Текст книги "Расправлю крылья в зарослях терновника (СИ)"

Автор книги: beeksu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Ганнибал вцепился в её руку, резко дернул, вывернув её из сустава – кинжал выпал из пальцев, звякнув, откатился в сторону. И пока Беделия заливалась в крике, толкнул её в сторону Уилла, оказавшись за спиной женщины в считанные секунды.

Уилл видел полные испуга и ужаса глаза охотницы, её отчаяние и боль, когда сильные пальцы Ганнибала легли на её шею и резко сдавили.

Охотник держал свою жертву, обнимал в смертоносных объятьях, сдавливая грудную клетку и горло.

Беделия открывала и закрывала рот, с трудом вырвав одну руку из цепкой хватки Ганнибала, дотянулась до его волос и вцепилась. Но дернуть за них Ганнибал не дал, надавил на горло женщины с такой силой, что рука Беделии ослабла, скользнула по предплечью своего убийцы.

Уилл, сглотнув, наблюдал за тем, как Ганнибал медленно душил свою жертву. Убивал привычно, спокойно, с легким намеком на удовольствие, сквозившее в его потемневшем взгляде.

Беделия хрипела, показывая клыки, семенила ногами и продолжала отчаянно цепляться за запястье Ганнибала, но тот был в разы сильнее своей соплеменницы.

– Зря выследила, – шепнул он ей тихо на ухо, втянул аромат волос и резко вскинул глаза, уставившись на Уилла.

У того подкосились ноги, он сполз на землю и судорожно втянул в легкие воздух и собственные стоны, готовые сорваться с губ с любое мгновение.

Ганнибал смотрел на него. Убивая, он смотрел Уиллу прямо в душу, пронизывая насквозь тяжелым жадным взглядом, словно приказывал не отворачиваться и наблюдать за тем, кем именно он являлся. Приоткрывал завесу тайны над тем, сколько истинно силы таилось внутри.

У него вздулась венка, идущая через висок к глазу и щеке, волосы растрепались сильнее, закрывая часть лба, а глаза потемнели до гибельной черноты.

Беделия вскинулась в последний раз, обнажила острые клыки в предсмертной гримасе, и затихла. Ганнибал, подхватив её потяжелевшее тело, приложил ладонь к лицу женщины, и, убедившись, что даже намека на дыхание не оседало на его пальцах, ослабил объятья.

Беделия рухнула к его ногам, светлые волосы шелковым саваном обрамили мертвое лицо.

– Зачем? – слово вырвалось с тихим свистом.

– Она охотилась за мной, – спокойно объяснил Ганнибал, переступая через тело Беделии. – Я решил, что наступил момент открыть охоту на неё. Пойдем, Уилл.

– Ты бросишь её здесь?

– Я уберу. Позже, – спокойно, словно разговор шел о мусоре, а не о мертвой охотнице, отозвался Ганнибал.

– Все равно я тебя не боюсь, – прошипел он, когда Ганнибал схватил его за связанные запястья и потянул за собой.

– Твоя бравада похвальна, Уилл.

Дорога до выщербленных в цельном куске скалы ступенек заняла несколько минут. Уилл застыл рядом со старой колонной, поддерживающей на четверть обвалившуюся арку, испуганно глянул на уходящие в глубокое озеро ступеньки. Часть потолка обвалилась; куски рухнули в воду, образовывая переправу на другую сторону.

Ганнибал бесцеремонно подтолкнул Уилла в спину, принуждая первым ступить на камни и перейти озеро.

– Не волнуйся, – заверил он, когда Уилл пересек озеро и остановился на ровной площадке, до которой не поднялась вода. – Здесь нет хищников, кроме меня. Можешь спокойно мыться.

Ганнибал вытащил нож и перерезал веревки.

– И ещё одно, – предупредил он, прежде чем Уилл дернулся, стремясь вцепиться ему в горло. – Не пытайся найти выход через эти лабиринты. – Он указал на множество ходов, зияющих черной непроглядной тьмой. – Заблудишься.

Ганнибал сбросил рюкзак и сумку на плоский камень, усмехнулся, увидев, какой злостью вспыхнули глаза Уилла:

– Но можешь, конечно, попытать счастье.

От голода и усталости Уилл не стал спорить, рассеянно кивнул и принялся расстегивать пуговицы на одежде. Ганнибал заинтересованно вскинул брови, но наткнувшись на хмурый настороженный взгляд Уилла, поспешил уйти, дав ему немного времени на одиночество.

