Текст книги "Провидец судеб (СИ)"
Автор книги: Casperdog
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
– Настён, ты преувеличиваешь. На волхва привороты не действуют. Так было, есть и будет. Мы ведь не занимаемся колдовством, а…
– Неверный ответ. – Настя внезапно перестала улыбаться, став серьёзной. – Слав, просто ты был прав, говоря, что так и не стал настоящим волхвом. Да, в тебе заложен огромный потенциал, но до конца так и не стал тем, кем себя называешь. Что могу посоветовать – проведи обряд и призови Велеса. Пусть он сам начатое доведёт до конца. Других наставников у тебя нет и никогда не будет. Когда всё закончится, сам поймёшь что я была права.
– Настя, ты в самом деле всё это чувствуешь? Не выдумываешь?
– Зачем мне тебя обманывать? Да, чувствую в тебе огромную силу, но ты… как бы это сказать, чтобы не обидеть… – Девушка замолчала, закрыв глаза. – В твоей ауре много незащищённых тонких мест. Силу свою используешь лишь на половину, если не меньше, а это говорит об одном – ты ремесленник, не мастер. Как тебе и сказала, призови меня или Велеса для окончательной шлифовки твоего таланта.
– Твою ж… – Как сразу не обратил внимание, что Настёна никогда не говорила со мной настолько вызывающим тоном. Что, снова её телом воспользовались как проводником?
– Морена, рад тебя приветствовать, но ты снова без разрешения воспользовалась человеческим телом?
– Узнал? Почувствовал? – хрипло рассмеялась девушка. – Что ж, приятно, когда тебя не забывают, но почему думаешь, что использую тело этой прелестной девочки без её разрешения? Когда уйду, сможешь спросить – добровольно она согласилась или я её принуждала. Уверен, твоя половинка скажет правду. Ладно, верный слуга Велеса, мне пора, а ты задумайся над моими словами. Если призовёшь нас двоих, меня и старого, сможешь за раз войти в полную силу. Только и от тебя потребуется услуга. Какая, потом скажу. Не бойся, ничего страшного и кровожадного. Обо мне больше гадостей говорят, чем заслуживаю. Вот и убедишься. Для тебя услуга будет очень даже приятной. До встречи, милый…
Не отрываясь, смотрел, как Настя вздрогнула и… стыдливо опустила глаза.
– И часто ты отдаёшь своё тело во власть Морене? – я не злился, потому что… просто не мог злиться на тоненькую девочку, которая стала мне бесконечно близким человеком.
– Прости, Слав. Отвечу на твой вопрос, который так мне и не задал. Да, я добровольно согласилась, что бы Старшая сестра могла сейчас с тобой поговорить.
– Даже сестра? Забавно называть богиню сестрой, но ты ведь… Подожди. Хочешь сказать, она помогает тебе в учении? В овладении ремеслом?
– Да, – уже чуть не шептала девушка. – Я всё учу сама, но она мне лишь разъясняет непонятные моменты. Знаешь, без неё было бы намного труднее освоить всё, что написано, и что мне необходимо знать.
– Час от часу. Малыш, а не боишься, что в один прекрасный момент твоим телом завладеет Старшая сестра и выгонит тебя нахрен, как ставшую ненужной.
– Нет, Слав. Ты удивишься, но как ты для Велеса последний, так и я для Морены. Так уж сложилось. И не ругай Морену. Она, когда не злится, очень добрая и отзывчивая. Никогда не отказывает в трудную минуту.
– Настя, а у тебя были эти трудные минуты? Я говорю за последние три месяца. Ну, не считая неприятного эпизода с Бойко?
– Ты не так понял. Я говорю о трудных моментах в учёбе. Мне не у кого спросить правильно я делаю те или иные вещи или нет. Тебя просить? Так не знаешь тонкостей. А Морена не отказывает в совете. Её часть ведь всё равно осталась в моей душе, как Велес не старался. А может он специально так сделал, кто знает? Нам не понять мысли Высших.
– Тогда ты наверняка знаешь и об одолжении, о котором говорила твоя так называемая сестра? Что это значит?
– Я не знаю точно, но догадываюсь. Прости, не скажу. Это чисто наше, женское.
