Текст книги "Белая волчица (СИ)"

Автор книги: Белый Ирис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Белый Ирис

Белая волчица.

Глава 1.

  – Эирлис, ты тут? – услышала я голос Дамины.

   Неслышные движения – и вот я за ее спиной, легкий рык, она разворачивается.

  – К нам пришли Северяне, говорят, что мы задолжали им самку, – ответила на мой рык она, спокойно глядя на меня.

   'Ну почему от мужчин одни неприятности?!' Делаю шаг назад и меняю облик.

  – Мы не задолжали, а отказали им в самках, так как наши девочки не хотят общаться с насильниками и грубиянами, – ответила я жестко. – Нам хватило того, что случилось с Ольхой.

  – И тем не менее тут трое волков, и один из них явно доминантен, – констатировала Дамина.

   – Черт! Пошли, разберемся... – и я направилась к двери.

   Но подруга осталась на месте.

   – Ну что еще? – остановившись, спросила я.

   – Может, ты оденешься? – указала глазами на мою одежду, лежащую на полу, подруга.

  Я только сейчас осознала, что разгневавшись от 'хороших' новостей, забыла одеться. Чертыхнувшись еще раз, я быстро натянула свои вещички и пошла к гостям.

  В моем кабинете действительно ждали три волка. Двое уже знакомых мне пожилых и один молодой и явно альфа. Высокий, широкоплечий, темные волосы ниже плеч, лицо, будто вылепленное скульптором, и острый внимательный взгляд. При виде этого красавца волчица во мне завыла, требуя его себе. Я от нее такого не ожидала, ведь раньше она даже не смотрела на самцов, боясь и презирая их, а тут... Происходящее мне очень не понравилось. Надо держать этого волка подальше от себя и от стаи. Сев в свое кресло, я сухо спросила:

   – Чем я могу вам помочь?

   – Вы не прислали волчицу в срок, – таким же тоном сообщил молодой волк.

  – Однако мы прислали гонца с объяснением, почему вашему клану больше не будет оказана такая честь, – еще более неприветливо сказала я.

  – Вы подписывали договор, согласно которому вам, волчицам, разрешили существовать отдельно от самцов в обмен на одну самку в год в каждую стаю. И вы должны понимать, что нарушаете его, а, значит, мы имеем право сами выбрать волчицу, – отразил ледяным тоном он. Мне показалось, что мы играем в ту старую игру, где ты принимаешь условия соперника с тем, чтобы подкинуть ему нечто еще более сложное. Например, ты прыгаешь с сарая, а он должен прыгнуть уже со второго этажа дома... Тут главное – заставить врага сломать себе шею раньше, чем ты сломаешь свою.

  – В том же договоре есть пункт, по которому мы можем отказаться от покровительства одной из стай, если считаем, что к нашим волчицам там плохо относятся, – продолжила я, копируя его тон.

  – Имя? – зло бросил он голосом альфы, но на меня это не подействовало, хотя Дамина, стоявшая в углу кабинета позади незваных гостей, присела в непроизвольном поклоне. – Как имя той, к которой в нашей стае плохо отнеслись?

  – Для начала мне интересно кто вы, и почему я должна перед вами отчитываться? – бросила я, устраиваясь в своем кресле поудобнее.

   – Меня зовут Вульф, я глава северного клана, – ответил мне парень.

  'А не молод ли?' – подумала я, но, приглядевшись к нему повнимательнее, я поняла, что, может, и молод, ему лет тридцать, но по силе превосходит большинства волков. Это меня тревожило.

  – Мое имя Эирлис, но, думаю, вы это уже знаете, мой господин, – я позволила себе лишь легкую издевку. – Ее зовут Ольха, она недавно попросила убежища у южного клана, а нам сообщила о том, что с ней и другими волчицами делают в вашем клане, – ответила я.

  – Эта девушка сбежала от мужа с любовником, а теперь порочит имя моего клана! – зарычал Вульф.

   – Возможно, но где взять доказательства, опровергающие ее слова? – спросила я.

  Мы долго молчали, меряясь взглядами. В этих стальных глазах был гнев. И что-то еще, то, что я часто вижу в глазах мужчин. И отчасти поэтому никогда не подпускаю их к себе.