Вода в озере оказалась прохладной, и Уилл, побросав вещи на берегу, окунулся в неё неприветливый плен. Когда руки и ноги стали неметь от холода, он быстро ушел вниз с головой, а потом поплыл в сторону мелководья.

Вступать с Ганнибалом в открытое противостояние было опасно. Из тех немногих охотников, что он успел повстречать, Ганнибал являлся самым непредсказуемым и опасным. Он мог спокойно улыбаться, рассказывать о чем-нибудь, а потом взять и задушить, как это случилось с красивой охотницей. Женщину было немного жаль, но, судя по тяжелому взгляду Ганнибала, тот в момент убийства заканчивал какой-то давний конфликт, предмет которого Уиллу знать было необязательно.

Уилл задумчиво втирал в волосы песок, вымывая пот и сальную грязь, быстро растер остатки по плечам и груди, а потом вновь нырнул.

– У тебя хорошее тело, Уилл. Сильное и гибкое, – Ганнибал стоял на берегу, рядом с брошенными вещами, наблюдал за его плесканиями.

– Ты действительно животное, раз подкрадываешься так тихо, – зашипел Уилл, выбираясь на плоский камень.

– Это часть моей природы, – Ганнибал улыбнулся, скользнул взглядом по его мокрому голому телу, а потом бросил что-то рядом с сумками.

– Заяц? – удивленно переспросил Уилл, рассматривая маленькую серую тушку.

– Ты же не ешь человечину, – Ганнибал прищурился. – Заканчивай с водными процедурами. Без одежды ты острее пахнешь – это сильное искушение для меня.

У Уилла нервно дернулась верхняя губа. Повернувшись к Ганнибалу спиной, он подхватил свою одежду и, вернувшись к озеру, принялся выполаскивать влагу и пыль дороги.

– Почему ты не можешь питаться так же, как и люди? – Уилл шоркал свою накидку.

– Ты говоришь такие глупости, – Ганнибал закинул рюкзак с мясом и органами между огромными валунами, туда, где было прохладнее. Вытащив нож и, подхватив тушку зайца за ушки, осмотрел добычу и принялся разделывать, бросив её на камень. – Люди могут питаться корнеплодами, листьями и травами, но не забывай, Уилл, что основной рацион вашего питания занимает мясо. Вы выращиваете свиней и коров на убой, охотитесь на мелкую дичь и птиц. А мы иногда охотимся на вас. Это простая пищевая цепочка.

– Где вы встали на уровень выше, – Уилл прополоскал штаны, выжал, как мог, а потом надел, чтобы не провоцировать Ганнибала на агрессию. Как долго тот собирался с ним играть, Уилл не знал, но за любую отсрочку, что Ганнибал даст, он сможет подготовиться к побегу, усыпив бдительность охотника.

– Теперь охотники верхушка пищевой цепи. И это не может не радовать, – Ганнибал быстро завернул в заячью шкурку кишки.

– Ты мог бы стать другим, – Уилл натянул выполосканную рубаху.

– Зачем? – он промыл тушку в воде и занялся костром.

– Чтобы жить с нами в мире, – пробурчал Уилл, отводя взгляд от рук Ганнибала. Тот быстро сложил веточки, что принес с собой, чиркнул несколько раз камнями друг об друга и поджег хворост.

– С людьми? – засмеялся тот. – Сколько тебе лет, Уилл?

– Двадцать пять, – отозвался он.

– Ты ещё очень юн, – Ганнибал надел тушку зайца на веточку, сунул её в огонь. – И много не понимаешь, не смотря на то, что являешься сновидцем. Ты же видишь сны об истине жизни?

– Да.

– И что они тебе говорят?

– Охоться, чтобы выжить.

– Вот ты и ответил на свой вопрос, – Ганнибал говорил мягко, словно с ребёнком общался. – Зачем вновь ставить вас выше?

– Ты уверен, что дым не заметят? – поспешно спросил Уилл, переводя разговор в другое русло.

– Не заметят, – Ганнибал покрутил ветку. – Другие охотники пугают тебя сильнее, чем я?

– Да, – тихо ответил Уилл, принюхиваясь к аромату поджариваемой на огне зайчатины.

