Текст книги "Одна любовь на троих (СИ)"

Автор книги: Чародейница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Часть 1 ==========

Малфой и Забини уже давно искали девушку, которая сможет покорить их сердце своей красотой, интеллектом и прекрасной душой. Они были вполне удовлетворены своими отношениями, как в физическом, так и духовном плане, но все же женской нежности и ласки – а по совместительству изящного тела и сладостных стонов – не хватало. А потому слизеринцы уже давно решили, что если найдут ту самую, что заставит их сердце екнуть, а член мгновенно встать, то непременно сделают все, чтобы заполучить ее.

И судьба, коварная обольстительница, не заставила их долго ждать. Не успели молодые люди почувствовать на себе волшебную атмосферу Хогвартса, как уже ощутили влияние изменившейся за лето Гермионы Грейнджер. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что это она. Их принцесса.

Забини в то же мгновение был готов подорваться и задействовать все свое обаяние, чтобы соблазнить ничего не подозревающую гриффиндорку, но Малфой умудрился все испортить своими душевными терзаниями. Его мировоззрение относительно маглорожденных успело поменяться, но вот привыкнуть к этим изменениям Драко еще не успел, а потому он пытался убедить себя и Блейза в том, что лучшая подружка Поттера совершенно не подходит на роль прекрасной красавицы, а заодно и их любовницы.

Судьба же была абсолютно не согласна с Драко, да ещё и оказалась куда проворнее, чем они предполагали, наградив Малфоя и Грейнджер званиями главных старост школы и поселив Гермиону в спальне, находящейся от комнаты Драко на расстоянии всего лишь совмещенной ванны. Блейз тогда ещё долго смеялся и сказал, что ночевать они будут исключительно у Малфоя в спальне, ведь так ближе к объекту их обожания.

Но на этом неожиданности не закончились. Оказалось, что Уизли уже давно захомутал их принцессу и всем своим видом показывал, что не собирается ее никому отдавать. Гребанный рыжий тролль постоянно крутился вокруг гриффиндорки, которая была только рада. Ну что за жизнь?

И если до этого дня Драко держался, ограничиваясь лишь похотливыми взглядами в сторону Гермионы, пока та решала вопросы старостата с ним за компанию, а потом мимолетными фантазиями о гриффиндорской принцессе, пока Блейз отсасывал ему, стоя на коленях, то сейчас… терпение кончилось.

Грейнджер сегодня была само обаяние. Она заливисто смеялась, откидывая голову назад. Пихала в плечо Поттера, реагируя на его, наверняка, тупые шутки, а спустя время уже клала свою ладошку на мужской локоть и наклонялась ближе к чертовому Избранному, заглядывая в его глаза своими большими и блестящими, и что-то быстро рассказывала. Дальше кабинет наполнялся мелодичными звуками ее смеха и глупым хихиканьем очкастого, а потом все повторялось вновь.

Драко Малфой сидел с самым самодовольным видом, на который был способен, изображая из себя слизеринского принца и настоящего аристократа голубых кровей, а глаза его тем временем были прикованы к Гермионе Грейнджер, которая с этого года начала его… волновать. Да и не только его: Блейз, подобно своему любовнику, тоже не мог оторвать глаз от главной старосты девочек. Гриффиндорка заметно похорошела. Ее угловатость приобрела аппетитные округлые формы, дурацкая школьная форма прекратила висеть на ней, как на вешалке, а улыбка озаряла ее лицо с заметным постоянством, придя на место хмурому взгляду из-под бровей. Теперь это была самая настоящая девушка, а не книжный червь.

Нищеброд Уизли ввалился в кабинет и громко протопал по классу, доходя до своей парты. Малфой внутренне поморщился, внешне оставаясь все таким же безэмоциональным, и приготовился к худшей и самой противной части совместных занятий с Гриффиндором. Рыжий урод прижал к себе Грейнджер, лапая за задницу, и обслюнявил её щеку, совершенно не смущаясь, что вокруг вообще-то есть люди, которым это может быть неприятно.

А Драко определено было неприятно.

