Текст книги "Звездолёт на гриле (СИ)"
Автор книги: Autumn Leaves
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Вот именно. Я думаю, с этого шара контролируют слизней.
– Но кто и зачем? И они же нас совсем не боятся. Не отвечают на вызовы, но и не боятся, уйти особо не пытаются, – я указала на экраны. Шар плыл в сторону, но невероятно медленно. При желании нам ничего бы не стоило его догнать. – И не нападают, опять же.
Крыс задумчиво посмотрел на плывущую прочь золотистую глыбу:
– Знаешь что? Раз шар из металла, давай пока не будем с ним драться. Наши обычные способы борьбы со звездоедами на него, вероятно, и не подействуют. Попробуем найти слизней и попытаться что-то выяснить у них.
– Но ты же говорил, что они тебе не отвечали.
– Пустим к ним пробу и определим хотя бы, есть у них мозг или нет, – сказал Крыс. – Если есть, можно будет захватить одного с собой. В Центре же ему сделают просвечивание?
– Просвечивание мозга делают либо с согласия того, кому мозг принадлежит, либо исключительно опасным преступникам, – поправила его я. Крыс закатил глаза:
– Значит, звездоеды, которые могут, кто знает, проглотить по кусочкам всю Бетельгейзе, считаются не очень опасными? А если они разумны? Если они собираются потом приняться и за другие звёзды? Как нам иначе это узнать, если не просвечивать их память? Вот почему у нас нет полноценного миелофона?
– А вот не надо было его красть, – улыбнулась я. – Разрешение на миелофон у меня, правда, тогда было временное, но после того, как я его упустила, мне даже такого не дадут. Ладно, не обижайся. Если нам удастся взять слизняка с собой, я думаю, мы сможем добиться у Милодара просвечивания.
– Я уж надеюсь, Алисочка, иначе зачем оно вообще нужно ИнтерГПолу? – Крыс включил двигатели. – Микропробы у нас ещё есть?
– Есть, ещё большой запас, – я осторожно повела корабль в сторону, чтобы не задеть по-прежнему недалеко отплывший шар. – Ну, где ты нашёл твоих звездоедов?
========== 7. Крыс ==========
Происходящее нравилось мне всё меньше. Если, кроме тех слизней, есть ещё и неизвестные пассажиры металлического шара, то, вполне возможно, мы раскопаем тут нечто гораздо более серьёзное, чем просто пожирание гелия. Я вспомнил свои подозрения о том, что тут может скрываться заговор – против ИнтерГПола или лично против нас.
«Не надо было Алисе сюда отправляться, и Алексу тем более, – заключил я. – Где были мои мозги, когда я отказался слетать в одиночку? Как только поймаем слизня, скажу Алисочке, чтобы она его и отвезла в ИнтерГПол на анализ. Она сама, скорее всего, вернётся, её убеждать не идти на риск бесполезно, но хотя бы Алекса наверняка оставит на Земле под чьим-нибудь присмотром».
Ко мне многочисленные родные и друзья Алисочки до сих пор относятся очень настороженно, однако в нашем сыне они души не чают. Если Алекс останется в московской квартире Селезнёвых, за него можно будет не волноваться: даже если профессор в отъезде, в квартире безвылазно живут домашний робот (устаревшей модели, но в прекрасном состоянии) и целая семья шуш (они выглядят как туповатые кенгуру, но с детьми ладят отлично, а если уж кому-то из их подопечных, как им кажется, грозит опасность, выпускают острые когти на зависть эвридикским дракончикам…).
Чуть мерцающие силуэты слизней показались впереди. Слизни по-прежнему деловито заглатывали гелий, не обращая ни на что внимания.
– Ну как, может, ты их знаешь? – спросил я. Алиса, вглядываясь в экраны, растерянно покачала головой:
– Впервые вижу. Нигде о таких звездоедах не говорится.
Алекс тоже заинтересовался слизнями – он подошёл к экранам и стал с любопытством тыкать в них пальцем. Я следил, чтобы он не нажал случайно на что-нибудь на панели управления, в то время как Алиса готовилась выпустить пробу.