Взгляд у Ганнибала потяжелел. Он ненавязчиво облизнул губы, рассматривая Уилла. После купания лицо у того посвежело, щеки зарумянились, а темные волосы, ещё не до конца просушенные, начали завиваться на концах.

– В действительности, – Ганнибал повертел веточку, позволяя тушке зайца прожариться с другого бока, – ты боишься не того, кого следует, Уилл.

***

Уилл всегда думал, что охотники жили, подобно дикарям. В своих снах он никогда не затрагивал их жизни – хватило кошмаров, что мучили его в детстве. Но сейчас, неотступно следуя за Ганнибалом, он пораженно рассматривал огромные каменные дома, выстроенные на вершинах невысоких скал, затерянных среди монолитов своих собратьев, теряющихся в сизой дымке тумана и облаков.

Скалы соединяли друг с другом мосты, по которым безостановочно двигались серые, черные, разноцветные фигуры. Город находился в нескольких милях от них, гудел своей привычной жизнью.

– Ты поведешь меня в город? – с ужасом шепнул Уилл.

– Нет. Я не живу в городе, там слишком шумно, – Ганнибал окинул задумчивым взглядом острые пики многоуровневых домов. Он родился в этом городе, в нем же и вырос, но тот так и не стал ему родным.

Уилл оступился, едва не сорвавшись с узкой дорожки. Ганнибал быстро схватил его за плечо и прижал к себе. Мелкие камешки полетели вниз, весело застучав по каменистому склону, тихо рассыпались горохом у подножья скалы.

– Тебе нужно быть острожным, – пожурил его Ганнибал, рассматривая испуганное лицо Уилла, его дрожащие губы. – Нужно спешить. Не хочу, чтобы мясо испортилось.

Уилл смертельно побледнел, дернулся, чтобы освободиться из объятий Ганнибала, но тут же замер, вспомнив, что сейчас не лучшее время проявлять характер – горная тропка ещё не закончилась.

– Спасибо, – слабо проблеял Уилл, осторожно высвобождаясь из крепких объятий.

– Тебе понравится мой дом, – произнес Ганнибал, плотоядно поглядывая на его шею.

– Тебя меня сразу убьешь и разделаешь, да?

Ганнибал потер подбородок, задумываясь над его вопросом:

– Нет. Помучаю предварительно, – усмехнулся он, сверкнув клыками. – Идем, Уилл, нам нужно успеть до заката.

Уилл надеялся увидеть мрачное здание, наполовину разваленное, со сгнившими перегородками и ветхими дверьми, но ожиданиям его не суждено было сбыться. Ганнибал увел его на много миль от города охотников, заставил взбираться в гору по пересохшему, заваленному огромными валунами, руслу реки, чтобы с ухмылкой подтолкнуть Уилла к белоснежным ступенькам, перед которыми тот изумленно замер.

С высокой клумбы свисали кисти ярких душистых цветов, их лепестки лениво устилали ступеньки, ложились под ноги разноцветным ковром. Над лестницей, клоня тонкие веточки, теряла цветы бурая вишня.

Уилл зачаровано наблюдал за сонным танцем вишневых корабликов, стремящихся к пристани земли. Алые корабли, подхваченные даже мимолетным дыханием ветра, раздували свои паруса, стремясь похвастаться своей умирающей красотой.

Ганнибал улыбнулся одними глазами, наслаждался искренним восхищением своего пленника, а потом легко коснулся ладонью спины Уилла, принуждая того сделать один шаг к ступеням. Тот так залюбовался его диким садом, пышущим красотой вишни и яблонь, ив и терновника, что не обратил никакого внимания на это движение. А Ганнибал, чуть прикрыв глаза, смаковал краткий миг контакта с телом Уилла. Тепло кожи обжигало даже сквозь одежду, оставалось на подушечках пальцев желанием продлить прикосновение.

– Ты думал, что я дикарь, живущий в пещере? – хмыкнул Ганнибал, когда они поднялись по лестнице на небольшой склон, с которого хорошо был виден роскошный, немного запущенный сад.

Вымощенные крупным камнем дорожки пересекали весь периметр владения: уходили влево, к мрачного вида часовне, вправо, к плачущим ивам. Ивы, склонив тяжелые головы, прятали в объятьях листвы каменные лавочки.

– Я представлял, что пройдусь по дороге, вымощенной костями, – пробормотал Уилл, рассматривая крышу мелькнувшего впереди дома. Самого обычного дома, как у людей. Двухэтажный особняк с рыжей черепичной крышей.

