Текст книги "Белая волчица (СИ)"
Автор книги: Белый Ирис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Я в шоке смотрел на нее и не мог понять, что почему она скрыла беременность, а потом задал только один вопрос.
– Он мой?
– Нет – покачала головой она – это только мой ребенок, ты потерял на него права, когда спутался с Натой.
Я в шоке смотрел на нее. Она носила моего ребенка и молчала. Так вот почему она перестала появляться на общественных мероприятиях, отсылая своих советников, а я-то думал, что из-за меня!
– И что ты собиралась сделать? Выбросить его, когда родится, или представить как приемыша? – спросил я, взъерошив волосы – Говори, что?
– Я собиралась притвориться, что он не мой и взять его к себе как мое дитя! – ответила она, не глядя мне в глаза – отпусти меня, мне неприятно находится с тобой в одном обществе, и я не хочу этого общества для моего ребенка!
И тут я понял, что если отпущу ее то, никогда не увижу своего ребенка, у меня просто нет выбора, кроме как действовать! У меня уже все готово, а значит осталось только воплотить задуманное. Но сейчас надо доиграть свою роль.
– Я отсужу его у тебя! – тихо прошипел я.
– Ты не посмеешь! – с испугом зашипела она, прикрывая живот руками пытаясь защитить малыша от меня – А если посмеешь я тебя уничтожу, доказав, что ты не состоялся как муж и не состоишься как отец!
– Попробуй, посмотрим, кто победит! – с этими словами я отступил, позволяя ей уйти.
Я смотрел в окно, как она быстро садится в машину и уезжает прочь.
– Это ошибка мой мальчик, – покачал головой Диего, стоя за моей спиной – так ты вызовешь только ее ненависть и отвращение.
– Возможно, но у меня нет выбора, – тихо произнес я, а потом добавил – теперь нет выбора. Парни готовы?
– Да – грустно ответил советник.
– Хорошо и я вышел к четверым парням, которые меня ждали за домом, где нас никто не мог увидеть.
– Вы согласились участвовать в плане, и я обещаю, что не останусь вашим должником! – сказал я им – Есть только одно изменение. Действуем крайне осторожно, моя жена на предпоследнем месяце беременности.
Парни кивнули и мы, сменив облики, бросились к лесу. Господи, прости меня и помоги! Я люблю ее и просто не смогу без нее.
Я ехала домой, в свой клан, с ужасом думая, что же теперь будет. Я была в отчаянье, мои руки тряслись, а из глаз текли слезы. Я не хотела думать о страсти, которую сегодня испытала, я думала о своем будущем. Своем, и своего ребенка. Зря я к нему поехала, ведь, как правило, старейшины в вопросах об опеке, всегда становились на сторону отца, что же делать, как защитить свое дитя и при этом остаться ему матерью?
'Я так хочу, чтобы малыш был со мной! Я отдала ему свое сердце, но не отдам ему своего ребенка!' – билась в моей голове и тут я заметила четырех волков, которые окружали мою машину, не давая мне при этом, никуда свернуть. Теперь я могла ехать только вперед.
Я попыталась поехать быстрее, но не смогла, так как впереди выскочило еще два волка, один из которых был чернее ночи.
'Вульф!' – поняла я, а потом мысленно спросила его 'Что ты затеял?'
'Ты не оставила мне выбора, останови машину, или тебе придется убить одного из нас и тогда ты никогда не увидишь своего ребенка' – услышала я ответ и тут же он стал бежать медленнее, заставляя меня нажать на тормоз.
По законам нашего общества, убийство волка карается зачатием другого и немедленная смерть для мужчины, и беременность, и смерть после родов для женщины. Иными словами, если я убью одного из этих волков, то, как только я рожу двух волчат, своего так, как я уже беременна и зачатого от клана, т.е. еще одна беременность, меня убьют. Я не могу на такое пойти. Я должна жить ради своего ребенка! Как же я его ненавижу, он не оставил мне выбора!
Я нажала на тормоз, а потом с ужасом смотрела, как Вульф меняет образ и, не стесняясь своей наготы, медленно приближается ко мне.
