Текст книги "Условия задачи (СИ)"

Автор книги: Charoit

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Привет, пап, – как-то сбивчиво пробормотал он, натянуто улыбаясь, как только дверь в кабинет захлопнулась за их спинами.

– А как же “мистер Поттер, сэр”? – Гарри усмехнулся, не удержавшись от легкого подкола, и лишь, когда Джеймс немного расслабился, продолжил уже строже, – На самом деле, я хотел серьезно поговорить с тобой, Джеймс Сириус. Конечно же, я не против, что Альбус живет у меня, но как ты вообще додумался выгнать своего брата на улицу ради какой-то очередной своей подружки?

– Выгнать?! – Джеймс мигом растерял все смущение, подобравшись и раздражаясь в ответ. – Это он тебе так сказал?! Да я его три дня отговаривал, говорил, что он никому мешать не будет! А когда понял, что тот уперся, сам притащил целый ворох объявлений о сдаче квартир и комнат! Причем половина из них были по такой классной цене, что если бы ты мне не помогал, я бы сам переехал! А этот поганец ко всему придирался! Да я вообще не знал, что Альбус может быть таким капризным засранцем! Мы со Скорпом весь язык отболтали, пока убеждали его, что он не будет нам мешать, а этот…

Джеймс оборвался моментально и, возможно, если бы он замолчал не так резко, до Гарри бы доходил истинный смысл его слов чуть медленнее.

– Вы со Скорпом? Скорпиусом Малфоем? – медленно и слишком спокойно переспросил тот, уже видя, как Джеймс меняется в лице.

Он тоже отлично знал за отцом эту манеру спокойно разговаривать в самые опасные моменты. Лучше было, когда Гарри Поттер ярился, кричал, матерился и грозил всем мучительными карами – тогда виновники его злости еще могли бы уйти живыми, но такой, спокойный и сдержанный, он, казалось, мог по-настоящему убить. И такого отца Джеймс на самом деле боялся. Еще со времен школы.

– Папа, подожди пожалуйста, я все объясню! Скорпиус хороший парень, ты же знаешь, ты же всегда понимал это, не то, что все остальные! И он… он совсем не такой даже, как кажется тебе! Он хороший, правда, очень хороший, он мог бы быть и гриффиндорцем, если бы не все эти семейные заморочки! А то, что парень… но папа же, ты сам всегда говорил, что если чувства, то…

Джеймс сбивчиво и быстро что-то лепетал, но Гарри его уже не слышал. Он успел развернуться, возвращаясь обратно в кабинет, и моментально встретился взглядом с младшим Малфоем. Сначала растерянный и осторожный, он словно сразу понял, что произошло, моментально подобрался, напрягся и начал смотреть с какой-то отчаянной уверенностью. Это было достойно уважения, но сейчас не могло спасти засранца.

Гарри медленным шагом пересек комнату и, остановившись рядом со Скорпиусом, резко схватил его за грудки, грубо швырнув к стене и моментально припечатывая его к ней.

– Ах ты, сученыш! – от прежнего спокойствия не осталось и следа, теперь он разъяренно рычал в лицо размазанному по стене Малфою. – Что, одного Поттера тебе уже мало?!

Влетевший вслед за отцом в кабинет Джеймс что-то кричал сзади, но Гарри его не слышал. Все, что было для него сейчас – это напряженный Скорпиус в руках, его злой, упрямый взгляд и тихое, не менее яростное шипение.

– Прежде чем трепать языком, мистер Поттер, сэр, – в его голосе скользнула насмешка, – Вы могли бы хотя бы немного пораскинуть мозгами. А еще лучше не аппарировать без конца, как трусливый идиот, а хоть раз нормально поговорить с собственным сыном!

– Ах ты…

Он уже занес руку для удара, когда Скорпиус внезапно как-то непонятно дернул ногой. Гарри не успел отследить движение хотя бы потому, что не ожидал сейчас сопротивления от мальчишки, но внезапная и резкая боль под коленкой заставила его пошатнуться, и Малфой моментально воспользовался его слабостью, чтобы вывернуться из захвата и отскочить в сторону. Гарри быстро собрался, разворачиваясь для нового удара, но Скорпиус вовсе не был намерен продолжать драку, моментально отлетев в сторону.

