Текст книги "Rain Stories (СИ)"

Автор книги: Атенаис Мерсье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Да ешь, – хохотнул Фрэнк, – кто тебе не дает?

Прожорливость легиллиментов тоже не была новостью. Магия разума отнимала у них много сил, а Пруэтт, по-видимому, уже успел где-то наколдоваться с утра пораньше.

– Спасибо, – плотоядно ответил Фабиан уже нормальным голосом и мгновенно соорудил себе подобие бутерброда из практически всего, что было на столе. Как эта конструкция тут же не расползлась у него в руках, одному Мерлину было известно.

– Вы, кстати, не знаете, где ваша красавица откопала такую хорошую боевую перчатку времен Столетней Войны? – спросил Альфред, тоже принимаясь за уже почти остывшую яичницу. – И нет ли у нее часом второй? Я готов уступить половину мэнора.

– Дома на чердаке, – ответил Фабиан. – И теперь она обязательно найдет и вторую. Чтобы Фрэнки пришлось на ней жениться, если он захочет половину мэнора обратно.

– Я не жадный, – пошутил сын. Нет, ну какой же он всё-таки еще ребенок, подумала Августа, недовольно качнув головой. Да и не только он, Фабиан вон свое ребячество даже и не думал скрывать.

– Дети, – невольно согласился Альфред с мыслями жены. – Ничего вы в женщинах не понимаете. А кому-то с ней очень повезет.

– Пока что с ней везет моему брату, – ответил Фабиан, одним укусом прикончив почти половину своего импровизированного бутерброда. И немедленно съехидничал. – А вот Фрэнки, я слышал, чуть не повезло с Гринграссами.

– Чего?! – удивленно вскинул брови сын, перестав есть.

– Ты посмотри, все уже в курсе, – пошутил Альфред. – Это мы с твоей матерью на днях Гринграсса встретили. А он как начал заливаться соловьем. У вас, мол, сын, а у меня три дочери, может, ему какая-нибудь и приглянется, а?

– Нет уж, – честно ответил Фрэнк. – Не приглянется. Видел я этих дочерей, дуры дурами.

– Фрэнсис, – недовольно сказала Августа.

– Дорогая, не хмурься. Что поделать, если девицы и в самом деле удивительно недалекие, – согласился Альфред. – И нам ни одна из них не подходит. Лонгботтомы женятся не на хорошеньких мордашках, а на боевых соратниках. Посмотрел бы я, как его дочери в случае чего справятся с обороной целого мэнора.

– О, а Алиса-то справится, – пробурчал Фабиан, снова вгрызаясь в свой «бутербродик». – В легкую. Она у нас девчонка на все сто.

– Какая Алиса? – немедленно насторожились родители. Фрэнк сделал приятелю страшные глаза, но было уже поздно.

– Фрэнсис, о чем речь? Она чистокровная?

– Это та Алиса, о которой я сейчас думаю?

– О, дорогой, так ты знаешь, что это за девушка?

– Ну… я… это… – попытался было выкрутиться спавший с лица сын, но упоминание таинственной Алисы, по-видимому, напрочь лишало его способности думать и строить связные предложения. – Пошел я, короче. На работу.

И выскочил из-за стола, оставив недопитым свой кофе.

– Но я же не доел! – обиженно протянул Фабиан ему в спину.

– Возьми с собой, трепло! – рявкнул Фрэнк уже из коридора. Пруэтт послушно кивнул, стремительно натаскав в салфетку тостов и жареного бекона, откусил половину сосиски, цапнул из вазы с фруктами банан и поспешно ретировался вслед за другом.

– До швидания!

Августа в очередной раз покачала головой, понимая, что даже если она вздумает догнать мальчишек и разразиться очередной тирадой о достойном поведении наследников двух чистокровных семей, толку от этого будет немного. Воспитываешь их, воспитываешь, а они всё равно дурачатся, как пятилетние. Хорошо хоть, что перестали набивать полные карманы лягушек и подкладывать петарды под праздничные торты, а то совсем спасу от хулиганов не было. А у нее и без того дел невпроворот.

– Будь добр, разблокируй мне камин, – попросила она мужа, уже застегивая длинное светлое пальто и надевая тонкие кожаные перчатки в тон.

