Текст книги "Жизнь царицы цариц Тамар"

Автор книги: Басили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Это она повелела, и веление стало делом. На протяжении десяти дней, как стая соколов, прилетели все воины со всех сторон, полные радости, еле сдерживая себя. Собрались в Сомхити35. Явилась и Тамар. Узрела их. Она тоже оставаясь там несколько дней, чтобы принять участие в молебствиях. Потом сказала им: «Братья мои, пусть не затрепещут от страха сердца ваши, если их такое множество, а вас – мало, потому что с нами бог. Вам приходилось слышать о Гедеоне и о трехстах его воинах и о бесчисленном множестве мадиамитян ими истребленных; также и о лагере ассирийцев, который молитвой Езекииля в одну минуту погиб36. Только одному богу доверьтесь, сердца свои правдой крепите перед ним и упование бесконечное имейте на крест Христа. Устремляйтесь в их страну с помощью пресвятой богородицы и направляйтесь на врага силою непобедимого креста».

Помолилась и препоручила их богу, двинула впереди них в качестве водителя древо жизни и вместе с ними послала Антония чкондидели.

А сама сняла обувь и пешком, босая, прибыла в храм богоматери в Метехи и, пав ниц перед святой иконой, не переставала молиться со слезами, пока не исполнил бог ее просьбы. Потому что, спустя немного дней, прибыл Саргис Мхаргрдзели-Тмогвели и доставил радостную весть о победе войска37 и о том, что воинство не понесло никакого урона38.

Но теперь следует изложить, какую помощь получили наши войска от слез Тамар. Вступили они в пределы их страны и увидели неприятельские силы, которые стояли между Гандзой и Шамхором, численно превосходившие всякий счет, как саранча.

Сразу же сошли все с коней, поклонились богу и помолились перед святым крестом со слезами и, как орлы, устремились и, как тигры, ударили по неприятелю. При первой же схватке их отряд, в десять раз превосходящий, расстроили и пустили в ход оружие свое и силу божью и, как мышей, истребляли и, как кур, ловили великих их амиров, багдадских и мосульских, африканских39 и иракских, адарбадаганских и иранских и, прибывших из многих других мест, откуда у противника были вспомогательные отряды, как, скажем, отряд палачей из Индии. За бороды приводили их к царю Давиду. Видна была великая, дивная и чрезмерная помощь божья, потому что неприятели сами приносили свое добро, сами пригоняли навьюченных верблюдов и мулов и сами несли караульную службу у добычи и у пленных, у них же захваченных. Атабек Абу Бекр40 прославил своего коня и свою мощь, потому что, достигши где-то маленькой лощины, погреб себя там в землю.

Так, щедро осыпанные милостями бога, достигли Гандзы. Вышли им навстречу горожане, стали просить себе мира и, по собственной воле, пожертвовали город. Ввели Давида во дворец, посадили на трон, предназначенный для султанов, ударили в султанский панджанобат41 и, угощаясь свининой, большой пир справили. Гандзийцы все, как один, великие сделали приношения и принесли дань; грузины вскрыли их сокровищницы и множество забрали с собой изящных чаш и блюд вместе с прочими многочисленными сокровищами. И на немного дней расположились лагерем вне города, так как хотели изловить атабека; впрочем его не смогли найти.

Точно также просили мира и принятия под покровительство и шамхорцы. Тут Захария и Иванэ неудачно повели дело, это было единственным изъяном для полной их победы. Был один человек, перс, зять ширваншаха, по имени Мирмиран42. Он, нашедши убежище, находился у Тамар, имея какую-то просьбу. Тогда он находился на службе у Давида; этот Мирмиран выпросил себе Гандзу, прежде чем уведомили об этом Тамар. И дали Гандзу ему на предмет хранения.

Как только Абу Бекр узнал о возвращении наших войск домой, появился под Гандзой, и гандзийцы ему и передали город, но Мирмирана, страшась мщения, отпустили живым.

Когда прошло немного дней, войска направились к себе, в Грузию, испытывая великую радость по поводу этой олимпийской победы, достойной гораздо более высокой похвалы, чем победа, которую одержал Александр над Дарием.

Когда приблизились к Тбилиси, навстречу им выступила и Тамар, потому что Саргис Тмогвели успел явиться к ней в качестве вестника. Радовалась и благодарила бога, спрашивала о здоровье каждого из прибывших, рассматривая их, как собственных детей. И они радовались, видя ее.

