Текст книги "Возвращение Семена, или Орден Совенка (СИ)"
Автор книги: CHASER_JZX81
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)
–Спасибо тебе, любимая, – ответил я, свалившись рядом. – Ты чудо!
Я ощутил прилив сил, мне тоже стало хорошо. Славя лежала рядом, приходила в себя и счастливо улыбалась, глаза ее горели от блаженства.
–Как хорошо с тобой, мой родной. Спи, завтра трудный день! – сказала Славя, поцеловала меня в губы, и я, прижавшись к ней, закрыл глаза. Было слышно ее дыхание, я ощущал ее руки и ноги, обвившиеся вокруг меня, шум дождя за окном и запрыгнувшую на одеяло кошурку.
Комментарий к День восьмой. Грозы, ЧП, неожиданная встреча и дискотека. /1/ – Олимпиада в Сеуле пройдет в 1988 году, примут участие спортсмены из СССР. В этом же году будет заключен договор о сотрудничестве между
KOTRA
и советским МинВнешТоргом, в 1989 будут открыты торгпредства, а дипломатические отношения будут установлены 30.09.1990
/2/ – Главный распределительный щит
/3/ – Закон о госзакупках, виды финансирования
/4/ – То есть, с включенной мигалкой (жаргон врачей скорой помощи)
/5/ – Лекарство при ишемической болезни сердца
====== День девятый. Отчетный концерт. ======
День 9. Отчетный концерт.
Мне снилась Славя. Прекрасная, любимая. Мы с ней наводили порядок, или кому-то помогали?
Я снова открыл глаза. Мы так и лежали на тесной кровати, а на моей груди спало и тихо дышало мое счастье с косами цвета пшеницы. Я уже не мог отделить, где заканчивается мое счастье, а где ее – родное, теплое и доброе. Все перетекало друг в друга, как бы сказали дизайнеры, градиентом. Неужели я не сплю? Странная история с этим лагерем. Так, что у нас на часах? Рука лежит так, что вытащить и посмотреть никак, чтоб не побеспокоить милую малышку, что сладко почивает на груди, в моих объятьях, накрыв меня помимо одеяла своей пшеничной косой.
Да и ладно! Я снова закрыл глаза. Снова я сплю. Снова передо мной… Так, опять моя квартира! На улице ночь, монитор выключен, и там, не в пример сегодняшнему бардаку, все чисто. За столом, где компьютер, кто-то сидит, кто-то очень знакомый. Родной. Поворачивается. Славя! Славушка! Воплощение грез. Белая прозрачная ночнушка, красный кружевной бюст, красные кружевные трусики, белые чулки на поясе. В ее глазах… тоска и слезы! Все мысли, чтоб устроить с ней бурную ночь любви, вмиг испаряются, я смотрю на нее, спрашиваю, что с ней. Кто ее обидел? Неужели…
– Не только ты выбрал меня. Я выбрала тебя, и пусть я буду эгоисткой, но ты никуда не пойдешь! Даже не думай! Или пиши заявление…
Я оборачиваюсь – на меня смотрит какая-то (гоп) компания у костра. Слышны голоса, похожие на завывание: «ведьма! Ведьма! Спасайся! Смиряйся! Уходиииииии-и-иииииииииииииииииииии!»
– Сейчас дам кому-то ключом, – я заслоняю Славю и рукой ищу свой верный разводной ключ, но его нет! Да что ж это такое! Визг продолжается, и оказывается…
Я открываю глаза, я лежу на холодном полу, вскакиваю, и глушу ударом кулака стоящий под столом огромный тяжелый советский будильник.
– Семушка, проснись! – с кровати слышен нежный сонный голос любимой. – Ты проснулся? Ты тут?
– Да, я тут. 7 утра. Вот, твой монстр сработал.
– Нам пора! – раздался голос Слави.
– Славь, ну, давай еще полчаса…
В ответ я получил пару раз по пятой точке.
– Ты чего? Как маленького! Я тебе сейчас, – ответил я.
– Семушка, – Славя кокетливо улыбнулась. – Всю ночь девушку мучил, а теперь спать захотел? А я в домике! И, вообще, твой друг вчера Ленку так приводил в порядок!
Славушка накрылась одеялом.
– Вылазь! Я, может, сон видел, а ты меня будишь!
– Сем, ты превратился в старого деда, сейчас я тебя расколдую!
В меня прилетела подушка, Славя попала. После чего она была взята на руки, голенькая, выдернута из-под одеяла.
– А! Ай! Поставь-ка свою королеву на ножки! (поставил, она мягко отстранилась). – Не хочешь повторить кое-что?