– Трусливый малфеныш!

– А Вы сейчас больше похожи на ревнивого идиота, чем на Главного Аврора! Хорошо еще, что Вас не видит никто, а то позору не оберетесь!

– Да как ты смеешь, щенок!

– Так же, как и Вы смеете на меня набрасываться, толком ни в чем не разобравшись! Мы с Альбусом – друзья! Можете Вы это понять? Друзья! И только. А то, что у нас с Джеймсом – касается только нас с Джеймсом! Хотите обсудить это? Замечательно, приходите к нам в гости, мы обязательно напоим Вас чаем из фарфоровых чашечек и мило побеседуем одной дружной ненормальной семейкой! А если хотите что-то знать об Альбусе – наберитесь мужества и поговорите уже с Альбусом! Все, Джеймс, пойдем отсюда. И заткнись, небом прошу, я когда-нибудь потом тебе все объясню. Возможно.

Гарри так и стоял, глядя, как уходит, раздраженно чеканя шаг, Скорпиус Малфой, а следом за ним, растерянно оглядываясь, уходит Джеймс. Но ни сказать, ни сделать ничего уже не получалось – слишком испуганно сжималось сердце. О чем, черт побери, говорил этот засранец? Не может же быть, чтобы он догадывался, что… Он просто не мог иметь в виду то, что Гарри услышал! Такого просто не могло быть.

Но убедить себя в этом до конца так и не получалось.

*

Кое-как Гарри даже удалось вернуться к работе, хотя мысли все равно периодически разбегались в разные стороны. Пару раз он был почти готов снова прижать к стене малфеныша и вытрясти из него объяснения, что же поганец имел в виду, но все-таки заставлял себя остаться на месте. Позже он серьезно обо всем поговорит с Джеймсом и, может быть, достаточно успокоится, чтобы поговорить и со Скорпиусом. Но сейчас больше всего хотелось закончить все дела и…

Что делать дальше, Гарри точно не знал. Возвращаться домой, после вчерашней стычки с Альбусом, не хотелось. Было даже немного страшновато. С другой стороны, они вроде как и не поругались. То есть, Ал был перед ним ни в чем не виноват, и игнорировать его было нельзя. Надо было извиниться, сослаться на усталость, плохое настроение, недосып – на что угодно. И постараться как можно быстрее забыть эту вспышку ревности, на которую Гарри не имел никакого права.

Все еще можно было исправить, хотя на это и потребовалось бы некоторое время, но для этого нельзя было медлить. Вечером Гарри придется вернуться домой – хочет он того, или нет.

И он вернулся, позволив себе задержаться на работе только на час. Какое-то время Гарри поколебался, но так и не набрался духу аппарировать в гостиную, сразу встретившись с Альбусом, и решил для начала собраться с мыслями в кабинете. Прислушаться, осмотреться, составить план действий. В конце концов, может быть, Ала и вовсе нет дома. С одной стороны это, конечно же, было бы плохо, но сейчас Гарри малодушно этому даже порадовался бы.

– Я, почему-то, даже не удивлен, пап.

К этому он был абсолютно не готов. Резко обернувшись, Гарри с непонятным чувством из смеси страха и радости встретился взглядом с развалившемся в его рабочем кресле Альбусом.

– Чему именно не удивлен? – негромко пробормотал он, судорожно стараясь придумать, что делать дальше.

– Всему. Тому, что ты сбежал, и тому, что не вернулся ночью. Даже тому, что ты накинулся сегодня на Скорпиуса, хотя это и было крайне неприятно. Но конкретно сейчас я говорил именно про то, что ты явился сюда, а не в гостиную.

Гарри неприятно поежился под внимательным цепким взглядом сына. Это было невероятно глупо, но в Альбусе чувствовалась какая-то угроза, и его расслабленная поза, кажется, только сильнее ее подчеркивала.

