Текст книги "Mad Love in Gotham (СИ)"

Автор книги: Bella Yoters

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Не волнуйся, он не останется в долгу. Позволь мне скрыть, каким образом.

«Вот человек-загадка, черт бы его побрал» – думает Хейли и закатывает глаза, осознавая глупость своих же мыслей. Но провинность есть провинность. Нужно идти.

Комната у Хейли шикарная. Большая, с огромной кроватью, занимающей половину всего пространства. Еще его четверть – огромный пустой шкаф и туалетный столик, тоже, как ни странно, ни разу не пригодившийся. Макияж ей делала Барбара, впрочем, как и снабжала одеждой, а она живет в еще более роскошной комнате с Табитой.

На небольшой тумбочке возле кровати лежит синяя стопка вещей и сверху фуражка. Девушка усмехнулась, примерив ее. Отложив головной убор в сторону, Хейли принялась разглядывать белую рубашку, очень большую на первый взгляд юбку и легкую куртку с эмблемами в трех местах. На пол упала какая-то маленькая книжечка. Наверно, была завернута в рубашку. Это оказалось удостоверение. «Инспектор Мойра Амалия Педдингтон» гласила надпись возле фотографии женщины, просто поразительно похожей на мисс Маккарти. Та подошла к зеркалу, поднесла фото к лицу и принялась находить отличия между ними. Удивительно, но это было будто послание из будущего. Той женщине лет 35 и волосы у нее белые.

Но черты лица – один в один.

Девушка быстро переоделась и с улыбкой смерила взглядом копа в зеркале. «Нам с Мойрой не идет», – подумала она и направилась к выходу из комнаты.

– Готова? – буквально из ниоткуда появилась Барбара, встав на дороге Хейли и заставив ее вздрогнуть.

– Конечно, – улыбнулась док и мысленно поблагодарила босса за то, что он не отправил ее на это задание совсем одну.

Они покинули здание, где находилось «убежище» Галавана, быстро и вскоре сели в неприметную серую машину: мисс Кин – за руль, а Маккарти – на заднее сиденье.

– Хей, док, – обратилась Барб, давя на педаль газа, – как я выгляжу?

– Как всегда потрясно, – мило проговорила Хейли. Ей и впрямь нравится ее наряд: элегантное бежевое пальто, красные облегающие брюки, аккуратные локоны и темные очки для первоначального сохранения инкогнито.

– Док… – прошептала блондинка, а «док» уже подготовилась к вопросу, – Док, док, док… Хейл, у тебя ведь нет докторской степени? Ты слишком молода, чтобы носить свой титул по праву.

– Вообще-то, я самый настоящий доктор. – усмехнулась девушка. Ей не впервые это говорят, – Именно поэтому я еще не убила своего деда. Он очень влиятельный и благодаря ему я могу достичь невероятного карьерного успеха, не ударив пальцем о палец.

Барбара одобрительно рассмеялась:

– А я еще называла тебя милашкой.

На пару минут наступило молчание.

– Для чего ты так нарядилась? – Хейли решилась нарушить тишину.

– Правильный вопрос, док. Не «для кого», а «для чего», так как иного Джим не заслужил. Не везет нам с тобой в любви.

– Прости?

– Боже, док, нужно быть идиотом, чтобы не понять, что наша милашка-Хейли по уши втрескалась в Рыжика, – блондинка с улыбкой посмотрела на девушку через зеркало заднего вида.

Втрескалась… О, нет, она влюбилась. Впервые, сильно, окончательно и бесповоротно влюбилась в психа с совершенно безумными, но такими шикарными глазами.

– Он конечно очень симпатичный, – быстро бросила женщина.

Мягко сказано. Для Хейли есть три вещи, на которые можно смотреть вечно: огонь, вода и то, как Джером убивает людей с помощью этих огня и воды. Девушка видела и не только внешнюю красоту, а пыталась разглядеть хоть что-то чистое в его сердце, что почти получалось. Что ж, не зря в остальное время на ее носу красуются очки.

Со зрением у неё плохо.

– Но в таких парней лучше не влюбляться. Не злись, док, но я не удивлюсь, хотя и немного поплачу, когда рыжий вспорет твою нежную шейку, если ты попытаешься его поцеловать.

