Текст книги "Останься Со Мной (СИ)"

Автор книги: AvaViolet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Я замечаю, что Эйден теперь стоит на том месте, где была я, и через секунду Райан выпрямляется и наносит удар, не глядя на цель, снижаясь, так как он ожидал, что цель ростом немного выше 160 сантиметров, как я, а не 190 как Эйден.

Эйден легко ловит его запястье левой рукой, автоматически возвращая удар, сбивая Райана прямо на землю, где тот ругается и стонет.

Я отмахиваюсь от того, кто меня держит, и оглядываюсь назад, чтобы увидеть, что это Мейсон.

Его глаза, будто говорят «держись подальше от неприятностей».

Как будто он даже не знает меня…

Я понимаю, что основной эмоцией Райана является гнев, но я также вижу боль в его глазах. Я понимаю, что ему больно; я действительно его понимаю. Я потеряла отца, который был мне дорог и которого я любила. Я понимаю, что он только что потерял отца, даже если я сомневаюсь, что он был лучшим отцом в мире. Но теперь он набрасывается на людей, которые мне небезразличны, а это неприемлемо.

Эйден подходит к Райану, все ещё в полном сознании, но явно в боли. Он садится на корточки и ложит руки на свои бедра.

– Ты можешь говорить обо мне дерьмо или драться со мной сколько хочешь, – говорит он тихо и угрожающе. – Но ты оставляешь моих друзей и семью в покое. И ты ОСОБЕННО не посмеешь поднимать руку на мою девушку.

Так же, в последней части предложения он смотрит на Дэйва, как будто доказывая свое утверждение, что никто не смеет трогать его девушку – меня.

Эйден встает, как и Райан, выплевывая немного крови. Кейтлин подходит к нему и обнимает его за талию, но он отталкивает ее от себя и втирает кровь тыльной стороной ладони.

– Послушай, Райан, – говорит Эйден, все ещё напряжённый и готовый к бою. – Грег был дерьмовым человеком, но он все ещё твой отец, и мне жаль, что ты потерял его. Но я не имею никакого отношения к его смерти. Правда в том, что он был единственным, кто все ещё связывал нас, и теперь его нет. Мы должны просто продолжить жить своей жизнью и отбросить это юношеское «соперничество». Направь свою ненависть во что-то продуктивное, и нам больше никогда не придется видеться друг с другом.

Мое сердце наполняется гордостью за Эйдена, пытающегося быть лучше.

Райан снова сплевывает кровь:

– Иди нахуй, Паркер.

Кейтлин, должно, быть, увидела как я закатываю глаза, потому что её ледяные голубые глаза сужаются на мне.

– Тебе есть что сказать, сучка? – спрашивает она насмешливо.

Я сопротивляюсь желанию снова закатить глаза, на этот раз на нее.

– Мне просто смешно, как вы все одержимы Эйденом. Ну, я понимаю, он великолепен. Если серьезно, разве вы не думаете, что пришло время двигаться дальше, как он сказал, и найти что-то лучшее, куда можно использовать вашу ненависть? Это становиться очень утомительным, я трачу время на то, чтобы разбираться с этой глупой фигней.

Я подхожу к Эйдену и уверенно беру его руку в свою.

– Давай просто уйдем.

Я не даю никому времени для протеста, я просто начинаю идти и тащу Эйдена за собой, надеясь, что все остальные наши друзья пойдут за нами.

Несколько секунд спустя Шар идёт рядом со мной, Ной и Чейз позади нее, а Мейсон всего в нескольких шагах от них.

– В дом Амелии, – говорит Эйден, когда мы садимся в машины.

Машина Джулиана исчезла, предположительно, он где-то утешает свою девушку, поэтому Шар оказывается на заднем сидении Челленджера Эйдена, а Ной и Чейз едут с Мейсоном.

– Всегда нужно вмешаться в середине боя, не так ли, Амелия? – вздыхает Эйден и выезжает с парковки.

Я включаю обогреватель сидения и вздыхаю, глядя на свою руку.

Я действительно надеюсь, что лицо Райана не сломало мою руку.

– Если бы драма не нашла способ внедриться в мою жизнь, это была бы не моя жизнь, – честно отвечаю я.

Я оглядываюсь на кафе и на отступающем расстоянии наблюдаю, как мустанг Райана вырывается и направляется в противоположную сторону дороги.

