Текст книги "Why so serious? (СИ)"

Автор книги: AttaTroll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Брюс скомкал листок и зажмурился, подавляя желание закричать и выбросить несчастный адрес в окно, отдать его ветру, и пусть тот делает с ним что хочет.

Как же ему страшно. За себя, за Одри, за Альфреда. Что с ними теперь будет? Осознаёт ли Одри, что она натворила?

– Вы нужны ей как никогда раньше.

Альфред положил ладонь на плечо Брюса. Уэйн кивнул, достал телефон из кармана пиджака и набрал номер.

– Чак? Это Брюс. Позвони в полицию, пусть обновят данные о Джокере. “Уэйн корпорейшн” объявляет награду за живого Джокера: пятнадцать миллионов. Нет, Чак, ты не ослышался. Звони.

***

Одри испуганно оглядывалась по сторонам. Широкая улочка в заброшенном районе. Или это только видимость заброшенности, но всё было в крайнем запустении, чтобы тратить столько сил на декорации. Плющ крепко обнимал невысокие бараки, отвоёвывая частичку города дюйм за дюймом. Почерневшие дома угрюмо разглядывали Одри пустыми глазницами выбитых окон. Она не переставая озиралась, баюкая страх. По какой-то причине её и правда не убили, но это нисколько не успокаивало в подобной обстановке.

Одри связали руки за спиной и обмотали крепко-накрепко бечеву вокруг старого ржавого гидранта, давно выцветшего от проливных дождей и палящего солнца. Вокруг ни намёка на жизнь, только ветер свистел в обветшалых домах да натужно скрипели незапертые двери, жалуясь на проклятое одиночество. Одри боялась, что её оставили здесь медленно умирать. К тому же не давали покоя провода, протянутые от гидранта до ближайшего барака.

– Помогите! – в который раз закричала Одри. – Кто-нибудь!

Битый час она торчала у этого несчастного гидранта в богом забытой дыре. Да, конечно, Одри мечтала о приключениях, но всему же есть предел! С такими темпами море она могла увидеть разве что в виде праха, который папочка приехал бы отдать солёным волнам. Так себе перспектива. Одри вдруг не вовремя вспомнила историю одного американского паренька, вот так же сбежавшего из дома от родителей, чтобы найти себя. Что из этого вышло? Он увидел Аляску, и она забрала у него жизнь.

Одри в который раз огляделась, готовая расплакаться. Её приносили в жертву. Но кому? Каким невидимым жестоким богам? Ветер взъерошил её волосы и прикоснулся к губам. Холодный, жестокий, свободолюбивый как Джокер. Ветер тоже посмеялся над ней. Прилетел, окутал прохладой и умчался прочь. Одри подставила лицо первым робким каплям дождя, не чувствуя, то ли это правда небеса плакали, то ли это её собственные слёзы.

Небо разродилось раскатистым густым громом, тяжёлым, как страшный взрыв. Оно оплакивало жизнь глупой девчонки. Одри в который раз дёрнулась, пробуя выбраться из пут, но верёвки плотно обнимали запястья, не оставляя ни шанса на освобождение. И хоть бы нож в насмешку оставили поодаль, хоть какую-то надежду посеяли, но нет. Ноги затекли и ныли, боль не давала покоя, сводила с ума, и иногда Одри казалось, что это какой-то театр абсурда. И она в главной роли, а где-то по домам сидели искушённые зрители, упиваясь садистским удовольствием наблюдать чужую медленную смерть. Но ведь Джокер говорил, что не собирался её убивать.

Одри попыталась подняться, но длины верёвки не хватало даже для этого.

Тяжёлые капли дождя уже смелее падали на асфальт и разбивались, принося себя в жертву ради жизни всего сущего на земле. Бах. Бах! Капли оставляли после себя маленькие кратеры, поднимая в воздух пыль. А новые снаряды торопились вернуть её на землю, распластать по асфальту, втереть в уставший район, чтобы рано или поздно стереть его из истории города.