Главный Аврор, который боится собственного сына – может быть что-то более жалкое?

– Ал, я… нам, конечно, правда нужно поговорить, но я очень устал. Давай я переоденусь, приму ванную, поем, и вечером мы все обсудим.

– Что обсудим, папа? – Ал с ленивой грацией закинул ногу на ногу, переплетя пальцы рук на коленке. – Ты извинишься за то, что взорвался вчера? За это и впрямь стоит попросить прощения, но это вовсе не то, о чем я хочу говорить. А если ты вздумаешь читать мне лекцию о том, что Скорп дурит мне голову, то лучше замолчи сразу – между нами ничего нет, и поцелуй этот был только ради тебя.

– Что?.. – Гарри ели узнал собственный голос – сдавленный, растерянный. Душа ухнула куда-то в ноги, сворачиваясь там ледяной петлей.

Альбус тяжело вздохнул, устало откинувшись на спинку кресла, и, запрокинув голову, закрыл глаза, позволив рукам расслабленно соскользнуть с коленки к бедрам.

– Ты просто не дашь мне все сделать правильно, правда? – не открывая глаз, устало спросил он. – Чтобы медленно, постепенно, шаг за шагом. Чтобы это не было грубо. Чтобы ты легче смирился.

– О чем ты, Альбус? Черт побери, да что ты там бормочешь?! Говори толком, а не загадками!

Гарри никогда не умел вести долгие разговоры вокруг да около, и этим он отличался от Альбуса. Про себя он относил эту разницу к факультетам – гриффиндорцы все делали прямо, без долгих разговоров, а слизеринцы ползали кругами, закручивая свои змеиные кольца. И Гарри начинал по-настоящему раздражаться, когда эти кольца начинали закручиваться вокруг него и он не знал, что ответить. Даже то, что он сейчас был виноват, не слишком помогало ему успокоиться.

Ал открыл глаза, внимательно взглянув на него, а затем резко дернулся, выбрасывая вперед руку с палочкой. Видимо, она с самого начала лежала на подушке около его ноги, дожидаясь своего часа и сейчас, видимо, ее время пришло.

– Инкарцеро!

Прежде, чем Гарри успел понять, что происходит, тугие веревки уже затянулись на его запястьях и щиколотках, резко сводя ноги и лишая равновесия. Единственное, что он успел, так это вывернуться, чтобы не приложиться о пол затылком, но резкой боли в отбитом копчике избежать было просто невозможно. Альбус тем временем поднялся, все еще сжимая в руках палочку, и медленно направился к нему. Осторожно опустился на корточки у его головы, и с непонятной Гарри нежностью погладил по щеке подушечками пальцев.

– Мы так похожи, что я постоянно забываю, что ты гриффиндорец, – неожиданно ласково прошептал он.– С тобой нужно быть прямым и напористым, как Хогвартс-Экспресс, иначе ничего никогда не изменится. Ты все испортил, пап, теперь у меня просто нет выбора. У меня остался один-единственный шанс, и я использую его на полную. Ради нас обоих я просто не могу проиграть тебе.

И прежде, чем Гарри сообразил, что вообще можно было бы сказать, Альбус уже сжал руку на его плече, аппарируя вмести с ним.

*

Гарри даже предположить не мог, куда отправится Альбус. Он впервые видел его в таком состоянии и совершенно не знал, как следует себя вести. Защищаться? Нападать? Возможно, молча ждать продолжения и разъяснения было не самой плохой идеей, но беда была в том, что что бы Ал не говорил, понять его Поттер так и не мог. А то, что понимал, просто не мог признать правдой. Он всего лишь слышит то, что хочет слышать. Со всей страстью к собственному сыну понимает его слова по-своему, подгоняя под желаемый результат.

Как ответ к задаче. Возможно даже той самой, про “Ежедневный пророк”.

Но как можно ошибиться в том, что под спиной продавливался мягкий матрас, а за плечом нависающего над ним Ала висел васильковый полог над кроватью в синей спальне? Той самой, смежной с его комнатой.