   – Я созову совет племен, – сказал он наконец, не отводя взгляда.

  – Тогда встретимся там, – пожала я плечами, также не опуская глаз. – Если на этом все, то до свидания.

  Мы еще несколько секунд смотрели друг на друга, а потом он развернулся и ушел, не оглядываясь.

   Я встала и подошла к окну. Увидела, как самцы покидают территорию моей стаи.

  – Зря ты это сделала, сестрица. Такие, как он, не отступают, – раздался за спиной голос моей темной стороны.

   – Не лезь в это, Ната! – бросила я, выходя из кабинета.

  Я с минуту шла прочь вглубь нашей территории, а в следующий момент бежала уже белоснежной волчицей. Как же хорошо слушать шуршание листьев и легкие шорохи природы... Остановившись в чаше и устроившись на мху, я задумалась о том, что сегодня произошло и какие последствия это повлечет за собой для меня и моей стаи. Не сломаю ли я шею, принимая вызовы, которые мне не под силу?..

  Глава 2.

  Едва мы как следует отъехали от территории женской стаи, я велел остановить машину. Я на взводе, мне нужно проветриться. Выйдя из автомобиля и сняв штаны и рубашку, бросив их на сиденье, я сказал:

   – Возвращайтесь в стаю.

   – Но... – начал Диего, один из моих советников, но я его перебил голосом альфы:

   – Я сказал – возвращайтесь в стаю.

  Дождавшись, пока машина уедет, я развернулся в сторону леса, и, будто в омут, бросился в него.

   И вот уже черный волк несется по чаще.

  Итак, у нас тут есть выскочка. Женщина с замашками вожака. Самка, которая слишком много о себе возомнила. И при этом самое сбивающее с толку, раздражающее и влекущее в ней то, что эта сука меня не боится, более того, волчица в ней хочет меня! Я чувствовал это по ее запаху, я читал это в ее движениях, в ее глазах. Можно научиться чеканить хлесткие фразы, приводящие оппонента в смятение, можно переломить себя и улыбаться даже тогда, когда хочется сбежать ото всех и горько плакать в уголке. Можно стать пугалом для врага, этакой машиной смерти со стальными нервами, железной волей, золотой головой и целой таблицей химических элементов других ценных характеристик. Можно скрыть все свои уязвимые места за броней уверенности и авторитарности – как сделала эта самка. Нельзя скрыть или заставить заткнуться только одно – зов этой самочьей плоти. Ее-то поведение понятно: она созрела физически, но психологически осталась в том состоянии, которое некогда побудило женщин-вервольфов отделиться и законсервироваться в своей идиотской тяге к независимости. Так что с госпожой Эирлис все ясно.

  Но почему я вдруг становлюсь таким... таким... Слов нет! Кретином? Сопляком? Придурком? Я вожделел ее, как мальчишка свою первую женщину, и готов был содрать с того кресла и, повалив на стол, сделать с ней все, что хотел!

   Господи, да что со мной... Я же всегда уважал волчиц, даже снисходительно относился к их стремлению жить своей стаей, а тут готов просто броситься на эту. И при этом меня рвут на части гнев на нее, восхищение ею и одновременно желание ее иметь. Сумасшествие?..

  И ведь она не подчинилась голосу альфы. Я еще ни разу не встречал того, кто был бы способен противостоять мне, тем более, если это самка...

  Мой путь преградила небольшая ограда с табличкой, изображающей белого волка, красноречивее всех слов сообщающая, чья эта территория. А почему бы и нет? Может, увижу будущую жену одного из моих помощников или для себя что подберу. Не хочу думать об этой фурии. Мне нужна нежная ласковая самочка, которая будет любить меня и ждать дома, встречая лаской и любовью, а не острым языком и клыками, как эта волчица.

  Разбежался и перепрыгнул забор, огляделся и побежал дальше. Первозданная природа окружала меня, здесь в изобилии водится мелкая живность вроде кроликов и белок. Запахи – и их полно: трава, мох, перезрелые ягоды, сырая земля, гниющие листья...