Она послала «краской» последнее предупреждение о полиции и чрезвычайных мерах – как и следовало ожидать, снова безрезультатно.
– Эти предупреждения хоть раз кого-то испугали? – не выдержал я. – Те, кому нечего скрывать, отвечают на первый же вызов ИнтерГПола, а все прочие, пока ты их предупреждаешь, успевают сбежать.
– Это придумано на случай, если первый вызов корабль почему-то прозевал, – пояснила Алисочка. Впрочем, по ней было видно, что она тоже не очень уважает официальный процесс задержания. – Кстати, слизни-то не сбегают.
– Я не уверен, что они вообще могут уловить сигналы «краски». Ладно, будем считать, что мы их предупредили.
Микропроба, облетев ближайших к нам звездоедов (надо ли говорить, что её они тоже не заметили), вернулась быстро.
– Мыслящая органика, – посмотрев на её датчики, сообщила Алиса.
– Замечательно, – с облегчением сказал я. Если бы это были аппараты или даже какие-нибудь гигантские одноклеточные, мы бы снова оказались в тупике – пришлось бы ещё гнаться за шаром, а с шара, может, стали бы отбиваться, и неизвестно как, и неизвестно, кто кого бы одолел.
– Я тогда буду ловить одного из тех, что рядом с нами, а ты пока подготовь кузов, – так в ИнтерГПоле называли небольшой отсек служебных кораблей, где перевозили задержанных. Так как эти задержанные могли оказаться решительно какими угодно, микроклимат и изоляцию кузова нужно было каждый раз настраивать вручную.
Со звездоедами мы уже имели дело и даже дважды отвозили их на Землю – оба раза это были известные науке животные, теперь живущие в термопавильоне Космозо – поэтому настройка не заняла у меня много времени. Гелия вокруг полно, надо было фактически только рассчитать изоляцию, чтобы от него корабль не расплавился.
– С кузовом порядок! – крикнул я Алисе. – Можешь выпускать сачок!
Сачок, конечно, на сачок для бабочек похож разве что отдалённо – он из сверхпрочного сплава, который способен выдержать огромные температуры. В первую очередь расчёт конструкторов был на защиту от бластеров, но и для работы на звёздах такой сачок оказался как раз кстати.
Слизня, не подававшего никаких признаков беспокойства (я начал думать, что проба ошиблась и что мыслящим этот студень всё-таки быть не может), сачок втянул через наружний люк, а оттуда через отдельную камеру – в кузов.
Я не успел даже как следует его рассмотреть, как вдруг он сверкнул сине-зелёным (мне почудилось в этом жесте ехидство, хотя какое может быть ехидство у безглазой улитки?) и исчез. Просто чуть нырнул в гелий и пропал, будто его там и не было.
В тот же миг из рулевой рубки донёсся отчаянный крик Алисы.
========== 8. Алиса ==========
Ну кто вообще пустил меня в космос? Почему я никого не слушала? Мама с папой напоминали мне, что я сама дальше Марса до пяти лет не летала, Гай-до и Поля не уставали читать нотации, Ирия Гай постоянно хмурилась и вздыхала, Громозека шумно ужасался… Но нет, мне, видите ли, было боязно оставлять малыша под надёжным присмотром, в мирной и благополучной Москве!
За ту секунду, которая мне потребовалась, чтобы сачком пронести пойманного слизня в кузов, Алекс превратился в детёныша плеядского варана и стрелой вылетел из наружного люка. Может быть, я бы успела захлопнуть люк – но у меня от страха задрожали и взмокли руки, панель управления на их касания реагировала плохо, и люк закрылся, когда варанёнок уже был снаружи.
Я не смогла сдержать крика ужаса и рванула рычаг сачка – но на месте ящерицы уже был слизень, как две капли воды похожий на остальных, который немедленно бросился в сторону, разинув рот и поедая гелий.
Поверх моей руки на рычаг опустилась ладонь Крыса, мгновенно оценившего ситуацию. Трясшийся и метавшийся сачок выровнялся. Алекса было легко заметить – в отличие от других звездоедов, он, петляя, носился вокруг них – и мы уже почти захватили его, как вдруг он засветился сине-зелёным, замер и исчез.