Хех, открыла Америку. Она знает, что ни к чему хорошему это не приведёт, но уже не слушает Барбару. Эти разговоры с головой погрузили ее в воспоминания о сегодняшнем утре. Игнорируя слова мисс Кин и понимая, что стервозность – ее неизменное качество, она уже нашла тысячу причин, почему Джером все-таки к ней неравнодушен. Она вспоминала его действия в своем присутствии, его слова, жесты, анализировала это согласно законам его натуры и характера, а потом позволила губам расплыться в улыбке, получив оптимистичные результаты.

– Ты меня слышишь? – голос Барбары вывел Хейли из раздумий.

– Прости, но я не хочу разочаровываться в таком светлом чувстве из-за твоих неудач.

– Да мне фиолетово, – усмехнулась женщина, – Вылезай из машины, я говорю.

– Ох точно, – Хейли буквально выпрыгнула из машины, осознав, что прошло достаточно времени, чтобы добраться до нужного места.

– Удачи, – почти заговорчески прошептала ей на ухо мисс Кин, тоже покинув салон автомобиля.

Это было большое здание, невероятно красивое и старое, которое вполне может называться одним из достояний готэмской архитектуры. Девушка направилась к входной двери, одновременно поправляя фуражку и пряча выбившиеся из шишки пряди волос. Она достала из кармана свое удостоверение и, взглянув на Мойру Педингтон, в очередной раз удивилась, насколько они похожи. И где Галаван только нашел такую? Настоящий злодей-гений.

«Тридцать лет, – проговаривала про себя Хейли, – должен быть низкий голос, сдержанное поведение, элегантная, или наоборот почти мужская походка». Да, когда-то она действительно всерьёз хотела стать актрисой.

– Инспектор Педдингтон, северное отделение полиции, – пробасила девушка, стоя уже в здании и мысленно оценивая, насколько неестественно это прозвучало, – Мне нужна комиссар Сара Эссен. Мы к вам как бы в гости. Скоро подойдут ещё несколько человек.

– Проходите, комиссар Эссен в своем кабинете, – произнес парень, сидящий на входе, ни разу не оторвав взгляд от монитора компьютера.

А все проще, чем казалось, усмехнулась Хейли. Даже удостоверение показывать не пришлось.

Она выпрямила спину, сложила за ней руки в замок и зашагала между рабочих столов копов, приветственно кивая каждому из них.

Девушка поднялась по последней лестнице и уже хотела подойти к двери кабинета комиссара, как на ее дороге появился мужчина в белом халате. Она едва не врезалась в него, но в последний момент успела поднять взгляд на молодого человека, поправляющего очки и с улыбкой глядящего на нее.

– Чем я могу вам помочь? – прокашлявшись, спросила Хейли, понимая, что сейчас могут возникнуть проблемы.

– Миссис Педингтон, неужели вы меня не помните? – с улыбкой говорит мужчина, – Я работал в вашем отделении всего три года назад.

Чёрт подери!

– Оказалось, три года – достаточно большой срок. – попыталась выкрутиться девушка, – Ну так скажите, кого же я посмела забыть?

– Эдвард Нигма, инспектор.

– Ах, да! – сделала вид, что узнала этого Нигму Хейли и произнесла это исключительно своим высоким голосом, – Мистер Нигма, совсем забыла. Простите, в тридцать лет память хуже, чем в начале карьеры.

– Я думал, вам сорок три.

Сколько?! Сорок три?! А вот это было глупо со стороны Галавана.

– Поймите женщин, нам важно всегда быть молодыми. – криво улыбнулась Маккарти, мысленно чертыхаясь.

Нигма тихо усмехнулся и наступило неловкое молчание. Док ждала, когда мужчина наконец уйдёт, в тот в свою очередь совсем не хотел этого делать.

– Как ты тут? Доволен, что сменил место работы? – продолжила беседу девушка.

– Да. – охотно ответил Эдвард, – Хотите секрет, как старому другу? Я нашел здесь то, что для человека важнее всего на свете. Знаете, что для человека важнее всего на свете? Даю подсказку: не деньги, не репутация. Считайте это небольшой загадкой.