А ты горячая штучка! Как тебе устроить внутренний массаж? Впереди, или положить тебя на животик и встать сзади?
– Давай, – ответил я. – Каким образом? А, моя…
– Пойдем бегать! Ты куда мои трусики опять забросил, а, злодей? Одевайся!
– БЕГАТЬ! Да ты…
Я посмотрел в окно, заметив, что с пейзажем за окном что-то в самом деле сильно не так. Ничего не было видно за слоем тумана! К такому жизнь меня не готовила, как и пробежкам ни свет ни заря!
– Семен, отойди! – опять по попе от Слави, да еще голосок у нее такой кокетливый, и радостный. Вот я куда предмет ее одежды зашвырнул, под самый будильник!
– И не поворачивайся! – рука Слави легла на мое плечо. А потом последовал поцелуй, я развернулся, и вот моя малышка, стоит рядом, а на ней – ее черный спортивный костюм, обтягивающий грудь.
– Побежали!
Я нашел зарядку и поставил телефон, невзирая на протесты Слави, что пора заниматься делом, а не в игрушки играть. Ладно, выходим.
– Туман! Так прекрасно! – обрадовалась Славя, схватила меня за руку и потащила за собой, в густоту, ярко улыбаясь от радости, а потом рванула вперед. Манипуляторша! Знает ведь, что в тумане легко потеряться, и бессовестно этим пользуется, заставляя меня ставить рекорды. Так, за ней, за ней…
В лагере же до сих пор было тихо. Только белый туман и неясные контуры домиков. Никого. Свет не горит. Кое-где остались лужи после ночной грозы. Лес. Славя чуть сбавила, из-за чего дальше мы двигались вместе. Ничего не видно! Из тумана выскакивали ветки, коряга. Поворот мимо музкружка, где тоже никого нет. К счастью, вроде, не колбасит картинками с прошлой жизни! Вот и умывальники. Струя воды на лицо, все, проснулся. Теперь подождать Славю, пока она моется в душе, чтоб никто не украл. Так, что на часах? 7:14. Эх, поспать бы еще, чтоб такая ночь не кончалась. Перед глазами в ускоренной перемотке пронеслись события. Конкурс красоты. Славя. гроза. Прорыв под дождем к домику. Сама ночь. Ее прекрасное тело, сочные губы, бездонные глаза, полные счастья и неземного блаженства, сладкие поцелуи. И еще ощущение, что жизнь перестала идти по накатанной, перестала быть бессмысленной, и что есть человечек, ради которой стоит жить и расти!
– Сема, время! – шум воды стихает, слышен голос любимой.
– 7:25!
– Бежим, через 5 минут построение в форме у домика Лены!
Я беру Славю за руку, и мы торопимся через площадь в наш домик. Славя переодевается, я же стараюсь не смотреть, чтобы не пасть жертвой ее красоты. И пусть она говорит, что красота девушки естественна, тем более, красота любимой девушки.
Переодевшись в форму, выскакиваем. Славя, как всегда, безупречна. Только рубашка у нее стала… какой-то обтягивающей? Да, одежда по фигуре – это страшное оружие в умелых руках. Славя знает, как привлечь и удержать. Ей можно любоваться бесконечно, переводя взгляд то на ножки, то на косы, то на лицо.
Туман чуть рассеялся, видимость уже метра 2-3. Все по-прежнему спят, или кто-то еще только продирает глаза.
А вот уже крайний домик. А там…
Дмитрий проснулся, вышел. На руках у него – Лена, что уткнулась в его плечи и рыдает? Довел до слез?
– Да что это такое? – Славя уже недовольна.
– Они прощаются, – ответил я.
– Я…
– Стой, сами разберутся…
– Семен, так не…
А тут нас кто-то схватил сзади и потянул.
– Отойдите! Славя, не лезь, пока не попросят, сюда! Семен, правильно.
Мы скрылись на крыльце домика 15, через один от Лены. А вот и Юля! Она не выспалась, даже не переодела рыжее платье в пионерскую форму. Лицо недовольное.
– Славя, Семен, умные люди! Вы хотите нажить себе врага? – спросила Юля. – Прячьтесь!
Дмитрий прошел мимо, держа на руках свое сокровище.
– НЕ ПУЩУ… – донеслось от нее.
– Лен, 2-3 дня! Мне билет купить надо?
– Кажись, не заметила, – ответила Юля.
– Юля, почему? Я не могу видеть, как Лена из-за него плачет…
– Славя, это их дело! Ты хочешь, чтоб Лена тебя возненавидела? Так, обойдите и проводите Дмитрия до ворот. За ворота ни в коем случае! Поняли?!