Он сжал губы в тонкую полоску и почти беззвучно фыркнул. Его бесило, что Уизли своими потными, несуразными ручищами трогал это сокровище, прижимался к ней телом, смотрел, как на тысячу галлеонов, которых у него никогда не будет.

Блейз, сидевший с Драко за одной партой, услышал тихое выражение недовольства своим другом-тире-любовником и красноречиво изогнул бровь, встречаясь с серыми глазами взглядом.

– Бесит, – очень лаконично ответил Малфой и слегка мотнул головой в сторону гриффиндорского ряда.

Забини окинул взглядом Уизли, который все ещё тискал Гермиону, но уже за талию, и Грейнджер, которая возмущенно причитала, видимо отчитывая своего недопарня за излишнее проявление совсем не дружеских чувств. Блейз скривился, совершенно не скрывая своих чувств по поводу трущегося своим телом Рональда о такую милую Грейнджер.

– Ну, а что ты ожидал, mio caro? – произнес Забини, склонившись к Малфою поближе, чтобы чуткие ушки Паркинсон, сидевшей позади, не услышали тему их личного разговора. – Я тебе ещё на второй учебной неделе предлагал заняться соблазнением la nostra bellezza, но ты был готов только наблюдать со стороны. Довольствоваться ничтожно малым. А теперь что? Спустя полтора месяца ревность покоя не даёт?

Драко фыркнул и закатил глаза, не желая отвечать на сущую правду, прозвучавшую из уст любовника.

Терпение покинуло его вместе с тем, как Уизли чуть не залез в ее прекрасный ротик своим языком прямо на глазах общественности.

– Все, Блейз, я сдаюсь.

– Правда? – тут же оживился Забини.

Глаза его восторженно засветились, а улыбка озарила смуглое лицо. Драко же тяжело вздохнул и уронил лицо в ладони. Сколько можно мучить их обоих? Они уже полтора месяца хотят одну и ту же девушку, к тому же полностью подходящую им по всем параметрам, и пора бы уже браться за дело по завоеванию ее сердечка. Пока Уизли полностью не обслюнявил его.

– Да, пора соблазнять нашу малышку.

– Ох, Драко, caro, у меня уже давно созрел план, как убрать с нашего пути Уизли. Я ждал, пока ты сломаешься, – оповестил Блейз с хитрой улыбкой на губах. – Только нам придётся действовать медленно и размеренно, чтобы не напугать ее и не упустить.

***

План Забини оказался до безумия прост. Блейз несколькими неделями ранее стал невольным слушателем последних сплетен от двух однокурсниц – Панси Паркинсон и Дафны Гринграсс, – которые обсуждали волнующую женские умы новость. Лаванда Браун на паре по Прорицаниям рассказывала своей подруге Парвати Патил, как она замечательно провела время в компании одного гриффиндорского вратаря. Девушка явно не блистала умом, а потому, совершенно не думая, что ее могут подслушать две хитрющие слизеринские особы, сидящие за соседним столом, в красках описывала, как «милый Бон-Бон, уставший от черствой зубрилы, прямо-таки вился вокруг нее, прося приласкать».

Как эта замечательная новость не разнеслась по просторам Хогвартса, оставалось загадкой, но ежели кто и слышал про такое, то не верил, что герой войны Рон Уизли мог таким образом поступить со своей возлюбленной. Ведь он такой храбрый, верный, честный и бла-бла-бла…

Но теперь случайно услышанная сплетня играла на руку двум слизеринцам, которые мало того, что хотели избавить от мерзкого Уизела их малышку-Грейнджер в своих личных целях, так ещё и желали раскрыть ей глаза на этого предателя, который совершенно не ценит то, что имеет, ради нее же самой.

Так что Блейз и Драко разыграли замечательно спланированную сцену, сев на обеде рядом с Панси и Дафной.

– Драко, а ты слышал свежую сплетню?

Специально поставленный вопрос сработал, и две слизеринки, сидящие рядом, навострили уши и замерли, заглатывая каждое слово этого небольшого представления.

– И о чем же опять треплются в этом прогнившем насквозь замке? – совершенно лениво и незаинтересованно ответил Драко, пытаясь не улыбнуться краешком губ.