– Может, будет лучше, если ты… – с сомнением начал Альфред, но Августа была не в настроении спорить с ним о вопросах безопасности и, к тому же, не переставала удивляться, почему он просто не поговорит об этом с Игнациусом Пруэттом. Чем каждый раз полностью блокировать каминную сеть, можно было привлечь Департамент Магического Транспорта и установить дополнительную защиту, чтобы воспользоваться их домашним камином могли лишь несколько определенных людей, а всех остальных немедленно вышвыривало бы обратно.

– Я, мой дорогой, – отчеканила Августа, – не собираюсь лезть через размокший бурелом ради сомнительной радости трансгрессии. И если ты считаешь нормальным, что твоя жена и мать твоего единственного сына…

– Хорошо, хорошо, – миролюбиво ответил Альфред, подняв руки. – Будет вам камин, моя блистательная мадам. Но хочу вам напомнить, – добавил он с иронией, – что пол в Дырявом Котле куда грязнее нашей аллеи. Не говоря уже обо всех прелестях Летучего Пороха.

– Я это переживу, – чопорно ответила Августа, дожидаясь, пока он разблокирует камин в стене холла несколькими взмахами своей волшебной палочки. – Хорошего дня, дорогой, – пожелала она мужу, коротко поцеловав его в щеку. – И проследи, чтобы Фрэнсис не пропустил в очередной раз обед.

– Дорогая, ему не пять лет, сам за собой проследит.

– Проследи, – с нажимом повторила Августа, вновь нахмурив брови, поудобнее перехватила сумочку и шагнула в камин. – Косой переулок.

В Дырявом Котле и в самом деле было грязнее, чем в лесной чаще. Через его дверь и камин шел практически непрерывный поток волшебников, большинство из которых торопилось собрать в Хогвартс детей, и бармен не успевал убирать остававшиеся от посетителей разводы на полу. Августа брезгливо смахнула с плеч зеленоватый порох, поправила и без того безупречно уложенные волосы и переступила через грязную лужу перед камином.

– Доброго вам утречка, мадам, – поздоровался бармен, протирая стаканы. На памяти Августы он ни разу не был замечен за каким-либо другим занятием.

Немногие ранние посетители паба смерили чужеродно смотрящуюся гостью одинаково неприязненными взглядами, наблюдая, как та выбирает места почище, чуть подобрав шелестящую юбку благородного синего цвета, отчего стали видны ее короткие сапожки на невысоком каблуке.

– Доброе утро, Том, – коротко ответила Августа.

– Не желаете ли чашечку кофе? – предложил бармен. Видимо, с выручкой у него сейчас было негусто. Не думал же он в самом деле, что мадам Лонгботтом будет что-то здесь пить. Пусть Дырявый Котел и был воротами между миром магглов и волшебников, кухня, и в особенности кофе, в пабе оставляли желать лучшего. А вот спиртное хвалили даже члены респектабельных чистокровных семейств, могущие позволить себе алкоголь любой выдержки и стоимости. – Или, может, чего покрепче?

– Благодарю, но нет, – сухо сказала Августа и, не задерживаясь, покинула паб через заднюю дверь, выйдя в крохотный грязный закуток. И резко обернулась, услышав, что дверь захлопнулась на несколько секунд позже, чем должна была. Но за спиной никого не было. Даже не мерцала в воздухе едва заметная, но немедленно выдававшая дезиллюминационное заклинание дымка. Поэтому Августа опустила волшебную палочку, вновь поправила пепельные волосы чуть нервным движением – со всеми этими переворотами и терактами она совсем потеряла самообладание, – раскрыла зонт и, торопливо постучав кончиком палочки по нужным кирпичам в стене, вышла в Косой Переулок. Как всегда полный людей, шума и постоянно предлагавших всякую ерунду торговцев.

У мадам Малкин тоже было людно – и, пожалуй, даже больше, чем в любом другом магазине в это время года, – но при виде новой покупательницы она немедленно перепоручила светловолосую девочку-старшекурсницу одной из своих помощниц и направилась навстречу Августе.

– Доброе утро, мадам. Мне буквально вчера доставили новую огнеупорную ткань, и я приберегла для вас несколько ярдов. Желаете взглянуть? Мэнди, живо неси сюда всё, что осталось от вчерашней поставки!

