Текст книги "Тёплый снег (СИ)"

Автор книги: Bronach

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Дорога была длинной и мальчик, пригревшись, задремал. Стоя в вечерних пробках, Дэвид любовался его спокойным лицом, приоткрытыми, чуть влажными губами, подрагивающими рыжеватыми ресницами, впервые отмечая для себя, какой тот красивый, может не в общепринятом смысле, но безумно милый, совершенно очаровательный и нежный.

– Джонатан, проснись, мы приехали, – тихо произнёс мужчина, убирая за ухо упавшую на лицо юноши прядку тёмно-медовых волос.

Парнишка завозился, стал забавно тереть заспанные глазки кулачками. Губы его припухли со сна, щёки алели, и Дэвид, невольно залюбовавшись им, вдруг потянулся вперёд и коснулся мягким поцелуем. Он быстро отстранился, сам шокированный и смущённый своим поступком, но к своему удивлению, не увидел на лице Джона страха или отвращения. Юноша только отчаянно покраснел по самые кончики ушей и спрятал глаза.

Они не говорили об этом, просто разошлись по своим комнатам, пожелав друг другу доброй ночи, будто и не случилось ничего, но в мыслях своих возвращались к этому снова и снова.

-15-

Наступил тот самый день, когда весь город готовился отмечать смену года. Дэвид запасся всем необходимым заранее и теперь им оставалось только подготовить к празднику дом.

Джонатан смотрел снизу вверх на седого мужчину, которому помогал развешивать нити маленьких разноцветных лампочек, и не узнавал. За эту неделю, что омега прожил у него, вообще много чего произошло и многое изменилось. Юноша и поверить не мог, что прошло совсем немного времени, ему самому казалось, что минул как минимум год.

Альфа преобразился, часто улыбался, даже шутил, стал лучше ухаживать за собой, отчего выглядел теперь моложе. Они много разговаривали и для Джона в доме больше не осталось ни одной запертой двери, потому что кабинет Дэвида был для него постоянно открыт. Он узнал, что мужчина пишет книги и оказалось, что одна из полок в библиотеке занята его произведениями. Джонатан с огромным интересом взялся за их чтение, дело шло не слишком быстро, сказывалось длительное отсутствие практики, но папины уроки всё же не прошли даром, и он с удовольствием окунулся в придуманный альфой мир.

Первые дни совершенно не верилось в то, что с ним происходит, но получив на руки документы, парень вдруг осознал, что это всё по-настоящему. Дэвид оставался всё таким же мягким, добрым, предельно внимательным, заботился о нём, ничего не требуя взамен, и получая от этого какое-то своё, особенное удовольствие.

Когда они были в гостях в доме Айзека, больше всего Джонатана поразило то, что Итан сказал ему: «Добро пожаловать в семью». Эти слова глубоко запали в его душу и он неоднократно прокручивал их в голове, чувствуя, как внутри разливается тепло и от этого хочется улыбаться.

Он не думал, что когда-нибудь в мире найдётся место, где ему будет так хорошо, даже не смел мечтать об этом.

А вчера Дэвид поцеловал его, и в этом не было грязи, только всё та же забота и тепло. Он думал, что мужчина захочет продолжить дома, но тот опять ничего не сделал, а следующее утро было совершенно обычным, будто ничего и не произошло. Может быть стоило просто забыть об этом, но Джон уже не мог. Впервые не испытав отвращения от подобного прикосновения к себе, он понял, что ему хотелось бы испытать это снова, а ещё очень хотелось, чтобы альфа обнимал его чаще. Ради этих объятий он уже два раза схитрил, притворяясь ночью, что ему снятся кошмары. Дэвид всегда быстро приходил, когда слышал, как он стонет во сне, садился на постель и крепко прижимал его к себе. В такие моменты юноша чувствовал себя особенно хорошо. Он клал щёку на широкое плечо, вдыхал запах альфы и всеми силами старался не заснуть слишком быстро, чтобы ощущать это подольше. В руках мужчины было так спокойно, будто ничего плохого никогда и не было в его жизни и уж точно никогда не будет. За свой обман было безумно стыдно, но он того стоил.

Джонатан вызвался помочь с уборкой, пока мужчина будет готовить. Вообще, как выяснилось, раз в неделю к Дэвиду приходил уборщик, но в праздничные дни у того тоже были выходные.