Но смотреть хотелось не на полог, не на кровать и не на спальню. Смотреть хотелось на лицо Альбуса, уже совсем не такое устрашающе-холодное, решительное и усталое, какое было у него в кабинете. Кажется, теперь Ал сам смотрел немного испуганно, смущенно, виновато и с какой-то болезненной нежностью. Он снова прикоснулся к щеке Гарри, уже более настойчиво погладив ее, скользнул по шее, провел по груди, поверх форменной мантии, а затем наклонился, быстро, почти невесомо коснувшись губами его губ.

– Молчи, папа, пожалуйста, молчи. Я не хочу использовать лишних заклинаний, но если мне придется, я заткну тебя. И не сопротивляйся, пожалуйста. Ты достаточно умело загнал меня в угол, чтобы я теперь не остановился.

Он легко скользнул рукой по мантии, расстегивая и отбрасывая ее полы в сторону. С пуговицами рубашки он тоже не стал долго возиться, расстегивая почти одним прикосновением, но распахивать ткань так же не спешил. Осторожно скользнул холодными изящными ладонями под нее, ласково проводя по широкой груди.

Гарри зажмурился, прикусив губу. Казалось, что он просто сошел с ума, и его больное израненное воображение взяло в плен его разум, поймало в ловушку выдуманного мира, в котором родной сын может смотреть на него так, трогать так и, кажется, давно знает о его чувствах. Но тут Альбус провел рукой выше, коснулся сосков, осторожно и чуть болезненно ущипнул их по очереди и Гарри вздрогнул всем телом, резко раскрывая глаза.

Нет, нет, это не игра воображения и не внезапно настигшее сумасшествие. Все происходит в жизни, на самом деле и Альбус, его Альбус… Альбус, у которого вся жизнь впереди. Альбус, который запутался, не разобравшись в разных формах любви. Альбус, который потом не сможет смотреть на него и никогда больше не останется с ним наедине. Альбус, который будет стыдиться. Альбус, который не посмотрит в глаза. И виноват в этом будет только Гарри. Из-за всего. Из-за того, что полюбил сына; из-за того, что не смог этого скрыть; из-за того, что вырывался недостаточно рьяно. Да что там, вообще не вырывался! И если первые два пункта исправить уже нельзя, то с последним он еще мог что-то сделать.

Гарри резко дернулся, выгибаясь, скинул с себя руки Ала и перевернулся, быстро садясь на колени, чтобы…

– Петрификус Тоталус!

Гарри так и упал лицом в матрас, полностью утратив власть над своим телом. Какое-то время ничего не происходило, а затем рука Альбуса осторожно легла на его плечо, переворачивая.

– Какой ты идиот. Какой же ты идиот…

Он шептал это раз за разом, закрывая глаза и, наклоняясь над ним, невесомо касаясь губами лица. Легкий поцелуй на виске, мягкое касание губ на плече, тонкая дорожка языка на шее.

– Ты такой идиот…

Раздвинутые в стороны края рубашки и снова поцелуи, поцелуи, поцелуи. Такие ласковые и нежные – Гарри уже и забыть успел, когда его целовали так. Он редко позволял фальшивкам, заменам Альбуса, подобные прикосновения. Но сейчас перед ним была не фальшивка, не замена и не “чужое” лицо. Это Альбус мягко улыбался, это его губы ласкали чувствительную кожу, это его восхитительные зеленые глаза смотрели с нежностью и любовью.

– Идиот, – повторил он, отводя взгляд и слегка прикусывая левый сосок. Обхватил его губами, мазнув сверху языком, аккуратно сжал губы. Затем приник ко второму.

– Я не представляю, как у такого идиота мог получиться такой не по годам взрослый сын…

Ал улыбнулся и, отстранившись, потянулся палочкой к уже не нужным сейчас веревкам. Сначала освободил руки, потом ноги, и заботливо избавил Гарри от всей одежды, кроме темных плавок. Сам же он не спешил раздеваться и, поймав на себе его взгляд, улыбнулся хитро и многообещающе.