– Так. Получается, против меня возник женский заговор? Настя, не скажешь, спать сегодня не дам.
– А кто был бы против? – захохотала девушка, уже ставшая сама собой. – Я только за.
– Дурилка, я не о том, о чём ты подумала! – рассмеялся, видя, как моя красавица краснеет на глазах. – Я о том, что отлучу от тела. Будешь спать в своей кровати. Она у тебя ничуть не хуже моей. Ладно, так и быть, для обнимашек выделю запасную подушку. Есть у меня такая, размером как две обычных.
– Ты не посмеешь, – глазища стали в два раза больше и стали наливаться слезами. – Слав, я тогда не смогу уснуть. Без тебя не смогу. Зачем ты так?
– Тогда признавайся. О чём сговорилась с Мореной?
– Не скажу, хоть режь. Слав, ну пойми же ты. Не всем можно делиться даже с самым близким человеком. Есть такое, что надо держать в себе.
– Ладно, партизанка, поехали домой, а то застряли на работе. Хоть здесь и хорошо, дома всяко лучше…
Глава 8
После долгих препирательств договорились уехать в выходные за город и совместить приятное с полезным – не только для отвода глаз провести пару дней в загородном доме в Новгородской глуши, но основной задачей было провести обряд, о котором говорила Морена. Было страшно осознавать, что спустя много лет придётся вновь призывать в мир сразу двух богов, а их присутствие почувствуют все, кто к этому имеют предрасположенность, как принято говорить, к паранормальным эффектам. Тянул сколько можно, но вместе с тем имелось понимание, что надо закончить начатое и, в конце концов, стать полноценным волхвом. Выдержал натиск девушки, которая твёрдо решила быть со мной. Всячески её кормил страшилками и отговаривал, но довод, что привела, был убийственным – без неё не смогу призвать Морену, я же не её почитатель. Тут возразить было нечего, и сообща наметили выезд на средину октября. Договорился через знакомых с арендой дома. Оплатил пребывание с пятницы до воскресенья. Сейчас на моём Тахо туда можно ещё добраться, но со дня на день пойдут дожди и дорога станет проходимой разве что на танке. И то под вопросом. Почему именно туда? Потому что был там однажды. Наткнулся в старинных записях на ссылки о старое капище и после долгих поисков его отыскал. Там и устроил полноценный призыв сил природы, после чего оставил после себя поломанный подлесок, да сухую яму вместо лесного озера. Хотя это и было много-много лет тому назад, остальные места силы, о которых знал, были расположены вблизи населённых пунктов, а отвечать за возможные последствия, которые могут быть непредсказуемы, совсем не хотелось.
Отработав неделю, уже из дома отнесли в машину купленные ранее продукты и вернулись вновь в квартиру, чтобы ещё раз подумать, что может пригодиться, а не взяли. И тут зазвучала музыка на телефоне. Посмотрев на номер, понял, что звонили на номер, о котором мало кто знал, да и случайные звонки туда поступали чрезвычайно редко. Номер абонента определился, но кто это? Не было желания разговаривать с неизвестным, сбросил звонок. Через пару секунд снова телефон напомнил о себе. Сброс и снова мелодия-звонок. Судя по всему – звонил тот, кто точно хотел меня услышать. Нажал кнопку и сердце обдало холодом. Скорее почувствовал, а не узнал, что хриплый свистящий голос, искажённый до неузнаваемости, принадлежит сестре.
– Ты всё же посмел продолжить свою месть? Я тебя ненавижу, тварь. Ненавижу и проклинаю, что осмелился на подобное. Ты уничтожил самое главное в моей жизни – мою семью. Будь проклят, мразь, со всеми своими богами. Я умру, но отмщу. Ударю по тому, что тебе дорого. Чтобы жил, но страдал. Чтобы гнила твоя душа от невозможности всё вернуть назад. Ты уже мёртв, хотя ещё не чувствуешь. И те воспоминания, что вложил в мою голову – всё это ложь. Думал, я стану другой? Что пойду против своего отца? Ты ничего не знаешь обо мне и о папе. Он был для меня….
Не выдержал, перебил.