– Алекс! – мне стало трудно дышать, в висках застучало, перед глазами только и стояла ужасная бирюзовая вспышка. Как я могла?! Как я могла не уберечь моего сына?.. Где он теперь?.. Есть ли надежда его спасти?..
Руку слегка защекотало, и по телу пробежали мурашки. Мир обрёл чёткость – и я заметила возле локтя шарик транквилизатора.
Одной рукой поддерживая меня, Крыс торопливо настраивал люки, что-то порывисто говоря на скрипучем языке Серой туманности. Наконец, когда люки начали снова открываться, он усадил меня в кресло пилота, пристегнул и бросился к выходу, превращаясь в варана-звездоеда на бегу. Выпустив его, люки поочерёдно закрылись, и от света загоревшихся белых лампочек («полная герметичность») я опомнилась. К чему была эта истерика? Чтобы найти Алекса, надо было действовать! Да, я превращаться не умею, но это не значит, что я совсем беспомощна…
Переключив компьютер на голосовое управление (несмотря на успокоительное, руки меня слушались с трудом), я приказала:
– Термоскафандр высшего уровня!
Шкаф с соответствующим скафандром выдвинулся из кладовки.
– Защиту скафандра на «ультра», антигравитацию на максимум… Корабль на автопилот…
Я проверила, сколько конкретно я продержусь в таком скафандре и с такой защитой. Выходило – два часа тридцать минут, плюс ещё полчаса на резервной энергии. Запас был.
– Люки в положение «выход»… автоматическое закрытие через четыре минуты… – расстегнув ремень, я поспешно надевала скафандр.
Антигравитация работала исправно, но двигаться я могла с трудом – выйдя из люка, я вообще чуть не упала камнем вниз. Ну конечно, этот скафандр готовили и испытывали в системе Канопуса, а он в два раза легче Бетельгейзе. Ничего страшного. Далеко лететь мне и не нужно.
Разглядев слизней поближе, я убедилась, что ни глаз, ни ушей, ни вообще чего-то, кроме рта, у них нет. Я сделала максимальное увеличение у визора скафандра – нет, по-прежнему, кроме рта, ничего не было видно. Да и в пастях я не могла разглядеть решительно ничего – словно это не живые существа были, а плавающие мешки.
Стоп! Раз им, похоже, нечем переваривать гелий – не значит ли это, что они глотают его не для себя? Что они просто куда-то его переносят?
Прямо рядом со мной оказался слизень, уже начавший искриться сине-зелёным. Не успев толком обдумать пришедшую в голову безумную идею, я напрягла все силы и сумела запрыгнуть в его пасть.
В следующее мгновение меня ослепила яркая вспышка, а потом я почувствовала, что лечу вниз по кривой дуге. В последний момент я смогла сгруппироваться, упасть на колени и быстро выпрямиться, ещё даже не увидев, куда меня занесло.
Проморгавшись и осмотревшись вокруг, я была поражена – хоть я и рассчитывала, что звездоеды куда-то переносятся, всё же было неожиданно после гелиевого сверхгиганта оказаться на планете, судя по почти нормальной гравитации, земного типа, только вот в окружении довольно неприветливых вулканов, из которых струилась красная лава.
Рядом со мной повис слизень, вновь ставший полупрозрачным. Не успела я изумиться, что ему нипочём разница в тяготении, как он превратился в светящуюся антаресскую муху и, то усиливая, то ослабляя свет, передал мне космокодом:
– Ты совсем свихнулась? В скафандре тебе жить три часа! Ещё счастье, что я успел тебя подхватить! И как ты сейчас планируешь выбираться? Я, например, не знаю, как вернуться с этой сковородки назад на Бетельгейзе! А если ты свалишься до того, как мы разыщем Алекса? – за этим последовали ещё минуты две разнообразных выражений на десятке космических языков, в смысл которых я даже не пыталась вникнуть. Вместо этого я просигналила фонарём скафандра:
– Ты же знаешь, я не могла сидеть спокойно, когда Алекс исчез, а ты отправился его искать.