– Я хочу, чтобы это сделал ты. Когда будешь готов.

И снова вернулся к своему занятию. Он точно знакомился с телом Гарри, гладил, исследовал руками и губами. Тонкие ладони скользили везде – по шее, по плечам, по рукам, щупая тугие бицепсы, ласково оглаживали бока. Он вцеплялся пальцами в бедра, скользил ниже по ногам и сжимал тонкие пальцы на широких щиколотках, чтобы вновь возобновить путь вверх. Он запускал пальцы в дорожку из темных волосков, поднимающуюся от резинки трусов, гладил подтянутый живот, обводил кончиком пальца рельефные мышцы и снова возвращался к соскам, пощипывая их. А потом повторял тот же путь, но уже губами. И от этих прикосновений у Гарри просто срывало крышу, и он бы уже давно стонал и выгибался, забыв про все запреты, если бы только не чертово заклятье.

Ал, наконец, оторвался от его тела и, взявшись за резинку плавок, немного спустил их, сразу же потянувшись и сжимая пальцы на мягком члене. Осторожно провел по нему рукой, оттягивая крайнюю плоть, но ничего так и не изменилось. Альбус досадливо прикусил губу, бросив на Гарри быстрый взгляд.

– Поэтому я и не хотел использовать Петрификус. Я бы снял его, но…

Он внезапно перевернулся, усевшись на Гарри верхом чуть ниже бедер, и наклонился, подаваясь вперед, проезжаясь затянутой в рубашку грудью по голому животу, а затем и груди, пока не навис над лицом, внимательно заглядывая в глаза.

– Я отпущу тебя, – тихо и сбивчиво прошептал Альбус, судорожно облизывая губы, и Гарри только в этот момент понял, как же он сейчас волнуется на самом деле. – Я отпущу тебя, но если ты уйдешь, я никогда тебя не прощу. Никогда, слышишь? И никогда не буду счастлив. И это будет только твоя вина, Гарри.

А затем Ал внезапно подался назад, опускаясь, утыкаясь лбом в его плечо и протянув руку, на ощупь нашел палочку, отменяя заклинание. Гарри начал постепенно чувствовать, как тело наполняется силой и мышцы снова подчиняются ему, а Альбус все также лежал, пряча лицо на его плече и точно боясь сейчас поднять глаза.

Гарри помедлил, пошевелив пальцами, словно убеждаясь, что может это, а затем потянулся одной рукой, запуская пальцы в волосы Альбуса и осторожно их перебирая.

– Назови меня так еще раз.

– Идиотом? – Ал тихо хмыкнул в плечо и, кажется, улыбнулся.

– Дурак. По имени.

– Гарри.

– Еще раз.

– Гарри. Гарри. Мой Гарри.

Гарри на миг прикрыл глаза, вздохнув полной грудью. А затем, резко сжав пальцы в волосах Альбуса, дернул его голову вверх, заставляя посмотреть на себя.

– Ну что ж, Ал, ты вдоволь наигрался. А теперь держись, гаденыш, – и, хищно улыбнувшись, резко столкнул его с себя, опрокидывая на кровать и тут же наваливаясь сверху, подминая под себя.

Растягивать удовольствие так же, как Альбус, Гарри не собирался. Да и не смог бы – слишком много лет мечтал о такой возможности. Резко рванул в стороны края его рубашки, вырывая пуговицы, и нетерпеливо расстегнул брюки, одним рывком стягивая их вместе с трусами. Только оставив его почти раздетым, Гарри немного отстранился, любуясь раскинувшимся под ним телом.

О, Ал был прекрасен. Невыразимо, нестерпимо, до ломоты в паху. Его глаза быстро заволокло той самой дымкой, о которой Гарри так долго мечтал, голое тело покорно раскинулось под ним, а напряженный, сочившийся смазкой, член чуть покачивался, почти прижимаясь к животу.

