один представитель эльфийского народа.

– Мой повелитель, а Вы уверены, что эти двенадцать родов не объединятся против вас? Ведь до них в любую минуту может дойти то, что здесь произошло. Да и пророчество это...

– Не объединятся, Миджи. Западным кланам дела нет до чужих дрязг. Пока я не займусь ими вплотную, они будут глухи к просьбам соседей, уж я-то их знаю. Южане вечно грызутся с восточными кланами за земли, с каждым из них я заключу тайный союз против других. А когда они поймут, что я обвел их вокруг пальца, будет поздно что-либо менять. Северяне сидят и трясутся, каждый миг, ожидая нападения «тварей» с соседнего материка, куда мы их загнали двести лет назад, так что их я быстро приручу. Надо только будет пообещать, что мы выкурим «тварей» оттуда и предоставим доблестным северянам тот материк в вольное пользование. Они согласятся, даже не сомневайся. А из центральных остался только клан Золотого Дуба, вот ими мы и займемся завтра. Хотя, нет. Дадим им десяток дней, пусть попотеют. Тем интереснее будет игра. Пророчество – бред умирающего. Я в него не верю и тебе не советую. А сейчас пойдем, пообедаем. Что-то я проголодался.

Фенар подошел к двери, но тут же обернулся, взглянув на своего первого помощника:

– Ах да, чуть не забыл. Прикажи слугам убрать тут все, а то начинает попахивать, и сообщи им, что отныне они принадлежат клану Цветка Багровой Луны, если, конечно, хотят жить. А их бывшего вождя посади на цепь во дворе. Голышом. Пусть все видят, что я шутить не собираюсь. И с каждым, отказавшимся повиноваться, будет то же, а может и похуже. Я еще подумаю над этим.

Глава 1

POV Лиэс.

До берега оставалось совсем немного, но я чувствовал, что силы мои тают. Проклятый шторм, налетевший так внезапно, не давал мне достигнуть мелководья, чтобы выбраться из бушующего океана. Метровые волны только с берега кажутся безобидными, в воде же это страшный противник, затягивающий жертву в свою пасть до тех пор, пока она, выбившись из сил, не сдастся, позволяя увлечь себя на дно.

«Ну, уж нет. Я не сдамся. Никогда. Я выберусь и принесу лунник, чего бы мне это ни стоило», – удвоив усилия, я тихо зарычал и тут же нахлебался гадкой океанской воды из накрывшей меня волны. И все же берег стал чуточку ближе.

Все молодые дэсы, достигшие возраста зрелости, должны пройти испытание во имя Луноликой, рожденной тьмой, Богини Лиэрии, покровительницы нашего народа, и принести цветок лунника, которым украшается алтарь Богини. Эти нежно-голубые цветы с белой сердцевиной росли только на этом материке, нашей бывшей родине.

Когда-то племя дэсов было многочисленно, насчитывало десятки родов и жило спокойно, поклоняясь своим богам, не зная, что наш мир не единственный.

Однажды в наш мир пришли те, кто называет себя эльфами. Поначалу они поселились на свободных землях и не претендовали на большее, но постепенно аппетиты их росли, и чужаки начали продвигаться вглубь континента, захватывая все больше наших земель.

Сильные охотники и воины, мы оказались беспомощны перед мечами, стрелами и магией пришельцев, захвативших наш мир. Все наше оружие – это когти, зубы, рога и броня из крепкой чешуи. Вот только броня не выдерживала их проклятого металла, рвавшего наши тела с той же легкостью, с какой ребенок мог оторвать крылья бабочке, а подойти достаточно близко, чтобы пустить в дело наше природное оружие, дэсу удавалось далеко не всегда. Наша магия, в основном лечебная, оказалась ничтожной по сравнению с их магией огня. Многие дэсы погибли, а те, кто выжил, бежали, спасая свои жизни и жизни своих детей. Большая вода остановила продвижение захватчиков. Океан стал нашим спасением.