– Да.
– Вперед! – Юля пошла вслед за ними, а мы со Славей – прямо, направо и бегом через поляну к музыкальному кружку.
– Перехватим у душевых?
– Да, – ответила Славя. – Юля дает. Почему она… его… не оставила?
– А как он билет купит на самолет? Там все не просто…
– А почему врага? Я хотела помочь… Семен?
– Славя, я думаю, Юля не хотела, чтоб Лена запомнила, что мы увели в
туман ее возлюбленного.
– Она бы поняла. Этот твой приятель приехал на 2 дня как какой-то комсомольский руководитель. Ему же надо домой.
– Потом. Поняла бы, но потом.
Мы уже вышли к умывальникам, к стоянке. Успели на перехват! Или Дмитрия перехватила неунывающая Ульяна.
– Так что ты там делал, у Мику с Леной?
– Защищал свою принцессу от грозы.
– А какую из них? Или тебя самого прекрасные принцессы защищали?
– А тебя разве никто не защитил, Улька? Хотя, смотрю, ты и так живая.
– Так ты куда сейчас? А Лена?
– С ней все решено. На свадьбу прилетишь? Или пришлем тебе фото? И да, ты даешь! Прощай, Ульянка, – Дмитрий улыбнулся и похлопал Ульянку по плечу и протянул конфету. Мы уже стояли рядом и разглядели название – «Кузнечик». – Дотянулась со своими насекомыми! Не взрослей.
– Так что с Леной? – спросила Славя. – Вы помирились?
– Да мы не ссорились. Не волнуйся за подругу. За Леночку.
– Идем.
Туман густел на глазах.
– Дмитрий, а что с рукой? – я заметил, что левый рукав у него раздулся, да еще лицо у него выглядело бледнее обычного.
– Пустяки. Семен, Славя, вы тут?
– Да.
– Позаботьтесь о Лене. Если что, проследите, чтоб у нее был мой номер. Ей всего 2 дня подождать. Семен, на пару слов.
– Хорошо.
– Слушай, нам надо будет в городе встретиться и поговорить. Как вернешься, дай гудок, если буду в роуминге, в Шанхае, напишу сообщение.
– А как я вернусь?
– Как и попал, на автобусе. К сожалению, место только одно. Леночке всего-всего. Ладно, до встречи, жаль, я не могу задержаться тут еще, тут хорошо было, не хочу назад… И не говори никому, где мы были, чтоб не попасть на учет.
– Понял. Давай!
Рукопожатие. Дмитрий вздохнул, перекрестился и скрылся в тумане, потом скрипнул створкой ворот. Оттуда повеяло липким, мощным холодом и серостью. Я рванулся вперед, подхватил Славю, чей силуэт едва угадывался в тумане, но ничего не происходило. Только из-за ворот как издалека раздался гудок и подобие шума машины.
– Идем, – ответил я. – Отсюда.
– Он уехал, – ответила Славя.
– Так и скажем Лене, что посадили в машину, и он уехал.
Обратный путь был куда легче. У клубов туман вернулся к тому уровню видимости, что раньше, а там все начало рассеиваться.
Площадь. Мы, похоже, оказались тут ранними пташками. Другие еще глаза продирают, встают, сомнабулами идут к умывальнику, а мы уже пришли.
– Утра! А где Димон Семеныч? – откуда-то прискакал Ярик в сопровождении Игоря.
– Уехал, – ответила Славя.
– Уже? Я только проснулся…
– Говорила Алисе, надо было ведро вылить, – заметила вернувшаяся с умывальников Ульянка в своей фирменной майке СССР. Ярик и Игорь уже были в пионерской форме.
– Блин, не успели, – вздохнул Ярик. – Ладно, потом. Он не говорил, куда собирается? Семен, Славя, вы провожали?
– Мы. – ответил я и напомнил, – В Шанхай, вернется, даст гудок.
– Жаль. Почему его Ольга Дмитриевна не оставила?
– Она бы и рада, у него свои заморочки.
Наш отряд собирался на линейку. Пришли все. Женя, сонная Алиса, Мику. Даже Лена, что уже не выглядела такой расстроенной. Вот электронщики, а за ними очередные отряды. Славя уже успела перекинуться парой слов с вожатыми младших отрядов, а я смотрел вокруг. Напротив нас уже выстроились коты, включая их боевого «вожатого». Подтянулись Анатолий и дед Иван, даже несравненная Виола. Лодочник выглядел бодрым, улыбался. Да и туман быстро рассеивался, уходил, растворялся, лениво цепляясь за кусты и верхушки деревьев. Лишь оставались небольшие лужи и влажный бетон на память о ночной грозе. Слышен шум мотора.
