Текст книги "Как сложно быть ангелом (СИ)"

Автор книги: Astery

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Почему ты ни разу не надевала платье? – пискнул я. – Ты была такой хорошенькой.

– Да, тогда ещё была. Переносимся к подростковому возрасту.

– Пухлый, веснушки, зажатый и ботан.

– Пухлая, кудрявая, вся в чёрном и нытик.

– Я так понимаю, не один я с детства пышечка? – невольно усмехнулся я, обняв её пузико.

– Понимай как хочешь, – буркнула она, смутившись.

– Буууууулочка, – довольно заулыбался я, прижимаясь к её бочку. – Плююююшечка. Ватруууууушечка.

– Хваааааатит, – передразнила она меня.

– Неееееет.

– Ну всёёёёёёё.

– Не всёёёёёёё.

– Рафи, я хочу есть.

– Но мы только поели… ай, неважно, я тоже захотел.

Мы чмокнули друг дружку, и достали из холодильника творожную запеканку со сгущенкой, эклеры и тортик. От запеканки я отказался, ибо творог немного недолюбливаю.

– Но она довольно вкусная, совсем не будешь? – уточнила Софочка, съедая кусочек.

– Нет, спасибо, кушай сама.

– Ладно, а тортик?

– А тортик можно, – облизнулся я. – И эклерчики тоже можно.

– На ночь?

– На ночь.

Она улыбнулась краем губ, придвинула ко мне сладкое, и протянула ложку. Я приступил к ужину, пока рядом уплетала своё Софа, периодически вытирая мне щёки и поглаживая живот.

– Аккуратнее, дорогой, – она чмокнула меня в левую, и облизнулась. – Какой вкусный.

– Хочешь? – я подцепил ложкой кусочек торта и протянул ей. Софа съела его и ещё раз облизнулась.

– Вкусненько.

– Давай ещё, открывай ротик.

Она съела половину торта, а потом мы с ней на пару съели большое блюдце эклеров. Софа тяжело охнула и улеглась на диван, поправив под головой подушку.

– Я объелась.

– Тяжело?

– Очень.

– Я тут это… можно?

– Можно – что?

Я сел рядом и опустил руки ей на пузечко, начав поглаживать и нежно мять его. Она закрыла глаза и тихонько простонала.

– Ммьфь… Рафи…

– Ты мурлычешь?

– Бывает иногда… ох, это так приятно… я теперь понимаю, почему ты просишь, чтобы я так делала… мф, бок болит…

– Моя маленькая, – я поцеловал её в живот, поглаживая левый бочок. – Моя булочка кругленькая. Моя Софочка, моя сладенькая пышечка.

– Ляг рядышком, пожалуйста.

Я кое-как улёгся, и даже не раздавил её на узком кухонном диване. Флейм охнула и прильнула своим пузечком к моему.

– У тебя животик такой горячий, – улыбнулась она, уткнувшись в меня лбом. – Давай вместе поспим?

– Давай, только на кровати. Здесь я тебя точно пузом раздавлю.

– Дави, если умирать, то только от твоего пуза.

Я вздохнул, улыбнулся, поднял Софу на руки и понёс в её спальню. Там мы улеглись на кровати и укрылись одеялом. Обнялись и уснули.

====== Забота ======

Среди ночи я проснулся от движения рядом. Софа пиналась, тяжело дышала и взвизгивала.

– Пусти… пусти! – бубнила и выкрикивала она. – Хватит, уйди!

– Софа. София, Софочка, – я приподнялся на кровати и стал её будить. – Булочка, проснись.

– Не трогай, пусти!

– Софа!

Она вскочила, распахнув глаза. Девушка часто дышала, хватая себя за шею, грудь, живот и лицо.

– Дорогая, – я коснулся её плеча. Та сильно вздрогнула и вперила на меня ошалелые большие блестящие глаза. – Ты… ты плачешь?

– Рафииии, – завыла она, уткнувшись мне в грудь и начиная рыдать. – Рафи, Рафаэлечка, Рафечка…

– Чш-чш-чш, всё-всё, кошмар приснился? Моя маленькая девочка, всё хорошо, это был просто сон, слышишь? Мы просто, как самые умные, наелись на ночь, вот кошмар и приснился. Я здесь, моя милая пампушечка, с тобой.

– М-мне зомби снились… о-они тебя убили… а п-потом м-меня… Они тебя съели, – завывала девушка.

– Моя пухленькая, – улыбнулся я, – даже если на нас и нападут зомби, есть они меня будут недели три.

– Я не хочу, чтобы тебя съели, – всхлипнула она.

