Текст книги "Вскрытие (СИ)"

Автор книги: Astery

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Зачем нам в трупохранилище?

– Затем, что на самом видном месте искать не станут. – запыхавшись ответил он.

Мы дошли до железных дверей холодильника, и пока Гранде копался и искал ключи, Софа замерла, всматриваясь в сторону, из которой мы бежали.

– Рафи…

– Нашёл! Ща, секунду.

– Рафи, там…

– Чёрт, не видно ни хрена…

– Т-там толпа трупов, Раф!

Я подорвался и глянул назад. К нам ломанными движениями мчалась куча жутких существ. Кто-то бежал, кто-то полз из-за отсутствия ног или вообще всей нижней половины тела, кто-то вообще по стене лез. Я застыл. Не успел я распрощаться с жизнью, как меня втолкнули в холодное помещение и захлопнули дверь. Я развалился на полу, Рафаил быстро запер дверь изнутри и на всякий случай придвинул стол. На его лбу блестели капли пота, сам он тяжело дышал и держался за круглый живот. Запыхался. Рядом возилась Софа с небольшим генератором, который покоился в морге на случай, если электричество откажет. Спустя пять секунд помещение осветил холодный свет ламп. Она поёжилась и обхватила себя руками. Её халатик был порван по краю, верхние пуговицы отсутствовали, водолазка тоже была порвана и обнажала её белую полную грудь. Юбка была задрана до опасных высот из-за быстрого бега. Софа одёрнула её и натянула рукава водолазки и халата. Рафаил сполз по стене на пол и обнял рыжую, прижимая к себе.

– Придётся ждать до утра. – сказал он и вздохнул.

– Ох, какой же ты тёпленький. – сказала Софа, сильно льня к брюшку Рафа. – Животик такой горячий и мягонький.

– Благодарю. Ещё раз, ты цела? Тебе не успели навредить?

– Я целая и живая, только погрей меня. – она сильно к нему прижалась.

– Ты меня раздавить пытаешься? – ухмыльнулся Рафаил.

– Моя пухленькая грелочка.

– Слушайте, пардон конечно что прерываю, но вы можете мне хоть что-то объяснить?! – встрял я. – Почему вы такие… такие…

– Недостаточно перепуганные? – сказала Софит, глянув на меня и заползая под халат брюнета.

– Да! Нас хотят сожрать грёбанные зомби, а вы… а вы вот!

Они переглянулись. Софа уткнулась в брюхо Рафаилу, а тот плотней её обнял и посмотрел на меня.

– Хорошо, я объясню. Сразу после того, как ты скажешь, какого чёрта забыл днём на третьем этаже.

========== Спасение ==========

Я открыл было рот, но ничего не смог сказать. Вернее мог, но был слишком в шоке. Как он узнал? Меня кто-то увидел?

– Откуда ты…

– Какая разница?

– Ты следил за мной что ли?!

– Делать мне нечего! Как я буду следить, если меня даже в морге не было в то время, когда ты туда попёрся?!

– Как ты тогда узнал, мать твою?!

– Темпест, слушай сюда. – Он медленно поднялся и гневно на меня посмотрел. – Откуда я знаю, что ты заходил наверх – дело десятое. Куда важнее то, что мы застряли здесь из-за тебя.

– Зачем ты это сделал? – кинулась ко мне Софа. – Тебе же сказали, что туда нельзя, Крис!

– Там что-то упало, а дверь была не заперта, и я… стоп, в смысле мы застряли из-за меня?! Это ты меня увидела и сказала ему?!

– Я?!

– А кто ещё будет ему докладываться?!

– Ты чё? – встрял Рафаил. – Успокойся, это не она. И мне никто не говорил. Сейчас уймись и послушай. Раз уж ты туда зашёл, то увидел, что там никакого ремонта нет. Ты видел, что весь этаж заброшен.

Я напряжённо кивнул.

– Все работники морга никогда туда не ходят. А те, кто приходят, по какой-то причине ночью оказываются здесь, и каждый, кто поднимался на третий этаж, умирал растерзанный мертвецами. Тело пропадало через три дня после смерти, и больше их никто не видел. Если бы я тебе рассказал об этом раньше, разве ты бы поверил? Я надеялся, что ты просто отработаешь здесь практику, уедешь и больше об этом морге не вспомнишь. Откуда я мог знать, что ты окажешься любопытным и тупым.