Остаткам некогда могучего племени удалось достигнуть маленького северного материка, покрытого Древним лесом, куда издавна вход был разрешен только жрецам, беседующим с Богиней. Земли, пригодной для выращивания еды, здесь было мало, но и нас осталось едва ли десятая часть от прежнего. Так древний лес стал новым домом для нас.

Вот только, Богиня все реже являла благой лик своим детям, и все чаще ритуалы Дарования Милости стали заканчиваться смертью моих соплеменников. Может, с точки зрения нашей Богини, это было милосердно, – даровать несчастным легкую смерть, но для нашего племени, когда каждый воин стал на счету, это было великой трагедией. Тогда и было решено отправлять молодых воинов на нашу старую родину, назвав это Испытанием Мужества. Воину необходимо было вплавь пересечь Большую воду и принести цветы для нашей великой Богини. Так мы выражали ей нашу любовь и просили о милости.

Я не застал Страшную войну, родившись спустя сто семьдесят девять лет после нашего поражения. Не знал я иной жизни и иного дома, кроме Древнего леса. Но отец, жрец Богини Лиэрии, рассказывал нам, молодым дэсам, о тех временах. Он тогда только принял жреческое одеяние и спасся одним из последних дэсов, раненым переплыв Большую воду. С тех пор, он хромал, и даже наши искуснейшие лекари не смогли вылечить его ногу, пробитую стрелой проклятых захватчиков. Его могла бы излечить Богиня, но отец не хотел тревожить ее своей «мелкой проблемой», как он ее называл. Ведь, окажись Луноликая Лиэрия не в духе, и дэсы останутся без последнего жреца.

Очередная волна накрыла меня, но под лапами захрустел камень, давая мне возможность опереться о твердое дно, чтобы выбраться на берег. Доплыл!

Телу, пусть даже это было тело огромного зверя, требовался отдых. Рухнув на песок вне зоны прибоя, я провалился в беспокойный чуткий сон.

Проснулся я на рассвете. Спать на открытом месте дальше было нельзя. Хорошо, что берег был скалистый, тут можно было отыскать щель, а лучше пещерку, где я и отосплюсь до заката. Цветы, столь нужные мне, все равно расцветают только в лунном свете.

Человеческую форму принимать я не стал, так у меня и слух, и обоняние острее, да и отбиться в случае нападения я смогу более эффективно.

Поднявшись на ноги, я, заметая следы хвостом, направился ближе к скалам, очерчивающим берег мощной линией. Вскоре я нашел узкую тропу, ведущую наверх, но ей я воспользуюсь позже. А вот там, дальше, что-то темнеет. Провал пещеры? То, что надо. Протиснувшись в узкую щель, я обрадовался тому, что внутри моя временная нора оказалась шире, чем я надеялся, и, свернувшись калачиком, продолжил свой отдых.

Разбудили меня чьи-то шаркающие шаги. Песок и мелкие камешки шелестели под ногами идущего, вот только шаги эти звучали странно. Аккуратно выглянув, я увидел бредущего по берегу патлатого чужака – эльфа. Шел он как-то неуверенно, чуть загребая пальцами босых ног песок и волоча по песку ступни, словно не решаясь оторвать ноги от земли.

Пройдя еще немного и коснувшись босыми ногами воды, чужак остановился. Он стянул с себя ветхую рубаху и потертые штаны, аккуратно сложил их на берегу и, войдя в воду по пояс, начал тереть себя песком, поднимаемым со дна. Понаблюдав за странным эльфом, я, наконец, понял, что он моется. Странный какой. Они что, не знают о мыльном корне? А еще, он был ужасно худым. Его белая кожа рождала мысли о том, что этот чужак долго болел, не появляясь на солнце. Тогда, что он делает на берегу? Насколько я помню из рассказов отца, здесь поблизости никаких поселений не было.

После натирания песком, эльф ополоснулся и медленно повернулся, чтобы выйти из воды, вот тут я и понял, почему его шаги были такими странными. Эльф был слеп. Вместо глаз на его лице зияли два безобразных ожога. Мне сразу стало страшно. Нет, я не боялся его или того, кто это сделал. Мне стало страшно, когда я представил себя на его месте. Вечная тьма. Никогда больше не увидеть рассвет и закат, не увидеть родных и любимых – вот это действительно страшно. Я глядел на чужака и жалел его, несмотря на то, что должен был бы ненавидеть.