– И кто теперь из нас дикарь? – схватив Уилла за локоть, шепнул ему на ухо. – Мы? Или вы, живущие в тесных термитниках?

Уилл гневно зашипел:

– Я…

– Папа!

Что-то темное, юркое и стремительное налетело на Ганнибала и, засмеявшись, повисло у него на шее. А потом также быстро бросилось на Уилла, но не с объятьями. Скаля клыки, девушка стремилась разодрать Уиллу глотку.

– Ну, тише-тише, Эбигейл, – засмеялся Ганнибал, перехватывая девушку и с легкостью отрывая её от Уилла. – Ты можешь случайно навредить Уиллу, а на данный момент он гость в нашем доме.

– Неужели? – прохрипел объект нападения, потер шею. – Гость?

Ганнибал и Эбигейл с жадностью уставились на горло Уилла и одинаково облизнули губы. Оказывается, мелкая чертовка успела слегка поцарапать его клыком. И теперь маленькая ранка, набухнув, щипала и манила охотников ароматом горячей крови.

– Человек, – зачарованно пробормотала Эбигейл и как-то нервно заправила за ухо темный длинный локон волос.

– Человек, – подтвердил Ганнибал. – Это будет нашим маленьким секретом. Ты же понимаешь?

Эбигейл закивала, не в силах оторвать взгляда от Уилла. Ганнибал передал девушке рюкзак и сумку:

– Отнеси это в холодную. Посмотри, не испортилось ли ингредиенты.

Девчушка распахнула рюкзак и принюхалась. Уилла моментально замутило, он позеленел и отвернулся. Ганнибал же схватил его за шиворот, вскинул, как щенка и, к глубочайшему изумлению Уилла, лизнул в шею.

Эбигейл завистливо взглянула на влажный след, что её отец оставил на крохотной ранке, и поспешила в сторону дома.

– Зачем ты это сделал? – зашипел Уилл, освобождаясь из крепких объятий. Поспешно, с едва заметной нервной дрожью в руках, закрыл порез, из которого уже перестала сочиться кровь, запеклась соблазнительной красной черточкой, нарисованной клыками Эбигейл. – Зачем и ещё при девочке?!

– Она должна знать, чья ты добыча, Уилл, и не сметь на тебя претендовать, – Ганнибал потрепал его по затылку, развернулся и медленно пошел к дому. Уилл, растерянно помявшись, припустил следом. – То, что мое, принадлежит мне. Я не делюсь, – как ни в чем не бывало, продолжил Ганнибал, уверенный, что Уилл рядом.

Они прогуливались по саду, и любой, кто увидел бы их сейчас, не сказал, что один охотник, а второй его добыча. Уилл понимал, что сейчас не лучшее время для нападения. Необходимо выждать, притаиться и выработать план дальнейших действий. Пока у Ганнибала и его плотоядной дочурки были запасы, он мог не опасаться за свою жизнь, а когда положение дел примет иной оборот, он успеет почувствовать, он всегда чувствовал, когда атмосфера накалялась. Ему приснится эта опасность. Только с группой охотников он сплоховал. Чересчур устал, чтобы почувствовать их приближение.

Вымощенная крупным плоским камнем дорога уводила их все ближе к особняку. Ганнибал то и дело останавливался, чтобы взглянуть на пышущие красотой цветы, на тонкие иглы высокой травы, обнимающей клумбы.

Уилл рассеянно наблюдал за ним, скользил взглядом по наплечникам безрукавки, по широкой спине и линии длинных ног.

Ганнибал замер перед одним из соцветий, чуть нахмурил брови и недовольно сжал губы. Уилл уже успел заметить, что злость или гнев никогда не отражались на лице Ганнибала, но по надменно искривленным губам можно было прочесть недовольство – наивысшая степень отрицательных эмоций охотника.

– Беделия была матерью Эбигейл, – вдруг признался Ганнибал, опустился перед клумбой на одно колено и выдернул раздражающий его сорняк.

– Ты убил мать собственной дочери? – Уилл вскинул брови. – У тебя нет ничего святого!

– Она ушла от меня и заключила союз с другим охотником, – Ганнибал смял сорняк и отбросил в сторону. – А потом решила забрать Эбигейл. Мы… враждовали.

– А мне ты зачем это рассказываешь? – личная жизнь охотника мало его интересовала.

