Текст книги "В каморке у Джона (СИ)"
Автор книги: Балалайка в кустах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Вторая серия вчерашнего абсурда.
– Не за что, – машинально отозвался Лестрейд. Потом окинул взглядом бревно. – Давайте-ка зайдём в дом.
Сделать это оказалось не так-то просто. Во-первых, дуб весил порядочно. Во-вторых, хотя прихожая была почти пуста (бывшая жена, уходя, унесла с собой всё, что смогла оторвать и открутить), но в ней грудами была навалена обувь и валялись стопки всякой всячины: просто не хватало времени всё это прибрать. С Грега семь потов сошло, пока он сумел затащить неподъёмную деревяшку и закрыть дверь.
– Вы не представляете, инспектор, до чего мне неловко, что я доставляю вам столько хлопот. Уверяю вас, если бы я мог двигаться сам, я ни за что не стал бы вас затруднять.
«Однако для бревна у него довольно приличные манеры».
– Меня зовут Грегори Лестрейд, – отдышавшись, сообщил Грег. – А как мне вас величать?
Возникла пауза, как будто собеседник смутился.
– Мне было бы приятно, инспектор, если бы вы придумали мне имя. Потому что у меня его нет.
– Кхм, – Грег задумался.
Имя. Нужно что-нибудь основательное и солидное, тут легкомысленным Томом или Джеком не обойдёшься. Может, Персиваль? Нет, слишком жеманное. Гамильтон? Чересчур высокопарно. Максимилиан… Майк…
– Майкрофт, – произнёс наконец инспектор.
– Майкрофт, – повторил голос так торжественно, словно представлял королеву. – Мне нравится.
– Вот и отлично, – Грег чуть не сказал «Располагайтесь», но вовремя сдержался.
– Вы устали и голодны, – проницательно заметило бревно по имени Майкрофт. – Идите ужинать и не обращайте на меня внимания.
Грег так и сделал. Поистине в данный момент это казалось наилучшим решением.
Привыкнуть к наличию в собственной квартире говорящего бревна оказалось удивительно легко. Оно не причиняло никаких неудобств, если не считать занятого пространства, да ещё инспектор пару раз споткнулся об него ночью, после чего пришлось перевести «гостя» в вертикальное положение. Но это были мелочи. Зато беседы с деревянным квартирантом приносили необъяснимое удовольствие. Эрудиция последнего поражала воображение. Он с удовольствием слушал новости по телевизору, особенно любил политику и часто давал краткие дельные комментарии, а один раз гневно заметил, что премьер-министру следовало бы при встрече с послом привести цитаты из Алжирского соглашения, заключённого 6 марта 1975 года между Ираном и Ираком. Грег, разумеется, не помнил (и не знал) подобного соглашения, но был уверен, что Майкрофт прав, с такой уверенностью тот говорил. На вопрос о том, откуда у него столько сведений из разных областей человеческой жизни, Майкрофт ответил, что впитывал их с грунтовой водой – лучшим носителем информации.
Если у инспектора и мелькала изначально мысль о том, что внутри бревна прячется живой человек, то он очень быстро отказался от неё. Проникать в его квартиру таким способом было бы глупо: воровать здесь нечего, важные документы Грегори домой не носил, а совершить покушение на него можно было и как-нибудь попроще.
Конечно, Грег спросил у Майкрофта, отчего тот раньше не привлёк к себе внимание похоронных работников. Тот пояснил, что неоднократно пытался это сделать.
– Они списывали всё на действие алкоголя. А владелец мастерской решил распилить меня на мелкие щепки, чтобы избавиться от «голоса в голове». Полагаю, он реализовал бы свою идею в ближайшие дни, если бы не ваше вмешательство.
Несколько раз Лестрейд делился с Майкрофтом затруднениями в расследовании, и тот высказывал весьма ценные соображения. В результате даже Шерлок снисходительно отметил, что Скотланд-Ярд наконец-то взялся за ум – вернее, за те зачатки разума, что наблюдаются у его сотрудников.
Когда Грег упомянул об этом дома (а также о схожей наблюдательности Шерлока и Майкрофта), сожитель переспросил:
– Очень быстро восстанавливает ход предыдущих событий по мелким деталям?
– Да, а что?
