Текст книги "Alucinari (ЛП)"

Автор книги: celluloid

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Просто переживи эту ночь, говорит он самому себе, пока по ногам стекают струи воды. Ты проснёшься утром, будешь чувствовать себя отдохнувшим и не сумасшедшим и сможешь действительно взяться за свои проблемы. Это твой главный приоритет. Продолжай заботиться о себе и ты сможешь справиться с чем угодно.

Он становится ногами на мягкий коврик в ванной, наслаждаясь приятным ощущением крупного ворса на чистых ногах. Ему кажется, что он может отключиться прямо здесь и сейчас, но упрямо доходит до гостевой комнаты, наконец хорошо уставший, и засыпает, стоит только голове коснуться подушки.

Мягкий свет из окна будит его. Питер довольно мычит, переворачивается на живот и зарывается лицом в подушку. Он просто полежит ещё пять минут, ведь сейчас лето, и никто не может сказать ему вставать рано, и ему так уютно, и он помнит свой сон этой ночью и просто хочет полежать в тишине без очередного приступа истерики.

Лежать в кровати без фокусов со стороны его сознания. Звучит неплохо.

Но вставать надо хотя бы потому, что он больше не может лежать в кровати, и его сон закончился, но ещё он помнит, что обещал себе двигаться вперёд. Сейчас уже Второй День, и он не собирается выходить на улицу или смотреть новости, но, может, будет безопасно позвонить тёте Мэй.

Почему он не сделал этого раньше? Не то чтобы они могли отследить его с телефона Роуди, верно?

Питер хмурится. Кто они?

Он выходит из комнаты, и его приветствует середина утра и, как следствие, отсутствие Роуди. Он позволил мне поспать подольше, с улыбкой думает Питер.

Скорее всего он это сделал потому, что когда ты последний раз не спал, ты попытался его убить.

Эй. Хватит. Прекращай.

Питер встряхивает головой, словно это поможет выбить оттуда негативные мысли. Он поработает над этим, он знает. Хэппи говорил ему, что даже у мистера Старка постоянно были сомнения насчёт своих поступков, и это стало для Питера открытием, заставившим его задуматься, был ли он в подобной ситуации. Ему стоит спросить об этом Роуди.

Но сперва он найдёт домашний телефон – задача, которая оказывается на удивление сложной, ведь трубки нет на базе. Её нет на столах или кухонных тумбах, под мебелью или среди диванных подушек или в холодильнике (зачем он вообще проверяет холодильник?). Только забравшись с ногами на столешницу и заглянув в самый высоко расположенный шкафчик, он, наконец, находит её, затолканную в дальний угол.

Странно, думает Питер, но решает не придавать этому значения.

Вместо этого он задаётся другими вопросами: Роуди военный, они будут прослушивать его звонки, ведь так? Он подписывал Соглашение, может, это даёт им право слушать все его разговоры? Может, этот телефон ему только для вида? Есть ли здесь где-нибудь личный телефон? Стоит ли мне подождать?

Но сквозь все его мысли прорывается один вопрос: Кто, чёрт возьми, эти они??

Питер снова трясёт головой, на этот раз более яростно. К чёрту. Он хочет поговорить с тётей и перестать думать о том, как весь мир объявил на него охоту (несмотря на ряд улик, говорящих об обратном). Он позвонит ей.

– Алло? – спрашивает голос тёти Мэй, и Питер едва не теряет равновесие от облегчения.

– Тётя Мэй, – говорит он. – Привет.

– Питер! – радостно выдыхает она, и он буквально может почувствовать тепло её голоса. Он погружается в него, во внезапную атмосферу любви. От неё пахнет клубникой. – Господи, я так рада тебя слышать.

– Да, я тоже рад, – отвечает Питер, сидя на полу и опираясь о стену. – Я так по тебе скучал.

– У тебя всё хорошо? – спрашивает она. – По голосу кажется, что да.

– Всё будет хорошо, – говорит Питер, и как только он произносит слова вслух, он чувствует, что действительно верит в это. – Я в безопасности, я счастлив и я так по тебе скучал. Но мне помогают, и я думаю, что всё закончится хорошо. Люблю тебя. Как у тебя дела?