  А вот это запах меня удивил. Пахло самкой, которая давно готова, но ее что-то сдерживает. Что-то, не дающее вкусить запретный плод.

  Я побежал на этот запах, постепенно переходя на крадущиеся шаги, чтобы не спугнуть волчицу прежде, чем я увижу ее. Она лежала на мху – белоснежная, с закрытыми глазами, в расслабленной позе, и если бы не стоящие торчком уши, то могло бы показаться, что она спит. Мне захотелось подойти ближе, мой волк рвался к ней, желая приласкать и обнюхать, да и человеку во мне было интересно, кто эта красавица.

  И тут ее глаза открылись. Такие зеленые глаза я уже где-то видел, но где? Она повела мордочкой, будто принюхиваясь, и посмотрела туда, где я прятался. Наши взгляды встретились. А вот теперь медлить нельзя. Я легко выскочил из-за невесть когда поваленного, замшелого дерева.

  Медленно, будто рядом змея она приподнялась на лапах, глядя прямо на меня, и зарычала. Рык был неуверенный, будто ее волчица сама не возражала против меня, но человек требовал гнать меня отсюда взашей.

  Я сделал шаг вперед, она отступила. Еще шаг – и новый рык, а потом она развернулась и бросилась бежать. Зря ты это, девонька, ведь знаешь же, что бежать от самца – значит, приглашать его. Я бросился следом. Мы бежали минут пять, и я стал замечать, что лес редеет. Нет, так не пойдет, лилейная моя, снежная, луне подобная! Огонь желания и азарта заставлял мою кровь вскипать. Я прибавил скорости – и вот я ее нагоняю и валю на землю.

  Клубок тел катится по земле, она пытается кусаться, а я уклоняюсь от укусов, прижимая ее к земле. Я жду, пока силы красавицы не иссякнут. И вот уже ее движения становятся медленнее, она уже больше рычит, чем пытается действительно сопротивляться. Тогда я начинаю вылизывать шерсть на ее мордочке и шее.

  Она замирает, испуганно глядя на меня, и тут же я чувствую ее первый ответ. Ее тело дрожит, низкий гортанный рык белой волчицы звучит музыкой для моих ушей, он свидетельствует о ее желании. Я прикасаюсь языком к ее ушкам и получаю новый отклик. Она языком проводит по моей шерсти, лаская ее, как и я раньше ласкал ее. Она капитулировала, но страх не ушел, я ощущаю это.

  Но мне не до того. Движения ее языка доставляют мне огромное удовольствие, а в следующий момент я чувствую возникновение связи, которая может быть только между супругами.

  'Что ты со мной сделал?' – спрашивает человек в ней растерянно и испуганно, в то время, как волчица нежится под моим языком и дарит ответную ласку.

  'А ты разве не поняла? Теперь мы связаны как супруги. Ты моя!'– отвечаю я, чуть прихватывая зубами ее холку.

  'Нет! – стонет она, делая слабую попытку вырваться, переворачивается на спину. – Отпусти, пожалуйста!'

  Наши взгляды встречаются, и я вижу в ее зеленых желание и панику одновременно. Если я сейчас возьму то, что уже по праву мне принадлежит, ее человеческая сущность воспримет это как насилие. Проклятые стандарты и условности человеческого общества... Я не хочу так начинать нашу семейную жизнь.

  'Как тебя зовут?'– я знаю этот запах, но откуда?

  'Это не важно, отпусти!'

  У меня нет выбора, и я отпускаю ее. Она взвивается на лапы и бросается прочь, но все же слышит мои последние слова, от которых задает такого стрекача, что комья земли летят в стороны.

  'Я найду тебя, и ты будешь моей!'

  Проводив ее взглядом, я бросаюсь к забору и бегу, пока не оказываюсь на своей территории. Дорога заняла почти три часа.

  Добежал до своего дома, ткнулся носом в незапертую дверь и вошел в прихожую, поднялся на второй этаж и, обратившись, зашел в спальню. Принял душ, оделся и спустился в свой кабинет, а там, повинуясь тяге хоть как-то выразить переполнявшие меня чувства, взяв свой альбом и карандаш и начал рисовать.