– Нет, ничего… Раньше неподалёку от меня росла гевея* на несколько лет моложе меня, и… Впрочем, это слишком маловероятно, – и Майкрофт перешёл на другую тему, больше не возвращаясь к дедуцирующему умнику.
Каждый вечер инспектор думал, что нужно сообщить о феномене, имеющем место в его квартире. Но тогда сюда набежали бы учёные вперемешку с журналистами и, выспросив, что да как, непременно унесли бы уникальное бревно, чтобы запереть где-нибудь в лаборатории. Представив себе снова пустую прихожую, вспомнив свои посиделки в одиночестве, Лестрейд чувствовал отчаяние. Не с кем будет поговорить… некого обнять…
Как-то раз, случайно прочитав о том, что обнимать деревья полезно – они заряжают энергией, Грег лишь усмехнулся. Но в тот же день, возвращаясь с работы полумёртвым от усталости, он буквально на автопилоте вошёл в дом и через несколько минут обнаружил, что обхватывает руками шершавый ствол и прижимается к нему лбом.
– Эм… извини.
К тому времени они уже перешли на «ты».
– Всё в порядке, Грег. Не отпускай.
Стоять так почему-то было удобно. На место смутным печалям и опустошению приходило спокойствие, как будто рядом было надёжное плечо друга. Или близкого человека. Лестрейду даже почудилось тепло под ладонями.
– Ты ведь, конечно, опять сегодня ничего не ел, кроме сэндвича и отвратительного кофе, да? – тихо спросил Майкрофт. Он частенько беспокоился за Грега, напоминая о завтраке или забытых перчатках.
Инспектор невесело засмеялся:
– Да, целый день мне наперебой предлагали то пироги, то салаты, то бифштексы, но я отказался. Берегу фигуру, знаешь ли.
– Ты себя загоняешь, Грегори. Так нельзя. Если бы я только мог…
– Знаю, дружище. Ты бы мне вскипятил чайник и сделал пару бутербродов. Но спасибо уже за поддержку. Она тоже очень важна для меня.
С тех пор односторонние объятия стали для Грега привычным делом. И они в самом деле помогали. По крайней мере, голова теперь болела реже. Наверно, деревья (в данном случае спиленные) действовали примерно как кошки. Завести домашнего питомца Лестрейд бы не смог в силу ненормированного графика, зато бревну не нужен был лоток, ветеринар и корм, что только радовало.
~
Тем временем зима начала сдавать свои позиции. Температура воздуха потихоньку повышалась, но дожди, как всегда, старательно поливали жителей Соединённого королевства.
В один из пасмурных дней, который – в кои-то веки! – выдался выходным, Грег сидел в кухне на табуретке и не торопясь выстругивал из дощечки новую пепельницу. Ему с детства нравилось столярничать, вдыхать запах свежей древесины, но по мере взросления это увлечение было почти забыто.
– Грег, что ты делаешь?
Инспектору показалось, что голос у Майкрофта был взволнованный. Видеть из угла прихожей тот не мог, наверно, услышал характерный треск. Может… может, ему неприятно, что Грег режет по дереву? Вот чёрт.
– Прости, Майк, я не подумал, что тебя это ранит.
– Абсолютно нет. Ты и в самом деле можешь работать с деревом? Почему ты раньше молчал?!
– Э…
– Мне самому следовало догадаться. Грег… а ты можешь сделать что-то из меня?
Лестрейд застыл от изумления, потом отложил работу и вышел из кухни в коридор.
– Разве тебе не будет больно?
– Нет, боли я не чувствую. И не хочу оставаться в таком виде. Кроме того, объект, который я собой представляю, никоим образом не украшает твоё жилище.
– Это ерунда, – Грег по-новому взглянул на привычный одушевлённый предмет. – Даже не знаю… И чем… кем… ты хотел бы стать?
– Я буду рад любому преобразованию, которому ты меня подвергнешь. За исключением, конечно, гроба, гнить под землёй нет никакого желания.
– Об этом не может быть и речи, – инспектор задумчиво потёр подбородок. – Шкаф? Сундук? Кровать?..
– Вообще-то, – медленно начал Майкрофт, – я предпочёл бы человеческую фигуру.
– Ну ты хватил, друг. Я же не художник.
– Уверен, у тебя всё получится. Хотя бы попробуй.