Может быть, нам дадут перерыв, и эта ветвь драмы сможет быть вырублена из наших жизней навсегда. Может быть, мы действительно сможем провести следующие две недели вместе, только с друзьями, без какой-либо драмы.

Я оглядываюсь назад на свою руку и думаю обо всем, что произошло только за последние 2 дня, и молюсь, чтобы чувство свободного отпуска не было слишком большим, чтобы просить об этом.

========== Глава 15. ==========

Когда мы добираемся до моего дома, я выхожу из машины и опускаю сиденье, чтобы Шар тоже могла выйти. Внедорожник Мейсона подъезжает на подъездную дорожку, и мы все встречаемся на крыльце.

До сих пор Эйден не кричал на меня, как обычно, за то, что он был в середине схватки, а я влезла. Кроме этого после того комментария в машине, он оставался довольно тихим.

Шар наоборот, провозгласила меня своим героем.

– Хотела бы я иметь яйца, чтобы ударить кого-то прямо в лицо! – говорит она. – Я имею в виду, ты видела, как я была бесполезна? Я просто спряталась за Мейсона.

Она делает паузу, учитывая то, что она сказала:

– Ладно, может быть, я бы никогда никого и не ударила, но я по крайней мере хотела бы, не бояться противостояния. Например, мой сосед по шкафчику продолжает распылять этот ужасный одеколон каждый раз, когда я возле своего шкафчика, и я почти уверена, что у меня уже аллергия на него. Но скажу ли я ему что-то? Неееееет. Потому что это повлечет за собой ссору.

Она хмурится, и я чувствую, что она больше говорить сейчас с собой, чем с нами, размышляя над частью себя, которую она хотела бы изменить.

Я открываю входную дверь, и мы все сваливаем с холодного зимнего воздуха.

– Кто твой сосед по шкафчику, Шар? – спрашивает Ной, когда мы снимаем обувь и куртки и идём в гостиную, чтобы сесть. – Лакерман?

Шарлотта сидит, скрестив ноги, на полу лицом к дивану, а Чейз сидит рядом с ней. Ной сидит на маленьком диване, а Мейсон и я – на большом. Эйден направился в другую комнату, набирая номер, предположительно чтобы позвонить близнецам.

– Да, Питер Лакерман. Каждый раз, когда он распыляет духи, моя шея и грудь начинают разрываться, – объясняет она, подсознательно потирая ключицу.

– После рождественских каникул, когда снова начнутся занятия, я поговорю с ним, – обещает Ной с твердым намерением в его бледно-зеленых глазах.

Голубые глаза Чейза с тревогой расширяются при мысли о начале какого-то конфликта от ее имени.

– О, нет! Все нормально, правда. Тебе не нужно ничего говорить ему.

– Чарли, твоя грудь разрывается, как ты сказала. Понятно, что это не хорошо, – подчеркивает Чейз, глядя на Ноя с примесью ревнивых ноток.

Неужели он ревнует, что Ной вступил в игру героя, прежде чем это сделал он? Ной даже не чувствует то же самое, что Чейз по отношению к Шарлотте, он просто Ной.

– Лакерман клевый. Я просто скажу ему, что у тебя аллергия, пусть сменит духи, или, по крайней мере, использует их после того, как ты заберешь свои книги и уйдешь, – объясняет Ной, улыбаясь, будто он только что решил кубик Рубик менее чем за 30 секунд.

– Но тебе не нужно переживать за мои неприятности, – робко говорит Шар.

Брови Ноя сошлись, когда он посмотрел на нее, словно она только что сказала ему, что земля плоская.

– Мы друзья. Было бы неприятно, если бы я ничего не сказал или сделал, – уверенно утверждает он, заставляя Шар слегка покраснеть.

– Хотелось бы, чтобы ты сказала мне об этом, – хмурится Чейз, – я мог бы чем-то помочь.

Чейз влюблен в Шарлотту. Я предполагаю, что ему мешает знать, что она никогда не постоит за себя, даже если она просто попросит соседа по шкафчика использовать духи после того, как она уйдет, чтобы у нее не было плохого самочувствия.

Эйден возвращается в комнату, и мои глаза автоматически переключаются на него. Я также предполагаю, что Чейз беспокоиться, что он не может что-то сделать, чтобы помочь «своей девочке».

