Текст книги "Лучший мой подарочек (СИ)"

Автор книги: calling my name

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

На последнее и обратила внимание Элька, высказав в полустебной форме гениальную догадку:

– А, может, ты залетела?

– Ч… что? – Аня сначала привычно захихикала, потом уставилась на нее, как на восьмое чудо света.

Сбежав с последнего урока физкультуры, они, воровато оглядываясь (оглядывалась только Аня, Эльке было пофигу), дошли, прыгая через лужи, до небольшой сетевой аптеки на цокольном этаже ближайшего “Перекрестка”. Издевательски хихикающую Эльку пришлось долго уговаривать, прежде чем она наконец смилостивилась и приобрела заветный Fraytest, пока Аня старательно делала вид, что рассматривает витрину с витаминами.

Но коробочка еще несколько недель провалялась на дне рюкзака, прежде чем Аня собралась с духом воспользоваться тест-полоской. Положительный результат почему-то упорно казался ей невозможным, во сне же нельзя забеременеть. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Но… их все-таки оказалось две. У нее будет ребенок, как… как Дашка у матери.

Аня почти не испугалась и не расстроилась, разлившееся в душе странное, нечитаемое чувство во многом походило на успокоение, немного омрачаемое мыслями, что родители огорчатся и в школе покоя не дадут. Хотя ее уже мало осталось, может, не заметят?

– Заметят, с двойней живот быстрее растет. – Элька поразительно много обо всем этом знала.

– С какой двойней? – не поняла шутку Аня. Любимые джинсы и правда стали малы.

– Ты же близнецов вроде загадывала… на Новый год, – опять задела за больное Элька. Про Машку (слава Богу, она больше не снится и не появляется), лишний раз думать не хотелось.

Значит, это был не сон.

Единственный подарок, который она забрала с собой… на долгую память. Хотя, если родители начнут спрашивать, от кого же у них внуки, правду можно говорить сколько угодно. Они или рофл заценят, или разозлятся, что над ними издеваются. Скорее, второе. Поэтому ну ее, эту правду. Недаром же сказано, что чаще всего она никому не нужна.

Мама действительно сначала огорчилась, но к счастью, не смертельно. Она сама хотела родить еще после Дашки, но не решилась из-за возраста и боязни не справиться материально. А раз уж так получилось, решила расслабиться и постараться получить удовольствие, несмотря на происки соседей. Соседки, ранее искренне восхищавшиеся их замечательной дружной семьей с умеренно пьющим папой, теперь при встречах косились на выпирающий анин живот с нескрываемым злорадством.

Про близнецов оказалось не шутка, криво усмехающаяся при взгляде на ее дату рождения врачиха из консультации поспешила обрадовать после первого же осмотра. Элька ожидаемо поржала, мама накапала себе пустырника, а Аня твердо решила никогда больше не загадывать никаких желаний. Даже в шутку.

Неприятные намеки на “безмозглых залетевших малолеток” огорчали еще несколько раз. Однажды от недовольной тетки лет сорока в маршрутке, почему-то решившей, что Аня хочет заставить ее уступить место. Хотя она ни о чем таком даже и не думала, а просто стояла себе, никого не трогала. Это был, пожалуй, самый обидный эпизод, даже слезы закапали. Но ее тут же почти насильно заставил сесть на свое место какой-то парень, и жизнь наладилась.

И в роддоме без некоторых злых намеков не обошлось, но, к счастью, проблем не было, и Аня в середине октября родила мальчика и девочку, здоровых и достаточно спокойных.

Мама охотно помогала с ними, играла, гуляла, первоклассница Даша искренне интересовалась племянниками, и папа в свободное время занимался.

Правда, поначалу радость новоиспеченных бабушки и дедушки несколько подпортил тот факт, что внуки совсем ни на кого из семьи не похожи, и вообще не европейской внешности.

– Ну хоть не негры, и то слава Богу, – пошутил однажды подвыпивший папа. Он был немного расистом, совсем чуть-чуть.

Но в конце-концов все привыкли, даже вечно лезущие не в свои дела соседи. Только Элька периодически хихикала, вспоминая солистов BTS (это не они, лол). И мама иногда ругалась с любопытствующими на детских площадках.