– Он был животным, скотом. Другого слова не подобрать. Усыновил десятилетнюю девочку, родителей которой убил, а через два года изнасиловал ребёнка и сделал постельной игрушкой. Ты его любила? За что? За все те издевательства и извращения, которые испытала? За оргии, в которых участвовала вместе отцом? Этим гордишься? Что ж, если твой так называемый отец из ребёнка сотворил чудовище, наверное, и тебе пора последовать за ним. Таким как вы нет места на земле. Гори в аду вместе со своим извращенцем и его друзьями-палачами.
Тишина и после паузы раздался хриплый голос, в котором услышал даже насмешку.
– Я умираю и знаю точно, это сделал ты. Что ж, одно хорошо – признался, что никакой ты не Бутурлин, а Алексей Ланской. Меня это радует.
– Ошибаешься. Я тот, кто есть, Вячеслав Бутурлин. Алёша Ланской, которого ты упомянула, погиб вместе с сестрой, родителями и родственниками. Их убили при попытке бегства, расстреляли в вертолёте. И все они… Вся эта большая дружная семья похоронена на территории тюремного кладбища. Все восемь человек. Восемь номеров на одном кресте, где нет ни фамилий, ни имён, лишь дата смерти… и номера… Как у пожизненно осуждённых преступников. Не удосужились даже написать даты рождения. Хотя о чём я? Ведь тогда надо было бы признать, что в могиле лежат двое детей… Десятилетние преступники, которых казнили за то, что они пошли против власти?… Ненавижу тех, кто это сделал и кто причастен к расправе. Ненавижу тех, кто наслаждался жизнью многие годы, зная, что их никогда не настигнет кара за содеянное. Скольких ещё эти нелюди замучили своими экспериментами? Чего добивались? Чего хотели? Стать при жизни богами? Властителями если не мира, страны? Идиоты. Они без одарённых как были ничтожествами, так ими и остались. Гореть им всем в аду за совершённые злодеяния… Как и тебе, их пособнице и последователю грязных дел. Забудь мой номер и никогда больше не звони. В живых остался ещё один. Последний. Никто его не тронет до тех пор, пока меня не трогают. Пусть живёт и трясётся от страха как сам, так и его семья, что придёт день, когда надо будет ответить за всё…
У меня вырвали телефон, и Настя сначала прервала разговор, а потом вообще отключила аппарат.
Меня трясло от гнева и в первые минуты даже не мог сообразить, где нахожусь, пока не приложили к лицу мокрое полотенце.
– Славушка, любимый, успокойся, прошу. Ты убиваешь себя, родной. – Настя прижалась к спине и гладила моё лицо, шею, плечи, руки. – Успокойся. Гневом и словами ничего никому не докажешь, да тебя и не будут слушать. С другой стороны своя правда. Искажённая, извращённая, но какая есть. Думаешь, эта женщина хоть одно твоё слова приняла? Нет. Для неё была песня радости как ты убиваешься о родных. Слава. Пойми, твои родные и та, кто была тебе сестрой – они разные. Все твои близкие погибли, а та, что называет себя родственницей, она чужая. Стала такой, когда приняла чужого человека, вошла в чужую семью. Уже не говорю о дальнейшем. Она не боролась за правду все эти годы как ты. Не сопротивлялась чужому влиянию. Наоборот, впитывала в себя как губка всю грязь и ложь с одним желанием – выжить и стать на сторону тех, кто, по её мнению, сильнее. Прости за мои слова, но тех, кто погиб, она считает слабыми. Это не та жизнь, к которой мы привыкли. Это настоящая борьба за выживание. За существование, где побеждает наиболее сильный. Твоя сестра пошла, уничтожив свою гордость и личность по наиболее лёгкому и простому пути. Ты, выстрадав и став человеком, прошёл более трудный путь. Хотя… Не думаю, что ей было легко и хорошо.
Повернулся к девушке и прижал к себе.