Я уверена что это будет беспокоить Эйдена…

– Все в порядке, Чейз, правда, – честно говорит Шар, когда Эйден пересекает комнату и садится рядом со мной на диване. – Ты знаешь, мне не нравится быть центром какого-либо конфликта.

– Говоря о конфликте, – начинает Ной, – какого черта Амелия?

– По крайней мере, на этот раз ты не упустил ни одной драмы, – дразнит Мейсон, подчёркивая отвращение Ноя к тому, чтобы быть вдали от драмы, которая обычно окружает меня.

– Я не собиралась начинать что-либо в этот раз! – защищаюсь я, но, когда я думаю об этом, добавляю: – Это не то, что я бы сделала в старые времена.

– Но что случилось со всеми этими хипповскими вещичками, занимайтесь любовью, а не войной, которые ты всегда проповедуешь? Где все это: «я не хочу, чтобы кто-то пострадал, поэтому давайте прекратим мстить и посидим, заплетая чужие волосы», чушь собачья? – спрашивает Ной с ухмылкой.

Я закатываю на него глаза, все ещё сдерживая улыбку.

– Я не хочу чтобы кто-то пострадал от МОЕГО ИМЕНИ. Я прекрасно чувствую себя лицемерной, когда речь заходит о том, чтобы причинить кому-то боль, если я чувствую, что он этого заслуживает. А Райан был мудаком.

Райан говорил дерьмо о людях, которые мне дороги, и я позволила своему гневу одолеть себя. Теперь я лучше понимаю, почему парни автоматически хотят бить людей, когда узнают, что они причинили боль их друзьям; вы просто не можете позволить людям неуважительно относиться к таким важным для вас людям.

– Ты нанесла удар первая! Я так этого не ожидал! – восклицает Чейз.

– Да. Было жарко, – подмигивает Мейсон, заставляя Эйдена хмуро взглянуть на него с другой стороны от меня.

– Ну, не привыкай, – бормочу я. – Моя рука все ещё пульсирует.

Это привлекает внимание Эйдена, поскольку его взгляд от Мейсона перескакивает непосредственно на меня.

– Боль ещё не прошла? Почему ты мне не сказала? – требует он, осторожно беря мою правую руку в свои две большие, анализируя ее.

– Я не знаю. Я подумала, что через некоторое время она перестанет болеть. Я уже била людей по лицу, помнишь на вечеринке Ноя в честь Хэллоуина?

– Я думаю, мы все помним эту вечеринку, – говорит Мейсон.

– Ну, некоторые моменты немного для меня размыты, но я знаю, что ты имеешь в виду, – говорит Ной, подсознательно потирая затылок, где ему налаживали швы. – Эти проклятые сотрясения будут подкрадываться к тебе каждый раз.

– Разве твоя рука не болела в тот раз? – спрашивает меня Чейз. – Я почти уверен, что ты ударила парня на вечеринке сильнее, чем сегодня, когда ударила Райана.

Я стараюсь не гордиться этим, но давайте же! Я думаю, что это было довольно круто.

– Ну да, думаю, болела, – отвечаю я. – Парни на вечеринке Ноя были пьяны и застигнуты врасплох, но я никогда никого не была так сильно, как сегодня Райана.

Я улыбаюсь, когда вспоминаю это. Боже, я такая лицемерная. Я хожу и говорю Эйдену и парням уходить и не бить парня, потому что он разозлил их, а сама делаю прямо противоположное.

Не то чтобы я сожалела об этом.

Потому что, это грёбаный Райан.

– Можешь попробовать сжать и разжать кулак? – спрашивает Эйден, все ещё нежно держа мою руку в своей.

Я стараюсь делать то, что он просит, и изучать его красивое лицо, в то время как он сосредоточен на игре в доктора. Даже Эйден пошел по лучшей дорожке. Райна говорил действительно ужасные вещи о его семье, братьях, и он не избил его до кровавого месива. Да, он все же ударил его, что было вполне заслуженно. Он мог бы продолжить – он бы выиграл в этом бою – но он решил отступить и попытаться положить конец всей этой ненужной ненависти.

Он переворачивает мою руку, и я не могу удержаться от улыбки, наблюдая за ним, человеком, который обычно такой жёсткий и пугающий, и который сейчас обращается с моей рукой с максимальной деликатностью и заботой.