– Поговаривают, что Грейнджер с Уизелом что-то не поделили и подумывают расстаться.

– Да что ты? Неужели эта невыносимая выскочка поняла, что разумнее общаться с табуреткой, чем с этим неотесанным болваном? – Малфой саркастично хмыкнул, пытаясь не переиграть, и продолжил. – И откуда такие сведения?

– Услышал от старосты Равенкло с шестого курса, которая сидит на Чарах недалеко от малявки Уизли. Та громко сокрушалась, как ей надоели выяснения отношений этой парочки.

Названы такие личности были специально, дабы слизеринки не решили проверить информацию. Все-таки, выше их самомнения было разговаривать с людьми из других факультетов, да ещё и младше на курс. Следующей парой у Панси и Дафны как раз стояли Прорицания, а потому свежая сплетня точно дойдёт до – глупой, но такой влюбленной в Уизела – Лаванды Браун.

Дело было сделано, оставалось только ждать результата. Драко с Блейзом оставшуюся половину дня загадочно переглядывались и возбужденно переговаривались, представляя, что может произойти.

И ждать им долго не пришлось. Не успели ученики рассесться за длинными деревянными столами, радуясь ужину, а золотое трио притронуться к еде, как в Большой Зал на всех парах влетела Браун. Она, не изменяя четкой траектории, подбежала к Поттеру и его лучшим друзьям, и приземлилась прямо на колени к Уизли, выбив из его руки куриную ножку, которая сделала красивый пируэт и упала на колени к рядом сидящей Гермионе.

– Мой Бон-Бон, наконец-то ты решил бросить эту замухрышку! Я так устала держать наши отношения в тайне! – громкий, визгливый девичий крик разнесся по залу, заставляя каждого оторваться от своей тарелки и воззриться на гриффиндорский стол со всем вниманием.

Дальше события развивались стремительно. Рональд пытался оторвать от себя Лаванду, причитая что-то недоступное для ушей слизеринцев, но слишком понятное по его выражению лица. Оправдывается. Пытается казаться лучше, чем он есть. Хочет доказать, что его связь с Лавандой – ложь.

Драко и Блейз синхронно скривились. В то, что Уизел изменял Гермионе с Браун, Малфой верил, потому что Лаванда была глупой и наивной, но, ни в коем случае, не жалкой лгуньей. Не в характере гриффиндорцев поступать так подло. Если бы не слух, пущеный слизеринцами, то девушка бы все так же обжималась по углам с Уизли и молчала – ну почти – в тряпочку.

Но вот почему рыжий олух сейчас так яростно доказывал, что его бывшая девушка, а по совместительству любовница, лжёт, было не понятно. То ли хотел оставаться для всех милым и невинным, то ли и правда Грейнджер была ему дорога, и он не хотел расставаться с ней.

«Зато она захочет кинуть этого недоумка», – подумал Малфой и еле подавил самодовольную ухмылку.

Гермиона что-то сказала, гордо вскинула голову и вылетела из Большого Зала. Блейз сжал под столом ладонь своего любовника и уголки его губ поползли вверх. План сработал. Теперь дело за ними. Пора дать понять юной гриффиндорке, что есть варианты получше ее предателя-недопарня.

Драко и Блейз быстро доели свой ужин и отправились в Башню. В гостиной никого не было, лишь поленья мирно потрескивали в двух каминах, да языки пламени красиво извивались. Все ещё были в Большом Зале и останутся там надолго, с наслаждением обсасывая, как вкусный леденец, новое происшествие.

Слизеринцы расположились в самом углу гостиной на диване, находившемся недалеко от места, так любимого Гермионой. Молодые люди часто за последние полтора месяца находились здесь и наблюдали за гриффиндоркой. Обычно она сидела на ковре около одного из каминов, склонившись над множествами своих конспектов, или лежала на этом же самом ковре, подложив под голову подушку, и читала небольшую книгу с маггловским названием «Гордость и предубеждение».

Драко вздохнул. Скоро и у них с Забини будет возможность оказаться на этом ковре вместе с Гермионой.