– Это ты идиот, – тихо и восторженно выдохнул Гарри, резко подаваясь вперед и нетерпеливо оставляя большой яркий засос на бледной шее. – Потому что теперь уже ты никуда от меня не денешься.

Гарри жадно, собственнически огладил его грудь, задевая соски, обвел линию бедер и сжал руку на члене, отчего Альбус вскрикнул, застонав в голос, и выгнулся навстречу.

Замечательно, но слишком мало.

Гарри подтянулся, толкнув коленом ногу Альбуса, заставляя его шире развести бедра и, когда тот покорно подчинился, удобнее устроился между ними. Теперь рука на члене Альбуса двигалась легче, опускаясь до самого основания, натягивая нежную кожу и получая в награду все новые стоны. Помедлив, Гарри добавил вторую руку, сгребая в кулак яйца, перебирая их в ладони, а затем скользнул ниже, пощекотав пальцами туго сжатый вход.

– Гарри!..

Альбус выгнулся на простынях, опираясь на пятки, локти и затылок, начал было мелко дрожать, но Гарри моментально сжал руку на основании его члена, останавливая подступающий оргазм.

– Не так скоро, мой хороший. Или хотя бы не так. Давай по-другому.

И он, наклонившись, быстро поцеловал гладкую розовую головку, чтобы уже в следующее мгновение вобрать ее в рот. Изучая, он ласково скользнул по ней языком, обвел вокруг, подбираясь под складку нежной кожи, и вновь скользнул выше, слизывая выступающие капли из маленькой дырочки. Повторил все еще несколько раз и, наконец, вобрал член Альбуса глубоко в рот, теперь лаская языком весь ствол, выводя на нем замысловатые узоры и изучая каждую напряженную венку. Посасывал, плотно смыкая губы, выпускал крепкий член изо рта и снова опускался до самого основания, с наслаждением зарываясь носом в темные волосы в паху.

У Гарри самого сносило крышу от осознания того, что он, наконец, может делать все это, и ему, как никогда в жизни, хотелось подольше наслаждаться этим моментом. Увы, Альбуса надолго не хватало, он все яростнее извивался под ним и, наконец, тихо всхлипнул, крепко и в то же время умоляюще вцепляясь дрожащими пальцами в его волосы. Тогда-то Гарри и сжалился над ним, вобрал член до самого основания, чувствуя, как головка упирается в горло, и, наконец, убрал руку, позволяя ему кончить. Ал моментально задрожал всем телом, взвыв в голос от удовольствия, наконец, с облегчением выплескиваясь.

Гарри проглотил все до последней капли и, напоследок старательно обсосав уже мягкий член, осторожно выпустил его изо рта, скользнув по расслабленному телу Альбуса вверх.

Ал лежал абсолютно обессиленный и, кажется, счастливый. Тяжело дышал полной грудью, широко открывая рот, и как-то восхитительно завораживающе улыбался, глядя на него блестящими невероятными глазами.

– Гарри, Гарри, пожалуйста… – Альбус слабо приподнял руку, пытаясь его обнять.

Гарри сразу понял Ала и, сжав его в крепких объятиях, прижал к себе, переворачивая и устраивая на себе, и упираясь все еще каменным членом в его бедро. Альбус судорожно дернул рукой, почувствовав это и, потянувшись, сжал на нем пальцы, сорвав с губ Гарри глухое рычание.

– Не надо, Ал. Я потом. Ты отдыхай сейчас, мой хороший. Мой красивый. Такой сексуальный. О, Мерлин, Ал, ты так кричишь, это просто невозможно!

Альбус слабо улыбнулся и, повернув голову, устроил подбородок на его плече, заглядывая в глаза.

– Нет уж, мне этого мало. То есть, я сейчас приду в себя и… О, как верно сказал – в себя. Сейчас я приду в себя и хочу туда же тебя. В себя. Обязательно. Чтобы мы сейчас разобрались во всем и больше к этому не возвращались.