– Любовь?

В ответ Эдвард лишь одарил «инспектора» улыбкой, как бы говорящей «Я знал, что вы – свой человек».

– Было приятно увидеть тебя, Эдвард, – Хейли слегка развела руки в стороны, как бы давая понять, что готова напоследок приобнять «старого друга», чёрт его подери.

А тот довольно обхватывает её плечи, и Хейли даже нравится в теплом кольце длинных рук.

– Вы казались мне выше, – говорит Нигма прямо в её ухо.

– Три года, милый, – девушка легонько хлопает его по спине и отстраняется, – Три года.

Мужчина уходит и Хейли отмечает, что он – очаровательный человек. Ну, на первый взгляд и на её вкус. Она не доверяет себе после того, как влюбилась в психопата, убившего свою мать, и теперь вспоминает этот факт куда реже, чем его образ.

– Комиссар Эссен, – бросила девушка, заходя в слегка приоткрытую дверь и вставая у входа в стереотипной «позе копа», вытянувшись и сложив руки за спиной, – Инспектор Педдингтон, северное отделение полиции.

Эссен стояла за столом, застигнутая врасплох. Девушка начала глупо улыбаться, а та, прищурившись, разглядывала её, пытаясь понять, как из сорокалетней она превратилась в едва совершеннолетнюю девчонку.

– Миссис Педдингтон? – женщина скептически выгнула бровь и сложила руки на груди.

Чёрт, что-то снова пошло не так. Хейли снова вспомнила, как еще в начале отметила, что этот план слишком рискованный. Она нервно сглотнула и, кажется, по её лбу прокатилась капелька пота.

– Я поражена, что ты настолько похожа на Мойру Педдингтон, но неужели ты серьёзно держишь меня за идиотку и думаешь, что я не сразу поняла, что ты – другой человек?

«Почему она так быстро это поняла?» – всерьёз недоумевала Маккарти, но вскоре упрекнула себя за это, осознав, что факт, будто мистер Нигма ничего не заподозрил – просто невероятное везение. А вообще огромная вероятность того, что он просто подыграл.

– Эм… – невнятно издала Хейли, думая, что сейчас нужно немного потянуть время, потом бежать со всех ног, а затем придумать, чем таким эту ситуацию можно приправить, чтобы подать боссу, как достойный аргумент, почему она унеслась.

По спине побежали мурашки. В форме стало невыносимо жарко. Комиссар Эссен лишь смотрела на то, как жалка девушка, испуганно глядящая на неё. Удивительно, что она не схватилась за пистолет, или не позвала подмогу. Наверно, док сейчас просто слишком беззащитна.

Вдруг позади послышались шаги. Человек один. Насвистывает какую-то невнятную мелодию. Боже, неужели это – спасение, а не новый шаг к полному краху?

– Йоу, комиссар, – сквозь улыбку произносит просто до галлюцинаций знакомый голос.

Джером… Почему так быстро?

Эссен потянулась за пистолетом, но парень её опередил. Женщина подняла ладони и теперь она с испугом глядела на парочку юных психов в полицейской форме.

Так же из-за спины раздались выстрелы. Грохочущие залпы, сопровождаемые вспышками, человеческими криками и отдельными визгами Хейли.

– Уходи, дальше я сам. Найди Гринвуда, – тихо произнёс Джером, когда бойня стала менее громкой, и девушка, видевшая его лицо, отражающее предвкушение чего-то сладкого для него и мучительного для остальных, поспешила выполнять приказ.

Она вышла из кабинета и замерла с раскрытым ртом, увидев смеющихся «Маньяков», расстреливающих копов. Мужчины и женщины лежали на полу, издавая стоны боли, или навеки молча. От такого зрелища, от сочетания цветов синей формы и багровой крови на ней, слившихся в одно смазанное пятно, закружилась голова. Хейли прислонилась к стене и обессиленно съехала вниз, даже не заметив попутной потери фуражки. Стрельба не прекращалась и на ватных ногах, не помня каждую последнюю секунду, девушка добралась до двери, ведущий в большой коридор, куда ещё явно направятся преступники.