Не одеваясь, эльф принялся перебирать песок по линии прибоя, что-то выбирая из него. Вот он что-то нашел, зажав в кулаке, сместился чуть в сторону и продолжил поиски. Через несколько минут чужак передвинулся на несколько метров от своей одежды, прижимая к груди с десяток каких-то темных предметов. Выйдя, наконец, из воды, эльф медленно двинулся в сторону одежды. Сделал три шага, замер, поводил ногой перед собой, снова сделал пару шагов, снова провел ногой. Так повторялось несколько раз, пока он не наткнулся пальцами ноги на сброшенные тряпки, которые и одеждой назвать нельзя было. Найдя свои вещи, чужак сел на песок, отыскал рядом с собой пару камней и принялся разбивать ими то, что так долго собирал. Оказалось, что слепой отыскал в прибрежном песке каких-то моллюсков и теперь, разбивая крепкий панцирь, ел их сырыми.

У меня в животе сразу заурчало от голода, зато от мысли, что это можно есть, к горлу подкатила тошнота. Судорожно сглотнув, я отвернулся. Есть, конечно, хотелось, но не до такой степени.

Наконец, шевеление на берегу прекратилось, и снова зазвучали шаркающие шаги. Выглянув из своего убежища, я проводил взглядом чужака. Он прошел немного по берегу, после чего повернулся и побрел к скалам. Не покидая своего убежища, я следил за ним, пока эльф не скрылся за выступом скалы. Подождав еще немного, насторожив уши, я не услышал звуков, которые могло бы издавать поднимающееся в гору живое существо, а значит, там тоже есть пещера, где и живет этот несчастный. Как он вообще умудрился выжить здесь, будучи совершенно слепым, я не представлял.

POV Валис.

Проснувшись, первый момент я моргал, пытаясь увидеть то, что окружает меня, и только потом вспоминал, что видеть я больше не могу. Теперь наваливаются душевная боль и отчаяние. Мои старые спутники, можно даже сказать, приятели.

Так происходит каждое мое пробуждение с тех пор, как раскаленный прут палача лишил меня зрения, обрекая на жизнь несчастного калеки. Хочется выть и плакать, но голос я сорвал тогда же, когда лишился глаз, и теперь все, на что я был способен – это хриплое, едва понятное карканье. Да и слезы с тех пор стали для меня недоступны.

Собрав волю в кулак, я встаю со своего песчаного ложа и иду мыться. Пещера, в которой я живу уже несколько дней, небольшая. Три шага поперек и пять вдоль, – вот и все мое богатство. Ах да, совсем забыл об одежде и краюхе хлеба, которые мне успел всунуть в руки тот, кто помогал мне сбежать.

Кто это был, я не знаю. Он не произнес ни слова, пока отстегивал мой ошейник, совал мне в руки одежду и хлеб, а потом выпихивал в портал, который вывел меня на этот скалистый берег. Несмотря на то, что я стал пленником этого места, я все равно благодарен тому, кто сделал это. По крайней мере, так я смогу умереть свободным.

Тогда я долго ходил по берегу, пытаясь найти дорогу наверх, пока не начался дождь. Поняв всю тщетность своих попыток, я залез в найденную случайно пещеру, ставшую моим домом.

По одной из стен моей пещерки медленно стекала вода. Скорее всего, где-то сверху собиралась дождевая вода и медленно просачивалась вниз. Из найденных на берегу камней я соорудил нечто вроде колодца у стены, где вода, хоть и медленно, но собиралась, так что ее можно было пить. Жаль, что много воды вытекало, ведь глины, чтобы обмазать мое сооружение, тут не было, но все же, это было лучше, чем пить морскую воду.

Хлеб я экономил, сколько мог, но он все равно закончился, так что теперь я питался моллюсками, которых находил в воде. Правда, приходилось есть их сырыми, но это уже такая мелочь. Трудно было только в первый раз. Никогда не понимал тех, кто ел их с аппетитом, считая деликатесом. Склизкие, на вкус противные, но, надо отдать им должное, сытные. По крайней мере, они мне сохранили жизнь, ведь другой пищи здесь не было, разве что песок, а им точно не наешься.