Грег довольно долго отнекивался. Тоже нашли Микеланджело! Одно дело вырезать деревянную плошку, и совсем другое – человека. Правда, в юности Лестрейд сделал несколько садовых гномиков, а также бюстов учёных, но это было давно.
Однако Майкрофт не отставал, и в конце концов Грегори дал себя уговорить. С той поры вечера в скромной квартире полицейского заполнились взвизгом рубанка, скрипом стамески и едва слышными шорохами резцов. Несмотря на чуть ли не круглосуточную занятость на службе, Грег всё-таки урывал время для работы над скульптурой. Можно было обратиться за помощью к профессионалу, но почему-то мысль, что кто-то чужой будет лапать его Майкрофта, вызывала досаду.
Древесина дуба не зря считается одной из самых плотных и твёрдых. Подчинялась она неохотно, но зато обладала высокой прочностью, что обещало долгий срок целостности будущего произведения.
На всякий случай Грег взял в библиотеке руководство по изготовлению скульптур из дерева; согласно инструкции нарисовал эскиз, нанёс линии на очищенное от коры бревно и обрубил топориком лишние части, получив заготовку.
С самого начала возник вопрос, как будет выглядеть фигура. Естественно, это должен быть мужчина. Наверно, одного роста с Грегом. Новоявленный скульптор вслушивался в голос Майкрофта и старался представить себе его лицо. Конечно, гладкое, без всяких усов и бороды. Высокий лоб, указывающий на выдающийся интеллект, зачёсанные назад короткие волосы. Проницательные глаза. И родинки, непременно родинки. Например, на правой щеке.
Процесс был длительный и трудоёмкий, но оба, и мастер, и его творение, казалось, получали от него удовольствие.
К слову, хобби Грега быстро перестало являться тайной. Всезнайка Шерлок при очередной встрече заметил стружку, приставшую к штанине Лестрейда, скользнул фирменным взглядом по мозолям на инспекторских пальцах, озвучил, чем занимался Грег последние несколько месяцев, и насмешливо фыркнул:
– Вы впали в детство, Грэм? Подобное времяпровождение как раз требует наличия всего двух извилин.
Получив тычок в бок от стоящего рядом Джона Ватсона, своего бой-френда, гений поспешно поправился:
– То есть трёх.
Джон, как всегда, принялся извиняться за несносного возлюбленного, но Грег только рукой махнул. Счастье ещё, что Холмс не догадался об объекте применения его столярных талантов, решив, что офицер полиции просто мастерит какие-то мелочи от скуки…
А совсем не мелочный проект между тем продолжал воплощаться.
Насчёт носа они немного поспорили, Грегу казалось, что тот великоват, а Майкрофт утверждал, что в самый раз. В конце концов инспектор уступил. Не ему же ходить с такой картошинкой! Хотя в ней было что-то весьма симпатичное.
На улице уже вовсю буйствовал июнь, когда Грегори начерно закончил голову и перешёл к туловищу. Хотелось, чтобы имени необыкновенного друга и его изысканно-культурной манере изъясняться соответствовал строгий костюм и туфли.
По поводу талии опять возникли разногласия. На этот раз Майкрофт по какой-то причине счёл себя толстым и потребовал заузить бока и стесать живот. Грег сопротивлялся, поскольку боялся, что статуя станет похожа на песочные часы. С большим трудом и с помощью зеркала ему удалось убедить Майкрофта, что пропорции у того самые что ни на есть идеальные.
Когда Лестрейд уже собирался перейти к рукам, Майкрофт внезапно попросил снова поставить его стоймя (во время выполнения работ Грег его уложил). И тут оказалось, что, к сожалению, неопытность мастера сыграла свою роль: скульптура выходила не очень устойчивой, поскольку Грег заранее не определил её центр.
– Придётся придумать что-нибудь… Может, приделать трость?
– Лучше зонтик, – предложил Майкрофт.
– Здесь не осталось так много излишка дерева. А что если…
В прошлом году коллеги Грега скинулись и подарили ему на сорокалетие шикарный чёрный зонт. Именинник его ни разу не использовал, потому что, во-первых, забывал, а во-вторых, уж больно вещь была большой и непрактичной. Сейчас Лестрейд достал аксессуар из шкафа и прислонил к полузаконченной фигуре. Смотрелось неплохо, как будто так и было задумано.
– Решено, у тебя будет настоящий зонтик.