Крыс, немного успокоившись, отозвался:
– От тебя, Алисочка, стоило ожидать чего-то в таком роде. Ладно, если что, кислород я тебе как-нибудь синтезирую. Пойдём тогда скорее. Все слизни выплёвывают гелий в какой-то кабинке – по-моему, это как раз внутренность того металлического шара – переносятся сюда и потом улетают вон за эту большую гору. Переносятся они сами собой, кажется, как-то на них гелий действует, так что Алекс должен быть где-то здесь.
И точно, очередной слизень возник в воздухе над нами и бросился за высокий дымящийся вулкан.
Мы с Крысом торопливо направились в ту же сторону.
========== 9. Крыс ==========
Нет, Алиса иногда просто невыносима! Очень в её духе – полезть непонятно куда в хлипком скафандре, хотя я ясно сказал ей, чтобы дожидалась меня на корабле!.. А если бы с ней что-то случилось во время переноса к этим вулканам и вместе того, чтобы искать Алекса, мне бы пришлось откачивать её?
Она была такой всегда. Ещё с самой первой нашей встречи, когда она сбежала у меня из-под носа по подземному ходу с одним только говоруном в качестве проводника. Но неужели она до сих пор не поняла, что однажды её фантастическому везению может прийти конец?!
«Ну, теперь уже ничего не сделаешь. Сейчас главное – быстро найти Алекса».
Раз все слизняки переносились с Бетельгейзе без вреда для себя, Алекс, скорее всего, тоже благополучно попал сюда. Но куда он успел улететь за то время, что мы сюда добирались – ведь эти слизняки летают очень быстро? А если он превратился в кого-то ещё, отбился и вообще ушёл в неизвестном направлении? А если он растерялся и превратился в кого-нибудь, кто не может выжить на раскалённых планетах…
Даже сквозь визор скафандра было видно, как побледнела Алиса. Наверное, её одолевают те же мысли. Или?.. Я просигналил ей:
– У тебя кислород не кончается?
– Что ты, кислорода у меня вообще часов на семь, – передала она в ответ. – Просто… мы-то в порядке, а что, если Алекс?.. – у неё дрожали губы.
– Я думаю, он в облике звездоеда сидит где-то за этими вулканами и ждёт, когда мы его найдём. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше.
Алиса сжала губы и кивнула.
Я присел на шлем её скафандра и попытался хотя бы примерно определить, куда мы попали. Атмосфера у планеты была идеальная для антаресской мухи – в том смысле, что состояла в немалой степени из водорода. Местного солнца видно не было – то ли была ночь, то ли просто небо заслонял слой вулканического пепла.
«Молодая совсем планета. Но жизнь есть, раз эти слизни тут водятся. Или они привозные?»
Я слетел со шлема и снова стал мигать сигналами космокода:
– Ты не пробовала связаться с ИнтерГПолом?
– Пробую. Передатчик на сигнале бедствия, по всем частотам. Ответа никакого.
– Может, я превращусь в звёздного дракончика и попробую оценить обстановку сверху?
– Не уверена, что это хорошая мысль. Смотри, сколько тут летает пепла. Во-первых, он для дракончиков не безвреден, во-вторых, ты просто ничего не разглядишь.
Мы обошли вулкан вслед за то и дело пролетающими над нами звездоедами. Алекса нигде не было видно. Я надеялся, что если он не полетел по тому же пути, он забился в какую-нибудь расщелину поблизости и выйдет оттуда, заметив мать – Алисочку он узнавал в любом скафандре. Но пока что этого не произошло.
Слизни, как оказалось, влетали в пещеру горы, расположенной за той, которую мы только что обошли. Пока Алиса поднималась к пещере по крошащемуся туфу (я опять превратился в плеядского варана, чтобы её подстраховать), я перебрал в голове варианты один другого отвратительнее. Может, слизней кто-то съедал. Или слизни гибли, добравшись до пещеры. Или они сваливались в лаву…
Я никогда не верил в бесконечные поговорки вроде «как аукнется, так и откликнется» или там «наказание хромая, но приходит», которыми меня пичкали стажёры ИнтерГПола, мечтавшие о звании криминальных психологов. Мне казалось, что это разве что страшилки для детей и оправдания для неудачников. Однако сейчас, когда я начал осознавать, что мой сын, может быть, уже сгинул без следа на этой раскалённой планете, а у Алисочки скафандра хватит ненадолго, и ведь без посторонней помощи я вряд ли смогу её даже вынести с планеты… Вспомнилось лицо профессора Селезнёва, когда он много лет назад на Блуке закрыл собой девятилетнюю Алису под прицелом пистолета – моего пистолета.
