Текст книги "Плохие сны (СИ)"

Автор книги: Ashatry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Рей, – позвал он. – Подойди.

Балерина подошла, ступая легко и изящно, как эльф.

– Танцуй, – приказал Кайло, и сам удивился, как глупо это прозвучало. – Я имел в виду… Что-нибудь кроме балета ты можешь показать?

Балерина кивнула. Интересно, а она вообще умеет говорить?

– Тогда… – Кайло вздохнул. – Импровизируй. Станцуй что-нибудь… современное. Под эту музыку.

Балерина подчинилась. Она задумалась ненадолго, а потом задвигалась плавно и медленно. И хотя некоторые движения были довольно соблазняющими, она умудрялась выглядеть невинно и естественно.

– Остановись.

Балерина послушно замерла в неудобной позе.

– Стой так.

И она стояла, не шевелясь, как самая настоящая статуя. Да, чертов Мантис-Б работал как надо!

Кайло наблюдал за ней со все возрастающим интересом. Это было так странно, но в то же время приятно – балерина исполняла любые его приказы. Что бы он ни сказал – она бы все сделала.

Песня сменилась следующей, и Рен отставил в сторону бокал. Встав, он подошел к серву.

– Не возражаешь? – спросил Кайло и протянул руку Рей. – Один танец. Танцуй со мной, Рей.

Серв осторожно подала ему руки, и он сам уложил их себе на плечи.

Они медленно покачивались в такт музыке: Кайло разглядывал Рей, безучастно смотрящую куда-то в район его подбородка, отмечая, все: и остатки пудры на ушке, и слабый, еле заметный запах пота, лучше всего доказывающий, что серв – такой же живой человек. Повинуясь внезапному порыву, Кайло прижал балерину к себе, еще крепче обхватив ее талию. Он почувствовал, как она легонько вздрогнула, но не отстранилась, продолжая сохранять идеально ровную осанку и глядя в пустоту.

Кайло это не устраивало, он пальцем подцепил ее за подбородок и заставил поднять голову и посмотреть ему в лицо.

– Так лучше, – сказал он. – Ты ведь должна делать то, что я велю, Рей.

Серв безмолвно и безучастно смотрела на него, но Кайло показалось, что какое-то выражение мелькнуло в глубине ее болотных глаз.

Песня закончилась, и Кайло отступил, отпуская Рей.

– Спасибо за танец, – сказал Рен. – Можешь занять свое место.

Остаток вечера он провел перед телевизором, изредка кидая взгляд на неподвижную балерину в углу.

***

– Я хочу ее сдать. Или убрать куда-нибудь – так ведь можно делать?

– Можно, – ответил Кайло, пожав плечами. – Но мне будет жаль денег.

– Как будто от них был какой-то толк! – сердито сказала Фазма. – Вот уж действительно, лучше бы мы торшер купили!

– Что тебе в ней не нравится? – спросил Кайло. – Она стоит. Она питается этой своей смесью. Не мешает.

– Скажем так, я в детстве перечитала историй про сбрендивших машин, убивавших собственных хозяев и создателей, – ответила Фазма. – А она вовсе не машина. Кто знает, что у нее на уме?

– Что бы оно ни было, пока ее имплант в порядке, она не сможет причинить никому вреда, – сказал Кайло. – Ты хоть раз слышала про сбрендившего серва?

– Нет, но все бывает в первый раз.

– Она останется до конца срока, – сказал Кайло. – Все. Захочу – устрою вечеринку и заставлю ее танцевать голышом.

– Только если ради этого, – буркнула Фазма.

Кира вернулась от бабушки с подарком: музыкальной шкатулкой с крошечной бело-розовой фарфоровой балериной на крышке. Когда заводили механизм, и начинала звучать музыка, балерина вращалась. Как и следовало ожидать, Кира заводила шкатулку гораздо чаще, чем хотелось бы родителям, и мелодия шкатулки накрепко успела въесться им в головы: Кайло не раз ловил себя на том, что мычит ее под нос, пока стоит в пробке или бреется по утрам. И сейчас Кира проскользнула за стол, локтем подвинула тарелку, поставила шкатулку и принялась заводить.