«Боже, во что я ввязалась?» – в который раз ужасалась Маккарти. Она не такая… Не такая… Не может она смотреть на людей, убитых её же товарищами и не сможет сделать того же.

Это кажется смешным и глупым, если учесть то, что было всего лишь пару часов назад. Она не смогла бы поджечь автобус с черлидерами, но и глазом бы не моргнула, глядя, как это делает Джером.

Кто она? Новоиспеченный псих, или просто влюбленная дура? Наверное, второе. Она тысячу раз слышала, будто у рыжих нет души. Мозг понимал, что в данной ситуации это – чистая правда. А сердцу на это плевать. И сердце побеждает разум.

Это уже попахивает раздвоением личности… Хейли нервно смеётся и чувствует, как на глазах выступают слёзы, но не спешат даже пересечь границу ресниц.

– Док, – раздаётся противный голос сквозь шум.

Это прозвище прижилось, хех.

Девушка поднимает взгляд и видит Хельзингера с двумя автоматами в руках. Он молча вкладывает один из них в её руки.

– Иди по коридору и убей всех, кого увидишь на своём пути, – со злорадной гримасой выдаёт он и подталкивает Хейли к уже открытой двери.

Боже… Убить всех… Девушке досадно от понимания, что она не сможет. Она слишком слаба для этого. Но какой-то голос в голове, подозрительно напоминающий хриплый баритон Джерома, приказывает ей взять себя, наконец, в руки…

Хейли решительно шагала по коридору и внушала себе: «Я убью первого же, кого увижу за одной из дверей. Я не буду трусихой. Я не сжалюсь». Она заходит в дверь с надписью «М.Е. LAB» и… забывает все свои обещания, при виде женщины, испуганно смотрящей на неё.

– Ли?!

– Хейли…

Доктор Лесли Томпкинс. Женщина, с которой дед познакомил Хейли 3 года назад, когда девушка лишь начала знакомство с жизнью лечебницы Аркхем. Ли сразу же взяла её под свою опеку, стала ей настоящим другом, многому научила и своим примером вдохновила на то, чтобы всё-таки стать врачом.

Мисс Томпкинс тоже прекрасно помнила внучку Чарльза Маккарти, пятнадцатилетнюю девочку, широко распахнутыми глазами озирающуюся по сторонам и нервно поправляющую очки, но сейчас с трудом узнала её в девушке в полицейской форме, держащей в руке автомат.

– Ли… – прошептала Хейли, окончательно отдаваясь во власть своему прошлому и желанию снова приблизиться к нему.

– Боже… – Лесли подошла к ней и крепко обняла, – Я так испугалась, когда узнала, что тебя похитили. Девочка моя… – тихо говорила доктор Томпкинс на ухо старой знакомой, – Что произошло? Что они с тобой сделали? – она отстранилась и с беспокойством смотрела в глаза девушки.

– Я в порядке. Честно. – грустно улыбнулась девушка и сделала шаг назад.

Она ещё не забыла, зачем здесь. Доктор Томпкинс непонимающе смотрела, как та заряжает оружие.

– Ложись на пол и не шевелись, – приказывает Маккарти.

Томпкинс не понимает зачем, но спешит последовать этому «дружескому совету».

Хейли несколько раз стреляет в потолок и от волнения женщина коротко взвизгивает.

Док делает шаг к двери, но та сама открывается и в лабораторию входит Гринвуд. Он делает всего один шаг, осматривается, задерживает взгляд на ногах, выглядывающих из-за стола, на котором лежит никто иной, как Допкинс. Мужчина усмехается, глядя на труп бывшего компаньона и уходит прочь.

Все больше теряясь в реальности, доктор Томпкинс поднимается на ноги. Она поправляет халат и смотрит на Хейли с недоверием и лёгким укором.

А та уже не может сдерживаться. В висках пульсирует, с силой сжимающиеся челюсти сводит, глаза закрываются и по щекам, кажется, будто просто реками, текут слёзы. Посторонние шумы смешиваются в гул, на первый план выходит вой, идущий из недр собственных разбитых внутренностей и возглас «Боже мой!» в голове.

