Текст книги "Лови любовь на живца (СИ)"
Автор книги: Biffiy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
– И ты так спокойно об этом говоришь? – Удивилась крёстная.
Я кивнула. – Да. Я и Элен, мы вместе, сделали отличную рекламу выставки Эжена Лароша в нашей галерее без участия жуткой инсталляции господина Сомова! Да на эту выставку народ валом повалит. Всем будет интересно посмотреть ни сколько на выставку, сколько на Лароша, меня и… поглазеть друг на друга. Любопытство, крёстная, это порок, а наш народ подвластен такому пороку. Что может быть прекраснее… для бизнеса?!
Но когда я спустилась в галерею и подошла к ограждению балкона второго этажа, то мой энтузиазм поутих. В центре большого зала первого этажа среди рабочей обстановки стояла… Элен. Она смотрела на меня пристальным взглядом, и …у неё из ноздрей шёл пар злости.
– «Караул!!! – Воскликнул мой внутренний голос и тут же спросил. – Ну, и что будем с ней делать? Она так зла, что только копытом землю не бьёт. А стоять на пути разъярённой женщины – это…самоубийство. Придётся самой переходить в наступление».
Я вздохнула, подняла руку, улыбнулась и помахала ей рукой.
– Элен, – сказала я громким голосом, что бы она меня услышала, – поднимайся ко мне. Что-то случилось?
Девушка «выпустила новую порцию пара из ноздрей», кивнула и направилась к лестнице. Пока она поднималась ко мне, я мечтала о том, что бы крёстная оставалась в моей квартире рядом со Стёпой, ему сейчас нужна была помощь. Мне пришлось рассказать ей о нашей стычке с Олегом Сомовым, и она решила взять Стёпу под свою опеку. А я была уверена, что Элен пришла сюда с ней разобраться.
– Ты плохо выглядишь. – Перешла я в наступление, лишь девушка ко мне подошла. – Надо побольше спать. Говорят, что сон для молодой девушки лучшее лекарство.
Элен была озадачена, и я её понимала. Мы с ней встречались всего три раза и даже не разговаривали. И вдруг я встречаю её, как старую знакомую. Он невольно улыбнулась, провела рукой по своим шикарным волосам и ответила. – Да, эта ночь была для меня трудной. Анна, а где мадам Буше?
Я пожала плечами. – Наверное, опять заботится о новом брошенном котёнке. Моя крёстная такая сентиментальная. – И тут меня, словно «вожжа под хвост хлестнула», и я произнесла. – Элен, ты давно знаешь Жоржа?
Девушка замерла, и взгляд её стал удивлённым.
– Почти три года я его знаю, а …тебе это зачем?
Я нарисовала на лице смущение девушки, заинтересованной в мужчине, и Элен поняла.
– Ты заинтересована в нём? – Воскликнула она и усмехнулась. – Вот это да? Да тобой интересуется сам Олег Сомов? У него такие перспективы, а ты… смотришь на Жоржа? Да он француз… самый обыкновенный и…
– Нет. Он… необыкновенный. – Заговорила я, мечтательно закатив глаза к небу, и тут же поняла, что «эту карту с Жоржем» надо разыграть до конца, потому что взгляд Элен стал …ревнивым. Возможно, мой спектакль отвлечёт её от моей крёстной.
И ещё, некоторые девушки даже и не подозревают, что влюблены в парня, который постоянно смотрит им в глаза и выполняет каждую прихоть. Но, если на этого парня положит глаз другая девушка, то … не-то чувство собственности, не-то внутренне прозрение, но они заставляют девушку смотреть на своего парня по-другому. И тут возрождаются новые чувства любви, о которых даже и не подозреваешь.
Я решила не упускать случай и проверить это предположение.
– Он красив и умён. Сложен, как Давид Микеланджело. А его глаза? Какие у него глаза? Утонуть в них можно. И ещё, его статность, и романтичность… – Я сделал вздох влюблённой девушки и договорила. – С него картины надо писать. И вообще, два брата Ларошей – это … что-то особенное. Один брат – холоден, расчетлив и, как мне кажется, совершенно не умеет любить. Это я говорю об Эжене. – Я сделала пренебрежительное лицо, и оно убедило Элен. – Другой брат – романтичен, словно принц из сказки, и он, я в этом уверена, умеет любить. Я это поняла, когда мы были с ним …в лифте. Мне даже показалось, что я могу заинтересовать его. Это девушка понимает по взгляду или даже движению руки мужчины. А уж, когда он её …обнимает… Да, я уверена, что могу заинтересовать его, как было в лифте. – Говорила я, разыгрывая из себя влюблённую дурочку и следя за выражением лица Элен.
