Текст книги "Тёплый снег (СИ)"

Автор книги: Bronach

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

-4-

Дом был небольшим и старым. Он прятался за современными высотными новостройками, имел свой маленький, огороженный сад, со скамейками и аккуратно расчищенными дорожками.

Третий этаж, никакого лифта. Джонатан хотел помочь с пакетами, но ему не дали, мужчина дотащил всё сам. На лестничной площадке всего одна дверь, как и на остальных этажах, большая, деревянная, потемневшая от времени. Мужчина тихо ворчит, когда ключ со скрипом проворачивается вхолостую, но ему удаётся быстро с этим справиться.

Когда они заходят, свет самопроизвольно зажигается во всей квартире. Альфа на ходу скидывает ботинки и утаскивает пакеты с продуктами куда-то вглубь своего жилища.

Джонатан остаётся один в большом, светлом коридоре, в который выходит ещё несколько дверей, все они распахнуты настежь и в тех комнатах тоже горит свет.

Парнишка не решается сделать шаг вперёд, он не уверен, что поступил правильно, напросившись на ночь, ведь за всё надо платить. Какова же будет расплата на этот раз? Может быть, пока не поздно, стоит всё же развернуться и бежать отсюда без оглядки?

– Решил ночевать на коврике у порога? – прервал его размышления чуть хрипловатый голос мужчины.

– А можно? – с надеждой спросил омега.

Дэвид удивлённо посмотрел на него, пытаясь понять шутит тот или нет и, убедившись во втором, ответил:

– Конечно нет, почки застудишь. Проходи давай, хватит там мяться, – подумав, он вспомнил, что не назвал своего имени, хотя и не был уверен, что стоит вообще это делать, но элементарные правила вежливости никто не отменял. – Я не представился: моё имя Дэвид, – сказал он после небольшой паузы. Омега ответил ему странным взглядом и кивнул.

– Дэвид...– протянул мальчишка, словно пробуя имя на вкус. – А где ваша семья? Я не помешаю?

– Ну, вообще-то, об этом раньше надо было думать, но, спешу тебя успокоить, я живу один, иначе не привёз бы тебя сюда.

– Совсем один?

Альфа вздохнул, ему хотелось сказать парню, что это его совсем не касается, но он промолчал. Просто подошёл к Джонатану, забрал у него куртку и вручил вместо неё полотенце.

– Ванная здесь, – указал он парнишке на одну из дверей. – Погрейся хорошенько, я пока подберу тебе кое-что из одежды, – и он снова ушёл.

«Ясно, он из чистоплотных, значит. Хочет, чтобы я отмылся как следует», – подумал омега.

В любом случае, горячий душ – редкая удача в его жизни, от которой отказываться он не собирался.

Уже стоя под тёплыми струями, Джонатан услышал, как скрипнула дверь и напрягся, ожидая, что шторку сейчас отдёрнут, но альфа не сделал этого.

– Одежда на нижней полке, надеюсь, подойдёт. Я буду на кухне. Как закончишь, можешь приходить туда или побродить по квартире, – спокойно сообщил мужчина и притворил за собой дверь.

Омега удивлённо выглянул из-за шторки, на полке действительно лежала одежда, самая обычная: какая-то явно тёплая голубая кофта и мягкие домашние брюки.

Что ж, стало быть, его не будут иметь сразу. С одной стороны, вроде и неплохо, может альфа даже покормит его перед этим, с другой – скорее всего одним отсосом дело не ограничится.

Джонатан провёл ладонью по животу.

– Прости, маленький. Я надеюсь, всё будет хорошо, и он не сделает тебе больно, – тихо прошептал он и закутался в полотенце.

Выданная ему одежда оказалась безумно уютной и пришлась почти впору. Парень решил, что она принадлежит мужу Дэвида, который сейчас отсутствует. Может уехал куда-то с детьми? Почему-то в их наличии он не сомневался. У такого альфы просто обязана быть большая семья. Хотя, он ведь совсем не знает этого мужчину, рано строить какие-то предположения.

Сейчас главное было не злить того и не проверять границ его доброты. Если не побьёт до утра – можно считать, что всё прошло замечательно, собрать вещи и по-тихому уйти.