Хейли позволяет себе разрыдаться. У неё есть на это право. Она уже сделала слишком много невозможного для себя и может показать, как это убивает. Лесли приобнимает её содрогающиеся плечи.

– Ли… – на выдохе выдаёт девушка, так, что будь это слово подлиннее, его значение было бы невозможно понять.

– Тише… – шептала доктор Томпкинс, утешительно поглаживая её волосы.

– Прости меня, – выдавила Маккарти и с новой силой продолжила рыдать в плечо старой подруги.

Ли… Милая Ли, думала Хейли. Она ведь очень рискнула, не убив её. Что, если бы Гринвуд решил проверить, действительно ли она мертва? И тогда пристрелил бы обоих. Боже, какой ужас. Девушка держалась за плечи доктора Томпкинс, желая спрятаться в её объятиях от всего этого злого порочного мира, который был так близко секунды назад. Она вспомнила, как когда-то давно точно так же беспощадно пропитывала её халат своими слезами, когда думала, что не сможет работать в Аркхеме. Но психлечебница стала ей вторым домом, а Лесли – матерью, сестрой и лучшей подругой одновременно, как бы не мило это не звучало в данном контексте.

– Ты спасла мне жизнь, извинения приняты, – улыбнулась женщина и немного отстранилась от Хейли, чтобы взглянуть ей в глаза.

Они были красными, в обрамлении слипшихся от слез ресниц.

– Хейл, ничего не бойся, – успокаивала Ли, – Я могу тебя спрятать. Эти бандиты уйдут, я отведу тебя к полицейским, ты все им расскажешь. Тех маньяков найдут и посадят, а ты больше никогда их не увидишь и не возьмешь в руки оружие.

– Заманчивое предложение, – улыбнулась девушка, вытирая мокрые щёки, – Но ты не понимаешь…

– Чего я не понимаю? – с искренним недоумением подняла брови доктор Томпкинс.

– Я не могу.

– Что?

Хейли сдерживала нервный смех. И как сказать Лесли, что она сейчас уйдёт с теми, из-за кого едва её не убила, потому что несмотря на все тяготы преступной жизни готова идти дальше в бездну за одним рыжеволосым маньячиной, похитившим её сердце?

– Я делаю это не совсем не по своей воле.

Лесли часто заморгала и начала открывать рот в попытке что-то сказать, но, видимо, потеряла дар речи на несколько секунд, но потом лишь снова спросила:

– Что они с тобой сделали?

А почему бы не рассказать Лесли злодейский монолог о том, как она страдала и в итоге стала извергом? Конечно, у неё все куда веселее и менее трагично, но именно такие истории из фильмов в первую очередь приходят в голову.

– Сначала меня похитили за то, что я оказалась в нужном месте в нужное время и помогла вытащить психов из Аркхема. В итоге они сделали меня частью своей преступной шайки. Сюда меня отправили в качестве ключа от входа в департамент. И я оказалась идиоткой, раз не догадалась, что была всего лишь способом отвлечь тупых охранников. Я ведь всерьез считала, что босс думает, будто меня так никто и не раскусит. А сделать это пришлось, так как до этого я провинилась перед ним.

– Кто ваш босс? – первым делом поинтересовалась Лесли, что немного обидело.

– Я не сдам его.

– Почему?

– Не хочу.

Доктор Томпкинс все больше становилась похожа на человека, в мозгу которого сейчас происходит колоссальное количество процессов, так как полученная информация была, мягко говоря, необычной.

Внезапно женщина кинулась в сторону двери и выбежала за неё. Хейли даже не успела опомниться, но как только это удалось – бросилась за ней и подумала, что доктор окажется в опасности прежде, чем поняла, что дверь заперта. Чёрт…

«Лесли!», – кричала она, стучась в стекло двери. Конечно, это было бесполезно.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Хейли била носками лакированных туфель по стене, желая тем самым снять напряжение. Не получилось.

И снова приходит осознание того, что сегодняшний вечер можно сильно приуменьшая назвать неудачным. Все так хорошо начиналось… Наверное, возможность лишь недолго подержать Джерома за руку была подарком судьбы перед наказанием за то, что она свернула на кривую дорожку.