– Как думаешь, она сильно расстроена? – спросил Малфой, раскрывая книгу по древним рунам.

– Надеюсь, что нет, – озвучил Блейз их общую мысль, но потом печально улыбнулся, – но… Ты ведь понимаешь, что она бы не была с тем, к кому не испытывает чувств, так что вероятность ее уныния очень высока.

Малфой не желал об этом думать. Конечно, он все это знал. Но это не означало, что он не надеялся на обратное. Драко был ужасным собственником, а потому мысль о том, что объект, который он до безумия желал, мог оказаться не его, Малфоя жутко бесила. Дурацкая ревность к девушке, которая даже не была их с Блейзом, била по раскаленным нервам.

Забини увидел, как длинные бледные пальцы сжались на ничем не повинной книге, и почувствовал волны негодования от своего парня. Блейзу тоже все это совершенно не нравилось, но у него получалось относиться ко всей ситуации с большим терпением.

Итальянец повернулся всем корпусом к Драко и запустил ладонь в его мягкие, платиновые волосы, обращая на себя внимание парня. Взгляд серых глаз уткнулся в другие, темные, и Малфой опустил книгу на свои колени, собираясь выслушать, что хочет сказать Блейз. Пальцы Забини приятно перебирали светлые волосы, расслабляя и отвлекая от гнетущих мыслей.

– Послушай, amore mio, нам с тобой очень хочется заполучить ее, но это не значит, что все получится. Если она будет против, то ничего не случится, и тебе придётся смириться с этим, так что, пожалуйста, постарайся совладать со своими чувствами.

– Я знаю это, Блейз, – сказал Малфой, закатывая глаза, а потом чуть подумав, игриво ухмыльнулся, – но чувствую, у нас все получится, ведь кто откажет таким потрясающим парням.

Забини тихо засмеялся и покачал головой, разглядывая яркую надежду в серых глазах. «Какой же он все-таки ребенок в глубине души»

– Иди сюда.

Блейз потянулся к Драко, кладя ладонь на бедро блондина. Поцелуи всегда были их любимой прелюдией. Они могли часами лежать в кровати и медленно целоваться, ласкать друг друга языками, доходить до невыносимого возбуждения и, в конце концов, срываться. А могли впиваться в кожу любовника до бордовых отметин, кусать губы почти до крови, срывать одежду в порыве страсти и протяжно стонать в рот, ощущая горячие волны возбуждения во всем теле.

Сейчас же их губы встретились в сладком поцелуе, не предшествующем потрясающему сексу. Забини проник языком в горячий рот Драко, будто впервые изучая его. Он медленно скользил внутри, сталкивался с языком блондина и наслаждался сладким вкусом его рта. Малфой зарылся пальцами в темные кудри Блейза и сильнее притянул к себе, пытаясь управлять поцелуем. Втянул в свой рот нижнюю губу парня и чуть пососал, слыша, как итальянец простонал ему в губы.

Оторвались они друг от друга через пару минут, изрядно возбужденные. Глаза обоих заволокло дымкой желания, грудь высоко вздымалась при дыхании, а приличных размеров эрекция в брюках не давала спокойно сидеть. Драко опустил ладонь на бедро Блейза, легонько сжал и стал подниматься все выше и выше, поглаживая внутреннюю поверхность бедра.

– Может поднимемся в комнату и…

Послышался звук быстрых шагов на лестнице, и Драко замолчал на полуслове. Слизеринцы отодвинулись друг от друга, приводя себя в порядок.

– Позже, amore mio, все будет позже, – шепотом произнес Блейз, похотливо улыбаясь.

В гостиную спустилась Гермиона в лёгких пижамных бриджах и футболке в тон. Волосы ее были забраны полотенцем наверх, открывая вид на тонкую девичью шею. Она опустилась на свой излюбленный ковёр и раскрыла толстую книгу по Зельеварению, совершенно не замечая двух парней, притаившихся на диване недалеко от неё.