Лето прошло в создании у скульптуры кистей, брюк и обуви, после чего наступила пора отделки и ошкуривания. Вычищая и заглаживая складки поверхности, Грег испытывал неведомое прежде чувство тёплой радости. По завершении всех рекомендованных в книге процедур в прихожей стояла потрясающая деревянная статуя высокого, немного надменного мужчины в безупречном костюме. Её можно было принять за очень, очень дорогую эксклюзивную подставку для зонтиков.
Окинув взглядом итог своих трудов, Грег удовлетворённо вздохнул. Всё выглядело именно так, как он планировал.
В последний раз притащив Майкрофту зеркало, Лестрейд даже немного испугался сперва – так долго тот молчал. А потом знакомый голос негромко произнёс:
– Это лучшее, что ты мог для меня сделать, Грег. Спасибо.
И такой благодарности «творцу» было более чем достаточно.
~
Вскоре всё вошло в привычную колею. Работа по-прежнему выжимала из бедного детектива-инспектора все соки, и обнимашки с деревянным другом, как и раньше, производили целительный эффект. Обвить руками скульптуру вместо бревна было, конечно, легче и приятнее. Майкрофт продолжал выказывать заботу (иногда это звучало занудно, но доставляло удовольствие) и временами предлагал решение каких-то деловых вопросов.
Одним словом, Грега всё устраивало.
Хотя нет, не всё.
Чем чаще он стоял, прижимаясь к обработанному им самим дереву, чем дольше вглядывался в черты собственноручно вырезанного лица, тем более неоднозначные ощущения начинали наполнять его душу и в особенности тело. Майкрофт был… привлекателен. Его голос звучал одновременно холодно и мягко, как мятная ириска. Иногда Грег подвисал на несколько минут, размышляя о том, какова может быть древесина на вкус, если её лизнуть. А уж после сна, в котором Майкрофт был живым, очень активным и без намёка на одежду, Грег понял, что пора принимать меры.
У него просто давно никого не было. Очень давно, если честно.
Нужно это исправить, и чем скорее, тем лучше.
~
Десять дней спустя инспектор Скотланд-Ярда Грегори Лестрейд открыл ключом дверь своего дома и ввалился внутрь, едва не свалившись на пол. Настроение было препоганейшее.
Сегодня у него состоялось третье свидание с Аннет – миленькой кассиршей из супермаркета. Они сидели в кафе, Аннет кокетливо качала ножкой, едва прикрытой короткой юбочкой, и Грег думал, что, вероятно, она не откажется провести вместе часть ночи, как вдруг в помещение ворвался какой-то разъярённый мужик. Через пару минут Лестрейд выяснил несколько вещей: а) прелестная девушка замужем за этим самым буйным джентльменом; б) она беременна, причём в) не от мужа, поскольку тот лечится от импотенции, а от любовника, который, узнав о ребёнке, драпанул во Францию; г) дамочка намеревалась переспать с Грегом и позже уверить, что ребёнок от него, чтобы спастись от гнева супруга (в надежде, что тот не станет связываться с полицейским)…
Ну, а ещё Лестрейд выяснил, что оказался круглым болваном. К этому выводу он пришёл самостоятельно.
Скандалящую парочку выпроводила охрана кафе, а Грег отправился домой, по дороге зайдя в паб и выпив с горя стакан виски. Больше он не мог себе позволить – завтра рабочий день.
Майкрофт тихо стоял в углу, и в его глазах Грегу почудился укор. Ну ещё бы, мудрый друг предупреждал его, что заводить знакомства в различных магазинах – не лучший способ провести время.
Инспектор покачнулся, шагнул вперёд и привычно обхватил руками гладкую древесину, опустив голову на крепкое дубовое плечо.
– Грег, тебе нужно поспать, – слегка обеспокоенно заметил Майкрофт. – Если свидание не удалось, это ещё не значит, что…
– Один ты меня понимаешь, – объявил Грег, не слушая, и преданно уставился в лицо статуи. – Всё знаешь… всегда поддержишь… поможешь…
– Грегори…
– Ты самый лучший, – убеждённо проговорил хозяин квартиры и…
Наверно, нужно винить выпитый стакан виски. Как иначе можно объяснить, что Грег внезапно прижался губами к тонким сомкнутым губам созданной скульптуры? Всего на миг его сознание отметило лёгкий древесный запах, который тут же исчез, а потом язык вместо ожидаемой твёрдости ощутил удивительную теплоту и податливость. Не веря себе, Грегори продолжил поцелуй, а его партнёр (или кто?) чуть склонил голову, чтобы было удобнее. Через несколько минут Грег, сделав над собой усилие, сумел оторваться от сладкого рта, сделать шаг в сторону и включить свет.
