Текст книги "Тёплый снег (СИ)"

Автор книги: Bronach

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Тёплый снег

https://ficbook.net/readfic/526933

Автор:

Bronach (https://ficbook.net/authors/92522)

Фэндом:

Ориджиналы

Рейтинг:

NC-17

Жанры:

Романтика, Ангст, Драма, Экшн (action), Повседневность, Hurt/comfort, AU, Омегаверс

Предупреждения:

Насилие, Кинк, Мужская беременность

Размер:

Макси, 73 страницы

Кол-во частей:

20

Статус:

закончен

Описание:

У него не было ничего, только снег позади и впереди, только холодное декабрьское небо и маленький источник тепла глубоко внутри, который согревал истерзанное тело. Помощи было ждать неоткуда, но она пришла. От того, кто сам замерзал в своём одиночестве, того, кто забыл, что такое забота и любовь.

Посвящение:

По традиции – автору заявки =)

Публикация на других ресурсах:

Вам оно не надо, но если вдруг всё же надо – пишите.

Примечания автора:

Доп. warning: изнасилование, инцест, ченслэш, смерть второстепенных персонажей – всё это только упоминается и никаких графических описаний нет, поэтому в основные предупреждения выносить не стала.

Я не знаю, почему вдруг за это взялась. Заявка мне очень понравилась и я долго ходила около неё кругами, уговаривая себя, что это совершенно не моё. Я не фанат омегаверса, но большой обожатель мпрег'а. Для меня это очередной эксперимент, посмотрим, что получится))

Надеюсь, автор заявки не сильно разочаруется и получит удовольствие от прочтения.

Визуализация:

Дэвид

http://savepic.org/2622759.jpg

Джонатан (за которого моя бесконечная благодарность sinful pleasure =))

http://savepic.org/2757234.jpg

Мэттью

http://savepic.org/2763378.jpg

Натан

http://savepic.org/2861453.jpg

Эйзел

http://savepic.org/2806386.jpg

Все ответвления, дополнения, сиквелы/приквелы в этом сборнике: http://ficbook.net/collections/1745294

Содержание

Содержание

–1-

–2-

–3-

–4-

–5-

–6-

–7-

–8-

–9-

–10-

–11-

–12-

–13-

–14-

–15-

–16-

–17-

–18-

–19-

–20-

-1-

Снег падал крупными хлопьями, оседал на уличных фонарях и протянутых между ними нитях разноцветных огоньков. Стена медленно опускающихся пушистых клочков приглушала звуки оживлённого городского вечера. Широкие пешеходные зоны были полны закончивших трудовой день людей. Приближался праздник смены года, город сверкал и переливался, сам будто игрушка в ладонях зимы.

Бурный поток человеческой массы вливался в огромный торговый центр, замедляясь в дверях, остановленный выливающейся уже толпой. Никто не обращал на неудобство и толкотню никакого внимания, времени у всех было мало, а списки подарков большие. Глаза блестели и разбегались, в них отражались ярко освещённые, украшенные витрины.

Пройдя сквозь двери, поток разделялся на ручейки, один из которых тянулся в большой подземный продуктовый супермаркет.

Молоденький омега, в не по погоде тонкой, припорошенной снегом серой куртке, подталкиваемый особенно нетерпеливыми гражданами, оказался на эскалаторе, уходящем под землю, на нулевой ярус.

Мимо него, расталкивая всех локтями, пронёсся низкорослый бета в дорогом костюме. Парнишка едва успел прикрыть руками большой, округлый живот, и острый локоть угодил ему в предплечье. Он даже не поморщился, тело было таким одеревеневшим, что потеряло чувствительность.

Спустившись вниз, парень тут же шагнул в сторону, чтобы снова не толкнули и не сбили с ног, как на входе. На его плечах ещё таял снег, куртка промокала насквозь, волосы, цвета гречишного мёда, неровными мокрыми спутанными прядками облепили лоб и щёки, на которых пылал морозный румянец.

Люди перед ним расхватывали тележки и металлические корзинки, он наблюдал за ними из своего угла. Тело ощущалось вялым и тяжёлым, кожу начинало покалывать, она медленно отогревалась. Откуда-то потоком тёплого воздуха принесло божественный, сладкий аромат свежей выпечки, от которого закружилась голова, и привычно забурлило в животе.

