Текст книги "Богиня мудрости и стратегии (СИ)"

Автор книги: Asmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

София отвернулась от него обратно к скале. Необходимо сосредоточиться, потому что руки слегка подрагивали, а ноги и правда сводило вместе от его слов. «Он невыносим!» – злилась она от своей слишком заметной реакции на каждое его слово. Чуть ниже послышался его заливистый смех.

– Лучше бы смотрел, куда лезешь, – буркнула она.

– Недолго осталось, не переживай, – крикнул он. – И ты сможешь оказаться на твердой земле, если конечно же не хочешь оказаться в моих руках…

– Хеймдалль! – возмутилась она.

Он снова смеялся с ее реакции, а она сгорала со стыда.

– Детка, ты просто прекрасна! – продолжал смеяться он.

«Ну хоть какой-то комплимент» – недовольно думала София.

Хеймдалль замолк. Похоже он принял камень в свой огород и думал, чем ответить. Еще несколько минут они спускались в молчании, а после он просто поманил ее к себе, указывая на небольшую площадку в скале, на которой стоит. Чем ниже они спускались, тем хуже становился обзор. А потому, ну или еще по каким объективным причинам, но его руки крепко придерживали ее, когда они шли вдоль обрыва по площадке, держась за каменную стену сбоку.

И все-таки он умел иногда говорить комплименты, пусть это были и не пафосные признания в любви или же какие-нибудь подвиги, но хоть что-то. Впрочем, все это окупалось его вот такой странной заботой, проявляемой в разные ситуации, ну и разного рода намеками и словечками.

– И стоит тогда возмущаться, если тебе все нравится, – повернулся он к ней, хмурясь. – Я тебе где цветы должен найти? – продолжал наезжать парень.

София удивленно моргала глазами, не понимая суть вопроса. А потом до нее дошло. На лице расцвела застенчивая улыбка. Он думал за ней ухаживать, дарить цветы… А после она заливисто рассмеялась, представляя серьезного стража Асгарда, собирающим полевые цветочки на полянах родного мира, рядом бы стоял зверь в недоумении, а сам Хеймдалль бы хмурился, срывая очередное творение природы и категорично рассматривая его со всех сторон, пытаясь наверное прочесть его мысли…

– Очень смешно, – закатил глаза он, разворачиваясь и продолжая идти.

– Ну, прости, – пыталась отсмеяться София. – Просто это… ах-ха-ха, совершенно не вяжется со всем твоим образом такого из себя плохого парня…

– Плохого парня?

– Ну, язвительность, задирание других… Знаешь, хорошие парни такими качествами не обладают…

– А ты что много хороших парней повидала?

– Да пару тысяч, – кивнула она. – Когда воевала, училась, после путешествовала… Хотя признаюсь, ни один из этих мужчин не смел всколыхнуть мое сердце и мою душу так, как ты… Так что ты для меня единственный любимый засранец во всех девяти мирах…

Хеймдалль замолчал, смотря себе под ноги. Софии же стало как-то неловко, что она все это высказала, хоть с этим и одновременно легко на сердце. Скорее всего он не готов к такого рода признаниям, а она вывалила на него свои чувства, впрочем он же читает мысли, поэтому уже давно знает о принадлежности ее сердца ему.

И вот они наконец достигли небольшого ущелья в скале. София с интересом начала ощупывать стены, потому как свет луны не попадал вглубь небольшой пещеры, Хеймдалль же мялся где-то позади. Она хотела спросить его, видит ли он что-нибудь впереди, когда повернулась к нему, встречаясь с серьезным взглядом фиолетовых глаз.

– Мысли девушек, что окружали меня, всегда были либо о том, как я красив, либо о том, что я самовлюблен… Все они мыслили плоско и в основном желали от меня только ласки и внимания. И никому из них я не оказывал такой чести. Однако твои мысли так хаотичны и непредсказуемы, познания разнообразны, разум чист, а сердце доброе и открытое миру. Я знаю, что в тебе таится сила, мощь, та самая спартанская сталь, но ты нежна и прекрасна. А самое главное воспринимаешь меня всего, не только мою красоту или язвительность, ты как будто тоже видишь меня насквозь…

София удивленно замерла, сердце забилось чаще, а больше всего хотелось сейчас кинуться к нему в объятия. Она широко и счастливо улыбалась, в уголках глаз собрались слезы счастья, а руки нервно теребили края одежды. Сделав большой шаг, она подошла к нему, всматриваясь в любимые фиолетовые глаза.