На следующий год Аня все-таки поступила учиться в политех и жизнь вошла в рутинную колею, немного нарушенную только празднованием юбилея школы.

Элька сначала не хотела идти на “дискотеку со старперской музыкой”, но потом все же составила компанию. Рома и Катя остались дома с родителями и Дашкой.

Аня иногда думала, как бы звали ее детей, живи они в Корее. Но сейчас в их свидетельствах о рождении значилось Роман Алексеевич и Екатерина Алексеевна, и они были, как это называется, россиянами. Так вот, оставив безобразников дома, Аня с радостью воспользовалась возможностью отдохнуть и оторваться.

В на скорую руку празднично оформленном большом спортивном зале на первом этаже грохотала музыка и правда из мамкиного плей-листа. Но вкусы Ани в последнее время, как ни странно, заметно поменялись. К BTS она стала относиться гораздо прохладнее и все чаще ловила себя на желании послушать какое-нибудь Серебро, а то и мамину дискотеку 90-х.

Элька сначала скептически закатывала глаза, но после нескольких глотков из волшебной бутылочки развеселилась и потащила Аню танцевать в компании нескольких бывших одноклассников под “пенсионерские напевы”.

Волшебная бутылочка содержала в себе дешевый лимонад из ларька, примерно на треть разбавленный столь же неэлитной водкой. Ибо негде бедным студентам на элитное пойло денег взять, а это очень даже неплохо торкает и пьется беспалевно. Если только дядя Блева не придет и все не испортит, но тут уже опыт нужен, чтобы вовремя остановиться.

Аня тоже, после некоторого колебания, вкусила студенческого коктейля, наслаждаясь полузабытыми ощущениями. Не испытанными с тех пор, как… Черт, и надо было вспомнить!

На белом-белом покрывале января,

Любимой девушки я имя написал!

С проникновенным надрывом пел солист неизвестной группы, еще сильнее портя настроение. Гомонящая толпа отступила на задний план, все больше сливаясь со стенами, а развязно хватающий ее за талию в попытке медленного танца Витька вызывал все усиливающееся желание двинуть коленкой между ног.

Не прогоняй меня, мороз, хочу побыть немного я,

На белом-белом покрывале января!

Темные дорожки слез (и зачем она накрасилась) потекли по щекам. Картинки, мелькавшие перед Аниными глазами под проникновенные строки припева ретро-хита были дико странными. Создатели песни потеряли бы дар речи от удивления, случись им увидеть столь неожиданный клип.

– Аньк, ты че грустишь?

Ранее никогда не пробовавшая курить Аня машинально затянулась протянутой сигаретой, тут же закашлявшись.

– Пошли еще потанцуем, прикольно вроде.

Мы встретимся снова!

Опять совершенно некстати заголосили динамики, пробиваясь через неплотно прикрытую дверь.

Пусть свечи сгорели и кончился бал.

“Да что ж такое! Они издеваются.”

– Домой пора… мелкие без меня скучают, – кое-как вытерев, больше просто размазав, потекшую тушь, соврала Аня.

С тех пор приступы грусти иногда повторялись под мамины песни, но на трезвую голову не так сильно. Сейчас Аня даже сама включила про белое покрывало января, в мае оно почти не расстраивало.

За окном вовсю зеленели деревья, жара постепенно набирала обороты, а она собиралась на конференцию в Москву. Куда ее непонятно почему чуть ли не силком спровадил сам декан. Только порадовалась сданным зачетам, и на тебе…

Хотя и свои плюсы, конечно, есть, если подумать. Столицу посмотрит, в последний раз она там в детстве была, десять лет назад. Почему Сергей Борисович решил ее туда запихать, непонятно. Она же не отличница, даже тройка одна затесалась.

Комментарий к часть 7

На белом-белом покрывале января) – https://music.yandex.ru/album/273026/track/2628253?from=serp

========== часть 8 ==========

– Мы классно погуляем, Анька! Я покажу тебе Москву.