– Доброе утро! – слышен голос. Вдоль строя идет Алексей Максимович. Одет в черные брюки, белую рубашку с галстуком. Чист, безукоризнен. Вожатые рапортуют. 4 отряд на торжественную линейку построен… 3 отряд… 2 отряд… 1 отряд…
Алексей Максимович, стоящий перед Гендой, принимает рапорты и командует:
– Дружина! Под знамя пионерской дружины – лагеря «Совенок» – смирно! Равнение на знамя!
Глядь – а Слави уже рядом нет. Под очередной марш выносят знамя. Это Славя и зам Мисаты. Народ вскидывает руки в пионерском приветствии. Все. Единодушно. Даже я.
Впрочем, на этом не закончилось. Сначала Алексей Максимович объявил, что сегодня последний день смены, и пройдет торжественный прощальный концерт. Просьба всем не опаздывать и подготовиться.
Но это было не все. Затем с трибуны объявили:
– За организацию и проведение работ по устранению последствий грозы, восстановлении электроснабжения сцены и библиотеки старшей вожатой Мироновой Ольге Дмитриевне объявляю благодарность!
– ВСЕГДА ГОТОВА! – ответила Ольга Дмитриевна.
– УРРРА!!! УРРРА!!! УРРРРРА!!! – грянул наш отряд. Эх, жаль, Дмитрия Семеновича нет, жаль, он не с нами! Ольга Дмитриевна, пусть мы и непослушные, с Вами спорим, но за Вас всех порвем! А с таким настроением еще и мешки с сахаром потаскаем.
Еще оказалось, что недалеко от Генды стоят Юля в пионерской форме в компании какой-то женщины, не считая пары котов. Ее тут раньше не видел. Да и сама Юля, говорят, на линейке появилась только в первый день. Логика лентяя – зачем вести линейки, если есть вожатые.
– Очнись, тебя! – Электроник ткнул меня в бок. Я вернулся в реальность.
–… Смекалку, решительность и инициативу пионеру 1 отряда Семену Персунову – благодарность! – объявил директор.
– Давай! – сказал Электроник.
Я строевым вышел, отдал пионерский салют на радость Славе и выкрикнул:
– ВСЕГДА ГОТОВ!!!
После чего снова вернулся в строй, похоже, покраснев. Впрочем, все равно в моем мире никто не узнает. Да и сейчас я не студент, а все же пионер. Да и не сделал ничего такого, ну, выдвинул пару инициатив.
–… Сергею Сыроежкину – благодарность! – теперь дошло до Электроника.
– ВСЕГДА ГОТОВ!!! – отозвался он. Еще один энтузиаст. В голове мелькнул ехидный стишок, но к Элу он не относился. Этот товарищ искренний.
Потом объявили благодарность Ульяне Советовой и Ярославу Островскому, и перечислили фамилии футболистов, сыгравших в недавнем победном матче. Аплодисменты в их адрес были долгими.
Торжественная линейка закончилась, директор ушел, а вожатые отправились по своим отрядам.
– Двачевская! – объявила Ольга Дмитриевна. – Ярослав, хватит ей завтраки в постель таскать!
– Хорошая идея, – заметила Алиса. – Я тут.
– Двачевская! За проявленную тобой инициативу и помощь лагерю с тебя снимаются взыскания за взрыв памятника товарищу Генде и нарушение режима!
– Спасибо, – ответила Алиса.
Тут линейка и закончилась горном из столовой.
– Поощрили. Что не наказали, – заметил Ярослав.
– Да пошли они, – ответила Алиса. – Семен, а ты своей благодарностью что будешь делать? Солить? Или в рамочку на стену, а потом показывать, какой ты был?
– Алиса, неплохая идея. – я засмеялся, представив себя в люльке, но уже с благодарностью из далекого пионерлагеря «Совенок».
Где же Славя? Вон, о чем-то говорит с Ольгой Дмитриевной и вожатой «малышей». А вот она уже рядом, идет как будто летит. На лице улыбка, в глазах радость, как у ребенка. Неподдельная. Искренняя.
– На крыльях любви? – спросил я.
– Представляешь, Семушка, я сегодня буду занятие для юных натуралистов проводить!
– А я? Вдруг в лесу…
– А ты знаешь, какой сегодня день? – спросила Славя и чуть ли не прижалась рукой. Она рядом. Ее коса теребит мне рубашку, ее переливающийся взгляд ласкает, на влажных губах играет улыбка.
