Текст книги "Секретарь (СИ)"
Автор книги: barayar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Глава 24
Дафна продолжала рыдать, а Брайан топтался около нее, не зная, что делать, как еще помочь. Но видеть плачущую девушку было просто невыносимо. Он присел рядом и даже положил руку ей на плечо, а потом, совсем осмелев, погладил его. Дафна всхлипнула еще пару раз и, почувствовав теплую ладонь, сердито взглянула на Кинни:
– Нечего меня гладить. Тебе это не поможет.
Брайан, в который раз удивился переменчивости женского настроения. Дафна, только что безутешно рыдавшая, вдруг ощетинилась и готова была выцарапать ему глаза.
– Господи! Я просто хотел помочь, успокоить, я…
– Я не нуждаюсь в твоем успокоении. И не думай, что меня можно вот так погладить и брать голыми руками. Я не уйду, пока не узнаю, что случилось.
Брайан закатил глаза, но ничего не сказал. Портить до конца отношения с единственной ниточкой, ведущей к Джастину, он не собирался.
До него только сейчас стал доходить смысл слов, сказанных Дафной.
– Ты сказала, что он уехал? И не сказал куда, и надолго ли?
– Расскажи, пожалуйста, что произошло? – уже тихо, словно смирившись, попросила девушка.
Брайан опять присел рядом и долго молчал, сжимая и разжимая кулаки, а потом заговорил:
– Знаешь, я всегда добивался всего сам в этой жизни, не рассчитывая ни на кого. Так уж получилось, что мне рано дали понять – ты никому не нужен, тебя никто не любит, выживай сам, как хочешь. Я падал, но поднимался. Часто двери закрывались перед моим носом, но я продолжал стучаться и идти вперед. Работал, как проклятый, доказывая, что я лучший, что все могу.
Я никогда не верил ни в отношения, ни тем более в… любовь, не заводил бой-френдов, просто трахался в свое удовольствие, да и друзей у меня не было, только один…один друг, который…хотя это не важно. Меня все это устраивало. Никаких обязательств, условий, правил. Никто не заботился обо мне, и я ни о ком не собирался заботиться. Сам по себе. Без эмоций и чувств, которые только мешали мне, делали уязвимым. Я спрятал их так глубоко, что сам уже не мог достать. Я стал для всех…
– Бессердечным ублюдком и эгоистом? – тихо вставила Дафна.
– Да, наверное, что-то в этом роде, – ухмыльнулся Кинни. – Как я уже сказал, причины были, и меня это устраивало, но…это сейчас не важно. А потом, потом появился Джастин, этот смешной, нескладный мальчишка, которому удалось перевернуть весь мой мир с ног на голову. Блядь, когда я его увидел первый раз…я…я…я поверить не мог, что Синтия предлагает мне его в секретари. Это чучело. Он был такой нелепый в этом костюме…эти брекеты…я…я первые дни старался его меньше видеть, чтобы не раздражаться. Но…но постепенно все изменилось… он… он все изменил.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила девушка.
Кинни пожал плечами:
– Не знаю. Наверное, потому что никогда никому не рассказывал.
Брайан встал, прошел к столу. Постояв немного спиной к Дафне, он развернулся и, глядя девушке в глаза, продолжил:
– А потом было это идиотское пари – совратить и трахнуть чучело.
– Что? Нет! Только не это! – Дафна прикрыла ладошкой рот, глаза снова налились слезами.
Но она больше не произнесла ни слова, а Кинни продолжил.
– Я был пьян, обдолбан, и друзья-приятели легко подбили меня на это. Мне показалось, это будет просто, он мне еще и спасибо скажет. Сам Брайан Кинни снизошел до его задницы!!! Но…но все вышло совсем не так и совсем не просто.