– О, Боже, – начинает тётя Мэй, и Питер почти видит, как она зарывается пальцами волосы. – Хорошо, что тебя здесь нет. Я живу у Хэппи последнюю неделю, пресса прохода не даёт. Я даже шага не могу ступить за порог без того, чтобы не наткнуться на репортёра, жаждущего получить цитату для статьи.

Питер чувствует укол вины, и леденящее чувство в желудке поглощает часть тепла, которое ему подарил звонок тёте.

– Мне так жаль, это я с тобой сделал.

– Не стоит, – немедленно отвечает тётя Мэй. – Это абсолютно точно не твоя вина, а их. Кто вот так просто вещает на весь мир настолько личную информацию? Тебе шестнадцать! Должна сказать, я говорила с Пеппер, и мы ищем легальные способы выхода из ситуации. Юристы предупреждают, что такие дела могут тянуться вечность, но на нашей стороне Старк Индастриз, так что у нас не закончатся ресурсы, и нам не придётся сдаться. Кто-то за это точно поплатится.

Слова тёти заставляют его фыркнуть в трубку, растянув губы в улыбке.

– Спасибо, Тётя Мэй. Ты лучшая.

– Естественно, – соглашается она. Её голос становится мягче. – Я люблю тебя, Питер. Ты не перестаёшь меня удивлять, и я так горжусь, что я твоя тётя. Скоро я смогу по-настоящему тебя обнять, обещаю.

Питер прикрывает глаза, касается затылком стены.

– Не могу дождаться, – отвечает он.

Они прощаются и кладут трубку. Телефон Питера покоится у него на коленях, сам он всё ещё не открыл глаз, его губы до сих пор растянуты в улыбке. Это лето было не из лёгких. Но он прорвётся и, может, выйдет сильнее, чем был раньше. Он собирается насладиться моментом, сохранить его в памяти, чтобы вернуться к нему, когда дела непременно станут плохи, чтобы напомнить себе, что есть свет в конце тоннеля.

– Ах, как это трогательно. Думаешь, в реальном мире она действительно так считает?

Питер распахивает глаза. То леденящее чувство в желудке разливается по всему телу. Он встаёт, полностью прислонившись к стене, рядом внезапно не находится телефона. Он проверяет запястье – никаких веб-шутеров. И даже обуви нет. Он оглядывается по сторонам, но вокруг ничего нет.

Буквально ничего. Он делает шаг назад, когда стена за его спиной исчезает, и остаётся лишь бесконечная чёрная пустота. Паника наполняет его сердце, когда он смотрит вниз и видит, что под ногами тоже ничего нет. Один шаг, и он может сорваться вниз в никуда.

С секунду он не может дышать.

Питер вскидывает голову до хруста в шее, пытаясь зацепить взглядом хоть что-нибудь вокруг него. И ничего не находит. Он висит на волоске – наверное. В памяти всплывает, как он падал сквозь натянутые нити паутины, как был пойман в стеклянном шаре, на кладбище. Ничего. Это абсолютная пустота.

Питер распахивает глаза и видит перед собой потолок гостевой комнаты, чувствует ногами сбитые простыни. Он смотрит прямо, не моргая, какое-то время, прежде чем перевести взгляд на часы. Семь утра. Он падает обратно, его волосы в беспорядке раскидываются по подушке.

– Боже, – стонет он, устало проводя ладонью по лицу. Он не чувствует себя хоть немного отдохнувшим. – Не ночь, а сплошное безумие.

Он встаёт, зевает, потягивается и наконец спускается на кухню. Слабое покалывание в ноге, той, которой он наступил на стекло, заставляет его нахмуриться. Но Роуди уже внизу, и он готовит себе завтрак, так что он позволяет себе расслабиться, присоединяясь к нему на кухне.

– Утро, – приветствует его Роуди, – тяжёлая ночка?

– Странные сны, – хмурится Питер и тянется за кофейной чашкой. В ответ на красноречивый взгляд Роуди он немедленно поднимает руки в знак примирения. – Нет, нет, теперь я ответственно пью кофе. Видите? Одна чашка. Я даже не до конца наполняю, – Питер улыбается своей самой обворожительной улыбкой.

Роуди фыркает и качает головой.

– Конечно, – произносит он. – Странные сны? Не плохие, просто странные?

– Ага, – отзывается Питер, поворачиваясь, чтобы облокотиться о кухонную тумбу. – Ничего такого, что могло напугать меня так, чтобы я больше не хотел спать, они были просто. Странными. Понимаете?