До пещеры, кажется, мы добирались целую вечность. Туф крошился под ногами Алисы – и хорошо ещё, что сам вулкан дремал и сверху не шла никакая лава. Иногда, после особенно крутых участков, Алиса останавливалась отдохнуть, сигналя мне, что всё в порядке и кислород не кончается.
Должен признаться, когда мы наконец встали на пороге пещеры, я на пару секунд закрыл глаза – просто боялся, что я там увижу.
А увидел я спокойную и мирную картину. Слизняки висели под потолком, как летучие мыши, а на полу пещеры вокруг небольшого костерка расселись существа, похожие на бронированных ежей с очень толстыми иголками. Они с громким хрустом жевали большие коричневые брусья и что-то говорили ежу поменьше, молча сидевшему с краю.
При виде нас этот тихий ёж издал радостный скрип и покатился к выходу, на ходу превращаясь в варанёнка.
После всего, что я навоображал, пока мы поднимались наверх, у меня было побуждение взять Алекса за загривок (или как там оно называется у варанов?) и как следует встряхнуть несколько раз. Алисочка успела первая – подхватив его на руки, она закружила его в воздухе, ласково лепеча что-то сквозь скафандр и забыв, что её голоса не слышно.
А выглядел Алекс на редкость пристыженным – было видно, что он и сам понял, во что вылились его похождения. Да и страшно ему, конечно, было в этой пещере, хоть эти ежи вроде и дружелюбные… В общем, я встряхнул его один раз, и то слегка. Раз он нашёлся целёхоньким… И ведь молодец, что сообразил хотя бы не уходить в одиночку, а то мы бы его и за сто лет среди этих вулканов не отыскали!
Теперь надо было разобраться, как вернуться на Бетельгейзе или хотя бы добраться до какого-нибудь места, где Алисочка могла бы находиться без скафандра. И да, неплохо было бы узнать у этих бронированных ежей, зачем им понадобился гелий с Бетельгейзе и не могли бы они отозвать оттуда своих слизняков.
========== 10. Алиса ==========
У меня голова кружилась от счастья. Алекс отыскался, живой и здоровый! Не пришлось освобождать его из чьего-то плена, он не свалился в вулкан, не заблудился банально на этой не слишком гостеприимной планете… Ну а теперь и планета перестала казаться такой уж жуткой. Выберемся, тем более вместе.
Инопланетчики, похожие на толстых ёжиков, только с чем-то вроде панциря вместо шкуры, смотрели на наше воссоединение с Алексом с любопытством, но без враждебности. Оставалось только решить, как бы нам с ними переговорить. Жаль, у моего скафандра нет внешнего динамика – я же выбрала модель для самых экстремальных условий, в которых, по идее, даже жителей звёзд и раскалённых планет не найти. Я же не знала, что с Бетельгейзе перенесусь в более прохладные места.
И тут меня осенило, что всё до смешного просто. В скафандре же есть резервы кислорода и энергии – и подачу резервного запаса можно подключить даже при разбитом шлеме. Защитного поля – оградиться от высокой температуры – хватит на целых полчаса.
Увидев, что я переключаю скафандр на неприкосновенный запас энергии, Крыс недовольно защёлкал зубами и даже подтолкнул меня под бок. Я уже ожидала, что сейчас он опять превратится в антаресскую муху и выскажет своё мнение о происходящем на космокоде, но он покачал головой и вздохнул, видимо, отчаявшись меня переубедить. А что мне ещё делать? Ведь в облике плеядского варана много не наговоришь, языка этих ёжиков Крыс всё равно не знает, даже если примет облик одного из них, да и не хотелось мне перед ними слишком щеголять превращениями – кто знает, как они к этому относятся.