  Изгиб за изгибом на бумаге появляется образ белоснежной волчицы. Вот тут топорщится шерсть, но я пригладил ее языком, вспомнилось мне, а тут мягкая, словно подпушок, шерстка. Я настолько увлекся рисованием, что не заметил, как ко мне сбоку, как положено, подошел мой старый советник и помощник Диего, лишь почувствовал его запах. Я не считал нужным прятать от Диего, дружившего с моим отцом и знавшего меня еще щенком, результаты своего редкого вдохновения.

  – Эирлис очень красивая женщина и не менее красивая волчица, – сказал он мне, увидев рисунок, над которым я работаю.

  – Эирлис? – удивился я, глянув на советника.

   – Но ведь ты рисуешь белоснежную волчицу из женского племени? – улыбнулся Диего. – Значит, ты встретился с Эирлис в волчьем лике, она там одна такая.

  Я смотрел на образ, проступивший на листе бумаги. Эирлис – такое подходящее имя для волчицы и такое неподходящее для человека...

   – Но почему ... – я замялся, не зная, как спросить.

  – Это ошибка природы, – снова улыбнулся мой мудрый Диего. – Она должна была быть блондинкой, но с первых дней малышка темноволоса.

  – Вот и мне интересно, почему ее волчица – бела? Эирлис – 'снежинка' – звучит, мягко говоря, неуместно для темноволосой девушки. Просто Белоснежка какая-то! Та тоже брюнеткой была, – шутка была неудачной, но Диего все же улыбнулся.

  – Когда она родилась, то несколько минут находилась на краю. Эирлис пытались реанимировать, а когда ребенок ожил, ее не успели дать в руки матери, находящейся, конечно же, в человеческой личине. Эирлис перекинулась. В колыбельку растерянные повитухи положили белоснежного щенка. Никто не знал, что делать, решили, что это конец, ведь если младенец меняется, назад дороги нет. И жить девочке с лесными волками, которые могут и не принять ее. Но ее мать, первой оправившись от шока, попросила дать щенка ей, и стала что-то нашептывать, прижимая его к груди. Вскоре у нее на руках лежала девочка с черными волосами, а имя ей, подумав, дали из-за цвета шерсти.

  Мы оба молчали. Я продолжал рисовать машинально, дополняя рисунок штрихами, только одно у меня никак не получалось: я не мог нарисовать ее глаза. И тут Диего спросил:

   – И что ты намерен делать с уговором, который она не желает соблюдать?

   – Соберу совет старейшин, – ответил я спокойно, ведь теперь мне есть за что бороться.

   – Ты уверен, что этот путь верен? – спросил наставник.

  – Боюсь, она слишком упряма и подчинится только так, – ответил я, все так же ощущая мою девочку и желая видеть ее рядом.

   – Хорошо. Я займусь этим, – кивнул советник и ушел.

  Я же, отложив рисунок до более близкого знакомства с обладательницей таких сложных глаз, занялся своими обязанностями.

  А ровно через неделю я вошел в зал на нейтральной территории, чтобы участвовать в совете старейшин и получить главный приз – мою самочку.

  Глава 3.

  Я стояла возле своей трибуны, ожидая появления Вульфа и старейшин. Рядом со мной находились только Ольха, Дамина и Ната.

   – Какой красавец! Эх, от такого бы щенка! – и Ната сделала попытку присвистнуть шепотом, глядя на входящего Вульфа. Даже старания следовать приличиям она умудряется обернуть изощренной издевкой.

  Но мне было не до сестры. Я почувствовала теперь уже своего волка и тут же услышала его слова: 'Привет, дорогая!'

  Всю эту неделю я сходила с ума от страсти, злости и тоски. Моя волчица рвала и метала из-за того, что ее лишили удовольствия, а я терзалась, не зная, когда же появится этот волк и что он предпримет. Господи, как я могла растаять под ним, как могла лизать его и как могу сейчас хотеть оказаться в его объятиях?!

  А теперь он тут, и явно пришел не для того, чтобы понаблюдать. Мои глаза сами искали его взгляд, и, наконец, наши взгляды встретились. Я видела, как на его лице появляется улыбка. Он читает меня, как открытую книгу. Как бы я ни прятала эмоции ото всех, но он чувствует меня через нашу ментальную связь и все понимает.

