Текст книги "Алонофобия и её последствия (СИ)"

Автор книги: Baal

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Конечно. Я никуда не уйду.

Это прозвучало как угроза.

В туалете Маринетт провозилась несколько минут, прежде чем смогла раскрыть свой пояс верности и удовлетворённо выдохнуть: всё-таки передавила живот, затягивая ремень на нервах. Второй раз она застёгивала удавку осторожнее, оставляя припуск, чтобы больше не было подобных конфузов.

Перед зеркалом Маринетт простояла максимально долго. Рассматривала себя и гадала: ну что этот проклятый Дюпре нашёл в ней такого волшебного, что отвязаться не может уже целое лето? За что ей вообще такие поклонники? Только разобралась с навязчивым вниманием Кота, как прилип этот… этот Дюпре. И после Алона милый, нежный, ласковый Нуар казался настоящим воплощением джентльмена и образцом сдержанности!

Когда Маринетт вернулась за столик, её коктейль уже принесли. Более того, пышная молочная пенка уныло осела, точно повторяя настроение девушки: ей тоже хотелось растечься по стулу и прекратить, наконец, нервничать рядом с Алоном Дюпре.

Простым человеком.

Хотя сейчас и сама Маринетт была рядом с ним простым человеком. Конечно, в её ушах всё ещё оставались серёжки, но, поскольку Тикки рядом не было, они не особенно помогали справиться с нервозностью. Без квами Чудесные Камни становились всего лишь древней бижутерией.

Алон, едва она вернулась, снова начал свой бесконечный монолог. Мужчина умело пользовался голосом: иногда порыкивал, иногда выдавал звонкие высокие ноты, иногда томно шептал, пытаясь создать уникальную атмосферу. Маринетт вяло кивала невпопад и совершенно не прислушивалась к тому, что ей пытаются рассказать.

Какая разница? Наверняка это одна из тех историй, где Алон Дюпре – молодец, где его все любят и где любая из девушек готова отдаться ему прямиком на столе в Старбаксе.

Маринетт вяло помешала коктейль и уныло повесила голову. Ничего хорошего. Вечер не может быть ещё хуже…

– Маринетт? Это правда ты?

…или может.

Маринетт подняла голову, расширенными от ужаса глазами уставившись на Адриана. Что он вообще тут делал? У него свидание? У него встреча? Он просто зашёл поужинать?

В любом случае, почему он зашёл в это кафе? Перед какими богами Маринетт настолько провинилась, что они решили наказать её подобным?! Она выглядит как последняя лохушка, – спасибо, что Нуара не было, и у неё не вышло нарисовать ни прыщей, ни усов, – чувствует себя примерно так же, и при этом она на «свидании» с мужчиной. С другим, мать его, мужчиной. Не с Агрестом!

От нервов Маринетт одним махом выпила половину молочного коктейля, едва не подавившись каким-то гадким осадком.

– А-адриа-ан, – протянула она высоким паникующим голосом. – Приятно в-виде-еть…

– И мне. Я тебя не узнал сначала, думал, обознался, – Агрест немного склонил голову, рассматривая наряд Маринетт со странным выражением в зелёных глазах. – Отлично, м, выглядишь.

Маринетт была готова умереть. Прямо сейчас, за столиком, напротив ненавистного Дюпре и обожаемого Агреста. Чтобы просто кто-нибудь, – р-раз! – и снял бы её голову с плеч, прервав все душевные терзания одним широким замахом.

И никаких ей Агрестов, неразделённой любви, скорого университета, будущей работы и налогов… только Кота вот жалко. У него было мало друзей, чтобы терять хоть одного.

Так что Маринетт выживет.

– С-спасибо… а ты тут какими судьбами?

Дюпре сверлил Адриана максимально недружелюбным взглядом. Агрест на такое проявление неприязни реагировал… да никак он не реагировал. Он только один раз мазнул своими прекрасными радужками по фигуре напротив Маринетт, прежде чем полностью переключиться на подругу. Больше он на Алона не обращал внимание, совершенно.

– Зашёл кофе купить навынос. Я после фотосета, устал жутко…

– Ну так и иди домой, если устал, – оскалился Дюпре, – у нас тут свидание, разве не видно?

–…а тут смотрю – ты сидишь, вся бледная. Может, тебе как-то помочь?