– Желаю, – согласилась Августа и проследовала за бойкой хозяйкой к широкому прилавку. Очередная помощница портнихи уже раскладывала там отрезы темной и светлой ткани.

– В Министерстве нынче как с ума посходили, – продолжала болтать мадам Малкин, пока покупательница, сняв перчатку с правой руки, придирчиво изучала предложенный товар. – Изымают практически всё. Нет, платят, конечно, как и все, но мне ведь стольких детей нужно одеть. На прошлой неделе пришлось отказать пятнадцати покупателям. И пяти из них без объяснения причины! Не могла же я сказать этим беднягам, что у меня остался один только шелк! Чай не Малфои какие-нибудь, чтобы школьные мантии из него шить. Как вам вот этот, мадам? Чудесное сукно, лучше него не найдете во всем Косом переулке, и какой приятный цвет! Великолепно подойдет и вам, и вашим мужчинам. Или вот, взгляните на этот замечательный креп.

– Оливия, я уже не в том возрасте, чтобы рядиться в такие цвета, – коротко ответила Августа, отодвигая отрез ткани. Насчет сукна она решила пока подумать. В конце концов, не будет же Фрэнсис вечно ходить в своем мундире. А эта его кошмарная куртка из драконьей кожи… Молодой человек из приличного семейства не должен так одеваться. Нет, сукно определенно стоить взять.

– Вы правы, мадам, он превосходно подойдет молодой девушке, – ничуть не смутилась мадам Малкин. – Но ведь у вашего сына, наверняка, есть, кому его подарить. Как же, такой красавец, и без девушки? Ни за что не поверю, мадам, даже не убеждайте.

– Мой сын – мракоборец, – надменно ответила Августа, откладывая очередной отрез. – У него нет времени бегать по портным, выбирая ткань на женское платье.

– А как насчет…?

– Слишком яркая.

– Тогда быть может…

– Слишком тонкая.

С каждым отрицательным ответом мадам Малкин становилась всё грустнее. А продать, конечно же, хотелось побольше. Лонгботтомы, как и большинство респектабельных семейств, брали только лучшие ткани, стоившие на порядок дороже остальных, но придирчивая мадам Лонгботтом откладывала один отрез за другим, даже не взглянув толком на предложенную ткань. А еще ведь нужно было приодеть и рассчитать других покупателей. В Хогвартсе нынче была новая мода на плотно облегающие фигуру мантии, как у украшавшей собой обложки всех модных журналов красавицы Селесты Забини, и старшекурсницы сходили из-за них с ума, заодно доводя до нервного срыва и портных. Стандартная форма больше никого не устраивала, каждой моднице требовался индивидуальный пошив по фигуре.

– Мэнди, ну где же вчерашняя? – вновь позвала, не выдержав томительного ожидания, хозяйка.

– Несу-несу, мадам! – донеслось откуда-то из внутренних помещений магазина.

– Поторопись, дуреха, ты заставляешь мадам ждать! Ох, ну наконец-то! Вот, мадам, что скажете? Поставщик уверял меня, что ткань испытывалась в румынском заповеднике и выдерживает драконье пламя в течение целых десяти секунд! Департамент Регулирования Магических Популяций скупил у меня почти всё, но я приберегла двадцать ярдов специально для вас.

– Сертификат качества есть? – коротко спросила Августа, внимательно изучая предложенный товар. Двадцать ярдов с таким ростом, как у Фрэнсиса… И с его работой, мгновенно приводившей вещи в состояние полной негодности. Не слишком-то густо.

– Разумеется, мадам. Мэнди, принеси бумаги на ткань! Немедленно! Да, миссис Джонсон, я сейчас к вам подойду. Простите, миссис Лэнсдорф, что вы сказали? Такую же, но темно-серую? Разумеется, она у нас есть, Келли сейчас же вам всё принесет. Так что скажете, мадам, вас устраивает?

Августа внимательно изучила принесенный ей сертификат, проверила бумагу на подлинность, из-за чего мадам Малкин обиженно поджала губы, и вновь принялась изучать отрез ткани. Возможно, стоит сделать заказ на индивидуальную поставку, причем у самого поставщика, раз уж мадам Малкин так любезно предоставила ей все бумаги. За спиной в очередной раз зазвенел колокольчик, и портниха на мгновение забыла о важной покупательнице, повернувшись к двери с очередной улыбкой на лице.

