Текст книги "Командировка в Атлантиду"

Автор книги: Беймук Олег

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 13

Машина оказалась шикарной. Настоящий лимузин. Думаю, сторожевые бабушки во дворе надолго запомнят его прибытие в наш дворик. Так что краситься пришлось на ходу. Хорошо, что на ходу (на удивление!) почти не трясло на вечных наших ямах. И внутри было шикарное зеркало. Но в целом получилось неплохо.

Ресторан, в который меня доставили с таким шиком, оказался в старом центре, среди каких-то совершенно доисторических построек. И выглядел изнутри очень даже роскошно.

Михаил Израилевич был в ударе – балагурил, был необычайно любезен, рассказывал какие-то анекдоты. Попытку сразу же отдать документы вежливо, но настойчиво остановил – давайте сперва покушаем. Ну что ж, давайте. Тем более что выбраться в ресторан мне как-то давно было некогда. Да и денег у научного работника не так много, чтобы по ресторанам питаться. Так что угря под кокосовым соусом и какой-то хитрый салат попробовала впервые в жизни, и с удовольствием. А когда официант убрал тарелки и наполнил бокалы, разговор сам по себе (ну, как могло показаться со стороны невнимательному наблюдателю) перешел к той самой анкете.

– Вы знаете, Наташа, – поправил он на носу очки в железной оправе, – я немножко удивлен. Вы ведь написали не все, правда? Вот виды спорта, которыми вы занимаетесь: бег, подводное плавание, тренажерный зал. Но выписка из травматологи показывает, что несколько лет назад вы сорвались со скалы во время соревнований по скалолазанию. Именно эти травмы заставили меня настаивать на том, чтобы вы прошли полную медицинскую проверку. Кстати, это и требование моего клиента, который оплачивает вашу поездку.

– Видите ли, я стараюсь не вспоминать об этом. К тому же это было еще в студенчестве. С тех пор никогда больше экстримом не занималась.

– Поймите, Наташа, как человек, изучавший психологию, понимаю это. Но вы уж простите, как это могло произойти? Извините, если это бестактно – вы можете не отвечать, но…

– Да нет, все в порядке. Я… как чувствовала перед стартом, что что-то может произойти. И вбила дополнительную страховку – она нас и спасла. Но камнепад на старой проверенной трассе – вещь непредсказуемая. И мой напарник… в общем, он вырвался слишком далеко вперед, крюк вырвало, пришлось держать его. Он тоже сильно расшибся. А меня… в общем, приложило, а руки были заняты. Дальше не очень помню, пришла в себя только в больнице. Так что больше я скалолазанием не занимаюсь.

– Как и парашютным спортом? У вас на последнем прыжке какие-то проблемы были?

– На семнадцатом. Всего у меня их двадцать, на этом решила остановиться.

– А что произошло на семнадцатом прыжке? Вы извините, я поговорил с вашим инструктором из клуба. Там эта история превратилась в легенду.

– Да ничего, в общем, не было. Просто если вы знаете, перед прыжком каждый сам собирает свой парашют. И расписывается на нем – мол, «этот парашют я укладывал сам». На случай, если что-то случится. А в тот раз мне что-то не понравилось уже в тот момент, когда садились в самолет. Ну, и пристала к инструктору, чтобы выдал запасной. Вроде бы в шутку, а потом меня как прорвало, до истерики. Он и сунул мне какой-то из-под скамейки, и пригрозил, что заставит каждый раз с двумя прыгать. Мол, если с первого раза не получилось – парашютный спорт не для тебя.

– И парашют не раскрылся?

– Стропы запутались. Потом оказалось, что в креплении был заводской брак. Наверное, когда собирала, что-то глаза уловили, но сознание не отметило. А потом сработало.

– Отлично. Вы знаете, все больше начинаю понимать, почему для этой командировки выбрали именно вас. У вас потрясающая интуиция! Наверное, для ученого это важное качество?

– Не знаю. На интуицию в работе стараюсь не полагаться. В науке ведь главное – факты. И повторяемость результатов. Когда заранее знаешь, что результат удастся повторить и почему – это наука. Остальное – алхимия.

– И сколько в том разделе, которым вы занимаетесь, «абсолютно точной» науки? Неужели все 100 процентов?

– Процентов 30, если честно. Конечно, в исследовании важны догадки, озарения… но затем все нужно проверить, перепроверить, уточнить… В общем, обычная рутина.