Этого Дюпре уже выдержать не смог: мужчина поднялся со своего места, громко скрипнув стулом, и с раздражённым оскалом на лице наклонился к Адриану. Алон, оказывается, был на пару сантиметров выше.

Агрест даже бровью не повёл. Маринетт увидела, как его зелёные глаза на мгновение метнулись в сторону Дюпре, прежде чем Адриан снова полностью сосредоточился на девушке. Его спокойная, лёгкая улыбка была столь же обезличенной, как и у портрета какого-то святого, что нарисовал Да Винчи*. И, конечно же, такой же прекрасной.

Маринетт во все глаза уставилась на возлюбленного. У неё просто не сходились кусочки паззла: вот она, одетая чуть ли не в обноски вместе с поясом верности; вот он, сияющий, прекрасный, как всегда. И он предлагает ей помощь. И она даже может согласиться.

Если она скажет «да», то Адриан уведёт её от Дюпре – Маринетт даже не сомневалась в том, что у Агреста это выйдет. Закончится её вымученное недосвидание, она сможет провести время с возлюбленным, может быть они даже поговорят о чём-нибудь более или менее личном. Она сможет объясниться насчёт жуткого Дюпре, что сейчас играл желваками на челюсти и источал злобу. Что это всё подстава от Сабин, которая… которая…

Которая оставит Маринетт в покое только если девушка отсидит это свидание. Чёрт возьми.

Пара минут с Адрианом сейчас или возможность безнаказанно вздыхать о нём всю оставшуюся жизнь без комментариев Сабин? Увы, выбор был очевиден.

Маринетт нацепила вымученную кривую улыбку и произнесла:

– Нет… нет, Адриан, спасибо. Всё нормально. Это… просто низкий уровень глюкозы. Сейчас я допью коктейль и приду в норму.

Она показательно быстро допила гадкий напиток, даже не поморщившись от излишней сладости и осадка. Как дочка пекаря, она знала толк в десертах. Выбранный Дюпре коктейль был одним из худших в её жизни.

Адриан не выглядел убеждённым её выступлением, – и громкими сюпами тоже, – но всё равно понимающе кивнул. Он наклонился к девушке и салфеткой, взятой со стола, стёр детские “молочные” усики.

– Хорошо, Маринетт. Надеюсь, тебе будет лучше. Но, если что, ты знаешь мой номер. Я сегодня допоздна буду на районе, так что можешь звонить, если тебе хоть что-то потребуется.

Румянец залил щёки Маринетт. Будучи не в силах сказать хоть что-то вразумительное, она просто улыбнулась и коротко сжала пальцы Адриана своими. Обычный, – дружеский! – жест, от которого ей стало практически невыносимо жарко.

Адриан и Алон обменялись взглядами, которые Маринетт совершенно не поняла, а затем Агрест, напоследок ещё раз улыбнувшись девушке, ушёл. На пороге кафе он обернулся, будто хотел что-то сказать или сделать, но в итоге просто вышел. Маринетт следила за ним до тех пор, пока его высокая стройная фигура не пропала из окон.

– А он тебе нравится, а? – протянул Алон. – Поэтому ты отказывала мне, Принцесса?

– Не зови меня так.

У Маринетт не было никаких сил спорить с Алоном, если честно. После ухода Адриана ей хотелось завернуться в одеяло и поплакать о несбыточном ещё больше, чем до появления возлюбленного. А ещё ей было очень стыдно за то, что Адриан увидел её в таком отвратительном виде.

Ну, по крайней мере, он не знал, что на штанах у неё пояс верности, а не обычный ремень.

Алон, не дождавшись реакции на очередной свой вопрос, который Маринетт прослушала, снова завёл свою шарманку. Он замечательный, с ним происходило много интересного, у него куча потрясающих друзей, а ещё есть одна тайна…

– Тайна? – оживилась Маринетт. – Какая?

Ей стало так жарко, что она, немного подумав, всё-таки стянула с себя жилет. Всё равно на ней была отвратительная водолазка: растянутая, вся в катышках, тошнотного серого оттенка. На такую и смотреть-то страшно.

– О, ну, знаешь, – Алон широко ухмыльнулся, наконец заметив интерес, – такая… тайная. Хвостато-ушастая.

Маринетт нахмурилась. Не мог же он манкировать своей похожестью на Кота Нуара, чтобы клеить девушек? Это было по крайней мере низко!

