Текст книги "Большая Советская Энциклопедия (ДО)"
Автор книги: Большая Советская Энциклопедия
Жанр:
Энциклопедии
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)
Дойче банк
До'йче банк, см. Немецкий банк.
Дойче бундесбанк
До'йче бу'ндесбанк, см. Немецкий федеральный банк.
Док
Док (англ. dock), 1) сооружение, служащее для извлечения судов из воды, осмотра и ремонта их подводной части (докования) либо для постройки судов. Д. оборудуют механизмами и устройствами для ввода и установки судов над опорами (кильблоками, клетками и др.), насосами для перекачки воды, передвижными кранами, средствами для подачи электроэнергии, пара, сжатого воздуха, кислорода и др., для ремонтных или строительных работ. Различают Д. сухие, наливные и плавучие. Сухой Д. (рис. 1) сооружается на защищённой от волнения акватории и представляет собой отделяемую от неё с торца затвором водонепроницаемую камеру. Стены и днище сухих Д. обычно бетонные или железобетонные, реже – из металла и камня. При постановке в сухой Д. судно вводят в камеру и устанавливают над опорами, закрывают затвор, осушают камеру и судно садится на опоры. Вывод судна из Д. производится в обратной последовательности. Ширина сухого Д. может достигать 70 м, длина – 500 м.
Наливной Д. (рис. 2) отличается от сухого тем, что суда устанавливаются на площадках, расположенных выше уровня воды. При постановке в наливной Д. судно вводится в канал, находящийся между площадками; после закрытия затвора в камеру Д. наливается вода, судно устанавливается над опорами и при спуске воды садится на них. Устройство второго затвора в береговой торцевой стенке и рельсовых путей для перемещения судов на тележках с заводской площадки и обратно превращает наливной Д. в Д.-камеру, используемую для спуска судов на воду и подъёма их из воды. Наливные Д. и Д.-камеры рассчитываются на суда средней величины.
Плавучий Д. (рис. 3) состоит из плоского прямоугольного понтона, на палубе которого (стапель-палубе) установлены опоры для судов, и двух (иногда одной) продольных башен. При заполнении водой отсеков понтона и нижней части башен Д. притапливается и в него вводится судно. При откачке воды из отсеков Д. всплывает вместе с судном, севшим на опоры. Плавучие Д. обычно строят из стали, реже – из железобетона и дерева. Длина крупных плавучих Д. 250—300 м, ширина по стапель-палубе – свыше 45 м, подъёмная сила достигает 100 тыс. т. Разновидность плавучих Д. – транспортные Д., служащие для перевозки судов. К плавучим Д. относится и комплекс Д.-матки с несколькими Д.-понтонами. Д.-понтон погружается и всплывает совместно с Д.-маткой, а при повторном погружении Д.-матки остаётся на плаву вместе со стоящим на его опорах судном.
2) Искусственный портовый бассейн с затвором, служащий для стоянки судов под погрузкой-разгрузкой и прочего в районах больших приливно-отливных колебаний уровня моря.
Лит.: Вахарловский Г. А., Кучерявенко П. Ф., Бузик В. Ф., Современные доковые сооружения для крупных и средних судов, Л., 1968; Металлические плавучие доки, Л., 1964.
Г. Н. Финкель.
Рис. 1. Постройка судна в сухом доке.
Рис. 3. Плавучий док.
Рис. 2. Схема поперечного сечения наливного дока: 1 – канал; 2 – площадка; 3 – опоры для судов; 4 – судно (римские цифры – последовательные позиции судна при постановке в док).
Доказательства
Доказа'тельства в уголовном и гражданском процессе, фактические данные (сведения) об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного или гражданского дела. В уголовном процессе на основании Д. устанавливается: было ли событие преступления, виновность или невиновность обвиняемых, степень ответственности виновных, характер и размеры ущерба, а также причины и условия, способствовавшие совершению преступления. В гражданском процессе с помощью Д. выясняется наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон и третьих лиц, наличие или отсутствие др. обстоятельств, существенных для дела.