– Ну хорошо, с наукой я не очень понимаю. Но давайте закончим со спортом. Подводное плавание – вы ведь ныряете с аквалангом? И там были у вас какие-то проблемы? Я слышал, как у вас в клубе вспоминают одну историю…

– Не ныряем, а погружаемся. А если вы про тот случай на биостанци, то там была совершенно штатная ситуация. Мы погружались группой, на 35-40 метров. На глубине отказал редуктор. Всплывать с такой глубины в принципе можно, но не рекомендуется. Кроме того, мембрану перекосило на выдохе, и могло не хватить объема легких для всплытия. Так что просто подобралась к ближайшему пловцу, и жестами показала, что мне нужен воздух. Так мы и дышали с ним по очереди. Это отрабатывается на занятиях. В целом ситуация штатная.

– А вы и должны были погружаться в группе?

– Вообще-то должны были опускаться с напарником, но он подвернул ногу, решил отсидеться. Просто повезло, что рядом была еще одна группа.

– И что вы немного скорректировали место погружения, чтобы оказаться ближе ко второй группе?

– Ну, немножко. Метров на пятьдесят.

– То есть на расстояние, которое удалось проплыть на задержке дыхания? И вы говорите, что у Вас нет интуиции? Да вы настоящая находка для нашего работодателя. Похоже, ему потребуется вся ваша удачливость, чтобы… впрочем, это потом. А сейчас…

– А сейчас, Михаил Израилевич, моя очередь задавать вопросы. Что это за странная командировка, для организации которой нужен специалист моего профиля? Или даже конкретно я, во что совершено не могу поверить! Кто заказчик, каковы задачи? И почему для организации послана фигура такого масштаба, как Вы? Я этого не понимаю. А когда вокруг так много непонятного, моя интуиция во весь голос начинает кричать, что тут что-то не чисто. И что меня, например, просто хотят продать на органы, завлекая высокой оплатой. Или в гарем какому-нибудь шейху, что менее вероятно.

– Прошу прощения, Наташа, прямо сейчас ответить не могу. Что-то нельзя раскрыть по профессиональным соображениям, а чего-то просто не знаю. Но могут заверить – хорошо знаю этого заказчика. Он всегда выполняет обязательства, часто – с лихвой. А насчет продажи на органы, то можете не волноваться. Смею Вас заверит, на это задание уже потрачено больше денег, чем можно выручить за полную продажу всего, что в вас есть. Уж не обижайтесь. Грубо говоря, вам платят не за тело, а за мозги. И за научную репутацию.

– Да какая там репутация, не смешите! У меня за последние несколько лет пара публикаций всего и прошла…

– Простите, но это не так. Вы опубликовали за последние пару лет 15 статей в различных профильных изданиях. Но почему-то отказались участвовать в пяти конференциях, на которые вам присылали официальные приглашения через министерство. Ответ стандартный – «не может принять участие в связи с загруженностью». Собственно, мне и была поставлена задача – выяснить, чем именно вы загружены.

– Что? ПЯТЬ приглашений? Так эта сволочь…

– Вот тут совершенно с Вами согласен. Я проследил, кто написал эти ответы, и сообщил заказчику. Тот попросил принять меры. Как видите, это умею. Вы знаете, у вашей науки на редкость глупая бюрократическая система. Например, институт не может отправить сотрудника в командировку, так как закон обязывает полностью его обеспечить. А денег на это не выделяется. Даже если все расходы заказчик берет на себя, просто купить билет в другую страну институт не имеет права! Так что мне удалось выбить для вашей лаборатории крупный заказ по профилю. На проверку генома конкретного человека. Вот из этих денег вашей бухгалтерии и удастся выкроить сумму на билет. Ненавижу решать такие вопросы, но приходится вникать во все мелочи.

– Что ж, спасибо.

– Не за что. Но давайте еще немного поговорим о Вас. Смотрите, какая складывается ситуация. Вы занимаетесь видами спорта, которые считаются мужскими – скалолазание, подводное плавание, парашютный. Занимаетесь в спортзале, причем берете уроки самообороны. У вашего тренера очень своеобразна репутация – подпольные бои и курс ножевого боя. Добавим к этому, что у вас нет не только семьи, но и постоянного любовника. Вы уж извините, но это я тоже выяснил. Причем к женщинам вы также равнодушны. Складывается впечатление, что здесь скрыта какая-то проблема. Я не прав?