– Не особо, но поверю тебе на слово. Какие планы на сегодня?

Питер не ожидает подобного вопроса. Он задумывается на секунду. Стационарный телефон всё ещё находится на базе в гостиной, его видно отсюда. Он задумчиво задерживает на нём взгляд, и если у него всё ещё есть сомнения насчёт загадочных них, то вот он, Роуди, прямо перед ним, всё, что нужно сделать, это просто спросить, но…

– Йога, – наконец отвечает Питер.

– Йога? – Роуди удивлённо приподнимает брови.

– О, да, – произносит Питер. – Очень расслабляет. Надо оставаться гибким. Возможно, стоит также начать медитировать. Выстроить какие-нибудь привычки прежде, чем я начну говорить с Сэмом. Всё должно быть в лучшем виде. Когда, кстати, как вы думаете, я смогу с ним увидеться?

– Сегодня мы с ним встретимся, так что я узнаю это, – отвечает Роуди. – Думаю, как только у него появится свободное время. У тебя не сильно загруженный график, правда?

Питер смеётся в ответ.

– О, да. Целое огромное ничего. Когда ему удобно, мне тоже удобно.

Роуди уходит, и Питеру опять надо себя чем-то занять. Он снова смотрит на телефон, затем берёт его в руки вместе с базой и аккуратно переставляет на пол, под диван. Он не хочет даже думать о том, что тот существует, не хочет искушать себя. Он знает, что тёмная пустота не была настоящей, но всё равно, может, его разум так пытается сказать, что время ещё не пришло. Ещё будут возможности. Не стоит опережать события.

Осознав, что не имеет ни малейшего представления, как заниматься йогой, он находит документалку по теме на Нэтфликс и надеется, что сможет хоть что-то оттуда почерпнуть. В любом случае, его изначальная цель выполняется, а именно: расслабиться. Он всё ещё немного уставший, но это нормально. Он переживёт этот день, выспится, переживёт следующий, и его жизнь придёт в норму.

Питер оказывается на потолке, когда слышит звонок телефона. Ему не особо везло с телефонами в последнее время, и он не горит желанием отвечать, так что остаётся на своём месте и задерживает дыхание. Звон прекращается, и он выдыхает.

Когда телефон начинает звонить снова, Питер вздыхает, спрыгивает на пол и достаёт телефон из-под дивана. Он поднимает трубку, но не произносит ни слова.

– Привет, – звучит голос Роуди из динамика, и Питер расслабленно откидывает голову, касаясь затылком пола. – Как оказалось, Сэм сегодня свободен и сможет зайти примерно через полтора часа. Что скажешь?

– Было бы отлично, – выдыхает Питер в трубку.

– Ты в порядке, приятель? Звучишь очень устало.

Питер моргает, осознавая, что лежит, растянувшись на полу, и садится.

– Да, я в норме, честное слово. Просто телефон упал на пол, вот и всё. И я думаю, эм, что чем раньше я поговорю с Сэмом, тем лучше.

– Хорошо, – произносит Роуди на другом конце провода. Питер наклоняет голову, чужой голос звучит немного странно. – Просто впусти его, когда он позвонит в домофон, ладно? Сегодня я снова буду поздно. Всё ещё сражаемся за тебя, парень.

Питер едва заметно улыбается его словам. Он надеется, что улыбка слышна в его голосе, когда он отвечает:

– Обязательно. Ещё раз спасибо. Я буду перед вами в огромном долгу, когда всё закончится.

– Даже не думай об этом, – отзывается Роуди и кладёт трубку.

Питер ставит телефон обратно на столик, где он лежал раньше, и и возвращается к документалке. Его разум, однако, больше не сосредоточен на фильме; он продолжает бросать короткие взгляды на телефон. Если Роуди решил ему позвонить – дважды! Он сделал это дважды – на этот номер, то он должен быть безопасным. Они не смогут прослушивать. Может, ему стоит…

Внезапно Сэм просит, чтобы его впустили, и Питер от неожиданности падает с дивана. Он жмёт на кнопку домофона, выключает телевизор, открывает дверь в квартиру и ждёт около неё.

Питер оглядывается на пустое пространство квартиры. Он готов поклясться, что коридор не был таким длинным, но, опять-таки, он не так много времени провёл в этой части квартиры: последний раз он пользовался входной дверью в день приезда. Более того, он её избегал.