Я медленно моргнул. Это звучало как страшилка, как городская легенда, и не в это верить не хотелось. Я бы и не поверил, если бы на нас не напали мертвецы.

– Но… а откуда ты об этом всём знаешь?

Рафаил отвёл взгляд.

– Издержки профессии, скажем так.

– Тебе просто повезло очень, что остался не один. – сказала Софа, прижавшись к пузу толстого брюнета.

– Получается, трупы напали на нас из-за меня?

– Да. – сказала пара хором.

– И вы… вы злитесь на меня?

– Не совсем. Я обиделась, ты хамло.

– Я тоже обиделась, ты дебил. – поддакнул Гранде.

– Простите, я не думал… Соф, извини, ты не стала бы докладываться Рафу. Я не со зла.

– Посмотрим на твоё поведение.

Я сел на пол и поёжился от холода морозильной камеры.

– Я не хотел… стой, а почему ты сказал, что мы отсюда не выйдем до утра, когда мы из операционной выбежали? – обратился я к Рафу.

– Ну во-первых, потому что нас караулят трупы. А во-вторых, когда наступает такая ночь, то после полуночи и до рассвета двери морга не откроются.

– То есть, ты об этом знал, и всё равно остался здесь? Ради меня?

– Да нужен ты мне больно.

– Он стесняется. – улыбнулась Софит, поглаживая его объёмный живот. – Да, мы тебя пожалели и решили остаться помочь.

– Даже не смотря на то, что вы могли умереть?!

– Не могли.

– Чт… а?

Она многозначительно ухмыльнулась.

– Мы тут не первый год работаем, так что мы бы не умерли. Главное – знать, что делать.

– Но почему это происходит? Почему третий этаж просто не снесут?

– Все, кто пытался, умирали. В конце концов, люди просто перестали пытаться. Им страшно.

– Но как это работает? Почему трупы оживают? И как ты всё-таки узнал, что я там был? – я посмотрел на Рафаила.

Он подумал, и наверное ответил бы, как раздался странный звук со стороны ячеек с телами. Я уставился на одну, из которой звук и доносился, попятился, и упёрся в горячий уютный животик. Спиной и ладонью.

– Не лапай меня. – Рафаил шагнул назад и рванул к другим ячейкам. – Мф, сука… так, нашёл! – он открыл две ячейки и выдвинул пустые полки. – Залезайте.

– Т-туда?! – заистерил я.

– Ты жить хочешь, или нет?! Забирайся и лежи тише воды ниже травы, пока всё не успокоится.

Шум раздался из ещё одной ячейки. Сглотнув, я залез на полку. Софа пригляделась к своей и посмотрела на Рафаила.

– Сладенький…

– Я не пролезу. – сказал он с обидой в голосе, поглядывая на огромный живот. – Я знаю.

– Пончик мой. – она сильно его обняла. Только она не выглядела как человек, который вот-вот потеряет любимого. Софа скорее выглядела так, будто провожает парня на работу. – Я тебя люблю, Рафи.

– Я тебя тоже люблю, Софочка. – он наклонился и сильно её поцеловал. Закутал в свой халат, взял на руки и уложил на полку ячейки. Чмокнул в лоб. – Не замёрзни, пышечка. Я постараюсь побыстрее.

Софа закивала и тихо прошептала ему что-то на ушко. Я ничего не разобрал, и мне послышался бред. Будто она сказала: «приятного аппетита, милый».

– Что с тобой будет? – спросил я тревожно.

– Рядом есть помещение с препаратами, пересижу в нём. А ты лежи и не подавай признаки жизни. Попробуй заснуть.

– Ага, в холоде. И не проснуться.

– Просто не шуми. – шум начал нарастать, а дверцы ячеек дёргаться. – Так, пора.

– Рафаил, я… спасибо. Большое, огромное спасибо, ты мне жизнь спас!

– Пока не спас. Тсс. – он задвинул меня в ячейку и закрыл дверь.

Затем я услышал, как то же самое произошло с Софой. Мы лежали в соседних ячейках. Послышался затихающий топот. Я свернулся калачиком, стараясь согреться, и молился, чтобы Рафаил остался жив. Если он умрёт из-за того, что я такой дурак, я себя в жизни не прощу. Если его живьём съедят ожившие тела, что станет с Софой?