  'Ты по мне соскучилась? – я видела, как шевелятся его губы, но кроме меня никто не слышал этих слов. – Я по тебе тоже, снежинка'.

  Вульф... Господи, как я могла стать 'возлюбленной' супругой Вульфа? И зачем мне это?!

   'Оставь меня в покое', – ответила я одними губами.

  'Хотел бы. Но не могу...' Я видела, как его отвлекли, как он что-то говорил подошедшему пожилому мужчине, а потом снова посмотрел на меня и закончил фразу: 'Ты моя супруга, осталось только завершить ритуал соединения'.

  Я не стала отвечать ему и отвела взгляд, чувствуя, как волчица во мне требует подойти и прижаться к нему.

  – Да что с тобой? – встряхнула меня Ната – Я уже пятый раз задаю вопрос, а ты будто не слышишь.

  – Прости, – извиняюсь я, пытаясь сосредоточиться на сестре, но мой взгляд сам собой ищет Вульфа.

  – А ты случайно не о Вульфе думаешь? – поинтересовалась на редкость догадливая сестра, наблюдая за моим лицом, но недаром я альфа женской стаи. Я давно уже научилась выдерживать холодное выражение лица.

   – Какая чушь! Этот волчара не заслуживает такого внимания, – пожимаю плечами я.

   – Но ведь он красив, признайся, – заметила Ната.

   – Ната, оставь ее в покое, – вмешалась Дамина – Не стоит злить ее хотя бы перед судом.

  – А я и не злю, – обиженно надулась сестра, – я просто говорю, что он красив и интересуюсь ее мнением.

  Красив ли он? Господи, да! Этот мужчина любую с ума сведет. Но ты его, сестренка, еще волком не видела. Это огромное быстрое тело, при виде которого ты начинаешь желать, чтобы он накрыл им тебя и защищал от всех бед. Эта черная блестящая шерсть, которая кажется шелком и ласкает, когда он на тебе. Эта морда с языком и клыками, которые способны и убить, и защитить от любого врага. Этот сверкающий взгляд его глаз цвета холодной стали. И ты права, я тоже хочу от него щенка! Эх, опять меня заносит...

   Но к счастью от мыслей меня отвлек голос главного старейшины:

  – Начинаем! – этот рык пронесся по залу, и тут же возникла идеальная тишина. Присутствующие расселись по местам.

  – Мы собрались здесь, чтобы рассудить спор Северного клана и клана Старого леса. Северный клан, озвучьте перед собравшимися вашу жалобу.

   Вульф сделал шаг вперед и, став у своей трибуны, заговорил:

   – Я, глава Северного клана, Вульф сын Диания, прошу рассудить меня и клан Старого леса, так как самки отказал нам в ежегодном пополнении числа волчиц, сославшись на непроверенную информацию о жестоком обращении нашего клана с их сестрами.

   Слова Вульфа почти смиренны и почти почтительны. Почти. Старейшины посмотрели на меня.

   – Что скажет клан Старого леса? – спросил главный старейшина, глядя своими зелеными глазами прямо мне в глаза.

   – Да, согласно решению совета клана самок мы отказали Северным, – ответила я равнодушно, – так как имеем основания полагать, что их клан жесток с нашими. И... – я выдержала необходимую паузу, затянув ее больше, чем следовало, – у нас есть свидетель.

   Старейшины все так же смотрели на меня.

   – Этот свидетель здесь, или мы должны поверить вам на слово? – поинтересовался старейшина Северян. – И что говорят другие женщины, отправленные вами в наш клан?

   – Ольха одна из честнейших и смелейших моих волчиц, – начала я медленно и с расстановкой. – Я доверяю ей именно потому, что она сумела переломить свой страх и обстоятельства и сбежать. Другие? – я пренебрежительно улыбнулась. – Другие волчицы молчат, у них ведь дети. Да они просто боятся говорить, чтобы не лишиться привилегий. И, старейшины, скажите вашей Эирлис! – я просяще и пафосно протянула к ним руки, как бы признавая их власть над собой. Не только Вульф умеет прикидываться волчьим иисусиком. – Какая волчица признается, что над ней совершили насилие и что подлец еще жив?! – вопросила я.