Омега отлепился от стены, о которую опирался спиной, едва держась на ватных ногах, и побрёл вслед за теми, кто катил впереди себя пустые тележки.

Охранник, мимо которого он проходил, бросил на него короткий, подозрительный взгляд, но тут же отвернулся. Миновав металлическое ограждение основного зала, увитое лохматой, красной мишурой, парнишка оказался в раю. Он распахнул глаза и даже приоткрыл рот, издалека это выглядело не так внушительно. Гигантские стеллажи, заполненные продуктами, уходили ввысь, к подпираемому колоннами, сияюще-белому потолку. Взирая на всё это великолепие чужого рая, в котором он был явно лишним, юноша медленным шагом направился вдоль рядов. Он втягивал носом воздух, пытаясь определить направление, откуда иногда доносился столь манящий аромат хлеба, но тот мешался с другими запахами, поэтому омега просто бродил между стеллажами, иногда останавливаясь и рассматривая незнакомые ему продукты.

Его рот то и дело наполняла обильная, голодная слюна, он часто сглатывал, иногда незаметно поглаживая живот, где периодически возникала режущая боль. Он не помнил, когда последний раз что-то ел, а уж когда ел нормально, до насыщения, казалось, что и вообще в прошлой жизни.

Внутри снова заурчало, голова кружилась. Вокруг столько еды и ничего нельзя взять. Воровать он так и не научился. Пробовал несколько раз, ловили тут же, и нескольких шагов не успевал сделать. Обычно, замечая его большой живот, сразу отпускали, а один раз даже сжалились и покормили в тесной подсобке. Пару раз вызывали полицию, но что те могли сделать с беременным омегой без документов. Отвозили в приют или ночлежку. Однажды, пришлось провести в участке ночь, обслужил задержанных, а потом и дежурного сержанта и на утро отпустили. Но все неудавшиеся кражи происходили в небольших магазинчиках на окраине, до центра города юноша добрался впервые и будто попал в другой мир. Здесь и ночью было светло, как днём, и кипела жизнь, не прерываясь ни на минуту.

Укрыться было практически негде, всюду камеры, кодовые замки. До чердаков и подвалов не добраться. Одну ночь он провёл в тёмном углу на подземной парковке, где страшно замёрз и решил, что лучше будет вернуться обратно, в удалённые от центра районы. Там можно было спать в заброшенных, полуразрушенных домах, присоединяться иногда к бездомным или найти уголок в вечно переполненных ночлежках. Но к людям он подходил всё реже, раньше и кусок хлеба, и постель можно было получить, отдав своё тело. Бездомные молодые омеги, как он понял, большая редкость, поэтому даже его живот никого особо не смущал. Но теперь он стал совсем большим и омега начал бояться за ребёнка. Он не мог его потерять, это было единственное, ради чего он вообще продолжал жить. Но и ему, и малышу надо было чем-то питаться.

Парень подумал, что в таком большом магазине и при таком количестве народа, возможно, никто и не заметит его кражи, и удастся выскользнуть отсюда незамеченным. Тогда бы он сразу вернулся на окраину, в облюбованный две недели назад сухой и относительно тёплый подвал покинутого здания. Обычно такие подвалы уже кому-то принадлежали и несколько раз он уже нарвался на довольно неприятных личностей, от которых с трудом удалось сбежать. Но это место было пустым, может быть из-за аварийности самого дома, в котором всё сыпалось от малейшего прикосновения.

Омега завернул за очередной стеллаж и прямо перед собой увидел заваленные душистым хлебом полки. Он тяжело сглотнул и подошёл к ним вплотную, его тут же накрыло восхитительными ароматами и исходящим от свежайшего хлеба теплом.

Юноша воровато осмотрелся. Продавцов рядом не было видно, только покупатели, которые не обращали на него совершенно никакого внимания, подъезжали со своими тележками, закидывали туда то, что им нравилось, и спешили дальше. Он положил глаз на небольшие, круглые булочки, которые легко было распихать по внутренним и внешним карманам, в его куртке они были такими глубокими, что и заметно не будет, по крайней мере, так ему самому казалось. Парень ещё раз бросил взгляд в одну и другую сторону, схватил несколько горячих булочек и быстро рассовал их по карманам. Развернулся и нырнул в заполненный людьми проход между стеллажами со спиртным.