Ох, вау. Это что-то новенькое. Он собирается кого-то впустить. Он впервые собирается поговорить с кем-то обо всём как следует. Кто-то будет слушать о том безумии, которое он, как ему казалось, переживал, переживает до сих пор со всеми этими снами и галлюцинациями, которые довели его до того, что он боится просто жить (и он задумывается о том, изменилось ли бы что-нибудь, не будь его личность раскрыта, стал бы и тогда его разум выкидывать эти фокусы или же он смог бы всё затолкать в чёрный ящик, как когда отец Лиз пытался его убить), и поможет ему найти способ с этим справиться.

Второй День. Большой шаг вперёд.

Питер замечает, что он начинает часто и поверхностно дышать, и заставляет себя успокоится как раз в тот момент, когда слышит стук в дверь.

– Открыто! – зовёт он, делая шаг назад в коридор, чтобы освободить немного места.

– Спасибо, парень, – отвечают ему, и всё, что Питер в состоянии сделать, это неверяще застыть. В следующее мгновение он летит вперёд и сдавливает Тони Старка в объятиях как раз, когда он закрывает за собой дверь, и, не рассчитав силы, случайно впечатывает того в стену, выбивая воздух из лёгких.

Тони сдавленно кашляет, и Питер тут же отскакивает на шаг назад.

– Простите, мистер Старк, просто я так рад вас видеть, вы не можете себе представить…

Что-то не так. Что-то серьёзно не так на этот раз. Его нутро вопит об опасности.

Мне всё равно, говорит он самому себе, и это правда. Ему действительно всё равно.

– Не забивай голову, – хрипит Тони, на секунду сгибаясь пополам. Но он тут же выпрямляется, одаривая Питера лукавой улыбкой. Тот широко улыбается в ответ, так, что, ему кажется, у него вот-вот треснет лицо. Это просто чудесно. Просто чудесно. – Как тебе очки?

– О, чёрт, – отвечает Питер, зарываясь пальцами в волосы и отводя взгляд. – Они действительно классные, но это немного слишком. Это как когда вы мне в первый раз дали костюм, и в нём был режим мгновенного убийства. Я чуть не убил одноклассника! Но не убил. Так, что помимо этого, они замечательные.

– Конечно они замечательные, я же их создал, – отзывается Тони, заставляя Питера расплыться в улыбке.

нет нет нет нет нет нет нет

замолчи

– Вы подговорили Роуди? – спрашивает Питер лишь бы заглушить внутренний голос, чтобы тот не портил момент. – Или, типа, вам пришлось подстроить свою смерть ради какой-то новой миссии? Вас заставили? Или вы скрываетесь от кого-то?

– Не всё сразу, парень, – прерывает его Тони, заходя в квартиру как к себе домой. Насколько они с Роуди близки? Наверное, действительно сильно. Может, это и не его квартира, но Питер готов поспорить, что он не раз тут бывал. Возможно даже, ночевал в той самой гостевой комнате, которую сейчас занимает Питер. – Но да, я был занят. Увидел, однако, что у тебя проблемы, и приехал как только смог. И неплохо было бы оставить эту встречу строго между нами.

Питер с чувством кивает ему.

– Да, да, конечно. Просто… Вы не представляете, как много для меня это значит, видеть вас снова…

Тони искренне улыбается в ответ.

– Думаю, представляю, – отвечает он. – Но я тоже рад тебя видеть.

это неправильно ты знаешь что это неправильно ты знаешь

Да. Я знаю, что это очередной сон. Но если так я смогу снова поговорить с мистером Старком, я готов принять эту возможность. Даже если это не по-настоящему.

– Итак, как я могу тебе помочь?

Питер резко поднимает голову и натыкается на выжидательный взгляд Тони. Он снова проводит рукой по волосам. Он же причесался утром, да?

– Эм, – произносит он, – обелить моё имя?

Тони мягко смеётся в ответ, но в его голосе сквозит печаль.

– Если бы всё было настолько просто, я бы это уже сделал, и ты это знаешь.

Питер едва заметно склоняет голову.

– Да, знаю. Я просто… Я не знаю, думаю, даже час или два с вами мне во многом помогут. Этого будет достаточно.

– Неужели? – Тони бросает на него удивлённый взгляд. – Ты, наверное, первый, кто мне такое говорит.