– Ты не можешь выпрямить средний палец? – спрашивает он.

Я качаю головой нет.

– Он опухает, возможно, ты его сломала или вывихнула. Нам придется сделать рентген, – заявляет он авторитетно.

Я пытаюсь убрать руку, но он не позволяет.

– Эйден, пожалуйста. Моя рука в порядке. Ты бьешь людей все время и никогда ничего не ломаешь. У тебя обычно все костяшки окровавлены! – защищаюсь я, кивая на свою руку, где не было крови.

Он делает паузу от анализа моей руки, чтобы поднять самодовольную бровь на меня.

– Я знаю, как наносить удар.

– Я тоже, – бормочу я. – Или, по крайней мере, я так думала.

Я дуюсь, когда он отпускает мою руку и начинает искать что-то в интернете, явно уже решив, что мне действительно нужен рентген.

Боже. Это так не неловко. Райану даже не пришлось ничего делать, и он выиграет, если его глупое лицо сломало мою руку.

========== Глава 16. ==========

– Эйден, тебе следует разобраться со своими братьями. Я знаю, что ты с нетерпением ждал встречи с ними, – говорит ему Мейсон, глядя на него поверх моей головы, так как я сижу между ними на диване. – Я завезу Амелию на рентген после того, как отвезу всех по домам.

Эйден поднимает взгляд со своего телефона на Мейсона, его серые глаза сужаются, когда он рассматривает его предложение.

Я упрямо скрещиваю руки.

– Если бы я хотела сделать рентгеновский снимок – а я кстати, этого не хочу – я вполне бы смогла сделать это сама, – вмешиваюсь я, прекрасно понимая, что меня собираются игнорировать.

– Все в порядке, – отвечает Эйден, все ещё глядя на Мейсона. – Я хочу отвезти ее.

Я закатила глаза. Честно говоря, я даже не знаю, почему я беспокоюсь.

– Нет, правда Эйден. Я могу отвезти ее, – утверждает Мейсон, его широкие плечи полны решимости.

Я разрываюсь между попытками выяснить, выглядит ли Мейсон так, будто он спорит с Эйденом, или он просто пытается быть хорошим другом.

Я не думаю, что Эйдену тоже это удается выяснить.

– Я отвезу ее. Мне все ещё нужно прочитать ей лекцию, как начинать драку, подвергать себя опасности, и так далее, – Эйден машет рукой в безобидном жесте. – И я знаю, что она с нетерпением ждёт этого.

Дерьмо. Я думала, что сорвалась с крючка.

– Я не ребенок, Эйден, – фыркаю я, чтобы это было социально приемлемо.

Вы же знаете, я докажу свою точку зрения, что я не ребенок.

Эйден отводит взгляд от Мейсона, чтобы посмотреть на меня, одна сторона его губ поднимается в улыбке, заставляя замирать мое сердце.

– Да, но у тебя есть кое-какие проблемы, я прочитаю тебе лекцию о том, как лучше научиться всегда подвергать себя опасности…

Я не могу не смеяться над этим. Легко забыть, что у Эйдена есть чувство юмора, когда он проводить большую часть своего времени, будучи стойким и пугающим.

– Я могу сделать это за тебя, – решает Мейсон, не готовый отступать – Мы даже не осознаем, что тебя с нами не будет.

Эйдену, похоже, это не нравится, и я вмешиваюсь перед тем, как он собирается ответить.

– Эйден, все в порядке. Если меня заставляют сделать этот глупый рентген, и, очевидно, никто не отпускает меня одну, Мейсон может завезти меня. Я хочу, чтобы ты разобрался с близнецами, разберись с тем, что ты собираешься им сказать. Я не хочу, чтобы ты откладывал встречу с ними, из-за какой-то идиотки, которая неправильно ударила кого-то.

На последней части предложения, мне стало горько, когда я призналась, что, вероятно, нанесла удар неправильно.

Я такой неудачник.

Эйден выглядит озадаченным, что я просто выбрала Мейсона… но он быстро восстанавливается, образуя стену бесстрастия и убрав любые эмоции.

– Я все ещё должен сложить свои вещи и вещи близнецов на понедельник, так что думаю, что вы правы, – говорит он, но я все ещё не могу не чувствовать, что каким-то образом предала его.