Джонатан решил не идти сразу на кухню, а воспользоваться разрешением и осмотреть квартиру. Он ещё не бывал в таких домах, мужчина явно был при деньгах. Может быть, если постараться и выполнить всё, что тот захочет, удастся получить немного наличных?

Комнаты, в которые заходил омега, в большинстве своём были не интересными: стерильно-чистые, почти одинаковые спальни, большая гостиная, где было совсем мало мебели на такое огромное пространство, только диван, пара кресел и чёрный экран в пол стены. Дальше, недалеко от кухни, где Дэвид шелестел пакетами и гремел посудой, обнаружилась столовая. Мебель везде была старая, деревянная, резная, с трещинами и потёртостями. Стены во всех комнатах были светлыми, что делало помещения ещё больше.

Но глазу не за что было зацепиться, нигде не было ничего, что указывало бы на характер и увлечения живущего здесь человека.

Одна из дверей была закрыта, Джонатан подумал, что наверняка за ней и есть всё самое интересное.

В последней открытой комнате оказались книги, множество книг. Джонатан столько в жизни своей не видел. У него самого была только одна книга, папина, по которой тот учил его читать, и которую отец в итоге сжёг.

Он стоял с раскрытым от удивления ртом и вертел головой по сторонам. Книги в шкафах от пола до потолка, стопки книг на широком подоконнике, беспорядочные нагромождения книг на огромном, резном столе, стоявшем здесь же. Эта комната выглядела по-настоящему обитаемой, в отличии от остальных виденных им.

Парнишка прошёлся вдоль стеллажей, ведя пальцами по разноцветным корешкам. В одном месте рука его соскользнула, между книгами было пустое пространство. Джонатан остановился и посмотрел, куда легла его рука. В проёме между книгами была зажата пыльная рамка, с потрёпанной, и, вроде, даже обгоревшей фотографией. На ней довольно красивый, молодой омега, держал на коленях и крепко прижимал к себе худенького, болезненного мальчика. Ребёнок улыбался, а на бледном лице омеги застыло усталое, измученное выражение, так похожее на то, что он видел у Дэвида.

Да, больной ребёнок – всегда проблемы. Джонатан вспомнил, что в их доме было много больных детей, их папы постоянно выглядели такими же уставшими.

Юноша провёл пальцами по стеклу, стирая пыль и всматриваясь в запечатлённые лица, но тут Дэвид издалека окликнул его. Парень вздрогнул и поспешил на голос.

-5-

Джонатан свернул не туда, спеша на голос альфы, и в какой-то момент подумал, что умудрился заблудиться. Некоторые комнаты, как оказалось, соединяются друг с другом весьма странным образом. Мужчина позвал его снова, и юноша ускорился, свернув в узкий, тёмный коридорчик, который не заметил раньше, чуть не поскользнувшись в выданных ему тёплых носках на скользком паркете. Внезапно он оказался прямо позади Дэвида и буквально влетел тому в спину.

– Вот ты где, – уголки губ седого мужчины были приподняты, что для него являлось практически улыбкой. Джон уже успел понять, что тот может весьма умело использовать своё лицо, когда ему это выгодно, но его естественным состоянием является серая мрачность, по крайней мере, об этом свидетельствовала отпечатавшаяся складка на лбу от вечно сведённых бровей.

– Простите, я, кажется, потерялся, – смущённо произнёс омега, делая два небольших шага назад.

– О, поверь мне, в этой квартире это обычное дело, – он скупо усмехнулся и чуть подтолкнул парня под спину в сторону светлого проёма, тот сжался под его прикосновением, и Дэвид тут же отдёрнул руку. – Этот дом был построен ещё до войны, – начал он, чтобы отвлечь их обоих. – Когда-то полностью принадлежал одной семье. Кланы тогда были большие, детей много, всем нужно место. Дом разрастался в хаотичном порядке, отсюда появились комнаты, которые вливаются одна в другую и такие вот коридоры. А уж когда дом разделили на несколько квартир, так и вообще стало забавно. У нас с соседом снизу, например, есть общая комната: для него чердак, для меня, вроде как, подвал, а c соседом сверху терраса соединяется винтовой лестницей, – он замолчал, поймав на себе заинтересованный и по-детски изумлённый взгляд.

– Я не знал, что в этом городе есть такие дома, – тихо сказал юноша, чуть помолчав.