От лица Софии

Лежать в ячейке было очень холодно и тесно. Казалось бы, похудела на три килограмма, и где оно? Не повернуться вообще. Но лучше так, чем оказаться сейчас снаружи и попасть под горячую руку Рафи. С момента, как он нас закрыл, прошло наверное где-то с полчаса. Семь минут назад мертвые ворвались сюда, а какие-то вылезли из ячеек. Я лежала и мысленно обращалась к Рафаэллочке, чтобы он был цел. И сыт. Раздалось рычание, грохот и тошнотворный хруст. Летели в стороны дверцы, полки, столы и кости. В какой-то момент дверцу моей обители сильно дёрнули, и вместе с ней я выехала наружу. Надо мной склонялось зелёное гнилое лицо утопленника. Кожа на нём болталась, один глаз тоже болтался, держась на тонком сосуде, волосы спутанными прядями падали на лоб и полусгнившие плечи. От неожиданности я пискнула и не успела испугаться, как труп взяли за голову и разбили её о стену огромной когтистой лапой. В полуметре от меня стояло существо ростом с три метра. С длинными железными когтями, густым коротким чёрным мехом, кожистыми крыльями, как у летучей мыши или горгульи, длинным львиным хвостом, плоской мордой, как у персидского кота, огромными глазами и очень мощными челюстями. Оно рычало на толпу оживших мёртвых и выгоняло из морозильной камеры, проглатывая тех, которые не слушались. На моих глазах существо схватило за шею тело привезённой сегодня девушки, которая с визгом бросилась ко мне, и, раскрыв пасть, проглотило целиком. Я моргнула. Похоже, утром ему будет очень плохо. Он должен есть ещё живых, а не становиться падальщиком. Бедняжка, завтра отмажу его перед Джонсоном, вкусненького наготовлю, чтобы в чувство пришёл после этой ночи. Несмотря на большое и массивное тело, у него был заметный и представительный круглый животик. И мне стало не по себе, когда я заметила, как пузо увеличилось с проглоченной девушкой, и как внутри оно двигалось.

Существо яростно зарычало, шарахнув по четверым разом когтями и снеся им головы. Часть трупов вышла, часть поплелась к ячейкам и стала залезать обратно. Мёртвый довольно крупный мужчина не сдержался и бросился на меня. Чудовище сжало его за обе руки и тоже проглотило. До меня дошло, почему оно глотает целиком, а не разрывает на части. Хочет побыстрее покончить с этим. Когда все трупы вернулись на места, я подошла к существу и посмотрела на его живот. Было слышно урчание, тихое скуление существа, а животик немного двигался и даже качался из-за тяжести. Чудовище прижало лапу ко рту и откинуло назад голову. Я взяла его за пузечко и принялась его аккуратно гладить, чувствуя, как под ладонями что-то сильно пинается. Бедный.

– Дыши глубже. – прошептала я, чтобы в своей ячейке не услышал Крис. – Мой герой.

Существо мотнуло головой в сторону коридора. Мы вышли, закрыли дверь холодильника, и там оно стало уменьшаться и меняться. Через десять секунд передо мной стоял бледный Рафаил, который держался за живот и страдальчески на меня смотрел.

– Я это сделал… твою мать, меня сейчас вырвет…

– Мой кругленький, мой сладенький, дышим, милый. Ты сильный, ты справился, ты у меня герой, моя булочка. – я гладила его животик и чувствовала движение. – Ох, там…

– Двигаются. – брезгливо пискнул Рафи и схватился обеими руками за солидное пузо. – Я съел троих, господи, они такие мерзкие! Ещё и обожрался, стоять тяжело.

– Давай тогда сядем, мой толстенький котик? Посидим и отдохнём, а я тебе массаж животика сделаю.

Он страдальчески заскулил и сполз по стене на пол, придерживая брюшко и запрокинув голову.

– Я трупоед…

– Неправда, кругленький. – я описала ладонью круг по тугому животу. Движения понемногу прекращались. – Тяжело?

– Терпимо. – он надавил себе на раздувшееся брюхо и прижал вторую руку ко рту, подавляя отрыжку и рвотный рефлекс.

Я прильнула к парню, лаская растолстевший в последнее время животик, немножко разминая бока и целуя в горячие щёчки. Я шептала ему приятности, надеясь отвлечь от мыслей о том, что он только что проглотил три трупа. Я уже не стала говорить, что несмотря на качество пищи, он всё-таки поел, и голод утолён ещё месяца на два.

– Я же живой. – хныкал Рафи обиженно, лёжа головой у меня на плече. – Я вообще не должен с трупами дел иметь. Только с живыми. Боже, там в животе такой противный холод, мне так плохо!