Включив защитное поле, я подняла визор и улыбнулась ёжикам:
– Здравствуйте! – говорить приходилось громко, защита неплохо блокировала звуки.
Эффект последовал довольно неожиданный: они разом отпрянули с выражением ужаса. Так, космолингвы они не знают и гуманоидов, очевидно, видят впервые, раз улыбка их так перепугала. Или нет, может, гуманоиды как раз им известны, просто ёжики с ними враждуют? В любом случае, с землянами эта цивилизация не пересекалась – я о них не слышала совершенно.
Я подняла пустые руки (правда, в скафандре эффект был немного смазан) и попробовала ещё раз:
– Я не причиню вам зла.
Они по-прежнему сидели не шевелясь и затравленно смотрели на меня. Может, их перепугали Крыс и Алекс в облике плеядских варанов? Но ведь до того, как я сняла визор, ёжики были вполне спокойны, даже превращение Алекса их не сильно удивило…
Я указала на себя:
– Алиса.
Ёжики молчали.
Да, в таких условиях сложно проводить первую встречу цивилизаций. Был бы рядом наш корабль, так там хотя бы есть гипнопедия, которая часа за два обработает и включит в базу данных любой язык и за несколько минут обучит ему кого угодно, пусть и не очень хорошо и ненадолго.
Ну что ж, раз ёжики знакомиться отказывались, нужно было не терять времени, а приступать к следующему делу, из-за которого, собственно, мы здесь и очутились. Я очень осторожно подошла к костерку, вынула оттуда обуглившуюся головешку (мимоходом успев удивиться, откуда в таких условиях взялось дерево), и огляделась в поисках того, на чём можно было бы рисовать.
Ничего подходящего рядом не было, пришлось воспользоваться визором – автоматическая чистка всё равно проходит каждый раз, когда скафандр надевают.
Я указала на висевших под потолком слизняков (то и дело прилетали новые) и нарисовала одного из них на визоре. Ёжики оживились, пододвинулись чуть ближе. Алекс тоже заинтересовался, с чего это я внезапно занялась рисованием, и подошёл посмотреть, загородив собой весь рисунок, пока Крыс не потянул его в сторону.
Тогда я попробовала изобразить Бетельгейзе – большой шар с расходящимися в стороны линиями-лучами – и нарисовала на ней ещё нескольких слизняков и тот круглый корабль, куда, судя по всему, слизняки выбрасывали гелий.
После чего я нахмурилась, пристально посмотрела на ёжиков и уверенно перечеркнула несколько раз всю картину.
Ёжики заволновались и засуетились. Они переговаривались на приятном шуршащем языке, они отчаянно переглядывались друг с другом, указывая то на слизней, то на меня.
У меня напрашивался единственный неутешительный вывод:
– Если только мы правильно друг друга поняли с этой пантомимой, мне кажется, они сами не знают, как теперь остановить этих слизняков.
========== 11. Крыс ==========
Я пригляделся к суетившимся ежам. Алисочка, кажется, им поверила – смотрелось всё действительно так, будто они сами пытались понять, как выпутаться из этой истории. Но кто их разберёт? Возможно, Алисе они понравились из-за сходства с земными ежами, ну и что? Я же помню, как по всему Космонету разнеслась сенсационная история о том, как в Космозо тирана с планеты Лумм приняли за редкое животное, потому что он напоминал медвежонка (я, честное слово, не ожидал, что профессор Селезнёв наступит на те же грабли после истории с роботом-черепашкой!). От этих ежей вроде бы гипнотического воздействия не чувствовалось, но ведь можно обойтись и без него.
Похоже, без световых сигналов антаресской мухи снова не обойтись…
– Алисочка, давай я превращусь в такого ежа. Может, так удастся добиться от них связных ответов.
– Они могут вконец напугаться и растеряться от большого количества превращений, – ответила она. – Как бы это устроить… Тебе ведь что нужно, чтобы принять их облик? Только рассмотреть их вблизи?
– Облик кого-то из них я могу принять хоть сейчас, а вот если другого ежа, но из того же вида, то да, издалека не выйдет.