Рофлил Димон или реально был на пафосе, Аня не поняла, потому что почти его не слушала. Хотя Захаров и стоял совсем близко, гораздо ближе, чем ей хотелось бы и даже по-приятельски небрежно приобнял за талию.

Голос приятеля сливался с перестуком колес по стыкам рельсов и только сбивал с мысли, как надсадное жужжание никак не находящей выхода сквозь оконное стекло мухи.

“Классно погуляем” звучит, ну, наверное, заманчиво. Практически незнакомое ей понятие, так уж получилось. Веселая студенческая жизнь почти полностью проходила мимо, только иногда удавалось насладиться какими-то обрывками. С детьми особо не загуляешь, потому что вешать их лишний раз на родителей было неудобно. Они и так устают.

Из-за этого и с Элькой пути в значительной степени разошлись, великая школьная дружба осталась в прошлом. Лучшие подруги стали далеко не так близки, как раньше, и общались в основном только по старой памяти.

Элька вовсю отрывалась, тусила, меняла парней. Детей она не особо жаловала, предпочитая называть их модным в некоторых кругах словом “личинки”. Про Рому и Катю Элька все же так не выражалась, звала их более ласково “спиногрызами” и угощала вызывающими диатез конфетами. Возможно, из-за этого и постоянных Элькиных шуток между ними и пробежал холодок.

– Катя! – с явным скептицизмом оглядывая черноволосую девочку, легко вписавшуюся бы в коллектив любого азиатского детсада, чуть нараспев произнесла Элька. – Выходила на берег Катюша, блин.

– Может, она в Америку уедет и будет Кэтрин.

– Ага, – захрюкала от смеха бывшая лучшая подруга, – а Рома на Чукотку, как Абрамович? Сольется с оленеводами, не отличишь.

– Да иди ты! – всерьез обиделась Аня и чуть было не добавила “сама ты чурка”. Элька была то ли дагестанка, то ли азребайджанка по отцу, поэтому молчала бы лучше.

То, что школьная “подруга навек” стала не друг и не враг, а так, сильно огорчило. Даже до слез… Аня потихоньку всплакнула ночью в подушку, изо всех сил стараясь не шмыгать носом, чтобы не разбудить сестру, спавшую теперь наверху, и самое главное – детей на поставленной у противоположной стены кровати, тоже двойной, с выдвигающимся нижним местом. Узнавать, что ничто не вечно под луной, и люди меняются, как правило несинхронно, огорчительно всегда, а в первый раз особенно.

Дети, родители и сестра все же не то, отсутствие близкой подруги вызывало сосущее ощущение неудовлетворенности. С Элькой они еще и учились не вместе, поэтому и просто поболтать по-приятельски могли не так уж и часто, при случайных встречах на бегу и иногда в маршрутке. Возможно поэтому вакантное место рядом с ней как-то случайно и незаметно занял Димка Захаров, Димон то есть.

Зачем оно ему надо, Аня искренне не понимала – кто захочет клеиться к матери-одиночке с двумя детьми? Только придурок какой-нибудь, а Димка вроде таковым не был. А просто тупо дружить приятнее и прикольнее с парнем со схожими интересами или классной свободной девчонкой типа Эльки, очевидно же. Но так или иначе, Димон упорно предпочитал ее общество, не предпринимая явных поползновений. Ну почти… один раз полез целоваться в кино.

Неловко получилось… вспоминая неприятный эпизод, бросивший легкую тень на задушевную дружбу, Аня каждый раз чуть морщилась. Скорее всего, просто досадная случайность, может, Димон ее просто перепутал с кем-то на радостях и по пьяни. Очень хотелось в это верить.

Они как раз удачно сдали лабы, Димыч откуда-то взял две баночки Marty Ray, как будто наготове держал. Хотя зря она так, лучше считать, что все случайно вышло. Быдлококтейль Аню не прельстил, она еле осилила полбанки, и Димон на изи выдул все, чтобы добро не пропадало. Аня особо не думала об этом и внимательно следила за Мстителями, от души наслаждаясь совсем нечасто выпадающим отдыхом.