– Добро пожал… – начала было женщина, но поперхнулась приветствием на полуслове, мгновенно растеряв всю жизнерадостность, – пожаловать, мисс Ричардсон.

Августа выпрямила спину, прекрасно поняв по реакции мадам Малкин, о какой именно мисс Ричардсон идет речь – нынче в этой семье было десятка два молодых девушек, еще звавшихся «мисс», но только одна приводила чистокровное сообщество в искренний ужас, – и обернулась.

– Здрасьте, – хрипло поздоровалась с хозяйкой магазина черноволосая девица откровенно кошмарного внешнего вида, встретилась взглядом с Августой и попыталась сделать реверанс, больше походивший на стойку в фехтовании. Учитывая, что в этот раз взбалмошная особа вырядилась в черную кожаную куртку с живописно, клиньями, оторванными на уровне локтей рукавами, темные джинсы с тремя дырами на левом бедре и черные ботфорты на высоком стальном каблуке, то реверанс ее в исполнении выглядел не только неумело, но еще и попросту издевательски. – Здравствуйте, мэм.

– Доброе утро, Джульет, – сухо сказала Августа, ничуть не обрадованная этим великосветским обществом. Девочка-панк, как любил называть ее Альфред, растянула накрашенные темной помадой губы в кривой улыбке и протопала к прилавку, громыхая на весь магазин. На каблуках она ходить всё же умела, но делала это практически так же, как если бы на ней были тяжелые ботинки, поэтому походка у нее оставалась безобразной. Живи это взбалмошное создание среди магглов, никто из них, наверное, и внимания не обратил бы на то, как она ходит, одевается или говорит: панков среди маггловской молодежи было, как собак нерезаных. Но Джульет на свою беду принадлежала к клану чистокровных волшебников, которых каждый раз хватал удар при виде специально продранной одежды, сигарет и кошмарного черно-зеленого макияжа для глаз. Тем более, что и жгучие малахитово-зеленые глаза, и овальное аристократичное лицо с изящным носиком-кнопкой у Джульет были чудо как хороши, поэтому такой выбор косметики ее только уродовал. Девочка-панк, в общем-то, была красавицей. Но выглядеть предпочитала, как помело. Почему это создание уже ни много, ни мало двенадцать лет входило в число ближайших друзей ее сына, Августа не понимала, как ни старалась.

– Желаете чего-нибудь, мисс Ричардсон? – пролепетала мадам Малкин, оправившись от потрясения при виде этого ходячего протеста против чистокровности. – И, может быть, чашечку чая? – добавила добросердечная портниха, глядя, как взбалмошная девица выжимает рукой длинные мокрые волосы.

– А старины Огдена нет? – спросила в ответ Джульет, расстегивая косую молнию на куртке. Чтобы находившиеся в магазине мальчишки-старшекурсники немедленно уставились на ее тонкую темную майку с широкими лямками и с таким низким вырезом, что в нем виднелась не только вытатуированная на левой груди шипящая змея, но и темно-зеленое кружево бюстгальтера.

– Простите, спиртного не держим, – ответила мадам Малкин, но гостья, по-видимому, такого ответа и ждала. Потому что уже изучала взглядом лежащие на прилавке ткани, опершись на него левой рукой в длинной кожаной перчатке с креплением для волшебной палочки на внутренней стороне предплечья. Перчатка, по-видимому, была переделана, поскольку в те времена, когда она была входу, большинство волшебников носило палочку на правой руке, а держало в левой. Потому что в другой был меч. – Вас интересует что-то конкретное?

– Спасибо, Оливия, – вмешалась Августа, – мы с Джульет сами посмотрим, – и добавила со значением. – Чтобы не отвлекать вас от других покупателей.

Мадам Малкин послушно удалилась.

– Гидеон просил передать, что он потрясен, – негромко сказала девочка-панк, тыкая пальцем в тот самый креп, который портниха советовала подарить молодой девушке. И судя по выражению бледного и мокрого от дождя личика с темно-зелеными кругами вокруг глаз, конкретно этой девушке ткань не нравилась совершенно. – Вы засекли его, когда выходили из Дырявого Котла. А он грозится стать нашим лучшим невидимкой.