Все поля вокруг Тбилиси были запружены собравшимися и больше не могли уместить людей, лошадей, мулов и верблюдов. Так велико было число пленных, что заводили их в город и продавали за деревянную мерку муки. Свидетель тому сам не лгущий бог, чье имя поминаю, чтобы кому-нибудь из читателей в грядущие времена не показалось сказанное здесь ложью и сказкой.

Действительно, именитые люди43 Захария и Иванэ взяли с убежденных пятину в пользу царской казны и построили верблюдов, всех с грузом, и лошадей, всех в убранстве, в равнине Дидубийской строем, тянувшимся до самой Авчалы. Также выстроили всех пленных амиров, каждого со своим знаменем. Из знамен первым было знамя халифа, затем атабека и так далее, одно за другим. Выстроили всех пленных от городских ворот до Глданского ущелья. Привезли торжественно Тамар и, принеся ей в дар добычу, привели на вассальный поклон ей всех главарей Персии.

Затем сами тоже поклонились ей и поздравили со счастливым царствованием, богом дарованным.

После этого вступили в город, и каждый стал делать приношения в виде золота и украшений и утвари из него, драгоценных камней и жемчугов бесценных, кольчуг, шлемов, сабель испытанных, разноцветных златотканных тканей и одеяний богатых, коней и мулов, золотых ожерелий, унизанных драгоценными камнями и жемчугами, благовоний различных и ароматических веществ, привезенных в медных сосудах. Дарить стали все, начиная от крепости Анакопии и до крепости Гюлистан44. Усадьбы45 азнауров переполнились отборными пленниками, а все сокровищницы золотом, как землей, индийскими камнями и множеством драгоценных жемчугов.

Но благодаря всему этому возгордилось ли сердце Тамар? Хоть раз выказала ли она надменность, заносчиво поднявши брови?

Нет, быть этого не могло.

Напротив, еще более скромной делалась перед богом, приносившая благодарение и просившая у него милости. Наполняла пригоршни просившим и подолы нищим, обогащала учреждения, имевшие попечение о церквах, вдовах и сиротах, нищих и вообще всех нуждавшихся. Во имя богоугодного дела приносила в дар свое царство тому же, кто поручил ей его для управления, и тому же отдавала богатство, кто давал ей из своих богатых и неиссякаемых подолов.

Царей прежних времен подвигами своими она делала непохожими на себя, а современных ей, творивших новые дела, опережала, творя дела, еще более новые и важные, о чем выше было сказано. Я же скажу из писания: «была прочность на земле нашей и мир на вершинах гор».

В стране не только добыча приумножалась, но и вера утверждалась, святые церкви украшались многообразными украшениями, умножались службы в церквах и всенощные бдения, в особенности во дворце беспрерывно совершались святые таинства. Что много говорить? Милость божья приумножалась, а дьявольское зло ослаблялось.

Каждый трудился над своим делом, чтобы заслужить благодарность Тамар, и она тоже выдвигала таких на видное место за похвальные дела.

Порубежники46, какие были на службе, ночи сравняли с днями, трудясь без отдыха, а кто были внутри царства, просились на границы. Такие порывы и усердие всех и привели царство к такому состоянию. Именно, первым нижним порубежным пунктом был Гаги, которым владел тот же Захария Мхаргрдзели, отец Варама, – эти оба там были порубежниками, люди отважные, в боях многократно выдержавшие испытание и выходившие победителями, по богобоязненности своей и преданности патрону достойные великой хвалы.

Выше, на пути вверх, рубежом служили Дзоракерт47 и Ташир, откуда Захария и Иванэ начали сперва воевать как львы, в верхних областях и нижних48, также и во всех прочих местностях. Выше – Джавахети, где порубежниками были Саргис Мхаргрдзели-Тмогвели и Шалва Торели. Еще выше – Артани49, где порубежниками были месхи, в числе которых был Кваркваре, самцхийский спасалар, Джакели, человек, всегда победоносный и верный царям.

Со стороны Шавшети и Спери был Панаскерти. В горах Шавшети нашелся некий человек, Аспаанис-дзе, родом не неблагородный, и по поведению, слава богу, не неудачливый. Его имя было Захария. Он и имени своего не посрамил, и не допустил, чтобы милость патрона к нему прошла даром, напротив, себя посвятил похвальным делам. Он один творил многочисленные и великие дела: взял Бану, Хахули и другие славные крепости и места.