Теперь очередь Питера печально улыбаться ему в ответ.

– Просто вы мне так помогли. В жизни, со школой, с костюмами и просто… просто тем, что были рядом. Не то чтобы у меня никого не было, но мой дядя погиб, и это было для меня огромной потерей, а потом вы нашли меня? И поверили в меня? Я действительно нуждался в этом…

О, боже, он снова плачет. Это никогда не закончится, думает он.

– Ох, – произносит Тони, потирая шею и явно чувствуя себя неловко. – Эй, – он оглядывается по сторонам, словно бы не зная, что делать в подобной ситуации, и затем просто подзывает Питера к себе. – Иди сюда, – говорит он, хотя сам пододвигается навстречу ему, протягивая руки. – Всё будет хорошо. Иди сюда.

Питер, на этот раз совладав со своими эмоциями, падает в его распростёртые руки. Он чувствует, как Тони неловко похлопывает его по спине.

– Тише, тише, всё будет хорошо. Обещаю.

Питер замирает. Он тут же перестаёт плакать.

Это не голос Тони.

Питер отскакивает назад, отталкиваясь от тела Бэка, чтобы застать того врасплох и вырваться из чужой хватки. Он увеличивает дистанцию между ними, принимает боевую стойку и смотрит ему прямо в лицо. Чёрт. Всё ещё без веб-шутеров. Всё ещё босиком. Почему он ни разу не переоделся в этом кошмаре?

Бэк просто улыбается в ответ, в его улыбке нет и доли угрозы, и широко разводит руки в знак капитуляции.

– Я не собираюсь с тобой сражаться, Питер. Я просто хочу поговорить.

Питер внимательно следит за ним, ожидая, когда он начнёт двигаться.

– И почему я должен верить тому, что ты хочешь сказать?

Бэк делает шаг вперёд.

– Я был с тобой всё это время, – отвечает он. – Не думаю, что у тебя есть выбор.

Питер отступает на шаг. Он останавливается, когда ударяется обо что-то ногой. Оглядываясь через плечо, он видит, что практически упирается спиной в барную стойку; когда он поворачивается обратно, перед глазами оказывается тот самый бар в Праге, где Питер едва ли не впихнул ЭДИТ в руки Бэка. На этот раз, однако, бар пустой: здесь только они вдвоём.

– И для чего всё это? – спрашивает Питер, обводя рукой бар и не спуская глаз с Бэка. Его поза лишена всякой агрессии, он просто садится на ближайший стул.

– Я подумал, что знакомое место поможет тебе, – говорит он. – Когда мы были здесь в последний раз, ты смотрел на меня с таким восхищением, словно бы мы были близкими друзьями. И мы были ими, ведь так? Давай посмотрим, сможем ли мы к этому вернуться.

– Ты сумасшедший? – выплёвывает Питер, делая рывок вперёд с целью выбить стул из-под Бэка. Тот просто отодвигается вместе с ним в сторону, дальше от Питера.

– Нестабильный, – поправляет Бэк, подтягивая второй стул и похлопывая по нему, словно бы предлагая Питеру сесть. – К сумасшествию у нас движешься ты, не так ли? Ничего страшного. Из нас всё ещё может выйти отличная команда.

Питер прожигает взглядом стул.

– Я не стану садиться рядом с тобой, – отрезает он. – И, отличная команда? О чём ты, чёрт возьми, говоришь? Для тебя окружающие ничто, средства для достижения цели, буквально игрушки, – он выплёвывает последнее слово, думая о том складе в Берлине.

– Ох, – произносит Бэк, и в его голосе звучит искреннее сожаление. Питер скептически смотрит на него. – Я тебя этим обидел? Мне жаль.

– Нет, тебе не жаль!

Бэк цокает языком, пожимает плечами.

– Возможно, возможно ты прав. Но ничего личного. Это правда. Мне нужна была информация, ты мне её дал. Я никогда не хотел тебя убивать. И я говорю серьёзно. Давай, присядь.

– Да не буду я садиться! – Питер переходит на крик и, разворачиваясь на пятках, начинает ходить из стороны в сторону. – Мне плевать на твоё “ничего личного”, ты был готов убить стольких людей, и ради чего…

Как только он в следующий раз оборачивается, пейзаж сменяется, и вот он переносится на колесо обозрения, то самое, где застряли Нед и Бетти. Внезапно ему уже некуда идти; вместо этого он заперт в клетке с диким зверем. Бэк сидит напротив, выжидательно смотрит на него, и взгляд его глаз такой чистый, открытый, честный и доверчивый, как у щенка. Кабинка резко дёргается, заставля Питера упасть на сиденье.