– Мой ты маленький толстенький мальчик, больше этого не будет, обещаю. Чшш, расслабь животик, всё хорошо.

Он вздохнул.

– За что мне это всё?

– Мы просто оказались не в то время не в том месте.

– Я помню. Это сложно забыть. Моя пышечка, ты испугалась?

– Я в порядке. – я нежно ему улыбнулась и поцеловала. – Ты же рядом, чего мне бояться?

Рафи улыбнулся в ответ и обнял меня, прижав к двигавшемуся животу. Я поёрзала, стараясь пристроиться так, чтобы меня под рёбра не лупили бесновавшиеся в кислоте желудочного сока трупы.

– Ребёночек толкается.

– У меня? – он глянул вниз. – Ох… я как-то внимания не обращаю уже. Ну, стараюсь. Тебя пнули?

– Не сильнее, чем тебя.

Он вздохнул и тяжело сглотнул.

– Когда в моём животе не останется и следа от трупов, я клянусь, я приду к Крису, побью его, а потом проглочу.

– Но ведь он не знал. Я тоже злюсь, но не убивать же его.

– Но право у нас есть.

– Мой ты толстячок впечатлительный, иди ко мне. – я уложила его так, чтобы он лежал головой у меня на бёдрах, и стала гладить горячий живот. Поцеловала в лоб. – Моё солнышко, мой пирожок самый красивый.

– Умоляю, не говори мне о еде сейчас, пышечка!

– Хорошо-хорошо, сладенький.

– Тебе не противно меня целовать после этого?

– Нет. Рафаил, я ем, когда копаюсь в чужих кишках. Ты правда думаешь, что я брезгливая?

– Чёрт, у меня из головы вылетело, ты же голодная! Днём, когда мы с Ротти ходили за кофе, я набрал пончиков и буррито, пойдём. Тебе надо поесть.

– Ты вроде говорил, чтобы мы не заводили речи о еде.

– Я передумал. Твой желудок волнует меня больше, чем мой, в котором трупы.

– Знаешь, мне порой кажется, что меня не прокормить.

– Ты просто болеешь, ты в этом не виновата. Идём.

Рафи медленно поднялся, поддерживая огромный круглый животик обеими руками. Так как чрево смещало центр тяжести, парень немного опирался плечом на стену. На лестнице слышалась беготня и визги.

– Цыц!!! – рявкнул Рафи. Шум стал тише.

Мы дошли до комнаты, в которой работали они с Крисом. Рафи открыл ключом двери, и входя я споткнулась о безголовое тело какого-то парня, но меня поймал возлюбленный. Из темноты ко мне бросилась девка, влачащая по полу свои органы. Я обнажила зубы и зашипела на неё. Рядом раздалось утробное рычание Рафаила. Мертвячка обогнула меня и выбежала в коридор к собратьям.

– Ты хорошо Криса закрыл? – спросила я.

– На два замка. Его не достанут, не волнуйся. Часа в четыре, когда светать начнёт, откроем его. – Рафаил подошёл к шкафу, у которого стоял столик, где валялись его вещи и Криса. Из сумки он вытащил пару пакетиков и протянул мне. – Приятного аппетита, любовь моя.

– Божечки, еда! – всхлипнула я, кинувшись к позднему ужину. – Спасибо, мой сахарный!

Мы сидели до рассвета, слушая завывания зомби, которые шарахались по моргу и искали Криса. Возможно, останься у них кусочек разума и смелости, они бы кинулись на Рафи, дабы вырвать у него ключи, и задрать насмерть несчастного Темпеста. Но этого не случилось. И вряд ли случится. Дичь не бросается на Охотника. По крайней мере не та, что хищная.

Когда забрезжил рассвет, в нашем царстве мёртвых наступила тишина. Рафи и я за руки спустились на первый этаж и проверили двери. Открываются. Шикарно, Криса можно выпускать. Скорее всего, днём или назавтра он пристанет с вопросами о том, как давно это происходит, и из-за чего. История длинная и довольно безрадостная, и ни мне, ни Рафи не хотелось её вспоминать. То, чем мы стали, случилось по дебильной случайности. Мы просто оказались рядом, когда это произошло. Мы не были виноваты в том, что нам ставят в грех, но кого это теперь волнует? Много лет прошло. Никто уже не помнит.

В морозилке Криса мы застали заснувшим и ледяным. Он дрожал. Рафи потряс его за плечи.