– Ты пойдешь со мной! – сказал он спокойным тоном, а в его глазах была ледяная решимость
– Что ты затеял? – повторила я свой вопрос уже вслух я.
– Вернуть свою жену – ответил он мне без эмоций.
– А если я откажусь? – поинтересовалась я.
– Я вколю тебе сильнодействующее успокоительное, и ты быстро уснешь, а я сделаю все что хочу – пожал он плечами.
Я испытала настоящий ужас. Мне нельзя успокоительное, мой ребенок может не пережить этого!
– А как же ребенок? – спросила я, с нескрываемым испугом и отчаяньем в голосе.
Он долго молчал, а потом тихо сказал.
– Я хочу его не меньше твоего, но если ты меня вынудишь, я рискну – а потом отвернувшись и пожав плечами добавил – у нас будут и другие дети.
Оглядевшись вокруг и увидев волков вокруг машины, готовых схватить меня при необходимости, я поняла, что сопротивляться бесполезно. Подумав, я вышла из машины, надеясь, что мне удастся сбежать в лесу, но он и это предусмотрел.
– Руки вытяни! – вдруг велел он, подходя ко мне с наручниками. Я с удивлением посмотрела на него, а он только добавил – вытяни руки, я сказал, или все же предпочитаешь успокоительное?
Я вытянула руки и тут же оказалась в наручника.
'Может еще получится их разорвать' – с надеждой закрывая свои мысли, подумала я.
– Даже не пытайся сменить облик. Эти наручники даже волк сломать не сможет – бросил он, будто знал, о чем я думаю, а стена ему не помеха.
'Как же я его ненавижу!' – с отчаяньем и осознанием своей беспомощности подумала я, а вслух спросила.
– Ты все продумал, так? Может еще и повитуху нашел?
– Ты не оставила мне выбора, а повитуху я действительно нашел, только не дума, что она так скоро понадобится – ответил он и посмотрел на одного из волков – отгони машину в лес близи клана Старого леса и возвращайся – а потом глянув на меня бросил – пошли и пошел прочь.
У меня не было выбора, я пошла за ним, а следом еще три волка не давая мне сбежать. Мы шли долго, пока не оказались возле избы из камня, а три волка исчезли в кустах, будто их и не было.
– Они не будут заходить в дом, а я буду появляться как можно чаще, на худой конец позови охранника и он придет и сделает все, что ты захочешь – сказал он, пропуская меня в дом и тут же закрывая за нами дверь.
– Зачем ты это делаешь? – в отчаянье спросила я – Я же тебя возненавижу после этого!
– Ты уже меня ненавидишь – ответил он спокойно, подходя к кровати и доставая цепь – ногу дай
– Что ты затеял?
– Я сказал, ногу дай, или мне действовать силой? – спросил он, делая шаг ко мне, и я окончательно осознала, что сопротивляться бесполезно, только наврежу ребенку.
Протянув ногу, я почувствовала, как мою щиколотка оказалась схвачена железным браслетом, а в следующий миг наручники исчезли.
– Располагайся, это теперь твой дом на ближайшее время. Тут все тупое не горящее и приколоченное к полу – сухо произнес он, направляясь к выходу – ты проведешь тут ровно столько времени, сколько тебе понадобится, чтобы родить. А потом, если конечно ты захочешь, уйдешь, – сказал он, открывая дверь – но ребенок останется у меня. Я пришлю тебе повитуху, чтобы она тебя осмотрела, ведь наверняка ты даже у гинеколога не была после трех месяцев.
С этими словами он ушел, а я только теперь я осознала, что же он сделал со мной и пришла в ярость.
– Нет! Вернись, чертов пес! – закричала я и бросилась к двери, но меня остановила цепь у самой двери, дальше ее не хватило – Я убью тебя, на куски разорву, не смей так со мной поступать! Не смей меня тут бросать! Вернись!
Но он не вернулся, и ярость сменилась отчаяньем. Упав на пол, я разрыдалась. Сжимая и укачивая свой живот, с еще не родившимся малышом.