– Порой для меня ты загадка, – улыбнулась она, приближаясь к его лицу.

Пришлось встать на носочки, чтобы достать до его губ. Он снова нахально и довольно улыбался, а она просто была счастлива от того, что любима, что желанна, что является кому-то важной и нужной. Нежно смакуя поцелуй, она не заметила, как запустила руки в его косички, как повисла, удерживаемая его руками.

– Куколка, нам нужно остановиться, – отстранился он, когда поцелуй стал набирать обороты. – Я держу свое слово, и сегодня ты проведешь ночь со мной, – на этой его фразе, сказанной таким хриплым голосом, ее дыхание перехватило, – но давай сначала закончим здесь, хорошо?

Софии оставалось только безмолвно кивнуть, отчаянно краснея под его довольным взглядом. А ведь это она должна была по идеи возвращать его из мира пошлых фантазий обратно в реальность, только вот получилось наоборот…

– Я захватил кое-что, что поможет развести огонь, – из-за пояса он достал палку, а из небольшой набедренной сумки – несколько тряпок. – Подержи-ка, – передал он ей самодельный факел, сам же наклоняясь к земле, чтобы подобрать валяющиеся камни.

– Ты знал, что мы найдем это место, – догадалась София.

– Я знаю каждый камешек в Асгарде, – хмыкнул он, кивая. – Это место я нашел давно, а в соседней пещере даже оборудовал себе небольшой ночлег на случаи, когда не хочется возвращаться в чертог…

– Здесь есть еще пещеры?

– Да, – кивнул он, а после нахально улыбнулся, когда наконец от камней пошла искра и факел начал гореть. – Вообще есть и более безопасная тропа, ведущая от стены. Но я не мог пропустить прекрасный случай полюбоваться твоей задницей!

И он довольно положил свою ладонь ей на ягодицу, отчего она вздрогнула и отпрыгнула, а он задорно засмеялся.

– А если бы сорвались вниз? – возмущалась девушка.

– Да там недалеко, – отмахнулся он, проходя вглубь ущелья. – И кстати, ты была права… Это место и правда тебя притягивало, – он навел факел на стену, озаряя странный рисунок и надпись. – Я так понимаю, это твой язык?

На стене и правда была небольшая надпись на греческом и большая черная вертикальная полоска. София удивленно замерла, изучая пещеру. Больше ничего не было. Только надпись, которая гласила «Открой». Они были вырезаны в стене, девушка подошла ближе, прикасаясь к царапинам, вдруг это что-то даст?

– Может ты прочитаешь надпись? – предложил разочарованно Хеймдалль.

– Открой, – перевела София, пожимая плечами.

Ничего не произошло. «На что он надеяться? Что я за один день стала вдруг магом?»

– Ну может ты прочитаешь на своем родном языке? – настаивал парень.

– Аνοίξετε, – снова сказала она, но ничего не произошло. – Это конечно все очень интересно, но может быть…

– Ты что совсем не знаешь, как надо? – возмутился Хеймдалль.

– Ну просвяти, раз такой умный!

– Эх, – вздохнул он. – Все приходится объяснять… обычно, чтобы использовать магию недостаточно только произнести слово, нужно приложить усилия…

– Или быть магом, – кивнула она.

– Все маги представляют последствие своего заклинания перед тем, как его произнести, – продолжал парень, закатывая глаза.

– Хорошо, – вздохнула София. – Будет сделано, учитель, – улыбнулась она, подходя к стене.