– Мудрый ты мой котёнок. Знаешь, даже улыбка появилась, слушая твои слова. Маленькая ты моя глупышка. Моей сестре настолько промыли мозги, полностью заменив память и, наверное, даже личность, что она всё до сих пор воспринимает как истину. Она испорченный человек не только телом, но и душой, каких свет не видел. Пойми, родная. Если тебе с ранних лет говорят, что чёрное это хорошо, что извращения – это норма жизни, то приходит момент, когда ты на других, нормальных людей, смотришь как на ненормальных. Всё меняется. Чувства, понимание, восприятие. О чувстве любви и жалости вообще разговора нет – это начисто отсутствуют. Мне обидно, что моя закладка не сработала как надо. Все воспоминания детства, всё, что я помнил о родителях и как они погибли – всё это не сработало. Было отринуто совершенно чужим сознанием. Для себя вижу плюс в том, если можно так назвать то, что окончательно осознал и принял – Александра Ланская является таковой лишь по документам, а на деле – дочь полковника Торжкова. Садиста-врача и убийцы.
– Да ну их к лешему. Слав, мы тогда остаёмся. Ты всё равно не сможешь сесть за руль.
– А ты на что? – улыбнулся, глядя в испуганные глаза. – Права у тебя есть? Есть. За рулём моей машины сидела? Управляла? Да. Дважды домой отвозила своего шефа. В чём вопрос?
– Я боюсь. Правда, боюсь. От работы до дома выучила маршрут, а тут… Нет, Слав, я не сяду за руль.
– Тогда на кой страховку на тебя оформлял? И кто хвалился, что экзамен по вождению сдала одна из трёх из всей группы, где были, кроме тебя, одни мужики? Всё, поехали. За городом всегда проще, сама знаешь.
– Так сегодня за городом сплошная толчея – в городе машин меньше чем там.
– Котёнок, не заставляй на тебя рычать. Поехали. Не бойся – если что, вину возьму на себя, да и машина у нас такая, что остальные водители всегда настороже. Если что, сигналь. Сама увидишь какой лёгкой будет дорога. Потом тебя сменю. Договорились?
– -
Каждый раз, когда Настя садилась за руль моей машины, еле сдерживался, чтобы не заржать. Она, тоненькая веточка, сливалась с сиденьем и со стороны казалось, что за рулём шкафа на колёсах никого нет. Хотя, удивился, когда в первый раз через десять минут малышка вполне освоилась с немалыми габаритами машины, а во второй раз так чуть ли не матом покрыла мужика, что притёрся слишком близко. Наверное, лишь одно моё присутствие рядом сдержало её порыв. Промолчать промолчала, но когда нажала на клаксон, а у меня гудок сравним с паровозным, приятели ради хохмы поставили, сосед по дороге ТАК шарахнулся в сторону, что я даже глаза закрыл – думал, тот в ограждение впилится. К счастью нет, увернулся. И когда полчаса назад сказал, что можно использовать звуковой сигнал, на лице девочки появилась улыбка, которую принял скорее за оскал. Думал, что Настёна всех будет пугать, но нет. Выехали из города вполне нормально и по трассе шли на «грани фола» – выше положенной, но ниже той скорости, за которую штрафуют. Искоса бросал взгляды на свою водительницу и внутри даже гордость появилась – никакого напряжения. Девочка была расслаблена, но глазки внимательны, головой крутит, на знаки смотрит и уже дважды заранее сбрасывала скорость в тех местах, где можно было бы даже увеличить, но… в первом случае миновали гаишников, которые с сожалением поводили нашу машину взглядами, а во втором стояла машина с камерой на крыше.
– Ты что, их чувствуешь? – спросил, думая, что всё это случайность.
– Настроилась на каверзы, вот и чувствую, где они могут проявиться. Впереди ещё одна. Скорее всего, опять машина с радаром.
– Настён, а меня такому научить можешь? А то, как ни поеду за город, обязательно штраф привожу за превышение.
Посмеялись, но ответ девочки меня удивил.
– Если захочешь, научу. Не сложно. Надо настроиться на определённый уровень восприятия и всё будет работать помимо тебя самого. Я вот ощущаю лёгкий укол, прости, в попу, когда надо сбросить скорость. У тебя может быть совсем другой сигнал.
– То есть туда, где самое нежное и красивое.
– Комплимент приятен, но я сама определила место. Не отвлекает от вождения и не так неприятно, если бы кольнуло губу или нос. Могу подсказать тебе такое место, но обидишься, – девчонка, поросёнок, чуть покраснела и звонко захохотала.