Мне захотелось ответить в духе – «возможный день зачатия будущей голубоглазой эффектной красотки с отчеством Семеновна или голубоглазого красавца-сердцееда с отчеством Семенович.
– Сегодня концерт! Ты обязан выступить! Чтоб запомнили! Сколько у тебя номеров?
– 3. Один особый.
– Семушка, я горжусь тобой! Молодец! Поздравляю, тебя объявили на линейке! – снова улыбнулась Славя. – Смотри, чтоб всех покорил! Я скажу Микуське помочь с нарядом.
– А вчерашние наряды – откуда? – спросил я. А в голове было иное: Славя хочет мной гордиться! Мда.
– В прошлом году тут была смена из театральных училищ. Горьковское, школьные театры из Саратова и Новосибирска под руководством студентов из Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. Они проводили бал-маскарад и готовили постановку по Аугусту Боалу. Ты, случаем, не знаешь, кто это?
Все эти театры и фамилия режиссера мне ни о чем не говорили. От этой богемы я был бесконечно далек. Та еще публика – со слов дизайнера назакажут на большую сумму, а потом забудут.
– Первый раз слышу.
– Тут тоже никто не знает, кто такой, говорят, какой-то бразильский драматург. Но как же так – готовят спектакль, а не знают ничего про автора, – удивилась Славя.
– Обычная практика, – ответил я.
Завтрак. Гречка с мясом под «One of us» бессмертной АББА. Я принес тарелку Славе, мы сели в углу и принялись за трапезу. Славя успевала смотреть, все ли в порядке.
– Последний день… надеюсь, пройдет с пользой. – заметила Славя, оглядывая столовую.
– Все в сборе? Лена?
– Есть, и Мику сидит, и директор. Я вижу какую-то незнакомку.
Славя уселась, потерла правую косу. Волнуется, солнце, или задумалась. Снова взгляд на Лену, на Алису, что прошла мимо и что-то сказала.
– И вот зачем? Семен, объясни мне.
– Что?
– Если они так полюбили друг друга, почему их не оставили? – спросила Славя.
– Так ей же надо будет позвонить, – ответил я.
– Много Многое может случиться между краем губы и бокала, – напомнила Славя цитату из Геллия. Ты понимаешь, я оптимистка, надеюсь, что с ними будет все хорошо. Но жизнь порой непредсказуема. – Славя посмотрела мне в глаза, снова задумалась, теребя косу. – Сеня, почему вот? Почему любящие люди так страдают?
– Извините, – раздался голос. Рядом с нами присели Аня с Оксаной и какой-то пионер с их отряда.
– Садитесь.
– Славя, что грустная? Семен? Поссорились? – спросила с сочувствием Оксана.
– Нет, – ответил я. – Задумались.
– Оксана, не волнуйся, – ответила Славя и мило улыбнулась, а потом снова повернулась ко мне, не забыв и о завтраке. – Семен, скажи, может, ты знаешь, почему процесс встречи, знакомства, ухаживаний, – заговорила Славя, – такой проблемный? Если двое молодых людей видят друг и друга и понимают, что подходят, зачем эти условности? Или венец творения должен страдать с момента зачатия? – Славя нахмурила личико, бровки. Она так мило сердилась. – Что за бред? Кто это придумал? Еще и вещает, как надоевший радиоприемник.
– А как понять, что подходят?
– Отдельный вопрос, Сем. Чтоб не получилось, как у тебя. Как у Лены в прошлом году. Да ты сам посмотри. Опять Лена будет ходить грустная. А кто-то, наоборот, будет бегать и грустить, что не тот человек. – задумалась Славя.
Я уже доел и внимательно слушал.
– Подожди на крыльце, пока отряд соберется, договорим. – сказала Славя, и я отнес посуду, а она пошла о чем-то договариваться с вожатыми и подружками с младших. Я вышел на крыльцо. Тумана больше нет. Ярко светит солнце, на траве все еще играют лучи, сверкают капли росы и ночного дождя.
– МРРР, мяу! Мяу, – сказала подошедшая кошка, [самое время погладить меня-ууу]
А пока из столовой вышли Юля и какая-то женщина в розовом платье с сумочкой, одетая по моде, словно со страниц журнала из медпункта. Она вещала:
– Вот. Новая методика обучения от нашего старшего научного сотрудника НИИ средств и методов обучения АПН СССР Щетинина Михаила Петровича. Сочетание метода погружений и трудового обучения. Я вижу в этой системе большие перспективы.