– Хорошо, если на нас нападут зомби, мы угоним вертолёт, завалим его едой и собой, сбежим на необитаемый остров, и будем там жить в шалаше из листьев пальмы и плавать в море.

– И нас никто не найдёт?

– Никто-никто.

– А что мы будем есть, когда еда из вертолёта кончится?

– Будем охотиться и срывать бананы.

– А вдруг ты похудеешь? – шмыгнула носом Софа и тревожно обняла мне мой животик.

– Тогда у нас восстановится магия, и мы просто наколдуем много-много вкусной еды.

– Хорошо, – она сделала несколько глубоких вдохов, прижимаясь ко мне. – Кругленький.

– Да, сладенькая?

– Мне ещё показалось… – она шмыгнула носом снова и чуть улыбнулась, вытирая щёчки. – Нет, ничего. Я забыла, что ещё было во сне.

Я крепко поцеловал её и улёгся, укрывая и заключая в свои объятия. Софа прильнула ко мне так плотно, как только было можно, и коснулась щеки. Я уткнулся носом в её макушку, вздохнул и закрыл глаза. Засыпая, я чувствовал, как она меня трогает и ласкает.

– Пончик… Рафаил.

– М?

– Ты меня любишь?

– Мгм.

– А я тебя нет. – я открыл глаза и получил горячий поцелуй в левый. – Я тебя обожаю.

– София.

– Да?

– В следующий раз тебя съем я.

– Я невкусная.

– Я тебя приготовлю и съем. Целиком. Чтобы ты была у меня в животе, и так тебя никто больше не тронет и не заберёт.

– Я буду жить в животике. – улыбнулась Софа, похлопав моё пузо.

– Так, я проголодался. Мне надо перекусить.

– Я с тобой!

На кухню и с кухни мы двигались паровозиком, где Софа обнимала меня со спины и льнула ко мне, ибо одной в темноте ей оставаться было страшно. Правда, на обратном пути мы столкнулись с Дженной, которая встала попить воды и застала меня в крошках и с куском пиццы в зубах. А за мной стояла Софа, хрустевшая печенькой.

– Мы… мы это… – замямлил я с набитым ртом.

– Приятного аппетита, – зевнула шатенка, идя за водой.

– Спасибо, – сказала Софа с печеньем за щёчкой и запивая его топлёным молоком, бутылку которого забрала с собой.

Мы вернулись в спальню, где завершили ночную трапезу, и, наевшиеся, сытые и довольные, обнялись и заснули.

Наутро шёл дождь. Я и Софа завтракали хлопьями с молоком, мне было лень готовить, а она не особо привередлива. Она сперва предложила просто пожарить мясо, на что я ахнул и схватился за щёки.

– Ты что? Нельзя утро с тяжёлой пищи начинать, это вредно, это вандализм!

– А ночью есть – не вандализм?

– Это был лёгкий перекус.

– Ладно, я сдаюсь, ты определённо в еде лучше меня разбираешься.

– Это почему? – прикрыл я глаза. – Потому что я толще?

– Потому что ты явно знаешь, как заботиться о своём здоровье. Рафи, мне настолько на себя наплевать, что я в день на голодный желудок глушила по две банки энергетика…

– А я думаю, почему у тебя давление скачет!

– … а на завтрак в два часа дня ела либо два пирожка, либо жареное сало.

– Боже, ты же… иди сюда, а?

– Обнимашки? – обрадовалась демон.

– Нет, – я прижал её к себе и положил руку на живот. – Посмотрю, нет ли у тебя язвы.

– Я здорова. Раф, я здоровая кобыла, я ничем не болею, и…

– Я начинаю понимать, почему Самаэль тебя на диету сажал, – перебил её я, поглаживая пузечко. – У тебя что-то не так с желудком. Как долго ты там энергетики глушила?

– Эмф… год, хех? – нервно улыбнулась рыжая.

– Ск… здоровая она кобыла, конечно, аж десять раз, – заворчал я, гладя её живот. – Садись, ты наказана.

– За что? За болезнь? Какой ты злой!

– Я вовсе не злой. Это кощунство – так измываться над собственным организмом! Я тебя люблю, очень, ты это знаешь, но мне кажется, нужно какое-то время питаться правильно.

Она устремила на меня обиженный взгляд.

– То есть, сидеть на диете. Спасибо. Пусти меня.

– Софа, сладенькая, ты не так поняла. У тебя не очень здоровый желудок, я не могу его исцелить сам и быстро, но я могу сделать это за пару недель, если ты мне поможешь. Я не собираюсь заставлять тебя худеть, я правда за тебя волнуюсь. Дорогая, я вовсе не хотел тебя обижать, честное слово.