– Прости меня, малыш, прости!!! – шептала я ребенку – все будет хорошо, мы выберемся отсюда, я обещаю тебе! – а в ответ я получала нежные, будто утешительные толчки.
Я чувствовал ее гнев отчаянье и боль, но я ничего не мог сделать. Я так хотел пойти и успокоить ее, но не знал как. Я не мог ее отпустить, но господи, как же я этого хотел. Хотел вернуться в прошло, в тот день, когда получил ту проклятую записку и все изменить! Мое сердце разрывалось от ее боли, а все, что я мог это только шептать.
– Прости меня, родная, я так тебя люблю. Прости меня, но так надо! Прости....
Глава 10.
Я сидел в кресле и смотрел на гостей. Представители всех кланов, собрались у меня в кабинете и нам с волком это не нравилось.
– Я не знаю, где находится моя жена, – уже раз в пятый повторил я, – я проводил ее, и она благополучно уехала, спросите у моих людей, многие это видели.
Мой волк был недоволен и еле сдерживался, чтобы не зарычать, нам не хотелось лгать, но иного выбора у нас не было, так было нужно ради нашей снежинки.
– О чем вы говорили с Эирлис? – спросил меня Вест, мой старый друг и альфа западного клана.
– Мы говорили о похищениях самок в ее клане, – уже раздраженно ответил я, – я предложил ей остаться у меня, она отказалась и уехала.
– И в каком она была настроении, – поинтересовалась Дамина, помощница моей Снежинки.
– Расстроена, ведь я пригрозил ей поднять вопрос об опеке над ребенком, если она не вернется ко мне, – решил быть честным я.
Все альфы удивленно переглянулись, а Дамина побледнела.
– Что! – наконец, воскликнула Дамина. – Да как ты посмел, после всего того, что сделал с ней?
– Я ничего с ней не делал, – позволил я проявиться гневу волка, – я был верен жене, но женская зависть и желание иметь сильного волчонка, лишила меня семьи. А теперь еще и жена пропала, а мы, вместо того, чтобы ее искать, сидим тут, и по двадцатому разу повторяем один и тот же разговор!
В комнате повисла идеальная тишина, а потом Дамина язвительно ответила.
– Прошу прощение, за то, что я тебе не верю.
– Мне все равно, верите ли вы мне или нет, с меня хватит, – ответил я, вставая, – я собираюсь начать поиски жены, мне надоело отвечать на ваши глупые вопросы!
Отвернувшись от присутствующих, я направился к выходу, где отдал распоряжение вызвать лучших моих ищеек и начать поиски. А через час присоединился к ним.
Я сидела на огромной кровати и смотрела на постылые стены. Я тут уже неделю и просто схожу сума от одиночества. Где носит этого пса!
Повитуха приходила в тот же день, осмотрела меня и ушла, не сказав при этом ни слова. А я теперь уже и думать боюсь. В голове только одна мысль, что с ребенком что-то не так. Или это он ей велел молчать? Ненавижу!
Я уже успела изучить этот проклятый дом, вдоль и поперек и не нашла ни одной лазейки, которая помогла бы мне бежать!
Стены обклеены какой-то мягкой не горящей гадостью, я проверяла, оторвала кусочек и подожгла, воняло так, что пришлось окна открывать, а гореть не горело! Да я бы и не рискнула поджечь дом. Еще не известно есть ли ключи у охранников, а мне о ребенке думать надо.
Все предметы прибиты к полу и нет ни одной острой вещи. Они мне даже вилку не дают! А еду приносят в мешочках, без веревочек. Мясо, овощи и фрукты!
Надоело!!!! Хочу шоколада!!!!
Он так дождется, что у меня на нервной почве токсикоз начнется! Ненавижу.
Но самое страшное – это тишина!
Она давит и глушит, и мне уже хочется орать! Он мне даже книг не оставил!
Когда он появится, я его на куски порву!
И тут я услышала звук открывающейся двери, и он вошел в комнату.
Первое, что я заметила это усталость на его лице, а потом он заговорил.
– Ребята говорят, что ты недовольна нашим гостеприимством, – сказал он мне, садясь на стул возле стола.