Хейли садится на пол и прислоняется спиной к стене. Может, снова поплакать? Пожалеть себя, с горечью попрощаться с жизнью добропорядочного гражданина? Нет, на сегодня и так слишком много соплей и доказательств собственной ничтожности.

Поэтому девушка смеётся. Поначалу с трудом выдавливает из себя хохот, но потом он сам наполняет добрую часть полицейского участка.

Минут двадцать Хейли сидела у стены, глядя в одну точку на полу. Может, это была кровь, может, пролитый кофе. Отсутствие очков на носу позволило задаваться этим философским вопросом почти всё время. Выстрелы уже не были слышны, что было с одной стороны поводом не бояться за Лесли, а с другой – причиной волноваться о себе. Где Джером? Хельзингер? Гринвуд? Барбара? Не могли же они её бросить. Большую часть размышлений занял именно этот вопрос, внешне сопровождаемый шумным прерывистым сопением и нервным сминанием левого рукава синего пиджака.

Но скоро послышался звук, который обычно бывает, когда человек пытается попасть ключом в замочную скважину. Дверь слегка скрипнула и в лабораторию ворвался высокий мужчина в строгом костюме, держащий в руке пистолет. Так же он привлекал особое внимание кровью на лице. Неужели коп, выживший в этой бойне?

Хейли медленно, как какая-нибудь ведьма, сумасшедшая, или одержимая страшным существом героиня дешёвого боевика, повернула голову на полицейского.

– Советую не совершать глупых поступков, – почти убедительно проговорил коп.

Девушка усмехнулась, глядя в дуло пистолета, направленного на неё. Кажется, у её стресса наступила новая стадия под названием «Мне слишком хреново для того, чтобы отказаться от возможности вообразить себя бессмертной».

– Здрасте, – с грустным смирением произнесла Хейли и стала ждать, что же сделает этот коп, как долго он будет тыкать ей в лицо пушкой.

Вслед за этим человеком вбежала Ли и, шепнув что-то на ухо мужчине, принялась поднимать с пола Хейли.

Не увидев никакого сопротивления со стороны девушки, а напротив доверие к судмедэксперту, полицейский убрал пистолет и достал наручники.

Уверенность испарилась и наступило смирение. Скорее всего, просто появилось понимание, что «Маньяки» уже не вернутся. Джером за ней не вернётся. Хейли сама протянула руки, позволяя их заковать в эти чёртовы железяки, с непривычки кажущиеся жутко холодными.

Ужасное завершение прекрасного дня. Хейли в сопровождении копа направляется в компанию психов, бомжей, хулиганов и прочих. Перед уходом она виновато смотрела на Лесли.

***

«Да я сам просто псих, раз позволил этой девчонке стать частью нашей команды», – мысленно сокрушается Галаван.

«Идиотка», – закатывает глаза Джером.

Он убил чертову тучу невинных людей, комиссара полиции Готэма и ненавистного Гринвуда. Куда-то пропал Хельзингер. Теперь психов только двое, и если вышеуказанные факты радуют, то исчезновение Хейли потрепало его нервы. Они вспомнили о ней тогда, когда времени оставалось в обрез. Девушка не пришла к ним, а драгоценные минуты на её поиски тратить никто не стал.

– Нам не нужно, чтобы у копов был тот, кто располагает информацией, – тщательно скрывая раздражение, декламирует Галаван.

К ней нет жгучей ненависти, но и симпатией отсутствие желания убить назвать трудно. Эта девчонка сейчас точно сидит за решёткой и ждёт допроса. Она стала причиной проблемы, из-за которой её придётся… Да, убить. Завтра они пойдут в участок и прикончат дока, чтобы та не проболталась о том, кто начал всю чертовщину в Готэме.

«Ну и славно. Сама виновата», – думает Валеска, а вслух тихо смеётся и изредка соглашается с шагами алгоритма убийства девушки.

========== Часть 6 ==========

Хейли более чем не весело. Какого-то чёрта её не допросили сразу же после того, как поймали. Она не закрыла глаз ни разу за всю ночь, проведённую за железными прутьями. Это мешал сделать страх, так как её посадили с пятью алкашами-бомжами, устроившими беспорядок возле самой элитной мусорки Готэма. Не то, чтобы док имела что-то против бомжей, но терять бдительность ей не позволял инстинкт самосохранения.