Мужчина строго-настрого запретил юноше поднимать что-либо тяжёлое, забираться на табуретки, чтобы достать повыше, или, наоборот, нагибаться слишком сильно и ещё много чего, а сам отправился на кухню, заниматься их праздничным ужином. Готовил альфа просто потрясающе, хотя, возможно так казалось, потому что раньше Джон и не ел нормальной пищи, в любом случае, он всегда сметал всё до последней крошки и никогда не был против добавки.

Парнишка самозабвенно стирал пыль с полок в библиотеке и кожаных переплётов. Дэвид сказал ему не усердствовать там особо, но Джонатан очень любил эту комнату, ему просто нравилось находиться здесь, поэтому он всё делал не спеша.

Дойдя до полки, на которой стояла фотография семьи альфы, парень задержал на ней взгляд, а потом взял небольшую рамку в руки.

Он аккуратно стёр с неё пыль и вновь стал всматриваться в запечатлённые на ней лица. Мужчина так и не рассказывал, что случилось с его семьёй, но судя по всему, это было что-то очень и очень плохое, о чём ему было невыносимо вспоминать. Джон никогда не спрашивал, считал, что не имеет на это права, но всё же ему хотелось узнать, потому что неведение рождало в нём смутное беспокойство.

Он долго смотрел на неё и размышлял, что же могло произойти, и не заметил, как Дэвид оказался прямо за его спиной и вдруг забрал рамку из его рук.

Мальчик испуганно отшатнулся, больше от неожиданности, потому что уже уяснил для себя, что этот альфа не из тех, кто любит распускать руки.

Мужчина несколько минут неотрывно смотрел на фотографию странным взглядом, в котором сквозила некоторая обречённость и боль, а потом заговорил.