   Тут подала голос старейшина нашего клана, Саммер дочь Августа.

   – Девочка моя, ты хочешь сказать, что Ольха, отданная Северянам полгода назад... – она не закончила. Наша старейшина, по-видимому, решила принять мою игру.

   Следуя своей линии, я повернулась к подруге и низким печальным голосом альфы велела:

   – Покажи.

   Девушка сделала два шага вперед и приподняла блузку, и тут же все увидели на ее коже рубцы от плети. В следующий миг зал изумленно загудел.

   – Этих оснований достаточно? – спросила я, когда гул стих.

   Старейшины переглянулись и перевели взгляд на Вульфа.

   – Что вы скажете в свое оправдание, Северный клан? – поинтересовался старейшина Южного клана.

   – Я могу доказать, что девушка получила эти шрамы заслуженно, – ответил Вульф спокойно. Я удивленно вскинула на него глаза. – Более того, у меня есть доказательства, что она сбежала не из-за притеснений мужа и клана, а с любовником, который ее бросил через неделю после приезда в Южный клан. И именно после этого девушка и запросилась домой, в клан Старого леса, обвиняя моих братьев, а, следовательно, и меня в жестокости.

   По залу снова пронесся шепоток..

   – Ну что ж, приступим к свидетельствам, – главный старейшина потер висок. – Начнем с потерпевшей.

   Ольха подошла к трибуне для старейшин и стала, глядя на них.

   – Обрати лицо к кланам, – попросил старейшина Южных. – Твое имя?

   – Из клана Старого леса Ольха дочь Маира, жена Сайрона, – ответила она.

   – Ты утверждаешь, что муж был жесток с тобой? – спросила старейшина Саммер.

   – Да.

   Наверное, Ольхе было нелегко. Но держалась она хорошо.

   – В чем конкретно это выражалось, девочка? – спросил старейшина Восточного клана.

   – Он бил меня, насиловал...

   При этих словах зал насмешливо зашелестел.

   – Мне казалось, когда спишь с мужем, это иначе называется, – услышала я голос какой-то волчицы.

   – ... унижал и отдавал другим волкам, – упрямо закончила Ольха, когда гул стих.

   – За что он тебя избивал? – спросил старейшина Северного клана. Сидит с каменным лицом. Надеюсь, он не станет выбирать между своими молодыми волками и справедливостью?

   – За то, что я отказалась спать с его другом, или за то, что не отмыла полы от своей крови после его побоев, или... – девушка, так дерзко начавшая, умолкла, закрыла лицо ладонями, ее тело сотрясла дрожь отвращения. Ольха сломалась. Я бросилась к ней и прижала к себе.

   – Лжешь! – закричал русый Северянин, подскакивая со скамьи, но его быстро утихомирили советники Вульфа. Наш муж-подлец, по-видимому.

   Я чуть встрепала волосы на затылке Ольхи, чуть похлопала ее по спине.

   – Мы с тобой, не забывай.

   – Эирлис, вернись к своим. Почему ты бежала, Ольха? – спросил Северный старейшина, когда я снова стала подле Дамины и Наты.

   – Я боялась за ребенка, которого ношу, – опустив глаза, сказала девушка. – Я уже потеряла одного малыша и боялась, что он убьет меня, ведь он вбил себе в голову, что у меня любовник и это его ребенок.

   И снова шум. Когда все успокоились, старейшины уточнили, есть ли у нас вопросы. Вульф отказался, а я спросила:

   – Ольха, ты единственная, кто подвергался издевательствам, или есть еще самки?

   – Там почти все такие, как и я. Только боятся сказать об этом, – ответила она.

   После Ольхи допрашивали нескольких представителей Северного клана, которые утверждали, что Ольха – форменная, ну просто хрестоматийная шлюха, и муж постоянно снимал ее с чужих мужчин, а те шрамы есть следствие заслуженного наказания, на которое он имел право по договору в случае измены супруги. Дальше были представители Южного клана, которые заявили, что Ольха едва приехав в клан, стала совращать всех молодых неженатых волков вокруг себя. Также они донесли до старейшин, что через две недели, когда ее любовник, с которым она приехала, бросил ее, Ольха начала совращать еще и женатых волков. Альфа Южного клана заявил, что выгоняет ее, после чего она обратилась к своему клану.