Я думала, что сейчас наброшусь на него, но вместо этого я спросила.
– Что с моим ребенком?
– Они в порядке, – ответил он, пожимая плечами, и меня затопило облегчение и злость на него. Однако высказаться я не успела, потому что он сказал, – разденься.
– Что? – ошарашено, переспросила я, не веря своим ушам.
– Ты меня слышала, я сказал 'разденься', – повторил он.
Я видела огонек в его глазах и не могла поверить тому, о чем он меня просит.
– Ты сума сошел? – спросила я, отползая от него как можно дальше – Я беременна! Мне секс сейчас противопоказан, я могу....
Но он меня не стал слушать и просто перебил.
– Раздевайся, иначе я просто разорву твою одежду, – ответил он, посмотрев на мой живот и снова уставившись на меня, и я поняла он сделает все, что захочет и я не смогу ему помешать, и тут пришла мысль, – даже и не думай в отличии от меня, волк точно вызовет преждевременные роды, – покачал головой он, пробивая мою броню и читая мысли.
– Как же я тебя ненавижу! – вскрикнула я со слезами на глазах, начиная стаскивать свои кофты.
Когда я осталась в одних трусиках он добавил.
– Трусики тоже!
– Нет, пожалуйста, – взмолилась я, начиная боятся за своих детей.
– Ты меня слышала, – безжалостно ответил он.
Мы оба молчали, пока я снимала трусики, и только наши глаза говорили за нас. В его взгляде желание и страсть, а в моем страх, отчаянье и ненависть. Но вот я осталась голой, только на ногах висели штаны и трусики из-за цепи. Я чувствовала его взгляд, изучающий меня, а потом услышала слова.
– Поласкай себя.
– Нет!
– Поласкай себя, или это сделаю я, но тогда уже никто не гарантирует безопасности малышам.
Я знала, что это не пустые слова, из моих глаз текли слезы, но я подчинилась, начав гладить и мять свою грудь. Как же мне было противно это делать!
– Раздвинь ноги, – сухо велел он.
Как же я его ненавидела в этот момент, но ноги все же раздвинула.
– Поласкай себя между ножек, – велел он, наблюдая за мной горящим взглядом.
– Нет!
– Да! – ответил он и начал подниматься и я снова сдалась.
Моя рука опустилась между ног и начала поглаживать лепестки моих губок. Сначала было отвращение, как и раньше когда я мяла грудь, а потом, чувствуя его взгляд, и ощущая свои прикосновения к себе, я поняла, что волны удовольствия начинают ползти по моему телу. После чего появилась влага. Ненавижу его за это!
– Тебе ведь нравится, да? – улыбнулся он мне. – Нравится, когда я смотрю, как ты себя ласкаешь? – спрашивал он меня, видя, как мое тело предает меня.
– Ненавижу тебя! – шепнула я в ответ, прекрасно понимая, что ради безопасности моих детей сделаю все, что он захочет и одновременно, ощущая, как усиливается мое удовольствие, и за это я ненавидела уже саму себя.
А он только рассмеялся и спросил.
– Так, что ты уже мокрая там?
– Да! – закричала я, понимая, что он не оставит меня в покое, и чувствуя как тело само извивается перед ним.
– Вот и хорошо! – сказал он довольно, а потом вдруг произнес – В ту ночь ты была ненасытна, а я пытался сдержаться, так как волновался, что ты не высыпаешься последнюю неделю.
– Замолчи! – похолодела я, сразу поняв, о какой ночи он говорит.
– Не переставай себя ласкать! – прикрикнул он, и только тут я поняла, что мои руки замерли, и была вынуждена продолжить свое истязание.
Постепенно удовольствие снова начало меня охватывать и тут он снова заговорил.
– Утром ты убежала ни свет не заря, а я решил поработать, а заодно решить кое-какие дела своей стаи.
Если раньше это было просто не очень приятно, то теперь больше напоминало эмоциональное насилие, и мне казалось, что он специально это делает, но стоило, мне остановится, и я снова услышала.
– Не останавливайся!