Ближе к концу фильма Димон что-то невнятно спросил, вынудив обернуться, и его губы как-то совершенно неожиданно оказались критически близко к ее, почти вплотную. Аня сначала ничего не поняла, потом слегка испугалась и машинально приготовилась испытать знакомые ощущения, ну или представить, закрыв глаза, но…

В нос ударил резкий запах синтетического ароматизатора с явными спиртными нотками и все было как-то… слюняво и противно, совсем не так. А зубы он давно чистил? Стараясь слишком явно не демонстрировать возникшего неприятия, Аня поспешно отвернулась к экрану, как будто ничего не произошло. Случайно столкнулись в темноте, только и всего… бывает.

А потом Димка в недобрый час увязался за ней домой, вызвав неадекватную реакцию матери. Она с тех пор все уши прожужжала, какой же Дима хороший парень, симпатичный (Аня как-то этого за ним не замечала), дай Бог он и замуж ее возьмет с детьми.

“Тьфу ты! Почему меня обязательно должен кто-то взять?” – открыла было рот Аня и тут же закрыла. Наверное, родителям и правда тяжело с ней, если подумать, устали, вот и мечтают сбагрить. Хоть кому-нибудь.

– Только придется тебе еще ребенка родить, как замуж выйдешь. Нужен же общий-то, а как же?

Аня уже много раз успела пообещать вслух, что больше не хочет детей. Тем более от Димки, вот еще. Лучше обойдется без такой… великой чести носить древнюю фамилию Захарова. Хотя он и не предлагал ничего подобного, и вообще ничего не было. Кроме одного недоразумения. Мамкины фантазии это все.

После этого Аня всячески избегала разговоров о Димоне и не допускала новых визитов, даже раздражение какое-то против него появилось, хотя и незаслужено.

***

А теперь они вместе ехали в Москву, уже подъезжали. Не только вдвоем, конечно, но с остальными Аня была практически незнакома. Не верящая слезам столица приближалась уже слишком долго – Аня успела потерять терпение. От впечатляющих размеров невольно похолодело внутри, от начала городской черты до вокзала ехать кажется дольше, чем до границы их области… и что она тут забыла, спрашивается?

– В метро надо идти, – Димка досадливо дернул плечом, – да оно и к лучшему: что по дороге смотреть? Мы лучше завтра погуляем, ты Кремль видела, кстати?

– Что? – больше не пытаясь притворяться непровинциалкой (бесполезно же все равно), Аня чуть испугано вглядывалась в забитую плотными потоками машин многополосную дорогу.

Шум, толчея, похожие друг на друга остроконечные высотки вдали – никому здесь не было до них дела. Димон ранее предлагал сесть в автобус… оно, конечно, дольше и проблематичнее, но романтика же, столицей можно из окна полюбоваться.

– В пробке можно застрять… сегодня дороги перекрывать будут.

– Почему? – Ане совсем не было это интересно, и трястись в давочном автобусе она желанием не горела изначально, нафиг такую романтику в топку.

Масштабы мегаполиса подавляли, но жгучего интереса, как десять лет назад, не было. То ли она постарела раньше времени, то ли просто устала как собака с дороги и не могла отделаться от мыслей о неизбежной сессии уже совсем скоро.

– Приехал какой-то хрен… кажется.

– Какой? – разговор окончательно скатился в бессмысленный словесный пинг-понг.

– Тебе не пофиг? – вяло удивился Димка, заглядывая в смартфон, – этот… как его, блин… не выговоришь. Как они сами-то друг друга отличают? Не только рожи одинаковые, но и имена. Президент Кореи, кажется.

Пафосно-суетливый город, казалось бы не сумевший ее должным образом впечатлить, замер, самодовольно ухмыляясь. Надоедливый шум почти полностью стих, сменившись непонятным, но совершенно явственным звоном в ушах.

– Какой? – тупо повторила вопрос Аня, казалось бы, вслух, но почему-то получилось про себя, и, не дожидаясь ответа от тормознутого Димона, просто бесцеремонно выхватила телефон у него из рук… – Ой!

Несчастный гаджет полетел на асфальт, ознаменовав фатальную встречу с ним печальным хрустом. Увидеть в упор и крупным планом до боли знакомое лицо (что совсем никого не отличить Димон все же ошибается) было как-то слишком. И такое довольное еще… стоит и улыбается, как ни в чем не бывало. Гад ползучий.