– Возвращаясь к разговору о царапине, – хмыкнул Ганнибал, вновь взглянул на черточку на шее своей жертвы и как-то странно улыбнулся. Уилл, сам не ожидая от себя, пристыжено опустил взгляд, уставился на свои пыльные ботинки.

– Не волнуйся, Эбигейл не сделает тебе больно. Она хорошая девочка, – успокоил его Ганнибал, а потом провел ладонью по склонной голове Уилла, зарылся пальцами в крупных кудрях темных волос.

– Ты что творишь? – раздалось злобное шипение.

– Трогаю тебя.

– Я заметил! Отпусти.

– И волосы мягкие, – ласково сообщил Ганнибал, перебирая колечки локонов. – И пахнут приятно.

– Хватит меня нюхать!

– Ничего не могу с собой поделать. Большое искушение, – ухмыльнулся Ганнибал, но руку все же убрал, освободил Уилла. И тот тут же отошел от него на шаг, глянул затравленным, но озлобленным зверьком.

– Ты…

– Поспешим в дом. Эбигейл должна была уже приготовить для тебя гостевую комнату и нагреть воду для купания. Раз ты наш почетный гость, мне необходимо приготовить роскошный ужин.

– Я не буду есть человечину! Ты меня не заставишь! – Уилл пылал праведным гневом, раскраснелся, став ещё более соблазнительным и манящим. Щеки разрумянились, а жилка на шее стала биться быстрее, дергалась в такт озлобленному сердцу. – Я лучше с голода….

– Ты неуважительно относишься ко мне, как к хозяину дома, – Ганнибал прищурил теплые карие глаза. – Холодная забита дичью и прочими продуктами. Ты же не станешь более оскорблять меня своим недоверием?

Уилл что-то пробормотал себе под нос, вновь уставился на свои ботинки, а потом нервно провел ладонью по лбу, убирая непослушные вихры волос. Ганнибал едва не застонал вслух, так ему хотелось повторить это движение, собрать пальцами липкую пленку пота с кожи Уилла, а потом ласково поцеловать в лоб.

Уилл вкусный. Очень соблазнительный.

Хотелось надкусить и распробовать деликатес, который сейчас смущенно топтался рядом и не знал, куда деть взгляд светлых сине-зеленых глаз. Темная бирюза и зеленая сосна, отстраненно подумал Ганнибал, уводя Уилла под крышу своего дома.

В дверь осторожно поскреблись и, не дожидаясь ответа, внутрь залитой закатным солнцем спальни прошмыгнула Эбигейл. Девушка неловко помялась на пороге, вскинула на Уилла полные любопытства светлые глаза.

– Папа сказал, что ты гость в нашем доме, – пробормотала она, теребя край своей изумрудной рубашки. – А с гостями не поступают так, как сделала я. Прости меня, пожалуйста. Это… было…. У тебя такой сильный запах.

– Я пахну? – Уилл поднял руку и принюхался, почти уткнувшись носом в сгиб локтя. Он только недавно вернулся из купальни, куда его отвел Ганнибал и провел там, по меньшей мере, час, отмокая в огромном мелком бассейне. Потом растирал себя щетками, скребками, смывая грязь и пот, втирал в волосы мыльный корень.

– Ой! Нет-нет! – Эбигейл замахала руками. – Вовсе нет! Ты не пахнешь, точнее, пахнешь, но… вкусно.

Она смяла край рубашки, а потом принялась разглаживать его.

– Очень вкусно. Как… цветы. Или спелые ягоды. Во рту моментально собирается слюна, – Эбигейл окончательно смутилась. – Только ярче. Пахнет горячей густой кровью.

Уилл хмыкнул, услышав, как шумно она сглотнула и вновь смутилась, потупив взгляд.

– Тебя отец прислал извиняться?

– Что?.. Нет! Папа не знает! Как только он закончит в купальне, сразу же займется приготовлением ужина.

При упоминании об ужине Уилл мгновенно помрачнел, что не укрылось от бдительной девчушки. Эбигейл потопталась с пару секунд на месте, а потом осторожно приблизилась к Уиллу, который стоял спиной к окну и хмурил брови. Осторожно коснувшись его предплечья, она застенчиво улыбнулась:

– Папа замечательный. Он никогда не сделал бы плохо или больно, не имея на то причин. Просто сейчас… мы и вы должны делить одно место обитания.