Не знаю, сколько я здесь прожил. Время я отмерял по птицам. Когда смолкал крик чаек, я ложился спать, считая, что пришла ночь, а утром меня поднимали их крики. Спал я урывками, потому что каждую ночь мне снился тот, из-за кого я оказался в подобном состоянии, и раскаленный прут в руках палача. Какой уж тут сон. К тому же, приближалась зима. Судя по тому, как стало прохладно по утрам, я где-то на севере, так что через пару месяцев у меня будут все шансы замерзнуть тут насмерть.

Ладно. Не буду о грустном. По крайней мере, пока. Сегодняшнее утро началось совершенно обычно: я проснулся вместе с чайками. Вышел на берег. Разделся. Помылся, как смог. Собрал себе завтрак. Поел. Оделся. Пошел обратно. Вот только, все это время меня не оставляло ощущение, что я на берегу не один. Я буквально чувствовал на себе чужой взгляд. Либо я схожу с ума, либо... я даже не знаю, что думать. Если бы меня нашел кто-то из людей Фенара, я бы тут уже не ходил. А если это кто-то из местных эльфов, то почему они не подошли ко мне?

Вернувшись обратно в пещеру, я смог вздохнуть свободно. Здесь чужое присутствие не ощущалось. До вечера я из пещеры не выйду, так что проверить, не почудилось ли мне чужое присутствие, смогу только потом.

Хотите знать, что я делал в перерывах между утром и вечером? Медитировал. Настраивал свой организм на самоизлечение. Пока безрезультатно. Палач сработал на совесть. Но надежда не оставляла меня. Кто-то из великих древних философов сказал: «Надежда – глупое чувство». Пусть так, но с ней нам, все же, легче жить.

Глава 2

POV Лиэс.

Проснувшись вечером, я снова увидел того же чужака. Он, как и утром, мылся, собирал моллюсков, которых ел, потом скрылся в своей пещере, и я смог, наконец, выбраться наружу. Я не боялся, что он меня увидит, но зачем рисковать лишний раз?

Багровый закат и все усиливающийся ветер говорили о том, что сегодня ночью снова начнется шторм, а значит, мне надо торопиться, чтобы отыскать нужные цветы. Лунник цветет только в свете луны. Если тучи закроют ее, то цветы просто спрячутся, и мне придется ждать следующей ясной ночи, а это может быть опасно.

Взобравшись не без помощи когтей вверх по едва заметной тропке, я покинул берег и отправился к видневшемуся неподалеку лесу, искать поляну со столь необходимыми мне цветами. К счастью, запах цветущего лунника ни с чем не перепутаешь. Его тонкий нежный аромат и едва видимое свечение чашечки цветка вывели меня в нужное место довольно быстро.

Перевоплотившись в человеческую форму, я принялся бережно собирать цветы. Чтобы они во время дороги, да и потом на алтаре, не пропали, мы погружали их в сон, после чего они могли целый год сохранять свою свежесть и аромат, радуя глаз нашей Богини, Луноликой Лиэрии.

Собрав довольно большой букет, я аккуратно уложил его на большие листья вишта, дерева растущего поблизости, завернул так, чтобы не повредить нежные лепестки цветов, и перевязал травяной веревкой, сплетенной тут же, на поляне. Теперь можно было бы пускаться в обратный путь, но приближающийся шторм уже показывал свою мощь, так что мне предстояло подождать его окончания на берегу, в «компании» чужака.

Когда я уже готов был отправиться обратно на берег, на поляну выскочил ошалевший от дурманящего запаха заяц. Враз переменив форму, я кинулся за ним. Зайчатина – хорошая пища для оголодавшего дэса.