С каждым моим слово, её лицо менялось. Сначала было удивление, затем неверие. И вот она уже смотрит на меня вопросительно, делает умозаключения и… далее на её лице появляется ревность. После моих слов о лифте, Элен ревность уже даже не скрывала.
– В лифте? – Переспросила она и тут же вспомнила, как они с Эженом увидели нас с Жоржем почти в обнимку в лифте, когда его дверцы открылись перед воротами заведения «Тайны рая». – Ах, да… в лифте. Помню. Ну, и как быть …в его объятиях?
– До сих пор помню эти ощущения. – Ответила я, вновь устремив глаза к небу. Я специально пробежала пальчиками по своей руке и слегка передёрнула плечами. – Они были такими чувствительными, что … Ну, да ладно. Что зря мечтать? Мне бы узнать, заинтересован он, в какой либо женщине, или нет? Вот, ты, Элен, явно влюблена в холодного Эжена, а Жорж его брат. А какие девушки ему нравятся?
Элен не ожидала такого вопроса и смотрела на меня, не зная, что и сказать. В голове девушки мысли путались, и это было видно по её бегающему взгляду и нервно сжатым кулачкам.
Наконец она заговорила. – Анна, тебе не стоит надеяться, … вернее, Жорж, он такой…непостоянный и …мне кажется, что у него есть девушка.
Я не дала ей говорить дальше, тем более, что врала она с трудом.
– И всё же я расспрошу о нём у господина Лароша. Эжен должен прийти в галерею. У нас работа по устройству выставки, и я попрошу его, что бы он присоединил к нам и своего брата, для ускорения работы. До открытия выставки осталось… совсем ничего.
Теперь Элен смотрела на меня с ужасом. Моя настойчивость по отношению к Жоржу ей была явно не по душе. Пальчики девушки нервно играли по старинным перилам ограждения балкона, а взгляд её блуждал по залу первого этажа.
– Ой! – Вдруг воскликнула она. – Жорж? Эжен?
Я тоже посмотрела вниз и увидела среди работников галереи братьев Ларош. Они о чём-то спорили.
– Как хорошо, что они пришли. – Радостно произнесла я, и хотела спуститься вниз, но Элен схватила меня за руку.
– Анна, не говори ничего Эжену о вас с Жоржем. Я сама всё узнаю и расскажу. Они могут не правильно всё понять.
– Хорошо. – Кивнула я, скрывая улыбку. Мой план сработал, и осталось только ждать последствий. – Элен, пойдём вниз и узнаем, что их так волнует. Смотри, как они спорят.
Когда мы с Элен подошли к братьям, то я услышала последнюю фразу, сказанную Жоржем. – Он сделал свой выбор, Эжен, и она сама его подтолкнула, а может быть и … судьба вмешалась. Вот мне индийская гадалка сказала, что я найду свою половинку в России…
– Что вы говорите, Жорж? – Наигранно и громко сказала я, устремив на него свой «любящий взгляд», который не понравился никому. – Как я рада, что вы пришли помочь нам с Эженом в работе. – Я протянула ему руку и долго не выпускала ладонь парня, тряся её в рукопожатии.
Растерянность на его лице смешила меня, но выходить из роли влюблённой в него русской барышни, я не собиралась. Как говориться, взяла паузу, то держи её до конца, а в моём случае…до посинения Жоржа, Элен и даже Эжена. Интересно, кто первый из них не выдержит моего напора?
Жорж продолжал молчать, переглядываясь с братом и Элен, и медленно «синеть». Элен тоже не была в восторге от моих слов и продолжала усиливать свою ревность ко мне. Её губы были уже плотно сжаты, глаза прищурены, и она внимательно наблюдала за реакцией Жоржа.
– Надеюсь, что мы найдём вам работу по душе, Жорж. – Продолжала я играть. – К примеру, вы могли бы заняться устройством инсталляции, если, конечно, она …будет?