– Никогда бы не подумал, что стану травоядным, – Уилл устало потер лицо ладонью.

– Вы не травоядные, – Эбигейл улыбнулась. Клыки у неё были не такими острыми, как у Ганнибала, но выделялись четко, поблескивали опасной остротой. – Вы такие же хищники, как и мы, просто рацион нашего питания… более широк.

Уилл засмеялся, взглянул в светлые ясные глаза Эбигейл. Оказалось, что кроме темных блестящих волос и ярких серо-голубых глаз, по лицу Эбигейл были рассыпаны точки веснушек. Зацелованный солнечными лучами аккуратный нос и небольшой лоб, яркая линия губ. Она была совершенно не похожа на своего отца.

– Что это? – Уилл, присмотревшись, осторожно отвел в сторону тяжелую массу темных волос, открыл тонкую белую шею Эбигейл.

– А, это, – её губ коснулась печальная улыбка. – Это от мамы. Она сделала это не нарочно. Когда она пришла забрать меня у папы, её сопровождал невзрачный мужчина. Мне он не понравился сразу, мамин новый партнер. Она ссорилась с отцом, а тот, охотник,… смотрел на меня. И от его взгляда мне было не по себе. Папа, почувствовав напряжение, сказал мне уйти в свою комнату, но охотник вдруг кинулся ко мне, пытаясь задержать.

Эбигейл закусила нижнюю губу, видимо, воспоминания давались ей с трудом.

– И….

– Твой отец сцепился с охотником, – продолжил Уилл тихим голосом. – И пока он отвлекся, твоя мать пыталась увести тебя.

Эбигейл закивала.

– Но ты сопротивлялась. Ты не хотела уходить от отца. Тебе с ним хорошо, спокойно. Безопасно. Ведь ты знаешь, что он тебя защитит. Твоя мать сильно разозлилась, выхватила нож и хотела бросить его в Ганнибала, тот как раз повернулся спиной. Ты заметила опасность, грозящую отцу, и бросилась наперерез.

Эбигейл вновь кивнула, пораженная словами Уилла.

– Нож чиркнул по шее. Ты рухнула на пол, захлебываясь, булькая кровью. Твоя мать так испугалась, что даже не поняла, как охотник увел её, оставив Ганнибала заниматься твоей раной.

– Папа остановил кровь и зашил её. Сказал, что мне очень повезло, – кивнула Эбигейл. – Папа раньше врачевал.

– А сейчас он не практикует, – раздался от дверей спокойный голос.

Уилл и Эбигейл вздрогнули, словно заговорщики, пойманные на чем-то постыдном. Но если девчушка растерянно улыбнулась отцу, то Уилл, воровато глянув на вымытого и переодетого в свежую рубаху и штаны Ганнибала, вновь решил заняться изучением своих ног.

– Эбигейл, если ты закончила разговаривать с Уиллом, то, пожалуйста, спустись и помоги мне с ужином.

Девушка кивнула, мельком взглянула на Уилла и выбежала из комнаты, оставив отца один на один с гостем.

– Ты быстро нашел общий язык с моей дочерью.

– Учитывая, что при первой встрече она хотела вспороть мне горло, то, да, мы нашли общий язык, – съязвил Уилл.

– Отдохни немного перед ужином, – Ганнибал неожиданно схватил Уилла за подбородок, заставил вскинуть голову. И вновь профессиональным взглядом осмотрел его шею. Едва заметная черточка так и манила его, не давала покоя, заставляя раз за разом вспоминать сладость капли крови, попавшей на язык и её одурманивающий аромат.

– Животное, – прогудел Уилл, когда Ганнибал с трудом отпустил его, пригвоздил злым взглядом к месту. Но Ганнибал ответил ему легкой улыбкой и каким-то странным, нечитаемым выражением глаз. Не смотря на свежую одежду и чистое лицо, с которого Ганнибал стер угольную пыль, было в нем что-то такое, отчего Уиллу становилось не по себе. Он был почти уверен, что даже без оружия тот мог его убить, например, переломив хребтину.

Уилл лихорадочно пытался прикинуть, на сколько по времени плотоядной семейке хватит того, что болталось в набитом рюкзаке и сумке, но Ганнибал, будто прочитав его мысли, заявил:

– У меня на тебя другие планы. К столу тебя подавать не станут.