Он был такой наивный, такой доверчивый и открытый. Меня затягивало в эти наши странные отношения, как в водоворот. Я погружался все глубже и глубже и ничего не мог поделать. Он так быстро и легко вошел в мою жизнь, что я даже сам не заметил, когда он стал неотъемлемой ее частью. Каждый день, проведенный с ним, а еще больше ночь, были, как доза наркотика. Я открывал каждый раз что-то новое. Потом он рассказал мне про Нью-Йорк, про спор и …я…Я не буду говорить всего того, что хочу сказать Джастину, но…все изменилось, он…он стал для меня …стал дорог мне. И я должен был рассказать ему про этот спор. Я… я хотел после нашего ужина все ему открыть, попытаться объяснить, но…друзья опередили меня. Могу только представить, как все это они преподнесли. Когда я пришел, было уже поздно, Джастин не дал мне ни единого шанса на объяснение. Я надеялся, что за выходные он остынет, и мы сможем поговорить, но…и этого шанса у меня теперь нет.
Дафна сидела с каменным лицом. Брайану даже захотелось, чтобы она снова расплакалась, кричала, язвила, но только не молчала.
Они не произнесли ни слова. Каждый погрузился в свои мысли. Но вот девушка встала и направилась к двери. Уже взявшись за ручку, она вдруг остановилась:
– Я не буду тебе помогать, но… и мешать тоже не буду.
Дверь за ней закрылась, и Брайан остался в кабинете один.
Он устало опустился в кресло. Эта исповедь отняла все душевные силы, но, как не странно, стало немного легче.
Об одном он пожалел, что не попросил у Дафны номер ее сотового.
Кинни совершенно не представлял, что теперь делать. Не верилось в то, что Джастин уехал неизвестно куда, вот так все, бросив, не сказав ничего даже своей подруге. Прошло всего два дня, а он уже... скучал.
Как быть? Искать? Ехать за ним? Или все оставить как есть?
***
Уже три дня, как они прилетели в Майами. После холодного Питтсбурга, оказаться в теплой Флориде было как-то странно. Тейлору до сих пор не верилось, что он вот так все бросил и уехал. Импульсивность никогда не была чертой его характера. Почему-то показалось, что так будет лучше и легче. Но сомнения все больше и больше одолевали его, теперь это уже не казалось хорошей идеей. Радостные счастливые лица людей раздражали, и он чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Хотелось одиночества, тишины, спрятаться ото всех и… жалеть себя, но Джастин прекрасно понимал, что так будет только хуже. А еще, грызло чувство вины перед Дафной. Но Тейлор был уверен, она все поймет и простит. А он ей обязательно позвонит, как только соберется с силами, как только найдет нужные слова.
Их отель располагался на побережье в нескольких десятках метров от пляжа. Окна номеров тоже выходили на океан. Вид открывался шикарный, но Джастин только скользнул взглядом, как будто для него это был привычный вид из окна.
Не успел он разобрать вещи, как прибежал Эрик и потащил его к океану. Он с восторгом носился у кромки воды:
– Джастин, это так здорово! Давай! Иди сюда!
– Ага! Очень здорово! – Тейлор натянуто улыбнулся, и вдруг, ему нестерпимо захотелось оказаться в холодном снежном Питтсбурге, ощутить морозный воздух на щеках, понаблюдать, как кружится и падает снег. Он зажмурился. Потом все же взял себя в руки, сбросил кроссовки и пошел к воде.
***
Горячее дыхание опалило шею. Мягкие губы прихватили пульсирующую венку на ней. Руки, такие умелые и такие ласковые уже блуждали по телу, не пропуская ни одной точки. Вот пальцы нашли розовые твердые от возбуждения горошинки сосков и несильно сжали. Джастин выгнулся и застонал. Язык заменил пальцы, успокаивая и играя с комочками плоти, потом заскользил вниз, вылизывая живот и ямочку пупка, не пропуская по дороге ни одной родинки. Волны удовольствия омывали его тело. Но вот язык уже подобрался к члену, ноющему от возбуждения, от дикого желания. Он покружился по головке, пощекотал щелку, а потом широким мазком прошелся по горячему стволу и снова вернулся к головке. Губы сжались на ней, а пальцы в это время проникли в его тело и растягивали, подготавливая. Джастина накрыл оргазм. Он застонал что-то бессвязное, но кончил, отчетливо прокричав: «Брайан!»