Гриффиндорка за последний час успела сменить несколько эмоциональных состояний. Сначала был шок: полнейший, оглушающий до глубины души. «Рон – ее милый, добрый Рон – изменяет ей с Лавандой?» – такая мысль крутилась в голове у Гермионы, пока Уизли с полнейшей паникой в глазах причитал, что «все это ложь» и «это всего лишь больные фантазии этой долбанутой». Браун же с до боли счастливым видом вцепилась пальцами в ткань форменной рубашки Рональда и ни на что не обращала внимания. Казалось, даже развяжись прямо перед ней война, Лаванда бы так и осталась сидеть на коленях «ее Бон-Бона».

Гермиона не могла поверить, что Рон предал ее. Что просто напросто взял да втоптал их отношениях в грязь. Да, может, она и не была идеальной девушкой для него. Заставляла учиться, делала постоянные замечания по любому не устраивающему ее поводу, отчитывала за излишнее проявления чувств в общественных местах, да и, в конце концов, не соглашалась заняться с ним любовью. Может, именно поэтому он с Лавандой…

«Нет-нет-нет, Гермиона, ты тут не причём. Это не твоя вина, что Рон так поступил. Значит, его чувства к тебе не были настолько сильны. А были ли твои сильны?..»

Грейнджер встала из-за стола, бросила короткое «Спокойной ночи» и вышла из Большого Зала, не обращая внимания на крики Рона и миролюбивые слова Гарри с Джинни, которые пытались разрулить ситуацию. Пока девушка быстро шла до Главной Башни в ней начала клокотать ярость. Подол юбки и бёдра были измазаны в соусе от куриной ножки, которая выпала из рук Рональда. Это бесило ещё больше.

Гермиона влетела в Башню, а потом и в свою комнату, с твёрдым желанием разнести замок ко всем чертям. Она не могла понять, чем заслужила такое обращение к себе. Если Рональду что-то не нравилось, он мог подойти и все обсудить. На крайний случай они бы расстались, и дело с концом. Осознание того, что Рон способен на предательство, било раскалённым кнутом по воспалённым нервам. Грейнджер наспех стянула с себя всю одежду и отправилась в душ, захватив с собой белое махровое полотенце и одежду, в которой она обычно спала.

Душ будто затушил полыхающую ярость. Гермиона смотрела на то, как мыльные потоки воды уходили в водосток, и на душе становилось как-то грустно и печально. Две непрошеные слезинки сдержать не удалось, но они смешались со струями воды, бьющими из душевой лейки, и исчезли с ее раскрасневшегося лица.

Вышла из ванны Гермиона, чувствуя себя обновлённой. Эмоции, душащие ее, сошли на нет, и теперь девушка смогла заставить себя рассуждать логически. Рон был тем человеком, которому Грейнджер доверяла всегда целиком и полностью. Оснований не верить ему нет, кроме слов одной по уши влюбленной в него девицы. Но ведь она могла соврать?

Гермиона решила отправиться в гостиную Башни, чтобы дождаться там Рональда и выяснить все у него напрямую. Она посчитала это самым разумным решением из всех возможных. Грейнджер знает Уизли как облупленного и сможет отличить ложь из его уст от правды.

Но на какую правду она надеялась, не знала и сама Гермиона. Их отношения с Роном, вначале казавшиеся сказкой, сейчас стали ее полной противоположностью. Девушка видела между ними слишком много различий, которые пыталась сгладить, но Уизли совершенно этому не способствовал. Казалось, что все, о чем он думает, это как бы поскорее забраться ей в трусы. И Грейнджер, может, была бы не против оказаться с ним в одной постели, но почему-то поцелуи были слишком слюнявыми, движения его рук слишком суетливыми, а слова, которые он шептал ей на ухо, тем более заставляли все внутренности сжаться. В общем, расслабиться в компании Рона и почувствовать себя желанной девушкой, а не главным призом, который он заполучил, не получилось.

На самом деле Гермиона давно думала о том, чтобы взять в отношениях с Роном перерыв, и, может, теперь настал этот момент?