Невидимками на мракоборческом жаргоне называли специалистов по маскирующим чарам в целом и дезиллюминационному заклятию в частности. А мальчик и в самом деле отлично умел прятаться, если сливался с окружающим фоном, не оставляя даже смазанного силуэта. Значит, всё же не зря Августе показалось, что дверь закрывалась чуть дольше, чем должна была. И стало понятно, что имел в виду старший брат этого «невидимки», когда говорил, что девочка-панк «уже на месте».

– Кто-нибудь еще? – так же негромко спросила Августа. На всякий случай. С одной стороны, Пожиратели Смерти вряд ли решатся напасть лично на нее, но с другой, в Косом переулке сейчас было очень людно и негодяи вполне могли устроить теракт. – Не делай такое невинное лицо, я прекрасно понимаю, что вы… Как это у вас в Аврорате называется?

– Пасем вас, – ничуть не тушуясь, ответила Джульет. – Доркас на крыше. Долбанет любую подозрительную личность, глазом моргнуть не успеете.

– Прекрасно, – сухо сказала Августа. – И кто придумал? Мой сын или мой муж?

– Оба, – низко хохотнула девочка-панк. – Они за вас переживают.

Ничего, подумала Августа. Когда эти двое вернутся домой и явятся на глаза жене и матери, переживать нужно будет уже за них.

– Вам понравился наш новый креп, мисс Ричардсон? – снова подскочила, не дав толком поговорить, мадам Малкин. – Я могу пошить вам из него чудное платье.

Девочка-панк смерила ее угрюмым взглядом и буркнула:

– Я передам Джанет, что вам завезли новенькое.

– Уверена, ваша кузина найдет мои новинки интересными, – обрадовалась мадам Малкин. – У нее всегда был такой тонкий вкус!

– Пфф, – ответила Джульет. – Она всё лето прошлялась исключительно в рубашках своего… кавалера.

– О, так ваша замечательная кузина выходит замуж? – еще больше оживилась хозяйка. Какая уважающая себя портниха не мечтает пошить свадебное платье девушке из чистокровного семейства?

– Да хрен там, – ответила девочка-панк. Августа поморщилась. Лексикон у этого создания определенно оставлял желать лучшего. – Она уже года четыре с ним… того, – многозначительно присвистнула Джульет и хмыкнула. – А знакомить не хочет. Но парфюм у него классный, – добавила взбалмошная девица, прищелкнув языком. – Если б Гидеон так вкусно пах, я бы тоже из его рубашек не вылезала.

Августа поморщилась еще раз. Ладно еще Джанет Ричардсон – хотя про нее действительно ходили какие-то невнятные слухи, – но это взбалмошное создание вообще меняло мужчин, как перчатки, по шесть раз на дню. Про нее уже даже в журналах писать перестали, потому что от постоянных похождений Джульет Ричардсон устали не только читатели, но и сами журналисты.

– Оливия, заверни мне и посчитай, – велела Августа, откладывая в сторону несколько отрезов ткани. Всё остальное разложенное на прилавке никуда не годилось. Девочка-панк потыкала выбранное пальцем с коротким темно-зеленым ногтем и широким стальным кольцом, пощелкала языком и кивнула.

– Фрэнки… понравится.

Что следовало понимать как «он не будет морщить нос и даже согласится пару раз надеть». Вкусы сына оставляли желать лучшего, несмотря все попытки ему их привить. Впрочем, одежда, выдерживающая пламя дракона, определенно в его стиле, этому он действительно будет рад.

– Вы теперь домой? – прямо спросило взбалмошное создание.

– Нет, – коротко ответила Августа, не собираясь отчитываться перед девчонкой. Та молча пожала плечами, мол, ну ладно, мое дело – охранять. Мадам Малкин тем временем проворно упаковала купленную ткань и помогла сложить их в обманчиво-маленькую сумочку с Заклятием Незримого Расширения внутри. Девочка-панк застегнула косую молнию на куртке, закинула в рот длинную пластинку жвачки и потопала, стуча стальными каблуками, следом за Августой. Не курила, и на том спасибо.