Тейлор подскочил, тяжело дыша, опять он кончил во сне с именем Брайана на губах. «Господи! Да что же это такое?!» Он откинулся на подушку. Третью ночь ему снился Кинни. И это были не просто сны, а сны, в которых они занимались любовью, чувственно, нежно. Тейлор не видел лица Брайана, но знал, что это именно он. Эти губы, руки… Он не спутал бы их ни с какими другими. Одними прикосновениями мужчина доводил его до оргазма Хорошо, что в номере Джастин жил один, иначе…и то он был не уверен, что в соседних номерах не слышали его криков и стонов.
Парень поплелся в душ, на часах было только пять утра. Вернувшись, он порылся в тумбочке, выуживая чистую простынь. Постелив, Тейлор снова лег, но знал, что уже не заснет. Тогда он достал новый альбом, который купил перед отъездом, взамен утерянного. С того памятного вечера, он ни разу не брал карандаш в руки. Чистый лист так и манил своими белыми просторами, чтобы художник излил на него свою фантазию. Джастин нежно погладил его и сделал первые штрихи. Он понял, что соскучился по рисованию. Образы выстраивались легко – океан, бескрайний, величественный; песчаный пляж, Эрик у кромки воды. Эрика рисовать было не сложно. Тот весь, как на ладони, простой, открытый. А вот и Марго, не расстающаяся с фотоаппаратом. Но она – загадка. Глаза у нее часто мудрые, теплые, смотрят, будто гладят, но вот они уже жесткие, прожигают насквозь и, кажется, видят все потаенные уголки твоей души.
А рука продолжала выводить, но уже не эти образы, а того, кого он хотел бы забыть, вырвать из памяти и сердца. Не растягивать этот болезненный процесс, не по кусочку, а сразу, одним рывком. Только вот не получалось. Невозможно было вырвать то, что стало частью тебя самого. Невозможно было разлюбить, потому что его, даже кровоточащее сердце, не хотело слушать голос разума. Он любил и ненавидел. Ненавидел и любил.
Опять Брайан, опять его глаза, губы, руки. Он помнил его внешность до мельчайших морщинок.
Когда рисунок был готов, парень уставился на него, а потом со злостью вырвал из альбома, скомкал и выкинул в корзину: «Ты не такой!»
Он снова откинулся на подушку, закрыл глаза и застонал: «Ты не такой. Я тебя придумал. Я же тебе не нужен, отпусти меня!»
Джастин и сам не заметил, как провалился в сон.
***
Его разбудил стук в дверь. После очередного эротического сна с Кинни в главной роли, Джастину показалось, что он не успел и глаза закрыть. Альбом валялся рядом.
– Мальчики, Джастин, Эрик, вставайте! – уже стучала в соседний номер Марго.
Тейлор, кинул взгляд на часы. Было семь утра. Обмотавшись простыней, он поплелся открывать.
– Господи! Что случилось? – сонный всклоченный Эрик стоял на пороге номера.
– Случилось утро! – заулыбалась Марго, свежая и подтянутая.
– И? – снова попытался Эрик.
– И пора вставать, собираться.
– Куда это в семь утра? – спросил Джастин.
– На утреннюю пробежку!
– Куда? – в один голос воскликнули парни.
– На утреннюю пробежку, – терпеливо повторила женщина. – Или вы думали, что будете бока нагуливать? Пару дней поспали, отдохнули – хватит.
– Да какие у нас бока? Вон ребра торчат, – попытался продемонстрировать Эрик.
– Дело не в ваших ребрах, а в здоровье. Мышцы вам тоже не мешает подкачать, а то вон, один кисель, – щипнула она Эрика за плечо.
– Где это кисель? – оскорбился парень.
– Да везде, куда не ткни.
– Да Джастин, наверное, и не бегал никогда?! – начал Эрик, поворачиваясь к Тейлору, ища поддержки.
– Нет, не бегал, – кивнул тот.
– А зря. Ладно, разговоры в сторону, одевайте майки, шорты и я вас жду через пять минут в холле. Да, и полотенца не забудьте, водные процедуры тоже будут, – она потрепала ошалевшего Тейлора по голове.