– Нет, – сказала Фазма. – Слушай в своей комнате.

– Мам, а можно я ее в школу возьму?

– Нет.

– Пусть берет, – возразил Кайло. – Может, расколотит ее где-нибудь, – добавил он вполголоса.

– Не расколочу, – Кира надулась. – Я же не могу взять в школу Рей, хоть шкатулку покажу. Бабушка сказала, что ей сто лет.

– Это что за новости? – Фазма подняла бровь. – Я не про шкатулку. Зачем тебе серв в школе?

– За некоторыми приезжают сервы, – ответила Кира.

– Но это, наверное, не декоративные сервы, а слуги, – заметила Фазма. – Как ты себе представляешь Рей в школе? Она за тобой ходить будет? Или в классе сидеть?

– Я не знаю, – пробурчала Кира. Взяв со стола шкатулку, она прижала ее к груди.

– Сумку собрала?

– Собрала.

– Пенал?

– Взяла!

– Молодец, позавтракаешь, и мы поедем, – Фазма легонько дернула Киру за кончик косички.

– Мам!

Кира ожидаемо выскочила из-за стола первой, так ничего толком не съев, Фазма осталась, и, подняв глаза от планшета, Кайло заметил, что она испытующе глядит на него.

– Что? – спросил он.

– Ничего, – Фазма отвела взгляд. – Просто иногда мне хочется ее где-то запереть.

– Киру?

– Да, Кайло, Киру! Это ведь она такая пугающая, торчит неподвижно посреди дома в балетной пачке! – ехидно сказала Фазма.

– По-моему у тебя паранойя, – ответил Кайло.

– Может быть, – Фазма вздохнула, залпом допила кофе и тоже поднялась. – До вечера.

– Погоди, – Кайло поймал ее за руку и притянул к себе для поцелуя.

– Кайло, ну… на мне помада! – Фазма попыталась вывернуться, но не слишком активно. Когда Кайло отпустил ее, она взяла салфетку и принялась оттирать ярко-алую помаду с его губ.

– Я тебя люблю, – негромко заметил Кайло.

– А вот я иногда сомневаюсь в своих чувствах, – закончив с помадой, Фазма обхватила лицо Кайло ладонями и посмотрела ему в глаза. – Иногда тебе шею свернуть хочется, – и, наклонившись, она потерлась кончиком носа о нос Кайло.

– Пока! – сказала она, выпрямляясь. – Надеюсь, ваша с Кирой любимая игрушка не затеет к вечеру восстание машин.

Когда Фазма и Кира уехали, Кайло посидел еще немного за столом, а потом стал собираться. Он еще не ушел, когда из кухни послышалось негромкое хрипловатое пение.

Это была их экономка, эксцентричная старушка по имени Маз Каната. Кайло с ней сталкивался редко, в основном по утрам. Фазма и Кира, приходившая со школы раньше всех, виделись с ней чаще, и общались больше. Особенно Кира. Когда она пересказывала истории, услышанные от Канаты, Кайло начинал подозревать, что-либо у их экономки богатая фантазия, либо богатое прошлое.

Маз вошла, напевая, и прервалась, только чтобы поздороваться.

– И тебе доброе утро, – ответил Кайло, когда Каната принялась собирать тарелки.

– Что-то вы сегодня задержались, сэр, – заметила она.

– Уже ухожу, – ответил Кайло. – Все в порядке в наше отсутствие?

– Да, – откликнулась Каната. – Девочка мне не мешает.

Кайло нахмурился.

– Я имела в виду серва, – подсказала Маз. – С ней даже немного веселее.

– Ты разговаривала с ней? – спросил Кайло.

– Конечно, – ответила старушка невозмутимо. – Бедняга стоит целыми днями как в трансе. Любой, у кого сердце на месте, перемолвился бы с ней хоть одним словечком.

– И о чем вы говорили? – спросил Кайло, неприятно удивленный тем, что прислуга в их отсутствие воспринимает серва как человека.

Да она же и есть человек! Кайло поморщился, потер переносицу, уже не слушая, что говорит ему экономка.