Я вопросительно посмотрела на Эжена и вернула «свой влюблённый взгляд» Жоржу, который тут же замотал головой.
– Боюсь, Анна, что …это не возможно. – Наконец «выдавил» из себя слово парень, и заговорил слегка заикаясь. – Дело в то-о-м, что Олег Сомов,… в общем, он по-о-олучил другое предложение для выставления свое-й-й-й инсталляции и сейчас… д-у-умает над этим.
Я подняла брови вверх, нарисовав на лице удивление. – Интересно, какая галерея нашего города сделала такое предложение?
Жорж расширил глаза и неуверенно ответил. – Лувр.
– Лувр? В Париже?
Парень кивнул и посмотрел на брата, я тоже это сделала. Эжен кивнул нам, но продолжал молчать. По его взгляду, я поняла, что ждёт продолжение этого спектакля и сам принимать в нём участие не будет. Неужели я для него, как открытая книга? Он раскусил мой спектакль? Меня, конечно, обрадовало известие о Сомове, но испытание, которое Эжен решил устроить мне, меня не устраивало. И я решила его …наказать.
– Ну, что же, – со вздохом разочарования, сказала я, – мне против Лувра не устоять, да я…этого и не хочу. Пусть едет этот Сомов куда захочет, а вот вы, Жорж, можете предоставить на эту выставку другую работу. Я предоставляю вам свободу выбора. Более того, я сама узнаю о ней только в момент открытия выставки. Я так вам доверяю. Как вам такое предложение?
Я продолжала играть влюблённую дурёху, и злить всех, в особенности Эжена. Его брови посуровели и не предвещали ничего хорошего. Но первой «взорвалась» Элен.
– Он не сможет этого сделать, потому что …– сказала она и встала рядом с Жоржем. – Мы с ним должны сопроводить господина Сомова в Париж. Мы …кураторы его работы и ответственны за выставку инсталляции. Мы…вылетаем уже сегодня.
Я была так поражена её словам, да и сама Элен им удивилась. Девушка осеклась, быстро бросила взгляд на меня, затем на Эжена и нахмурилась, но вновь взглянув на Жоржа, вдруг утвердительно кивнула и подтвердила свои слова. – Да, лишь узнав о приглашении Сомову, я заказала нам билеты в Париж. Жорж, мы должны раньше его вылететь, что бы всё проконтролировать.
Элен так многозначительно посмотрела на парня, что тот… быстро кивнул и проговорил. – Ты правильно сделала, Элен, а я это упустил. Ведь у нас с ним подписан договор о сотрудничестве, а это значит,… мы летим сегодня. – Он утвердительно кивнул, улыбнулся девушке и победоносно посмотрел на брата.
– А почему я об этом не знаю? – Сказал Эжен, посмотрев сначала на меня, а затем и на брата. – Этот вопрос к вам двоим. Госпожа Светлова, устройство выставки в России – это моя обязанность и мне решать, какие работы выставлять. Ваша роль только предоставление помещения. А что касается Парижа? – Он перевёл внимание на брата. – Можешь ехать, куда тебе угодно, но Элен я попрошу остаться. Мне нужна здесь помощь, а напрягать госпожу Светлову я просто не имею право. У неё итак много работы в галерее.
Теперь с ужасом в глазах все смотрели на Эжена.
– Зачем тебе Элен? – Спросил Жорж. – Чем она тебе здесь поможет без меня?
– Да, – вдруг согласилась с ним девушка, – зачем я тебе здесь, что бы издеваться надо мной? Всё, Эжен, хватит меня дразнить, и за сегодняшнюю ночь многое поняла. Я уезжаю, что бы… во всём разобраться. И тебе есть чем здесь заняться кроме выставки. Разберись, наконец, со своей …женой.
Меня удивило то, как Элен и Жорж, буквально вцепились друг в друга, и быстро покинули зал, но думать об этом я не могла, потому что была «пронзена» взглядом Эжена.
– И как мне понимать это представление, дорогая? – Сказал он, взяв меня за локоть. Мы отошли от группы работников галереи, и подошли к большому окну.
Его прикосновения заставили меня многое вспомнить, и щёки мои покраснели.
– А что такого произошло? Я была учтива с твоим братом и твоей девушкой.
Пальцы Эжена сжали мой локоть, и я нахмурилась.
– Ты предлагала себя, дорогая Ани, только, что не тащила его в постель.