Гриффиндорка сидела на ковре около камина и пыталась зазубрить свойства одного из зелий, которое задаст Слагхорн только через пару занятий. Слова на странице разбегались, не хотели складываться в предложения и нести хоть какую-нибудь смысловую нагрузку, но Гермиона упорно вчитывалась, пытаясь запомнить. Думать совершенно не хотелось, иначе она бы сама себя довела до ручки различными рассуждениями.

От огня в камине исходило приятное тепло, которое растекалось по всему телу, согревая и успокаивая. Гермиона сбросила с волос полотенце и провела пальцами по влажным волосам. Она представила, как раньше было хорошо сидеть в гостиной Гриффиндора, окруженной шумом, исходящим от младшекурсников, смотреть на то, как двое ее лучших друзей играют в шахматы, и слушать последние новости замка от Джинни. Сейчас… очень хотелось того покоя и умиротворения. Почему-то чем старше становишься, тем труднее становится жить.

На таких философских мыслях послышался звук отъезжающего портрета и громкие разговоры старост и капитанов команд. Все проходили мимо Гермионы, внимательно разглядывая гриффиндорку. Увидеть ее с красным опухшим от слез лицом не получилось, а потому вся ситуация стала для людей не такой уж и интересной. Грейнджер краем глаза заметила Гарри и Джинни, которые обернулись к позади идущему Рональду, и тут же ретировались, давая паре поговорить и объясниться.

– Гермиона, – послышался робкий голос Уизли, неловко застывшего у края ковра.

Он теребил край своей выпущенной из брюк рубашки. Мерлин, сколько Грейнджер говорила ему так не ходить по замку? Он ведь староста, в конце концов!

– Рон, – произнесла Гермиона, отложив в сторону книгу.

– Послушай, я тут совершенно не причём. Не знаю, что этой чокнутой пришло в голову, – быстро протараторил парень, умоляюще смотря на свою девушку.

– Я могу предположить, что Лаванда все себе напридумывала, но… ведь дыма без огня не бывает. Она не такая уж и глупая, какой кажется. Лаванда не стала бы вести себя подобным образом, если не было бы причин.

Рон нахмурился. Алые пятна пошли по его щекам, а губы сжались в тонкую полоску.

– Ты не доверяешь мне, Гермиона? Ты…

– Нет, Рон, ты не так понял! Я доверяю тебе! – тут же вспыхнула гриффиндорка, пытаясь оправдаться не пойми зачем.

– Тогда о каких причинах ты говоришь? Ты думаешь, я изменяю тебе с ней?

Грейнджер вглядывалась в его глаза, пытаясь найти правдивый ответ, но то ли собственные эмоции не давали этого сделать, то ли Рон был замечательным актером, ей этого так и не получилось сделать. Она была отдана на волю собственной интуиции и чутью.

– А как бы ты себя повел, если бы МакЛагген поцеловал меня посреди Большого Зала, громко заявляя, что рад раскрыть всему миру наши отношения? Чтобы ты подумал?

– Я бы никогда не подумал, что ты мне изменила…

– Ну конечно! И это ты говоришь после того, как закатил мне скандал, когда Симус вернул мои конспекты по Травологии? Ты тогда громко кричал, что, наверняка, мы с ним встречаемся за твоей спиной!

Гермиона вскочила на ноги и начала размахивать руками. Разговор принимал опасный поворот, а атмосфера нагнеталась. Эмоции опять затопили сознание гриффиндорки, заставляя говорить первое, что придет в голову. Она не могла поверить, что Рон так себя ведёт. Он знает, что виноват, но переводит все стрелки на неё! Неслыханная наглость!

– Все было не так!

– Да что ты?! А мне кажется, все было именно так! Ты вёл себя, как истеричка, хотя не было никакого повода! А сейчас…

– Я все понял! – оборвал Рон девушку на полуслове и яростно зашагал к лестнице, ведущей к комнатам.

– Что ты понял, не хочешь рассказать? – почти прорычала Гермиона, чувствуя, как злость внутри набирает обороты.