– Их немного осталось. Почти все кланы принимали участие в войне, для них она была важна. Но они проиграли. Их дома разграбили и уничтожили или как вот этот – распродали по частям.

– Вы так интересно рассказываете, – лицо омеги озарилось мягкой улыбкой, которая, однако, быстро погасла.

Джонатан вспомнил папу, который тоже всегда очень интересно рассказывал. Воспоминания болью резанули по сердцу, разговаривать больше не хотелось, поэтому до кухни они дошли в молчании. Ему вдруг захотелось, чтобы всё это побыстрее закончилось. К теплу дома, к спокойному общению, к заботе так быстро привыкаешь, а потом всё это резко заканчивается. Он больше не может питать пустых надежд. Всё имеет свой конец: и счастье, и боль, вот только боль обычно длится гораздо дольше, а настоящего счастья он и не успел узнать. «Главное – никому не верить и нигде не останавливаться надолго», – его папа повторял это бесчисленное множество раз.

– Вот, держи, – Дэвид прервал его размышления, поставив перед ним тарелку с чем-то пёстрым и одуряюще-вкусно пахнущим.

Джонатан не стал спрашивать, что это такое, а просто набросился на еду.

То, что он ел, казалось ему совершенно божественным, даже отчего-то захотелось плакать, словно тепло, проникающее с пищей, растопило что-то в его душе. Но он сделал глубокий вдох и сдержался. Альфам ведь не нравится, когда при них распускают нюни, сразу бьют наотмашь, уж он-то это прекрасно знает. Поэтому, Джон проглотил растущий в горле комок вместе с очередной ложкой еды.

– Ты действительно давно не ел, да, – не спросил, а скорее констатировал факт Дэвид.

В ответ омега лишь кивнул и продолжил уплетать за обе щеки.

Джонатан остановился, прикончив всё до последней крошки и, потянувшись за чаем, натолкнулся на очень странный взгляд сидящего напротив мужчины. Тот словно был не здесь, на губах блуждала тёплая полуулыбка, отчего черты лица смягчились, он даже стал выглядеть моложе.

Джону стало жутко. Он не мог понять этого человека, кажется, страннее он в своей жизни ещё не встречал.

«Только бы эти его странности не переносились на то, что он предпочитает делать в постели», – подумал юноша, делая глоток из своей кружки.

– Может быть хочешь ещё? – предложил Дэвид и мальчишка активно закивал.

Ещё пара минут прошла в молчании, а потому альфа будто встряхнулся, даже плечами передёрнул, словно отгоняя от себя что-то.

– Давай-ка начнём сначала. Где твой муж? – произнёс он твёрдым голосом. Омега вздрогнул от его вопроса и не донёс ложку до рта.

– У меня его нет, – повторил он то, что Дэвид уже слышал от него в машине.

Мужчина вздохнул, устало помассировал виски.

– Хорошо. Тогда, кто отец ребёнка и где его искать? – настойчиво продолжил он.

– У меня никого нет, – снова упрямо повторил омега.

– Ты же понимаешь, что за удержание чужого, беременного омеги мне светит статья? – спросил мужчина, заглядывая парнишке в глаза.

– Но я ничей! – почти выкрикнул Джон, – И я сам к вам напросился...– добавил он гораздо тише, сам испугавшись того, что повысил голос.

– Ничей...– задумчиво повторил за ним Дэвид. – Чёрт! Но так же не бывает! Ты должен быть за кем-то зарегистрирован. Даже если у тебя нет родителей и дома...– он осёкся. – Постой, а не сбежал ли ты откуда-то?

У Джонатана уже кусок в горло не лез и он отложил ложку, опустил взгляд. Слёзы были совсем близко, уже застилали ему глаза, как бы он не уговаривал себя сдерживать их. Он не понимал, зачем ему устроили такой допрос, какое этому мужчине до всего этого дело? Не удержавшись, он снова выкрикнул:

– У меня никого нет! Мне некуда возвращаться! Регистрационного номера тоже нет и никаких документов. Ничего. Только мой ребёнок, – закончил он совсем тихо и прижал руки к животу, словно пытаясь защитить малыша внутри от всех опасностей внешнего мира.

Мужчина напротив снова тяжело вздохнул, с силой потёр глаза ладонями.