– Хвостато-ушастая, – медленно повторила она, пододвигаясь ближе. – А подробнее?

Алон тоже придвинулся. Они оба нависли над столом, слишком далеко для романтики, но намного ближе друг к другу, чем Маринетт когда-либо планировала. Для неё идеальным вариантом был бы тот, где Дюпре отправляется за океан, чтобы совершить харакири где-нибудь в Силиконовой Долине.

Заметив подобное сближение, Маринетт отодвинулась и откинулась на спинку скрипучего стула. Оттянула ворот водолазки, – жарко было жутко, – и, взяв меню, принялась обмахиваться им.

– Воды? – предложил Алон с мягкой, свежескопированной у Адриана улыбкой.

Она позволила ему налить воду из бутылки, – она не заметила, откуда он её взял, – и сама взяла стакан. Воду выпила практически залпом, чтобы хоть немного охладиться. Но почему-то легче не стало.

Алон Дюпре раздражал даже больше, чем раньше. Но его улыбка… она была так похожа на улыбку Адриана, что часть сознания Маринетт привычно отреагировала на неё: её губы разъехались в ответной глуповатой улыбочке, морщинка между бровей разгладилась, а плечи немного расслабились.

Это было мгновенное изменение настроения. В следующую секунду Маринетт вспомнила, кто она и где находится – и снова напряглась, как струна на гитаре Луки.

– Так что за тайна с ушами и хвостом?

– Я люблю ночные прогулки по Парижу, знаешь, – вроде бы невпопад сказал Дюпре. – Особенно по крышам. Такой вид, такой свежий воздух, ощущение свободы… это непередаваемо.

«Боже, да пошёл бы ты к чёрту», – ошеломлённо подумала Маринетт. Её удивление можно было черпать ложкой. Нет, что, серьёзно? Он действительно прикидывается Котом Нуаром, чтобы соблазнить девушку?

Ой, да ладно. Это было бы даже мило, если бы он не пытался соблазнить единственную девушку, которая была уверена в том, что Алон Дюпре – совершенно точно не Кот Нуар. Она даже обмахиваться перестала, уставившись на мужчину напротив совершенно круглыми глазами.

Естественно, Дюпре её реакцию расшифровал по-своему.

– О, я вижу, ты поняла, – промурлыкал он, склонив голову набок. – Ошеломительно, не так ли?

– Невероятно, – крякнула Маринетт.

Почему-то в её голове образ Дюпре начал сливаться сначала с Котом, – ну, новый Копикот неплохо отыгрывал их похожесть, стоит признать, – а затем и с Адрианом. Были ли в этом виноваты зелёные глаза, светлые волосы или улыбка, Маринетт не знала. Однако теперь Дюпэн-Чэн совершенно никак не могла злиться или раздражаться на Дюпре.

А это уже было плохо.

Она встала со своего места и едва не упала из-за качнувшегося вокруг мира. Картинка перед глазами накренилась вбок, затем в другой, и наконец выровнялась.

– Так, я вижу, тебе лучше не стало, – заметил Дюпре, также поднимаясь. – Пошли-ка, провожу тебя до дома.

Она попыталась было отмахнуться от его рук, но и это движение далось ей с трудом: легендарная Ледибаг, великая парижская героиня, едва попала в стоящего рядом с ней мужчину.

Голос Дюпре звучал как-то отдалённо, словно Алона приглушили подушкой. Маринетт бы хотела, чтобы так оно и было. Никакого Дюпре в её жизни – никаких проблем. И всё отлично. Она вздыхает по Адриану, читает с Котом, шьёт и бегает по крышам по ночам. Идиллия. Без алонофобии и её последствий в виде нервной дрожи, передёргиваний и холодных липких ладошек.

Вроде бы рядом с Маринетт была ещё официантка. Спрашивала что-то… Дюпэн-Чэн не помнила. Не понимала. Голова кружилась, было жарко и душно, хотелось скулить. Когда Алон, – Кот? Адриан? – вывел её из кафе, Маринетт немного оживилась из-за свежего воздуха и даже смогла пройти пару метров сама, прежде чем снова привалиться плечом к мужчине рядом.