Ниже, в направлении к границе, порубежниками были Григолис-дзе и, в особености Тбели и Махатлис-дзе, которые такой напускали страх вокруг, что в Гандзе и Барде50 даже маленький ребенок не мог заплакать у матери, и турки тоже не смели вредить пастбищам, раскинутым по берегам Иори и берегам Куры.

Когда все это читаете, пусть никто не думает, что кем-нибудь что-нибудь творилось помимо Тамар, а поймите так: порубежники находили дело, или крепость, подлежащую взятию, или подступившего туркмена, или город, подлежащий разрушению, или страну, подлежащую опустошению, докладывали Тамар, и она рассматривала дело и исследовала. Если стоило того, чтобы собирали войско, она повелевала Захарии и Иванэ, и те собирали войско, сам царь Давид отправлялся во главе их, ниоткуда никогда не возвращавшийся не победив.

Если дело было менее значительное, сразу сажала на коней свое дворцовое войско51 и они, как соколы, дело выполняли. Если сама находилась или в поле, на охоте, или у себя дома и слышала что-нибудь о неприятеле, сразу же сажала на коней достойных людей. Как орлы куропаток, так устрашали всех противников.

Она и сама не бездействовала, и своим витязям тоже не давала бездействовать; это то же самое, что говорит один хронограф об Александре.

И пусть следующее подтвердит правдивость этих слов: именно то, что одного года доходов столь прославленного города Тбилиси не хватало на тот же один год на подарки вестникам, приносившим радостные вести. Часто в один и тот же день трое или четверо прибывало вестников с радостными вестями, а как именно, внимай: например, сделали одно какое-нибудь дело и прислали весть о победе; но в тот день этим не удовлетворялись, снова какую-нибудь другую удачу посылает бог, и они кроме первого, другого посылали гонца с радостной вестью.

А прочие подобные дела и удачи не поддаются учету. Потому, что в верхних областях совершали одни подвиги, а в нижних – другие, и таким образом в течение одного дня приходило много радостных вестей и гонцов, о чем подробно излишне и невозможно писать, это известно самому богу.

Творя все это неустанно, она была озабочена не своим благополучием; и для присоединения к царству тоже не завладевала таким числом городов и крепостей, а отдавала их тем же, кого она побуждала работать без отдыха, именно своим войскам, как о том свидетельствуют великая и прославленная столица армянских царей Ани, которую она отняла у персов, вместе с достоинством шахиншахов, и которая до того долгое время была в их владении; а также столица персидских царей, славный Двин.

И все это она делала по этим двум причинам: во-первых, чтобы язычники вечно питали желание, проникаясь завистью по отношению друг к другу, снова приобрести свое и, во-вторых, чтобы устранить всякую причину, которая могла нарушить верность подданных.

И еще для того не давала войску бездействовать, чтобы, имея досуг отдыхать, не поддались бы лени и не оказались в зависимости от посторонних людей, возвысившихся благодаря богатству; чтобы было им некогда враждовать друг с другом и вести борьбу один против другого, как это и сделали некоторые в начале ее царствования, именно дети Кахабера, плоды, выросшие все на тех же гнилых корнях рода Липарита, которые стали злоумышлять и вести борьбу против своих ближних; которые ни в виду обличения не уразумели всей гнусности своего дела, ни в виду милостей Тамар не постыдились его, а снова стали творить то же, что написано в летописи в древнее время, и, уподобившись собачьему хвосту или краю армяка, совершили великое зло – убили двух братьев Антония чкондидели и этим повергли в страдание великого праведника и навлекли на себя гнев бога и Тамар. Потому, что имевшая тогда стоянку в Чале царица призвала к себе всех пятерых и, по мудрости своей, арестовала их и посадила каждого в отдельную крепость, чтобы они там исправились. Но так как они самими же собою оставались, потому она подвергла их изгнанию в греческую Македонию, где они впоследствии были истреблены кипчаками, как мы слышали, в бою, как славные витязи.

Вот поэтому она никому не давала бездействовать: свободные от дела или находились при ней, и она радовала и жаловала их разными дарами, по достоинству их, и доставляла им нравственный покой, или, сама, предводительствуя ими, охотилась на берегах Иори и на берегах Куры. Затем она прибывала в лесистое место, и там предавались радостям, пока снег не начинал отягощать шатер. Оттуда они снимались и вступали в Сомхити, охотились как бы играя в приятную игру.