Сведения, имеющие доказательственное значение, содержатся в показаниях свидетелей, вещественных Д., заключениях экспертов, протоколах следственных и судебных действий и иных документах. В уголовном процессе эти сведения получают также из показаний обвиняемых, подозреваемых, потерпевших, а в гражданском – из объяснений сторон и третьих лиц. Полученные каким-либо иным путём сведения (например, слухи, анонимные письма и др.) не могут использоваться в качестве Д. Необходимость использования Д. в судопроизводстве связана с тем, что обстоятельства, которые необходимо выяснить для правильного разрешения дела, относятся главным образом к событиям прошлого. Для их установления необходимо собрать всю сохранившуюся о них информацию (сведения), закрепить её в материалах дела и проверить, чтобы устранить возможные пробелы, искажения, неточности.
В СССР применительно к каждому виду Д. закон устанавливает правила их собирания, закрепления и проверки, в наибольшей степени учитывающие особенности их формирования и способствующие получению полных и достоверных сведений. Вся совокупность Д. оценивается во взаимосвязи и на основании полного, всестороннего, объективного рассмотрения. Ни одно из Д. не имеет заранее обусловленной силы, не может заранее трактоваться как «лучшее» или «худшее». Обычным Д., подлежащим проверке и оценке в полном объёме, является также признание обвиняемого. Не могут использоваться в качестве Д. фактические данные (сведения), при собирании которых были допущены существенные нарушения установленного законом порядка (например, в качестве вещественного Д. приобщён объект, о котором неизвестно, кем и где он изъят; при предъявлении для опознания обвиняемый был показан свидетелю не в группе других лиц; при допросе применялись угрозы и т.д.). Искусственное создание Д. обвинения, принуждение к даче показаний и др. преступные действия по фальсификации Д. влекут уголовное наказание (УК РСФСР, статьи 176, 179—183 и др.).
В уголовном процессе различают Д. обвинительные (устанавливающие событие преступления, виновность, обстоятельства, отягчающие ответственность) и оправдательные (опровергающие указанные события и обстоятельства, а равно устанавливающие обстоятельства, смягчающие ответственность), в гражданском процессе, соответственно, – Д., устанавливающие или опровергающие основания иска, и т.п.
По отношению к обстоятельствам, устанавливаемым по делу, Д. делятся на прямые и косвенные: первые непосредственно указывают на эти обстоятельства, вторые – устанавливают промежуточные или побочные факты, по совокупности которых можно сделать вывод об искомом обстоятельстве (например, показание очевидца о том, что обвиняемый ударил потерпевшего ножом, – прямое доказательство события преступления и виновности; показания свидетелей, один из которых присутствовал при ссоре обвиняемого и потерпевшего, второй – видел у обвиняемого нож, которым был убит потерпевший, а третий – наблюдал, как обвиняемый бежал от места происшествия, – косвенные Д., устанавливающие в своей совокупности те же обстоятельства). При наличии достаточной совокупности косвенных Д. по ним можно установить событие преступления. Т. о., хотя использование косвенных Д. более сложно, оно может дать достоверные результаты.
Различают также первоначальные и производные Д. в зависимости от того, установлены ли соответствующие фактические данные из источника, непосредственно воспринявшего доказываемое обстоятельство, или из источника, отделённого от этого обстоятельства промежуточными звеньями. Например, сведения, содержащиеся в показаниях очевидца, или признаки, зафиксированные в следе обуви, обнаруженном на месте происшествия, – первоначальные Д. Показания, данные лицом со слов очевидца, признаки, отображённые в копии следа (например, в гипсовой отливке, изготовленной со следа обуви), – производные Д.
В целях собирания и проверки Д. следователь, лицо, производящее дознание, прокурор, суд вправе вызывать для дачи показаний любых лиц, назначать экспертизы, производить осмотры, обыски, выемки и другие предусмотренные законом действия, вправе требовать производства ревизий, представления необходимых документов. Обвиняемый, подозреваемый, потерпевший, защитник и др. участники процесса, а равно любой гражданин, представитель общественности, учреждение вправе указать местонахождение известных им Д., а также непосредственно представить такие Д. – предметы и документы (УПК РСФСР, ст. 70). В гражданском процессе Д. представляются сторонами и др. лицами, участвующими в деле, а также собираются судом по своей инициативе или ходатайству участников процесса. До судебного разбирательства некоторые Д. могут быть собраны судьёй в порядке обеспечения – если существует опасность их утраты (ГПК РСФСР, ст. 49).