– Крис. Эй, Крис!

– Ммф… пап? – сонно промямлил блондин, еле-еле открывая свои большие карие глаза.

– Да, сынок, это я. – усмехнулся Гранде. – Поднимайся, давай. Пойдём тебя греть.

Крис медленно поднялся и обхватил руками Рафаила за талию… за то, где она должна была бы быть, и прижался к его непомерному животу, что солидно нависал над ремнём.

– Э, ты чё?! Ох ты, да пусти, ты ледяной весь! Ты мне почки и всё остальное отморозишь!

– Какое у тебя горячее пузо. – Темпест потёрся о брюшко щекой. – Как тепло… как зефирка. И такое большое.

Я прыснула. Пока Крис лапал и мял эту представительную зефирку, её хозяин смутился и чутка покраснел.

– Да-да, зефирка, теперь убери руки! Ай, не щипайся! – парень щипнул его складочку на боку. – Да что с тобой?!

– Спать хочу. – он закрыл глаза.

– Так, пошли. – Рафаил взял его под мышки и поволок на выход. – Пошли, сейчас кофе горячий выпьем, отогреемся, и поедем спать домой.

В общем, в чувство Крис пришёл только через час. И после пяти стаканов горячего кофе. Он вспомнил и обработал всё, что был ночью, а потому ещё очень долго отказывался выходить из комнаты, будучи уверенным, что снаружи всё ещё шастают трупы.

– Слушай, мы все устали. – сказал ему Рафи, накидывая куртку. – Мы не спали ночь, поэтому сейчас расходимся по домам. Сегодня не приходи, отлежись и приди в чувство. И да, если… если надумаешь сваливать отсюда – просто скажи. Я поговорю с Джонсоном и всё ему объясню.

– Но я… я только… мф, мне надо домой. – он взялся за лоб.

– Пошли, я докину. Нам с Софит в ту же сторону.

На улице уже пели ранние пташки, солнце поднималось и стремительно согревало город. В машине Крис забился в угол и напряжённо смотрел в окно на проносившиеся мимо здания и деревья. Когда он выходил у общежития, то посмотрел на меня, на Рафаила, и тихо сказал:

– Спасибо. За всё этой ночью.

И быстро ушёл, не дожидаясь ответа и скрываясь в тени подъезда.

– Дурак ты, Темпест. – беззлобно и спокойно вздохнул Рафи, выжимая сцепление и везя нас домой.

– Согласна.

– На этаж залез, трупов разбудил, так ещё и живот мой большим назвал. – бурчал Рафаэлло. – А по чьей милости он такой стал? Я ради его очка трёх мертвяков сожрал, а он ещё и опускает, глянь!

– Ну знаешь, у тебя живот и без мертвяков довольно… представительный. И Крис чуть насмерть не замёрз, а тут к нему вот такая объёмистая грелочка пришла. – я легонько похлопала Рафи по животику.

– Знаешь, мне обидно.

– Боже, извини, я вовсе не хотела! – я полезла ластиться. – Ну пончик, ну плюшечка, ну толстячок, я ведь не от злости. Я очень люблю твоё пузечко, ты ведь знаешь.

– Перестану обижаться, когда дома появятся блинчики.

– На сливочном масле?

– Естественно, пышечка!

– Тогда они определённо появятся. – улыбнулась я, чмокнув парня в щёку и обняв пузцо. – Как только я посплю. И ты тоже поспишь.

– Да. – он зевнул и поцеловал меня в макушку. – Заодно укус обработаю.

– Послушай, я понимаю, что тебе нереально от укуса зомби стать таким же, но он ничего тебе не занёс? А то вдруг у тебя брюшной тиф случится.

– Во-первых, нет. Во-вторых, почему именно брюшной тиф? Почему не цинга какая-нибудь?

– Потому что брюшко – твоя самая уязвимая часть тела, о которой нужно заботиться. – я довольно улыбнулась и поцеловала Рафи в живот. – И судя по всему, самая тяжёлая.

Он повернул голову и бросил скептический взгляд.

– Я в морскую академию попал? Почему меня одни капитаны окружают?

– Очевидность – моё второе имя.

– Боюсь представить первое.

– Эй!

– Я не настроен ругаться, меня всё ещё мутит и подташнивает от плоти падали. Поэтому признаем, что я молодец, а ты не очень, приедем домой, где я завалюсь спать на тринадцать часов и постараюсь забыть то, что сделал.