Софа помолчала, вздохнула, и накрыла ладошкой мою руку на своём пузечке.

– Пару недель?

– Максимум – две с половиной.

– Там совсем всё плохо?

– Если я тебя не вылечу, в скором времени тебя на диету посадит хирург.

– Мф…

– Давай я буду правильно питаться с тобой?

– Правда?!

– Правда. Это не будет жёсткой диетой, мы просто будем кушать по часам и не всё подряд.

– А ты не похудеешь?

– Возможно, – я пожал плечами. Улыбнулся. – Если что, отъемся обратно.

– Тогда хорошо, – она чуть улыбнулась и откинула на меня голову. – Чем тогда будем завтракать?

– Хлопья с молоком подойдут.

– Я думала, это не очень правильная еда.

– Ближайшие две с половиной недели за еду отвечаю только я. Ты сомневаешься в знаниях о еде ангела-целителя? Даже не так, толстого ангела-целителя.

– Не сомневаюсь. Только не толстого, а так... Немножко... Импозантного, вот!

И вот, мы едим хлопья. После ухода Дженни, Софа пошла копаться в интернете и искать новую работу, а я занялся салатом из фруктов, коим будет перекусывать моя ватрушка. Я наверное слишком резок был, когда заявил ей о диете… но я правда переживаю за её здоровье. Ладно лишний вес, мы ангел и демон, мы от холестерина не умрём, но когда она будет мучиться и хвататься за живот при каждом резком движении, я буду тихо материть себя за то, что раньше ничего не сделал. Я раньше бы сам себя по доброй воле в жизни на диету не посадил, я это делал только из-за Гавриила и ещё пары ангелов, что смотрели на меня с брезгливостью, а сейчас… я сейчас был на всё готов, лишь бы с Софой всё было хорошо. Мне кажется, я даже о брате так не переживал, как об одном милом и любимом мною демоне.

– Сладенький! – выкрикнула Софа, примчась ко мне с ноутбуком Дженнифер. – Смотри!

– Это сайт доставки суши?

– Давай закажем? Суши – это рис и рыба. А и рис, и рыба являются полезными.

Я вздохнул и посмотрел на неё.

– Раз так хочешь, то закажем на обед. А сейчас вот, – я протянул ей миску с фруктовым салатом, заправленным черничным йогуртом. – Та-дам.

Она присмотрелась.

– Там шоколад?

– Для вкуса немножко.

– У нас очень странная диета, хочу сказать, – сказала она, но салат взяла.

– Мы и пара странная. Нам можно.

Софа улыбнулась, поцеловала меня, и уже собралась уходить, но я усадил её за стол и велел есть на кухне, как порядочному человеку. Следующие три часа она ходила и завывала, что она страдалица, что я над ней измываюсь, и что пофиг уже на желудок, лишь бы я дал ей поесть.

– Софа, я же сказал, есть будем по часам. Я тебе для чего, по-твоему, салат велел съесть?

– Я кушать хочу, – всхлипывала она, с видом глубокого страдания закатывая глаза и вскидывая руку ко лбу. – Меня никто не любит, меня никто не кормит, я умираю и исчезаю!

– София.

– Пойду охотиться на муравьёв, раз ты мне еду не даёшь.

– Я тоже не ем, а я, между прочим, не перекусывал, в отличие от тебя.

– Ну живот у меня болит, – заскулила она, падая мне лицом в грудь. – У меня животик умирает, я очень кушать хочу.

Я глянул на часы. В принципе, суши будут ехать где-то полчаса. Можно и порадовать её.

– Ладно, заказывай суши.

– Люблю тебя, мой кругленький! – она шустро меня поцеловала и рванула к ноутбуку.

Быстро же у неё живот прошёл. Я невольно усмехнулся.

– И я тебя, пампушка.

В общем, первый день диеты прошёл многообещающе.

====== Обещания ======

Под вечер я и сам порядком проголодался, и всё поглядывал на пиццу, которую уплетала Дженни. Но я терпел. Терпел, и держал за руку Софочку, которая слюной захлёбывалась. Мы с ней всё-таки съели свой лёгкий ужин, а после я потянул её с кухни в нашу спальню, захватив пару бутылок йогурта. Демон терпеливо терпела. А среди ночи я проснулся от возни рядом с собой.

– Софа, – строго сказал я, взяв её руку.

– Да? – беспечно отозвалась девушка.

– Ты спишь?

– Конечно сплю.

– Хорошо, – я притянул её к себе, повалил рядом и обнял. – Мне холодно без тебя.

Она протяжно вздохнула.

– Я кушать хочу.