Алиса немного подумала:
– Тогда давай вот как: вы с Алексом выберетесь наружу, чтобы с превращениями тут не мельтешить, и Алекс превратится в ежа – он же это уже умеет. Вот ты по нему всё и прикинешь, и потом уже превратишься сам. Так ведь можно?
– Да, конечно, – выходить на крутой туфовый склон мне не хотелось, но, с другой стороны, Алиса права – лучше лишний раз не пугать этих существ, чтобы они не сбежали или, ещё хуже, не вздумали атаковать.
– Алекс, малыш, выйди на минутку из пещеры и превратись в ёжика, как перед нашим приходом, – сказала она тем временем Алексу, и тот мгновенно послушался – явно всё ещё стыдился своего бегства из корабля.
Я вылетел вслед за ним – он уже сидел снаружи в ежином облике – и присел ему на иголки. Чтобы точно скопировать чьё-то строение, мне нужно считать структуру клеток, а этого на расстоянии сделать нельзя. Поэтому, кстати, когда меня не интересуют способности того, в кого я превращаюсь, а интересует только временная маскировка, я не утруждаюсь подлинным превращением – ограничиваюсь таблетками с Синего Воздуха (они отличные, но, например, сетчатку глаза не копируют, поэтому перед каким-нибудь досмотром не годятся), ментальным воздействием (может, у меня оно не такое сильное, как у тех же жителей планеты Лумм, но для иллюзии смены облика хватает) или вовсе искусственной оболочкой.
Но сейчас полумерами было как раз не обойтись – мне же надо было превратиться не в одного из этих ежей, а в новую особь. Зато можно было не перестраиваться под другой возраст или пол, это всегда дополнительная морока.
Когда я объяснял Алисе, как всё это происходит, получалось длинно и сложно, но на самом деле не прошло и пары секунд, прежде чем я пересел на туф и превратился в ежа. Проблем у меня не возникло, потому что ничего особенного в этих существах не было – в целом они не отличались от других известных мне жителей раскалённых планет и вулканов.
Алекс весело запищал – естественно, он чувствует себя увереннее, когда хотя бы я внешне похож на него. Он оказался раз в десять меня меньше, и обратно в пещеру я протиснулся вслед за ним с трудом.
– Ничего себе! Как же всё просто! – воскликнула Алисочка, отошедшая к самой стене, чтобы всем хватило места. – Вот почему они так хорошо поладили с Алексом и так испугались нас! И почему они так растерялись, когда мы пришли! И почему превращений не очень боялись!
Я посмотрел на выпучивших глаза ежей и тоже всё понял. Каждый из них был ненамного крупнее Алекса, а по сравнению со мной все они были крошечными.
Выглядели эти ежи точь-в-точь как дети, которых взрослые застукали за каким-то хулиганством. И судя по всему, не зря – именно такими детьми они как раз и были.
Комментарий к 11. Крыс
Я убрала из жанров «Юмор», это в связи с засильем ангста и самокопаний в восьмой-девятой главах (пока искали Алекса). Ну и вообще здесь как-то откровенного юмора вышло меньше, чем я рассчитывала сначала.
========== 12. Алиса ==========
Как же мы сразу не догадались? Видимо, ёжики тайком от своих родителей запустили слизняков на Бетельгейзе за гелием (зачем и каким именно образом – другой вопрос), но только не подумали о том, как они будут их потом оттуда убирать. Бедные, они, конечно же, считают, что родители их нового знакомого как зададут им сейчас взбучку…
Но раз так, где искать местных взрослых? Ждать здесь, пока они не придут за детьми? А может, у них принято навещать детей раз в пять лет по земному счёту, а остальное время проводить на другой планете или в спячке?
Я проверила, сколько у меня осталось энергии для защитного поля. У меня ещё было немногим больше двадцати пяти минут.
– Алекс, ты ведь с ними подружился? – повернулась я к сыну. – Спроси у них: где их родители и как нам вернуться на звезду?