– Но…у меня нет… это… нет…нет шорт, – смутился Джастин.
Действительно, с одеждой у него было не густо. Он мало покупал, экономя все деньги на учебу.
– Ничего страшного. Купим. А пока Эрик тебе одолжит что-нибудь свое. Правда, дорогуша?
– Найдем, что-нибудь, – перевел Эрик взгляд на задницу Джастина.
Тот покраснел и попытался задвинуть свою филейную часть подальше в номер.
– Я сделаю из вас настоящих геев, – отсалютовала им Марго.
– Боже, убейте меня сейчас, – простонал Эрик.
– И не надейся! У нас работа впереди.
Джастин вздохнул и пошел умываться. На пробежку, так на пробежку.
***
Работы было много. Тейлор удивлялся, как раньше Эрик один справлялся со всем этим. Теперь они поделили обязанности. Эрик отвечал, можно сказать, за творческую сторону дела, и в основном, помогал Марго, а Джастин за хозяйственную.
Весь день он крутился, как белка в колесе, поэтому страдать и жалеть себя, было некогда. Вечерами они с Эриком выбирались на пляж, сидели на берегу, глядя на океан, болтали обо всем, вернее, Эрик болтал, рассказывал о себе, о Марго, и разные смешные истории. Джастин в основном слушал. Но когда парень задавал вопрос, отвечал, не слишком откровенничая.
Но вот ночью тоска набрасывалась на Тейлора с удвоенной силой, вгрызаясь в сердце. И еще эти сны, выматывающие душу и разум. Он ненавидел ночи. Одно спасало его – рисование. Альбом снова заполнялся рисунками. И опять много Брайана. Джастин ничего не мог поделать, рука сама выводила любимый образ. Сначала он вырывал листки с его портретами, комкал и выбрасывал, а потом смирился. Он ненавидел его, но и забыть не мог.
Глава 25
Джастин расслабленно покачивался на волнах. За неделю он втянулся в эти утренние пробежки. Ему даже стало нравиться, да и Эрику тоже, хоть он и ворчал каждое утро. Но они уже не тащились еле-еле, как две улитки по песку, а бежали в довольно приличном темпе. Жаль только, что вот душу нельзя было так легко реанимировать и поднять из руин, как тело.
Марго с Эриком сидели на берегу, наслаждаясь утренним солнышком и легким ветерком. Марго, конечно, не выпускала фотоаппарат из рук. Периодически она делала снимки. И как давно заметил Эрик, много фотографировала Джастина. Но она пока молчала, и он ничего не спрашивал.
– Ну, и как успехи? – вопросительно глянула на него женщина.
– Ты о чем? Какие успехи? – удивленно посмотрел на нее помощник.
– Господи! Ты неподражаем. Я про Джастина. Ты поговорил с ним?
– Ну… мы разговариваем каждый вечер… – как-то неуверенно начал парень.
– Ага! Представляю я эти разговоры. Ты тарахтишь без умолку, а он слушает и кивает.
– Почему же только слушает?! Он мне рассказал, что он художник, учился в Нью-Йорке…
– Да? Художник? – перебила его Марго. – И ты видел его работы?
– Нет пока, но он обещал показать. Он хочет доучиться в Питтсбурге и копит деньги на учебу. А работал до нас в рекламном агентстве «Киннетик», – поведал довольный Эрик.
– Не густо.
– Что значит не густо? Ну не расспрашивать же мне его про детство?
– Он рассказал только то, что сам хотел. Киннетик…Киннетик…я слышала про это агентство. Молодое, но довольно перспективное. А что же случилось с ним, ты не спрашивал?
– Да ничего с ним не случилось. По-моему, все в порядке, – пожал плечами Эрик.
– В порядке? Ты считаешь в порядке? Разве ты не видишь? Он же не живой! Когда ты видел, чтобы он улыбался или смеялся? А глаза? Там же одна тоска. Да и по ночам он, видимо, плохо спит. Может быть, кошмары или еще что. Вон под глазами синяки какие. А вообще-то, я думала, ты собираешься ухаживать за ним.