В какой-то момент ему показалось, что всё получилось. Столько людей, такой огромный зал, гигантские очереди на кассах, уставшие продавцы и охранники с кислыми, сонными лицами, которые и не следили ни за чем.

Скоро, совсем скоро ему наконец-то удастся поесть, и его малыш будет в порядке. Больше он не приедет в этот шумный центр. С чего он вообще взял, что здесь может быть лучше? Здесь было хорошо только тем, у кого были деньги и своё жильё.

Да, он вернётся обратно, а там подумает, что делать дальше. Может, стоило совершить более крупное преступление, тогда его отправили бы в тюрьму или какое-нибудь исправительное учреждение для омег. Он не знал, какие существуют, папа ему о таком не рассказывал, но стоило попытаться. Наверняка же в таких местах есть врачи, и он сможет там родить. Сыночка, скорее всего, заберут, но, по крайней мере, тот будет жив. Отдадут в приют, там малыш будет в тепле и накормлен, ему даже дадут этот пресловутый регистрационный номер, без которого тут и шагу ступить нельзя. А сам он уж как-нибудь, как был до этого, а когда отпустят, он опять что-нибудь сделает, и заберут обратно.

На улице зимой было тяжело, а надо было уже думать о ребёнке, а не просто выживать. Вдвоём с таким крохой он не сможет, они просто умрут, от голода или замёрзнут в каком-нибудь мусорном контейнере. Смерти своего маленького парень допустить не мог, всё, что угодно, только не это. Лучше уж быть далеко от сына, но знать, что тот жив, чем увидеть его мёртвое тельце на своих руках.

Размышляя о своём будущем и грея руки о тёплые булочки в своих карманах, омега почти добрался до выхода. Он уже видел его перед собой, а охранник в это время что-то объяснял пожилому альфе с двумя детьми, которых тот держал за руки. Ещё несколько шагов и он проскользнёт мимо него, а там и до выхода из торгового центра недалеко.

Внезапно его схватили за локоть и резко развернули. Полный, раскрасневшийся бета, в белом балахоне и длинных перчатках, буравил его злым взглядом, а высокий, широкоплечий альфа в форме охранника крепко стиснул плечо.

– Молодой человек, кассы в другой стороне, – вкрадчиво сообщил охранник вжавшему голову в плечи омеге.

-2-

День выдался совершенно обычным, как и многие дни до этого. Он проснулся и с чашкой кофе добрёл до своего рабочего места, где пялился в светящийся монитор и на мигающую полоску курсора пока не стало резать глаза. Опять забыл надеть очки, как вчера забыл закапать глаза каплями, что так настойчиво рекомендовал его врач.

Кофе давно закончился, глаза нещадно болели, и Дэвид заставил себя, наконец, оторваться от компьютера. Сегодня он выжал из себя два абзаца, с вчерашними четырьмя у него вышла целая страница, что можно было уже назвать успехом, потому как, к примеру, за всю прошлую неделю он разродился только половиной страницы, а работу сдавать уже в феврале.

То, что когда-то было удовольствием и забавой, а сейчас превратилось в практически единственный источник дохода, в последний год шло совсем со скрипом.

Дэвиду не хватало новых впечатлений, какого-то интересного жизненного опыта. Пыльные архивы, библиотечные хранилища давали массу идей, которые соединяясь с его личными знаниями, составляли неплохой в целом текст, но он был мёртвым и сухим, такое никто не станет читать.

Раньше старые университетские приятели ещё пытались вытащить его куда-нибудь с собой. Очередной поход к каким-то древним руинам или новые раскопки, организованные общим знакомым. Но он всё время отказывал им и постепенно все связи оборвались. Теперь он бы многое отдал за то, чтобы кто-то из них как когда-то давно тормошил его непрерывными звонками и уговорами, а он позволил бы себе сдаться и отправиться навстречу этому маленькому приключению, из которого обязательно бы привёз новый сюжет для книги.