Снаружи по-прежнему лил дождь, и пришлось вновь раскрывать зонт. Но девочка-панк от него отказалась и пошла прямо так, подняв ворот куртки и надувая ядовито-розовые пузыри из жвачки, в сочетании с ее обликом смотревшиеся еще одним издевательством. Мимо сновали бродячие торговцы со своими переносными лотками, но к паре женщин не приближались. Девочка-панк отпугивала их одним своим видом. Но когда Августа завернула в аптеку за ингредиентами для зелий, девица неожиданно показала, что умеет не только кошмарно одеваться, но еще и изредка говорить умные вещи. Она подошла к стоящему у витрины с травами худенькому пареньку и щелкнула его пальцем по затылку.

– Здравствуй, северный олень.

Мальчишка испуганно вздрогнул и обернулся.

– Мерлин, Джульет!

– А, узнал, паршивец. Готовься, сейчас орать на тебя, болвана, буду.

– Шкуры бумсланга, мадам, к сожалению, нет, – тем временем извинялся перед Августой седой аптекарь. – Министерские совсем озверели и изъяли у нас всё мало-мальски серьезное. Боятся, что эти, в масках, незаконную Оборотку варят. И другую дрянь.

– Безоаров тоже не осталось? – предположила Августа.

– Все расхватали, – согласился аптекарь. – Подчистую. Не успеваем завозить. Если желаете, можем вновь сделать для вас индивидуальный заказ.

– Желаю. Добавьте в него корень асфодела, толченый рог двурога, экстракт бадьяна, растопырник и чемерицу. Сироп из нее я приготовлю сама. Остальное, пожалуй, пока подождет.

– Сколько унций, мадам? – спросил аптекарь, сноровисто заполняя бланк.

– Сколько сможете закупить, – ответила Августа, поправляя локон у левого виска, и аптекарь удивленно поднял на нее глаза. – Пришлите счет моему мужу, он оплатит.

– У вас, мадам, там цех по производству лекарственных зелий?

– А это, молодой человек, – надменно сказала Августа, хотя аптекарь годился ей в отцы, – не ваше дело.

– Простите, мадам, – немедленно стушевался тот. – Разумеется, не мое. Мы соберем заказ в течение недели.

– Надеюсь, – сухо ответила мадам Лонгботтом. – Или я буду вынуждена обратиться к мистеру Аддерли. В прошлом месяце он обещал мне двадцатипроцентную скидку на любые ингредиенты, если я буду покупать только у него.

– Четыре дня, мадам, и мы сделаем вам тридцатипроцентную, – немедленно перебил чужое предложение аптекарь.

– Прекрасно. В таком случае, я жду счет и товар. И дайте мне взглянуть ваш каталог, пока оформляете.

– Разумеется, – ответил аптекарь и протянул ей папку с описанием ингредиентов и сертификатами качества. Стоящая неподалеку девочка-панк тем временем вовсю распекала съежившегося паренька. Тот вяло пытался не то защищаться, не то просто огрызаться.

– Я всегда думала, что главный туполобик у нас Джеймс Поттер. Этот олень своим лбом даже Аваду отбить сможет, настолько тот у него чугунный. Но ты, василиск тебя имей, его превзошел. Как тебя только гриффиндорцы не разорвали после того, что ты брякнул в адрес их святой магглы? И что? Влезла она в драку, ути-бозе-мой, какая трагедия. Скажи спасибо, что она тебе, барану, не вваливала вместе со всеми остальными. Хотя нет, солнышко, ты даже не баран, ты овец. У барана хотя бы рога есть, чтобы от других тупиц отбиваться, а ты и этим похвастаться не можешь.