Она снова провела по надписи рукой, стараясь вобрать в себя смысл и силу символов, или просто надеясь найти ответы на свои вопросы. Закрыв глаза, она представила, как открывались те самые святилища, когда Атрей касался их, а после снова произнесла слово. Открыв глаза, она удивленно заметила, что вертикальная полоска на стене стала дверной щелью. Хеймдалль с таким же удивлением подошел к ней, ощупывая руками.

– Получилось, – выдохнул он.

– Спасибо, что верил в меня, – буркнула она, толкая одну из дверей, но те были тяжелыми и не поддавались.

– Отойди, маг-недоучка, – отодвинул ее Хеймдалль, передавая факел. – Смотри, как открывают двери настоящие мужчины…

Он навалился на обе двери сразу, напрягая мышцы рук, отчего девушка невольно засмотрелась на него, вызывая довольную улыбку парня. Он открыл тяжелые двери в пещеру. За ними скрывалось темное помещение. Со стены парень выдернул светильник и зажег его об огонь потухающего факела.

София осмотрелась. «Неужели это правда, и я оказалась права?». Внутри был архив. На полках стояли разного рода предметы, лежали книги и свитки, на тумбах и полу лежали картины. «Это и правда тайная библиотека Одина».

Она прошлась по названиям книг, замечая в них все те же легенды, но только более правдивых авторов, приближенных Олимпа. На полках были надписи с именами греческих богов, видимо информация тут сортировалась отдельно по каждой личности. На всех предметах был неплохой такой слой пыли, что указывает на то, что здесь давно никого не было. Картины изображали все тех же богов: Зевса, Посейдона, Аида, Артемиду, Афину; титанов: Кроноса, Геи, Атласа, Урана, Гелиоса; полубогов: Персея, Геракла, Тесея и даже Кратоса; разных существ: минотавра, циклопов, гарпий, сирен. Но больше всего внимание уделялось Сестрам Судьбы, которых в свое время убил дядя.

– Это все жители Олимпа? – удивился Хеймдалль.

– Нет, – покачала головой София. – На Олимпе жили лишь боги, и то самые главные… Все остальные жили среди смертных и выполняли свои функции, даря свет, неся воду, удобряя землю…

– И большинство из них убил твой дядя? – спросил парень, разглядывая фреску с Призраком Спарты.

– Да, – кивнула девушка. – В своей мести он готов был уничтожить каждого, кто встанет у него на пути… Но что это все делает здесь?

– Всеотец собирал на них досье, – предположил он. – Все это выглядит достаточно опасным для Асгарда, поэтому он готовился…

– Или собирал информацию, чтобы напасть самому, – добавила она.

– Возможно… – ответил Хеймдалль.

Его неуверенность удивила Софию, и она повернулась к нему. Он стоял лицом к какой-то странной полке, где лежали разного рода предметы.

– Неужели это… – София удивленно разглядывала артефакты, которые всегда считала вымыслом. – Это чаша Нестора, Эгида… Ожерелье Гармонии!

– Это что-то важное?

– Ну, чаша не особо, а вот Эгида – это практически непробиваемая ни одной стрелой овечья шкура, из которой Зевс сделал щит в войне с титанами… Ожерелье же… оно по легенде приносит своим владельцам одни несчастья! А это… о неужели это Яблоко раздора?

– А это что тут делает? – указал он на Кадуций.

– Это жезл Гермеса, раньше он принадлежал Аполлону, но тот отдал его брату в знак примирения, – объясняла девушка. – Только это подделка… Слишком маленький для посоха…

– Это асгардская сталь, – взял его в руки Хеймдалль. – И больше напоминает ключ…

– Да, – присмотрелась София. – Здесь есть зубцы, как у обычного ключа… Что-то не так? – спросила она, замечая, как сосредоточен парень.

– Мне кажется, что он как-то связан со мной…

– Давай сюда, – подала руку она, забирая палку из рук парня. – Возьмем с собой. Даже если не найдем подходящую дверь, то им можно кого-нибудь огреть по голове…

– Не смотри так на меня, – ухмыльнулся он. – Я успею увернуться… И смотри-ка там шкаф!

– И? – не понимала она.

– Вдруг там есть какое-нибудь платье для тебя…

Девушка удивленно на него уставилась.