Я просто хочу, чтобы он провел время с братьями, а не тратил его со мной в душном кабинете врача. Они даже не знают, что он провел большую часть прошлой ночи в тюрьме! Или что их отчим был убит на крыльце их дома.

– Отлично. Тогда я завезу ее, – говорит Мейсон, его глаза танцуют с победой, а расчётливый глаза Эйдена сужаются на нем.

– Думаю, пора идти, – говорит Чейз, вставая с пола и помогая Шар.

– Думаю, мы посовещаемся о наших планах на утро понедельника в групповом чате? – спрашивает Ной, надевая куртку.

– Посовещаемся? Серьезно, Ной? – спрашивает Чейз, пока надевает ботинки.

– Что? Это мое слово дня! Я пытаюсь расширить свой кругозор, вы знаете? – Ной улыбается. – Подождите, я использовал это слово правильно, верно?

– Да ты правильно использовал его, – отвечает Мейсон. – Теперь расширь свой кругозор до самой машины. Рука Амелии, похоже, становится хуже.

Я нахмурилась и посмотрела на свою руку.

Да, она определенно стала более опухшей.

Чертов Райан.

Все выходят на крыльцо и я закрываю дверь.

Я оборачиваюсь, чтобы сказать, что я готова идти, когда вдруг Эйден втягивает меня в себя. Прежде чем я успеваю подумать, его руки находят место у меня на затылке, а он опускает свои губы к моим, удивляя поцелуем.

Как?!

Я быстро восстанавливаюсь и целую его в ответ, огонь от его поцелую обжигает мои вены, распространяясь по всему телу вплоть до пальцев ног.

Я никогда не устану целовать Эйдена.

Он отстраняется и улыбается мне красивой, искренне счастливой улыбкой, и все, что я могу сделать, это покраснеть в ответ.

Я могу только представить потрясенные взгляды на лицах наших друзей. Мне даже очень страшно смотреть на них.

Эйден ещё не готов освободить меня, поэтому я просто рискую косо взглянуть на всех.

Да, возможно, мы только что сломали наших друзей.

Ну и, я думаю, мы только что официально стали как пара для наших друзей.

– Я позвоню позже, – вздыхает он.

Он пристально смотрим на Мейсона, а потом целует меня в макушку и идёт к своей машине.

Я стою там, глядя ему вслед, чувствуя себя такой же шокированный, как и все остальные, но ужасно смущенной.

Как? Что? И почему он так посмотрел на Мейсона?

Было ли это то, что называется ревностью?

Я автоматически смотрю на Мейсона, который внезапно очень заинтересовался землей гораздо менее счастливее, чем раньше.

Да, так и было.

Боже, Эйден. Будь хоть немного осторожнее в следующий раз. Может, ударить себя в грудь и отнести в дом?

– ЧЕРТОВСКИ ХОРОШЕЕ ВРЕМЯ! – кричит Ной, восстанавливаясь быстрее всех. – Клянусь, сексуальное напряжение было настолько сильным, что, возможно, сильнее чем когда-либо было у меня, Мейсона, Джулиана и Чейза вместе взятых.

Я смеюсь вместе со всеми, хотя мое лицо, вероятно, такое же красное, как помидор.

Спасибо Ной: международный нарушитель напряженности.

Эйден просто смотрит на нас и улыбается, садясь в машину и заводя ее.

Прежде чем кто-то сможет поджарить меня, я практически сбегаю по ступенькам к пассажирской стороне Рендж Ровера Мейсона.

– Едем!

После того, как все садятся внутрь, и мы едва закрываем дверцы, Шарлотта решает поделиться своим восхищением.

– Оооо… Никто не собирается говорить о том, что там только что произошло?! – восклицает она, все ее лицо светится, как у ребенка, которому только что сказали, что он может съесть целый шоколадный торт на ужин.

– Эйден и Амелия, упасть не встать. ПОЦЕЛОВАЛИСЬ, – поет Ной, его глаза горят от веселья.

– О боже, – бормочу я, желая, чтобы сиденье поглотило меня целиком.

– Это был первый раз, когда он поцеловал тебя? – поднажимает Шар. – Потому что это не выглядело, будто это ваш первый поцелуй. Черт возьми, Амелия, если вы, ребята, целовались раньше, и ты не сказала мне, я буду очень зла.

Я смотрю на Мейсона на сиденье водителя. Он сосредоточен на вождении, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы сказать, что ему некомфортно.