– Я понимаю, но не посреди же ночи.

– А вчера ты сам есть ходил.

– Я вчера не на диете был.

– Ммммф. Дай хоть йогурт выпью.

Я разжал руки. Софа выпила полбутылки, что стояла у кровати, облизнулась, вздохнула и легла ко мне.

– Прости меня, я правда как лучше хочу, – сказал я виновато.

– Ладно. Но когда я буду здорова, мы же будем есть, когда захотим?

– Будем. И я приготовлю тебе столько булочек с брусникой, сколько ты пожелаешь.

– Честно?

– Честно, обещаю.

– И круассаны с бананом и шоколадом?

– И их.

– И жареную свинину с острым соусом?

– И бриоши с шоколадной крошкой.

– Я тебя люблю, – тихо сказала она, обняла меня за живот и уткнулась носиком мне в грудь. – Доброй ночи, сладенький.

– Доброй, Софочка.

Прошла неделя. Тяжёлая, полная терпения и нытья неделя. Ещё и Дженни принесла домой весы, Софа, поддавшись любопытству, взвесилась, ушла в себя, и теперь уже второй день давится одним лишь чаем. Я долго её целовал и старался убедить, что очень люблю такою пышечкой, пока не взвесился сам. И мне уже захотелось откровенно наплевать на свою затею с диетой, меня удержало лишь то, что тогда Софочка уже через год сляжет с язвой желудка.

– Сколько, кругленький? – спросила она, когда я наконец уговорил её поесть на завтрак сэндвич с индейкой.

– Сто сорок один, – грустно вздохнул я. – И триста грамм.

– Тебя так много, – улыбнулась Софа, жмякая меня. – А я думала, мне показалось, что твои округлые формы пышнее стали.

– Округлая форма у меня одна, – я похлопал себя по животу.

– Нет, есть ещё, – демон стала тискать мои щёки. – Я от тебя в восторге, пончик. От твоего животика и мягких щёчек. Если честно, я из-за диеты от того и переживаю, что ты похудеешь.

– Не похудею.

– Почему ты так приуныл, мой толстенький?

– Потому что я толстенький. Я даже на диете не похудел.

– Но прошла-то всего неделя. Да и диета у нас довольно щадящая, я всё спросить хочу, ты её сам что ли придумал?

– Для тебя – да.

– Ах, для меня создали персональную диету! – она крепко меня поцеловала. – Мой ты пирожок. Кругленький и сладкий, вкусненький и мягонький.

Я вздохнул и улыбнулся.

– А если я зажирею и ходить сам не смогу?

– Тогда и будем решать. Иди ко мне, мой дорогой.

Я прильнул к ней, смотря в окно. Погладил по животу.

– Животик не болит?

– Нет. Только вот тут ноет иногда.

– Где?

– Тут, – Софа взяла мою ладонь и подняла к своей груди, расположив под левой так, чтобы я частично мял тёплую мягкую плоть. Я залился краской. Демон улыбнулась. – Ты чего так застеснялся, Рафаил?

– Я… я… ничего, – пискнул я, продолжая держать рукой низ левой груди девушки. Она была очень тёплой, полной и тяжелой, мягкой и упругой, нежной и… и приятной. Я посмотрел на хитро улыбавшуюся Софу. И стал мять её грудь. Софит рвано втянула воздух и выгнулась ко мне. Я стал мять и ласкать её и второй рукой. Когда Дженни дремала, а по телевизору шло какое-то шоу, там мелькнула фраза: «хорошая грудь должна умещаться в ладошку». Моя Софи тут пролетает. Тут и двоих ладоней будет маловато. – Такая… такая мягкая… и большая…

– Да похудею я потом, – смутилась она, закрывая глаза и льня ко мне.

– Зачем? Ты такая приятная… можно я кое-что сделаю?

– Попробуй… нгх… только не останавливайся…

Я прижался щекой к груди девушки, лёг на неё головой и закрыл глаза, одной рукой продолжая мять её. Тепло. Мягко. Безопасно. Мне вспомнилось детство. Я плакал, уже не помню, из-за чего, а мама усадила меня на свои колени, прижала к себе и стала ласкать и утешать. Я утыкался в грудь матери, жмурился, всхлипывал и чувствовал, что больше ничего нет. Только мамина ласка, только эта тёплая мягкость, что означает безопасность от всего мира. На своей голове я почувствовал ладони Софы.

– Всё хорошо? – спросила она, бережно поглаживая меня по макушке.

– Я люблю тебя, – я поцеловал её грудь.