– Я не знаю, может, ты и права, но спросить в лоб не могу. И я…это… пытался…а он вроде не понимает.
– Значит, так пытался, что не понимает.
– Через два дня Рождество. Я попробую на Рождество. Поговорю…предложу…
– Отличная мысль, – ответила Марго, но было ощущение, что она не услышала Эрика, а задумалась о своем. – Думаю, пора нанести визит Монти. Нужно немножко встряхнуть Джастина. Тем более Рождество на носу. А? Как думаешь?
– Я тоже считаю, что это отличная мысль! – заулыбался Эрик.
Он уже представлял, как Монти встряхнет Джастина.
– Значит, завтра начинаем подготовку к праздничной вечеринке, – резюмировала Марго и навела объектив на подошедшего к ним Тейлора.
***
Брайан Кинни остался верен себе. Он никогда ни за кем не бегал и уж тем более не искал. А здраво рассудив, решил, что нет смысла искать того, кто не хочет, чтобы его нашли. Время. Все вылечит время. И все расставит по местам. Так было всегда, во всяком случае, в его жизни.
Может, это и к лучшему, что Джастин уехал. Может, так будет легче излечится от этого безумия? Вырвать эту занозу? И все потечет своим чередом? Все забудется… Стены вокруг сердца опять восстановятся, а Жеребец Либерти авеню снова будет во всей красе пленять голубые задницы Питтсбурга…
Но почему-то это не работало. Ну никак. И не только чувство вины было тому причиной. Тоска. Именно она – эта старуха с клюкой, которая поселилась в его сердце, на руинах разбитых стен, не давала спокойно вздохнуть и забыть. Забыть того, кто стал частью души. Вот так быстро и неожиданно пробрался к сердцу и прикоснулся к нему.
С уходом Джастина, и в «Киннетике», казалось, все разладилось. Тейлор был как будто винтиком в огромном механизме. Но винтиком нужным, необходимым, незаменимым, без которого этот механизм не мог нормально работать.
Первый день, Кинни как-то продержался, а на второй был сущий кошмар. Приходилось работать за себя и за секретаря. Он абсолютно ничего не успевал. А бесконечные расспросы, где Джастин и когда придет, вывели его окончательно из себя. Он сломал пять карандашей, выкурил за полдня пачку сигарет и запустил макет через весь кабинет.
Новость о том, что Джастин уволился, быстро разлетелась по офису. Все недоумевали, что же могло случиться. Народ шептался по углам, но никто толком ничего не знал.
***
На второй день у него уже в приемной сидела молоденькая девушка из бухгалтерии, которая должна была выполнять обязанности секретаря. Естественно, к рабочему столу своего бывшего секретаря, он ее не пустил.
Кинни рассчитывал на молодость и расторопность, но девушке, явно не хватало опыта, и особой помощи от нее не было. Хотя, стало немного легче, но не разгрузило его.
А тут еще, как нарочно появился солидный клиент с серьезным срочным заказом. Кинни взвыл. Все подготовить до Рождества. Это каких-то десять дней.
Хотя, с другой стороны, этот заказ стал лекарством от тоски и непрошеных мыслей. Он окунулся в работу.
Вот только тут его ждал сюрприз. В дизайнерском отделе все как будто руки поломали. Приносили макеты совершенно непригодные, особенно для такого клиента.
– Это хуйня, отстой! Ни эта картинка, ни этот слоган не цепляют, совсем не цепляют. На это никто не обратит внимания! Переделать! – орал Брайан.
Не хватало еще потерять такого клиента.
Но ничего путного ему так и не предложили.
– Да что с вами случилось? Вы разучились работать? Неделю назад была прекрасная работа по рекламе телефона, а что теперь? – бушевал Брайан в отделе. – Мне что, самому все делать? Да слепой увидит, что цвета не сочетаются. А размер шрифта? С лупой, что ли, читать?
– Мистер Кинни! Нам.. просто… нужно время…нужно подумать…Джастин…он…он помогал…он…в основном, – лепетал Том.
Услышав знакомое имя, Брайан напрягся:
– А при чем тут мой секретарь?