– Это Эзра и Зак, – тихо произнёс Дэвид, водя по стеклу рамки кончиками пальцев. – Эзра всегда был рядом. Мы росли вместе. Наша семья три поколения соседствовала с их семьёй. Эзра и Айзек близнецы, ты это и так, наверное, сразу заметил. Худшее из возможных сочетаний, конечно. Ещё в утробе Айзек выпил все соки из своего брата, и Эзра родился очень слабым, еле выходили, да и в дальнейшей жизни его ждало много проблем со здоровьем. Мои родители умерли рано, а других родственников у меня к тому времени уже не было, поэтому родители Эзры и Айзека взяли меня под своё крыло. Благодаря этому мы с Эззи стали ещё ближе. Мне казалось, я всегда любил его, с детства. А потом у него первая течка случилась и я стал его альфой. Айк тогда мне морду набил за брата, считал, что рано ему ещё было. Но я же не дурак, конечно мы были осторожны. Союз оформили мы тоже рано, я только школу закончил. Эзра всегда очень хотел детей, но я считал, что сначала надо выучиться, найти работу. Тогда мне казалось, что это важнее. И он согласился подождать, только вот... я не знал тогда, к чему это приведёт, он мне только спустя несколько лет признался. Я нашёл своё призвание, стал писать книги, в жизни всё было замечательно и я решил, что теперь мы вполне можем завести деток. На этом наше счастье закончилось... – он прервался, перевёл дыхание и продолжил. – У Эзры случался выкидыш за выкидышем и он всё слабел. Каждый раз мы теряли ребёнка на всё более ранних сроках. Я готов был сдаться, лишь бы с моим мужем всё было в порядке, но он умолял меня не оставлять попыток. На врачей уходило целое состояние, но ничего не помогало. Он тогда мне и рассказал, что его гинеколог когда-то советовал ему родить, как можно раньше, потому что у него были серьёзные проблемы с репродуктивной системой. По идее, он должен был родиться бетой или вообще умереть ещё в утробе, что чаще всего и происходит, когда зарождаются такие близнецы. Но природа распорядилась иначе на этот раз, сделав его чем-то средним между бетой и омегой, – он вздохнул. – Мы продолжали лечение, и в итоге на свет появился Закари. Преждевременные роды и долгое выхаживание, без особых шансов на успех, но он выжил. Эзра был на седьмом небе от счастья, даже то, что врачи сказали ему, что он больше не сможет иметь детей, не смогло тогда омрачить нашей радости. У нас был наш малыш и мы готовы были пылинки с него сдувать. Зак был совсем слабеньким и болезненным ребёнком. Больница уже давно стала для нас вторым домом. Однажды, один из врачей посоветовал нам детский оздоровительный лагерь, как раз для таких вот деток. Заку тогда было уже шесть и мы подумали: почему бы и нет? Решили, что навещать будем постоянно, да и всего на две недели это... – Дэвид запнулся, помолчал минуту, сжимая в пальцах рамку. – Наш мальчик умер там, утонул... не уследили... – он судорожно вздохнул, передавая рамку замершему бледным изваянием Джонатану, чтобы не сломать её самому. – Для обеих наших семей это стало большим ударом и огромным горем. Айзек с Итаном стремились помочь как могли, но мы всё больше отдалялись от них. Не могли видеть чужое счастье, их здоровых, весёлых ребятишек и размеренную жизнь. Эзра почернел от горя и стал замыкаться в себе. Мы проходили долгую семейную терапию, опять врачи, врачи, врачи... Спустя какое-то время, моя боль поутихла, и я стал пытаться вернуть Эзру к нормальной жизни. Но все попытки были тщетны. Он резал вены, пробовал вешаться, наглотался однажды таблеток. Его удавалось спасти, поскольку я всегда был рядом и если отходил куда-то, то совсем ненадолго. Прошло почти два года с трагедии, и я начал замечать перемены. Мой муж, как мне казалось, стал оттаивать, лучше питаться, иногда даже улыбался. Я таскал его по музеям, выставкам, кино, ресторанам. Делал всё, чтобы он только не думал о том, что случилось. Как-то раз он попросил сходить с ним в новый огромный торговый центр, и я конечно же согласился. Покупал ему всё, на что он указывал, обошёл с ним все магазины, он в тот день выглядел почти счастливым, я уже много лет не видел его таким. Мы утомились, он попросил мороженое, я пошёл покупать... – альфа снова прервался, было видно, что ему чрезвычайно тяжело продолжать. – Я услышал крики, обернулся. Эзра стоял на парапете, не глядя на меня. Я шагнул к нему... но сделать ничего не успел... он прыгнул вниз. Я только увидел, как взметнулись его золотые волосы и он пропал. Дальше провал, пустота. Я пришёл в себя в больнице, голос был сорван напрочь, кулаки сбиты в кровь и волосы стали такими, – он провёл рукой по своей голове. – Рядом был Итан. Похороны помню смутно, а после я буквально сбежал. Не мог смотреть в глаза родителям Эзры и особенно не мог видеть Айзека. Его лицо... одно на двоих с Эзрой. Тот период я вообще помню плохо, тогда я практически помутился рассудком. Много пил, ни с кем не общался. Однажды, вернулся в свой дом, собрал все вещи Эзры и Зака, что были там, и сжёг их на заднем дворе. Там были и альбомы с фотографиями. Эта, – он указал на рамку в руках Джонатана. – Единственное, что удалось спасти, и только благодаря Иту, он её как-то нашёл среди пепла. Я тогда и дом чуть не спалил. Когда пришёл в себя, понял, что надо что-то менять, положил сам себя в клинику, долго лечился. Вернулся в эту квартиру, стал снова писать. Постепенно жизнь вошла в своё русло, – он снова вздохнул. Попытался улыбнуться, но вместо этого вышло какое-то жалкое выражение лица. Протянул руку и потрепал Джонатана по голове, ему нравилось касаться шелковистых волос парнишки, это успокаивало.

Джон внезапно порывисто обнял его.

– Я с тобой, – горячо зашептал он, уткнувшись лбом в грудь мужчины. – Я всегда буду с тобой, пока ты сам не захочешь, чтобы я ушёл.

Поражённый мужчина крепко, насколько позволял живот, прижал его к себе. То, что мальчик назвал его на «ты» и сказал слова, которых он никак не ожидал сейчас от него услышать, тёплой волной смыло вновь разросшуюся в груди боль. Дэвид почувствовал будто очистился, избавился от тяжёлого груза, сбросил оковы со своей души.

Он чуть отстранил парнишку от себя и впервые по-настоящему поцеловал.

– Я хочу, чтобы это было так, – произнёс альфа в ответ, поглаживая костяшками пальцев нежную, алеющую щёку. – Хочу, чтобы ты всегда был рядом, только с тобой я по-настоящему живу.