Одри ощущала, что потихоньку сходит с ума. Связанные за спиной руки налились тяжестью и теперь тоже болели. И в голову словно свинца налили. Одри зажмурилась, вздрагивая от озноба и страха перед неизвестностью. Дождь целовал её лицо, омывал плечи, делал её своей. Она облизывала пересохшие губы, радуясь, что не умрёт от жажды. Вот уж счастье так счастье.

Одри вздрогнула, когда чьи-то пальцы коснулись её щеки. Губы растянулись в улыбке. Джокер. Сукин сын.

Она открыла глаза, и улыбка сошла с её лица. Перед ней возвышался человек, посмевший украсть её сны. Бэтмен. Гроза преступного мира, полновластный хозяин ночи.

– Вы пришли меня спасти? – спросила она, ощущая в этот момент, что силы оставили её.

Он не ответил. Бэтмен обошёл её, и за спиной лязгнуло лезвие: верёвки отпустили Одри, перестали обнимать её руки. Она завалилась набок, но герой в плаще подхватил её и взял на руки.

– Мо-оло-оде-ец! – эхом разнёсся голос Джокера по пустынной улице. – Но поторопись, до взрыва всего четыре минуты. Каждая. Секунда. Дорога. Успеешь спасти девчонку, или она разделит судьбу… Рейчел? Давай, скорее, спаси хотя бы одну из них! Торопись!

Одри закрыла глаза, сквозь наступающий сон слушая голос Джокера. Он бы не дал ей умереть, он не обманул. Но она спала неспокойно, то и дело выныривая из дрёмы. Сначала Бэтмен нёс её на руках, а потом она очнулась на мягком сиденье. То ли в машине, то ли в вертолёте. Одри всё видела сквозь туман и никак не могла понять, где она и что творилось вокруг. А потом Бэтмен опустил её на диван, и Одри ухватила его за руку.

– Почему вы за мной пришли?

Он обернулся, прежде чем исчезнуть, и Одри встретилась с ним взглядом. Почему ей показалось, что в его глазах боль? Это нелепо. Он осторожно убрал её руку и растворился в окне.

– Одри! – взвизгнула Памела, вбежав в комнату.

Одри не хотела плакать, она думала, что не скучает по этим людям, но слёзы сами навернулись на глаза, и она позволила обнять себя, прижать, подарить тепло.

– Они тебя обижали? – голос Памелы срывался, и она едва сдерживала истерику.

– Нет, – засмеялась Одри и покачала головой.

Памела снова обняла Одри, не веря в счастье вновь увидеть её живой.

– Твой отец обещал быть через полчаса, а пока я заварю чаю. Ты ведь будешь чай? Да?

Безжалостные минуты слишком быстро пролетали, не зная пощады. Одри боялась этой встречи. Она постоянно барабанила пальцами по столу и кусала губы. Что она скажет? Что скажет отец? Будет ли он слушать, что всё произошедшее – ошибка?

Нет, Одри не будет врать. Это не ошибка. Джокер не позволил бы ей погибнуть, он наблюдал. Это она проявила слабость, а Бэтмен пришёл зря.

Ручка щёлкнула, повернулась, и Одри замерла, не в силах отвести взгляд от открывающейся двери. Время вдруг замерло, торопливые минуты превратились в тягучую массу. Одри слышала только своё дыхание и шаги.

Брюс Уэйн вошёл в комнату и молча сел напротив Одри. Его взгляд тяжёлый, губы сжаты, кулаки побелели. За ним впорхнула Памела, которая словно не замечала того, как вдруг потемнело в комнате, как стало душно. Женщина поставила перед Одри стакан с горячим чаем и прозрачный пластиковый стаканчик с двумя белыми таблетками на дне.

– Выпей это, ладно? Завтра дам ещё.

– А что это? – спросила Одри, положив таблетки под язык и проглотив их.

– Экстренные противозачаточные.

Памела ойкнула и посмотрела Брюса, но он закрыл глаза и качнул головой. Одри отвела от него взгляд, скрестила руки на груди и откинулась на спинку дивана.

– Мистер Уйэн! – Альфред нарушил повисшую в воздухе тишину. – Вас ждут в соседней комнате.