Долго охотиться мне не пришлось. Заяц даже испугаться не успел, как я перекусил ему шею. Теплая кровь брызнула на язык, вызывая голодные спазмы в желудке. Быстро содрав шкуру, я употребил свежатину по назначению и, сыто облизнувшись, вспомнил о голодном чужаке на берегу. Можно было поискать для него зайца, но я сильно сомневаюсь, что он сможет съесть его сырым, хотя его сырые моллюски – та еще гадость. Яиц сейчас тоже уже нет, а с птицами та же проблема, что и с зайцем. Что остается? Съедобные корешки! Накопать их – не проблема.

Через час, когда луна скрылась за набегающими тучами, я как раз спустился на берег, куда волей судьбы и выбросили меня волны.

POV Валис.

Проснулся я от очередного кошмара. Вокруг меня царила тьма и тишина, прерывающаяся свистом ветра и шумом волн, бьющихся о берег. Птичьего крика не слышно, значит, еще ночь. Вздохнув, я согнул колени и подтянул их к груди, обхватив себя руками в попытке согреться.

Постепенно дрема стала овладевать мной, заставляя чуть расслабиться, и вот, когда я почти спал, чье-то присутствие буквально выдернуло меня из сна.

Рядом с моим убежищем находился большой зверь. Я слышал это по его дыханию, а затем и по шуршанию песка под его лапами. Повозившись минуту у входа в мою пещеру, зверь ушел, а я больше не смог сомкнуть глаз. Что это был за зверь? Хищник? Почему он не пытался войти внутрь? А он не пытался, это я четко слышал. Тогда, зачем он приходил? И еще: наверняка тот взгляд, что преследовал меня утром и вечером, принадлежал ему, ведь больше тут никого нет, вернее, не было. Странно все это. Что тут может потерять дикий зверь?

Когда голоса чаек возвестили о начале нового дня, я несмело вышел за пределы своего убежища, прислушиваясь и даже принюхиваясь в поисках опасности. Какой-то посторонний запах явно присутствовал, но столь слабый, что я никак не мог разобрать, чем именно пахнет. Сделав шаг вперед, я наступил босой ногой на что-то и, отшатнувшись, упал на песок, больно ударившись «мягким местом», давно уже потерявшим пресловутую мягкость.

Нападать на меня никто не спешил, поэтому я медленно потянулся руками вперед, выискивая то, на что наступил. Каково же было мое удивление, когда под пальцами я почувствовал немного вялый лист с одного очень необычного местного дерева. Эти листья были настолько велики, что в них можно было заворачиваться, словно в одеяло. А вот само дерево было довольно низким, не более двух метров в высоту, с клонившимися вниз ветками, на которых и росли такие вот листики.

В этом мире все растения были чужды нам. Если дома мы могли чувствовать растения и животных, то в этом мире от нашей врожденной магии практически ничего не осталось. Лекарская магия без соответствующего подкрепления в виде настоев и соков растений тоже не сильно помогала, а атакующей магией владела только треть эльфов, но и та уже начинала слабеть. Дети же, рожденные в этом мире, не могли в полной мере овладеть ей. Как ни прискорбно сознавать это, но эльфы начали вырождаться. Это лишний раз подтверждало мое нежелание вести войну с местными жителями, но кто тогда слушал молодого эльфа, едва вошедшего в пору созревания? Никто. Много наших погибло в той войне, но местных «чудовищ», как мы их называли, нам удалось вытеснить прочь с этого континента. Теперь этот мир мстит нам, медленно убивая нас и нашу магию.

Ощупав попавший мне в руки лист, я понял, что в него что-то завернуто. Аккуратно развернув находку, я нашел в нем какие-то продолговатые корешки, довольно приятно пахнущие. Принюхавшись еще раз, я несмело откусил первый кусочек.

М-м-м, этот корешок оказался вкусным. Нет, не так, очень вкусным! Прошло только несколько секунд, а я уже доедал находку. Желудок радостно булькнул, прося добавки, и я уже тянул в рот следующий корешок.

Пусть благословят Светлые Боги того, кто сделал мне этот подарок, пусть даже и невольно. Хотя, как зверь мог завернуть собранные корни в лист, и зачем он это сделал? Специально принес их мне или уронил? А если уронил, то почему не вернулся за ними, ведь прошло несколько часов с того времени, как зверь ушел? Может, его кто-то научил? Кто? Зачем? Все эти вопросы бушевали в моей голове не хуже шторма, разыгравшегося на море.