– Значит, ты это заметил? – Усмехнулась я, пытаясь освободиться от его хватки. – А что случилось с Элен, ты тоже понял?
– Она была какой-то странной. – Сказал Эжен и прищурился. – Это тоже твоих рук дело?
– Нет. Твоих рук дело, вернее, твоих и моей крёстной. Вчера вечером она послала Элен искать тебя по отелям города. Ты же устраивал в одном из них свидание с русской девушкой? Об этом пишут все утренние газеты, впрочем, как и о моей потасовке с Олегом Сомовым. А Элен? Я заставила её ревновать к Жоржу. Она, наконец, должна понять, что уже давно влюблена в него, а не в тебя! Мы – женщины такие, стоит другой женщине заинтересоваться твоим парнем, как он становится в три, нет, в пять раз ценнее, и отдавать его мы уже не хотим. Так и произошло с Элен. Ты заметил, как она в него вцепилась? Просто мёртвая хватка! Теперь она его от себя не отпустит.
– Ты думаешь, что она меня оставила в покое? – Эжен отпустил мой локоть и взял меня за руку. – Правда меня беспокоит совсем другое. Что ты делала этой ночью?
– Я была со Степаном. Мы…
Договорить я не смогла, потому что Эжен быстро потащил меня к лестнице наверх…
Глава 11.
Глава 11.
К моему удивлению мы остановились возле тайной двери кладовки второго этажа, где несколько дней назад я пряталась и подслушивала разговор Эжена и его друга Пола.
Эжен указал мне на отверстие в стене для ключа и сказал. – Открой эту дверь, я хочу посмотреть, что за ней.
Я даже не знала, что ему сказать и лишь промолвила. – Там кладовка с инвентарём для уборки. А зачем тебе это?
– Откроешь или нет? – Эжен был настойчив, а взгляд его суров.
– Я тебя не понимаю. То ты спрашиваешь, как я провела эту ночь, то тащишь сюда к кладовке и просишь её открыть. Чего ты добиваешься?
– Значит, не откроешь. Придётся мне сделать это самому.
К моему удивлению, Эжен достал из кармана своего пиджака …прозрачный каблук от моих туфелек, которым я открыла дверь кладовки несколько дней назад. Покрутил им перед моим носом, сказал, что у него есть клюк к этой двери, затем вставил носик каблука в отверстие двери и…нажал на него.
Вновь к моему удивлению, дверь легко открылась. Мы увидели небольшое тёмное помещение с множеством рабочего инвентаря для уборки помещения.
– Немыслимо! – Восторженно воскликнул Эжен. – Впервые вижу каблук-ключ для двери. Я так давно хотел это проверить. И ещё меня интересовал вопрос, – он посмотрел на меня так, что по моей спине «побежали мурашки», – зачем ты здесь пряталась?
– Я …пряталась? – Разыграла я наивность и удивление, но они Эжена не убедили.
– Да, дорогая. Этот прозрачный каблук от твоих туфелек. В них я впервые тебя увидел и подумал, что ты…ходишь на цыпочках. Так, зачем ты пряталась?
– Не знаю. – Я пожала плечами и усмехнулась. – Испугалась, что кто-то увидит меня со сломанными каблуками. Я сделала это инстинктивно, лишь услышала голоса из-за этого поворота. – В тоже мгновение мы услышали чьи-то голоса из-за поворота. Голоса приближались. Я указала рукой на угол коридора и сказала. – Вот, приблизительно, так… Я испугалась своих босых ног и порванного платья. Открыла дверь кладовки и вбежала в неё. Хочешь попробовать?
Я вырвала каблук из стены, схватила Эжена за руку и втянула его в кладовку.
– Быстрее давай! – Торопила я его шёпотом. – Голоса приближаются. Почувствуй со мной всю прелесть этой авантюры…
Когда мы с Эженом еле поместились в кладовку, я быстро закрыла дверь и прижалась в ней спиной. Темнота кладовки поглотила нас, но не надолго. Вскоре глаза привыкли к темноте, которая слабо освещалась отверстием в двери и светом из дверных щелей.
– Ну, как тебе обстановочка? – Усмехнулась я в темноте и тут же почувствовала тело Эжена, которое прижало меня к двери.
– Мне нравится. – Прошептал он мне в ухо и тут же его поцеловал.