– А…
Возможно, это было «о». Или «э». Звук, который вырвался у инспектора, было бы трудно написать буквами. Потому что перед ним стоял Майкрофт. Живой. Тоже ошарашенный. Лестрейд видел, как билась жилка у него на шее. Пальцы нервно сжимали ручку чёрного зонтика.
Ещё две секунды Грег смотрел на это чудо, а потом реальность заколебалась и подёрнулась дымкой. Он ещё успел почувствовать, как его подхватили на руки, удерживая от падения, и отключился.
Пришёл в себя Грег на кровати. На лбу у него лежало мокрое полотенце.
– Я взял на себя смелость приготовить тебе чай, – прозвучал рядом нерешительный голос Майкрофта. Сама ожившая статуя обнаружилась на стуле. Грег подскочил и вцепился в его руку.
Самая обычная человеческая рука. Кожа светлая, ухоженная, можно сказать. Инспектор поднял взгляд выше. Вот знакомая пуговица на качественной ткани. Белоснежный платок, уголочком торчащий из кармана, – Грег помнил, как вырезал его. Глаза у Майкрофта были серо-стальные, но иногда отливали голубизной. А на носу пристроились очаровательные веснушки.
– Как… – хрипло начал Лестрейд, – как такое возможно?
– Увы, внутренние причины произошедшей трансформации мне неизвестны, – бывшая скульптура поджала губы, словно досадуя на этот пробел в знаниях.
– А внешние?
Майкрофт покраснел. Честное слово, покраснел.
– Твой… поцелуй… являвшийся, без сомнения, просто знаком дружеского расположения и вызванный расслаблением организма под воздействием употребления спиртного, – быстро проговорил он, – стал катализатором, который послужил…
– Давай попроще, а? От моего поцелуя ты ожил, что ли?
– Ну, если вкратце, то да, – кивнул Майкрофт. И после паузы продолжил, обретая прежнюю чопорность: – Поскольку вероятность обратного процесса мне представляется сомнительной, я вынужден просить твоего разрешения ещё некоторое время пользоваться твоим гостеприимством, пока не найду какое-нибудь съёмное жильё. К сожалению, у людей больше потребностей, чем у деревянных скульптур, но я постараюсь, насколько возможно, не нарушать твоё жизненное пространство…
– Так, – Лестрейд сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Закрыл глаза и открыл их снова. Почесал в затылке. Ущипнул себя. Огляделся, заметил кружку с чаем и, ухватив её, выпил сразу половину. В голове прояснилось, но человек на стуле не исчез.
Грег поднялся, молча прошлёпал босыми ногами (Майкрофт его разул? И снял верхнюю одежду?) в прихожую. Как и ожидалось, никакой фигуры в углу не было.
Надо умыться. А лучше сунуть голову под кран с холодной водой.
Но и спустя полчаса, когда выветрились последние алкогольные пары, ничего не изменилось. Почти.
Потому что Майкрофт, сняв пиджак и надев фартук Грега, жарил на кухне яичницу.
И вид на его спину и чуть ниже открывался просто невероятный.
А волосы у бывшего ранее недвижимым друга теперь были рыжие. То есть рыжеватые. Такой уютный домашний цвет.
Ну просто ходячий соблазн.
– У тебя в холодильнике почти ничего нет, – осуждающе заметил соблазн. – А то, что я нашёл, вовсе не является здоровой пищей. Но тебе необходимо поесть, в кафе ты ведь не успел, – он выключил плиту и пододвинул Грегу тарелку.
Лучше не спрашивать, как Майк узнал про кафе.
– Спасибо.
Когда последний раз за Грегом кто-то так ухаживал от души?
Инспектор был не из тех, кто откладывает важный разговор на потом.
– Это был не пьяный поцелуй, – твёрдо сказал он. – И не символ дружеской привязанности, или как ты там выразился.