– Понятно… – протянул, скосив глаза на улыбающуюся девушку. – Так прямо и скажи, что надоел со своими приставаниями. Устала?
– Нет, я сама это каждый раз жду, а ты чаще игнорируешь мои желания.
– Настя, а о дороге спросил. Устала за рулём? Не о том, о чём ты подумала.
Не была бы девушка за рулём, точно меня стукнула. Сейчас даже дёрнулась, но руль не отпустила, но лицо вновь полыхнуло краской.
– Какой ты… Нравится меня подначивать? Вот возьму и обижусь.
– Так. Давай ищи место, где остановишься, поменяемся местами. Сядешь на пассажирское место и обижайся. Можешь даже вообразить из себя бурундучком с надутыми щёками и поспасть. Нам ещё ехать и ехать.
Это моё чудо через пару минут чмокнуло меня в щёку и закрыло глаза…
* * *
– Как здесь красиво, – прошептала девушка, открыв глаза после сна и выскочив из машины.
– А что ты шепчешь? – удивился, хотя и сам никогда в лесу не орал. Крики – это неуместно там, где надо слушать природу.
– Не могу. Мы ведь здесь гости, не хозяева, – и девушка аккуратно меня взяла за руку. – А это наш дом, где будем жить?
– Да. Между прочим, присмотрись. Недавно узнал, что хозяева его продают. Сумма большая, но я потяну, если понравится. Один минус – отсюда до ближайшего жилья более пяти километров, а до нормальной дороги почти восемь. Здесь надо жить или оставлять нанятых людей, иначе дом сожгут или обнесут. Люди вокруг бесхитростные – раз никто не гонит, значит можно поживиться. Тем более, видишь, и забора как такового нет – ограда чисто условная. А сейчас давай помогай – надо из машины перенести в дом всё, что захватили из города. Да, милая, пока не забыл. Если у моих знакомых всё сложится, завтра к вечеру или в воскресенье утром заглянут гости, мои хорошие знакомые.
– Миша с Машей? – улыбнулась Настя.
– Нет. Эти мультяшная пара, как их называю, не любители природы, хотя по молодости с ними ездил с палаткой. Было весело. Маша заводная, а вот медведь сразу начинает ныть – то ему жёстко, то холодно, то комары, то унитаза на острове нет.
Девушка засмеялась. – Не знаю. Мне он показался вполне… Автономным. Неуклюжий немного, так рост какой? Говорил, больше двух метров.
– Два метра и один сантиметр, если быть точным, – рассмеялся от слов Насти. – Мы его между собой называем от горшка два вершка. И добавляем – плюс сантиметр. Всё, котёнок, пошли в дом. Скоро станет темнеть, а мне ещё надо включить генератор, да и полностью осмотреть дом, чтобы от хозяев не было претензий.
После ужина сели на веранде. Закутал Настёнку в тёплый плед – уже октябрь и по вечерам зябко, а в некоторые ночи температура опускается до нуля, хотя заморозков в этом году ещё не было. Сели в кресла, в руках у каждого кружка с тёплым чаем, а говорить не хотелось. Лес вокруг нас шумел, разговаривал на множестве языков. Надо было только уметь понять, что он говорит.
– Слав, а здесь есть поблизости озеро или река? – минут через десять тишины негромко спросила Настя.
– Река далеко, а озёра близко. Одно, среднее, минутах в десяти ходьбы отсюда, чуть побольше размером – минут двадцать. На большом даже когда-то пляж люди оборудовали. Хотели там строить базу отдыха или пионерлагерь, точно не знаю, но что-то не сошлось между звёздами и природу, к счастью, не тронули. Что сделали, дорогу туда пробили, но она уже заросла. С тех пор уже лет как тридцать прошло. Сейчас, сама понимаешь, пионерлагеря для детей, да и базы отдыха никто не строит. Не то место, что может привлечь людей. Для рыбаков – мало интересно, а желающих уехать из города и жить в лесу найти очень сложно.
– Но здесь наверняка ягод и грибов много.