И только теперь я поняла, что сотворила. Я сама создала тесную и очень интимную обстановку, которая теперь требовала… разрядки. Я была прижата к двери телом Эжена и находилась в плену его рук и губ. А он, как будто этого ждал?
Моё лицо, шея, ключица медленно покрывались поцелуями Эжена, а я, …так же медленно, становилась податливой для его ласк, словно тряпичная кукла.
– Я и представить себе не мог, что ты устроишь мне подобный сюрприз. – Шептал Эжен между поцелуями. – Я не мог забыть нашу ночь и хотел найти тебя в эту ночь, но ты… – Эжен оторвался от ласк и, дотронувшись кончиком своего носа до кончика моего носа, спросил. – Ты была эту ночь со…Степаном?
Я успела лишь усмехнуться, как мы услышали слова за дверью. Но сначала я почувствовала своей спиной, что кто-то стукнул кулаком в дверь со стороны коридора.
– Ты сделаешь то, что я прошу. – Произнёс грубый мужской голос. – Иначе, я не знаю, как тебя простить. И перестань малодушничать! Ты меня обманул дважды. Сначала, сказав, что вы в отношениях… Теперь я узнаю, что и это неправда. Ради чего ты это делал?
Мы с Эженом услышали слабый ответ и не поняли его, а так же, кому он принадлежит. Да и первый голос я никак не могла определить, чей он.
Вдруг мы услышали грубый смех первого мужчины и его слова. – Вы школьные друзья?! И всё?! Да ещё и не виделись семь лет?! – Снова грубый смех.
Сердце моё похолодело, и я почувствовала, как рука Эжена прижала меня к себе ещё сильнее. Он прислонил свои губы к моему уху и тихо прошептал. – Я уверен, что за дверью Олег Сомов и твой Степан.
Я нервно замотала головой и прошептала в ответ. – Стёпа сейчас находится под присмотром крёстной. Она не могла…
Я не договорила, потому что заговорил Олег Сомов за дверью. – Ты сделаешь, что я прошу,… и эта французская старуха тебе поможет. Она просто не сможет отказать, если так любит свою Анюту. Я со своей стороны тоже попрошу кое-кого мне помочь. Думаю, что он мне не откажет, потому что …обязан мне.
Мы опять услышали слова Стёпы, но так и не разобрали ни слова.
– Он пойдёт на это, иначе я разорю его судебными исками, а отец сделает так, что его выставка пройдёт здесь незамеченной. – Олег замолчал, и мы услышали непонятное рычание и …вновь удар кулаком о дверь.
Теперь это почувствовал и Эжен. Он отодвинул меня от двери, но из объятий не выпустил. Да и я не хотела этого. Разговор за дверью между Олегом и Степаном изрядно меня напугал.
– Всё должно пройти, как по маслу. – Вновь заговорил Олег. – Не дрейфь, парень. Никто ничего не узнает. Отец об этом побеспокоиться. А когда мы окажемся в Париже, то и …она будет попокладистей. Деваться ей будет …некуда.
Стёпа что-то спросил и Олег ответил.
– Жена от мужа никуда не денется. Понял? Вот только я ещё не решил, где мы поженимся. Но я подумаю… А теперь… Иди тебе надо кое-что сделать и не забудь, твоя судьба зависит от твоих дел. Ты меня понял?
Непонятный шорох за дверью, а потом удар в неё, сказали нам, что Олег приподнял Стёпу за грудки, а потом опустил и прижал к двери. Сильно прижал…
Мы с Эженом ждали несколько минут, пока тишина за дверью нам не надоела.
– Они ушли? – Спросила я и сама ответила. – Ушли… и нам надо идти. Я найду Стёпу и поговорю с ним.
– Нет. Ты ничего не будешь делать. – Сказал Эжен и вновь…прижал меня к двери. – Так на чём мы остановились? – Спросил он и нежно поцеловал в губы.
– Ты, что делаешь? – Прошептала я, лишь Эжен меня отпустил. – Там …такие дела творятся, а мы здесь. Мне надо со Стёпой разобраться и узнать, что…
Мои губы вновь были закрыты поцелуем.
– Тебе он и так всё расскажет, но по-своему, что бы заманить в ловушку, как сейчас ты это сделала со мной.