– Ой да брось! Иди что-нибудь померь, – подтолкнул он ее к двери, – твоя мать вон носила платья…

– Да, только у нас в Греции обычно нет Фимбулвинтер… Но… Ладно, – вздохнула она.

В шкафу и правда оказалась одежда. В основном доспехи, даже раскройки и чертежи этой брони, так же тут стоили копья, мечи и щиты, но и легкое белое платье она тут нашла.

– Отвернись, – приказала она, понимая, что в планах парня скорее всего и было поглазеть на ее обнаженную фигуру.

– Чего стесняться, куколка?

– Отвернись, – снова повторила она.

Парень вздохнул, но все-таки снова развернулся, обращая свое внимание на гобелены, фрески и картины. София же, наученная спартанцами, быстро скинула броню и теплые вещи, накидывая тонкое платье. Оно было не так изыскано, как мамины, но все-таки с красивыми золотистыми узорами и простым, но удобным фасоном. Одна беда – оно видимо было обрезано или неправильно сшито, отчего было коротковато и открывало обзор на ноги девушки. В верхней же части оно наоборот топорщилось, впрочем, возможно у девушки просто недоставало объемов в груди для такого наряда.

– Все у тебя в порядке, – недовольно выдохнул Хеймдалль, осматривая жадным взглядом её фигуру.

– Я не разрешала поворачиваться, – нахмурилась она.

– А я и не спрашивал, – ответил он, приближаясь, как хищник к своей жертве. – Забирай вещи и уходим…

– Но…

– Никаких но, – положил он ей палец на губы. – Ты. Идешь со мной. В этом платье. Не задавая лишних вопросов, – разделял он свою речь, говоря каким-то магическим голосом, отчего она чувствовала нарастающее желание и трепет перед ним во всем теле.

Комментарий к Часть 5

Как вы понимаете, следующая часть будет содержать сцены сексуального характера, так что прошу тех, кто жаждет этого, набраться терпения (ибо обычно такие главы быстро не пишутся), а тех, кто ждет сюжета и не настроен или не любит подобное в работах, простить и пропустить одну часть, в которой я не планирую описывать что-то более, чем постельные сцены и разговоры героев

========== Часть 6 ==========

Комментарий к Часть 6

Спасибо всем, кто помогает в исправлении ошибок!

– А ты уверен, что она закроется без каких-либо заклинаний, – сомневалась София, шагая в обдуваемом платье по краю обрыва, оставив позади пещеру с артефактами, книгами и фресками Греции.

– Ты сомневаешься не в том, что осталось позади, а в том, что ждет тебя впереди, – изрек Хеймдалль, отчего девушка даже удивилась его такому тону и удивительно философским мыслям. – Я мог бы взять тебя и там, но все-таки предпочитаю более удобное ложе, ты так не считаешь?

«Вот тот Хеймдалль, которого я знаю»

– Я много чего замечаю и осмысляю, – недовольно ворчал он. – Но это не значит, что это все я должен красиво высказывать…

– Но все остальное ты же говоришь, – пожала она плечами, сжимая крепче свою теплую одежду, которую парень даже не позволил на себя накинуть, потому как он быстрее бы на нее накинулся, судя по взгляду.

– Не переживай, куколка, осталось недолго, – София была уверена, что он улыбался, говоря это, будто намекая, что она жаждет не просто тепла, а тепла его тела, отчего ее лицо вспыхнуло.

Она мало уже обращала внимание на окружающий ее пейзаж или на пропасть внизу, только на его спину впереди, на то как он поднимает и опускает плечи при дыхании, или при разговоре поворачивает слегка к ней голову, как сжимает ее руку, как стремительно ведет к своему месту ночлега. То, что будет дальше, будоражило ее кровь. В ее теле боролись страх и предвкушение, возможно она, как и многие боги, была испорчена, но она желала Хеймдалля.