Лит.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть общая, М., 1966.
Г. М. Миньковский.
Доказательство
Доказа'тельство в логике, процесс (метод) установления истины, обоснование истинности суждения. В соответствии с различными возможными аспектами и уровнями рассмотрения и употребления понятий «истина» («истинность») и «обоснование» термин «Д.» допускает ряд пониманий, отличающихся друг от друга по степеням общности и определённости. Однако во всех модификациях понятия Д. отчётливо прослеживаются две противоположные (но связанные между собой) тенденции. Первая обусловлена относительностью и содержательным характером понятия истины, поскольку оно означает соответствие, более или менее точное и полное, некоторой части реальной действительности. Вторая – связана с тем, что Д. (именно Д., а не просто довод в пользу рассматриваемого утверждения) должно гарантировать истинность тезиса – именно в этом состоит специфика понятия Д., выделяющая его из более широкого класса процедур, которые естественнее называть подтверждениями тезисов и которые могут обладать большей или меньшей степенью убедительности. Иначе говоря, понятие Д. должно служить полным подтверждением истинности доказываемого предложения, а потому носить дедуктивный (см. Дедукция) характер; отсюда тенденция ко всё большей формализации понятия Д. Т. о., в понятии Д. заключено глубокое противоречие: понятие это по-настоящему нужно для решения задач, в принципе не допускающих полного, исчерпывающего, окончательного решения; удаётся же довести это понятие до идеала полной определённости лишь для тех ситуаций, где решение, в некотором смысле, заранее предопределено и заключается уже в самой постановке задачи – при Д. так называемых логически истинных суждений, для которых лишь и удаётся провести полностью формализованные (и тем самым не оставляющие никакой неопределённости и недоговорённости) Д.
Противопоставление содержательных и формальных аспектов понятия «Д.» проявляется прежде всего в различии широкого и узкого понимания этого термина.
Д. в широком смысле – это любая процедура установления истинности какого-либо суждения (называется тезисом, или заключением, данного Д.): как при помощи некоторых логических рассуждений, так и посредством чувственного восприятия некоторых физических предметов и явлений, а также ссылок (указаний или упоминаний) на такие восприятия. Именно такой характер имеют Д. в юридической практике, где термин «Д.» применяют к такого рода единичным указаниями даже для наименования самих указываемых предметов – отсюда выражения «предъявить Д. (улику)», «вещественное Д.». Таковы и обоснования большей части утверждений гуманитарных наук, а в ещё более отчётливой форме – эмпирические (опытные: экспериментальные или основанные на данных наблюдений) Д. в естественных науках. Хотя все такие Д. (если не считать Д. некоторых единичных фактов, сводящихся к непосредственному умозаключению из однократного «предъявления улики») включают в качестве составных частей дедуктивные фрагменты – умозаключения, связывающие ссылки на опыт с доказываемым (и промежуточными) тезисом, тем не менее все эти Д. можно считать индуктивными: в них имеет место переход от частных посылок к общим заключениям (индукция), совершаемый (чаще всего в неявной форме) по правилам индуктивной логики.