И если во время этих увеселений доходила откуда-нибудь весть о грозящей царству опасности, или видели эту опасность, – ни минуты не оставалась во власти расслабляющего тело спокойного сна, и осуществиться тоже не давала ничему, что, по ее сведениям, замышлялось против царства и Тамар.

Наполнялся Нил* и дешевел Египет; беднел Исмаил, скудел Агарь, благословлялся Исаак. Это кто-то другой о другом сказал, а я здесь эти же слова потому привожу в виде предисловия, что убывали силы мухаммедан и тимпан их тоже оставался без человека, кто бьет в него, а органы христиан звучали, оглашая страну от края до края.

Иссякла надежда у мусульман, и совершенно бессильные, силились вызвать на милость Тамар. Ради этого они снова отправились к халифу, уже не так, как в первый раз, а совершенно по-иному, и говорили умоляюще, чтобы он упросил Тамар брать с них только дань и остановить истребляющий меч и снять с них сковывающие цепи.

Это и сделал халиф: он дважды отправлял посла с этой целью и посылал множество разнообразных царских даров невиданных, и с совершенным почтением просил Тамар, чтобы она брала дань и перестала разорять.

Тамар услышала эту мольбу и такой дала ответ: «Исполняю твою просьбу, и тем, кто пожелает мира себе и принесет мне дань, я, со своей стороны, дарую жизнь во исполнение твоей просьбы». Это так и было сделано.

Поскольку это причиняло душевную боль Румскому Султану52, сыну [Килы]ч-Арслана, Нукардину53, он с коварством заявлял о своей мнимой любви и присылал послов беспрестанно ради мира и много прекрасных даров. То же делала и Тамар, которая взамен посылала с дарами послов.

Но он скрывал коварство и, прикрываясь клятвами верности, стремился изучить наше царство. С этой целью открыл сокровищницы отцов и дедов и высыпал золото неисчислимое и стал рассылать его с целью набрать войско, и давал указания, чтобы выставляли отряды вдвое больше против положенного. И послал на границы своего государства и начал собирать войско по Месопотамии и Калонеро, по Галатии, Гангре, Анкирии, Исаврии, Каппадукии, Великой Армении, Вифинии и на границах Пафлагонии54 и не оставил в здешних странах никого, кроме женщин, так вооружил всех.

А сам поспешил и прибыл к туркам, называемым уджами55, которые в бою мужественны, а по количеству многочисленны, как саранча или муравьи. Им он дал много золота, да еще большие подарки, так что у них собрал сто тысяч вооруженных всадников.

Да еще присоединил к себе, помимо их воли, побужденных только страхом, жителей Ерзинки, Харберда, Карнукалака56, также и сына Салдуха, у которого впоследствии за службу отнял Карнукалаки, где он поставил своего брата57.

Как говорится о земноводном еже, это животное многодетное и, когда видит своих детенышей во множестве, выходит из своей норы с ними и строит их в группу и, залезая на них, высится над ними башней, также сделал и Нукардин: увидев великое множество воинов в сборе, что превышало всякое число, возгордился, подобно Сенакерему58, и вознамерился вознестись превыше бога и не побоялся ранее данных коварных клятв и обетов любви своих и, совсем напротив того, приготовился и прибыл в город Севастию59 и стал там готовить боевые машины. Тогда отправил он посла к Тамар с таким посланием:

«Я, Нукардин, султан всего поднебесья, высочайший, уподобленный могущественным ангелам, совосседающий с богом, явленный великим Мухаммедом, уведомляю тебя, царицу Грузии, Тамар. Ты повелела грузинам взяться за меч и перебить богом возлюбленный исламский народ, да еще наложить на свободное племя дань вассальную. Теперь я иду, чтобы дать правосудие роду исламскому и исправить тебя и народ твой, чтобы вам никогда более не дерзнуть браться за меч, который бог нам даровал. А жить дам только тому, кто челом будет мне бить, явясь перед моим шатром, до того, пока я не вступил в вашу страну, и исповедует веру пророка Мухаммеда и отвергнет твою веру и своей рукой станет ломать крест, на который имеет тщетное упование. И теперь ради расправы от меня за ту беду, какую навлекла на мусульман».