Пошарив по листу и не обнаружив на нем больше ничего, я с сожалением отложил его в сторону. А ведь, если бы не тот зверь, сегодня я остался бы голодным, ведь собрать моллюсков в шторм мне бы не удалось. Как-то раз я весьма неосторожно приблизился к берегу во время шторма, так меня сбило с ног волной и начало затягивать на глубину. Как я выбрался, сам не помню, должно быть, очень жить захотел. С тех пор я к штормящему морю не подхожу.

Посидев еще немного, вслушиваясь в шум моря, я прихватил лист, в который был завернут подарок от неизвестного, и вернулся в свое убежище, медитировать. Но прежде, я свернул лист и устроил его внутри моего импровизированного колодца в надежде, что так вода будет меньше просачиваться в песок.

Надежды мои оправдались, и вечером я смог напиться вволю немного терпкой после листа водой. Эта терпкость не испортила ее вкуса, наоборот, придала мне какой-то бодрости и уверенности в себе и своих силах. Теперь я был просто убежден, что все будет хорошо.

POV Лиэс.

Оставив съедобные корешки у входа в пещеру чужака, я вернулся к себе, но перед рассветом не утерпел и залег на песке в пределах видимости входа так, чтобы эльф не мог учуять меня. Не знаю, как у них с обонянием, но рисковать я не люблю. Как только загомонили проснувшиеся птицы, недовольные начавшимся штормом, чужак вышел из пещеры. Остановился, словно принюхиваясь, и я поздравил себя с принятием правильного решения, – не дать ему себя унюхать. Мало ли, что он мог выкинуть.

Пока я радовался тому, что мозги мне не зря даны, слепой чужак двинулся вперед и наступил прямо на мой подарок. Как он подпрыгнул, это надо было видеть. Еще смешнее было то, что, шмякнувшись попой на песок, он зашипел от боли, и, потирая ушибленное место, стал медленно водить головой из стороны в сторону, словно выискивая опасность. Слепой! Выискивает опасность! Смешной какой.

Потом он перевернулся и медленно двинулся вперед на четвереньках, щупая песок перед собой, пока не наткнулся на лист вишта. Его лицо сразу стало таким серьезным. Он медленно развернул оставленный мной сверток, взял один из корешков. Обнюхал его весь. Потом откусил малюсенький кусочек и медленно его пожевал, словно прислушиваясь к себе. Распробовав то, что я для него оставил, он с жадностью набросился на еду. Я даже испугался, не стало бы ему плохо, но, судя по тому, какое расстроенное лицо стало у чужака, когда лист вишта опустел, он не переел. Посидев еще немного перед входом с весьма задумчивым выражением на лице, эльф, наконец, поднялся и, прихватив с собой сам лист, скрылся в пещере. Тогда и я отправился спать.

Скоро шторм кончится, и тогда мне предстоит дорога домой. Мне было немного жаль оставлять здесь слепого чужака, но не мог же я притащить его домой. Верно?

Всю ночь бушевал шторм. Я еще раз наведался в лес, собрав для эльфа немного корешков. Мог бы собрать больше, но в лесу стояли лагерем чужаки. Их отряд насчитывал почти пять десятков воинов, так что я поспешил убраться из леса как можно скорее.

Оставив собранные корешки у входа в пещеру слепого, я вернулся к себе.

Ветер явно стихал, так что, если повезет, на рассвете шторм утихнет. Приготовив сверток с цветами лунника в дорогу, я заранее прикрепил его к себе на шею, пока у меня были человеческие руки, и только потом перекинулся обратно в зверя. Теперь, даже если мне придется срочно бежать, сверток останется со мной. С этой мыслью я заснул, растянувшись в своем временном убежище.

Утром я вышел раньше, чем чужак, так что мог наблюдать за ним, притаившись в тени прибрежных скал. На этот раз эльф не стал есть все, а спрятал часть кореньев про запас. Когда же он почти дошел до воды, сверху послышался топот животных, а затем и крик.