– Ладно, завтра поговорим, уже поздно. Я постелю тебе в гостевой, – его голос снова стал каким-то безэмоциональным, словно он потерял ко всему интерес.

Джонатан на это только согласно кивнул и поспешил за вставшим из-за стола мужчиной. Он решил, что тому самому всё это надоело. И правда, к чему долго разыгрывать из себя заботливого дядюшку?

«В гостевой, так в гостевой», – подумал Джон. Ему было всё равно, где это случится, и он прекрасно понимал, что Дэвид не взял бы его в супружескую кровать.

– Ты мог бы остаться и спокойно доесть, – обернулся к нему мужчина, когда они уже шли по коридору в направлении спален.

– Нет, я уже закончил, спасибо вам огромное, это было очень вкусно, – вежливо, как мог, ответил ему юноша.

– Да не за что, – альфа чуть приподнял уголки губ в подобии улыбки.

Спальня была одна из тех, что Джонатан уже видел: безликая и пустая, только большая кровать, на высоких ножках и широкий деревянный шкаф.

Дэвид зачем-то долго перестилал постель, притащил откуда-то пуховое одеяло, на которое несколько минут ругался, пытаясь воткнуть в пододеяльник. Омега хотел помочь и крутился рядом, но получал только один ответ: «Оно тяжёлое».

– Ну вот, готово, – произнёс мужчина с некоторой гордостью. – Извини, что долго, сюда давно никто не заходил, всё пылью пропиталось.

Джон подумал, что в комнате-то ни пылинки, натёртый паркет блестит и шкаф отполирован, но говорить ничего не стал.

– Всё, отдыхай. Доброй ночи, – сказал альфа и уже направился к выходу из спальни.

– А как же вы? – омега ухватил его за рукав тонкими пальчиками.

– Я? – мужчина выглядел удивлённым. – Ну, я у себя буду. Последняя дверь в конце второго большого коридора. А что? Только не говори, что ты боишься темноты.

– Нет, не боюсь. Но... но как же...

– Хм?

– Оплата... когда вы возьмёте... оплату?..

– Оплату? – Дэвид опешил даже. Он накрыл худенькую руку своей, отмечая про себя обкусанные до мяса розовые ноготки, и осторожно отцепив её от своего рукава, тут же выпустил. Эти секунды он использовал, чтобы подумать. Что-то такое мальчишка говорил ещё в машине, но тогда он не придал этому значения.

Джонатан прервал его мысли:

– Я не нравлюсь вам? Я многое умею, правда!

Мужчина шумно выдохнул, он выглядел обескураженным и, кажется, не совсем понимал, что происходит.

Мальчишка тем временем опустился перед ним на колени и потянулся к резинке домашних брюк.

– Какого чёрта ты творишь?! Я же сказал, что мне ничего от тебя не нужно! – Дэвид ухватил его за плечи и поднял с пола, даже встряхнул слегка. – И часто ты этим занимаешься, вот так вот предлагаешь себя? – спросил он, заглядывая юноше в глаза и всё ещё сжимая его плечи.

– Я не понимаю... что я сделал не так? – залепетал парнишка. – Чего же вы тогда хотите? Что вы сделаете со мной?! – слёзы крупными каплями покатились по его бледным щекам. – Ох, простите, простите...– испуганно зашептал он, быстро стирая влажные дорожки кулачками, совсем как ребёнок.

– Что я сделаю? Я отправлю тебя в постель, вот что. И одеялом укрою. А сам пойду к себе в комнату, как и собирался, и хорошенько высплюсь, попытаюсь, по крайней мере, – ответил альфа сердито и разжал пальцы. – Что, много кто соглашается, принять плату вот так? – спросил он глухо, минуту спустя.

– Все... – ответил омега потеряно.

– Но ты же... у тебя же ребёнок! Как они... как ты сам можешь?

Парень на это лишь пожал плечами, осторожно забираясь под одеяло.

Всё ещё выглядящий шокированным, Дэвид погасил свет и молча вышел из комнаты.

-6-

Дэвид не мог сомкнуть глаз. Сначала казалось, что в комнате просто душно, поэтому он раздвинул шторы и приоткрыл окно.

Теперь в его спальне стало холодно, но встать было уже лениво и он лежал под тёплым одеялом, завернувшись в него до самого подбородка.