– Я тебя ни куда не заманивала. – Еле говорила я, между его поцелуями.– Ты сам меня привёл к этой двери, и….
– И не жалею об этом… Здесь так романтично, а ты такая сладкая, да ещё эта зловещая темнота, да враги за стеной. Всё это …обостряет чувства. А как ты думаешь?
А как я могла думать? Я думать…не могла. Всё моё тело горело, голова вместе с мыслями «уплывала в нирвану», а ноги были ватными. Я уже мечтала о том, что бы прилечь… Что? Прилечь? О, нет…
Я еле оторвалась от Эжена и сказала. – Давай выбираться из этой кладовки. Мне надо поговорить с крёстной, что бы предупредить…
Новая волна ласк Эжена заставила меня забыть о крёстной…
Короче говоря, вошла я в свою квартиру только через час. Но за этот час мы с Эженом выработали определённый план действий. Эжен предположил, что Олег Сомов говорил о нём, как о своём помощнике, которого он засудит, если тот ему не поможет. Поэтому он решил сам «идти в логово зверя», так сказать …живцом. А мне отводилась роль ничего не понимающей невесты господина Сомова, то есть «подсадной утки». Я была обязана держать язык за зубами и не говорить ни о чем, ни со Стёпой, ни с крёстной. И только звонить Эжену каждые полчаса, где бы я ни находилась, говорить в трубку «ку-ку», если всё хорошо, или вопить о помощи, если …
А вот об «если» я и думать не хотела. Если Олег Сомов приблизится ко мне хоть на шаг, то я…буду драться. Живой я ему не дамся. Пусть не надеется.
Меня сейчас интересовала крёстная. С какой просьбой она ко мне придёт? Но весь день прошёл спокойно в рабочей обстановке. Правда Эжен так и не появился, зато я каждые полчаса звонила ему, куковала в трубку, как бешенная кукушка, пугая не только своих работников, но и крёстную. Она неоднократно спрашивала, что со мной происходит, но я только улыбалась и говорила, что всё хорошо.
Все было хорошо, пока не…появился Стёпа. Он вошёл в галерею с видом «побитой собаки» так, по крайне мере, мне сказала крёстная, и попросила меня к нему спуститься в фойе.
– А почему он сам не может подняться в кабинет?– Удивилась и насторожилась я.
– Потому что он хочет перед тобой извиниться за одно, как он сказал, поганенькое дельце. Анюта, надеюсь, что ты ему доверяешь? Мне не понравился его взгляд. И вообще он на себя не похож. И куда делся его петушиный напор и голос?
Мне стало интересно посмотреть на удивительное преображение Стёпы, и я, взяв сумочку, вышла из кабинета. С балкона второго этажа я почти минут десять смотрела на своего школьного друга и придумывала ему наказание за предательство.
Ступа явно нервничал. Он почесывал затылок, тёр ладони друг о друга, отряхивал со своего костюма невидимые соринки, не мог стоять спокойно, переминался с ноги на ногу…
Я продолжала за ним наблюдать, медленно спускаясь на лестнице вниз. И вскоре он меня заметил и бросился ко мне со словами. – Наконец-то ты пришла, Анюта. Нам надо спешить…. Пошли…
Он схватил меня за руку и дёрнул за собой, но я воспротивилась. – Стой, Стёпа. Куда ты меня тащишь? Я никуда не пойду.
– Пойдёшь! Ты должна это сделать. Идём. Я тебе всё объясню по дороге.
– Нет. – Я выдернула свою руку из его руки и потёрла её. – Мне больно, Стёпа. Неужели не понятно?
– Хорошо, извини. – Он приподнял ладони вверх. – Но мы должны туда прийти, ради тебя. В мэрии собирается пресс-конференция по поводу отъезда Олега Сомова. Он хочет уйти достойно и для этого ты тоже должна там присутствовать. Он хочет попросить прощения у тебя так, что бы твоя галерея ни пострадала. Во всех газетах только и пишут, что выставка импрессионистов господина Лароша становится не интересной без работы Сомова – инсталляции «Разум». После того, как это француз сам подмочил свою репутацию любовными похождениями в нашем городе и даже позволил себя женить, находясь в пьяном состоянии на женщине, которая теперь вынуждена скрываться из-за своего поступка, кто пойдёт на его выставку? Олег чувствует свою вину перед ним и перед тобой. Да и ты тоже, отказала ему в любви, напала в ресторане, тем самым настроила против себя большую часть населения города…
– Не говори чушь! – Возмутилась я. – Это пресса всё переиначила.