Праздничный вечер прошёл скомкано. Джонатан сильно смущался и от этого не мог расслабиться и насладиться ужином, а Дэвид, даже видя это, не мог заставить себя выпустить его из своих рук, всё время обнимал, тёрся носом о висок, то и дело мягко целовал, то в плечо, то в затылок, то в щёку. Словно нежность, запертая на многие годы глубоко внутри, наконец-то нашла себе выход из заточения и теперь изливалась из него непрерывным потоком.

Эту ночь они провели в одной постели. Мужчина так и не смог отпустить Джонатана от себя и всю ночь держал в своих объятиях, иногда нежно поглаживая округлый животик сквозь плотную ткань тёплой пижамы.

Когда омега проснулся утром, ему показалось, что вчерашний вечер ему только приснился, слишком всё было хорошо и неправдоподобно. Но обнаружив себя в широкой постели альфы, он понял, что всё это действительно было: и откровенный разговор, и поцелуй, и бесконечные объятия. Этой ночью он не видел кошмаров, впервые за долгое время. Его странный альфа охранял его сон.

-16-

Наступивший год стремительно вступал в свои права, праздники закончились, и городская жизнь влилась в своё привычное русло.

Через неделю после главного празднества, Дэвид снова возил омегу в клинику, по указанию Бенджи. Пожилой бета остался весьма доволен проведённым осмотром и порадовался соблюдению всех данных им ранее предписаний. Сказал, что если и дальше всё будет идти так же хорошо, то Джонатан родит в срок и без проблем. Но опять напомнил, что ребёнок крупный и возможно, роды могут затянуться.

После приёма, Натан пригласил их в свой кабинет и пожурил, за то, что пропустили семейное празднование и настойчиво зазывал к себе в гости.

– Да вы поймите, меня же Мэтти порвёт на сотню маленьких Натанчиков, если я не уговорю вас приехать к нам. Дэйв, ты же знаешь, как он страшен в гневе! – огромный альфа умоляюще посмотрел на друга, тот на это только усмехнулся.

– Вы живёте на противоположном конце города от нас, мне не хотелось бы утомлять Джона столь долгой дорогой, – сказал Дэвид, скрестив руки на груди.

Натаниэль тяжело, страдальчески вздохнул и обратил щенячий взгляд уже к омеге.

– Джонни, мой Мэттью ужасно хочет с тобой познакомиться. Он меня чуть не убил, за то, что мы тогда опоздали к Айзеку и разминулись с вами. Ну, пожалуйста, на пару часиков всего, – он попытался состроить умильную мордашку и сделал бровки домиком, но с его здоровенной рожей и квадратной челюстью это выглядело просто жутко.

Джонатан неуверенно и просительно взглянул на Дэвида. Тот понял его без слов и накрыл руку, лежащую на подлокотнике, своей.

– Если ты хочешь, можем съездить, – сказал он и был награждён робкой улыбкой и засиявшими глазами.

Этот жест, как и выражение их лиц, не остались незамеченными. Натаниэль улыбнулся, пока они не смотрели на него, будучи поглощены друг другом. Видя как Дэвид преобразился за эти недели, он был рад, что друг не последовал его совету избавиться от омеги. Пообщавшись с Айзеком, и узнав всю историю несчастного юноши, ему даже стало несколько стыдно за свои слова. И Итану парнишка очень понравился, а у него на людей глаз хороший, сразу понимает кто есть кто, так что его мнению Нат доверял. Сейчас оставалось выслушать вердикт от Мэтти и тогда можно считать, что Джон единогласно принят в семью, которая после стольких лет, наконец-то снова объединилась.

Ближайшую субботу Дэвид с Джоном провели в гостях у друзей. Мэттью завладел Джонатаном прямо с порога и увлёк за собой под радостное щебетание.