По потолку блуждали причудливые тени, стекло хлестали голые ветви разросшегося в саду дерева, откуда-то издалека доносились звуки проезжающих автомобилей.

В голове роились противоречивые мысли, прогоняя столь желанный сон.

Зачем он сегодня сделал это? Почему зашёл так далеко и привёл незнакомца к себе домой? Если уж так захотелось побыть благородным спасителем, можно было просто купить эти чёртовы булки, отдать их мальчишке и распрощаться на этом. Но тот выглядел таким жалким... И ведь не что-то там украл, для перепродажи, а всего лишь хлеб, голод заставил его пойти на это.

Кто он? Откуда сбежал и почему?

Мужчина уже прокрутил в голове немало вариантов, но ни один не подходил в полной мере к парнишке, которого он приютил на ночь.

Были у него мысли, что возможно это один из тех богатеньких омег, которым во время беременности сносит крышу, они становятся капризнее, чем обычно, постоянно цапаются со своими мужьями и сбегают в ночь, громко хлопнув дверью на прощание. Направляются в первый попавшийся отель или ещё куда, и ждут, пока их несчастный альфа, сбившись с ног, наконец, найдёт их, и с многочисленными извинениями и уговорами заберёт домой. На самом деле, это был один из худших возможных вариантов, для самого Дэвида. Устраивать разборки с разъярённым, молодым альфой у него не было никакого желания. Но этот вариант быстро отпал: юноша был спокойным, тихим, стеснительным. Ну какой из него мажор?

Дэвид также припомнил известные ему случаи мошенничества с беременными омегами. Тоже совсем невесёлая версия. Подставные псевдо-несчастные и псевдо-одинокие омеги выбирали альфу побогаче и разводили его на предоставление крыши над головой и другую помощь, а потом заявлялся их хахаль и грозил судом, требовал деньги за молчание. За удержание чужого омеги никогда по головке не гладили, а уж беременного и на последних сроках, так и вообще. Всё это грозило крупными неприятностями. И мужчина до сих пор не мог отставить в сторону этот вариант, как бы мальчишка не заверял его в том, что никому не принадлежит.

Были и другие версии, одна другой неприятнее.

Обрюхатил кто-то на стороне, а строгие родители выгнали из дома или сам сбежал за своим дружком, а тот его потом бросил. Но что за разговоры об отсутствии регистрационного номера и документов? Да и насколько глупым надо быть, чтобы шататься по зимним улицам с таким животом и не пойти хотя бы в какой-нибудь из социальных центров для омег?

Жертва домашнего насилия? Опять же, сейчас омеги хорошо защищены законодательством. Стоит только пожаловаться на мужа или сожителя-альфу, и будут приняты меры, вплоть до лишения всех прав на омегу и заключения обидчика под стражу, огромные штрафы и тюремное заключение, если потребуется.

Нет родителей, семьи, мужа, дома, документов, номера... Бред какой-то! Номер-то никто не отменял. Может он сам не знает? Хотя, опять же, как такое возможно?

Дэвид повернулся на другой бок, лицом к приоткрытой двери.

Зачем ему всё это? Что бы там ни было, это в любом случае грозит проблемами. Надо просто отпустить его утром, дать еды, немного денег и забыть всё это, вернуться к своей обычной жизни. Мужчина старался в этот момент не вспоминать о том, что «обычная жизнь», в его случае, означает тотальное одиночество, сдобренное запахом кофе и присыпанное пылью.

Он пытался размышлять холодно и трезво, не примешивая сюда никаких посторонних чувств, но в конечном счёте просто не мог отбросить всё, что испытывал.

Омега, юный ещё, совсем мальчик... ну, сколько ему может быть? Дэвид даже не мог поручиться за то, что тот является совершеннолетним. Ходит в такой тонкой одежонке, а на дворе далеко не весна, голодает, а живот уже такой большой, с таким постоянное наблюдение врача требуется, а он разгуливает в короткой куртке по морозу.

Но то, что парнишка так откровенно предложил себя в качестве оплаты за помощь, выбило мужчину из колеи. Да, у него самого давно никого не было, и, да, Джонатана можно было даже назвать красивым, если бы не его худоба, заострившая черты, глубокие, болезненные тени под глазами и его общая тщедушность. Но, чёрт же возьми, у него ребёнок под сердцем! Неужели это его совсем не заботит?