Но этот страх занимал всего около пятнадцати процентов причин бессонницы девушки. Пятью процентами была головная боль, явно на нервной почве, а остальными восьмьюдесятью – злость. Гнев и ненависть в душе, прожигающие насквозь каждый нерв в организме. Она не злилась на Ли за то, что та её удержала в лаборатории, нет. И не на, как оказалось, детектива Джеймса Гордона, а по-совместительству возлюбленного доктора Томпкинс, который так быстро усадил её в клетку. А так же не на своих коллег, которые не сделали ничего, чтобы найти её и забрать с собой. Хейли злится на себя за то, что своей слабостью и простодушностью, снова вырвавшимися из недр души и захватившими власть над её поступками, сама позволила сделать Лесли, её хахалю и «Маньякам» то, за что можно было бы злиться. А ведь ещё прошлым утром они с Джеромом угнали машину и устроили разгром на дороге, а инициатором этого была именно она…

Джером… Чёрт возьми, Хейли как последняя идиотка ждёт, что он придёт за ней. Что вот-вот к камере подойдёт человек в полицейской форме, его голова будет опущена и вдруг из-под фуражки послышится знакомый смех. Это так глупо, так в её характере и не в характере рыжего психа, что Хейли невольно кривится.

Кстати, около часа назад, как только закипела жизнь в участке, к ней пришла Лесли. За что девушка полюбила её ещё больше, так это за то, что она не ругалась на неё, или наоборот не просила прощения за то, что сдала копу, а просто сказала «Это не допрос, поэтому единственное, что я у тебя спрошу – как твои дела». Общение с Ли и разговоры о психопатах и Аркхеме (они ведь с недавних пор коллеги, как-никак) скрасили около двадцати минут за решёткой. Напоследок женщина внимательно осмотрела её руки, голову и попросила сделать различные движения ногами, объяснив это тем, что в стрессовой ситуации человек может получить ужасную травму и даже не заметить этого. Слава Богу, не обнаружилось ни переломов, ни дыр от пуль в животе.

Копы начали суетиться и бегать по участку, кричать на тех, кто сидел за железными прутьями, нарушители закона стали просыпаться и мисс Маккарти подготовились к новой порции речей на языке пьяниц, которым, увы, почти никто не в силах овладеть, и попыткам одного из них заснуть на её коленях.

Впервые в жизни она оказалась в департаменте полиции и ей всегда хотелось здесь побывать. Но обычно она представляла, что отправится сюда как опытный эксперт, в качестве приглашенной звезды для расследования дела о каком-нибудь психе, а никак не смотря на жизнь копов с ракурса преступников.

И вот участок совсем проснулся. Джим Гордон, вчерашний герой, чаще всех быстро шагал из одного угла в другой, периодически отдавая приказы коллегам. К клетке, в которой преступники сидели, будто звери в зоопарке, тоже начали подходить и с грозным видом стучать по железу дубинками.

Хейли сидела, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, наблюдала за всем этим зрелищем и часто закатывала глаза.

Пьяницы начали подавать голос и теперь ночь терзания своего мозга в абсолютной тишине и покое точно закончена. Док заулыбалась, когда тощий мужчина лет пятидесяти сел на скамейку, зевнул, проморгался, а потом выдал тоном истинного джентльмена: «Добрый вечер, уважаемые сокамерники!». И неважно, что сейчас совсем другое время суток. Маккарти не была удивлена, узнав, что подобные люди не всегда хамы… Ох, кого она обманывает? Хейли всегда была жертвой стереотипов и то, что нелицеприятный человек и внутри урод – один из них.

Копы говорили далеко не тихо и не составило труда разобрать, что они ищут «маньяков», а в особенности Джерома. Ищут его связи с цирком и думают, не знает ли чего его отец. А так же упомянули, что пропал Хельзингер, несмотря на то, что он «здоровенный гориллойд».

– Здесь убили Сару Эссен и девять наших братьев, – внезапно раздался громкий голос Гордона, заставив девушку вздрогнуть.