– А природу и фамилию этой проблемы агентство «Кратос» за два месяца так и не выяснило?

– Браво, вы меня удивили. Итак, вы знаете, кто и какое время выяснял вашу биографию? Я считал их более профессиональными. Хотя тут вы правы, в стране пока нет профессиональных сыскных агентств. Берут силой, натиском, оборудованием, задором… но больше портят, чем получают результат. Так что скажете о проблеме?

– Проблема была. В возрасте 16 лет подверглась… скажем, попытке нападения. Вывернуться, скажу честно, удалось чудом. И даже до дела дело не дошло. Но с тех пор стараюсь быть в форме.

– Чтобы отомстит мужчинам?

– Чтобы дат отпор придуркам, которые не имеют права называться людьми. А их пол – вопрос второстепенный. Как и степень человекообразности. А если человек нормальный, то меня он вполне может заинтересовать. И тоже независимо от пола.

– То есть вы спокойно относитесь к сексу, в том числе однополому? Но почему же тогда вы все еще не замужем?

– Потому, что считаю, что любовь может быть с кем угодно, но не с кем попало. И если не считать времени, проведенного в студенчестве в общежитии, моя сексуальная жизнь довольно уныла. А женщина в моем возрасте с мужчинами не флиртует, она их фильтрует. Просто редко удается встретить нормального человека. И чтобы закрыть эту тему – я не девственница и курортные романы у меня бывали. Но без продолжения. Все по этой теме? Если нет – то я, пожалуй, пойду.

– Что вы, это даже больше, чем я хотел услышать. Должен сразу ответить, что никаких оргий заказчик тоже не планирует. Он примерный семьянин… в своем роде. Но вам предстоит провести довольно длительное время в небольшом коллективе, на борту яхты, где могут случиться… мм… разные недопонимания. Так что заказчику необходим как можно более полный психологический портрет будущих сотрудников. Тем более, если это касается руководителя проекта…

– Так, стоп! Отсюда помедленнее! Яхта? Руководитель? О чем вообще идет речь?

– Ах да, я так и не сказал. Для проведения работ была арендована частная яхта, на которую установлено все необходимое оборудование. Вот список, ознакомьтесь. Если требуется еще что-то – можете отправить е-мейл на вот этот адрес. Все требуемые расходные материалы, приборы, технику и что там еще вам требуется – будут доставлены в течении недели. Единственное условие – каждая единица оборудования не должна превышать 2 метров по габариту. И все вместе должно весить не более 2 тонн.

– А цена?

– Не оговаривается. Но если нужно что-то заменить, и есть веское обоснование, то тоже напишите. Все-таки добавить упущенный прибор – это одно, а менять уже установленный – это другое. То же с расходными материалами и реактивами. Ставьте список упущенного, оправьте электронной почтой. Адрес, кстати, принадлежит компании-посреднику.

– То есть как – я просто запрашиваю ВСЕ, что мне нужно и получаю? На любую стоимость?

– Любую разумную стоимость. Но с ограничением по весу и габаритам.

– Так, – отложила пачку листов в сторону и прижала бокалом. – А теперь вы мне расскажете, что на самом деле происходит. Или я сейчас же ухожу, и можете работать без меня. Неограниченный бюджет? Любое оборудование? Руководитель экспедиции, который не знает ее целей? Возможность два месяца провести на частной яхте с шикарной зарплатой? Супер-юрист, который ради этого назначения устраивает переворот в правительстве и заставляет из-за одного доктора наук всплыть компромат на министра? Не нужно меня принимать за полную дуру. Так не бывает. Где подвох? Это что, шоу «скрытая камера»? Или кому-то срочно нужна пересадка сердца и печени с моими генетическими маркерами?

Милейший Михаил Израилевич снял очки, протер их и вновь водрузил на нос.

– Ну хорошо, давайте расскажу что можно, чтобы не возникало недопонимания. Да, меня наняли для этого проекта. Да, обычно я такими вещами не занимаюсь, и это не мой профиль. Но предложил работу постоянный клиент, которому не отказывают.

– Судя по тому, что вы тут устроили целую революцию, именно к таким работам вы и привыкли?