Когда вручили послание Тамар, и прочла его, она не проявила ни малейшей поспешности, а, по скромности, стала вторым Езекиею. Простерла послание к богу, испустила вздох из глубины сердца, проливая горячие слезы и возлагая на бога надежду. Затем призвала, кого нашла тогда около себя, и стала с ними совещаться по этому поводу и не как беспомощная, и не как баба, и не с пренебрежением велений разума.

И указы ее и послания распространялись со скоростью ветра через гонцов. И в немного дней собрались воины, подобные тиграм по ловкости и подобные львам по смелости. Уповали на Христа бога и не стали медлить, а сразу направились в храм пресвятой богородицы в Вардзии. И, молясь перед вардзийской богоматерью, со слезами препоручила ей царица Сослана Давида и его войско и знамя, счастливо применявшееся, и отправила из Вардзии войско, которое сама Тамар проводила с босыми ногами, причём слезами оросила она свои ланиты.

И когда приблизились к городу Кари60 на расстояние однодневного пути61, тогда только отправила послов султана и с ними вместе и своего посла, а в ответ на послание написала так:

«Доверившая себя всемогущему богу вседержителю и вечно молящаяся деве Марии и с верою уповающая на честный крест, прочла я твое, бога гневающее, послание, о Нукардин. Не известно ли тебе, что всякий, лживо клянущийся именем господа, богом будет стерт с лица земли. Когда ты о таких вещах пишешь мне, вот я и посылаю христолюбивое воинство, но не с тем, чтобы челом бить, а сокрушить эти твои гордыню и заносчивость, чтобы научился ты, при содействии бога, более не хулить его имени. Но мне известно разложение и ненадежность твоих слуг, потому я и послала к тебе своего слугу, чтобы он ответ на твое послание возможно скорее вручил тебе и вовремя предупредил, что посланные мною воины, вот стоят у ворот твоих».

Такое послание вручила она послу, затем, облачили и дарили его, и так отправила она посла султана.

А после этого она повелела всем своим войскам сесть на коней и сама взошла на высокое место, откуда всех их могла обозревать, и пала на колени и долго плакала, молясь богу. После того, как она встала, можно было видеть это место, залитое ее слезами. Затем призвала она к себе всех знатных и велела эриставам, чтобы каждый из них подходил к святому кресту и поклонялся ему и прикладывался. И стали все подходить, с плачем просить о даровании победы и поклоняться честному кресту и целовать его, а также прикладываться к руке Тамар.

Каждый завещал ей, теперь священной особе, – потому что она сама держала древо креста одной рукой, в то время как одною его держал управитель царского двора62 и носитель креста Басили, – дом свой, детей своих и души свои.

Когда все кончили таким образом поклоняться кресту, после этого сама своими руками приняла честный крест и на севших на коней трижды изобразила на все стороны знамение креста, благословила им путь и таким образом отправились, доверившиеся богу и слезам Тамар.

А царица повернула в Самцхе, прибыла в Одзрхе и далась молитве и посту. Там около нее был Тевдоре, католикос картлийский, муж святой и благой, и вместе с ним много епископов и иноков, угодных богу. Творили всенощные бдения и литии.

Теперь надлежит упомянуть, какую бог сотворил милость своему народу, по ходатайству пресвятой богородицы и с помощью животворящего креста. Когда наши войска прибыли в страну Басиани63 там стоял лагерем султан, – и когда приблизились к лагерю султана, увидели, что неприятель расположился привольно и у султана не были поставлены караульные. Там выстроили грузины отряд и затем, немного поторопив коней, направились на неприятеля. А когда увидели турки, что наши устрашающе надвигались, бросили свой лагерь и кинулись в укрепления, потому что бог навел на них великий ужас. А христиане, когда увидели перед собою бегущих, кинулись на них и не дали бежать, а окружили их. И дал бог им в руки неприятеля, и тогда можно было видеть удивительное дело, потому что побежденные сами же связывали тех из своих, которые избегли острия меча. Более значительное у них лицо связывалось своим же соратником, менее значительным, и более знатное у них лицо приволакивалось, привязанное к лошадиному хвосту, и одной веревкой одним человеком связывались вместе по двадцати человек и привязывались один к другому за волосы. Маленьким юношей приводились лучшие из бойцов, как козлята. Исследовали все места и бежавших убивали, а остальных, как цыплят, собирали; несметное число их отпустили, так как на сто мусульман едва ли приходился один христианин, который бы взял их.