– Спасибо, – говорит Бэк, и его голос звучит именно так, как в ту ночь, когда Питер смотрел на него сквозь окно бара с искренним восхищением.

Эта мысль отдаётся глухой болью, и прежде, чем он успевает себя остановить, Питер спрашивает:

– И почему тебе надо было оказаться плохим парнем?

– Понятие “плохой парень” относительно, – отвечает Бэк. – Но да, я плохой парень. Со мной обошлись несправедливо, но я пытаюсь извлечь из этого максимальную выгоду. Помнишь, как те репортёры пытались выпытать у тебя, будешь ли ты следующим Железным Человеком? Помнишь, каким потерянным и напуганным ты тогда себя почувствовал? Мистерио защитил бы тебя от этого. Он до сих пор может, если ты мне позволишь.

Питер качает головой.

– Тебя там не было. Ты никак не можешь об этом знать.

– Ты рассказывал мне об этом, когда мы ещё были друзьями.

– Нет, не рассказывал.

Бек одаривает его этой странной, утешительной улыбкой, словно они действительно друзья, которые в шутку спорят между собой.

– Да, я в этом точно уверен.

Питер готов продолжить спорить, что, нет, не рассказывал, когда его вдруг пронзает мыслью. Не рассказывал ли? Ему кажется, что они разговаривали о многих вещах до того, как он узнал истинное лицо Бэка.

Лишившись былой уверенности, Питер резко отвечает:

– Какая уже разница? Ты мёртв.

– Неужели? – спрашивает Бэк, чуть склоняя набок голову.

– Да. Я видел, как ты умер.

– Правда? Или ты просто видел меня раненым? Была ли там кровь? Ты проверил мой пульс? Дыхание? Или ты просто посмотрел на меня, настоящего меня, которого даже не видел с пистолетом у твоей головы, и решил, да, он мёртв?

Кровь стынет в жилах. Так бы Питер описал своё состояние. Колесо продолжает движение, вспышки фейерверков озаряют пустующую площадь, и Питер чувствует, как холод накрывает его с головой. Он почти перестаёт дышать и едва слышно произносит глухое “Нет”.

– Извини, не мог бы ты повторить? – Бэк всё ещё улыбается, но теперь на его лице отражается ликование.

– Нет, я не проверил лично, что ты умер, – произносит Питер, не в силах смотреть в эти глаза. Они большие, и он ничего не может в них прочитать. Это напрягает. Вместо этого он смотрит на свои руки и нервно заламывает пальцы.

– Нет, не проверил, – кивает Бэк. – И, кроме того, это не имеет значения. Даже если я мёртв, разве я тебя оставлял? – Питер резко вскидывает голову, когда чувствует, как палец Бэка легко постукивает его по лбу. – Я всё время был с тобой, разве нет?

– Это просто сон, – говорит Питер, хотя его голос потерял всякую уверенность. – Очередной сон.

Бэк пожимает плечами.

– Конечно. И следующий тоже им будет?

– Следующий, – глухо повторяет Питер.

– Именно, – отзывается Бэк. – Послушай, Питер. Буду с тобой честен. Ты мне нравишься. Ты хороший парень. Я надеялся, что мы могли бы вернуться к нашей супергеройской дружбе, и я думаю, однажды нам это удастся. Не сегодня, явно, но однажды точно. Мне кажется, мы продвинулись достаточно, чтобы забыть о глупых трюках вроде выстрелов в голову твоим друзьям, или воссоздания знаменитого убийства, или же о скелетах в твоём шкафу, или напоминаний о том, каким ты брошенным и всеми покинутым ты себя чувствуешь, и как ты боишься испытать это снова. Но ты должен понять, последнее – то, к чему ты неизбежно идёшь, ясно?

– О чём ты? – Питеру следует выпрыгнуть из чёртовой кабинки. Не принимать участие в разговоре. Но чувство поражения накрывает его целиком, и ему не кажется, что у него остались силы бороться с ним. Не после… он не знает, какого сна по счёту, или, может, это всё был всего один долгий сон.