– Все оказалось очень запутанно. Вы ухитрились поссориться с человеком, который играет далеко не последнюю роль в теневых схемах местного правительства. Видите ли, у меня тоже есть интуиция. Некоторые считают, что это результат опыта и информации – не спорю. Я стараюсь собрать как можно больше данных – поэтому, кстати, и нанял ваше местное агентство для получения сведений о Вас, просто по привычке. Но вернемся к интуиции. Политика характеризуется быстро меняющейся ситуацией. Но я всегда могу вычислить ключевые фигуры и слабые места системы. Я их просто вижу. Я увидел, как можно убрать на время с доски главного игрока, противодействующего моей задаче, и сделал это. Вот и все.

– То есть вы совершенно случайно сделали доброе дело?

– А вот тут Вы не правы. Не люблю оценивать работу в терминах «добро-зло» или «хорошо-плохо». Но поверьте, изменения ситуации не обязательно означает перемен к лучшему. Да, персонажи, которые сегодня попали под пресс – плохие. Бандитизм, разбой, использование подложных документов, сексуальное насилие, пытки и похищения – это, конечно же, не очень хорошо. Но вот те, кто придет на их место – возможно, даже хуже. В правительстве – заметьте, в любом правительстве! – всегда есть группа, которая контролирует теневую деятельность. В том числе финансирует криминал и использует не слишком популярные действия спецслужб. Вот представителя такой группы мне и пришлось убрать со сцены. Но ведь сама схема осталась! Она-то не делась никуда и продолжает работать! И в борьбу за такой сладкий кусок уже вступили другие игроки. В том числе те, которых раньше держали в узде более умные и менее склонные к насилию. Так что назвать мою миссию успешной – можно. А вот говорить, что она изменила что-то «к лучшему» я бы поостерегся.

– И что, теперь все станет хуже?

– Этого я тоже не сказал. Ваш институт, к примеру, получил кое-какие привилегии. Правда, не думаю, что они сохраняться, когда арестованных сегодня типов выпустят и они вернуться, разозленные на этот спектакль. Они начнут искать виноватых. Даже лишенные сегодняшних рычагов, они остаются опасными.

– И с этим ничего нельзя сделать?

– Боюсь, это уже не моя задача. Я завтра улетаю. Почти все местные ресурсы уже использованы. Вам же советую как можно быстрее пройти формальности и отправляться в экспедицию. Оформите отгул до конца недели, пройдите полную медкомиссию – это также требование заказчика. Потом получите билет, он в отделе кадров. И улетайте. На месте Вас встретят. А о том, что будет здесь – лучше не беспокойтесь.

– У нас весь отдел проходил диспансеризацию в прошлом году. Так что медкомиссия мне не нужна. Тем более, на несколько дней!

– Не спорьте, пожалуйста. Тут дело еще и в том, что я дал возможность заработать одному знакомому. Он вписал в заявку абсолютно все анализы, которые делает самая модная в городе лаборатория. А заказчик все это оплатил. Поверьте, это только по местным меркам такое обследование стоит целое состояние. Для заказчика цены просто смешны. Так что прошу вас, дайте человеку немножко заработать. Тем более вам, как оптовому клиенту, предложен после обследования курс в модном СПА-салоне. Так что еще и отдохнете.

– О господи, вы и тут ухитряетесь делать небольшой гешефт? Вот уж действительно, «Был бы я царем – то жил бы лучше чем царь. Я бы еще немножечко шил».

– Ну что вы, просто небольшая помощь хорошему знакомому. А теперь…

– А справиться с этими гадами, которых сегодня забрали – это возможно? Ведь на них только доказанных материалов, насколько я знаю, вполне достаточно. Там и заявления этих двух девиц, и старые дела, и финансовые махинации?

– А вы неплохо осведомлены о том, что произошло буквально пару часов назад. И в обстановке полной секретности.

– А может, у меня тоже интуиция?

– Вряд ли. Во-первых, вы сами не верите в интуицию. Во–вторых, слишком точная информация. Но откуда? Ах да, вы же сами говорили, что для современного биолога важна обработка данных. А данные – это компьютеры, а компьютеры – это программисты. И очевидно, среди них есть хоть один, умеющий вытаскивать информацию оттуда, куда его не приглашали. Я угадал?

– Извините, но в компьютерах разбираюсь слабо. Только печатаю быстро.

– Но у вас тот, кто или состоит сам, или хорошо знаком с сильной группой хакеров – вроде «Анонимусов» или пресловутых «Ruh8», так? Так, не возражайте! Но они не смогут пойти против такой махины, как криминал на государственном уровне. Разве что… а вы знаете, испытаю-ка я еще раз свою интуицию. Вам знаком такой символ?