– Я тоже молодец. – пробубнила я, надув щёки. – Если б не я, Криса бы уже сожрали. Это я попросила тебя ему помочь.

– Я и так собирался.

– Ладно, тогда в следующий раз я тоже съем зомби, чтобы мы сравняли счёт, станет тебе легче?

– Нет. Тебе их есть нельзя, девочка моя, ты лопнешь.

– Мы почти одного роста!

– Да я больше тебя на метр!

– Ты шире!

– Ах ты мелочь!

– Я не мелочь, я тоже Охотник!

– Я больше и сильнее, я тут альфа.

– А я омега что ли?

– Ну нет, ты не омега. Ты бета.

– Чтобы бете стать альфой, он должен его убить. Так что готовься, мой злобный толстый пирожок, я съем тебя! – я эпично рассмеялась и ухватила его за солидное пузо, которое уютно так лежало на бёдрах Рафаила, перекрывая пах.

Всё закончилось тем, что после зверского убийства я стала альфой, мы с моим омегой завалились в нашу квартиру на четвёртом этаже, там притащили в кровать оставшиеся суши, съели их и вырубились, обняв друг дружку.

========== Грустная история ==========

На работу мы вышли на следующий день. Следуя нашему древнему ритуалу, мы направлялись в кабинет Рафи, дабы хлебнуть утреннего чайку и перебить мне аппетит хоть чем-нибудь. Дверь оказалась открыта. И когда мы вошли, то застали там Криса. Парень сиротливо сидел на стульчике в углу и залипал на песочные часы. Рафи пощёлкал пальцами у него над ухом, и Темпест вздрогнул и отлип.

– Доброе утро. – сказали мы хором.

– Ага, привет, доброе утро. – растерянно проговорил блондин, поднимаясь. – Слушайте, я хотел поговорить кое о чём.

Я вздохнула и метнулась делать чай и доставать заначки возлюбленного. Мы трое присели за стол. Крис смотрел на нас и собирался с мыслями.

– То, что было ночью… почему это случилось?

– Я же вроде говорил. – Рафи отпил из кружки. – Потому что ты залез на третий этаж.

– Но почему? Что за проблема с этим этажом? Как вообще возможно, что трупы взяли и ожили?! Это типа магия, проклятье, что это?!

Я проглотила печеньку и под столом погладила Рафи по пышной ляжке. Не надо. Я не думаю, что он поймёт. Рафаил посмотрел на меня. поднял руку, которой я его гладила, поцеловал её, и повернул голову к Крису. Ну нет, ну Раф…

– Ну слушай. Здание не всегда было моргом. Раньше это была хирургическая больница. Тогда я и Софа только устроились тут на работу. И однажды к главному врачу обратился один богач, чтобы его дочери сделали аборт. Её звали Альма. Как я понял, девушку изнасиловали и она забеременела, но ребёнка хотела оставить, а отец был против. Её положили в больницу, Софа и я осматривали её. Мы тогда не знали, зачем тут держат беременную. Через пару дней Альму увезли в операционную. Про аборт нам рассказал один из медбратьев, которого я застал в коридоре с инструментами. Я слышал, как девушка кричала, как звала на помощь, как умоляла не трогать её. По какой-то причине на неё не действовал наркоз. Врачи могли спровоцировать выкидыш, но видимо у них было ограничено время, потому аборт начали проводить, пока она была в сознании. Ни Софы, ни меня на той операции не было, и мы даже не знали о том, что собираются делать, да ещё и насильно, но нас это не спасло. Когда плод оказался сильно повреждён и уже не мог выжить, по больнице разнёсся душераздирающий вопль. Альма в ярости закричала, что проклинает каждого, кто сейчас здесь есть, и обрекает на мучительную смерть. Сама она умерла во время аборта. А через несколько дней стали умирать и врачи. Их находили разорванными на третьем этаже. В палате, где Альму лишили ребёнка. Когда дело дошло до нас, мы были заперты в одной из операционных. Она пришла за нами. Наверное, она догадалась, что ни Софа, ни я ничего не знали. И проявила жалость, если это можно было так назвать.