– Ее проверяли? Кого-кого? – они остановились у крыльца, пара пионерок с младшего отряда прислушались к Юле. Лицо у Юли становилось недовольным.
– Да. Нуждается в доработке, да и наше сообщество еще не готово принять и оценить новую педагогику развития полноценного человека.
– По какой системе? Рерихов? – переспросила Юля.
– Простите, Вы не педагог?
– Ну, я веду семинар для студентов. А еще я как врач сталкиваюсь иногда с плодами такого «всестороннего гармоничного развития»… – ответила Юля, и они обе ушли в сторону администрации. А вот уже и Славя.
– Мы забежим в библиотеку…
– А в домик? У меня ключа так и нет, – ответил я.
– Хорошо, но не долго, – ответила Славя и поспешила, словно метеор. Я вспомнил, о чем она говорила за завтраком. Ну, не может быть, чтобы эта милая девушка, чья любовь ко всем (и мне особенно) и радость хлыщут через край, вдруг задумалась о страданиях. А она снова вернулась к теме.
– Семен, вот, смотри, сколько страдания и несчастий… зачем?
– Славя, можно тогда личный вопрос? – спросил я.
– Задавай…
– Ты тоже раньше кого-то любила?
– Мы переезжали пару раз, и было просто некогда. Да еще у меня большая семья, мама не успевает, отец то на службе, то занят. А еще учеба. Потом же… вижу, что люди просто не те. Кто уже женат на бутылке, или кому понятие «верности» просто неизвестно. Или кому просто хочется лежать на диване и командовать. «Я глава семьи, а все должны мне подчиняться». Семен, давай, не будем об этом. Ведь наше одиночество кончилось, да?
– Да, солнышко мое, Славянушка!
Вот наш домик. Я быстро вытащил телефон и зарядку, пусть будут. Мало ли, сейчас пойдем в клуб к Мику. Кстати, вот и она. Косы плывут за ней, и она сама куда-то бежит.
– Мику…
– Привет, Славушка. Я к концерту готовлюсь, столько выступлений будет, ты тоже споешь? Правда-правда?
– Мику, а когда у нас репетиция?
– Через час, сейчас я другие отряды отсмотрю, ведь надо, чтоб все подготовились, чтоб концерт прошел замечательно!
– Успехов, Мику! Если что, мы поможем, – ответила Славя.
– Ладно, вот, умница. Погоди, я с тобой еще рассчитаюсь. После отбоя… –
Мику убежала дальше. Видно, что она в своей родной стихии.
– Такая счастливая…
– И очень хорошо! Вот, почему человек, когда вокруг такая благодать, такая красота, должен страдать? И кому должен? Я не понимаю! В мире столько любви и радости, достаточно лишь улыбнуться, помочь кому-то, и сразу такое счастье! Почему люди в городах ходят с кислыми лицами, словно лимона съели? – Славя увлекла меня в сторону библиотеки. – Кто придумал этот бред, что человек должен страдать с момента зачатия?
– Мне тут один философ вспомнился, Шопенгауэр фамилия. У него, вообще, мысль, что человек кругом виноват уже тем, что он родился.
– Мне Женя то же самое говорила. Чушь какая-то. Сидел, наверное, этот Шопенгауэр в своей квартирке в сыром доме, с крысами, и страдал, страдал над своей писаниной. Нет бы, уехать на природу, заняться полезным делом, помочь людям. Да хоть сходить к врачу. Да ты заметь, Сеня, хуже, что есть люди, что специально других заставляют страдать и внушают им, что их жизнь одна сплошная вина, один грех, и ничего им не светит. Ходите с унылыми лицами, говорите, что хуже всех, хуже всех, уууу, забудьте о радостях, о мечтах, страдайте, авось, когда помрете, получите облегчение. А толку от этой жизни… ни себе, ни другим, ни окружающему миру. Да, как я погляжу, кто такой бред несет, или сам болен душой, или, наоборот, он не страдает, а радуется жизни, в том числе благодаря людям, что из-за него страдают и терпят. Видали таких. Браконьеров. Джип новый, ружья дорогие, ручной работы, а после них грязи и бутылок алкоголя – как от свиней. Да и сами на хряков похожи после откорма. Погоди…
Славя скрылась за дверью библиотеки. Я в окно видел, как она о чем-то мирно и мило беседует с Женей, а потом, взяв пару книг, вышла.
– Я б с радостью… но… – крикнула вслед Женя.
– Пойдем. – Славя торопилась в сторону площади.