Юный омега, немного ошалевший от такого приёма, быстро нашёл с Мэтти общий язык. Он и сам уже некоторое время хотел познакомиться с ним, наверное, сразу после того, как услышал разговор Натана и Дэвида. Стало интересно взглянуть на омегу этого здоровенного добряка и, надо сказать, Джонатан был удивлён, увидев его. Мэт был совсем маленького роста, даже ниже самого юноши, пухленький и забавный, но чрезвычайно шустрый и разговорчивый. Невозможно было с точностью определить его возраст, и если Итан выглядел моложе своих лет, благодаря ухоженности и стати, то Мэтти вообще был человеком без возраста, скрываясь за россыпью веснушек и рыжими кудрями. Он постоянно улыбался, отчего на его округлых, как у ребёнка, щеках тут же появлялись милые ямочки, и смеялся мелодично и заразительно. Рядом с таким солнечным человеком и сам начинаешь невольно улыбаться.

У Натана и Мэттью был целый выводок рыжих детишек. Старший – омега – уже совсем взрослый юноша, всего на год младше Джонатана, заканчивал школу и собирался съезжать в скором времени от родителей, о чём не преминул похвастаться, на что вошедший в гостиную отец, погрозил ему пальцем.

– Только через мой труп, – сказал он своему сыну и вернулся к беседе с Дэвидом.

Бета-подросток, тихий, с мягкой улыбкой и задумчивым взглядом, сидел в сторонке и играл с очаровательным бутузом – маленьким альфой, во всём похожим на отца, кроме цвета волос. А четвёртый сынишка влетел в комнату, изображая самолёт и вылетел через второй выход, долго жужжал где-то вдалеке, а потом появился с альбомом и красками и стал приставать к старшему брату, чтобы тот порисовал с ним.

Джонатан смотрел на эту семейную идиллию, в пол-уха слушая щебет Мэтти, и впервые думал, как же хорошо, что он не умер там, в затерянной в лесах общине. Казалось, все его страдания окупились, и слова папы о том, что когда-нибудь он обязательно будет счастлив, стали вполне осязаемой реальностью.

Малыш в животе толкнулся и Джон, приложив руку к тому месту, где только что ощутил движение, взглянул на Дэвида. Тот поймал его взгляд, глазами спрашивая, всё ли в порядке, и юный омега улыбнулся ему.

Домой они возвращались уставшие, но в хорошем настроении. Джонатан получил от рыжего омеги целую пачку кулинарных рецептов, в которых мало что понимал, и несколько «секретных» советов, сказанных на ухо заговорщицким шёпотом. От пары из них, юноша густо покраснел и с удивлением уставился на хитрую мордашку Мэттью, который на его смущение только подмигнул и заливисто рассмеялся.

– У них чудесная семья, – тихо произнёс парнишка, с улыбкой поглаживая свой круглый живот, малыш снова мягко шевелился внутри.

– Только очень шумная, – ворчливо отозвался мужчина, внимательно следя за дорогой.

В конце вечера, когда они с Мэтти ненадолго остались наедине, тот пожаловался, что последние роды были трудными, даже несмотря на весь профессионализм его мужа, который всё время был рядом.

Это заставило Джонатана вспомнить свои вторые неудачные роды и вернуло в его душу старый потаённый страх, который теперь никак не желал уходить.

Было уже за полночь, когда юный омега, лёжа в тёплых объятиях Дэвида, который сонно водил кончиками пальцев по его животу, решился озвучить свою просьбу.

– Дэвид, – тихо позвал он.

– М? – отозвался мужчина.

– Ты... я хотел... мне... – замялся юноша. После чего альфа подскочил в постели.

– Плохо себя чувствуешь? Что-то болит? – встревоженно начал он, включая ночник.

– Нет, всё в порядке, – было приятно ощущать такую заботу, Джон чувствовал как тепло разливается в душе. Но всё равно не мог быть до конца уверен, что мужчина ему не откажет.

– Точно? Уверен? – Дэвид получил утвердительный кивок и прилёг обратно на подушку. – Может принести чего-нибудь?

– Нет, не нужно, спасибо, – ответил парень и робко коснулся груди мужчины пальцами. – Я хотел попросить... только вот...

– Говори, что такое? Ты пугаешь меня, – альфа нахмурился.

– Пожалуйста, возьми меня. Возьми так, будто любишь на самом деле, – выпалил парнишка и зажмурился, испугавшись собственной наглости, но в следующий момент совсем тихо добавил. – Хотя бы раз в жизни я хочу это испытать.