– Я не могу! – рыдая, ответила я, совсем забыв о самоконтроле – Пожалуйста, оставь меня в покое.
– Я сейчас встану и приду к тебе, а к завтрашнему вечеру ты станешь матерью, хочешь рискнуть.
И я снова начинаю гладить и ласкать себя, при этом испытывая отвращение к своему телу.
– Я безумно скучал по тебе, когда тебя нет рядом и поэтому, когда пришла одна из твоих маленьких подопечных, я был просто счастлив.
– Так Ната была не единственной! – воскликнула я, забывая об осторожности, а перед глазами снова стала та страшная сцена.
Он встал и, качая головой, направился ко мне.
– Я не педофил и не сплю с семилетними детьми, – ответил он, а в следующий миг припал к моему соску, при этом ложась так, чтобы иметь надо мной полную власть, и при этом не давить на мой живот.
– Нет! – вскрикнула я, пытаясь вырваться – Ты же обещал!
– Я обещал, что ребенок будет в безопасности, – ответил он, и тут же его рука оказалась между моих ног и начали поглаживать мои губки.
Я, наверное, больная, иначе я просто не могу объяснить, почему это произошло, но не прошло и пяти минут как мое тело уже извивалось под ним, а с губ срывались стоны удовольствия.
– Перестань, – шептала я, между стонами и понимала, что такого острого удовольствия я не испытывала никогда.
– Беременность сделала тебя очень чувствительной, – прошептал он, чуть проникая в меня пальцами.
– Нет! – простонала я, а ноги сами раздвинулись шире, пропуская его руку и позволяя продолжать начатое. – Ненавижу!
– Ненавидь, но ты моя! – ответил он и один палец сменился тремя, а я закричала от острого удовольствия испытываемого мной.
Он поднял голову, и посмотрел на меня метающуюся рядом с ним. Я видела его победную улыбку, а потом ощутила волшебный вкус его губ на своих губах, и это стало последней каплей для меня.
Экстаз был сильнейший. Я никогда такого не испытывала, а потом у меня не было даже сил открыть глаза. Я чувствовала, как его руки снимают браслет с ноги и стаскивают штаны с трусами, потом он куда-то меня нес, а затем теплая вода потоком потекла по моему телу и ощущение его рук моющих меня. Но я была настолько слаба, что даже глаза не могла открыть, не то что сопротивляться или спорить.
Полотенце, вытирающее меня и снова ощущение, что меня несут, а потом теплая постель, одеяло, укутывающее меня и еле слышные слова.
– Что тебе принести, когда я вернусь, – спросил он, поглаживая меня по голове.
И где я только силы взяла.
– Шоколада и что-нибудь почитать, – прошептала я, не открывая глаз, так как на большее меня не хватило.
– Шоколад будет, а почитать нет, – ответил он, и мне все же удалось открыть глаза, но возмутиться он мне не дал.
– Спи! – прошептал он нежно.
И я вырубилась, будто только и ждала этих его слов.
Я смотрел, как она спит и думал, что она похожа на маленького ребенка, и в то же время, такая красивая и взрослая, а ее животик безумно меня заводит, ведь там растет частичка меня. Рука, гладящая волосы, скользнула вниз, и я ощутил, как напрягаются даже во сне ее соски от моего прикосновения, а затем услышал легкий стон, сорвавшийся с ее губ. Но я не стал задерживаться и скользнул еще ниже, накрывая рукой ее огромный живот.
– Мы будем вместе, – прошептал я малышам, – все вчетвером, я клянусь вам, что уломаю вашу маму, вы только потерпите!
Ответами мне было одновременно с двух сторон сильные и нежные толчки, будто они благословили меня.
– Я люблю вас, помните это, – прошептал я, потом, убрав руку с ее живота и поцеловав ее в губы, ушел. Не забыв, оставив на стуле приготовленное для нее платье.
Глава 11.
Я проснулась и сразу поняла, что лежу голая, укутанная в теплое одеяло. Медленно открыв глаза и увидев, что в домике я одна, я тут же подскочила в поисках своей одежды, но ее не было. Он забрал все, даже трусики, оставив мне на стуле только платье для беременных на последнем сроке!