– Пойдем…
– Сеня, – Славя остановилась и посмотрела в глаза, – Я желаю тебе, чтоб ты никогда не становился таким! Я видела, как ты на моих глазах преобразился, но ты хотя бы хотел стать лучше, стремился. Иногда сейчас у тебя рецидивы, но я понимаю. Только не становись таким угрюмым, что вечно ноет о своей никчемности, о своей «вине», и готов жить в болоте ради какого-то «будущего», что неизвестно когда наступит! Живи здесь и сейчас, радуйся! – Славя снова улыбнулась, снова ее бездонные глаза засияли, как океан, заискрились от радости.
– Семен! – Ольга Дмитриевна уже тут как тут. – Я смотрю, ты свободен. Бери Двачевскую и отнеси ей корзину.
– Землянику собирать? – спросила Славя.
– Ольга Дмитриевна! Ольдмитривна! – раздался голос. К нашей вожатой подбежал грустный пионер и стал что-то говорить, указав на меня. Так, где я этого мальца видел? В клубе, может быть. Точно! Вчера на сцену выходили. Я его не колотил, не обижал.
– Поняла. Семен, тогда поплывешь на остров.
– Соберешь там самую спелую ягоду! – дополнила Славя.
– Да, пока Славя проведет мероприятие. – ответила вожатая. – А еще поможешь своему товарищу.
– Помочь? Чем?
– Семен…
– Я сам введу в курс дела. Вы куда сейчас? – спросил мальчик.
– На лодочную станцию, – ответила Славя.
– По пути.
Я взял корзинку, и мы пошли дальше. Мальчик назвался Ильнуром, со 2 отряда. Он объяснил, в чем суть.
– Надо самолет найти, пока я буду в клубе, готовить остальные.
– Уже понял. Но если он далеко и высоко улетел, я откажусь. Полетов мне еще не хватало, а позвать на помощь не смогу.
– Да, будь осторожен, Сеня, – сказала Славя.
Мы вышли на пристань. Славя и я попрощались, и она увела детей в кусты, на их юннатское мероприятие, а Ильнур показывал, куда улетело. С его слов, вчера было. Вечером. Перед или во время конкурса. Решил облетать модель и вернуть обратно, но, когда самолет был совсем близко у острова, перестал реагировать на команды с пульта.
– А высоко летел?
– Я видел, он спланировал в кусты. Мотор мог отключиться. Я же самолеты люблю, хочу поступать в Куйбышевский авиационный институт. Модели уже давно делаю, олимпиадные задания по физике на расчеты полетов и динамику решаю на раз. А тут, похоже, не рассчитал с весом.
– То есть?
– Семен, ты как член клуба кибернетиков, знаешь про блоки, схемы…
– Контроллер роботу паял, а что?
– У робота больше. Короче, если самолет разбился, найди черный блок с проводами и колебательный контур. У нас сложно достать детали, а сам блок управления мне знакомые отца с Латвии привезли. Там почему-то машинок полно, а у нас раз в год в Стерлитамаке бывает в «Детском мире», и то очереди, или в магазине «Электроника» в Уфе, но стоит очень дорого. Во вторую очередь – крылья, точнее, крыльевые моторы. Они нестандартные, достались буквально чудом.
– А ты сам откуда родом?
– Стерлитамак, деревня Толбазы. У нас в школе авиакружок.
– И там главный конструктор?
– Не совсем, я там главный физик. Я черчу модели, рассчитываю. Мои друзья один делает из дерева и фанеры, другой занимается электрической частью. Нам нужен этот блок, потому что он легче, чем схема на транзисторах.
– Я бы на твоем месте отрегулировал еще и антенну.
– Не антенну, – поправил пионер, – а колебательный контур. Учту.
Я отвязал лодку и поплыл на остров Ближний. Я снова оказался наедине с собой. Нет, Славя где-то рядом – я, кажется, научился чувствовать, где ее искать. Где-то между пляжем и лодочной станцией. Тумана, главное, нет. Сейчас я один, и плыву гораздо быстрее. Сейчас побегать, собрать и назад. Я уже привык к этому месту, оно стало мне как дом, и понимаю, что и как Славе, не очень-то хочется возвращаться назад. Да, еще со Славей надо поговорить – я же не отсюда, не с 1987 года. Она тоже не с советского времени. Но с какого? У Мику еще не пустили в продажу IPHONE. Шурик мне казался выходцем из проклятых 90х. Тогда отмороженные гопники и бандиты в открытую нападали и стреляли прямо на улицах даже в столицах.