Я бы хотела, чтобы нам не приходилось говорить об этом перед парнями.

– Я все объясню позже, Шар, – подчеркиваю я, надеясь, что она поймет меня и бросит это.

Я люблю Шар, она моя лучшая подруга и одна из самых умных людей, которых я знаю. Но если есть одно слово, которое лучше всего описывает ее, это слово не замечает.

Она позволяет своему волнению овладеть ею, говоря тысячу слов в минуту.

– Но мне просто нужно знать все! Я так рада за тебя! О, подруга, я не могу дождаться, когда Анна узнает, она будет так взволнованна! Подождите, она определенно будет взволнована, но потом она наверняка разозлится, потому что ты не рассказывала ей. Думаешь, она ударит тебя? Она может ударить тебя.

Я замечаю, что руки Мейсона напряглись на руле, его костяшки побелели.

Очевидно, он не наслаждается этим разговором.

Я оборачиваюсь и смотрю на Шарлотту, сидящую сзади между Чейзом и Ноем.

– Я расскажу тебе и Анне, позже, – я очень стараюсь сделать акцент на этом, не делая очевидным, и преувеличенно перевожу взгляд с нее на Мейсона.

Мейсону неудобно из-за этих разговоров Шар. Просто прекрати это.

Ее глаза расширяются, наконец, понимая мой намек, она кивает.

Но, к сожалению, Чейз и Ной этого не понимают.

– Но мы тоже хотим знать! – восклицает Чейз, а Ной кивает в знак согласия.

Прежде, чем я могу придумать ответ, Мейсон включает радио, музыка начинает звучать очень громко, что машина практически дрожит.

Да, думаю, это эффектно заканчивает наш разговор.

========== Глава 17. ==========

После того, как мы высаживаем всех, Мейсон отключает радио, и мы сидим в доброй тишине, пока едем.

– Как твоя рука? – спрашивает он, глядя на мою правую рука на коленях.

– Если так хочешь знать, я злюсь на нее.

Мейсон смотрит на меня, его брови сжимаются в замешательстве, но в глазах веселье.

– Ты злишься на руку? – повторяет он.

– Да. Это был мой супер крутой «противостоять парню» момент, и он будет навсегда омрачен тем фактом, что я сломала руку.

Мейсон смеется.

– Не унывай. Ты ещё не знаешь, сломана ли она.

Я поднимаю руку, чтобы он увидел, как мой средний палец был немного изогнут и опух.

Он смотрит на него и гримасничает

– Ооо… почему бы нам не остаться уверенными?

Я смеюсь.

– Боже, мне так стыдно. Все будут такие «эй, как ты сломала руку?». А мой ответ будет «ну, на самом деле, я старалась быть жестокой и кое-кого ударить. Но ситуация решила подшутить надо мной, потому что его лицо сломало мне руку!

Я закатила на себя глаза. Почему я такая?

– Эй, – утешает Мейсон, – если бы ты не сломала руку, нанося удар, ты бы не была Амелией Коллинз. Тебе нравится делать вещи интересными. С тобой никогда не заскучаешь.

Он улыбается своей очаровательной улыбкой, пытаясь заставить меня чувствовать себя лучше.

Технические я не Амелия Коллинз, но я понимаю, что он имеет в виду. Моя жизнь – это одно постоянное дерьмовое шоу одно за другим.

– Да, думаю это так, – вздыхаю я. – Это может быть просто карма, потому что я ударила парня, у которого только что умер отец.

– Эйден тоже ударил его, и у него все хорошо, – бормочет он.

Моя голова рефлексивно наклоняется, чтобы посмотреть на него, но он даже не смотрит на меня, сосредотачиваясь на вождении.

Что он имеет в виду?

– Хотела бы я, чтобы Анна могла это видеть, – я меняю тему. – Она была бы так горда. Сколько раз она хотела его ударить? Миллион? На самом деле, она, вероятно, сделала бы это сама.

Мейсон нежно улыбается, думая об Анне.

– Да. Она, вероятно, не сломала бы руку.

Я хмуро смотрю на него, и он смеётся. Старый, без всяких усилий очаровательный Мейсон возвращается, когда его шоколадно-карие глаза озаряются весельем.

– Прости, прости, – улыбается он. – Слишком рано для шуток?