– Вот, поэтому, Сомов и хочет всё поставить на свои места, а ты сопротивляешься. Идём. – Он вновь схватил меня за руку. – Конференция уже началась, мы опаздываем.
Я не знала, что делать. С одной стороны, зная заговор Сомова и Стёпы, я опасалась его провокации. А с другой стороны – эта конференция и извинения Сомова поправят и мою репутацию с галерей, и репутацию Эжена.
Стёпа вновь дёрнул меня за руку. – Анюта, не будь ослом. Чего ты боишься? Там же будет вся пресса города.
Последние слова Стёпы меня убедили, и мы вышли из галереи. А ещё через полчаса, когда мы вошли в здание мэрии, и нас встретила толпа журналистов, то и вовсе успокоилась.
Пресс-конференция Сомова меня удивила. В большой зале на сцене за столом сидели мэр города, его сын – Олег Сомов, рядом с ним Эжен Ларош.
Стёпа проводил меня к сцене и передал «из рук в руки» Олегу Сомову, который учтиво поцеловал мою руку и усадил рядом с собой по другую сторону от Эжена. С Эженом поговорить нам так и не пришлось. Мы успели лишь переглянуться.
Олег вёл пресс-конференция спокойно и с достоинством, рассказывая журналистам, что вынужден уехать в Париж для показа своей инсталляции в Лувре. Только поэтому он вынужден отказать мне и Эжену Ларошу в участии в выставке в нашем городе. В конце своей пылкой речи, он пообещал, что обязательно привезёт свою работу в его родной город и надеется, что она будет выставлена в моей галерее. Ещё он с сожалением в голосе сказал, что хоть сердце его и разбито любовью ко мне, но он с пониманием к этому подошёл, понимая, что сердцу не прикажешь. Он попросил у меня прощения за свою настойчивую любовь ко мне, и тем самым вызвал восторг и сочувствие у всех присутствующих в зале.
Я была «в восторге» от его игры. Спектакль самобичевания и самолюбования Сомова мне изрядно надоем, но … что мне оставалось делать? Я, конечно, приняла его извинения и пообещала предоставить его работе большой зал в моей галерее. И тоже попросила прощения, что не могу ответить на его любовь. Глядя на публику, я понимала, что они были готовы освистать меня, но меня это не беспокоило. А забеспокоило меня совсем другое.
Степан сидел в зале среди журналистов и гостей и смотрел на меня с грустью. Он явно чувствовал себя «не в своей тарелке», и тут в зале появилась… моя крёстная. Она нашла Стёпу среди журналистов, села рядом с ним, улыбнулась ему и…что-то передала.
Я невольно скосила глаза на Эжена, но профиль Олега Сомова мне не позволил увидеть его реакцию на это. Оставалось терпеливо ждать окончания «спектакля».
После конференции пришлось ещё полчаса позировать перед фотокамерами то рядом с мэром и его сыном, то с ними по одиночке, а то и посередине между Эженом и Сомовым. Мы все делали приятные лица и улыбались, но в душе моей было странное ощущение, будто что-то произойдёт. Я пыталась, хоть что-то понять по лицу Эжена, но тот смотрел на меня, как на…хозяйку галереи и больше ничего. Ни тёплого взгляда, ни тайного рукопожатия. Это ещё больше угнетало меня, и я…ждала несчастья.
После окончания пресс-конференции, было объявлено о небольшом прощальном фуршете и все присутствующие переместились в другой зал, где на столах было угощение и шампанское. Все, кроме…моей крёстной. Я нигде не могла её найти, и это тоже меня беспокоило, впрочем, как и отсутствие Степана. Куда они могли деться?
В конце концов, напряжение вечера плюс шампанское и неизвестность сделали своё дело, я стала злиться. Под известным женским предлогом «попудрить носик», я вышла из банкетного зала и быстро пошла по коридору к лестнице вниз, а там …на свободу.
В середине коридора с левой стороны вдруг открылась дверь, и передо мной появился… Степан.