Такое было часто. Она буквально висела на её Коте после нападений некоторых акум или демонов, и Нуар осторожно придерживал её, не давая совсем уж скатиться на асфальт. Обычно они добирались до ближайшей подворотни, где отсиживались, пока кто-нибудь из них не придёт в себя достаточно для того, чтобы оказать помощь другому.

Так что не было ничего удивительного в том, что Маринетт потянула Кота, – ведь рядом же с ней был её Кот, верно? Верно?! – в первый попавшийся переулок. Что покорно приняла из его рук какую-то очень сладкую таблетку, мгновенно распавшуюся на гранулы на языке.

И что даже не оттолкнула его от себя, когда Кот её поцеловал.

Это же её Кот!

…верно?

Комментарий к Часть 3

Картина, которую упоминала – портрет Иоанна Крестителя, за авторством Леонардо Да Винчи. Девятый номер.

https://www.smaidaeksperti.lv/ru/ulybka/15-znamenityh-i-zavorazhivayushchih-ulybok-v-mirovoy-zhivopisi-77

========== Часть 4 ==========

Момент, когда Дюпре и Маринетт выходят из кафе, Адриан пропускает. Он слишком увлечён собственными мыслями: беспокойством, недовольством, раздражением и страхом. Все эти тёмные твари рвут его сердце, и Адриану только и остаётся радоваться тому, что костюм Нуара снижает восприимчивость Бражника к эмоциям супергероя.

Кот сидит на крыше здания напротив злосчастного кафе, и невидящим взглядом смотрит на входную дверь заведения. Он пропускает момент, когда Дюпре выводит Маринетт из здания, однако его внимание тотчас концентрируется на них, когда девушка тянет Алона в переулок.

Пустой переулок. Что за…

Адриан напрягается и достаёт жезл. Откидывает крошечную крышечку, чтобы добраться до нужного экранчика, и наводит тот на удаляющуюся парочку. Волшебный прибор помогает, как обычно: увеличивает картинку настолько, что Адриану становится кристально ясно, что что-то не так.

Маринетт практически виснет на Дюпре. Неужели ей стало хуже? Настолько, что она даже не позвонила ему-Адриану?

…ох, да кого он обманывает. Она бы не позвонила ему, даже если бы была на смертном одре. Маринетт всегда была слишком доброй и глупенькой, чтобы позволять кому-то другому разбираться с её проблемами. Не важно, был ли это несделанный урок или же что-то более серьёзное. Вроде неожиданной болезни.

Адриан продолжает смотреть. На то, как Дюпре осторожно прислоняет Маринетт к стене. Как что-то говорит ей, как девушка бездумно кивает и открывает рот, как Дюпре даёт ей какое-то лекарство и успокаивающе гладит по рукам. Маринетт плохо, это видно, и только это не даёт Адриану сорваться с места, чтобы отпихнуть Дюпре от подруги и засунуть проклятого Копикота в ближайшую мусорку.

Потому что Дюпре, видимо, помогает. Адриан и сам не раз и не два поступал так же, как он: поддерживал, успокаивал свою Леди, помогал ей, давал лекарства, отводил в тёмные переулки, чтобы горожане не видели слабости своих защитников. Ждал, так же преданно заглядывая в глаза, когда Леди станет лучше. Хотя бы настолько, чтобы добраться до дома самостоятельно, с помощью йо-йо или обычного автобуса.

Но ни разу, чёрт бы его подрал, Адриан не целовал Ледибаг, близкую к обмороку!

Он срывается с крыши, отталкиваясь мгновенно удлинившимся шестом. Перепрыгивает на здание кафе, затем спускается в переулок рядом с Маринетт и позади Дюпре, сосущим её губы. Руки мужчины уже не мнут её грудь, – это было секунду назад, – теперь они пытаются раскрыть ремень. Непростой ремень, судя по тому, как Алон ругается.

Маринетт облокотилась на стену, запрокинула голову и безучастно смотрела в небо. Её руки расслабленно лежали на плечах Дюпре, которого Дюпэн-Чэн ещё день назад боялась сильнее, чем слон мышей. На губах девушки застыла мечтательная, робкая улыбка.

– Мари, детка, – пробормотал Дюпре, дёргая ремень на себя, – как снимается эта штука?

– Там выступы, надо нажать. Давай помогу, Адриан.

Дюпре согласно что-то промычал. Кот замер.

Почему… почему она назвала его Адрианом? Что вообще происходит?