Он выхватил их кармана ручку и нарисовал на первой попавшейся салфетке звезду, вписанную в круг. А потом какие-то черточки вокруг.

– Это что? – удивлено спросила я. Какой-то масонский символ?

– Скорее герметический. Связанный с тайноведением. Видели когда-нибудь? Кто-то и ваших программистов его упоминал?

– А, вспомнила, видела! – вскрикнула я. – Сериал смотрела американский. Про двух братьев, которые за нечистью охотились. Что-то про сверхъестественное.

– Ну, что-то вроде того. Такой символ использовал один странный хакер, или группа хакеров под ником «Колдун». Мне доводилось когда-то работать и против него, и с ним вместе. Затем пару лет назад он исчез при странных обстоятельствах. Вот если кто-то из ваших знакомых мог бы выйти на его группу и объяснить ситуацию… то тогда…

Существуют данные, которые можно отследить. Один из высокопоставленных следователей прокуратуры шел по следам банды и что-то нашел. К сожалению, он умер. Традиционное самоубийство, парой выстрелов в затылок. Собранные данные найти не сумели. Но если грамотно воспользоваться этой информацией, можно будет полностью списать эту банду со счетов. Если разрушить или перенаправить канал денежного потока, то им будет безопаснее самим выгрызть себе печень, чем попасть в руки подельников. Ну, а группа сможет списать на свои счета небольшую долю от этого денежного потока… небольшую только в процентном отношении.

– Ну что ж, еще раз повторяю, никаких «колдунов» я не знаю. И меня сейчас интересует более насущный вопрос. Вы выяснили состояние моего здоровья, сексуальные предпочтения и готовность идти до конца в стремлении получить работу, которая зависит только от Вас. А также сообщили, что завтра улетаете. Мне стоит приготовиться выслушать предложение на сегодняшнюю ночь, от которого я не смогу отказаться?

– Ах, это… Вы знаете, Наташа, тут я вас разочарую. Поверьте, я сумел бы при необходимости это сделать. И обставить так, что вы поверите, будто инициатива идет от Вас. Я даже уверен, что Вы не разочаруетесь – старый конь хоть глубоко и нее пашет, но борозды не портит. Но я верю в свою интуицию. Она и в отношениях с женщинами может шептать, говорить и кричать. А сейчас она орет и машет красным фагом – это не мой шанс. Так что прошу меня простить, и позвольте проводить до машины. Водитель отвезет вас домой. И поверьте, я считаю вас одной из самых привлекательных и притягательных женщин, которых встречал в своей жизни. Но – не судьба. Такое бывает.

На обратной дороге я все время вспоминала такое странное окончание разговора. Нет, что это такое было? Я тут прямо чуть ли не на стол перед ним легла, а этот старый хрыч «извините, Наташа, у меня на Вас интуиция не поднимается»? Все мужики – козлы. Только белье зря кружевное надевала!

Глава 14

Домой меня снова доставил лимузин. В расстроенных чувствах поднялась на свой этаж (В красном платье! По грязной лестнице! Совершено не удовлетворенная разговором!) и открыв дверь увидела на диване прикорнувшую посапывающую фигуру. А этот что здесь делает? Ему же на работе быть положено! Или какие-то новости?

– Эй, не спи, замерзнешь!

– Вот черт, а я все думал – придешь домой или нет? Только не говори, что ты этого Израилевича отшила! Он хоть цел?

– Да расслабься ты. Мы покушали угрей, обсудили деловые вопросы, а сексом ограничились чисто оральным.

– В смысле?

– В смысле мы на эти темы только поговорили. И он заявил, что его интуиция на меня не встает. Пошли, кофе выпьем. Ты почему не на работе, кстати? Опять удрал? Не засекут?

– Меня? Шутишь! Я же сам программировал систему безопасности.

Вообще-то могла и не спрашивать. Мы обычно именно так и встречались – когда Рич по всем параметрам должен был находиться в институте. У него наверняка даже видео-доказательство было, что он сейчас сидит на работе и что-то там паяет или кодит. Он вообще немного странный. На вид – полный ботаник. Тихий, вежливы, обходительный. Без ума от своей молодой жены. Но иногда ведет себя, как заправский шпион – не говоря уже о том, что все компы в институте под его полным контролем. И о том, как ведет себя у меня дома. Кажется, он даже отпечатков пальцев ухитряется не оставлять – разве что на застежке лифчика. А чашки, бокалы и посуду каждый раз аккуратно моет. Как говорится, «Скромные люди живут тихо и незаметно. И пользуются пистолетом с глушителем». Как-то мне пришло в голову, что если он захочет меня прирезать, или пристрелить, или задушить голыми руками (а силы ему, несмотря на хлипкий внешний вид, не занимать!) то его даже искать никто не будет.