– Ты! – Уизли развернулся и ткнул в гриффиндорку пальцем. Его лицо приобрело ярко малиновый оттенок, а ноздри широко раздувались. – Ты мне не доверяешь! Ты не ставишь меня ни во что! Я думаю, ты просто хочешь, чтобы мы расстались! Ну и пожалуйста! Сиди здесь и читай свои книжки, можешь больше ко мне не подходить! – и Рон, развернувшись на пятках, взбежал по лестнице наверх.

Гермионе казалось, что ее глаза настолько округлились, что были похожи на два огромных шарика для пинг-понга. Ей не почудилось? Он виноват, а она ещё и осталась крайней? Просто офигеть как замечательно. Грейнджер со стоном опустилась обратно на ковёр, поставила локти на бёдра и упала лицом в ладони. Крики Рона наверняка слышали все префекты и капитаны, и завтра все будут во всю глотку трубить, что золотая пара рассталась по вине самой умной волшебницы последнего столетия. Никто не будет толком ничего знать, но благодаря Рональду, все будут винить во всем ее.

Что за жизнь?

Грейнджер настолько углубилась в свои мысли, что даже не заметила, как две фигуры поднялись с дивана в дальнем углу комнаты и направились в ее сторону. Драко и Блейз, мягко говоря, негодовали. Их желание встать посреди выяснения отношений Гермионы и Уизли и избить последнего до полусмерти было таким сильным, что им пришлось схватиться за руки друг друга и сильно сжать, дабы предотвратить чудовищную сцену, которая совершенно не сблизит их с гриффиндоркой. Они совершенно не понимали, как Грейнджер может терпеть этого болвана. Она ещё и оправдывалась перед ним – перед этим мерзким предателем! Как бы не хотелось этого признавать, а актёр из него и правда хороший. Как мастерски он все перевернул и сделал виноватой в финале Гермиону.

Малфою понадобилась каждая крупица своей выдержки, чтобы не запустить в рыжего «Остолбеней» или чем еще похлеще. Он из последних сил держал своё тело в пределах дивана, а когда Уизли эффектно вылетел из гостиной, то уже не мог себя сдерживать. Драко первый подскочил и крадущимся шагом, подобно пантере, подошёл к ковру, на котором сидела Гермиона в крайне несчастной позе.

Ее полувлажные волосы волнистыми прядями лежали на хрупкой спине. Голые ступни с аккуратными пальчиками казались такими… милыми, что дух захватывало. Малфой вспомнил Гермиону в ярости. Ее пылающие огнем глаза, алевшие от злости щеки и разметавшиеся по плечам волосы делали ее по-настоящему прекрасной. Кровь тут же отлила от мозгов и оказалась в районе паха, отчего в брюках стало тесно. Драко сглотнул, посмотрел на рядом стоящего Блейза и кивнул ему в сторону гриффиндорки.

«Иди. Моей выдержки не хватит быть в такой опасной близости от неё»

Забини тут же понял своего любовника и шагнул на мягкий ворс ковра. Он хоть и не говорил Драко, но сразу считал, что быть ближе к Гермионе должен он. И нет, это все не собственнические инстинкты или прихоть быть во всем первым, чего никак не скажешь о Малфое, это всего лишь логичное решение. Да, Драко поменял своё мнение о Грейнджер, смог побороть заложенную в него систему и измениться, но ведь она об этом не знает. Для Гермионы он все еще тот засранец Малфой, который не давал спокойно жить, начиная с первого курса. Она будет ждать от него подвоха как ни от кого другого, а потому им надо начать с простого разговора. Тактильную составляющую Блейз возьмёт на себя, так как создавать подходящую атмосферу – это по его части.

Итальянец медленно опустился за спиной Гермионы и посмотрел на то, как Драко сел в двух метрах от девушки полубоком к огню. Молодые люди переглянулись и бесенята заплясали в глазах обоих. Их время действовать настало. Сегодня Гермиона Грейнджер поймет, что совсем рядом есть два неотразимых парня, которые не прочь проводить с ней каждую секунду своего времени.