Ох, неужели мы речь толкать собрались?

– В нашем доме! Их убийца стоял и смеялся над нами!

Да, знатную здесь вчера «маньяки» бойню устроили. Док уже не чувствует того отвращения, что появлялось при виде трупов, а просто пропускает мимо ушей высказывания о том, об этом нельзя забывать. Наоборот, она гордится своими новыми друзьями.

И снова голову заполонили мысли о том, что все, что творится сейчас – ужасно скучно. Нет страха распрощаться со свободой, честью, больше никогда не увидеть тех, кто дорог, нет. Есть лишь осознание того, что на данный момент не хватает безудержного веселья в духе «маньяков», получения извращенного удовольствия от собственной тошноты при виде крови и боли в ушах, появляющейся от звука отчаянных криков людей.

– Маккарти, – раздался мужской голос над ухом, совсем отвлекая от жалости к своей несчастной участи.

Хейли повернула голову, но ничего не увидела, кроме какого-то серого фона перед глазами. Только сейчас она поняла, что до этого пребывала в почти абсолютной абстракции. Заставив внутренний объектив, как у камеры, настроить фокус, девушка поняла, что смотрит куда-то в живот нарушителю спокойствия. Она подняла взгляд и узнала в этом копе старого доброго Гордона.

– Какие люди! Со сцены и сразу ко сброду? Достойно уважения, – пытается съязвить Маккарти.

– Странно, обычно люди в такой ситуации радуются, – относительно доброжелательно отвечает детектив, шумно возясь с массивным замком на решётке.

Это что, особенность такая, попадать ключом в скважину минимум с третьего раза?

Мужчины в грязных одеждах встрепенулись.

– Нет, нет, нет, дамы вперёд! – заметив это, запротестовала Хейли. Всё-таки путешествие по коридору – какая-никакая, а смена обстановки.

Она вскочила с места и спокойно дала надеть на себя наручники. Перешагнув небольшой порог, Хейли почувствовала, как все мышцы в теле лёгкой болью отреагировали на то, что их привели в действие, и с хрустом размяла шею. Девушка с грустью взглянула в сторону такого близкого выхода, но тут же отбросила все мысли о том, чтобы попытаться ещё больше к нему приблизиться.

Гордон лично вёл её в допросную, но не как это обычно делали смотрители Аркхэма, подгоняя сзади, будто какую-нибудь кобылу, а просто надеялся на то, что она не попытается убежать и силу применять не придётся. Может, по доброте душевной, а может Лесли замолвила за неё словечко. Хейли была благодарна за это и спокойно шагала вглубь участка. Проходящие мимо копы немного странно смотрели на неё и док первым делом подумала, что это из-за того, что одета она как полицейский, но спустя несколько секунд поняла, что каждому из них корчит безумную рожицу, широко раскрывая глаза и высовывая язык.

Через какое-то время извилистой дороги, преодолев множество пустынных коридоров, Маккарти оказалась в комнате с решеткой на одном небольшом окне. Она оказалась уютнее, чем ожидалось ранее: стены мягкого коричневого цвета, в центре железный стол, с двух сторон от него два деревянных стула.

Гордон любезно усадил её на один из них, а сам сел напротив. Он привычным образом сделал серьезное, немного грозное лицо, сложил руки в замок и начал уверенным голосом:

– Итак, мисс Маккарти…

– Хейли, – поспешила перебить девушка, – Просто Хейли.

– Хейли… Хорошо, – немного озадаченно повторил детектив, но тут же нахмурился, – Кто тебя похитил?

– Ох, не в бровь, а в глаз, – док откинулась на спинку стула с видом, полностью выражающим её восхищение.

– Зачем ходить вокруг да около? – уже более по-человечески поинтересовался Гордон.

– Верно. Но обычно вы, копы, настолько тупые, что совершенно нормальные вещи с вами становятся непривычными, – Хейли твёрдо решила приводить в действие план В: «Вести себя, как подросток-бунтарь, стремящийся оскорбить всё и вся своим псевдо остроумием». Конечно, название у него было не таким, а внушающим, будто этот план эффективен.