– По крайней мере, подожди, пока мы уйдем от врача, – отвечаю я, не злясь на него.

– – Будет сделано, – он смеётся.

В конце концов мы подходим к кабинету врача и садимся в приемной.

– Ты закончила с вещами на понедельник? – спрашивает он, пока мы ждем.

– Да, Шарлотта и Анна собрали за меня почти все прошлой ночью, прежде чем все превратилось в дерьмо. Как насчёт тебя?

– Нет. Но я спокоен, я просто кину кучу вещей в сумку. Плюс Шар дала мне список, чтобы я ему следовал, и чтобы ничего не забыл, – торжествующе улыбается он.

Ух ты. Я тоже бы хотела упаковать все так легко. По крайней мере, у него есть суперорганизованная Шарлотта, присматривающая за ним. У нее, вероятно, был список, список которого ему нужно дать.

– Что думает твоя мама о том, что ты уезжаешь на каникулы? – спрашивает он. – Вы ведь только вдвоем, не так ли? Она не против провести праздник одна?

Я смеюсь без юмора.

– Она определенно не против провести его одна. На самом деле, я думаю, она очень хотела избавиться от <меня.

Мейсон хмурится, выглядя искренне обеспокоенным.

– Почему ты так говоришь?

– Абсурд, не правда ли? Я ведь фантастическая, – шучу я.

– Я это уже знаю, – подмигивает он. – Но почему ты думаешь, что она хочет избавиться от тебя?

Немного сложновато, но я даю ему краткую версию ответа.

– У нее есть новый, тайный парень, с которым я ещё не встречалась и даже ничего не знаю о нем.

Мейсон поднимает бровь.

– Тайный парень, да? Он тайный агент, беглец и что-то подобное?

Я смеюсь:

– Нет. Я уверена, что он обычный, скучный человек. Он просто секрет для <меня.

– Почему это?

Я вздыхаю.

– Я не знаю. Я думаю, что она думает, что я не готова увидеть ее с кем-то то, кто не является моим отцом. Я хочу, чтобы она была счастлива, и я знаю, что их брак разрушился, ещё до того как он умер. Я не думаю, что было бы очень важно, если бы я встретила его или хотя бы знала его имя.

– Может быть, она просто ещё не знает, что чувствует по отношению к нему. Она не хочет представлять кого-то своей дочери, в ком она не уверена на сто процентов.

– Возможно.

Приятно поговорить об этом с Мейсоном, и я очень рада, что он здесь со мной.

– Как насчёт тебя? – спрашиваю я. – Твои родители не заставляют тебя провести Рождество дома, как Ною, Чейзу и Шарлотте. Как они к этому отнеслись?

– Мой папа уезжает в командировку, поэтому моя мама решила, что, поскольку мы не будет проводить его все вместе, я могу провести его со своими друзьями.

– Мило с ее стороны, – думаю я вслух.

– Да, – его улыбка искажается. – Это просто отстой для нее. Его работа становится все более и более требовательной, проводя больше поздних ночей в своем кабинете, разговаривая по телефону. Я просто хотел бы, чтобы они не отправляли его в командировку на рождественские каникулы, понимаешь?

Я помню Брайана Эванса с прошлой ночи, помогавшего разобраться с Эйденом. Он выглядел как преданный, сугубо деловой человек.

– Они что-нибудь будут делать после его возвращения? – спрашиваю я.

Он озорно улыбается:

– На выходные после первой недели после каникул, моя мама собирается устроить ему романтический отдых. Так что угадай, у кого будет свободный дом, чтобы устроить вечеринку?

Я закатила глаза, на моем лице застыла огромная улыбка.

– Пожалуйста, Мейсон. Мы будем вместе в течении двух недель. Я думаю, что мы слишком устанет друг от друга, чтобы провести выходные >снова вместе.

– Слова ‘устанем’ и ‘Мейсон’ никогда не произносятся в одном и том же предложении, – подмигивает он, заставляя меня смеяться и слегка ударить его тыльной стороной своей здоровой руки.

– Я скучаю, даже когда тусуюсь с тобой, к-медвежонок, – его красивая улыбка достигает его глаз. – Приятно просто поговорить с тобой.

Его шоколадно-карие глаза смотрят на меня, и я чувствую, как мое сердце сжимается.