Маринетт опустила руки и легко раскрыла ремень. Потом с улыбкой перевела взгляд на Кота, и удивлённо приоткрыла рот.

– А почему здесь два Адриана? – пролепетала она.

Нуар было схватился за грудь, чтобы проверить, на месте ли костюм, и только после этого заметил, что с Маринетт что-то не так. Сильно не так.

Её волосы растрепались. Щёки были насыщенно-розового оттенка, тогда как лоб и губы оказались выраженно-бледными. Тени под глазами от этого казались желтушно-синими, болезненными. Губы были влажными, безвольно приоткрывшимися. А сами глаза…

У Маринетт были выразительные глаза. Они, как море, могли отразить течение её изменчивого настроения. Непокорная стихия в глубине её зрачков никогда не замирала, продолжая жить и плескаться через края голубых радужек. И тем страшнее Нуару было увидеть два раскрывшихся чёрных колодца зрачков, практически вытеснившие душу из её глаз.

Нуар схватил Дюпре за плечо и отшвырнул от Маринетт. Девушка, лишившись опоры спереди, начала медленно сползать на землю, и Адриан подхватил её, обвив рукой талию. Маринетт доверчиво уткнулась Коту в ключицу и тихонько засмеялась.

Адриан ощутил, что его бьёт нервная дрожь.

– Что ты ей дал? – тихо спросил он у Дюпре.

– Какого чёрта псевдо-герой вмешивается в дела граждан? – агрессивно рявкнул Дюпре, поднимаясь с земли. – И что, ты думаешь, ты делаешь, а? Моей девушке хочется немного нежности, так что, будь добр…

– Что ты ей дал?!

Голос у Адриана сорвался на низкое, опасное рычание. Он едва вытолкнул этот вопрос из глотки, охваченной паническим спазмом. Чтобы хоть как-то облегчить собственный страх, Нуар было шагнул к Алону, – разорвать, ударить, уничтожить, жахнуть Катаклизмом, разгрызть каждую из костей, убить-убить-убить! – но остановился, ощутив тяжесть девичьего тела.

Маринетт доверчиво жалась к нему, цепляясь горячими руками за его грудь, плечи и шею. Бездумно гладила его по чёрному костюму, даже не отдавая отчёта собственным действиям. И напевала что-то, как увлечённый ребёнок.

– Ничего я ей не давал, – скривился Дюпре, вытирая пот со лба. – А знаешь что? Иди-ка ты к чёрту, Нуар, вместе с этой дешёвкой. У меня ещё будет время… а сейчас я сваливаю.

Адриан подхватил Маринетт на руки и одним прыжком забрался на крышу. Он был уверен, что, задержись он ещё хоть на секунду, он действительно применит Катаклизм на этом скользком Копикоте. Вряд ли что Маринетт, что Ледибаг оценили бы подобное использование сил.

Огромными прыжками он удалялся и от злополучного кафе, и от проклятого переулка, где Алон Дюпре пытался залезть Маринетт в штаны. Кстати: похоже, Дюпэн-Чэн такой исход предвидела, раз уж одела неудобный для расстёгивания ремень и узкие облегающие джинсы.

Адриан, несмотря на нервы, усмехнулся. Выглядела Маринетт… ну, если говорить мягко, то «специфически». Старая водолазка с катышками и протёртыми участками, поношенные, совершенно не идущие Дюпэн-Чэн джинсы, странная для лета обувь и ярко-зелёные, не гармонирующие ни с чем в этом мире, носки с котятами. Которые показывали факи.

Адриан чертовски удивился, когда увидел Маринетт в таком амплуа. Обычно девушка одевалась в интересные, изысканные вещи, которые хотелось рассматривать, сейчас же… впрочем, все вопросы отпали, когда Адриан заметил Алона Дюпре.

Конечно. Маринетт наверняка приоделась именно для него. Только вот почему она вообще оказалась с этим мужчиной наедине?

Когда на горизонте показалась пекарня Дюпэн-Чэнов, Адриан тихонько выдохнул. Слава всем богам, добрался.

Он запрыгнул на балкончик и, не спуская Маринетт с рук, кое-как открыл люк в комнату. Хорошо, что у него были ключи, потому что девушка на этот его раз заперла, а выламывать окна или двери Адриану совершенно не хотелось. Он вообще старался быть осторожным, когда дело касалось Маринетт.