– Мы были между жизнью и смертью. – продолжила я, берясь за руку Рафаила и ища в ней поддержки. Он поглаживал меня. – И там, за чертой, когда время остановилось, Альма показала нам страдания людей, что были виноваты в её смерти и смерти не рождённого ребёнка. А затем сказала, чтобы мы сделали морг. Потому что эта больница больше не спасёт ни одну жизнь, потому что теперь она станет царством мёртвых. А потом появился человек. Странный, в длинном пальто и… да в общем, неважно как он выглядел, просто странный. Он сказал, что хоть мы ничего не знали и не были виноваты, под проклятие всё равно попали. И раз Альма хотела проявить жалость, то он покажет, как именно это можно сделать. И… в общем…

– И превратил в чудовищ. В охотников за грешниками. – сказал Рафи, приобняв меня.

Крис медленно моргнул.

– Я… но… так, стойте, каких чудовищ? Вы ведь люди… – он осёкся и пристально на нас посмотрел. – Вы же люди, да?

– Мне кажется, что не очень. – помялась я. – Явно не такие люди, какими были до того, как нас прокляли.

– Нет, что значит «охотники за грешниками»? Что там был за человек? Вы зомби? Вы призраки? Кто вы?

Я вздохнула. Ну вот зачем Раф ему сказал? Теперь бояться будет.

– Мы не призраки. Мы скорее демоны, бесы какие-нибудь, называй как хочешь. – ответил Гранде. – Мы выслеживаем грешников и отправляем в ад.

– Но только конкретных грешников. Насильников или убийц. Это была воля Альмы.

– И типа что вы делаете? Открываете огненный портал пентаграммой и скидываете в него человека?

– Нет. – Рафи прикрыл глаза. – Тебе повезёт, если никогда не узнаешь, как это происходит. И по твоей милости я сделал самую мерзкую вещь в моей жизни, поэтому теперь ты должен мне ужин.

– За то, что ты меня спас?

– За то, что я ради этого сделал. – он тяжело сглотнул. – Боже, до сих пор в животе этот мерзкий холодок.

– Мой впечатлительный мальчик. – полезла я его обнимать и гладить по животу. – Всё закончилось, больше ты такого делать не будешь.

– Стойте, – не унимался Крис. – Так это вы заперли вход на третий этаж? Это вы оборудовали тут морг?

– Да.

– Погодите, но этаж очень старый… сколько тогда вам лет? – мы промолчали. Темпест стал бледнеть. – Когда это произошло?

Я поджала край губ.

– Пятьдесят лет назад.

У него рука упала на стол.

– Ск… но… но вы выглядите слишком молодо! Рафаилу больше тридцати не дашь, а тебе, я думал, вообще где-то двадцать три!

– Льстец. – кокетливо улыбнулась я, накручивая прядь волос на палец. – Мне семьдесят шесть.

– Сколько?!

– А мне семьдесят девять. – ухмыльнулся Рафи. – Охотники, как выяснилось, не стареют и не умирают.

– Так вы бессмертны?

– Типа того.

– Тогда какого хера ты мне ночью об этом не сказал?! – Крис схватил его за плечи и стал трясти. – Я думал, что тебя сожрали зомби, ты же жирный и в ячейку не влез!

– Иди в жопу!

– Ой, да выкуси! Ты тогда мог их раскидать и не прикидываться, что тоже боишься, у тебя херово получалось! Ты знаешь кто?! Толстожопая и толстопузая наглая и сволочная сволочь! Ты хоть понимаешь, что я себе надумать успел, когда услышал, что трупы ворвались в холодильник?! И ты не лучше! – он посмотрел на меня. – Стояли и строили из себя испуганных! Да из вас актёры, как из меня художник! Господи! – он рухнул на стул. – Я же думал… я так за вас перепугался, а вы! Я думал, вас сожрут из-за меня, пополам разорвут, совести у вас нет!

В общем, Крис ещё очень долго продолжал свою истерику, назвав Рафи всеми словами, в том числе упрекая за лишний вес, пока тот сидел и тихо матерился, заедая пончиками стресс. Я обняла парня и недовольно посмотрела на стажёра.

– Слушай, Темпест, не опускай его, он как лучше хотел.

– Да ты хоть понимаешь, как я за вас испугался?! Зла на вас нет, изверги!

– Какая связь между тем, что мы тебя напугали, и тем, что Раф… не маленький? Имей совесть, нельзя так людям говорить.

– К вам это не относится. – он вздрогнул и тут же закрыл рот руками. – Боже, прости! Это вырвалось, я так не считаю!

– Короче! – Рафаил встал из-за стола и вперил на Темпеста глаза. – У меня к тебе только один вопрос. Ты сваливаешь отсюда, или нет?