– Ладно, давай вкратце, что там этот престарелый Казанова тебе втирал.

– Да ничего конкретного, просто трепались. Пыталась его разговорить, но он скользкий, как тот самый угорь, которого нам жарили. Почти ничего нового. Только признался, что на меня сделали персональный заказ, а он приложил все силы. И кстати, сказал, что меня назначили руководителем экспедиции. Записал меня на какой-то медосмотр, и… да, подтвердил, что эти типы выйдут на свободу через пару недель. И начнут искать того, из-за кого начались проблемы. Мол, там какая-то государственная мафия, контролирующая какой-то денежный канал. Теперь его захватили какие-то еще большие сволочи, но хорошего из этого ничего не выйдет. Потому, что…

– Ну да, все как обычно. Только фамилии в титрах поменяются.

– Да ну их к черту. Я через две недели улетаю, а с этим делом пусть занимаются другие. Он там намекнул, что в это дело соваться вообще не стоит. Там какой-то важный следак сунулся было. Покончил самоубийством, пару выстрелов в затылок. И мне намекнул, что лучше из командировки не возвращаться, если это дело не утрясется. Ладно, забудь. Лучше помоги змейку на спине расстегнуть. Не привыкла я к этим платьям. Пойду приму душ, потом будем пить кофе. Эй, ты где? Молнию расстегни!

Но Рич не ответил. Он стоял возле столика с моей сумочкой. И держал в руках ту самую салфетку, на которой Михаил Израилевич намалевал свои каракули.

– Эй, ты чего?

– Колобок, значит, вызывает Колдуна, – задумчиво произнес он. – Значит, вот кто такой Колобок. Который и от бабушки ушел, и медведя слопал. Что на словах передал?

– Похоже, решил по моим оговоркам, что у нас в лаборатории кто-то умеет связываться с группами хакеров. Сказал, что только какой-то «Колдун» может это сделать.

– Что сделать?

– Свалить этих типов, раскрыть всемирный заговор и добиться мира во всем мире. А ты что, знаешь этого Колдуна? С ним можно связаться?

– Колдун умер, – задумчиво произнес Рич. Затем достал из кармана джинсов «Зиппо» (и зачем он ее всегда носит? Он же не курит!), и поджег салфетку, положив ее на открытую ладонь. Пламя плясало прямо на голой коже, но он не обращал внимания. Просто стоял и смотрел на огонь, пока от салфетки не остались черные хлопья. А затем сжал руку в кулак.

– Колдун умер, – повторил он. – Пару лет назад. В неотложке. В присутствии свидетелей. От редкого и очень заразного заболевания – какой-то разновидности сонной болезни, с признаками лихорадки Марбурга. Там выделяются вещества вроде дрожжевой эндонуклеазы. Ты генетик, ты знаешь. Она разрывает на куски хромосомы и плавит мембраны клеток. Организм просто расплывается, как компот. Остаются только кости…

– А ты откуда так точно все знаешь?

– Сам видел. А потом записи врача читал. Хотя там кроме характерного почерка еще и руки у доктора дрожали. У Колдуна прямо в приемном покое начался массовый онкоз клеток. Они просто погибали и растворялись, а тело будто вскипало. А он оставался в сознании. Жутковатая смерть. Доктор, который вел прием, удрал. Пришел часа через два, но вскрытие делать не решился – тело стало жидким, покрыто язвами, и из них вытекал гной. Взял пробы и подписал направление на кремацию. Тело сожгли.

– Жуть. А ты откуда этого Колдуна знаешь? Ты был в его группе?

– У него не было группы. Но были последователи и фанаты. Многие до сих пор ищут его в сети, как и твой Колобок. И не только для того, чтобы похлопать по плечу – врагов у него тоже хватало.

– А этот… Колдун, у него имя было?

– Не помню. Егор, кажется.

– А он не был на тебя похож?

– Ни капельки. Он был толстым, противным, скучным и с плохим характером. И жадным.

– А отпечатки пальцев у вас, случайно, не совпадали?