– Больше не возвращались? – Гарри в притворном ужасе округлил глаза и, спустив руки ниже, жадно сжал круглую задницу расположившегося на нем парня. – Я же только начал! Боюсь, я еще много, очень много, слишком много лет не смогу “не возвращаться”. И если у тебя были другие планы на свою жизнь, то тебе и впрямь следовало остановиться значительно раньше.

Альбус охнул, выгибаясь под его руками и, чувствуя, как член снова начал твердеть, хитро улыбнулся, скатываясь с Гарри.

– Нет, сейчас меня как раз все устраивает. Но все-таки я хочу закрепить результат, так что давай, иди сюда, мистер Поттер, сэр.

И Ал, усмехнувшись, согнул ноги в коленях, широко расставляя их в стороны. У Гарри снова сорвало крышу. Он плохо помнил, как не то нашел, не то призвал тюбик с какой-то мазью. Плохо помнил, как выдавил чуть ли не половину его содержимого в свою руку, обильно смазал тугое колечко и проталкивался внутрь, преодолевая упрямое сопротивление девственных мышц. Плохо помнил, как резко и быстро вводил в сына один палец и уж точно не помнил, как их там оказалось три и как они то выскальзывали с пошлым хлюпающим звуком, то скользили обратно в горячую мягкую глубину на всю длину, задевая простату и заставляя Ала орать и извиваться на простынях. Зато он отлично помнил, как прижался к растянутому раскрасневшемуся входу головкой своего внушительного члена, и как начал осторожно, толчок за толчком, входить внутрь, чувствуя, как Альбус дрожит и сжимается вокруг него.

– Гарри, Гарри, мой Гарри… – когда Ал не кричал от наслаждения, он исступленно шептал, еле шевеля дрожащими губами. – Такой идиот… столько тянул… так хорошо, о, Мерлин, с тобой так хорошо! Гарри!

А потом замолкал, и в комнате оставались только мужские стоны, шлепки и хлопанье. И Гарри, уже не в силах сдерживаться, нависал над Алом, яростно вколачиваясь в него, вбивая в матрас и до сумасшествия наслаждаясь каждым движением.

Они кончили почти одновременно. Альбус снова задрожал, выгибаясь, а Гарри тихо рыкнул, со всего маху в последний раз врываясь в его тело. Он кончил прямо в Ала, не выходя, а тот забрызгал спермой их животы.

И когда, крепко обнявшись, они проваливались в глубокий сон, никакие слова были уже не нужны.

Между ними и так все было ясно.

*

Конечно же, они проспали. Проспали все на свете – и начало рабочего дня, и утреннюю линейку. И когда Гарри проснулся, глянул на часы и увидел, что стрелки лениво тянутся к часу дня, то меланхолично решил, что исправлять что-то сейчас уже поздно, а, значит, все возникшие проблемы можно будет решить уже завтра. В конце концов, если бы в аврорате было бы что-то срочное, ему бы прислали сову.

Так что, внезапно оказавшись наедине с незапланированным выходным и разомлевшим, сонным сыном в одной кровати, Гарри решил просто получать удовольствие. А наивысшим удовольствием сейчас было просто любоваться Альбусом, ласково перебирая его волосы.

Тот какое-то время сладко жмурился сквозь сон, а затем, с хрустом потянувшись, открыл глаза. Встретился со взглядом Гарри, помедлил и чуть неуверенно улыбнулся.

– Что, боишься уже? – Гарри хмыкнул, усмехнувшись, и чуть крепче прижал его к себе, успокаиваясь.

И Ал тут же подался вперед, спрятав лицо на его груди и крепко обвивая руками его шею.

– Боюсь, что ты снова сейчас загоняться начнешь. Меня выкинешь или по всяким молоденьким брюнетам побежишь.

Гарри почувствовал, как резко холодеет внизу живота.

– Куда побегу?

– По мальчикам. Мы со Скорпиусом тебя как-то раз видели, года три назад. Ему было интересно, у меня была мантия и мы… ну, на каникулах… вместе с Джеймсом.

– Еще и с Джеймсом? – чуть слышно выдохнул Гарри.