Желала его всего. Хотела, чтобы он целовал ее, чтобы проводил руками там, где она и сама стеснялась проводить в иных целях, кроме умывания, чтобы он сделал из нее женщину, его женщину. Эти мысли заводили ее, воображение давало о себе знать, предполагая, как же это будет. Она знала о том, что это приятно, и сама успела понять лишь часть этого чувства, когда ощущала желание Хеймдалля, когда понимала, что он ее хочет, отчего-то одна эта мысль приводила ее в какой-то странный восторг, вызывая странные чувства. Она совершенно не понимала, что будет делать и что вообще ей надо делать, но уповала и доверяла парню в этом больше, чем себе.

– Еще чуть-чуть, детка, – шептал он, ускоряя свой шаг и утягивая ее вперед.

София краснела все больше. Он ведь читает ее мысли, чувствует намерения. А значит прекрасно осведомлен о том, что твориться в ее голове. И видимо эти мысли заставляли его торопиться.

Они прошли еще немного. София успела продрогнуть и даже почти успокоить свои мысли и волнения по поводу того, чем они собираются заниматься. Главные же сомнения были в том, что их связь, акт соития душ и тел, секс…должен быть после свадьбы. Но она доверяла Хеймдаллю, и кроме него никого не видела в роли своего мужа или мужчины, которому доверила бы свое тело и сердце. Да и скоро грянет Рагнарёк, а значит у них остается так мало времени быть вместе, отчего им стоит торопиться.

– Вот сюда, – провел он ее в очередное ущелье, которое не особо отличалось чем-то от того, где они не так давно были.

Светильник и факел они оставили там, однако Хеймдалль на ощупь провел их вглубь, произнося какие-то слова, отчего послышался такой же скрежет открывания дверей, как и в том хранилище. За дверью оказался уже зажженный свет небольшого очага. Это была комната, такая же, как там, только уставлена больше полками с книгами, ближе к очагу были сложены доски, на которых лежали шкуры. Неподалеку было простое ведро с полотенцем, зеркало, даже какая-то кастрюля и пара яблок.

– Замерзла? – спросил он, отодвигая ее к камину, а сам направился к входу, закрывая дверь.

– Немного, – кивнула она, складывая свою одежду на столик, туда же она положила и свое оружие, и найденный подделанный посох Гермеса.

– Тогда тебя надо согреть, – приблизился он к ней так быстро, что она не успела понять, как оказалась прижата к столу его телом.

В ягодицы упирались его бедра, его руки прошлись по ее рукам, а губы коснулись правого ушка. София вздрогнула, не ожидая от него чего-то такого, отчего качнулась назад, еще больше впечатываясь в его тело и явственно ощущая его каменное желание, упирающиеся в поясницу. Послышался его рык над ухом, который повлек за собой его поцелуи и мурашки по всему телу.

– Тебе невероятно идет это платье, – томительно шептал он, проводя рукой по оголенным ногам и задирая подол.

Она удивленно выдохнула, сжимая ноги, когда ощутила его руку у себя на бедре и его внутренней части.

– Детка не носит белья? Развратная соблазнительница… – прорычал он, толкаясь бедрами вперед, отчего она снова выдохнула, упираясь в стол рукой.

Хеймдалль второй рукой потянулся к своему ремню, отстегивая пояс с оружием и рогом, он положил все на тот же стол. Закончив с одним элементом своей одежды, он впился в ее шею, мягко проводя поцелуи по плечу к ушку. Рука под юбкой совершила пару движений выше, упираясь в кожу самого сокровенного места, которое София, помятуя вчерашние горячие поцелуи, решила побрить, возясь полночи с клинковой бритвой у умывальника. На это он неверующе несколько раз провел по коже, вздыхая аромат ее волос и кожи, наверное, пытаясь вдохнуть ее всю. А после его рука исчезла из ее недр, что навело на мысли, что она что-то неправильно сделала или оказалась и правда такой грязной и отвратительной.

Однако Хеймдалль развернул ее к себе лицом, руками поднимая ее за ягодицы и усаживая на стол, от которого они так и не отошли. Быстро сократив расстояние между ними, он впился в ее губы страстным животным поцелуем, руками продолжая свое исследование, теперь еже двумя. Ноги ее теперь не были сжаты вместе, потому что между ними стоял сам парень, однако и ее руки оказались свободны от удержания их веса, а потому она направила их к его одежде.