Но пока что надо подумать, что же нужно мне. Славя. Солнышко. Что светит всегда и везде. А к этому солнышку, как аксессуары… насчет того, чтоб записаться в партию, нет, не знаю, но сейчас…
Я доплыл, вылез. Ярко светит солнце, на ветру колышутся листья, то шелестя, то отбивая ритм дождя. Каменистый берег. Откуда-то вспорхнула и, выругавшись, улетела чайка. Я же вытащил телефон и сделал пару снимков с острова на лагерь на память, а потом селфи. Да, лицо другое стало. Загорелое, довольное.
Самолет долго искать не пришлось. Он пролетел между деревьями, идя на снижение, врезался в кусты и перевернулся, разломившись на несколько частей, только торчали провода. Фюзеляж с торчащей из него антенной со старого радио остался целым, крылья с моторами и хвост с килями и стабилизатором отвалились. Где там этот черный блок? А пока что я погладил, пощупал корпус самолета. Копия пикировщика «ПЕ-2». Раскрашена в зеленый цвет, нанесены красная звезда, номер эскадрильи и даже точки боевых достижений. Сделана с любовью и профессионализмом. Это не та модель, что я вчера снимал с дерева, где элементы все на ладони. Тут соблюдены пропорции, а агрегаты упрятаны внутрь. Я посмотрел в корпус в поисках искомой детали – стоят! «Черных коробочек» с проводами даже не 1, а 2, да еще в корпусе стоят приводы рулей! Да корпус покрыт лаком, кое-где, где древесина была с трещиной или зазубриной, еще и в 2 слоя. Сразу видно мастеров! Все рассчитано, чтоб модель хорошо летала и планировала. Аэродинамика. Обтекание потоками воздуха, создающими подъемную силу. В строительстве? Если не считать всяких телевышек, наверное, по законам строился небоскреб Burj Al Arab в эмирате Дубай.
А чего ты хочешь, Семен? В советское время интернетов и телефонов не было, не было «Связного», хобби магазинов, групп в контакте и площадок типа ebay, taobao или Aliexpress. Тогда модели самолетов купить было сложно, а то невозможно, их делали сами.
Я бережно уложил обломки самолета в лодку и вернулся собирать землянику, восхищаясь талантами Ильнура и его команды. Вот тебе и пионер. 80-е на дворе. Пусть в составе команды, они создавали конструкторские шедевры. Вот, интересно, как они скорость регулируют? Закрылки? Переменный резистор вставили? Или в самом блоке управления уже была заложена возможность регулировки выходящего напряжения?
Но примешалось другое чувство. Почему страна, в которой пионеры так просто делали радиоприемники, были с паяльниками на «ты», где тысячи людей читали журналы «Юный техник» и «Технику молодежи», оказалась в отстающих? Почему куча прорывных разработок советской науки и техники мирового уровня осталась в опытных образцах или на бумаге? Почему в 80 вдруг возник резкий дефицит всего и вся, а качество тех же машин захромало на обе ноги? Почему не создали или не довели до конвейера систему электронного впрыска топлива? Да даже относительно простую, типа K-Jetronic? А про дизель для легковых машин и грузовичков типа «РАФ» можно было и не заикаться – когда во всем цивилизованном мире такие двигатели на легковых машинах вполне привычны, а на коммерческих типа маршруток, типа «ХАЙСОВ», «Караванов», «Делик», или европейских «Транзитов» или «Спринтеров» сами собой разумеется, у нас до сих пор «Газель» ездит на бензиновом моторе. УАЗ то же самое. Где была советская наука? Или, скажем точнее, где внедрение разработок в жизнь? Да не только легкового дизеля! Той же мобильной связи системы «Алтай». Или, как нам рассказывал один седой профессор, в СССР собирались создать уникальную компьютерную систему управления производством, охватывающую сборочные производства, поставщиков, транспорт и отраслевые министерства. Где она? Или таковы издержки неповоротливой экономики, или специально? Хотя о чем я? Скоро Союза с его наукой не станет, и даже страшно думать, что начнется буквально через 4-5 лет, а сейчас Горбач и вся политическая элитка в лице ЦК КПСС и Политбюро уверенно, через тернии, ведут страну к звездам катастрофе небывалого масштаба. Такие люди, как Ильнур, хорошо, если успеют получить образование, чтобы, скорее всего, уехать за границу и творить уже там. Ибо тут элементарно выжить станет порой невозможно, и уходя на работу, где тебе не платят уже полгода, не знаешь, вернешься ли вечером? Или наутро твой труп окажется в морге. От чего – от попадания под колеса джипа местного «нового русского» из числа бизнесменов или бандитов, от нападения наркоманов, гопоты или от случайного ранения от братвы.