Майкрофт быстро глянул на него и, облизнув губы, хотел что-то сказать, но Грег продолжил:
– Ты мне нравишься. Очень. Причём давно. И я никуда тебя не отпущу. Если ты не против, я хотел бы… – он подошёл вплотную к Майкрофту. Тот не отступил и не отвёл глаз, только щёки снова порозовели.
– Грегори…
Руки Лестрейда сомкнулись вокруг уже не деревянной фигуры. Ну вот, он так и знал, что пропорции вырезал в самый раз. А то «толстый, толстый»…
Яичница была забыта. Правда, ненадолго, потому что Грег и в самом деле вскоре зверски проголодался. А потом принялся кормить своего нежданно обретённого парня, потому что люди, в отличие от статуй, нуждаются в питании.
ЭПИЛОГ
Расследования нисколько не привлекали Майкрофта, так что заменить им нахального Шерлока Холмса, как мечтал Лестрейд, не получилось. Однако встреча этих двух ярких личностей была поистине знаменательной. Шерлок, как всегда, обвинял всех вокруг в чрезмерной тупости, когда рядом появился Майкрофт (соскучился по Грегу) и веско дал понять, что, во-первых, если бы Скотланд-Ярд справлялся со всеми делами лично, кудрявому хаму пришлось бы умереть от скуки, а во-вторых, Шерлок пропустил кое-какие мелочи касательно возможного преступника. Выслушав это, Холмс сперва изумлённо вскинул брови, а после вгляделся в говорившего:
– Дуб?
– Гевея?
Шерлок растерянно моргнул, а Майкрофт покровительственно улыбнулся:
– Ну здравствуй, братец.
Как оказалось, много лет назад они побратались, ещё будучи деревьями.
Несколько позже Грег узнал историю рождения Шерлока как человека и посочувствовал Джону: тот даже не мог услышать голос своего произведения, пока манекен не ожил. Сейчас же, глядя на Майкрофта, Шерлок пробормотал что-то вроде «Я же говорил, что на такую халтуру хватит двух извилин». Он явно считал, что удался лучше. Ну, конечно, для этого павлина всё, что делал Джон Ватсон, априори было совершенным.
Тем не менее Грег видел, что Шерлок рад встретить старого знакомого в таком образе. А Майкрофт с тех пор тоже взял себе фамилию Холмс и даже попытался исподволь опекать младшего (что смотрелось так же незаметно, как танец слона на роликах в метро).
Майкрофт продолжал по привычке ходить с зонтиком, хотя прекрасно держался на ногах и без него. А Грег понимал, что влюбляется в своё творение с каждым днём всё сильнее. И чувствовал горячий отклик навстречу. Даже простые объятия по-прежнему действовали терапевтически.
Но мысли Майкрофта занимала также безопасность страны и международные отношения. Вскоре он отправил письмо премьер-министру с перечислением мер, которые, на его взгляд, стоило бы принять в сфере внутренней и внешней политики Великобритании, и автора столь ценных советов пригласили на аудиенцию. Результатом встречи стало предложение Майкрофту Холмсу скромной должности при правительстве королевства.
Теперь Грег видел любимого реже. У Майкрофта появилась собственная квартира – в центре Лондона, больше и во много раз шикарнее, чем у инспектора. При известии об этом у Лестрейда сжалось сердце. Неужели он потеряет Майкрофта из-за работы? Но вышло совсем наоборот: «скромный правительственный чиновник» безапелляционно заявил, что Грег переезжает к нему.
– Если это из благодарности, то ты мне ничего не должен.
– Грег, ты… – по-видимому, Майкрофт проглотил слово «идиот», – сделал неправильный вывод. Я в бесконечном долгу перед тобой, но дело не в этом. Тебе оттуда будет проще добираться до работы, а я… просто хочу быть рядом с тобой.
И детектив-инспектор не смог отказать.
Жизнь пошла новая, интересная. Счастливая.
Однако Майкрофт взял с Грега слово, что тот больше никогда не станет вырезать человеческие фигуры. Ни из дерева, ни из чего-либо ещё.
На всякий случай.
Конец.
_____________________________________________
*Гевея – дерево, из которого получают каучук. Из него, в свою очередь, – пластмассу.
![Книга Свободные торговцы [любительский перевод] автора Роберт Эрл](http://itexts.net/files/books/110/no-cover.jpg)