Он забрался в комнату, усадил девушку в кресло и осторожно опустился рядом с Маринетт на колени. Она посмотрела на него своими чёрными от раскрывшихся зрачков глазами и неожиданно нежно улыбнулась.

– Рада тебя видеть, Адриан. Как поживаешь?

Речь у неё была замедленной, но чистой. Её прерывали только тяжёлые вздохи, словно это Маринетт прыгала по крышам, а не Кот Нуар.

И она назвала его Адрианом! Узнала, или же это влияние того лекарства, что дал её Дюпре? Вроде бы Алона она тоже называла именем Агреста.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Адриан.

– Голова тяжёлая и очень хочется пить.

– Сейчас принесу.

Он кинулся к люку, ведущему из комнаты, на ходу придумывая хоть сколько-нибудь приемлемую отмазку для родителей Маринетт. Лучше всего звучала та, в которой благородный Нуар спасал девушку от акумы и решил отнести домой. Да, пожалуй, такой вариант подойдёт.

Вот только в квартире было тихо. Нуар втянул воздух, прищурился и расслабленно усмехнулся. Отлично, в квартире – только он и Маринетт.

Записка на обеденном столе это подтверждала. Сабин и Томас решили устроить романтические выходные, раз их дочь совсем взрослая, так что уехали в другой город. Пекарня закрыта, еда в холодильнике, они любят Марин и всё такое.

Нуар вздохнул и скомкал записку. Затем выкинул в мусорку, чувствуя то ли раздражение, то ли благодарность. С одной стороны, плохо, что родители Маринетт уехали, оставив девушку фактически один на один с ненавистным её Дюпре. С другой – отлично, что это произошло, потому что Адриан мог немного расслабиться и просто помочь Маринетт справиться с той дрянью, что она проглотила. Что бы это ни было.

Из комнаты девушки раздался тихий стон, и Адриан поспешил налить воды в стакан. Замечтался, а ей там плохо, между прочим. Тоже мне, герой.

По пути обратно он захватил сумку Маринетт, с которой девушка обычно не расставалась. Может быть там есть какие-нибудь лекарства или вроде того?

Когда он поднялся в комнату, то чуть не выронил злосчастный стакан. Он круглыми глазами уставился на открывшуюся картину, и только и мог, что открывать да закрывать рот, словно сломанный щелкунчик.

Маринетт развалилась в кресле, в котором Кот её оставил. Стянула с себя джинсы, – не до конца, одна вывернутая штанина всё ещё облегала её икру, – раскинула ноги в стороны на подлокотники, и теперь… касалась себя. Тёрла промежность ладонью прямо через ткань трусиков, поскуливая и запрокидывая голову, как в каком-то порно.

– Ма-маринетт…

Мысли у него в голове в панике заметались, сталкиваясь друг с другом и стучась о черепную коробку. Чтобы хоть немного их успокоить, Адриан помотал головой. Помогло это слабо.

Маринетт перед ним была… великолепна. Она тяжело дышала, на её щеках цвёл нежно-розовый румянец, грудь поднималась и опускалась в такт тяжёлому дыханию. Симптомы возбуждения, пугающие ранее, теперь казались самым великолепным зрелищем в мире.

Маринетт посмотрела на Кота из-под ресниц и медленно облизнула губы. От этой картины Адриана прошиб холодный пот, а в голове установилась блаженная тишина.

– А-адрин, – прохныкала Маринетт, усиливая давление ладони, – мне… нехршо…

Нуар сглотнул, кинул сумку на кровать и осторожно подошёл к девушке. Та прекратила мастурбировать, и теперь расслабленная ладонь лежала на лобке. Адриан мог видеть, как намокло бельё Маринетт под её пальцами.

А ещё он чувствовал её запах. Пряно-сладкий аромат возбуждения, затопивший комнату, заставлял желудок Адриана скручиваться, а колени слабеть. Он проклинал усиленное обоняние Кота и собственную несдержанность: от одного осознания того, что Маринетт, такая горячая и заведённая, рядом с ним и готова буквально на всё, Адриану становилось душно. Хотелось вдохнуть уличного холодного воздуха.

Но к окну он не пошёл.