Уилл невольно поежился от этого ласкового теплого тона. Вновь попытался изобразить на лице каменное выражение, а взгляду придать более-менее агрессивные нотки, но голодный желудок забурчал, испортив момент.

Ганнибал тонко улыбнулся:

– Спускайся через двадцать минут.

Повернулся к нему спиной, но успел бросить через плечо:

– Мы с дочерью будем есть то, что я добыл, Уилл. Смирись с этим.

Уилл обреченно кивнул, понимая, что для охотников – хищников в большей степени, чем были и являются сейчас люди – это необходимость. Ведь не так давно на ужине у старейшины на стол подали молочного поросенка. Джек тогда расхваливал нежнейшее мясо, а Уилл с аппетитом поедал мягкую филейную часть.

От этих мыслей Уиллу стало совсем грустно.

Атмосфера за столом оказалась на удивление легкой. Ганнибал умело поддерживал разговор, а Эбигейл постоянно шутила и изредка бросала в сторону Уилла незначительные фразы, тем самым втягивая в разговор и его. Первое время ему казалось, что при виде пищи, приготовленной Ганнибалом, его затошнит. Но стол был красиво сервирован, к блюдам было подано вино, а перед Уиллом оказалась тарелка с пожаренными соломкой овощами и несколько небольших клубней картофеля.

Уилл, закончив рассматривать содержимое своей тарелки, с подозрением уставился на Ганнибала, но тот только усмехнулся и поднял свой бокал с вином.

Уилл с тоской подумал, что в его племени пили крепкий эль и медовуху из жестяных кружек или серебряных кубков. У охотников же прекрасное легкое вино болталось в высоких стеклянных бокалах на тонких ножках.

– Тебе не нравится этот букет? – с притворным ужасом спросил Ганнибал. – Это одно из моих любимых вин.

– У папы богатые виноградники за домом, в небольшой низине, – поделилась Эбигейл, кромсая мясо на своей тарелке. Уилл быстро отвернулся и вцепился в бокал. Немного покрутив его в руке, залпом выпил игристый напиток. Ганнибал одобрительно усмехнулся, прищурился, наблюдая за тем, как щеки Уилла понемногу начали розоветь.

Стол был небольшим, и Ганнибал, привстав со своего места, налил Уиллу вина до самых краев. Тот вновь вцепился в бокал и пригубил.

– Поешь немного, – подсказала Эбигейл. – Иначе захмелеешь.

Уилл кивнул, выпил почти половину одним щедрым глотком, а потом настороженно подцепил вилкой овощи.

Эбигейл, фыркнув, едва не рассмеялась, а Ганнибал заинтересованно приподнял брови, наблюдая за мучениями своего гостя. Тот, понюхав горстку овощей, все же решился их попробовать.

– Папа очень вкусно готовит, – улыбнулась Эбигейл, наблюдая за Уиллом, которого было уже не оторвать от тарелки.

Уилл согласно кивнул и вновь мельком взглянул в тарелку Эбигейл. Он с трудом признал, что то, что там лежало, скорее напоминало произведение искусства, но никак не отталкивающую человеческую плоть.

– Ещё вина? – немного отстраненно поинтересовался Ганнибал. Уилл рассеянно кивнул. В голове у него уже шумело, тело понемногу расслабилось, а перед глазами начали терять свои очертания предметы.

– Что это? Трофей? – Уилл кивнул в сторону стены за спиной Ганнибала.

– Мм? – Эбигейл посмотрела в том направлении и немного смущенно кивнула. – Да. Мой первый трофей. Голова оленя.

– Чучело, – буркнул Уилл, вновь прилипнув к бокалу с вином.

– Это была первая охота Эбигейл, – чинно заметил Ганнибал. В его взгляде появилась какая-то хитринка. – Она быстро учится.

– А раньше оленей почитали, – задумчиво протянул Уилл.

– Сказка? – Эбигейл едва не подпрыгнула от любопытства.

– Придание. Легенда, – ответил Уилл, едва ли не под стол прячась от пристального взгляда Ганнибала. – Охотники, выискивая однажды дичь на берегу, заметили, что вдруг перед ними появился олень, вошел в озеро и, то, ступая вперед, то, приостанавливаясь, указывал путь. Последовав за ним, охотники пешим ходом перешли озеро, которое до тех пор считали не переходимым, как море. Лишь только перед ними, ничего не ведающими, показалась земля, олень исчез. Не зная, что, кроме их родной земли, существует еще и другой мир, и приведенные в восхищение новой землей, они, будучи догадливыми, решили, что путь этот, никогда ранее не ведомый, показан им божественным соизволением. Они вернулись к своему племени, сообщили им о случившемся, убедили собратьев следовать путем, что указал олень. Всех пленных они принесли в жертву победе, остальных, покоренных, подчинили себе*.