Девушка чуть-чуть смутилась, но улыбнулась и стала ласкать меня по щекам. Я вдруг понял кое-что. Я почувствовал, что она – моя. Софа рождена для меня, а я для неё. Я почувствовал, что она – мягкая, ласковая, порой взрывная и заботливая, моя родственная душа. Вернее, я и раньше это чувствовал, сейчас я в этом убедился лишний раз. Наверное, потому что Софа чем-то похожа на мою маму. Я бы сказал наверняка, если бы помнил, как она выглядела. Но эта безопасность и нежность, и это «ты в порядке, сладенький?» каждую ночь, когда мне снятся кошмары, или когда я нехорошо себя чувствую… я смотрел в её разноцветные глаза и думал о том, как хочу её защищать и беречь ото всех. Я взял её руку и трепетно поцеловал.

– Любимая моя… – шептал я. – Моя прекрасная, моя дорогая.

– Мой милый, – она льнула ко мне и целовала лицо. – Мой сокровенный.

– Ты будешь моей всегда, Софа? – я посмотрел ей в глаза и снова поцеловал ладонь, прижимая к сердцу.

– Буду, – кивнула девушка. – А ты будешь всегда моим?

– Буду. Я уже твой. Только твой.

– Давай убежим? – шептала она, лаская меня. – Пусть ад и рай воюют, это не наша война. Ты и я должны быть вместе, а не враждовать.

– Мы убежим, – я сильно поцеловал её. – Далеко-далеко. И будем жить как люди.

– Давай у нас будет маленький домик?

– И собака.

– Белая.

– Назовём Джорди.

– У него будет чёрный влажный носик-кнопка, которым он будет будить нас по ночам и проситься к нам под одеяло, – улыбалась Софочка.

– И он будет лизать нам руки, пока выпрашивает вкусняшки.

– Мы всегда-всегда будем вместе. Правда?

– Правда, любовь моя. Всегда-всегда.

Мы сильно поцеловались. Я прижимал к себе свою любовь, ласкал её грудь и лобызал горячие губы, а она льнула ко мне, срывая пуговицы с рубахи и шепча: «возьми меня». Я волновался, я нервничал, ладони потели, дыхание учащалось. Мы каждый день друг друга трогали, но сейчас это было словно в первый раз. Я опустил Софу на диван и взял за руку.

– Ты боишься? – спросила она. Без издёвок и насмешек. Только ласка, только доброта. – Потому что мы разных рас?

– Я не знаю… не понимаю…

– Рафи, – она коснулась моей щеки. – Здесь только ты и только я. И наше сокровенное. И никому в целом свете не дозволено мешать нашему счастью.

Я поцеловал её. Вошёл в её тело. Софа стонала и выгибалась, царапаясь ногтями и лаская мне живот. Я двигался немного неумело, мне мерещилось, что она либо симулирует, либо ей больно. У меня была только одна женщина, и то лет сто назад, кому было меня учить? Я чуть было не начал пилить себя прямо в процессе, как меня из мыслей выдернула Софа.

– Ты стесняешься?

– Я не знаю, – признался я.

– Расслабься, сладенький. Давай я.

Она быстро поменялась со мной местами. Теперь лежал я, а демон опустилась мне на член и стала медленно двигаться, понемногу ускоряясь. Софа порыкивала, скользила ладонями по моим бокам, животу и по груди, шепча ласки и признания. Я отвечал тем же, лапая её мягкие широкие бёдра. Местами мы менялись ещё несколько раз, я уже перестал стесняться и мог делать то, что мне было интересно ещё подростком, но чувство стыда губило во мне тягу к древу познания. Софа горячая внутри. Её грудь пахнет молоком и гелем для душа. А на вкус она сладкая. И довольно гибкая. Она разрешала мне всё, и к концу я устало рухнул на пол, оставив девушку лежать на диване. Мы держались за руки.

– Какой ты неугомонный, – как-то одобрительно посмеивалась демон.

– Я тебе ничего не раздавил?

– Нет… впрочем, раздави, если и умирать, то только под твоим животом.

– Мне казалось, он тебе немного мешал.

– Мне нравится лапать тебя, пока я сосу.

– Грубовато звучит, – улыбнулся я.

– Зато честно и коротко.

– Софочка.

– Да, Рафи?

Я поцеловал её горячую щёчку.

– Я люблю тебя, пышечка. Совсем капельку.

– А я тебя ещё меньше, мой пончик.

Наутро мы с ней сидели за столом, слушали шум дождя, и держались за руки. Сегодня выходной, Дженни ещё спит, я не стал её будить.

– Сладенький, – позвала Софа, подняв на меня глаза.

– М?

– Мне ночью… мне надо по делам пойти.