Он опустился рядом с Маринетт на корточки, – прямо между её разведённых ног, расслабленной ладони и сосредоточия желанного запаха, – и протянул девушке стакан с водой. Маринетт сначала не поняла, что он хотел, но затем взяла стакан и залпом опустошила его. Часть воды пролилась мимо рта, потому что Маринетт не справилась с собственной рукой.

– Мокро, – растерянно пробормотала она. – Тут тоже… мокро.

Она шевельнула ладонью, нажала пальцами на трусики, и коротко застонала. Это был тот же звук, что так обеспокоил Нуара на кухне.

Адриан осторожно взял Маринетт за запястья, – девушка захныкала, – и отвёл её руку от белья.

– Маринетт, тебе принести ещё воды?

– Мне не нужна вода, Адриан, мне нужен ты.

Она медленно свела ноги, прижав бёдра к бокам Кота, и наклонилась к нему. Нахмурилась, смотря мутными глазами на чёрную маску и кошачьи уши.

– Адриан?.. или здесь Кот? – неуверенно пробормотала она, неловким жестом хватаясь за искусственное ухо. – А, не важно. Я люблю их обоих, так что всё в любом случае порядке…

Адриан замер, не решаясь сделать хоть какое-то лишнее движение. Маринетт сползла с кресла, ловко усевшись на бёдрах Кота, хотя Нуар всё ещё стоял на корточках. У Дюпэн-Чэн была хорошая растяжка. И абсолютная вера в Кота: не уронит, не отпустит, не даст упасть.

Нуар действительно подхватил девушку под ягодицы, чтобы Маринетт не сползла на пол. Дюпэн-Чэн на это тихо и очень чувственно выдохнула, обнимая Кота и прижимаясь к нему изо всех сил.

– Мне плохо, Котик, – неразборчиво сказала Маринетт ему в шею. – Или хорошо? Не понимаю. Но я точно хочу тебя, Адриан.

Нуар осторожно встал, продолжая придерживать Маринетт. Девушка обвила его ногами, вжимаясь в костюм. Адриан чувствовал жар, распространяющийся от…

Нет, не думать. Маринетт плохо. Нужно помочь Маринетт.

Он осторожно погладил спину подруги, не зная, что ему делать. Принести ещё воды? Предложить что-нибудь съесть? Может, активированный уголь поможет? Вроде как он должен чистить… а если ей дали наркотик, уголь поможет?

Спросить бы у Ледибаг, что в таких ситуациях делать. Его напарница наверняка знает. Не по личному опыту, ясное дело, но Ледибаг знает всё и всегда. Или же она просто придумала бы что-нибудь, что помогло бы Нуару привести в чувство Маринетт…

Маринетт, которая тёрлась об его костюм, как течная кошка, поднимая и опуская себя при помощи ног. Адриан ощущал, как от тихих, чувственных стонов он и сам готов захныкать. В паху словно кипяток разлился, член, придавленный волшебным костюмом, ощутимо пульсировал, распространяя волны слабости по телу.

Адриан всегда считал, что Маринетт красива; более того, она умела эту красоту подчёркивать верными нарядами, яркой улыбкой и своей добротой. После того, как Кот Нуар стал проводить с его Принцессой больше времени, Адриан заметил ещё кое-что: Маринетт была не просто красивой и милой молодой девушкой. Она была сексуальной. И порой вызывала определённые желания, которые Нуар давил в себе с одержимостью маньяка.

Но сейчас… сейчас всё это словно выдернули на поверхность. Маринетт тёрлась об него, Адриан впивался пальцами в её ягодицы, плавился от жара внутри и слушал её стоны. И сам, кажется, застонал.

– Тебе нравится? – бормотала Маринетт, жарко и влажно вылизывая его шею. – Тебе нравится, Котик. Адриан. Котодриан.

Она засмеялась от собственного каламбура. И только эта заминка помогла Адриану прийти в себя.

Он отстранил Маринетт от себя, – возбуждение садануло по голове, когда он увидел, что девушка оставила на его костюме разводы смазки, – и поставил её на пол. Маринетт расстроенно заскулила, цепляясь руками за его шею и не желая отдаляться.

– Ты не хочешь меня? Совсем не хочешь? Мне надо, Котик, очень надо. Возьми меня, пожалуйста.

Адриан прочистил горло.

– Маринетт… ты не контролируешь себя. Потом будешь жалеть.