Но всё это в прошлом, вся его жизнь канула в прошлое, а то, что осталось, было нелепым, пустым существованием. Он был таким же мёртвым и картонным, как и герои его книги, которая никак не хотела писаться.

Мужчина встал и размял затекшие от долгого сидения конечности, широко зевнул и взлохматил уже сильно отросшие и без того спутанные седые волосы, отмечая про себя, что было бы неплохо наведаться к парикмахеру.

В комнате было темно, свет шёл только от включённого монитора, неудивительно, что зрение в последнее время стало садиться с такой скоростью. Дэвид взял пульт и зажёг свет во всей своей большой, пустой квартире, а следом включил новостной канал и музыку в соседней комнате. Иллюзия жизни и чужого присутствия. Он окружил себя иллюзиями, реальность приносила слишком много боли и ненужных воспоминаний. Главное, думать о работе, о несчастных героях, которые надеются, что он подарит им счастливый конец, о сгинувших городах и странах и мелких деталях, которые обязательно надо прописать. Если делать всё правильно, то воспоминания сидят тихо, забившись в дальний уголок его разума, и не показывают оттуда носа. Тогда можно спокойно продолжать своё существование, наполненное ежедневным ритуалом с запахом крепкого кофе и призрачным светом монитора, на котором моргает одинокий курсор.

Этот день был бы совершенно обычным до самого конца, если бы в холодильнике нашлась хоть какая-нибудь еда, но её не было. Дэвид старался заказывать продукты на дом, но сейчас это делать было уже поздно. Можно, конечно, ограничиться пиццей или азиатской едой, но мужчина вдруг понял, что и не помнит, когда он в последний раз выбирался из дома. После некоторого раздумья он пришёл к выводу, что это была поездка к врачу две недели назад.

Не мешало всё-таки проветриться, а то так и загнуться недолго.

Магазины Дэвид ненавидел. Когда-то давно – за то, что его там постоянно узнавали и требовали автограф или просили сфотографироваться с ними, и в итоге каждый такой поход превращался в сущий ад. Теперь его никто не узнавал, но это было по-прежнему адом, хоть и по другим причинам.

Отстояв в положенной для этого часа пробке и понарезав круги в поисках свободного места на подземной парковке, мужчина поднялся на лифте на ярус вверх и оказался сразу у входа в супермаркет.

Он скинул верхнюю одежду на тележку и направился прямиком в мясной отдел, чтобы удостовериться в наличии свежей крольчатины, к которой он был весьма неравнодушен.

Не заготовив себе в этот раз никакого списка, так как поездка была спонтанной, Дэвид долго бродил по разным отделам, где подслеповато и придирчиво вглядывался в этикетки, только на особо мелких шрифтах вспоминая, что снова забыл взять с собой очки.

В мозгу что-то щёлкнуло, и он подумал, что ведь ещё совсем не старый, чтобы брюзжать над составом какого-нибудь йогурта, поправляя очки на носу. Ему стало смешно. Дома очки, обязательный тёплый свитер с воротником до самого подбородка, иногда даже плед. До чего он себя довёл? Сорока ещё нет, а по ощущениям все семьдесят.

А ведь скоро праздник, и пусть он опять будет один, но ведь можно просто сделать приятное самому себе. Можно ещё вспомнить, что он альфа, у которого давно никого не было, и заказать себе какого-нибудь милого мальчика.

То ли сказывалась праздничная атмосфера и общая суета, то ли что-то ещё, но Дэвид почувствовал себя гораздо лучше. Он бросил в тележку не глядя какой-то соус и отправился в отдел алкогольной продукции. Хотелось купить хорошего вина, а потом вернуться в мясной, где он уже присмотрел тушку утки. Дома где-то валялась папина кулинарная книга с рецептом праздничной утки в апельсинах. Он давно не готовил ничего сложнее каких-нибудь тушёных овощей, но можно было ведь попробовать.

Дэвид закончил с покупками и намеревался уже покатить свою доверху заполненную тележку в сторону касс, как стал свидетелем неприятной сцены: охранник магазина тянул за собой всеми силами упирающегося молоденького омегу, ухватив того за тонкое запястье, а бета в одежде пекаря что-то возмущённо втолковывал несчастному пареньку, распаляясь всё больше и больше и краснея от гнева.