Господи, как же я ненавижу платья! Они вечно задираются и мешают! Но выбора у меня нет, пришлось одеть, и каково же было мое изумление когда, подойдя к зеркалу, я увидела совсем не плохо выглядящую беременную женщину, с огромным животиком и опухшим со сна лицом. Мне почему-то подумалось, что сейчас бы он меня не захотел, и тут же я ощутила сильный толчок и бурчание в животе.
– Вы голодные? – спросила я, нежно поглаживая живот и получая в ответ не менее нежное поглаживание изнутри – тогда пошлите, посмотрим, что ваш папа прислал нам на завтрак.
На крыльце меня как всегда ждал мешочек, а там, кроме привычного ассортимента продуктов лежал мой любимый шоколад. УРА СЛАДЕНЬКОЕ!!!
Если бы не беременность я бы, наверное, запрыгала по комнате от счастья, но мне надо было думать о ребенке, поэтому рисковать я не стала.
Позавтракав и умяв весь шоколад за раз, я принялась обдумывать, с чем я имею дело, и как мне выбраться из этого места. Ведь он снова придет и опять заставит меня это делать, а я этого не хочу!
'А не хочу ли?' – пронеслось в моей голове и тут же мои соски напряглись от воспоминаний, что он со мной делал вчера, и как мне было приятно. А следом, будто ушат холодной воды были его слова том дне. – 'Но что это меняет? Ведь он был с ней! Спал с моей сестрой!'
Я не могла сидеть, поэтому встав, я начала медленно ходить по комнате. 'Он, что пытается выставить себя жертвой, мол, она была так хороша, что его волк не выдержал, а он не смог его сдержать! Чушь!'
Остаток дня я так и металась, думая и не понимая его вчерашних слов, а потом устав прилегла на кровати и уснула.
Проснулась я от острого ощущения, что на меня смотрят. А едва открыв глаза, я встретилась с его взглядом и тут же услышала.
– Ты так устала вчера, что проспала весь день? – с усмешкой спросил он.
Он сидел на том же стуле, что и вчера и смотрел на меня.
– Нет, только вечер – ответила я, решив быть с ним повежливее, и не нарываться и надеясь, что сегодня он не заставит меня это делать.
– Хорошо, надеюсь, ты довольна? – спросил он, взглянув на мешочек от шоколада.
– Да, шоколад был изумительным, жаль, что мало – ответила я, прекрасно поняв, что он имеет в виду.
– Тебе нельзя переедать сладким, поэтому шоколад будет только по утрам – ответил он, а потом разбил мои надежды в пух и прах – сними платье.
Я знала, что будет дальше, видела знакомый огонек в его глазах.
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась я, но увидев, как он качает головой и начинает подниматься добавила, уже теряя надежду – Стой! Я сделаю то, что ты хочешь, только я понять не могу ты, что болен, тебя беременные привлекают?
– Нет! – покачал он головой, а потом добавил – Меня привлекаешь только ты, а беременность сделала тебя еще красивее.
У меня опять нет выбора, и я снова раздеваюсь перед ним, а потом сажусь, как и накануне на кровать и начинаю к себе прикасаться, но тут меня ждет сюрприз.
– Подойди ко мне – велел он мне.
– Пожалуйста! – испугано взмолилась я, а мои руки сами закрыли живот, будто пытаясь защитить малышей – Не надо, не делай этого!
– Я сказал, подойди ко мне, или я сам приду! – говорит Вульф, игнорируя мои слова.
– А какая разница, ты все равно сделаешь это! – воскликнула я, рыдая и понимая, что спасения нет.
Тогда он встал и подошел кровати, а в следующий момент, не реагируя на мое сопротивление, подхватил меня на руки, вернулся к стулу и посадил меня к себе на колени.
– Нет – вскрикнула я, пытаясь вырваться и ударить его побольнее одновременно, но он только крепче сжал меня не давай шевелиться.
– Успокойся, пока ты детям не навредила! – прикрикнул он голосом альфы, и я замерла, с ужасом глядя через плечо в его глаза и видя, что он способен на все – Вот так и сиди! – добавил он и его руки стали ласкать мое тело.