Такой великой победой вознаградил бог слезы и твердую надежду Тамар64. А когда все это свершилось, обратились к их пожиткам, богатейшей добыче, потому что не было возможности ни обозреть, ни счесть золотой и серебряной посуды, большого количества тканей, золотых кубков, блюд и блюдец, усеянных каменьями, жемчугом, наряду с кувшинами и котлами, совершенно полными непостижимой умом добычей. А число лошадей, мулов и верблюдов и количество шатров и ковров, которые они побросали, кто бы определил?

К тому времени горожане разукрасили Тбилиси и вступили туда Тамар и Давид, расстилая лучи, как ореол солнца, и внесли знамя Нукардина. Затем ввели в город сперва владетеля Ерзинки, а затем других знатных особ, кого ей было угодно. Всем дала утешение и преславно угостила их, дав пир, и одарила всех по достоинству и отослала их в крепости, во все места царства, кроме владетеля Ерзинки, которого задержала в Тбилиси в качестве узника, гневом заменив ему прежний почет и любовь к нему, а под конец такого именитого и знатного человека продала за подкову лошадиную. Это Тамар сделала в честь и во славу своего дома, то, чего не делалось никем с сотворения мира.

Теперь снова наполнились все царские сокровищницы золотом и золотой утварью, потому что, как простой землей, осыпали царицу золотом, а каменья и жемчуга мерами ссыпали в казну, а греческой работы златотканые изделия и прочие редкостные ткани, как какие-нибудь негодные одежды, без счета нагромождали. А серебряная утварь более не была в почете в царском дворце, потому что все, что ставилось на стол, было из золота и хрусталя, украшенное индийскими каменьями; частью царица наполнила все церкви, часть драгоценностей принесла в дар на предмет совершения святых таинств, и набила руки всем просящим милости, а также насытила всех нищих и щедро наполнила им подолы. Так возвеличивает бог величавших его, так возвышает смирение перед ним имеющих, такой он пособник по отношению к уповавшим на него; такие дары дарит он доверившимся ему. Так было и с Тамар, потому что ничего другого не хранила Тамар в сердце своем, кроме как «начало мудрости, страх Господен»65, и правосудие и милосердие, равное ко всем.

В ее дни всеобщим достоянием было здравие, и царил бесконечный мир, ее уста покрыли землю благодатью. За это благословил ее бог вовеки и возложил ей на голову венец чести и препоясал меч могущества, и она отправилась в потусторонний мир, чтобы предаться вечному бытию в награду за утверждение истины, мира и закона.

Надлежит сказать и о том, что и много других женщин выказывали могущество, но не так, как она; не силою коварства давала жить своему народу, а будучи предводительствуема мудростью и силою правдивости и непорочности давидовых, спокойствия духа, отличавшего Якова, щедростью, подобной щедрости Авраама, милостивости, подобной милостивости господа Иисуса и путем подражания его правосудию.

В дни царствования Тамар не встречалось ни одного человека, с ее ведома подвергшегося насилию, и никого, кто бы подвергался наказанию, если не считать случаев применения старого закона, который положен для разбойников – повешения на дереве. Даже и с тех, которые были достойны смертной казни, и с тех, кто были достойны изгнания, не взыскивалось должное, и никто ни отсечению членов тела не подвергался, по ее велению, и ни наказания через ослепление не понес, кроме Гузана66, того самого, который изменнически отступился от царицы и разбойничал где-то в Кола67, в горах скрываясь. Его схватили косари и привели к царю Давиду. А он знал, как безгранично милостива Тамар, и поэтому, прежде чем уведомить ее, выжег ему глаза за кровь христианскую, Гузаном в таком большом количестве пролитую.

Не только в собственном царстве Тамар царило благополучие, но и для всех христиан. И всех, кто насиловал христиан, она уведомляла, чтобы немедленно покорились, имея страх и любовь к ней.

Посылала своих доверенных, прося их так: «Объезжайте, начиная от Александрии, всю Лубию68 и Синайскую гору69». И наведывалась о нуждах церквей, монастырей и христианских народов тех стран. А об Иерусалиме нужно ли говорить? Посылала во все эти земли церквам потиры и дискосы и покровы для святынь и неисчислимое золото для монахов и нищих, причем выкупала из неволи полоненных неверными; и дань, платимую народом, она возмещала ему, и так снимала с него всякое гнетущее его бремя.