Омега выглядел таким жалким и несчастным, нездорово бледным, с глубокими тенями под глазами, худенькими руками и ногами и большим животом, который он всё старался прикрыть свободной рукой, будто боялся, что сейчас его ударят по нему.

У Дэвида при взгляде на него, шевельнулось что-то в душе.

«И понесло же его, такого глубоко беременного, искать себе приключений на пятую точку!» – подумал мужчина и шагнул в сторону этой троицы, на ходу придумывая, что будет говорить.

– Вот ты где! А я везде тебя уже обыскался! – подойдя, обратился он к омеге. Тот уставился на него круглыми, серыми глазищами.

– Вы его знаете? – спросил у Дэвида охранник.

– Конечно, это мой муж, мы просто разминулись где-то, а он забыл у меня свой коммуникатор, – седой мужчина лучезарно улыбнулся. Стоящий рядом бета не отрывал взгляда от его лица и уже явно готов был поверить во всё, что бы он ни сказал, а вот охранник, молодой, крепкий альфа всё ещё смотрел с подозрением, вздёрнув бровь. – А что, собственно, произошло? – спросил у него Дэвид, продолжая улыбаться.

– Этот юноша кое-что украл в хлебном отделе, – произнёс охранник с нажимом.

– О, уверяю вас, это недоразумение! – Дэвид примирительно поднял ладони. – Просто тележка у меня, а я попросил его прихватить хлеба...

– У него полные карманы булок! – не унимался молодой мужчина.

– Я попросил взять их много, ну, они нам нравятся, а в руках нести неудобно. Правда, дорогой? – Дэвид снова обратился к юному омеге, тот в ответ нерешительно кивнул.

– Значит, вы заплатите за них?

– Ну разумеется! – седой альфа всё держал приклеенной свою обворожительную улыбку, отмечая, что скулы уже начинает от неё сводить. Давненько не приходилось так показушно улыбаться. – Давай-ка переложим их в мою тележку, дорогой, – Дэвид протянул омеге руку, тот выдернул запястье из крепкой ладони молодого охранника и тут же стал вытаскивать из карманов маленькие, круглые булочки и передавать их своему спасителю одну за другой. – Ну вот, вроде бы разобрались. Теперь мы можем идти?

– Конечно. Прошу простить за беспокойство. Но всё же, присматривайте за своим мужем лучше в следующий раз. Беременные омеги много странного творят, никогда не знаешь, что им взбредёт в голову.

– Ну да, ну да, гормоны, – мягко улыбнулся Дэвид, притягивая к себе юношу за талию. – Непременно буду более внимательным и никуда его одного не отпущу. Всего хорошего, – он покатил тележку впереди себя одной рукой, а другой всё продолжал придерживать за спину омегу, ведя его за собой, впрочем, тот и не упирался, послушно переставляя ноги.

-3-

Седой, высоченный альфа всё время хмурится, будто злится. Омега смотрит на него с опаской, боится что-то сказать, даже благодарность застревает в его горле. На кассе он помогает альфе с покупками, заталкивает всё быстро в пакеты, перетаскивает на тележку. Ему хочется сбежать, но он боится сделать и шаг в сторону.

Альфа молчит, не смотрит на него, никуда не спешит.

В молчании они доходят до лифта, спускаются вниз, на стоянку, долго идут куда-то вглубь. Мужчина поглядывает на буквы и цифры на цветных колоннах, видимо, ориентируется по ним. Его брови всё ещё нахмурены, и он по-прежнему молчит.

Их шаги гулким эхом отдаются в огромном пространстве подземного паркинга, тележка поскрипывает, норовит свернуть не туда. Омега держится за неё одной рукой, изредка поднимает голову и всматривается в лицо идущего рядом альфы. Он странный, вроде и не старый ещё, но совсем седой. Щетина на щеках и волосы в беспорядке, лицо какое-то усталое, но глаза красивые, ярко-голубые, это парнишка ещё в магазине успел рассмотреть. В остальном, ничего примечательного, весь он какой-то серый, будто выжженный до пепла.