– Ох, Джонни, – выдохнул шокированный мужчина. Ему совсем не понравилось это «будто любишь» и «раз в жизни», но вряд ли мальчика можно было в этом винить, скорее уж себя. И, надо сказать, он совсем не ожидал подобной просьбы, даже близко. Он думал, что когда-нибудь, быть может в первую после родов течку, они смогут заняться любовью, но не предполагал, что это может случиться так скоро. Кроме того, он помнил, что Эзра всегда отказывал ему в близости во время беременности, не хотел рисковать, да и чаще всего на это был врачебный запрет. Но всё это не означало, что он не хотел Джонатана, просто видел слишком много препятствий для этого. – Но ведь меньше пяти недель осталось. Я не уверен, что нам можно, – ласково произнёс он, поглаживая мальчика большим пальцем по розовеющей щеке.

– Можно. Я у доктора спрашивал, – смущённо ответил омега, пряча глаза.

– У доктора? У Натана, что ли? Он тебе насоветует! Он же совершенно свихнутый на этом деле.

Джон не понял, о чём он, но сдаваться уже не собирался. Близость альфы, его запах, его тепло – давно кружили голову. Раньше он никогда не чувствовал ни к кому такого доверия и не испытывал подобного влечения, только страх новой боли.

– Доктор Бенджамин сказал, что опасности нет и это может быть полезным, если мы аккуратно... Дэвид, я не знаю, переживу ли я эти роды...

– Что ты такое говоришь! Если Бенджи и Натан в один голос заявляют, что всё идёт отлично, нет повода им не верить.

– Ты не знаешь, в прошлые два раза было очень плохо... Я боюсь, Дэвид. Я хочу успеть, хотя бы раз, с тобой. Хочу узнать, каково это, когда не принуждают, когда ты с тем, кого сам выбрал, тем... кто нравится, – закончил он уже задушенным от смущения шепотом.

Альфа потянулся к нему и нежно, успокаивающе поцеловал.

– Хорошо. Давай попробуем, – сказал он. – Только обещай, что если почувствуешь дискомфорт или боль, то сразу скажешь мне, и я остановлюсь, ок? Не терпи, это может быть опасно, понял? – он дождался тихого «да» и снова его поцеловал.

Юноша чуть отстранил его и заглянул в глаза.

– Только, пожалуйста, прошу тебя, без узла. Я боюсь, что...

– Конечно, мой хороший, я всё понимаю, – альфа улыбнулся ему и мягким поцелуем коснулся уголка его глаза.

Мужчина потянул одеяло вниз и стал расстёгивать пуговицы на его пижаме, пальцы не слушались от волнения. Он так давно ни с кем не был, а с Джонатаном надо быть предельно осторожным, он безумно боялся сделать ему больно. Хотелось, чтобы мальчику было хорошо с ним, чтобы он запомнил только удовольствие, но Дэвид не знал, получится ли.

Он раскинул мягкие полы пижамы в стороны и судорожно сглотнул от открывшегося вида. Юноша выглядел таким уязвимым, беззащитным, хрупким. Круглый животик притягивал взгляд, безудержно хотелось коснуться его, что он и сделал, обведя его ладонями, а потом припав губами. Это было ни с чем не сравнимое ощущение, кажется, только теперь он начал понимать прелесть того, о чём так часто любил потрепаться Натан.

Мужчина потёрся о живот омеги щекой, обнял ладонями, нежно поглаживая по бокам пальцами. И вдруг ощутил лёгкий толчок, а потом ещё один.

– Ну вот, я только что получил по уху с ноги, кажется, кто-то предупреждает, чтобы я был очень-очень осторожен с его папулей, – чуть нервно рассмеялся Дэвид.

Джонатан на это тоже улыбнулся и погладил мужчину по немного спутанным, жестковатым волосам, молчаливо прося о продолжении.

Альфа не заставил себя ждать, сместился чуть ниже и стал вылизывать соблазнительный, выпуклый пупок, а потом прошёлся языком по тёмной полоске вниз и снова вверх.

Юноша задышал чаще, чувствуя, как волнами накатывает возбуждение и хочется большего.

Мужчина нежно коснулся его набухших, чрезвычайно чувствительных сейчас сосков кончиками пальцев, склонился и стал ласкать их языком, очень мягко, но и это смогло вырвать у омеги первый стон.

– Ещё!.. – выдохнул его мальчик.

И Дэвид конечно же подчинился, покатал тёмные шарики в пальцах, подразнил языком, втянул в рот. Омега под ним всхлипнул, сильнее вцепился в его волосы.