– А что мне было делать? – возмущался хлипкий паренек. – Я не твой драгоценный Фрэнки, чтобы одной левой десять человек сразу укладывать. Я…

– Ты у нас униженный и оскорбленный, это мы уже выяснили. Черную Метку еще не нацепил, умник? А что ты зенками хлопаешь? Думаешь, что я ничего не знаю? Я, гаденыш, всё про всех знаю. Развели, черт вас побери, на факультете кружок по интересам, Салазар уже весь извертелся в своем гробу. Ты даже не вздумай, придурошный, я тебя сама тогда зааважу. И в байки эти про потомков Слизерина не верь. Мы, мать твоя Акромантул, все его потомки. Все, кого эта годрикова панамка к Слизерину на факультет отправила. Поэтому нечего раболепствовать. Дети Салазара не склоняются никогда и ни перед кем. Вздумаешь сделать иначе, я тебя насмерть запинаю, понял? О, мэм, вы уже всё? Без меня не уходите, – велела девочка-панк, наградила паренька щелбаном в лоб, заявив «Ни хрена себе, как звенит, ну точно ни грамма мозгов внутри нет», и почти побежала за направившейся к двери Августой. Дождь, кажется, начал стихать, но всё равно пришлось в очередной раз раскрывать зонтик.

– Ой, мэм, подождите. А то я тут с этими тупыми детьми… Нет, комплекс старосты из наших только у Фрэнки, – хохотнула взбалмошная девица в ответ на немой вопрос. – А я просто понимаю, что без меня эти бараны реально пропадут. Своих мозгов-то кот наплакал, вот им и приходится полагаться на мои. А этот у нас главный… овец. Хотя и девка у него тоже тупая, как полено, на «грязнокровку» обиделась. Вот я помню, Фабиана на первом курсе накрыло, когда мы сдуру на матч по квиддичу сунулись, – хихикала Джульет, надувая розовые пузыри из жвачки. – Он же, бедный, до этого никогда с таким количеством ошалевших психов не сталкивался и сблокировать не сумел. И такое орать начал, когда у него от стресса резьбу в башке сорвало. Меня змеей подколодной обозвал, Минерву – вообще драной кошкой, даже странно, что она с него баллы за это не сняла. Мы его тогда еле спеленали и в Больничное Крыло уволокли. Потом еще в Мунго неделю валялся, балда рыжая. И ничего, я ж простила. Люблю поганца, что поделать. А эта дура… Тьфу! – заявила Джульет и сплюнула в лужу у себя под ногами. – Гордая почище Малфоев, слова дурного ей не скажи.

– Фабиана извиняет то, что он легиллимент, – коротко ответила Августа, и сама знавшая эту историю практически из первых уст. Фрэнсис тогда показал себя молодцом, а Игнациус Пруэтт тем же вечером поднял на уши весь госпиталь и устроил страшный разнос сначала тогдашнему хогвартскому директору Армандо Диппету, а потом и Альбусу Дамблдору, который, как выяснилось, тоже был легиллиментом, но «прикрыть» первокурсника то ли не сумел, то ли попросту не догадался. И мадам Лонгботтом считала, что Пруэтт был абсолютно прав. Если преподавательский состав позволял себе игнорировать излишне одаренных в магии разума студентов, то кнат цена таким учителям. А уж про Дамблдора и его бессменную заместительницу и говорить было нечего. Держать в школе потенциально опасного оборотня, да еще и взвалить эту тайну на пятнадцатилетнего мальчика! Фрэнсис, конечно, всегда был ответственным ребенком и к ситуации отнесся со всей серьезностью и пониманием, но расскажи он матери с самого начала, что из него сделали надсмотрщика над оборотнем, Августа без колебаний добилась бы увольнения обоих преподавателей. С таким еще не каждый взрослый разобраться сможет, не говоря уже о пятикурснике, и неважно, что он самый умный и талантливый из всех.

– Так мой туполобик тоже легиллимент, – заявила Джульет, ловко лавируя в толпе и постоянно оглядываясь по сторонам. – И еще хуже Фабиана. Чихнуть на придурка нельзя, у него тут же истерика случается. Проблемный. Папаша у него… – она не договорила и снова сплюнула себе под ноги. – А с ним еще и внучок Мальсибера на одном курсе учится. Цирк уродов, одним словом.