«Наконец-то», сказал он и, схватив меня за руку, увлёк в комнату. Я непроизвольно последовала за ним. Дверь за нами захлопнулась. Я вновь услышала слова Степана «извини меня, Анюта», и мне на голову что-то надели. Я вмиг погрузилась в темноту и… панику. Я чувствовала, как мне связывают руки и ноги, но совершенно не могла кричать. Горло моё сжал ужас и паника, и я могла издавать только нечленораздельные звуки.
Сопротивляться было бесполезно, и я решила этого не делать. Тем более, что со мной обращались хорошо. Меня несли на руках бережно и нежно, словно хрустальную вазу. Постепенно моя паника уменьшилась и включилась голова. Я решила не кричать, потому что вряд ли это что-то изменит. Буду ждать встречи с похитителем лицом к лицу. Ведь не украли меня из здания мэрии не для того, что бы продать в гарем султану дружественной нам страны?
Меня посадила в машину. Мы ехали довольно долго. То, что машину вел Степан, я поняла, но вот кто сидел рядом со мной и нёс на руках, никак не могла понять. Этот человек не издавал ни слова, и лишний раз не прикасался ко мне.
Вскоре меня вынули из машины и вновь понесли на руках. Я понимала, что мы вошли в здание и поднялись в лифте на третий этаж. И вот меня посадили на стул и оставили в покое. Мужчина, который нёс меня, ушёл не слышно, а вот Стёпа ещё раз извинился и тоже ушёл, прикрыв за собою дверь. Я осталась одна, но ненадолго.
Я услышала, как вновь открылась дверь и в комнату кто-то вошёл. Я напряглась и тут же услышала знакомые всхлипы, а потом и голос моей крёстной.
– Милая, я сейчас тебя освобожу. Сейчас… освобожу.
Крёстная развязала мне руки и ноги, сняла с тела мягкое покрывало, в которое меня спеленали, и, наконец-то, сняла с моей головы мягкий капюшон. Я могла глубоко вздохнуть. В капюшоне были проделаны дырки для дыхания, но быть свободной от него оказалось таким приятным, что я невольно улыбнулась крёстной.
– Ты улыбаешься? – Удивилась она, глядя на меня испуганными глазами. – Мы же попали в руки… проходимцев и шантажистов. – Тут глаза крёстной наполнились слезами. – Я не знаю, что нам делать, милая.
Я поняла, что дело серьёзное. – Рассказывай, кто это с нами сделал, и где мы?
– Анюта, милая, мы в здание аэропорта и сейчас у тебя… будет свадьба.
Мой разум на мгновение отключился, а затем заработал с большей силой. – Ты, что говоришь, какая свадьба, ведь я… Так, спокойно, расскажи всё по порядку и ничего не упускай. Я слушаю.
Бедная женщина села напротив меня в кресло и заговорила.
– Когда я спустилась в фойе, то узнала, что ты ушла со Степаном. Я заволновалась, потому что ты мне ничего не сказала, да я никогда и не доверяла этому парню. Ты же это знаешь? – Я утвердительно кивнула. – Я уже решила организовать твои поиски, как увидела Эжена.
– Где ты его увидела?
– Он сам пришёл в галерею, что бы взять твой паспорт. Он сказал, что ты сама его об этом попросила.
От неожиданности я даже рот приоткрыла. Я не знала, что ей ответить.
– Ты удивлена, Анюта? Странно. Эжен был таким убедительным. Я спросила его, зачем тебе паспорт? Он сказал, что сам не знает. Я ему доверяю, девочка, поэтому и отдала паспорт. – Мадам Буше выглядела такой расстроенной, что мне стало, её жаль.
– Крёстная, успокойся. Может всё ещё не так страшно, как мы думаем? Мы не сумели с ним поговорить на конференции, но я… надеюсь, что Эжен нас не подведёт. Ты можешь позвонить ему, у меня сумочка …пропала. – Только теперь я вспомнила, что выронила её перед тем, как на мою голову накинули капюшон.
Но крёстная лишь мотнула головой. – Не могу ему позвонить, девочка. Степан отобрал у меня телефон, перед тем, как посадить в машину, будто я арестованная. Я понятия не имела, куда меня везут, в машине были тёмные стёкла. И где сейчас Эжен, я тоже не знаю. – Женщина вздохнула и я вместе с ней. – Когда меня вели в эту комнату, то сказала, что бы я готовилась к твоей свадьбе.