– Альфред… – Брюс поднял ладонь.

– Я настоятельно рекомендую вам пройти туда. Так будет лучше для нас всех. Я подойду чуть позже.

Брюс поднялся со стула, оттолкнул его и вышел. Памела извинилась и тоже ушла. Альфред прикрыл за ними дверь и посмотрел на Одри.

– Здравствуй, Одри, – в его голосе ни осуждения, ни разочарования. Привычный Альфред, понимающий всех, видевший каждого немного глубже, чем остальные. – Как дела?

Одри пожала плечами.

– Неплохо, – помолчав немного, она всё-таки собралась с духом и спросила: – Папа сильно сердится?

– Это непростой вопрос, ведь он возлагал на тебя большие надежды, ты его единственная связь с этим непростым миром. Ты его будущее.

– Он разочарован? – внутри Одри всё обмерло.

– Нет. Но ты сделала ему очень больно. И мне тоже.

– Альфред, я не хотела обижать вас.

– Мы многое делаем из того, чего на самом деле не хотим. Отец любит тебя, несмотря ни на что. Он много ошибался, но всё, что он делал, – только ради тебя. Может быть, ты пока этого не осознаёшь, не чувствуешь, но вся его жизнь остановилась, когда ты пропала. Он не спал, бросил все силы на твои поиски, был сам не свой. Он словно умер, но продолжал жить.

Одри долго молчала, а потом собралась с духом и спросила:

– Кто такая Рейчел?

Альфред вздохнул.

– Твой отец её очень любил и не смог спасти. Лучше расскажи что-нибудь о своём плене, о Джокере.

Одри улыбнулась и смяла в руках платок, который ей дала Памела.

– Он классно целуется.

Альфред хмыкнул.

– Послушай. Это важно. Ты должна попытаться понять и простить отца. Если с тобой что-то случится, он… этого не переживёт. Он потерял всех, и ты его единственное его сокровище. Без тебя он погибнет. Ему просто незачем будет жить. Ты подумаешь об этом, хорошо?

– Ладно, – неуверенно ответила Одри.

– Вот и славно.

***

Альфред прикрыл за собой дверь. Брюс посмотрел на него и положил на стол ладони. Вздохнул. Внутри него всё кипело, ярость перемешивалась со страхом, а желание дать оплеуху нерадивой дочери было едва ли не единственным его желанием. Она ведь даже не подозревала, как он беспокоился, он как зомби провёл все эти дни то у телефона в ожидании звонка, то в костюме Бэтмена прочёсывал город район за районом. А она не просто дурачилась, Одри перешла все границы. Брюс, уняв ярость, взял себя в руки и спросил:

– О чём разговаривали?

– О том, как классно целуется Джокер.

Альфред развёл руками.

– Что мне делать теперь, Альфред? Как мне быть с Одри? И с этим?

Брюс достал из ящика маленькую праздничную коробочку и снял крышку. Внутри лежали синие трусики Одри: подарок Брюсу от Джокера.

– Раз уж вы спросили, позвольте дать совет. Забудьте обо всём, найдите в своём благородном сердце прощение для Одри и никогда ей ни о чём не напоминайте. Сделайте вид, что ничего не было. Ни Джокера, ни её побега. И не отсылайте её больше из Готэма.

– Что ты имеешь в виду? – Брюс испытующе посмотрел на Альфреда.

– Я всегда говорил вам, мистер Уэйн, что ни к чему хорошему её ссылка не приведёт. Вы прятали её от Готэма, хотели защитить от Джокера, а в итоге сами её к нему привели.

– Так это я виноват? – в голосе Брюса звучало возмущение.

– Не буду ходить вокруг да около, сэр: да. Это тяжкая ноша, – Альфред кивнул на коробочку, – легла на ваши плечи.

– Я бы очень этого хотел, Альфред, но…

– Бэтмен не палач, так почему Брюс Уэйн себе это позволяет? Она же ваша дочь. Если вы сейчас пойдёте к ней и будете её отчитывать, станете обвинять, тыкать носом в Джокера, она сбежит.