Ах ты ж… еще и минус димкин самсунг. Один вред от тебя!

Глубоко огорченный, хотя больше все-таки шокированный Димон длинно и смачно выругался, все же никак не обозвав конкретно ее.

– Дим, прости, пожалуйста! – забормотала Аня, мгновенно присев за пострадавшим смартфоном.

Так и есть, почерневший экран теперь украшала затейливая паутина белых трещин, расходящихся из середины. Блядство! – Из рук вылетел… сам как-то. Я тебе заплачу… потом. Сейчас пока денег нет.

Щеки неудержимо заливал густой румянец, причем в основном совсем не из-за стыда перед Димкой, как это ни печально. Но принявший все на свой счет приятель быстро взял себя в руки и помог ей встать, дружелюбно похлопав по плечу.

– Да ладно, Аньк, бывает. Что же теперь. Я сам его в унитаз по пьяни ронял. То есть не его, предыдущий, он тогда милостью божьей помре. А этот, – Димка опасливо нажал на кнопку, утешительно обнимая ее левой рукой за плечи. – О! Работает! Сойдет пока так, значит. Да что ж ты… бухая, что ли, мать?

Экран тяжело раненого, но пока живого телефона загорелся от манипуляций хозяина на том же самом убийственном кадре, и потому он сам собой опять выпрыгнул из ладони, как слишком горячий пирожок, неосторожно схваченный прямо с противня. Но на этот раз, к счастью, был в последний момент пойман и спасен от окончательного расщепления на атомы.

========== Эпилог ==========

Мне не страшно одной в бутоне, мне не страшно одной в бутоне…. то есть тьфу ты!

Пытаясь заняться целительным аутотренингом, Аня не сразу заметила, что вместо того, что нужно, тупо повторяет привязавшиеся слова из навязшего в зубах мульта про Лунтика. Из-за постоянного общения с детьми почти перестаешь от них отличаться.

Мне совсем не интересно, где ты тут ходишь, что делаешь и куда жену дел!

А помнишь ли ты меня – не просто не интересно, а совсем-совсем-совсем неинтересно. Так глубоко пофиг не было еще никому и ни на что, за всю историю человечества!

Просмотреть (на всякий случай только одним глазом, чтобы потом быстрее забыть) новости в интернете Аня решилась только после долгой и кровопролитной внутренней борьбы.

Возможность увидеть кадры с семейной идиллией пугала больше всего. Если пытаться рассуждать логически, абсолютно однофигственно, будет на снимках присутствовать супруга или нет, эта мелочь не меняла в общем раскладе ровным счетом нихуа.

Но… логика давно и безнадежно забыла к ней дорогу, точнее никогда и не знала. Железобетонным фактом было только то, что мгновенно вспыхнувшее нездоровое возбуждение вот-вот собиралось смениться все сильнее леденящим изнутри огорчением и разочарованием.

Кадры с женой бывшего возлюбленного, попадись они на глаза в недобрый час, мгновенно столкнули бы ее в безнадежную пучину последнего. Хотя смысла и логики в высосанных из пальца переживаниях не было. Это надо просто забыть и все. Даже если оно когда-то и правда было.

– Скажи, ты помнишь меня… ну скажи!

По-русски очень умно конечно, ты бы еще на суахили спросила.

– Do you remember me?

Еще про “любишь” спроси, ага, да.

Во-первых – ну вот сразу нет. (ноу, нихт, найн и по-корейски еще, как оно там будет кстати)

А во-вторых – спросить точно не получится, как будто можно так вот запросто взять и подойти на улице, ха, как же.

К Путину пробовал кто-нибудь подойти… кроме тех кому надо, конечно? И тут то же самое. Она так… лицо в толпе, сливающееся вдали с сотнями других. Народ, горячо любимый, но исключительно на почтительном расстоянии.

А еще какие глупые вопросы есть, после remember или не remember?

– Ты мне алименты платить будешь?

Не знает она, как сие по-английски сказать, и исключительно к лучшему.