Он помялся, немного виновато смотря на Гранде. Несколько раз открыл рот, но ничего не смог сказать. Рафи вздохнул.

– Ясно. Я скажу Ричарду, он поймёт.

– Нет, стой! – Крис схватил его за руку. – Я… я останусь.

– Тебе страшно, я же вижу.

– Ты мне жизнь спас. Я не уеду, пока не верну тебе долг.

– Два. – блондин вопросительно посмотрел на него. – Я спас тебе жизнь и сожрал самую мерзкую вещь в мире. Поэтому долга у тебя передо мной два.

Он немного улыбнулся.

– Ужин?

– Ужин.

– Да, конечно.

– Столько, сколько пожелаю.

– Как скажешь. Слушай, и извини пожалуйста, ты не жирный…

Рафи не дослушал его, закатил глаза и отпил из кружки.

– Ну правда, извини. Ну пожалуйста, Рафи.

– Я уже семьдесят девять лет Рафи. – проворчал брюнет, откусывая мою булочку.

– Эй! – возмутилась я. – Это моё!

– У меня стресс после ночи.

– Позапрошлой ночи!

– Любовь моя, кроме этого меня только что упрекнули в полноте, моё ментальное здоровье не выдерживает.

Я простонала с напускным раздражением и протянула ему булку.

– Готовишь сегодня вечером сам.

– Ладно.

– Раф. Готовишь, а не заказываешь.

Он грустно вздохнул.

– Никто меня не любит, все меня обижают. Я для них всё, а они! Хочешь, Крис, жить – живи! Хочешь, Софа, суши – на те суши! А для меня никто и никогда.

Я придвинулась ближе, взяла его лицо в руки, наклонилась и жадно поцеловала. На его губах остался шоколад с булочки, кожа пахнет йогуртом, нашей квартирой и почему-то немного зубной пастой. Рафи тихонько простонал, когда я опустила руку к его животу и аккуратно надавила на мягкий жирок. Наверное странно, что полный человек так даётся мять чрево, которое больше всего свидетельствует о регулярном переедании и обжорстве. Тут на самом деле всё просто. Когда мы впервые занялись сексом – Рафи тогда был килограмм на тридцать полегче – выяснилось, что животик является его эрогенной зоной. А ещё шея под самым подбородком и плечи. Поэтому пока одной рукой я щупала его круглое пузечко, второй немного массировала правое плечо. Рафи её раз простонал, выпятил животик и хотел было начать меня лапать, как я закончила поцелуй и сказала, продолжая ласкать его:

– Дома я тебя как следует за всё отблагодарю, мой любимый охотничек.

– Крис, не оставишь нас на полчаса? – Рафи посмотрел на парня, быстро усадив меня на колени.

– Дурак. – цокнула я, улыбнулась и слезла. – Он шутит, расслабься.

– Ладно… стой, ты говорила, что кроме этой Альмы появился странный человек. А кто он был?

Я поджала губы. Рафи отхлебнул и ответил:

– Он тот, чей символ был на спинах подростков, которых мы вскрывали.

– Чт… но это же символ серы.

– Да. И знак Сатаны.

Крис рухнул в кресло и взялся за голову.

– А… но…

– Этот же символ ты видел на третьем этаже, когда поднялся. Он, своего рода, маяк, который даёт обзор и который поднимает мёртвых.

– Какой обзор? Умоляю, объясни всё нормально.

– Ты не мог понять, откуда я знаю, что ты поднимался туда. И я, и Софа сразу узнаём, как только кто-то оказывается на третьем этаже, из-за этого символа. Сатана, ну или Люцифер, если хочешь, сделал нас своими прислужниками, и оставил там свою печать.

Крис медленно моргнул.

– Вы типа демоны, которые магией видят, когда кто-то проникает наверх.

– Да.

– Мне кажется, мы не столько демоны, сколько какие-нибудь упыри. – встряла я.

– Почему? – на меня посмотрел Рафи. – Мы мелкие, но бесы. Не отвертишься.

– А типа как вы выглядите? – спросил Крис, тря висок. – У вас там рога, копыта, крылья, или что?

– А ты увидеть хочешь? – ухмыльнулся Рафаил. – Можешь быть уверен, тебе не понравится.

– У него нет копыт. – сказала я. – У нас три формы. Первая – человеческая. Вторая – начальная. Третья – полная. Её мы принимаем редко, потому что так сильно привлекаем внимание.