И Блейз дотронулся ладонями до ее плеч, собираясь размять напряженные мышцы. Гермиона замерла, задержав дыхание, а Забини, как ни в чем не бывало, продолжал заниматься делом. Чувствовать ее теплую кожу сквозь тонкую ткань футболки, ощущать невероятный аромат женского шампуня, понимать, что он наконец-то ее касается, – было поистине прекрасно. Итальянец чувствовал себя свободно рядом с ней, а это означало, что они сделали правильный выбор, когда их взгляд пал на Гермиону.

Грейнджер медленно отняла ладони от лица и подняла взгляд. Увидеть в непосредственной близости от себя Драко Малфоя было до невозможности странно. Он в упор смотрел на гриффиндорку и не мигал, только уголки его губ чуть дрогнули в полуулыбке. Гермиона не была слепой, а потому заметно похорошевшего Малфоя она заценила ещё в начале сентября. До их первой встречи в этом учебном году последний раз они виделись в суде над Люциусом. Тогда Драко был болезненно бледным, слишком худым и подавленным.

В начале же года Гермиона увидела совершенно другого молодого человека. Он набрал в весе, подкачал мышцы, немного изменил прическу, а выражение его лица из привычно самодовольного стало расслабленным. Сейчас Драко стал привлекательным, да и чего греха таить, Гермиона, подобно остальным девушкам Хогвартса, периодически заглядывалась на него, несмотря на наличие парня. Да и как тут не посмотреть на него, когда кроме вежливых фраз она от него больше ничего не слышала за этот учебный год. Малфой был отличным вторым главным старостой, он оказался очень организованным и ответственным, единственное, что несколько напрягало, – он постоянно был с Блейзом Забини.

Итальянец был словно третьим префектом, который возглавлял старостат, но Гермионе это было даже по душе, потому что от Малфоя у неё до сих пор мурашки ходили по коже и сердце замирало, готовясь к порции ненависти. Забини был не менее красивым и сексуальным, чем его друг. Кудрявые, почти чёрные волосы, темные глаза, смуглая кожа, и эта его вечная привычка переходить на итальянский язык во время разговора. Итальянец был полной противоположностью холодному англичанину: харизматичный, улыбчивый, активный. Исходящая от него тёплая аура заставляла как-то само собой расслабиться рядом с ним.

Ходили слухи, что у слизеринцев завязались романтические отношения после окончания войны, но это были всего лишь предположения сплетников школы, как считала Гермиона. Многие девушки все ещё желали оказаться в их постели и с завидной регулярностью испытывали свою удачу, отправляя различные послания молодым людям, но получали лишь вежливый отказ.

Сейчас же Грейнджер смотрела на Драко и не понимала: а что, собственно говоря, он здесь делает. Пришел позлорадствовать после их ссоры с Роном? Конечно, это в стиле того, прошлогоднего Драко, а насчет этого Малфоя Гермиона не могла быть уверена.

Чьи-то руки до сих пор двигались на ее плечах, надавливая большими пальцами на шейные позвонки, и нетрудно было догадаться, чьи именно.

– Расслабься, мисс Грейнджер, – шутливо произнес Забини, надавливая сильнее на девичьи плечи.

– Блейз, Драко, что вы здесь делаете?

Движения рук итальянца были приятны, и потому Гермиона не вскочила со своего места, удивлённо восклицая. Жар, исходящий от ладоней парня, приятно ласкал кожу через футболку, и останавливать его совершенно не хотелось. Но их странное поведение напрягало, а потому расслабиться было сложновато. В любой другой день Грейнджер бы не позволила так дотрагиваться до себя чужому человеку, но сегодня она слишком устала, чтобы отказаться от такого блаженства.

– А на что это похоже? – ответил Драко, слегка насмешливо. – Сидим в общей гостиной.

Малфой откинулся на локти, и Гермиона не смогла удержаться от быстрого, оценивающего взгляда. Длинные ноги в зауженных черных брюках; белая форменная рубашка, обтягивающая его подтянутый торс; три перламутровые пуговицы расстегнуты, давая разглядеть ключицы; платиновые волосы упали на лоб, придавая парню сексуальности. Грейнджер поняла, что внешний вид Рона ее никогда так не волновал, как сейчас волнует Драко, раскинувшийся рядом с ней на ковре.