Нет уж, спасибо, не надо такого счастья. Она, честное слово, уж как-нибудь и дальше обойдется. Лучше сидеть тихо и не будить лихо.

И какого черта все так совпало-то? Что за тотальная невезуха! Надеялась немного развеяться в поездке, и на тебе. Цвет настроения – жопа. Лучше и не скажешь.

Слишком жестокое наказание за комок земли и клок волос, нескончаемое какое-то. Вот бы Машка тогда стерла ей память, чтобы она очнулась у себя дома и совсем ничего не помнила. Ну чего ей стоило, спрашивается?

Только не реветь… не палиться. Аня насколько могла задержала дыхание, потом изо всех сил подула себе на глаза и сделала несколько глубоких вдохов.

Просто вот так взять и съебаться отсюда к чертям собачьим хотелось уже всерьез, без всяких шуток. И плевать, кто чего скажет. Гори все огнем и пошли все на хуй. Пешком готова убежать, по шпалам, возможно, хоть остынет немного в дороге.

Очередная плохая идея, конечно, такие порывы придется изо всех сил сдерживать, сколько получится. А что тогда хорошая? Может быть…

Клин клином вышибить, вдруг сработает? Может, надо попробовать замутить с кем-нибудь другим? Это отобьет навязчивые воспоминания, и периодически мучающее ее сосущее ощущение нехватки чего-то уйдет.

С кем-нибудь другим – это с Димкой? Он наверняка только за, иначе не полез бы тогда целоваться. Правда, ей совсем не понравилось. Память, услужливо оживившая пакостное ощущение, показала всю шаткость и ненадежность плана.

Если ей опять так откровенно захочется плеваться, точно ничего не получится. Только Димка обидится, и еще хуже все станет.

А может, она постепенно его полюбит? Если займется самовнушением, будет приучать себя к мысли, какой Дима классный и красивый. И сексуальный… а это что значит? Без штанов его надо представить, что ли?

О нет, Димон, надень их лучше обратно. Так тебе больше идет, гораздо… сексуальнее. И футболку не забудь, вот теперь вообще просто секс и да, давай досвидания.

Ну чуть повеселее стало, да, спасибо.

Нет, лучше всего к мыслям о работе приучаться, об учебе то есть. Некоторым помогает, вдруг, и у нее сработает. Хотя делать сейчас особо нечего, на конференции только на пару вопросов ответила, как соавтор. И то чуть не опозорилась.

Потому что думала о всякой ерунде, вроде визита Путина в Бауманку. Ну правда, показал бы его иностранным гостям Владимир Владимирович, отличная же идея. Ну что ему стоит?

– Анек! А может нам… – жизнерадостно улыбающийся Димон возник на пороге. Так-то их, конечно, расселили по принципу мальчики отдельно – девочки отдельно, чтобы без баловства. Но на практике возможно все, стоит только захотеть. Разве это может послужить препятствием нашим чувствам?

Смартфон с покрытым сплошной сетью трещин экраном (Аня в который раз виновато вздохнула) явно глючил, упорно сопротивляясь попыткам хозяина зайти в Контакт. Но Димон все равно сиял, как начищенный пятак.

– Ну как, пойдем погуляем? Или децл водочки… для настроения? Что-то бухнуть хочется, еще с поезда.

Давай уж сразу – пиво, водка, полежим. Чай, кофе, потанцуем – для слабаков.

А, может, стоит попробовать? Только сначала правда погулять бы надо, воздухом подышать. Рано еще бухать.

– Да… – начала было Аня, на ходу придумывая оптимальную формулировку, но заоравший дурным голосом смартфон (ее собственный, не Димкин) вспугнул с трудом собравшиеся в кучку мысли.

Кто… кто это вообще? Родители, что ли? Не успев должным образом удивиться незнакомому номеру, Аня машинально нажала на “Ответить”. Ошибся наверное какой-нибудь баран. Или из института кто. На всякий случай выразительно махнула рукой: “Заткнись, Димон, не ори”.

– Аня?

Ай… сраное дежавю. Телефон снова, как живой, подпрыгнул в ладони, пытаясь вырваться на свободу. Но на этот раз она жадно удержала его, судорожно сжав пальцы, что тоже опасно, так и раздавить китайское добро недолго.