У мужчины небольшая машина, чёрная и грязная. Все пакеты не помещаются в багажник и один он закидывает на заднее сидение. Садится за руль, видит, что омега мнётся, не решаясь дёрнуть ручку пассажирской двери, тогда он перегибается через кресло и сам открывает перед мальчишкой дверь. Коротко бросает:

– Садись.

Выезжают они долго, и всё так же в молчании. Наконец, влившись в автомобильный поток и тут же встав в пробку, альфа поворачивается к парню.

– Послушай... – начинает Дэвид, но тут омегу будто прорывает:

– Спасибо! Спасибо вам огромное! Вы не подумайте, что я неблагодарный, я просто... просто... у меня ведь нет ничего, я ничего не могу вам дать взамен...

Альфа смотрит на него, удивлённо вздёрнув бровь.

– Мне и не нужно ничего. Что за глупости вообще? Лучше скажи, где твой дом, куда тебя отвезти?

– У меня нет дома...– произносит парнишка тихо, опустив голову.

– Хм? Твоя семья? Родные? Где они?

– У меня никого нет, – шепчет юноша ещё тише.

Поток наконец-то трогается с места, мужчина сосредотачивается на дороге, не успевая ответить. Впереди сложное кольцо, не хотелось бы попасть в аварию и застрять здесь до ночи, а может и до утра. Наверняка из-за снега по городу немало аварий и без этого места.

Омега смотрит в окно. Он ни разу не ездил вот так в автомобиле, на удобном переднем сидении. Несколько раз приходилось отсасывать кому-нибудь, но потом его прогоняли. Пару раз он проехался в полицейской машине, но там задние окошки затемнённые и с решётками, ничего особо не разглядишь.

Огни ночного города заворожили его. Снег делал их расплывчатыми, смешивал краски. Река разноцветного огня лилась по обе стороны от них, по краям дороги стояли фонари, увитые маленькими лампочками, деревья в ярких фонариках.

«Красиво», – он впервые подумал об этом, раньше просто не замечал, но сейчас ему было тепло и не нужно было ни от кого убегать, прятаться.

Омега искоса посмотрел на седого мужчину. Тот уже помог ему, стоило ли испытывать судьбу?

Страшно, безумно страшно просить о чём-то незнакомца, но для него в этом мире все незнакомцы, все чужие, каждый может оказаться очередной сволочью, любящей причинять боль. Сколько их было, таких вот, со скучными, серыми лицами и пустыми глазами, которые разгорались только при виде крови? За последние несколько месяцев много, слишком много, чтобы продолжать рисковать.

Но им с малышом некуда пойти, а с каждым днём становится всё холоднее. И он по-прежнему был жутко голоден, желудок стал диктовать свои правила. В мозгу стучало, что сначала нужно поесть, а обо всём остальном можно подумать позже.

Он ведь может предложить этому мужчине себя. Возможно, удастся уговорить его не быть с ним слишком грубым, или даже получится отделаться только отсосом. Ему всего лишь нужна одна ночь в тепле и немного еды. Маленькая передышка и он пойдёт дальше, придумает что-нибудь. Хуже, чем «дома», в любом случае, не будет.

– И что же мне с тобой делать? – внезапно спрашивает альфа устало.

Мальчишка снова молчит, теребит зубами нижнюю губу, видно, что хочет что-то сказать, но не решается. Обнимает руками-веточками свой округлый живот, склоняется к нему, потом вдруг резко распрямляется и обращает к мужчине горящие решимостью серые глаза.

– Я знаю, вы уже очень помогли мне, – начинает он быстро. – И не каждый бы вообще на такое пошёл, вообще никто, наверное, так что это очень-очень много... но пожалуйста, если это возможно, могу я провести у вас эту ночь? Я кое-что могу, вам понравится! – тараторит он сбивчиво, – Пожалуйста! – и умоляюще глядит на альфу своими большими, влажными глазами.

Дэвид долго, задумчиво смотрит на него, пока позволяет светофор, внутренне размышляя: то, что он сейчас собирается сделать – это что-то вроде благотворительности или же преступление?

Приняв, наконец, решение, он вздыхает и сворачивает во дворы, к своему дому.

– Как хоть тебя зовут-то, потеряшка?

– Джонатан.

– Что ж, Джонатан, мы на месте.