– Олень стал для них символом, – протянул Ганнибал, когда Уилл закончил свой рассказ. – Кровавым оленем, из-за которого погибло множество людей. Неужели их смерти были божественным провидением? Или чей-то прихотью?

– Папа, – тихо шепнула Эбигейл, заметив, как помрачнел Уилл.

– А теперь мы убиваем и питаемся не только олениной, но и человечиной.

– И собственными собратьями, – зашипел Уилл. Он уже плохо контролировал себя, слова вырывались отрывисто, на тон выше.

– И такое бывает, – кивнул Ганнибал. – Это закон, когда вопрос встает о выживании сильных видов.

Уилл залпом допил вино.

– А вы ещё можете побороться с нами за место под солнцем, – улыбнулся он, нарочно скаля клыки. Уилл заледенел от ужаса и тихо попросил ещё вина. Эбигейл неодобрительно покачала головой, но смолчала. Её отец что-то задумал. И то, с какой жадностью он смотрел на буйные кудри Уилла, на румянец, украсивший уже не только щеки, но и шею, на заалевшие губы, говорило о степени его заинтересованности.

Эбигейл вздохнула, мысленно сочувствуя Уиллу. Отец так не интересовался даже её матерью, которую, Эбигейл знала, отец уже убил, ведь никто не смел претендовать на то, что принадлежало ему одному.

Уилл понял, что сопротивляться бесполезно. Он очнулся в тот момент, когда сверху уже навалилось тяжелое горячее тело.

Он не помнил, как вставал из-за стола, как поднимался на второй этаж и, опираясь ладонью о стену, брел к своей спальне. Даже тот миг, когда он упал в мягкий плен кровати, выветрился из головы. Зато жадное дыхание, трепавшее волосы на затылке, моментально привело в чувство.

– Ты что… делаешь?! – зашипел Уилл, извиваясь. – Немедленно слезь с меня!

Вместо вразумительного объяснения, на которое Уилл, по крайней мере, надеялся, Ганнибал перехватил его взметнувшиеся руки, которые только мешали, и заломил Уиллу за спину.

– Мне больно! Прекрати немедленно! Ты же сказал, что не будешь меня… есть!

Ганнибал тихо засмеялся ему в затылок, вновь взметнув дыханием непослушные кудри, и прижался раскрытым ртом к беззащитной шее. Уилл изумленно охнул и задержал дыхание.

– Не надо, – проклиная себя за нотки страха и подступающей истерики, взмолился Уилл. – Пожалуйста, не надо.

Но Ганнибал пропустил мимо ушей его просьбы. Встал на колени, беря Уилла в некое подобие тисков, и, продолжая удерживать за руки, быстрым движением стянул с него штаны.

Уилл тихо всхлипнул и сжался, услышав, как шумно облизнулся Ганнибал при виде его обнаженных ягодиц, гладкой нежной кожи, едва-едва тронутой светлым пушком.

Перед глазами ещё все плыло, а тело слушалось плохо. Выпитое за ужином вино продолжало туманить рассудок, отнимать силу из рук и ног.

Уилл почти не сопротивлялся, когда Ганнибал, облизнув пальцы, настойчиво протолкнул один, погладил изнутри, а потом осторожно добавил второй.

Уилл, краснея всем, чем только можно, уткнулся в подушку, стараясь то ли задохнуться, то ли заглушить тихие стоны, которые не укрылись от чуткого слуха Ганнибала. Тот, закусив губу, продолжал поглаживать Уилла изнутри, разминал тугие, одуряюще горячие стенки и неуступчивые мышцы, с трудом пропустившие его пальцы.

Склонившись, Ганнибал жадно вдохнул аромат разгоряченной кожи, попробовал кончиком языка каплю пота, а потом, не в силах сдержаться, укусил за влажную шею. Уилл, расслабившись, застонал в подушку. Ганнибал оставил на его коже едва заметные следы, прочертил клыками тонкие полосочки и тут же приник к ним губами, зацеловывая.