Она сразу узнала этот голос… по одному слову. Наверняка именно им с ней заговорят на КПП в Рай или Ад, самый логичный и заслуженный вариант. Хотя это и есть оно, КПП, только вот куда? Не просто же поболтать он хочет, типа соскучился.

Интересно, а если бы он просто достал пистолет и застрелил ее тогда, в том кабинете, было бы лучше, хуже или хз? Хз, раз вариант ответа нестабилен и постоянно меняется.

– Да… да, это я. – Ничего более умного и членораздельного выдавить не получилось, мир заметно поплыл и мысли начали причудливо скакать, как герои бессмысленного детского мультика. А жизнь… жизнь наконец начала на глазах обретать краски, вкус и смысл.

Он правда КГБ-шник, она угадала, когда в шутку так подумала? Такое ощущение, что по-русски он говорит гораздо лучше, чем пытается показать, неправильное ударение в ее имени звучит скорее как рофл.

Что… что он от нее, собственно, хочет? Смысл чуть не ускользнул, в состоянии такого странного опьянения люди забывают кошельки, проезжают остановки и не сразу вспоминают, как их зовут.

А париться-то совсем не о чем. Замечательный человек, все за тебя сделает. Остается только сказать да, или да. Завтра вечером, раз она выбрала да, один из двух вариантов, за ней приедут. Неужели опять на представительском авто? Или все же на чем попроще, чтобы не палиться у бауманской общаги?

Только это все не особо надолго, губу раскатывать не надо. Разовая акция наверняка. Как же ей этого не хватало, Господи!

– Аньк, тебе че, Нобелевскую премию дали? – Димон по-прежнему маячил в дверях, упорно пытаясь укротить строптивый смартфон, – ну мы будем, или как?

– Шнобелевскую! – Аня с разбега прыгнула Димке на шею, чуть не сбив с ног и страстно поцеловала в щеку. Избыток чувств требовал выхода, хотя бы вот такого. – Бухать тупо. Давай погуляем лучше, раз в Москву приехали, Красную площадь посмотрим.

– Сдалась тебе Красная площадь, что там хорошего? – недовольно проворчал имевший совершенно другие планы на вечер Димка, но отказывать даме не стал.

***

Идти смотреть, приоткрыв рты от удивления, Красную площадь, конечно же, пошло, все равно что маркером на лбу написать крупными буквами ПРОВИНЦИАЛ. Поэтому Диман и стремается, наверное, или просто предпочел бы бухнуть, и потом к ней подкатить под это дело. Ну значит обломается, хрен с ним. Еще недавно она сама рассуждала также и идти на экскурсию желанием не горела.

Но теперь расписные купола храма Василия Блаженного ласкали взгляд, брусчатка ритмично цокала под каблучками босоножек (надеть их была так себе идея, кроссовки больше подошли бы), и даже сами кремлевские звезды торчали на верхушках башен не просто так, а совершенно определенно ей улыбались, весело и сочувственно.

“Я люблю вас, звездочки!” – то есть в песне как-то не совсем так было, ну ладно.

Димон молча тащился рядом, нацепив нарочито скептическое выражение – видали мы ваши столицы, подумаешь. А может и не поэтому совсем, а просто взгрустнул.

– Аньк… а туда кажется нельзя, чет не то по-моему. Может, пойдем отсюда?

– Ммм… че не так-то? – как оно тут обычно бывает, Аня не знала, вроде в прошлый раз побольше народу было, да… и полиции как-то многовато. Хотя если что не так – скажут, не постесняются точно.

– Не боись, Димон! – сваливать пока не хотелось, Красная площадь странным образом привлекала ее, подогревая разгоравшуюся внутри радость.

О… о. А мы чо, мы ничо!

Увидев явно направившуюся к ним пару неприметных товарищей в штатском, неуловимо напомнивших нежданное, то есть незабываемое путешествие в Корею, Аня все-таки слегка напряглась и даже покрепче ухватилась за Димкину руку. Но… внимательно ее оглядев, они, как ни в чем не бывало, отошли на шаг назад.