– Угу. Но он тебя не видел. И Скорп не видел. Это только я тебя… так. Что б глазами найти – сразу и наверняка. Тебя и не узнать-то было, но я сразу понял. И ты там, с каким-то, который на тебя вешался, а ты его по заднице, и… В общем, так противно было. Я тогда сразу понял, что он на меня похож, и чуть было тут же к тебе не кинулся. Зачем кого-то искать, когда есть я? Почему им тебя можно, а я не заслуживаю?.. Не знаю, как я вообще выдержал столько лет.

– Сколько? – голос не слушался, стал совсем хриплым.

– Ну… Понял курсе на третьем. Ну, по крайней мере, мне показалось, а потом я был почти уверен. А когда понял про тебя, окончательно понял и про себя. Почему всегда только с тобой, почему так зло ревную к Джейми с Лил, почему радовался, что вы с матерью развелись, почему ни одна девчонка и даже парень ни один не нравился до сих пор. И чем дальше – тем отчетливее. Да и кто мог бы понравиться? С тобой ведь никто сравнения не выдержит, а я же только на тебя всегда смотрел.

Гарри слушал, прижимая к себе Альбуса и задумчиво перебирая его волосы. Вот, значит, как? Умница Альбус давно все знает, какие бы тут пляски его отец не устраивал. И друг его знает. Вот и лез с поцелуями, чтобы Гарри, наконец, предъявил свои права на Ала. Глупо, конечно – он его никогда держать бы не стал. Но откуда это было знать Скорпиусу? Пожалуй, перед Малфоем придется извиниться. Потом. А сейчас были другие вопросы.

– А прошлая неделя, выходит…

Альбус как-то напрягся, неуверенно кивнул.

– Я думал, что, может, если ты узнаешь, как вместе может быть хорошо, ты, наконец, перестанешь идиотничать.

– А квартира, значит?..

Ал вдруг дернулся, вырываясь и резко садясь на кровати.

– Да мне этих объявлений Джеймс выше крыши накидал и, если тебе так хочется, я хоть сегодня сниму квартиру и уберусь нахрен! Если тебе это так нужно! Но почему, Гарри, почему ты так упираешься?! Почему ты считаешь, что я не могу любить тебя так же, как ты меня? Ты же сам знаешь, как мы похожи! Почему, если тебе не нужен никто, кроме меня, ты даже предположить не хочешь, что мне никто, кроме тебя, не нужен?!

Альбус смотрел зло, обиженно и испуганно одновременно. А еще очень болезненно. И Гарри хватило одного этого взгляда, чтобы понять, что он не позволит ему смотреть так. В конце концов, если уж на то пошло… вряд ли кто-то сможет сделать Ала счастливее, чем он, верно? Так же беречь и защищать, так же хорошо угадывать все желания и знать все интересы. И уж точно не найдется никого, кто будет нужен Гарри Поттеру так же, как Альбус.

И прежде, чем Ал успел сказать что-то еще, Гарри подался вперед, затыкая его рот ласковым, но властным поцелуем. Он не будет больше отказываться от своего счастья, но и Альбус пусть крепко-накрепко запомнит, кому он принадлежит.

Вновь раскладывая его под собой и начиная с утренней ленцой ласкать его тело, Гарри не к месту вспомнил про условия своей дурацкой задачки.

“По условиям задачи дочерей и сыновей нельзя любить одинаково. У меня трое детей, и всех их я люблю по-разному. Вопрос: как быстро “Ежедневный Пророк” смешает мое имя с грязью, если услышит условия задачи? Но если ввести переменную, согласно которой один из сыновей уже давно так же неправильно любит своего отца, то правильный ответ: а не катился бы к чертям собачьим “Ежедневный Пророк” вместе со всей спасенной им когда-то магической Британией?”

И, улыбнувшись своим мыслям, он склонился к тихо постанывающему Алу, легко прикусил мочку уха и прошептал:

– Я люблю тебя, Альбус.

И больше ничего во всем мире не имело значения.

end