– Ты не хочешь Маринетт, – продолжала девушка, едва не плача. – Никто не хочет, но это не важно. Ты мне не откажешь, Кот, слышишь?! Ты мне никогда не отказываешь, если я… Тикки, пятна!

Сначала Адриан не понял смысла последней фразы. Затем откуда-то со стороны кровати прилетело нечто маленькое и очень красное, втягиваясь в серёжки Маринетт.

Волшебно-розовая трансформация, которую Адриан хотел увидеть всё время, что был супергероем, произошла прямо у него в руках. Во всполохах яркого света вместо непритязательной серой водолазки появился красный спандекс. Чёрные точки.

Его Ледибаг.

Она продолжала скулить и извиваться, а Адриан застыл, переживая нечто вроде крушения мира. Две девушки, к которым он испытывал глубокую симпатию, оказались одной, но не это его волновало.

Что ему теперь делать с Ледибаг, умоляющей «взять её», Адриан не представлял.

========== Часть 5 ==========

Чего Нуар точно не ожидал – это того, что Ледибаг, вывернувшись из его рук, схватит йо-йо и обмотает напарника леской с ног до головы.

Кот уже не раз и не два оказывался связан Ледибаг так, что не вырваться, но ещё ни разу его напарница не была не в себе. К тому же, учитывая ситуацию, впивающаяся в тело леска ощущалась несколько… иначе, нежели во время боёв с акумами или ночных патрулей.

– Вот, так намного лучше, – одобрительно кивнула Ледибаг, растирая подрагивающие пальцы. – Намного.

Она опустилась рядом с ним, – Адриан на мгновение перепугался, что ей стало плохо, – и принялась водить ладонями по паховой зоне.

– Ты… ты что делаешь? – хрипло спросил Адриан.

– Ищу застёжку. Она должна быть… о, вот она.

О том, что костюм в теории можно снять, Адриан и сам знал: приходилось оголяться после некоторых боёв, чтобы вытаскивать из тела стекло, фурнитуру или мелкий острый мусор. Но вот о ширинке Нуар даже не подозревал. Не было раньше случая убедиться в том, что костюм приспособлен даже для секса… В конце концов, в туалет во время синхронизации никогда не хотелось, так для чего ещё нужна в таком случае ширинка?

Ледибаг действовала быстро и уверенно: расстегнула крошечную молнию до упора и запустила руку в красной перчатке Нуару под костюм. Нежно сжала член в ладони, перебрала пальчиками по стволу и вытащила орган из-под защиты одежды.

Адриан задохнулся ещё в тот момент, когда Ледибаг обнаружила молнию. Он всё ещё не разобрался в собственных чувствах от раскрытия личности напарницы, а тут такое.

Ещё хуже стало когда Ледибаг приблизилась к Коту и одним движением вобрала член в рот практически до основания. Глаза у девушки были прикрыты и удовлетворённо блестели. Одной рукой Ледибаг удерживала йо-йо, контролируя леску и не давая завалиться парню на спину; другой гладила ногу Кота, щекоча пальцами то бедро, то икру.

Адриан зажмурился и прикусил губу. Ледибаг снизу развлекалась: то сосала его член, будто хотела вынуть из Кота душу, то облизывала как леденец, то принимала глубоко в глотку и сглатывала, создавая восхитительное давление. И, несмотря на то, что этот минет не был для Адриана, – да и для Кота, – первым, он всё равно был уверен, что запомнит его на все свои девять жизней.

Почувствовав, как Кот дёрнул бёдрами навстречу её рту, Ледибаг отстранилась, выпустила член изо рта, и довольно улыбнулась.

– Нравится? Конечно, всем нравится Ледибаг, а тебе особенно, верно, мой котёнок? Ты долго об этом думал, да? Представлял, как я это делаю, когда дрочил себе?

Адриан кивнул, смотря на самое прекрасное зрелище в мире: как Ледибаг покрывает его член лёгкими влажными поцелуями, как трётся об него щекой и довольно прикрывает глаза, тщательно вылизывая головку.

Он был практически счастлив… только вот изнутри его грызло ощущение неправильности.

Нет, в глазах Ледибаг горел такой сильный огонь похоти, что в нём можно было спалить даже магму. Однако Кот знал: всё это желание вызвано наркотиком, а не искренним возбуждением.