– Давай я с тобой схожу? Я помогу.

– Нет! – она прижала к себе мою руку. – Нет… я сама.

Я вопросительно на неё уставился. Софа вздохнула.

– Ночью мне показалось, что где-то рядом ходит демон. Хочу проверить, правда ли это.

– А если тебя поймают?

– Пусть поймают. Совру, что здесь на задании по искушению Дженни.

– Я всё равно волнуюсь, вдруг ты… мм…

Она сильно меня поцеловала. Отпрянула и погладила живот, ласково улыбнувшись.

– Не нервничай так, я быстро. И очень осторожно.

– Ладно, – сдался я, придвигаясь к девушке, лишь бы животик гладили подольше.

Через час Софа ушла. Я поплёлся спать дальше, ибо дождь за окном на меня всегда так действует, свалился на кровать и уснул. Проснулся я, когда мне в лицо светило солнце. Уже было где-то четыре часа дня. Вот это я разоспался. Софа там наверное от голода извелась, я обед-то не готовил. Я вышел в кухню. Там на диване валялась Дженни, сидевшая в телефоне и хрустевшая чипсами.

– Доброе утро, – невозмутимо сказала она.

– Ага, доброе, – зевнул я.

– А где Софа? – спросила Адамс.

– В смысле? Её ещё нет?

– Я проснулась и нашла только тебя. Она ушла куда-то?

– Да… странно, она говорила, что быстро.

– Позвони ей, пусть шоколадку мне возьмёт. Мне она не отвечает.

Я кивнул и пошёл за телефоном. Ответа не было. Все три раза. Я начал волноваться. Так, спокойно, наверное она просто занята. Или у неё звук выключен и не слышит. В конце концов, телефон Софа могла просто потерять.

– Рааааааф! – крикнула Дженни. – Дуй сюда быстрее! Я Софит нашла.

– Где?! – я метнулся к девушке.

Она стояла перед телевизором. Там, в прямом эфире новостей, показывали бегущую по крышам Софу, и гнавшихся за ней двоих людей. Они летели. Ангелы. У меня сердце замерло. Они же… они её сейчас убьют!

====== Возвращение ======

Софа добежала до края крыши одного дома и прыгнула.

– Стой! – выкрикнул я, подбегая к окну.

Софа свалилась на соседнюю крышу, пропахав по ней носом. Вскочила и прихрамывая побежала дальше. Нога… она ведь не зажила до конца…

– Где это? – спросил я, хватая за плечо Дженнифер.

– Эпмф… – выдохнула она, смотря в экран. – Наверное в соседнем квартале…

– Спасибо!

Я распахнул окно и выпрыгнул. За спиной выступили крылья, взмахивая которыми я помчался выше и вперёд. Только бы магии хватило хотя бы минут на десять, чтобы я успел её найти и забрать. Я давненько не летал, и сейчас почувствовал, как потяжелел. В груди покалывало от неожиданной физической нагрузки и высокой скорости. Я нашёл Софочку на слух. Она визжала, убегая.

– Спасите-помогите-убивают!!! Рафи! Сэм!

Она была в нескольких домах от меня. Я рванул к ней, как она прыгнула вниз и разбила собой одно из окон офисов. Один ангел помчался к ней внутрь. Спустя пять секунд оба выскочили из другого окна. Софа свалилась на очередную крышу.

– Рафи! Помоги!!! – вопила она, убегая и вытирая кровь. – Рафаил, Рафаил, Рафаил!

Она боялась, она звала меня, и у меня сжималось сердце.

– Софа! – заорал я, мчась к ней.

Софа стала крутить головой по сторонам, когда увидела меня. Нас разделяло метров двадцать. Сзади её уже почти хватали за волосы.

– Прыгай!

Она кивнула, сделала последний рывок и скакнула с крыши. И стремительно полетела вниз. Я мчался к ней, тянул руки, с глаз слетали слёзы от бившего в лицо ветра. Я был совсем рядышком, я видел её изрезанные осколками лоб, щёчку, шею и плечо. Я коснулся её руки кончиками пальцев, а она меня, как раздался взрыв. Меня швырнуло в сторону, я сильно ударился спиной о соседний дом, разбив собой окно и влетев на стол. Я снёс собой принтер и компьютер. В глазах темнело, голова раскалывалась, я потерялся во времени и пространстве. В себя меня привёл оборвавшийся крик. Стоп…

– Софа, господи! – выкрикнул я, вскакивая и обегая вокруг ошарашенных офисных клерков. Крыльев уже не было. Силы кончились. Я подбежал к краю разбитого окна и посмотрел вниз. Я дрожал. Там, внизу ничего не было видно из-за чёрного дыма. Что это был за взрыв – я не знаю. Скорее всего, те ангелы целились в Софочку, промазали, и взорвали здание. Я не видел её. Она… она разбилась… из-за меня… по щекам покатились слёзы.