Д. в узком смысле слова, характерные для дедуктивных наук (логики, математики и построенных по их образцу и на их основе разделов теоретической физики и теоретической кибернетики), представляют собой цепочки умозаключений (правильных), ведущих от истинных посылок (исходных для данного Д. суждений) к доказываемым (заключительным) тезисам. Посылки Д. также именуются его основаниями, или аргументами, или доводами; термины эти, однако, не менее часто применяются для обозначения промежуточных переходов от посылок к заключению или всякого рода пояснений (комментариев), сопровождающих такие переходы в подобных Д. Истинность посылок не должна обосновываться в самом Д., а должна каким-либо образом устанавливаться заранее. Последовательное развитие этой традиционной (идущей от Аристотеля) концепции Д., связанное с аксиоматическим методом, потребовало (в конце 19 в.) существенного её уточнения и даже пересмотра. Если принятие аксиом в качестве истинных предложений ещё согласовывалось с классическими представлениями (достаточно было, казалось, потребовать их эмпирического обоснования), то открытие возможности построения различных аксиоматических систем (например, неевклидовых геометрий), пригодных, по крайней мере в принципе, для описания одной и той же физической реальности, заставило отбросить представление об аксиомах и как об «истинах самоочевидных», и как об эмпирических истинах. Такое представление (идущее ещё от греческой науки) противоречило, как оказалось, возможности принимать в качестве аксиом различных конкретных геометрических систем (но, конечно, не одной и той же системы) утверждения, являющиеся отрицаниями друг друга, и открывшейся в связи с этим возможности класть в основу научных теорий (а тем самым – и в качестве посылок Д.) предложения, вопрос об истинности которых не только не предопределён с самого начала, но может даже и не ставиться. Иначе говоря, обнаружилась относительность противопоставления понятий вывода (из гипотез) и Д. – ведь аксиомы (независимо от их гипотетической «истинности» или «ложности») это и есть гипотезы, на которых основывается Д.
Но этот пересмотр понятия Д., произведённый на рубеже 19 и 20 вв. Д. Гильбертом, не был до конца последовательным. В связи с обострившимися проблемами непротиворечивости научных теорий (уверенность в которой уже не могла больше базироваться на уверенности в истинности исходных положений теории), Гильберт выдвинул программу формализации Д. дедуктивных теорий, предполагающую не только явное указание всех исходных понятий и исходных предложений (аксиом) каждой данной теории, но и такое же явное указание всех используемых в выводах (в частности, в Д.) этой теории логических средств. При такой постановке вопроса проблема убедительности (правильности) Д. получает (впервые!) совершенно объективный характер. Д. (точнее, формальное Д.) рассматривается просто как «строчка формул», каждая из которых есть либо аксиома (т. е. принадлежит к некоторому заранее выделенному списку «отмеченных» формул), либо непосредственно следует по одному из правил вывода (также точно перечисленных) из предыдущих формул строчки. Заключение данного Д. – это просто его последняя формула (в частности, Д. любой аксиомы состоит всего из одной формулы – из неё самой). При такой трактовке рассматриваемая научная теория перестаёт быть теорией в привычном смысле: она оказывается представленной в виде исчисления, или формальной системы, состоящей из формул, получающихся из формул некоторого исходного запаса (аксиом) посредством чисто «механического» применения правил вывода (применение которых, равно как и проверка правильности этого применения, не предполагает никакого «содержательного» их понимания). Формула, для которой существует формальное Д., называется доказуемой формулой, или формальной теоремой.
Т. о., реализация этой части гильбертовской программы позволила осуществить идеал, выдвинутый ещё Г. В. Лейбницем: «заменить рассуждение вычислением». Для проверки того обстоятельства, является ли данная строчка формул Д., существует простой, единообразный и притом чисто механический метод – алгоритм. Для выяснения того, является ли произвольная данная формула теоремой, такой алгоритм возможен лишь для немногих, относительно простых формальных теорий, но это обстоятельство не исключает возможности машинного поиска вывода (поиска Д.) для многих важных классов формул, и разработка таких машинных алгоритмов вывода является одним из перспективных направлений математической логики, теории алгоритмов и теоретической кибернетики.