– Много – не то слово. Любишь ходить за грибами? – спросил и сразу же прикусил язык, увидев, как девушка сразу загрустила. – Прости, милая, ляпнул, не подумав.
– Ничего, ты не виноват. Знаешь, мама ушла уже больше двух лет назад, а до сих пор боль в душе от потери не утихла. Мы ведь очень были близки.
– Я видел, чувствовал это. Настя, чтобы больше к этому не возвращаться, скажу тебе правду. Знаю, до сих пор думаешь, что её можно было спасти. Я сделал всё, что было возможно, поверь, но просто было слишком поздно. Если бы даже мы повстречались на год раньше… Я пытался, поверь…
Даже не увидел, как девушка встала. Какое-то мгновение и она уже сидит у меня на коленях. Прижалась, обняла.
– Я тебя ни в чём не виню. Я видела, чувствовала, понимала, что ты старался помочь. Делал для неё и для меня все, что только можно было сделать. Знаю, ты даже мамины анализы и снимки посылал за границу в надежде, что там смогут помочь. Спасибо тебе за всё. Знаешь, а ведь мама к тебе относилась не только как к другу. Ты её очень нравился как мужчина. Такой большой, твёрдый как скала и уверенный в себе. Смешно сказать, мы каждый раз обе ждали твоего прихода, словно ты не человек, а какой-то Дед Мороз. И когда приходил, словно делился с нами радостью жизни. Да, Слава, мы буквально оживали. Мама начинала улыбаться. Даже говорила, что в те моменты, когда ты был с нами, у неё ничего не болело.
И девушка не выдержала – вновь заплакала. Как мог успокоить? Прижал к себе и гладил словно крохотного ребёнка, да для меня она такой и была – маленькой, нежной и беззащитной. Была бы возможность – засунул бы её куда-нибудь вглубь себя, оберегая от всех невзгод этого несправедливого мира, чтобы малышу всегда было тепло и уютно.
– Не замёрзла? Может пойдём в дом?
– Нет, мне здесь очень хорошо, – девушка уже немного успокоилась и, перехватив мой взгляд, улыбнулась. – Мне хорошо, когда ты рядом. Скажи, я ненормальная, чтобы вот так влюбиться в человека с первого взгляда? Помню, как ты меня на мосту взял за руку. Почувствовала не твоё тепло, а меня пронзило всю – от кончиков волос до ног. Странно, да? Поверить словам человека, которого увидела впервые. Не знаю, может почувствовала в тебе родную душу? Ведь та уверенность, что в меня вселил, помогла пережить самое страшное. И ты как батарейка всё время меня подпитывал, давая силы и внушая, чтобы я не сломалась, боролась до последнего.
– Ты умный человечек, раз это поняла и почувствовала. Сложить руки и смириться – самое простое, что можно сделать, но своей заботой, вниманием, любовью смогла продлить жизнь мамы фактически на полтора года. Вопреки прогнозам врачей… У тебя огромная добрая душа, девочка.
– Не я одна. – Настя потянулась ко мне губами. – Без тебя бы я не справилась. Спасибо тебе за маму и за себя. Никогда не знала, думала, книжки врут, что можно чувствовать в себе такое счастье, когда тебе есть кого любить и чувствуешь, что и тебя любят. Ощущать что ты нужна.
– Ну, всё, давай заканчивать меланхолию. Идём в дом. Уже одиннадцать часов и становится холодно. Смотрел по прогнозам – по ночам будет чуть выше нуля. Кстати, ты сегодня наверняка впервые в жизни будешь спать на перине. Самой настоящей, как в старину. И завтра нам, точнее мне, придётся уйти в то место, где я нашёл древнее капище.
– Я с тобой, – Настя отпрянула в сторону, уперевшись мне в грудь руками. – Не забывай, если останусь, Морена тебе помочь не сможет. Да и два Высших это не один.
– Пусть будет так, но тогда идём спать. Встать надо будет до захода солнца, и идти не близко.
* * *
Проснулся в пять и, как не хотелось нарушать сон Насти, разбудил и её. Открыл сумку, к которой запретил прикасаться и вручил девушке домотканое платье, а потом к её ужасу и самые настоящие лапти. Видя непонимание в глазах, усмехнулся.