– Отпусти меня! – снова взмолилась я, чувствуя, как тело предает меня, отзываясь на его нежны прикосновения. Он не трогает мою грудь и между ног не лезет, но руки скользящие по моим рукам, животу и шее заставляли мои глаза закрываться, а тело наполняться желанием – Зачем ты это делаешь?
– Чтобы ты, наконец, поняла, что ты моя – ответил он, и его рука задела сосок, вырывая мой вскрик удовольствия.
– Ненавижу! – бросила я, но моя голова уже легла на его плечо, а стоны все чаше прорывались на свободу – Как же я тебя сейчас ненавижу!
– Знаю! – ответил он и повернув мою голову к себе, накрыв одновременно мои губы и грудь губами и рукой, а я рассыпалась на миллион частей.
Когда я пришла в себя, я все еще сидела на его коленях, а его пальцы ласкали шпики моей груди, я думала, что сейчас усну, но стоило его руке прикоснуться ко мне между ног, и о сне я просто забыла. Новый стон вырвался из меня, а тело выгнулось, стремясь быть к нему ближе.
А потом будто ушат холодной воды были слова.
– В ту ночь ты была ненасытна, а я пытался сдержаться, так как волновался, что ты не высыпаешься последнюю неделю. Утром ты убежала ни свет не заря, а я решил поработать, а заодно решить кое-какие дела своей стаи. Я безумно скучал по тебе, когда тебя нет рядом и поэтому, когда пришла одна из твоих маленьких подопечных, я был просто счастлив.
– Замолчи! – закричала я, пытаясь закрыть уши руками, но он схватил мои руки и, отняв от ушей сказал.
– Видать, твои руки надо занимать, иначе не получается! Поласкай себя.
– НЕТ – замотала я головой.
И тогда я почувствовала, как он меняет позицию и тут же ощутила его между ног.
– Так что, поласкаешь себя или это сделать мне?
И я сдалась, но стоило мне ощутить удовольствие, я тут же услышала его слова.
– Девочка передала мне записку, в которой ты обещала мне что-то показать и просила срочно прийти на поляну. Когда я туда пришел, там была скатерть, на которой стояла еда.
И он снова замолчал, а я, зная, что мне нельзя останавливаться продолжала прикасаться к себе, ненавидя его и себя за это.
А дальше было тоже, что и накануне. Он довел меня своими пальцами до пика наслаждения, вымыл, уложил в постель и я снов уснула.
Моя жизнь превратилась в подобие ада. Он приходил почти каждый вечер, и каждый раз рассказывал мне кусочек истории, доводя до блаженства и одновременно сводя меня сума, от душевной боли. Он ни разу не взял меня, только пальцами и то крайне аккуратно. Но самое страшное было днем, когда я, оставаясь одна, начинала вспоминать его слова и то, что видела сама и все чаще я начинала сомневаться, а то ли я видела, или все же мои глаза меня обманули?
В какой-то момент, я решила попытаться поймать его на лжи и в очередной раз истязаний, на моменте о записке вдруг спросила.
– И где же эта записка и была ли она вообще?
Была! – ответил он мне тогда и сделал то, чего раньше не делал, довел меня до блаженства раньше, чем закончил свой отрезок истории – Завтра ты ее увидишь! – добавил он, относя меня в ванну, после чего вымыл и уложил спать.
И он ее принес, перевернув мой мир с ног на голову. Неужели он говорит правду? Возможно ли такое и если да, что же я натворила с нашей жизнью? Именно эти мысли мучают меня с того дня, ведь именно в тот день, когда он принес ту записку, им была закончена его история. А больше ко мне он не приходи.
Неделя! Ровно столько я его не видела. Я думала, что пытка это когда он, унижая меня, заставляет ласкать себя, или когда спускает с небес своим рассказом, но на самом деле пытка это когда ты остаешься одна, без него в последние недели беременности. А все, что у тебя есть это повитуха, из которой и слова лишнего не вырвешь, а на уме только две мысли хочу, чтобы он был тут и неужели я ошиблась. Я медленно сходила сума даже стала спать, чтобы быстрее время прошло, а в день родов я проснулась от резкой режущей боли в животе.