– Амулеты, защитные амулеты! – вклинился в толпу очередной торговец, мгновенно вычислив по внешнему виду мадам Лонгботтом, что здесь есть чем поживиться. Не продаст, так попросту ограбит, стащив кошелек. – Не желаете ли амулетик для дочи? Не дай Мерлин на такую красавицу оборотень позарится, – заявил торговец и сунулся почти вплотную. Пожиратель или нет, но обе женщины отреагировали на его попытку одинаково и практически одновременно. Августа опоздала всего на секунду и с неудовольствием поняла, что, сидя в мэноре, она попросту заржавела. Торговец отлетел назад, получив две серебристые вспышки в грудь, и нелепо завалился на спину, уронив свои амулетики и склянки. Толпа испуганно отшатнулась, а слева от Августы появился прямо из воздуха еще один член «почетного эскорта» в камуфляжных штанах с кучей карманов, растянутом свитере и с коротким хвостиком волнистых рыжих волос. Третья охранница, тоже рыжая, спустя секунду спрыгнула откуда-то сверху, макнув полы длинного пальто в лужу и обрызгав туфли какой-то почтенной дамы, тащившей за руку внука-первокурсника.

– Мадам, вы не пострадали?

– Я, – с достоинством ответила Августа, поправляя и без того безупречную прическу, – нет.

Гидеон Пруэтт весело хохотнул, но озираться не перестал и волшебной палочки не убрал.

– Мэм, а вы его чем? – спросила девочка-панк, разглядывая лежащего на земле торговца.

– Ступефаем.

– И я Ступефаем. Двойная порция Ступефая – это неприятно, – меланхолично заявила Джульет и пнула носком ботфорта разбитую склянку с вытекающим из нее зельем. – Ты глянь, Дор, паленый Феликс. Вот же погань. Никому не двигаться, Аврорат! – гаркнула взбалмошная девица, расстегивая свою драную куртку и вытаскивая из внутреннего кармана жетон с эмблемой скрещенных и выпускающих молнии волшебных палочек. И добавила чуть ехидным тоном. – Не переживай, котик, еще полгодика, и тебе такой же выдадут.

– Я жду, – кровожадно ответил Гидеон.

– В Аврорат его, – велела Доркас, подходя и внимательно рассматривая товары незадачливого торговца. – Со всем барахлом. Пруэтт, проводи мадам до ближайшего камина.

– При всем уважении, мисс Медоуз, – сухо ответила Августа, по-прежнему не убирая палочки, – у меня на сегодня запланировано еще несколько дел, и я не собираюсь менять планы из-за какого-то бродяги с поддельными зельями. Всего хорошего.

И неторопливо пошла к видневшейся впереди вывеске магазина котлов, аккуратно переступая через мелкие лужи. Давно пора взглянуть, на что годится последняя модель котла №3.

– Коть, сопроводи мэм, – попросила у нее за спиной девочка-панк. – А мы сейчас этого кретина упакуем и присоединимся.

– Будет сделано, – бодро отрапортовал Гидеон и бросился догонять «объект» широченными шагами. – Мэм, а вы не думали о том, чтобы поработать в Аврорате? Реакция у вас просто потрясающая.

– Боюсь, Аластор не выдержит, если я вновь начну укладывать его на лопатки одним заклинанием, – чопорно ответила Августа, переступая очередную лужу и открывая дверь в лавку. Гидеон снова хохотнул.

Девочка-панк догнала их, когда они уже выходили обратно, всё-таки сунула в зубы сигарету и поймала Пруэтта за руку. Тот, судя по широкой белозубой улыбке, совершенно не возражал.

– Извините, мэм, – заявила Джульет. – Я думала, вы, как моя мамаша, только в красивых платьях рассекать умеете. А вы крутая.

– Пожалуй, мне тоже стоит извиниться, – ответила Августа. Откровенность за откровенность. – Из тебя вышел хороший мракоборец, «доча».

– Несмотря на то, что я чучело? – хрипло рассмеялась девица, и Гидеон немедленно принялся уверять ее в обратном.

Вернувшись в мэнор, Августа вручила купленное первому попавшемуся домовому эльфу и велела:

– Сообщи мне, когда вернется мой сын.

– Молодой хозяин уже здесь, мадам, – пропищал домовик. – Велел принести ему настойку бадьяна и не беспокоить. Но бадьяна почти не осталось, мадам, бедный Тинки не знает, что ему делать, мадам.

– Бадьяна? – с замиранием переспросила Августа и бросилась наверх, не сняв даже пальто. Сын нашелся в собственной комнате, накладывающий повязку на правую руку. – Фрэнсис!