– Я говорила это раньше, и скажу снова: я фантастическая, – шучу я, и он закатывает глаза, все ещё улыбаясь.

– Я думаю, что вся твоя кровь течет к твоей руке, – кивает он на мой опухший палец.

– Ну, наверное. Но это не делает мое заявление менее правдивым, – поддразниваю я. – Но я тоже люблю поговорить с тобой, Мейсон. Вот почему мы лучшие друзья.

Неизвестная эмоция появляется на его лице, прежде чем он ее маскирует, улыбаясь мне, но не искренне.

– Да, – говорит он. – Лучшие друзья.

========== Глава 18. ==========

Остальная часть субботы прошла без происшествий.

Врач сказала мне, что я вывихнула средний сустав среднего пальца, и мне пришлось ровнять его.

Ей потребовалось около 1,3 секунды, чтобы поставить его на место.

Я должна держать свой средний палец перевязанным к моему указательному в течении приблизительно 4 недель, визуальное свидетельство моей неудачи.

Но в свою защиту, я не чувствую, что хреново что я вывихнула палец от удара об Райана. Доктор сказала, что это случается со многими людьми, которые бьют твердые предметы, даже если она добавила, это обычная стена или неодушевленный предмет…

Тем не менее, я считаю это победой. Мой статус крутой девчонки ещё не отменен.

Эйден позвонил мне позже тем вечером. Я рассказала ему, что случилось в кабинете врача, и он звучал удивленным, чем когда-либо.

– Думаю, это значит, что я должен научить тебя, как правильно наносить удар, когда ты будешь чувствовать себя лучше, – говорит он, его голос пронизан весельем.

– Я знаю, как наносить удар, Эйден, – жалуюсь я. – У Райана должно быть металлическая пластина в челюсти или что-то в этом роде.

– Я могу заверить тебя, что у него ничего там нет.

Я почти слышу ухмылку в его голосе по телефону.

– Но когда ты научишься делать это лучше, это заставит меня чувствовать себя лучше.

– Ты будешь лучше себя чувствовать? – спрашиваю я недоверчиво. – Как ты будешь чувствовать себя лучшее? Я – та, кто должен менять повязку на своих пальцах каждые 24-28 часов.

– Ну, если ты будешь продолжать избивать людей, несмотря на мои протесты, я бы предпочел, чтобы ты не причиняла себе вред каждый раз.

Я вздыхаю, несмотря на лёгкую улыбку на моем лице:

– Боже, я никуда от этого не денусь, не так ли?

Он посмеивается, красивая глубокая мелодия для моих ушей.

Я лежу на кровати и смотрю в потолок.

– Ты что-нибудь слышал от Анны? Мои звонки идут прямо на голосовую почту.

– Да. Джулиан сказала что она в порядке. Она просто отключилась на некоторое время, чтобы расслабиться. Она все еще с нетерпением ждёт понедельника.

Эйден и близнецы останутся у Джулиана, пока мы не уедем в понедельник. Им было разрешено вернуться в дом, но когда Эйден спросил, готовы ли близнецы вернуться домой, они запаниковали. Он сказал мне, что они выглядели крайне неудобно, продолжая смотреть друг на друга. И он понял, что они не готовы идти домой.

Когда он усадил их и очень деликатно рассказал им о том, что произошло, он сказал, что они все время смотрели друг на друга, корчась, и широко выпучивая глаза.

Когда он добрался до части об аресте за это, они начали плакать и спрашивать, будет ли он отобран у них.

Мое сердце сжалось, когда я услышала это, и у самого Эйдена были проблемы с прохождением этой части истории.

Он заверил их, что он будет с ними, что Грег или человек, который убил его, не навредит ни одному из них. Он сказал мне, на этой части они сидели тихо, выглядя ошеломленными.

Эйден полагает, что для них было шоком узнать, что произошло, и что они снова станут нормальными, сумасшедшими 9-летними мальчишками в кратчайшие сроки.

Я надеюсь, что это так.

Эти двое – глоток свежего воздуха, и отдых в пляжном домике будет именно тем, что им нужно.

– Я рада, что Анна чувствует себя лучше, – отвечаю я. – И я рада, что Грег ушел из твоей жизни. Тебе не нужно будет всегда оглядываться через плечо…

Это отстой.

– Я знаю, – тихо говорит он, – все будет хорошо, Тея. Я не позволю ему причинить тебе боль.