Проводя руками по его стройному, но мускулистому телу, София ощущала невероятное желание прикоснуться к его коже, а не к материалу одежды. Потянув за края, она постаралась снять с него рубаху, на что ему недовольно пришлось поднять руки, выдергивая их из обследования ее ножек. После же она потянула на себя и его наручи, и только потом отпустила руки, которые сразу же задрали юбку почти что до талии. Его фиолетовые глаза опустились вниз, а ей стало так стыдно, что он видит ее. Это не компенсировалось тем, что она теперь могла лицезреть его накаченную грудь, его сильные руки, а также мышцы пресса и тонкую полоску волос, уходящую за пояс брюк.

– Ты невероятна! – выдохнул он, поднимая темно-фиолетовый взгляд и замечая, что она всячески его отводит, он рукой пододвинул ее подбородок к себе, снова атакуя рот поцелуями.

Руку же он спустил по шее к груди, сжимая правое полушарие и заглушая ее выдох-стон в поцелуе. Рыкнув все также в поцелуй, он в злости и страсти подхватил края платья и потянул вверх с такой силы, что послышался треск ткани. Когда ее кожа оказалась свободна от оков одежды, она услышала что-то среднее между вздохом и рыком.

– Детка, в чем смысл не носить трусики и напяливать это безобразие на свою прекрасную грудь? – указал он на ее нагрудные повязки.

– Грудь продувает под рубахой… А трусики натирают в штанах… – оправдывалась она, устроив руки на его груди и вырисовывая какие-то узоры, чтобы успокоить свои внутренности от его пристального изучающего взгляда.

– И как это снять? – не унывал парень, разместив свои руки поверх повязок и разминая ее грудь и так.

– Ах! – выдохнула она. – Я… я обычно просто… Ах! Просто… бинтую… Хеймда… Ах!.. алль!

– Детка, твои стоны музыка для моих ушей, а несвязные мысли – ммм, – он втянул носом воздух на ее ключицах, проходясь губами по коже, – такая прелесть…

Он подцепил пальцем край повязки, а после разочарованно нашел более быстрый способ. Просто ослабил и так не сильное натяжение и снял через верх. Теперь она была полностью перед ним обнажена. Но на нем самом еще были брюки, скрывающее его сокровенное, отчего она уже от одной мысли краснела.

– София, – позвал он ее, а она в шоке распахнула глаза, смотря на него.

«Неужели он впервые назвал моё имя»

– Только хотел попросить, чтобы ты так громко не думала о моем члене, что сейчас уже хочу вернуть в обратное русло твои мысли… – самодовольно улыбнулся он, продолжая массировать грудь. – Хочешь потрогать?

Она неуверенно кивнула, протягивая руку к его штанам. Бугорок был слишком заметным, как считала София, а еще он был твердым и горячим, отчего она в очередной раз перенесла центр тяжести к эпицентру собственного жара между ног. Хеймдалль на несколько секунд замер, наблюдая за ее движениями, а после вернулся к ее груди, уже теперь нагибаясь для того, чтобы оставить влажные поцелуи, чтобы подразнить языком стоящие соски, чтобы страстно всосать их в рот, задевая зубами. Эти его действия побудили и ее к более решительным шагам.

София потянулась к пуговицам на штанах, расстегивая трясущимися руками одну за другой. После ей пришлось задействовать и вторую руку, которой она до этого удерживалась за плечи парня, иногда впиваясь ноготками в его кожу на слишком яркие движения его языка по груди. Потянув штаны вниз, она встретилась с препятствием – ей было неудобно это делать. Хеймдалль довольно фыркнул, перемещая свои руки на пояс штанов и стягивая их самостоятельно. Девушка задержала дыхание, когда впервые увидела, как к ней навстречу из штанов шатнулся стоящий строго вверх член.

Завороженно она несколько минут просто смотрела на него, отмечая венки и общее строение, он был странным, сверху он казался больше и крупнее, чем по всей длине. Хеймдалль снова фыркнул, перехватывая ее руки и устраивая на собственной плоти. Это вызвало в нем очередной рык и закатывание глаз, на мгновение он поднял голову вверх, шумно вдыхая воздух через нос.