То же делалось ею и в областях Эллады и Святой горы70, также и в Македонии, в Петрицоне71, в областях Фракии и в монастырях в Константинополе, в Романе72 и повсюду; также и в Исаврии, в Курусете73 и во всех окрестностях Черной горы74 и Кипра. Все эти земли наполнила добрыми делами, за которые, внимайте, как охранял бог ее дела.

Однажды прибыли, как это обыкновенно случалось, монахи с Черной горы, из Антиохии и с острова Кипра, также и со Святой горы и из многих других мест просить ее сделать добрые дела. Тамар приняла их, по-обычному, как ангелов, и долго не отпускала, а потом сделала всем великие подарки и снабдила всем нужным; наконец, наиболее дальним обитателям дала большое количество золота, как для них самих, так и для раздачи всем монастырям. Монахи отправились и когда прибыли в Константинополь, услышал об этом Алексей Ангар75, который своему брату Исааку глаза выжег и лишил царства. Он был презлым человеком и неподходящим, как носитель царской власти, но презираем был всеми, в особенности из-за корыстолюбия. Он увидел огромное количество золота, которое дала Тамар, и отобрал у тех монахов.

Когда об этом узнала царица Тамар, взамен послала на имя святых отцов золото в еще большем количестве и этим еще более посрамила дьявола. Но разгневалась на греческого царя, отправила небольшое войско из Западной Грузии76 и эти отняли у греков Лазику77, Трапезунт, Лимон, Самисон, Синоп, Керасунд, Китиору, Амастриду, Араклию78 и все земли Пеблагонии и Понта, и дала их своему родственнику79 Комнену80, сыну Андроника81, который тогда сам находился у царицы Тамар, обретя у нее убежище.

Услышали франки, что греки с Востока82 лишились помощи, выступили венетики и отняли престольный город вместе с царской властью; и несчастливый этот Алексей бежал в Болгарию83 к своему зятю. А когда увидел его болгарский, царь, зять его, отвел его в один замок и высыпал перед ним великое множество золота и так сказал: «Вот, Алексей, предмет сей твоего желания, золото это бери вместо каких бы то ни было пищи и питья, так как из-за этого золота ты погубил царский дом христианский и развалил самодержавие греков». И так умер этот жалкий человек с голоду, лишенный помощи от бога.

Так страшна была Тамар для врагов и, однако, она была настолько сердечной и незлопамятной, что обо всем этом с великой болью в сердце погоревала, хотя и не стоило о нем болеть, потому что, если кто приобрел что-нибудь неправдой, долгое время не удержит. Но зато Тамар была достаточно сердобольной к странникам и к немощным, умевшая болеть душой и миловать их, как теперь в отношении этого сребролюбца.

А теперь скажем и о том, что на двадцать третьем или двадцать четвертом году своего царствования она справилась о делах Кари84; с давнего времени бились за этот город Саргис Тмогвели, Шалва Торели и месхи, но никакими силами не могли взять его, потому что из-за свирепства зимы и стужи они бессильны были подступиться к нему, не могли сразиться и из-за замерзшей в пору морозов воды. В окружении все крепости и деревни отобрали и только он один оставался у противника. Это обсудила своим счастливым умом и послала туда Давида во главе войска Верхней Картли, послала в помощь ему Захарию и Иванэ, и велела им, чтобы они расположились там, и со всех сил сразились с противником. А это потребовало много времени. Сама Тамар стояла в Джавахети и там дожидалась вестей о них. А они прибыли к месту назначения и взялись ломать уже сплошной стеной построенную ограду для воды и по истечении многих дней сделали брешь в этом месте, и тогда вода иссякла, и с ней вместе настал конец для большинства горожан. А оставшиеся просили Давида, чтобы прибыла сама Тамар, дабы ей довериться им. Потому, что боялись расправы за свои ругательные слова, которые недавно выкрикивали из крепости.

Тогда доложили обо всем этом Тамар. И она прибыла, и сидевшие в крепости принесли ключи от городских ворот сыну ее Георгию и затем Тамар, и просили объявить мир и дать им клятву, что царица не отдаст Кари в чужие руки, как Ани и Двин, а удержит его, включив в пределы своего царства85. Царица дала им относительно этого нерушимое слово и велела своему сыну Георгию, чтобы он вошел в Кари и сам принял город и крепость. Это так и было сделано и царица оставила за собою один только этот город и крепость из числа всех тех, которые брала побеждая от Зоракерта и до Рахса86, от Гаги и до Гандзы и от Джавахети вплоть до Спери87.