   Я слушала все это, и мне становилось плохо. Ну не может же быть, чтобы столько людей лгало? А если они не лгут?.. Ну не могла же я так жестоко ошибиться? Впрочем. Я никогда до конца не верила Ольхе. Мне просто хотелось утереть нос Северному клану...

   Последней каплей для меня стал вызов незнакомого мне парня.

   – Назовись! – бросил глава старейшин.

   – Я Римус сын Рейна, – ответил парень.

   – Какое отношение ты имеешь к потерпевшей? – уточнила старейшина моего клана.

   – Она уговорила меня бежать из моего клана, сославшись, что беременна от меня и хочет быть со мной, а муж ее тиран и жесток к ней.

   – Ты был ее любовником? – уточнил Вульф. Он был само спокойствие.

   – Да, альфа, и верил, что я у нее один, а муж обижает ее. Но стоило ей оказаться далеко от мужа – и она то же самое стала говорить обо мне другим волкам, после чего я понял, что лишился клана ради лживой твари...

   – А где доказательства, что ты был ее любовником? – спросила я, хватаясь за последнюю соломинку.

   – У нее с внутренней стороны бедра татуировка в виде полумесяца, – спокойно и с достоинством ответил он, обратя лицо ко мне.

   Так оно и было. Каждой девушке клана в день ее совершеннолетия делают маленькое тату, и у Ольхи это полумесяц.

   Я медленно повернулась к обманщице и, смотря в глаза Ольхе, видя там страх и сожаление, я спросила голосом альфы:

   – Ольха, ты мне солгала? – видя, что она готова продолжать это черное дело, я добавила:

   – Не лги своей альфе!

   Она открыла рот, закрыла, а потом выплюнула, с ненавистью глядя на меня:

   – Да, правда! Я спала с ними всеми, потому что он был бесполезен в постели!

   От этого опешила даже я, внутренне готовая простить Ольхе все, что угодно.

   В зале стояла такая тишина, что было слышен шум листвы яблони, стоявшей возле открытого окна зала заседаний.

   Я медленно повернулась, и наши с Вульфом взгляды встретились.

   'Я сожалею, Снежинка' – сказал он мысленно, чувствуя мои боль и досаду.

   'Мне не нужна твоя жалость!' – огрызнулась я, сердясь на себя больше, чем на него..

   – Старейшины, я прошу снисхождения для беременной самки, которая переживает далеко не лучший период жизни. Ее гормоны сейчас говорят вместо ее мозгов, увы, ведь вы знаете, каковы волчицы в положении, – я пыталась хоть как-то спасти ситуацию. Ну, хотя бы проиграть с достоинством. – Я также приношу свои искренние извинения Северному клану, – сказала я, – и обещаю, что уже завтра Северный клан получит самку.

   Развернувшись, я пошла прочь из этого зала, желая быстрее уйти, чтобы никто не видел моих злых слез, но меня остановил голос Вульфа:

   – Старейшины, мой клан просит о компенсации за моральный ущерб в виде самки на мой выбор, – сказал он громко.

   – Что? – я еле сдерживалась, чтобы не броситься на него и не вцепиться в его глотку. – Какой еще моральный ущерб?

   – Коль скоро мы считаемся с вашими закидонами об эмансипации – ну, все в духе времени, то позвольте и нам рассуждать по-новому, – Вульф оперся локтями о трибуну, на его тонком, большеглазом, породистом лице был написан триумф. – Мой клан был опозорен твоей девушкой, поэтому я считаю, что мы имеем право требовать небольшую компенсацию.

   – Пусть будет так, – переглянувшись, ответили старейшины. – Насколько мы понимаем, ты уже выбрал девушку?

   – Да, – кивнул Вульф, – я хочу в жены белую альфу клана Старого леса.