– Ну…он…он помогал…взгляд художника очень интересен… и ..он…вот…
– Мистер Кинни, Джастин не помогал, а сам делал все эти макеты. Мы ему помогали. Он художник и видел лучше, что и как, – не выдержав, выступила вперед молоденькая девчушка.
Сказать, что Брайан был в шоке или зол, значит, не сказать ничего. Кинни был в бешенстве. Желваки перекатывались на скулах, глаза горели гневом.
– Оказывается, мой секретарь работал еще и дизайнером. А весь отдел просто ему помогал. Надо же! Какая прелесть! Только вот мне об этом забыли сказать, – еле слышно прошипел босс. – А премию, которую вы получали, надеюсь, делили с ним? Нет? Я так и думал! Правильно, не хуя заниматься не своим делом!
– Том сказал ему, что мы делаем одно дело, и какая разница, кто представит вам макеты, главное, чтобы работа была выполнена в срок, – опять же не сдержалась девчушка.
– Ах, вот как! Замечательно! – елейным голосом пропел босс.
Никто не проронил больше ни звука. Кинни тяжелым взглядом обвел своих подчиненных:
– Можете начинать искать новую работу. А пока, делайте что хотите, но к концу дня макет должен быть у меня.
Брайан, выйдя из отдела, шарахнул кулаком по стене:
– Дерьмо!
Он метался по кабинету, как лев в клетке.
– Ах, ты, мелкий засранец! Думаешь, ухватил меня за яйца? Думаешь, без тебя тут все развалится? Заварил всю эту кашу и свалил!!! Ну, доберусь я до тебя!!!
Брайан устало плюхнулся на диван. Казалось, он уже и забыл, по какой причине Тейлор уволился.
– Художник, блядь! Видит он лучше! И еще у меня за спиной! Своей работы мало было!
Конечно, никто, ничего ему толкового так и не предложил, и он две ночи делал все сам.
Презентация прошла успешно и в срок. Да кто бы сомневался, что Кинни упустит лакомый кусок.
***
Брайан за эти дни устал, как собака. Он не спеша шел домой по вечернему заснеженному Питтсбургу. Снега в этом году выпало, как никогда. Огромные сугробы, наваленные по бокам тротуара, искрились в свете фонарей.
Завтра Рождество. И народ спешил докупить то, что не успел – елки, подарки, разные мелочи, продукты. Брайан с безразличием смотрел на манящие витрины магазинов. Ему не надо было ничего покупать. Все пройдет как обычно – праздничный ужин у Дэбби, где соберутся все, а потом трах в «Вавилоне»… Виски, травка…Ничего не изменилось…
Кинни был рад, что пошел пешком. Он с удовольствием вдыхал слегка морозный воздух.
Вдруг, мужчина остановился возле живописной витрины с пирожными. Каких тут только не было! Ему почему-то подумалось, что Джастин любит пирожные и был бы в восторге от них. Брайан улыбнулся своим мыслям: «Он наверняка сладкоежка».
Кинни еще немного постоял у витрины, потом встряхнулся: «Боже, сколько сахара, сколько калорий!!! Я сошел с ума, что глазею на все это».
Чтобы он не делал, мысли постоянно возвращались к мальчишке. Брайан поднял воротник пальто и ускорил шаг, становилось все холоднее.
На следующее утро он приехал в офис, выспавшийся и отдохнувший. Нужно было доделать кое-какую мелочевку и уйти пораньше, чтобы успеть подготовиться к празднику.
Войдя в кабинет, он остолбенел. На диване стоял портрет, его портрет. И он знал художника. Это была картина Джастина. Только он видел его таким, таким настоящим, таким открытым. И глаза, и улыбка. Кинни заворожено смотрел на полотно.
– Это тебе. Он хотел, чтобы она была у тебя.
Брайан вздрогнул и обернулся. Дафна подошла к дивану и провела рукой по портрету, словно здороваясь с художником:
– Это его подарок на Рождество.
Брайан молчал. Дафна вздохнула и пошла к выходу. Уже у самой двери она вдруг остановилась:
– И… он еще не звонил.