– Ни в коем случае.

– А…

– А его генокода ни у кого нет, так что сравнить не с чем. Но мне почему-то кажется, что он тоже отличается.

– А его группа… ну, в смысле, фанатов – их можно подписать на это дело?

– На какое? Наказать бандита из правительства за покушение на честь старшего научного сотрудника?

И тут я не выдержала и со всей дури врезала ему ладонью по морде. Чуть очки на разбила, зато след остался отличный – красный такой, с полосками.

– На то, чтобы наказать бандитов, организовавший какой-то теневой преступный бизнес в масштабах страны. Которые залезли в народный карман и качают оттуда деньги. Чтобы и другие гады поняли, что управа есть и на них, и не наглели! А теперь – убирайся отсюда! Фиг тебе, а не кофе! Жена пусть его тебе заваривает!

Рич ошарашено поглядел на меня, пару раз недоуменно моргнул и вдруг расхохотался.

– Точно! Вот теперь вижу, что оживаешь! А то все какая-то пришибленная ходила. Но если уж на то пошло, ты хоть понимаешь, на что этот Колобок хочет ребят подписать?

– На какую-то операцию по взлому банковской системы.

– Это понятно, но в каких масштабах? Ты пойми, если это правительственная группа, то объем прокачиваемых средств должен быть как минимум равен официальному обороту страны. Ее дебету и кредиту, вместе взятым. И эту сумм предполагается увести в сторону? Шутишь! На них охоту объявят такую, что ни в какой Панаме не спрячешься! Хоть в подводной лодке на дне океана.

– А Колдун бы смог?

– Нет. Его как раз на подобной операции и поймали. Почти.

– А если вместе с Колобком?

– Ну, если вдвоем… и если у того приготовлена хитрая схема… и если тот следователь нашел что-то интересное… да нет, невозможно. Забудь. Тем более, Колдун мертв. Давай лучше кофе выпьем. А то у нас уже полторы недели кофе не было, со всеми этими слежками…

И я отправилась заваривать кофе, на ходу переодеваясь в домашнее.

– Да, кстати о кофе… хм, а вот как программист биологу. Ты знаешь, как кого-то оживить? И что получится, если откопать и оживить обычного человека?

– Колдуна сожгли, я уже говорил.

– И все же, можно ли оживить покойника и как это сделать?

– Как оживить? Заклинаниями, – буркнула Рич. – И получится зомби. Тупой и злобный, который ест мозг и гниет на ходу.

Я представила себе эту ситуация и расхохоталась.

– А если оживить какого-нибудь великого героя? Прославленного в сражениях?

– Вообще-то оживляет мертвецов, как я помню, только темная магия. И из героев получаются Назгулы – они летают на драконах и воюют на стороне зла. Так что лучше точно не станет. Новоявленный Назгул будет воевать за ребят в черных шляпах. Или за себя, любимого.

– А если возродить сильного мага? Ты знаешь, что будет?

– А ведь ты права, – задумчиво поднял на меня взгляд Рич. – Если оживить мага, и сильного, получится Лич! Получится тупой, прямолинейный, злобный и обладающий доступом к неисчерпаемому источнику магической силы Лич! И он уже мертв, поэтому почти непобедим! Натка, ты гений! Но Колобок еще пожалеет, что решил прислать вызов покойнику. Мировое зло, говорите? Да вы еще просто не знаете, что такое мировое зло! И что может натворить один покойный Колдун, если его не вовремя разбудили!

– Рич, ты в себе? Что с тобой?

– Ты знаешь, можно попробовать составить заклинание. Ты тут развлекайся, – как-то отстраненно, глядя в одну точку, кивнул какой-то совсем новый Рич, протягивая мне флешку. – Тут данные по последним экспедициям в тот регион.. и если у меня кое-что выгорит, на следующией неделе можешь совершенно спокойно идти на медкомиссию. Есть у меня подозрение, что в воскресенье на наши сервера будет массивная ДДОС-атака, и заражение всех институтских компов и сетки. Ноут на работу не приноси. Все, не грусти!

И вымелся в коридор.

Как всегда, я не услышала, как открывалась или закрывалась дверь.

А я осталась стоять, как дура – в наполовину расстегнутом платье, и с флешкой в руке. Нет, ну это что такое происходит? Я тут кружевные трусы надеваю под парадное платье, и уже два мужика меня динамят? Может, не нужно было сегодня вообще белье надевать?