Спросонья я не поняла, что происходит и почему кровать мокрая, только осознала, что болит живот и испугалась за малышей, а потом уже, когда попыталась сесть и схватилась за живот от очередной схвати я уже закричала, зовя повитуху.
Дальше я помню обрывками. Усиливающаяся боль и голос повитухи, требующий, чтобы я тужилась. Ощущение как я теряю силы. Потом мне кажется, что я не могу родить, а мой малыш где-то застрял и не шевелиться во мне, и страшное понимание, что я больше не могу, нет сил его выталкивать, и мой отчаянный зов Вульфа.
Мне было плевать, кто меня слышит, боль была такой, что я глаз не могла открыть, и я кричала во всю глотку, зовя его по имени и ненавидя его одновременно за эту боль.
А потом резкий приток сил и тихий и такой любимый голос.
– Все хорошо милая! – говорил мне Вульф – все будет хорошо, просто ты только тужься, я рядом я приму их, но ты должна мне помочь!
– Я тебя ненавижу за это! – шепчу я и начинаю снова тужиться, выталкивая своего малыша и одновременно крича от боли.
А дальше детский крик и снова боль, будто я и не вытолкала его. И снова руки повитухи сжимают мои и снова он просит тужиться и снова его руки дают мне энергию, при этом не забывая увлажнять мокрой тряпкой разгоряченное тело. Я же могу только хрипеть из-за сорванного голоса и тужиться, молясь, чтобы все поскорее закончилось. Новый детский плач был для меня спасением и радостью.
Я была настолько усталой, что даже не обратила внимания, на то, что Вульф положил мне детей, на живот. Я не замечала и не слышала их слов, когда их снова забирали, и даже не обратила внимания, что меня обмывали, а потом разминали мою грудь. В себя я пришла от прикосновения к моей груди детских губок и только тут ощутила, что мои руки держат малышей, а они сосут мою грудь.
Открыв глаза, я увидела две маленьких темноволосых головки, которые припали к моей груди, и такая нежность охватила меня, что я, забыв о мучениях через которые прошла, могла только смотреть на них и любоваться ими. Я аккуратно чтобы не уронить их или не навредить им погладила их головки пальцами, испытывая при этом огромную нежность, любовь, тепло и отчаянное желание защитить и уберечь их. Весь мир исчез, остались только мы втроем, а потом я услышала его слова.
– Солнышко, ты зря запаниковала, повитуха бы справилась и без моей помощи. Просто они немного крупнее, чем обычные дети, вот ты и испугалась, но ты не волнуйся, наши сын и дочь здоровы.
– Какие они красивые! – прошептала я, изучая каждую их черточку, ведь они были совсем голенькими лежа на мне.
Вульф же только улыбнулся Вульф, видать, решив не спорить со мной.
Но вот малыши уснули, и тогда Вульф подошел и забрал их, а потом ничего не говоря, отдал повитухе. Она же укутав их в пеленку, вынесла из дома.
– Нет! – вскрикнула я, понимая, что их забирают – Не забирай их, умоляю, не забирай их у меня! – взмолилась я, пытаясь встать и догнать повитуху, но не смогла даже сесть, у меня не было сил, от отчаянья из моих глаз хлынули слезы – Вульф, прошу, не забирай их!
– Они будут со мной, хочешь ты этого, или нет! – ответил мне Вульф, после чего положил мой браслет, который я ему кинула на стол – А с детьми ты будешь только в одном случае и ты сама знаешь в каком.
А потом развернулся и ушел, оставив меня рыдать в постели с осознанием того, что он забрал у меня детей.
Глава 12.
Она плакала уже несколько часов, горько, отчаянно и я понимал, что это я стал причиной ее слез. Как я мог, ведь я же поклялся не обижать ее. Зачем! Почему я разрушаю все, что хочу уберечь, почему пошел по пути разрушения, а не созидания? Разве этому я хочу научить своих детей, как сделать женщину несчастной?