– Куда? – Брюс всплеснул руками.

– К Джокеру, к кому же ещё. Именно поэтому вы всё должны забыть. Ради Одри и её будущего.

– Альфред, я не понимаю. Что я сделал не так? Тод хороший человек, я думал, Одри присмотрится к нему, полюбит его. Он же толковый, ему можно доверять, он хорошая партия!

– Мистер Уэйн! Если вы не заметили, Одри не любит хороших парней. Она хулиганка – давайте называть вещи своими именами, поэтому ей нужен хулиган. И она его нашла не там, где стоит искать хорошим, воспитанным девушкам. Нет! Не перебивайте! Позвольте ещё сказать кое-что. Вы же знаете Джокера лучше, чем кто-либо. Он хочет, чтобы вы вынудили Одри сбежать от вас, выгнали, дали ей зелёный свет. Таким образом он закончит её трансформацию. Она сейчас как куколка, и от вас зависит, кто родится из этого кокона. Джокер хочет, чтобы Одри сбежала и стала той бабочкой, какую он может вырастить. Весь этот фарс с освобождением Одри – напускное. Она сбежит и станет полностью принадлежать ему, Бэтмен проиграет, а вместе с ним и вы.

– И что ты предлагаешь?

– У Харви Дента остался сын. Питер. Сколько ему сейчас? Тоже девятнадцать?

Брюс всплеснул руками и вытер ладонями лицо, отказываясь верить в происходящее.

– Но он тот ещё сорванец! Как я могу позволить Одри…

Альфред поднял руку и снова взял слово:

– Я напоминаю вам, мистер Уэйн, что Одри любит сорванцов. Подсуньте ещё хоть сотню Тодов, и она от каждого сбежит прямиком к Джокеру. Устройте Питеру и Одри встречу, и вот увидите: через неделю она будет рассказывать о том, как классно целуется Питер, а не Джокер. Не дайте Джокеру победить.

– Но ведь если я приведу Питера, Одри из протеста откажется с ним знакомиться, – Брюс чувствовал, что надежда на перемирие с дочерью таяла на глазах.

– Да, всё так. Подстройте их встречу, чтобы она не догадалась о том, кто за этим стоит.

– И откуда ты такой умный, Альфред? – Брюс хохотнул.

– Я воспитывал такого же сорванца, мистер Уэйн, и вы с ним хорошо знакомы. Не так ли?

Они засмеялись.

– А что мне делать с коробкой и с диском?

– Сожгите, – непринуждённо ответил Альфред. – И пусть в огне сгорят ваши обиды.

***

Одри вставила в стакан с колой трубочку и облокотилась о перила. Ночь ложилась на город и зажигала звёзды. Город утопал в неоновых огнях, и чувство праздника всё больше наполняло сердце.

Никаких папиных гостей, никаких скучных лиц и пресных наставлений, ни одного возгласа в духе «Какая ты уже невеста! А друг уже есть?»

Из колонок доносился хрипловатый голос Мэрилина Мэнсона, и Одри представляла себя свободной.

– Отличная вечеринка! – нарушил тишину стоявший неподалёку парень.

– Да, – лениво согласилась Одри. – Но только всё равно немного скучно.

Парень хмыкнул.

– Не хочешь разбавить вечер настоящим весельем?

– Например?

– Например, пострелять в прохожих водяными шариками. Так, шалость, – Питер улыбнулся и пожал плечами.

Одри отпила колу и вздёрнула носик.

– А ты умеешь веселиться. Я Одри.

Она протянула руку, и парень пожал её.

– Питер. Ну что, дадим жару?

– Дадим! – радостно отозвалась Одри.

Брюс и Альфред наблюдавшие за ними из зала, переглянулись и кивнули друг другу.

– Дело сделано, – обрадовался Альфред.

– Да, вот только кто за этими двумя присмотрит, чтобы их мелкое хулиганство не переросло в формат покрупнее?

Альфред похлопал Брюса по плечу.

– Как кто? Вы и Бэтмен.