– Господи, нет, – прошептал я, сев на пол. – Софочка… миленькая… прости меня…

Я взял с пола осколок и закатал рукав толстовки. Поднёс к запястью. И уже коснулся острой гранью кожи, как прямо передо мной вылетел ангел. Я выронил осколок из рук. Михаил.

– Чт… откуда вы…

– Рафаил, слава Богу! – он встал передо мной, поднял и обнял. – Наконец-то ты нашёлся! Ох, ты чего весь в слезах? Ну, ну, сынок, всё хорошо.

– Там… там… – а что я ему скажу? Я тут в демона влюбился и в верности поклялся, но она сейчас с крыши спрыгнула, а я, идиота кусок, её не поймал, вот и плачу.

– Пусти меня! – раздался где-то рядом женский голос. Софин голос. – Руки убери!

Рядом с Михаилом встал второй ангел. Он прижимал к себе за волосы и шею Софу. Израненную и опиравшуюся только на одну ногу, но живую. У меня вырвался смешок.

– Живая! Господи, боже мой, я уже…

– Убей его! – всхлипнула демон. – Сука, как же больно…

– Вы что, знакомы? – настороженно сказал архангел Михаил. – Рафаил, отвечай мне!

Я беспомощно уставился на Софочку. Мне так хотелось сорваться с места, послать обоих, прижать её к себе и целовать, радуясь, что она не умерла. Но если я это сделаю, и её, и меня убьют. Михаил вдруг посмеялся, хлопнув меня по плечу.

– Я шучу. Я знаю, что знакомы.

– Чт…о? – вышло из меня. Нам конец.

– Да, мне говорили, что ты водишься с грешницей. Я сразу понял, что ты втираешься к ней в доверие, чтобы поймать.

– Я?!

– Ты, кто же ещё? – улыбался он. – Уж извини, я немного испортил твой план. Я и Тармиэль спустились по одному делу, и заметили её. Одну и без собратьев, – Михаил взял Софочку за подбородок, как-то нехорошо улыбаясь. – Беззащитную и уязвимую.

Софа попыталась отпрянуть, но её держали крепко. У меня всё внутри похолодело. Она перевела на меня взгляд.

– Рафи?

– Я не… Михаил, в-вы немного не…

– Что ж мы медлим, пора назад. На Небесах тебе понравится. Ответишь мне на пару вопросов, – он сверкнул глазами, отпуская Софу. Боже, моя милая булочка, моя сладенькая пышечка, я клянусь, я тебя не предавал! Я должен что-то сделать, но что я могу в смертном теле против сына Господа? – Пойдём, Рафаил. Гавриил тебя заждался. Пора домой.

Я слова сказать не успел, как он щёлкнул пальцами. В глаза ударил яркий свет, а потом я потерял сознание.

В голове гулко раздавался шум и голос:

– Рафаил! Рафаил, эй, проснись. Давай, малыш, открывай глазки. Ты дома. Просыпайся, Раф. Посмотри на меня, братик.

Братик? Я понемногу вспомнил всё, что случилось за полчаса. В теле была лёгкость, я чувствовал, что меня переполняет что-то родной и забытое. Магия вернулась. Я заёрзал и тяжело открыл глаза. Надо мной склонялось лицо брата. Он улыбался, счастливо засмеялся и крепко меня обнял, гладя по голове и целуя.

– Раф! Господи, братик мой любимый, Рафаил! – причитал он, сжимая меня и лаская.

– Г… Гавриил? – я вдруг понял, что лежу. Я начал вставать и уставился на брата, который посмеивался и чуть ли не плакал от счастья. Я сглотнул ком в глотке и обнял его. – Я так соскучился.

– Рафи, боже, а я-то как, – он сильно чмокнул мою щёку. – Ох, ты размяк немного, совсем как булочка стал. Я думал, что тебя уже убили, я так переживал. Знал бы ты, сколько я себе версий напридумывал. Впрочем уже неважно, я ошибался, это самое главное. Ты живой и ты со мной, дома, – Гавриил опять облобызал моё лицо и губы. – Ты весь в царапинах, что случилось? Тебе больно? Как ты себя чувствуешь?

– Я неудачно упал, – промямлил я. – Я в порядке, правда. Только я не очень понимаю… стой, а где Михаил?