– Проведи по нему, – прохрипел он таким голосом, что у нее непроизвольно сжались вместе разведенные ноги.

Но она провела по его длине, в страхе замечая, что кожица съехала. Стараясь вернуть все назад и боясь, что причинила боль, она постаралась провести рукой назад, чтобы кожа вернулась на свое место. Из небольшого отверстия на самой верхушке показалась капелька. Она явно чего-то не понимала, потому что она думала, что это немного иначе.

– Я не кончил, – прохрипел он. – Это естественная смазка, как и у тебя, – он провел пальцем по ее сочащимися соком складочкам, отчего она вздрогнула, инстинктивно сжимая в руке его достоинство, на это он рыкнул, толкаясь в ее руку. – Детка, кожа, что так тебя смутила, крайняя плоть, и это твое движение… – она повторила снова поглаживание, отчего кожа снова поднялась ближе к основанию, – да-а-а… Именно это движение…

София начала понимать, что делать, ориентируясь на его эмоции, она продолжала водить рукой, иногда двумя по его члену, такому гладкому и теплому, мягкому, но и одновременно с этим твердому.

– Вижу тебе нравится, – выдохнул он. – Пора и мне сделать тебе приятно…

«Куда уже больше» – успела подумать София перед тем, как его пальцы оказались у ее лона.

Дальше мысли со стремительностью ветра покинули ее голову. Он массировал влажные гладкие складочки, иногда топя в соках свои пальцы, проникая глубже одним, потом двумя. Она коротко выдыхала и скулила от его движений, стыдясь собственных стонов, а он же старался действовать в такт ее движений руки по его члену. Хеймдалль иногда ловил ее губы, глуша стоны, или же наоборот усиливая их громкость, когда припадал к груди или шее, чтобы оставить засосы или поиграться с сосками.

– Пора, – изрек он, вытаскивая скользкие пальцы из ее лона и убирая ее руку со своего члена. – Расслабься, София, – выдохнул он ей на ушко, пристраиваясь ближе к ней, – раздвинь ножки пошире, схватись за мою шею, поцелуй меня…

Она выполняла беспрекословно все, что он сказал. После того, как ее ножки были остановлены им в нужном положении, Хеймдалль подхватил ее под ягодицы притягивая к краю. Когда он уперся своим естеством к ее входу, ее пробила дрожь, но она вспомнила, что надо расслабиться. Закинула руки ему на плечи, перемещая пальцы в косички и, наконец, целуя его губы.

Он действовал быстро и молниеносно, хоть сначала позволил ей прочувствовать начало своей длины и твердости… Но после вошел одним движением, вызвая невероятную боль в ее теле, будто что-то сломалось. Слезы брызнули из глаз, а все возбуждение мигом пропало, ей хотелось оттолкнуть его, просить, чтобы он не делал больше так больно. Сквозь поцелуй, в котором она уже ничего не делала, просто прикасаясь к его губам своими, она почувствовала соленый вкус слез.

Хеймдалль отстранился только корпусом, продолжая удерживать их «связь» в прежнем положении.

– Так должно быть, – уговаривал он ее, мягко проводя по лицу рукой. – Скоро должно пройти…

– Хеймдалль… – хныкала она, не представляя как подобная пульсирующая режущая сильная боль может пройти.

– Мне стоило подготовиться получше кроме разведения заранее огня, – кивнул он в сторону очага, – может быть есть зелья или заклинания для этого?

«Заклинание»

– Хм, неплохая мысль, – улыбнулся он. – Только пожалуйста, оставь мой член на месте… Мне он еще пригодиться, все-таки эта наша первая ночь, а не последняя, как почему-то решила ты…

София привычно покраснела, на миг забывая и про боль и про идею с заклинаниями. Но вернувшись на землю от его короткого движения, явно специального, она сосредоточилась на представлении. Она мало понимала в интимной физиологии парня, да и в своей немного. А потому просто настроилась на мышцы, что пульсируют и болят, представляя, что они перестали так делать, а член Хеймдалля входит в нее с такими же ощущениями, что и его пальцы до этого:

– Αφαιρέστε τον πόνο{?}[Убрать боль] – прошептала она, надеясь, что сработает.