– Милая. Никакого белья. Нижнюю рубаху, а сверху платье. С обувью помогу – завязать правильно сам долго не мог. Для современного человека это настоящее испытание. Малыш, в места силы надо идти в том, что естественно, никакой синтетики. Почему, поймёшь чуть позже сама. И не бойся, не замёрзнешь.
Натянул на себя штаны и нижнюю, а потом и верхнюю рубаху, одел лапти, затем подогнал по ноге и обувь Насте. В конце не выдержал, достал смартфон и сделал несколько снимков девушки – настолько она была красива в такой одежде. Длинные распущенные русые волосы, зелёные глаза в пол лица. Самая настоящая ведьма. Жаль венка из цветов не сделать – забыл накануне нарвать цветов, да и не видел их в осеннем лесу. Под конец из сумки достал два плаща, сделанные из шкур волков – неказистые с виду, но очень тёплые. И снова сделал несколько кадров.
– Время поджимает, идём.
До места добрались через час с лишним. Удивился – прошло много лет, а сегодня шёл словно по ниточке, не иначе меня вели к цели. Несколько раз спрашивал, не замёрзла ли моя спутница, но девчушка улыбалась, говоря, что не то, что не холодно – жарко. И удивлялась, что поддетые носочки из ондатры греют ноги как печка.
Капище не изменилось за много лет, разве что трава разрослась, да крохотное озерцо вновь было полным воды. Лес разросся, стал густым, фактически непроходимым, если не знать тайных тропок. Как не смотрел по сторонам, следов моего прошлого вмешательства не заметил.
– Милый мой человек, – поцеловав девушку, отвёл её за круг святилища. – Будь рядом, но чтобы ни произошло, за границу круга не вступай. Это опасно, милая. Даже если упаду без сознания, стой на месте. Знаешь, мне и самому немного страшно, но надо сделать то, ради чего сюда приехали. Если будешь призывать Морену, делай не раньше, как здесь появится мой предок, Велес. И молчи, ни звука, даже если вокруг тебя будут стоять дикие звери. Со мной такого не было, но в старых записях о подобном есть упоминания – Велес ведь покровитель всего живого, поэтому если невдалеке будет кто-то, могут прийти на призыв.
– Я выдержу, Слав, – девушка обвила руками мою шею и крепко поцеловала. – Иди. Я верю, что у нас всё получится…
После первого призыва, после того, как разжёг огонь недалеко от древнего, почерневшего столба с уже непонятно какими вырезанными на нём фигурами, верхушки деревьев качнулись так, словно их кто пригладил невидимой рукой. Ветер, ранее чуть ощутимый, с каждым ударом моего сердца стал крепчать. Поднял глаза – да, так и должно быть, поток воздуха кружил вокруг этой крохотной поляны, забирая отсюда упавшие листву, упавшие ветки деревьев, другой мусор и унося куда-то далеко за пределы леса.
Второй призыв и ритуальным клинком рассёк левую ладонь, прижав руку к древнему столбу. Третий призыв, когда встал на колени и стал на забытом ныне распеве призывать покровителей и через мгновение впал в непонятное состояние. Моё тело перестало меня слушаться, но мозг продолжал воспринимать всё, что творилось вокруг. Сначала на границе капища увидел появившуюся Морену. Ослепительную красавицу с волосами, заплетёнными в несколько густых кос и сверкающими синими глазами. Её одежда, похожая на ту, во что была одета Настя, вся сверкала из-за украшений так, что, казалось, одета была только в бриллианты. А через мгновение появился и Велес. Не старик. Огромный мужчина возрастом не старше меня. Белые волосы до пояса, расшитая рубаха до колен и улыбающийся взгляд. Не на меня, на Морену. Они встретились на средине площадки и протянули друг другу, словно не виделись много-много лет. Замерли, смотря в глаза, казалось, забыв обо всё на свете. Я чувствовал, что они разговаривали. Не вслух, мысленно, но вибрация от их эмоций была настолько сильной, что ощутил как дрожит подо мной земля.
Я то забывался, то снова приходил в себя. Даже не знаю, сколько времени прошло, когда меня неожиданно подняли на ноги.