– Задумайся, – говорит Бэк. Он подаётся вперёд, прожигая Питера взглядом, и тот не может не верить каждому произнесённому слову, такому искреннему и реальному. – Сколько ещё ты сможешь держаться? И я имею в виду не сны, не бодрствование сутками напролёт, чтобы их избежать. Я имею в виду, в целом. Предположим, ты решил вернуться к обычной жизни. Сколько, как думаешь, люди будут мириться с тем, что им нужно постоянно доказывать тебе, что они те, кем являются? Ты не можешь каждый раз заходить в аудиторию и просить учителя рассказать о чём-то, о чём будете знать лишь вы двое. В конце концов, окружающим это надоест.

Он выдерживает короткую паузу, после чего продолжает:

– Даже твоим родным и близким. Конечно, они будут говорить, что всё понимают, что всегда готовы помочь и никогда тебя не оставят. Но ты так и не увидишь, насколько они устали от тебя. Есть предел времени, которое человек способен находиться около кого-то вроде тебя, кто не может отличить, что реально, а что нет. По твоим представлениям о тёте видно, что вы очень близки. Это хорошо. Я рад за вас. Но даже ей, в конце концов, будет не под силу справляться с тобой. Она никогда не признает этого, но ты сломаешь ей жизнь. И в отличие от твоих друзей, которые могут бросить тебя, испытав лишь слабый укол вины, у неё не будет такого выбора. Для неё не будет выхода от тебя и твоих бесконечных проблем. Ты её уничтожишь.

Он наклоняется ближе, заглядывает ему прямо в глаза.

– Питер, просто выслушай меня. Я единственный, кто сможет быть рядом с тобой. Ты отпугнёшь всех остальных – и кто знает, что ты станешь делать со своими маленькими суперспособностями? – и подвергнешь их опасности. Не потому, что их теперь будут связывать отношения с известным преступником Человеком-Пауком, но потому, как ты морально замучаешь их до тех пор, пока они не смогут находиться рядом с тобой, и им придётся спасаться бегством. И это если ты не убьёшь их в приступе нервного срыва. Потому что ты на это способен, я прав?

Бэк вздыхает.

– Но я точно знаю, через что ты проходишь. Я могу помочь. И ты должен понять: я единственный во всём мире, кто будет с тобой рядом. И чем раньше ты это поймёшь, тем лучше это будет для всех.

Питер тоже наклоняется, чтобы быть на одном уровне с Бэком. Он переводит взгляд на свои дрожащие ладони. Он никак не может заставить их успокоиться. Голос в глубине его сознания затих, исчез. Слова Бэка окружают его, заполняют собой атмосферу, он вдыхает их вместе с вечерним пражским воздухом.

Он чувствует себя, как когда не спал почти четверо суток.

Ещё одна мысль приходит ему в голову. Ещё одна вещь, которую он может сейчас произнести вслух.

Он спрашивает:

– Почему ты это делаешь? Твой план провалился. Всё кончено. Зачем продолжать?

Какое-то мгновение стоит тишина. Потом Бэк наклоняется вперёд, беря руки Питера в свои. Питер смотрит на ладони Бэка поверх своих, и затем поднимает глаза и встречается с ним взглядом.

– Потому что ты встал у меня на пути, – отвечает Бэк, не отводя глаз. – И теперь я встану на твоём – до конца твоей жизни.

Питер распахивает глаза, хватая ртом короткие испуганные вдохи.

Он несколько раз быстро моргает, находя взглядом паука, свисающего с паутины в углу на потолке прямо напротив него. Он смотрит на него в ответ, думает Питер. Или, может, нет. Это просто паук.

Его ступня ноет, словно бы он её где-то поранил.

Питер осторожно садится на кровати. Всё в порядке. Он в порядке. Это был просто сон.

Он медленно подтягивает к себе колени, прижимает их к груди. Он упирается в них лбом и не может удержать рвущиеся из груди всхлипы.

Кровать прогибается с другой стороны, кто-то садится рядом. Питер чувствует чужое присутствие, но не обращает на него никакого внимания, сфокусированный на пульсирующей боли в голове и ощущении, что в лёгкие совсем не поступает воздуха, хоть его дыхание пришло в норму.

Голос, однако, звучит совсем близко.

– Эй, не расстраивайся. Всё будет хорошо. Как я и сказал – я всегда буду рядом.