Особых изменений не наблюдалось, может быть дело было не в ее словах, а в том, что боль проходит из-за повышенной регенерации или просто от времени. Хеймдалль, желая проверить эту теорию, совершил поступательное движение, выходя и входя обратно в ее чресла. Неожиданно ее пронзила уже не боль, но такое странное чувство единение и наполненности, которое было не сравнимо с желанием и страстью, что она испытывала раньше, но было не больно и, наверное, это хорошо.

– Ничего хорошего, – выдохнул парень. – В тебе невероятно… Но я не такая уж самовлюбленная тварь, чтобы не доставить и тебе удовольствие… Агх! – он толкнулся еще раз, кусая ее за ушко, отчего в ней снова начали просыпаться забытые чувства.

Хеймдалль неожиданно подхватил ее под ягодицы, перемещая к себе на руки. Она обвила его талию ногами, отчего их соитие стало намного сильнее и глубже.

– Ох! – выдохнула она.

– София, – промычал парень, устраивая ее на лежанке и снова входя в ее лоно. – Как же…

Он снова переместил руки на ее грудь, скручивая соски, кусая их и целуя. Сама же девушка начала получать удовольствие от его горячего тела, которое теперь было сверху, от его размеренных толков, сладких поцелуев, пронзительных темно-фиолетовых глаз.

– Хорошо… – выдохнула она, заканчивая за ним фразу, и прикусывая губу, чтобы не так откровенно и пошло стонать.

– Имя… – требовал он, ускоряясь. – Скажи мое имя…

– Хеймдалль, – успела быстро произнести она перед тем, как застонать.

– Стони его, детка, – шептал он уже в каком-то исступлении.

Руки парня переместились на талию, крепко фиксируя женское тело, а губы то и дело атаковали шею, оставляя красные метки. Толчки его становились все грубее и хаотичнее. Она не ощущала боли от проникновения, только нарастающее напряжение, граничащее с потерей разума от всех его касаний и действий.

– София, – шептал он, между ее стонами.

– Ах! – она в шоке распахнула глаз, осознавая, что ощущает его руку меж их телами, которая упорно давит на ее складки прямо возле входа, в котором в безумном темпе пропадает его твердая плоть. – Хейм… Ах! Ах!

Ей хотелось возмутиться его грязному порыву испортить какими-то пошлостями такой момент единения, но от его действий, от коротких и быстрых нажатий пальцев на какую-то точку в ее теле, она начала чувствовать невероятную силу, которой хотелось освободиться. И эта свобода зависела лишь от его толчков и этих движений пальцев.

– Давай, куколка, – он приблизился к ее уху, кусая мочку. – Я чувствую твои намерения… – выдохнул он. – Ты явно хочешь кончить на моем члене, когда я кончаю в тебя…

Возмущенная такой грязью и оскорбленная его словами, она хотела… Не признавать, что он прав и что сейчас ей больше всего хочется, чтобы он продолжал все свои действия, чтобы давал ей больше и сильнее.

– Ну же, детка, – почти что молил он ее. – Давай же, моя София…

Он сильнее нажал, подергивая, на ее промежность, совершая при этом мощные и быстрые толчки, что она почувствовала, как что-то внутри нее обрывается, срывается и несется по всему телу.

– А-ах! – громко воскликнула она, не в силах кусать губы и сдерживать пошлые стоны.

– Аг-рх! – прорычал он, упираясь глубоко в ее естество и на несколько долгих секунд замирая неподвижно.

Внутри стало мокро, от этой мысли она почему-то сглотнула вязкую слюну, что не было пропущено Хеймдаллем, который с еще одним рыком вышел и вошел до упора обратно, заставляя и ее дернуться, ощущая все его семя внутри себя.

– Это будет в следующий раз, если ты так хочешь, – устало выдохнул он, стараясь выравнять дыхание.