Дважды просить его не пришлось – он катнулся к ёжикам. Языка их он, разумеется, выучить не успел – да и не нужно знать язык, чтобы понять, что ребёнок потерялся; ведь, когда мы пришли, они пытались его развеселить. Но я всё же надеялась, что детям, пусть и с совсем разных планет, легче переговорить друг с другом. И что Алекс, если что-то выяснит, сумеет передать это нам.
Крыс между тем в который уже раз обернулся плеядским вараном – незнакомого взрослого своего вида ёжики определённо боялись гораздо больше, чем каких-то там превращающихся ящериц. Мы с ним присели рядом с остальными, но не совсем вплотную, чтобы больше не волновать детей.
Ёжики, обступив Алекса, начали возбуждённо его расспрашивать – подозреваю, что о нас. Я в их толпе плохо могла разглядеть, кто из них о чём пытался сказать, а вот Алекс вроде бы хоть что-то понимал: он несколько раз превратился – в варанёнка, потом в слизняка, потом в вулканическую рыбёшку – к полному восторгу новых приятелей. Потом он взялся повторять их шуршащий язык, и они развеселились ещё больше. Потом кто-то поделился с ним металлическими брусочками, которые ёжики ели, когда мы их тут нашли…
Алекс немедленно захрустел предложенным угощением (я напряглась, хотя и знаю, что метаморфы могут переварить всё, что подходит к том облику, в котором они находятся во время еды). Оказалось, брусочки внутри полые – ну конечно, Алекс и в человеческом своём облике обожает всякие пористые сладости или, например, ягоды-пузыри из системы Медузы.
Вдруг Крыс приподнялся в сторону жевавшего брусочек Алекса, постоял, точно что-то рассчитывая, и, наверное, устав становиться светящейся мухой для каждого разговора, начал что-то царапать хвостом на стене пещеры.
Я с возрастающим изумлением смотрела на то, что у него выходило. Четыре кружка рядом друг с другом, точка справа от них, точка слева от них…
– Ты хочешь сказать, что в этих железках начинка из гелия? – воскликнула я. – Того самого гелия, который слизняки приносят с Бетельгейзе? Но ты же сам говорил, что гелий слизняки выбрасывают в тот круглый корабль…
С другой стороны, если эти слизняки способны перемещаться в пространстве, причём на такие далёкие расстояния (невероятно далёкие, иначе мы бы наверняка слышали и о них, и об их хозяевах-ежах!), почему бы и кораблю не быть машинкой для гиперпрыжков?
Должно быть, ёжики уже начали привыкать к нашему присутствию – один из них робко подошёл к нам и тоже протянул два бруска.
Я развела руками:
– Спасибо большое, но мне нельзя! Мне это вредно! – я постаралась хотя бы интонацией передать то, что хотела сказать.
Крыс от бруска не отказался – просто отбил у него хвостом уголок и проглотил весь мгновенно вышедший гелий.
Тем временем Алекс, очевидно, уже совсем стал среди ёжиков своим. На смеси жестов, писка, скрипа и шуршащих слов ежиного языка, которые он смог усвоить, он что-то им бурно объяснял.
Наконец какой-то ёжик чуть побольше остальных начал чуть потряхивать иголками. То есть это со стороны казалось, что он только потряхивает иголками, а мой передатчик поймал сообщение на неизвестном языке на одной из частот.
– Или я очень сильно ошибаюсь, – сказала я, – или они вызвали старших.
========== 13. Крыс ==========
У Алисы на воротнике скафандра замигала жёлтая лампочка – резервного запаса энергии и кислорода осталось на пятнадцать минут. Когда же наконец заявятся эти ежи? Вести переговоры через звуконепроницаемый шлем Алисочка вряд ли сможет, если только взрослые здесь не обучены космокоду и с ними не удастся связаться сигналами фонарика. У меня самого, как нарочно, нет никаких подходящих для переговоров обликов – я никогда не любил высоких температур, с разумными жителями звёзд или планет вроде этой дела старался не иметь, поэтому до сегодняшнего дня мог превращаться только в звездоедов-животных. Облик самих этих ежей подошёл бы идеально, но у них нет ни языка, ни зубов, у них, кажется, даже в горле тот же панцирь, что и снаружи – и как мне этим панцирем говорить на космолингве?