– Спасибо, сынок, за доброе дело. Не думал, что вновь смогу стоять в своём настоящем обличии на этой земле. К тому же привёл ко мне мою любовь. От этого тебе двойная благодарность. Ты молодец, что слушаешься старших и делаешь так, как подобает настоящему служителю. Хотя ты не из тех, кто ранее мне служил жизнью и шёл с моим именем на смерть. Понимаю, на этой Земле времена совсем не те, что были много веков назад и сейчас меня с Мореной вспоминают лишь единицы русов. Тем более радостно становится внутри, что мой далёкий потомок старается жить по заветам предков. Ты достоин стать верховным волхвом, но, к сожалению, ты не один из многих достойных, а последний… Малыш, лучшее моё семя, я поделюсь с тобой знаниями и силой, но и спрошу с тебя во много крат больше. Не боишься ответственности?
– Не боюсь, Велес. Хоть я и остался один из нашего Рода, рядом со мной девочка, которая близка мне по духу. Не обидь и её.
Велес засмеялся. Зарокотал так, что со всех сторон послышались раскаты грома.
– Её не обижу, она ведь такая как ты – последняя из рода хранителей наследия Морены. Удивлён? Понимаю. Твоя девушка не ведьма и не ведунья в полном понимании, хотя в её наследии есть и это. Она, как и ты, далёкий потомок нас, прародителей этой земли. Не бойся, с твоей избранницей всё будет хорошо. Хочу задать вопрос, который может показаться здесь неуместным. Ты с Настей думали о потомстве?
– Думали, но сейчас девочке рожать рано. Я хочу, чтобы она закончила обучение, да и окрепла. Сам видишь, какая она хрупкая. Боюсь за её здоровье.
– Добрый ответ. Сейчас услышал то, что меня радует – заботишься об избраннице в первую очередь, а не о самом себе. Пусть будет так. Даю добро, но есть просьба. Когда решитесь, день и ночь проведите здесь, на капище, призвав нас двоих, как сейчас. Поверь, мы поможем вдохнуть жизнь и силу в наших с вами наследников. А сейчас вам пора возвращаться к тому, что ты начал. И вот ещё. Твоя сестра сегодня ночью умерла, но напоследок сделала последний мерзкий ход – отправила сюда двух убийц. Не волнуйся, мы их заранее обнаружили и сделали так, что эти поганые люди никогда никому не смогут больше принести вреда. Вижу, что хочешь спросить – убили мы их или нет? Отвечу, нет. Они остались живы, но стали другими людьми. С тобой сейчас попрощаюсь, потом не будет времени для слов. Пройдёт пара дней и поймёшь что изменился. Развивай умения и знания, что сейчас получишь. Увеличивай внутреннюю силу. Если возникнет нужда – зови и я приду. Буду рад помочь тому, кто помнит о своём прародителе. Не говорю прощай. Говорю – до встречи, а теперь приготовься. Будет очень больно, но только так можно стать сильнее телом и духом.
Меня слегка обняли, а уже через мгновение тело пронзила молния. Вторая, третья, четв1ртая… Они били в меня, возникая в чистом безоблачном небе одна за другой. Не знаю, сколько подлилась нестерпимая боль, когда каждую секунду я умирал, но снова и снова воскресал, а через некоторое время почувствовал, что мне это даже нравится. Через тело проходили немыслимые разряды энергии, стало лёгким, даже невесомым и, подняв руки вверх, словно стоя под душем, улыбнулся небу и… всё внезапно прекратилось. Исчезла эйфория и вновь вернулась привычная тяжесть тела вместе с осознанием какие же мы, люди, не совершенные… Обернулся и, увидев Настю, стоящую на коленях с прижатыми к ушам ладошками, поспешил к ней.
Ещё не прикоснулся к тонким красивым рукам, как девочка в испуге подняла голову и, увидев меня живого и здорового… завалилась без сознания на траву. Блин, только этого не хватало. Подхватил лёгкое, почти невесомое тело на руки. Заметив невдалеке поваленное дерево, направился к нему. Сел и стал целовать девочку. В закрытые глазки, в лобик, в нос, в губы – никакой реакции, но сердечко под моей рукой билось нормально. Ровно, без перебоев.