   А я еще думала, что до этого зал шумел... Я не знала, что ответить, но за меня ответил глава старейшин:

   – Это не очень хорошая идея, мой мальчик. В ее клане только одна альфа. Уж поверь мне, с этой лучше не связываться, проверено давно. Все, о чем она думает – это ее стая, а интересы семьи ей без разницы. В этом Эирлис схожа с матерью.

   Мой гнев сменил русло. Да как он смеет... Я обратила изумленное лицо к старейшине. Ма умерла из-за него, из-за его чертовых интересов, а вслед за ней умерли четверо ее детей, моих братьев и сестер, и в живых остались только трое из семерых! Повезло, просто не там были, когда была эта резня из-за его интересов... А теперь он смеет поминать мою мать!..

   – Я уже принял свое решение, – ответил Вульф, – да и поздно уже думать, мы обручены на ментальном уровне, нам остается только провести ритуал.

   – Что ж, парень, это твое решение, но ее ты уговаривай сам, тут я тебе не помощник, – ответил, старейшина, тяжело вздохнув.

   – Старейшина, я прошу тебя держаться в рамках... – процедила я сквозь зубы.

   – Я приму извинение, предложенное кланом Старого леса, только в виде Эирлис в брачном наряде, иначе между нашими кланами начнется война,– ответил Вульф, пожав плечами и глядя на меня.

   Неужели он хочет войны? Взглянув в его глаза, я поняла, что он не шутит. Я не хочу возвращаться в дикое прошлое, когда почти все волчицы ходили постоянно беременными и сами не знали, кто отец ребенка, при этом выращивали ораву детей в постоянных одиночестве и голоде. Этого нельзя допустить. Моя бабушка смогла создать клан самок, и моя обязанность сделать все, чтобы сохранить его!

   – У меня нет выбора, – сказала я равнодушно и повернулась к двери, – я стану женой альфы Северного клана, – небрежно бросила я через плечо, а потом мысленно добавила: 'Но никогда ты не получишь моей любви, нежности и страсти!'

   – Правда? – спросил он вслух, а потом быстро подошел ко мне и поцеловал в губы.

   Попытки вырваться ни к чему не привели, тем более, что тело почти сразу предало меня, а волчица радостно завыла, приветствуя своего волка. Когда он, наконец, отстранился, я буквально лежала на его руках и мечтала о продолжении, при этом мое дыхание было быстрым и частым.

   – Страсть я уже получил, а любовь и нежность – завоюю, – тихо шепнул он, мне поглаживая меня по спине.

   Вырвавшись из его объятий, я бросилась прочь. А через пару секунд в лес убегала белоснежная волчица в обрывках одежды.

    Глава 4.

   Мне хотелось броситься за ней, но я понимал, что сейчас это невозможно. Я развернулся и посмотрел на собравшихся волков. Все они – и мои, и чужаки – наблюдали за мной и моей реакцией, поэтому я улыбнулся и с видом победителя сказал:

   – Думаю, на сегодня все. От всей души надеюсь, что остаток вечера вы проведете не менее захватывающе, – после чего я ушел, не оборачиваясь.

   Сев в машину, я поехал домой, на территорию своей стаи, однако мне безумно хотелось выйти и броситься в лес, найти и успокоить мою снежинку. Ведь когда она убегала, то была в такой ярости и таком отчаянии, что у меня сердце ныло. И все же мне не следовало идти за Эирлис. Я понимал, что сейчас она меня видеть не желает, потому что это я отчасти виноват в ее состоянии. Интереснее всего было то, что гораздо сильнее злилась она не на меня, а на старейшин. И это меня удивило.

   Войдя в дом, я снова взял привычный уже мне рисунок волчицы и стал пытаться прорисовать ее глаза.

   Почему она так отреагировала на слова старейшины, что ее рассердило? Я обратился к нашим историческим архивам и узнал, что Эирлис – внучка Эмилии, положившей конец эпохе так называемой безнравственности и создавшей клан Старого леса, которым она управляла тридцать лет, пока не скончалась. Она воспитала десятки девочек, которые позже стали достойными замужними самками. Среди этих самочек была и преемница и дочь Эмилии – альфа Тира, вышедшая замуж за альфу восточного клана, жившая фактически на два клана и погибшая во время налета на Восточных.