– Ах!.. Пожалуйста!.. – пересохшими губами попросил парнишка, выгибая шею. Он не привык к долгим ласкам. Всё было так необычно, очень приятно и странно, как и всё с этим альфой.

– Подожди, я ещё не целовал тебя здесь, – мужчина пальцами скользнул вниз, касаясь твёрдого и влажного уже члена юноши, одновременно прихватывая и чуть сдавливая губами сосок. Ответом ему был очередной протяжный стон. Альфа спустился вниз, ещё немного поласкав по пути животик. – Раздвинь ножки, мой хороший, – попросил он и скоро смог добраться до объекта своего желания – симпатичного розового члена, с глянцево блестящей, шелковистой головкой. Он полюбовался им и вобрал в рот. Мальчик вскрикнул, вцепился пальцами в простынь, сминая её.

– Дэвид, не надо, – задыхаясь попросил омега. – Я хочу тебя... внутри...

– Ты слишком сладкий, чтобы оторваться так быстро, – пробормотал мужчина, прервавшись лишь на мгновение.

Джонатан извивался под его ласками, проскальзывал ногами по простыне и хрипло, рвано стонал, и альфа наслаждался этими звуками.

Наконец, Дэвид оторвался от своего занятия, вняв мольбам омеги, лёг на спину и потянул его на себя, заставляя сесть сверху.

– Давай сам, Джонни, как тебе нравится, – произнёс он, целуя приоткрывшиеся в удивлении, обветренные губы.

Юноша устроился на его бёдрах и стал медленно насаживаться на член, запрокинув голову назад и сипло выдыхая.

Альфа успокаивающе гладил его бёдра, внимательно следя за его реакцией, надеясь вовремя уловить малейшее отражение боли.

– Как ты? – тихо спросил он, когда Джонатан полностью опустился на него.

– Всё хорошо, – хрипло прошептал омега и начал двигаться.

Он тягуче-медленно скользил вверх и вниз, упираясь ладонями в живот Дэвида, иногда поглаживая его. Через несколько минут такой пытки, мужчина подхватил его ладонями под ягодицы помогая двигаться быстрее, но скоро почувствовал, что у мальчика дрожат ноги.

– Устал? – спросил альфа и, не дожидаясь ответа, произнёс, – Давай-ка вот так, – и осторожно уложил Джона на бок, а сам устроился сзади, снова мягко вошёл и стал двигаться, нежно поглаживая по животику.

Джонатан постанывал, обхватив одной рукой край подушки, а другой накрыв руку Дэвида на своём животе.

Мужчина не спешил, и их удовольствие растянулось надолго. Он целовал острые лопатки и вылизывал полосы шрамов, покусывал основание нежной шейки, и омега чувственно реагировал на все его действия.

Когда Дэвид почувствовал, что близок к разрядке, он вышел из податливого, горячего тела и толкнулся членом между бёдер юноши.

– Сожми ножки покрепче, маленький, – хрипло попросил он, целуя влажное плечико, и скользя ладонью по мокрому от смазки члену Джонатана.

Омега кончил первым, и мужчина пожалел, что не может сейчас быть в нём и ощущать дрожь, которая прошла по его телу, изнутри, пообещав себе, что когда-нибудь обязательно сделает мальчика полностью своим, надо лишь немного подождать.

Он сделал ещё несколько толчков и сам излился с глухим стоном.

Когда всё закончилось, Дэвид вдруг услышал тихий всхлип, который уже явно был свидетельством слёз, а не удовольствия.

– Ну, что ты, что ты, мой хороший? Что случилось? – альфа аж растерялся, ласково обнял, поцеловал в взлохмаченный, душистый затылок.

– Было совсем не больно, – всхлипнул Джонатан. – Совсем. Я даже не знал, что так бывает.

Дэвид вздохнул прерывисто, прижался крепче к его спине, мысленно желая гореть в Аду всем, кто когда-то посмел причинить зло его мальчику.

– Всё хорошо, Джонни, всё хорошо. Больно больше никогда не будет, я обещаю тебе.

– Не обещай такого. Мне ещё рожать, – сквозь слёзы рассмеялся омега и быстро стёр их со своих глаз краем простыни, ещё теснее прижимаясь спиной к тёплому телу своего альфы.