Мой чужак вздрогнул от этого крика, но явно не от радости. Он вдруг бросился к пещере, в которой жил, едва не упав, а затем вернулся обратно, пряча что-то в своей ветхой одежде.

Поняв, что он собирается броситься в воду, я преградил ему путь. Не видя, куда он бежит, эльф наткнулся на меня и отлетел назад, упав на спину. Крики наверху теперь звучали намного громче. Чужаки даже пытались стрелять в меня, но их стрелы пока не долетали до нас, да и ветер с моря мешал стрелкам. Однако долго так не продлится.

Ткнувшись головой в слепого, я попытался передать ему свое предложение помощи. Не знаю, понял ли он меня, но когда его руки коснулись моей морды, я почувствовал какое-то странное удовольствие и даже немного потерялся, пытаясь определить, что за ощущение прокатилось по моему телу, рождая дрожь глубоко в груди.

Наконец, чужак понял, что я от него хочу. Он взобрался мне на спину, и я поспешил войти в воду. Вовремя. Там, где я только что стоял, в песок вонзилась длинная стрела.

Впереди меня ждал трудный путь из-за ноши на спине, но я ни на миг не усомнился в том, что поступил правильно. Вот только, дома его надо будет припрятать понадежнее, а там... будь, что будет.

POV Валис

Поскольку днем никто к моей пещере не приближался, а шторм бушевал по-прежнему, я не стал выходить из своего убежища. Ни к чему это было, еду я все равно не найду сегодня, так что, закончив медитацию, я напился воды и лег спать. Несколько раз мне снились обычные мои кошмары, но после них я снова засыпал под рев волн, а когда проснулся утром, меня встретила тишина со стороны моря, и только далекие крики чаек нарушали ее.

Выйдя из пещеры, я снова натолкнулся на подарок от неизвестного мне существа. На этот раз я не стал есть все, ведь неизвестно, будет ли завтра меня ждать подобный сюрприз. Поделив на ощупь корешки на четыре части, одну из них я съел, а три других аккуратно замотал обратно в гигантский лист и положил рядом с водой.

Управившись по хозяйству, я отправился мыться, однако, дойти до воды мне было не суждено. Откуда-то сверху вдруг раздался крик:

– Лорд Фенар, смотрите, кто тут есть!

Ненавистное имя вызвало во мне дрожь ненависти.

– Кто? – его голос ни с чем не спутаешь. – О-о-о, да это же моя потерянная собачка. Бедненький слепой песик. Потерпи. Сейчас тебя оттуда вынут, и мы с тобой побеседуем по поводу твоего побега.

Попасть снова на цепь я не хотел. Тем более что этот урод обязательно придумает какое-нибудь развлечение за мой счет. Лучше уж отдаться на милость моря. Бросившись назад в свою пещеру, я едва не упал, запнувшись о торчащий из песка камень. Ушибленный палец мгновенно отозвался болью, но мне было не до этого. Забрав оставленные в пещере корешки, я снова ринулся к воде, подстегиваемый криками моих соотечественников, ставших теперь врагами. Я решил, что если выживу, то корешки мне пригодятся. А помехой в воде они все равно не будут, вес не тот. Сунув сверток за пазуху, я почти бежал, готовясь почувствовать под ногами воду, однако первое, с чем я встретился, стало чье-то мощное тело, неожиданно преградившее мне путь к морю.

От удара я упал на песок, отлетев назад на шаг или два. В это время кто-то надо мной рыкнул. В грудь мне ткнулось что-то большое, обдав горячим дыханием. Крики наверху стали сильнее, но не они сейчас меня волновали, а тот, кто в данный момент стоял передо мной.

Протянув руку вперед, я коснулся теплой морды зверя. Под пальцами чувствовались маленькие чешуйки, которые покрывали всю морду, кроме губ. Пробежав пальцами по губам, я коснулся зубов зверя, а еще из пасти с острыми зубами высунулся язык, лизнувший мне ладонь.

– Это ты мне еду носил?

Зверь рыкнул и снова уткнулся носом мне в грудь, словно зовя за собой.