Представление Д. в виде строчек (линейных последовательностей) формул – не единственно возможное; часто бывает удобнее определять формальные Д. как «деревья» формул, «ветвями» которых служат посылки применений правил вывода. Такая форма Д. оказалась, в частности, удобной для предпринятых в рамках гильбертовской теории доказательств немецким математиком Г. Генценом (1934) исследований логических выводов; в предложенных им модификациях логических исчислений в виде так называемых исчислений «естественного вывода» формальные логические средства ближе по своей структуре к обычным (содержательным) методам умозаключений, нежели в первоначальной гильбертовской схеме. Аксиом в этих исчислениях нет (или совсем мало), но введены дополнительные правила вывода, так что в результате общий «запас теорем», выводимых новыми и прежними средствами, оказывается одним и тем же. Т. о., различие между формальными аксиомами и содержательными правилами оказывается также относительным.
Последовательная формализация понятия Д. открывает возможность передачи многих «творческих» функций человека электронным вычислительным машинам. Но из этого не следует заключение о возможности сведе'ния всех содержательных аспектов понятия Д. к формальным – правила вывода, хотя они и имеют дело с формальными объектами (формулами), формулируются на содержательном языке, а все проблемы, касающиеся природы формальных исчислений в целом, ставятся и решаются чисто содержательными средствами (см. Метатеория). Именно эти содержательные рассуждения (и содержательные Д.) составляют предмет самой теории Д.
Более того, оказалось (К. Гёдель, 1931), что задача полной и одновременно непротиворечивой формализации даже таких относительно простых математических теорий, как арифметика (теория чисел), в принципе неосуществима, так что в них всегда имеется некоторый «неформализуемый остаток» (см. также Аксиоматическая теория множеств). Наконец, никакая формализация дедуктивных теорий не снимает проблемы их интерпретации, т. е. соотнесения с некоторой описываемой ими и внешней для них реальности (также, быть может, состоящей из объектов высокой степени абстракции), адекватность которого только и может быть в конечном счёте обоснованием истинности теории в целом. Естественно, что в рамках математической логики приобретает всё большее влияние та часть доктрины (альтернативной по отношению к гильбертовской концепции) математического интуиционизма (в значительной мере воспринятой представителями конструктивного направления), согласно которой понятие строгого математического Д. (не говоря уже об общем понятии Д.) вообще не может быть исчерпано никаким «раз навсегда данным» формальным определением.
Ещё более решительный пересмотр представлений о сущности аксиоматико-дедуктивных методов предпринят в рамках так называемой ультраинтуиционистской программы. Ультраинтуиционизм, для которого, в частности, характерно стремление последовательного и неукоснительного соблюдения (в применении к дедуктивным наукам) достаточного основания принципа, с одной стороны, предлагает предельно широкое понимание содержательного (дедуктивного) Д., с другой – выдвигает концепцию формального Д., учитывающую как «формалистскую» схему Гильберта, так и её интуиционистскую критику, и в то же время настолько гибкую, что использование её позволяет надеяться на преодоление в проблемах обоснования математики и логики казавшихся ранее непреодолимыми ограничений, обусловленных результатами Гёделя.
О некоторых специальных видах и методах Д. см. Доказательство от противного, Косвенное доказательство, Опровержение логическое.
Лит.: Энгельс Ф., Анти-Дюринг, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20; Ленин В. И., Материализм и эмпириокритицизм, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 18; Аристотель, Аналитики первая и вторая, пер. с греч., Л., 1952; Начала Евклида, пер. с греч. и комментарии Д. Д. Мордухай-Болтовского, кн. 1—15, М.—Л., 1948—50; Бэкон Ф., Новый органон, пер. с англ., М.—Л., 1938; Милль Дж. С., Система логики силлогистической и индуктивной, пер. с англ., М., 1914; Гильберт Д., Основания геометрии, пер с нем., М.—Л., 1948; Рассел Б., Человеческое познание, пер. с англ., М., 1957; Тарский А., Введение в логику и методологию дедуктивных наук, пер. с англ., М., 1948; Гейтинг А., Интуиционизм, пер. с англ., М., 1965; Клини С. К., Введение в математику, пер. с англ., М., 1957; Пойа Д., Математика и правдоподобные рассуждения, пер. с англ., т. 1—2, М., 1957; Асмус В. Ф., Учение логики о доказательстве и опровержении, [М.], 1954; Старченко А. А., Логика в судебном исследовании, М., 1958.
Ю. А. Гастев.