– Не … “не дрейфь, Димон” – хотела сказать Аня, так-то она сама слегка сдрейфила.

– Подождите минутку, Анна Алексеевна.

Что?? Это шутка, или показалось? Или не к ней обращаются? Столь пафосно ее обозвали первый раз в жизни, до этого ни в детском саду, ни в поликлинике, Анну Алексеевну в ней никто признать не соизволил.

Куда она влипла?

– Я вас провожу – мужчина в штатском оглянулся, – хотя сейчас не…

– Анька, черт, мы попали! Сейчас подстрелят еще, или в обезьянник заметут. Валить надо было, я же говорил. – Как-то полузадушенно зашептал Димка ей на ухо.

– Что? – Аня наконец вышла из транса, в котором, оказывается, пребывала уже некоторое время, ничего вокруг не воспринимая. Просто бездумно пялилась на невольно притягивающую взгляд огромную красную звезду. По сложной цепочке ассоциаций она смутно напоминала о чем-то приятном.

– О! – голова опасно закружилась, и, не схватись Аня вовремя за Димона, точно сравнила бы жесткость кремлевской брусчатки и плит на центральной площади Пхеньяна. И тут же отпустила руку, помимо воли делая два шага вперед.

– Это Путин, атас! – Димона лихорадило пуще прежнего, – ну попали!

– Кто? – тупо переспросила она, не поняв ни слова. Поле зрения максимально сузилось, выхватив лишь одно, как луч прожектора в темноте. Ее… бывший любимый, или не бывший, в таком же темном костюме, и да, каким бы невероятным оно ни казалось, он когда-то целовал ее, этими самыми губами, сейчас дружелюбно улыбающимися кому-то из собеседников. Каких-то теней на периферии сознания.

Это… это…

– О, это ты!

Ты совсем не изменился… ну почти.

Спрашивать “do you забыла что” не нужно. Он всегда так смотрел на нее, когда они раньше встречались. Ну, может, не совсем так, с меньшим удивлением. А она просто подбегала и прыгала на него, обнимая за шею и вынуждая взять на руки. Не совсем то слово, никакой вынужденности, конечно, не было. Хотя они одного роста, это всегда очень гармонично получалось. Только там, если подумать, рядом мягкая кровать была, если что, а не жесткая кремлевская брусчатка.

Не думая вообще ни о чем, Аня просто по незабытой привычке сделала то же самое. Тем более он сам спровоцировал, разведенные в стороны руки были явным приглашением. А потом она всегда запрокидывала голову, и… Да, это то, чего ей не хватало!

Казалось бы, уже и так обалдевший Димон обалдел еще больше, стоявший чуть поодаль корейский КГБ-шник на секунду нахмурился, с некоторым недовольством переведя взгляд с допустивших промах сотрудников на радостно защелкавших фотокамерами журналистов. Совершенно не замеченный Аней Владимир Владимирович слегка закатил глаза и, встретившись взглядом с КГБ-шником, иронично произнес:

– Горько!

Совсем негромко, так что больше никто не оценил шутку юмора. Репортеры с упоением снимали кадр года, затмивший знаменитый поцелуй Брежнева и Хоннекера.

– Говорят, плохая примета в мае жениться, Владимир Владимирович. – На чистейшем русском ответил корейский особист. Вообще-то он родился много лет назад в Калмыцкой АССР, но эту маленькую деталь знал только узкий круг лиц. Исключительно те, кому положено.

– Проследите потом, чтобы пресса не беспокоила… Анну Алексеевну. Раз уж так вышло.

Аня, до сих пор не заметив Президента и всех остальных, наслаждалась мгновениями, бывающими обычно лишь раз в жизни, и то не у каждого. Только кремлевские звезды радостно подмигивали ей сквозь полусомкнутые ресницы. Она наконец услышала слово, найденное и тысячу раз прослушанное в гугл переводчике во всевозможных вариациях. Звучащее странно и непривычно, похожее на “саранхэ” с более мягким р. Все было почти идеально, кроме избытка народа вокруг. Из-за этого сделать то, что обычно происходило дальше, прямо сейчас не получится. Неудобно как-то.