Хотя, мальчишка сказал, что это никого ни разу не останавливало...

Но как-то и на шлюху этот парень тоже не был похож. Видимо, другого способа выжить на улице у него не было, вот и стал предлагать себя всем подряд, лишь бы как-то прокормиться и не дать умереть ребёнку.

Ну вот, он уже во всю оправдывает этого совершенно незнакомого ему омегу! Мужчина усмехнулся.

«Молодец, Дэйв, давай, выдумай ему белые крылья!» – мысленно пожурил он сам себя.

В любом случае, он понял для себя одну вещь: если бы тогда просто прошёл мимо и не вступился за мальчишку – никогда бы себе этого не простил. Бесконечно вспоминал бы ту сцену и мучился. Так что, хоть что-то он сделал правильно.

Дэвид попытался прогнать все мысли и расслабиться, следовало хоть немного поспать. Он прислушался к тишине квартиры, пытаясь услышать мерное дыхание Джонатана, хоть и понимал, что это практически невозможно через столько стен, разделяющих их. Зато он почувствовал запах, совсем лёгкий, едва различимый запах беременного омеги. Такой не возбуждает, а вызывает желание защищать, оберегать, холить и лелеять, носить на руках.

Шесть раз в своей жизни Дэвид ощущал такой запах в своём доме, но тогда всё было совсем по-другому: он ждал своего малыша, как чуда, вместе со своим любимым.

Мужчина давно не вспоминал об этом и к своему удивлению обнаружил, что больше не испытывает при этом привычной боли. Неужели, действительно свершилось и время залечило рваные раны на его сердце?

Он прикрыл глаза. Перед внутренним взором блестящим всполохом промелькнули золотистые волосы. Нет, он всё помнил, до сих пор, всё, в мельчайших подробностях, но теперь это были просто картинки его прошлого.

Внезапно, Дэвид услышал громкий протяжный стон, а потом и крик Джонатана, и сорвался к нему.

Парнишка продолжал кричать всё время, пока мужчина преодолевал разделяющее их расстояние.

– Проснись, Джонатан! Проснись! – альфа слегка потряс его за плечо, но тот не отреагировал, продолжая метаться, мучимый кошмаром. Тогда Дэвид присел на край кровати и встряхнул его обеими руками. – Ну же! Проснись!

Джон распахнул глаза, резко сел и вцепился в мужчину мёртвой хваткой.

– Они придут!.. Придут за мной!.. – залепетал он хрипло, его всего трясло.

– Тише-тише, это только дурной сон, – успокаивающе произнёс Дэвид, всё ещё не решаясь обнять дрожащее тело.

– Они убьют моего ребёнка... – продолжал всхлипывать омега.

– Ну-ну, успокойся, всё хорошо, ты в безопасности, – зашептал альфа, всё же обнимая его за костлявые плечи и прижимая к себе. – Это был сон, он ушёл и больше не вернётся, – он не знал, что ещё сказать. Никого не было рядом, когда он сам метался на мокрых от пота простынях, когда кричал и рыдал в своих кошмарах. Годы лечения, месяцы в клинике под наблюдением врачей. Теперь он вообще не видел снов, ночи были одинаково черны.

Что сказать этому мальчику? Чем его успокоить?

– Простите... не бейте меня...– тихонько попросил омега, спешно утирая слёзы и, видимо, приходя в себя.

– Не собираюсь я тебя бить, что за глупости опять?! – мужчина даже рассердился; ну сколько можно просить прощения ни за что?

Тут его взгляд упал на обнажившееся худенькое плечико парнишки. Было довольно темно, потому что свет шёл только из коридора, но он всё же разглядел на бледной коже огромный синяк и белую полоску шрама, уходящую вниз.

«От хорошей жизни никто в здравом уме не сбежит, не будет жить на улице впроголодь, воровать хлеб и продавать своё тело от безысходности», – пронеслось в голове Дэвида.

Он ещё долго сидел с Джонатаном, баюкая его, как маленького, ласково перебирая мягкие, неровно стриженные прядки.

Бить беременного омегу... он даже представить себе не мог, каким зверем надо быть для этого.

Что-то зрело в его душе, обретало форму, разливалось внутри вместе с полыхающим возмущением, толкало к принятию решения, но какого, он ещё не мог себе ответить.