– Он привёл тебя на Небеса, но ты потерял сознание, так что он принёс тебя мне, а сам ушёл во Дворец. Он сказал, что ты поймал того демона, который сломал портал, Рафи, я тобой так горжусь! Мама с папой тоже гордились бы тобой, братик.

– Я не ловил никого, я просто… я случайно… ну в общем…

– Не смущайся, – ласково улыбнулся он, хлопая меня по спине. – Ты хорошо стоишь? тебя не мутит?

– Нет, я здоров.

– Пойдём домой.

– Н-но у тебя работа…

– Потом отработаю, главное, что ты вернулся. Что ты цел и невредим.

Он взял меня за руку и потянул за собой, поднимаясь в воздух. Я полетел за ним. Гавриил чуть посмеялся.

– Ты чего такой неповоротливый? Взлетаешь так, будто только научился.

– Я давно крыльями не пользовался, – промямлил я, оглядываясь. – А где та девушка?

– Какая?

– Ну демон.

– А, эта, – он поморщился. – Михаил и Тармиэль забрали её с собой. Она была без сознания, это ты её вырубил?

– Вовсе нет!

– Ладно, летим скорей, дома я сделаю тебе какао, и ещё твои любимые печеньки, расскажешь мне всё-всё, что с тобой случилось.

Я кивал, мысленно стараясь придумать, как забрать Софию из Дворца Правосудия. Моя дорогая, любимая, продержись совсем немного. Я придумаю что-нибудь, заберу тебя и мы сбежим. Я клянусь, моя пышечка, мы будем вместе. Как я и обещал.

Дома ничего не изменилось. Гавриил сказал, что каждый день готовил какао и печеньки, надеясь, что я приду. Он носился со мной, как с маленьким ребёнком. Потом прибежала Лиана.

– Рафи, ты жив! – воскликнула она, плача и вешаясь на меня. – Господи! Боже мой, господи, ты вернулся!

Обоим я рассказал, что делает портал и как я жил. Гавриил внимал каждому слову, Лиана обнимала меня сбоку и поглаживала плечо. Я заикнулся о Софочке, как оба переменились в лицах и слегка нахмурились.

– Я видела её, – сказала Лиана. – Хотела выпытать, где ты и что с тобой, но она сбежала.

– Они только убегать и могут, – фыркнул брат. – И нападать на беззащитных.

– София вообще-то не показалась мне злой, – заметил я, какой-то частью души надеясь, что смогу убедить его в доброте некоторых демонов. – Она… она довольно добрая и открытая, и я думаю…

– Ты сильно головой ударился, да? – Лиана погладила меня по макушке. – Демоны не могут быть добрыми, Рафи.

– Тебе не пришло в голову, что она могла втираться в твоё доверие, чтобы узнать наши секреты? – добавил Гавриил.

– Она бы не стала, – нахмурился я. – Она не настолько подлая.

– Откуда ты знаешь?

– Я с ней жил.

Гавриил вдруг улыбнулся.

– Ну ладно, ладно, демон был довольно глупым, и ты его перехитрил.

– Да я вовсе не…

– Михаил сказал, что эта демон – капрал в одном из полков Преисподней. В её распоряжении штук двадцать подчинённых. Парень, который был с ней в тот день, тоже капрал. Похоже, Люцифер решил не рисковать вышестоящими и отправил их.

– Думаю, им было обещано повышение, – с какой-то брезгливостью добавила Лиана.

– А если их заставили? – осторожно сказал я. – Если они не хотели вламываться к нам?

– Да если бы. Раф, – брат взял меня за плечи. – Я понимаю, что ты перенервничал, ты долго жил в смертном теле, ты соскучился по дому. Теперь всё закончилось, ты в безопасности.

– Ты ничего не забыл? – улыбнулась Лиана, обняв меня крепче.

– А… нет, я вспомнил, – улыбнулся Гавриил. – Рафи.

– Что? – с безнадёгой спросил я. Они не разделят моих мыслей и трепетного отношения к милому капралу.

– Генерал Рафаил Гранде. Хорошо звучит, не думаешь?

– В… в смысле? – растерялся я.

– Ты станешь генералом, – пискнула блондинка. – Михаил сказал.

– Я? Я?! – я почему-то начал смеяться. Это я-то генерал? Это я-то демонов ловил? Но с другой стороны, если я стану им, я смогу беспрепятственно проникнуть в сектор тюрьмы и забрать оттуда мою любимую Софочку. Но когда я представляю себя в форме генерала, в белой форме с алыми лентами, и вспоминаю, как люблю поплакать по любому поводу… да, я буду стоять на поле боя и рыдать над тем, что какой-то из солдат крикнул, что я толстый.