– …И ей нравится музыка, – добавила Маз, вырвав его из задумчивости. – Ваша музыка, сэр.

– Предлагаешь мне включать ее почаще? – Кайло иронически поднял бровь.

– Я ничего не предлагаю, сэр, – ответила Маз. – Просто напоминаю, что она не статуя.

– Это ее работа – быть статуей, – отрезал Кайло.

– Конечно, – согласилась Маз. Собрав посуду, она двинулась на кухню. – Приятного дня, сэр.

***

Немного позже Фазма обмолвилась, что мать была абсолютно не в восторге от новости о серве. Она ничего не сказала, но чуть ли не лекцию устроила о правах человека при Кире. Рассказала ей про рабовладельческий строй и не преминула упомянуть, что это плохо, что это дикость и варварство.

Правда Кире, похоже, как в одно ухо влетело, так благополучно из другого и вылетело, но Кайло, узнав, взбесился не на шутку. Своим дружкам-левакам мать могла впаривать все, что ей заблагорассудится. Его дочь тут была ни при чем.

Да о чем мать вообще думала! Ей и в голову не пришло, что Кира, например, может рассказать об этом в школе – там, где у половины учащихся есть в семьях сервы.

Раздражение Кайло достигло такой степени, что он захотел нарушить данное много лет назад обещание и лично позвонить матери, чтобы высказать все, что он об этом думал. В ярости, он расхаживал по гостиной. Фазма попыталась было успокоить его, но поняв, что это бесполезно, ушла, оставив Кайло перегорать в одиночестве.

Не совсем в одиночестве – но серв уже давно слилась с интерьером.

– Ты тоже думаешь, что это дикость? – спросил Рен у серва, остановившись напротив нее. Серв не пошевелилась и не ответила.

– Отвечай мне! – рявкнул Кайло, обрушив кулак стену рядом с балериной. Она вздрогнула, но продолжила хранить молчание, глядя мимо Рена.

Кайло ухватил ее за подбородок и заставил посмотреть на себя.

– Рей, – сказал он внятно. – Ты думаешь, что сервы – это дикость?

– Я не знаю, – тихо ответила девушка. Кайло впервые услышал ее голос.

– Я запрещаю тебе говорить с Канатой, – сказал он сухо. – С нашей экономкой. Только если тебе что-то понадобится, и ты не сможешь справиться сама. Если я узнаю, что ты нарушаешь мой приказ, я накажу тебя. Ясно?

– Да.

– Отлично, – Кайло отпустил девушку и отступил от нее, придирчиво оглядывая, будто ища признаки неповиновения. – Очень хорошо.

***

Теперь у Кайло появилась новая привычка. По вечерам, перед тем, как пойти спать, он бегло просматривал записи с камер, чтобы убедиться, что балерина выполняет его приказ. И пока она действительно его выполняла.

Комментарий к Часть 3

Собственно, песня, под которую Кайло вытанцовывал с Рей и дала название фику :D

John and the Volta – Bad Dreams

========== Часть 4 ==========

За ужином Кира огорошила Кайло необычным вопросом. С присущей ей непосредственностью, она спросила:

– Пап, а когда у Рей будет своя комната?

От неожиданности Кайло чуть не подавился.

– Ты думаешь, она ей нужна? – спросил он.

Кира пожала плечами.

– У меня есть комната. И у вас с мамой. А она стоит в гостиной.

– Она же декоративный серв, детка. Это ее… работа – так стоять, – ответил Кайло.

– И танцевать, – добавила Кира. – Просто… Бабушка рассказывала мне про таких сервов. Пусть у нее будет своя комната.

От упоминания своей матери Кайло помрачнел. Но высказать ничего не успел, потому что эту идею неожиданно поддержала Фазма.

– Это было бы здорово, – а, обратившись к Кайло, добавила:

– Если бы она была обычным сервом, у нее все равно была бы комната.

– Мало мне головной боли, – фыркнул Рен. – И где будет эта комната? В подвале? На чердаке?

– Что-нибудь придумаем, – сказала Фазма.

В подвале на самом деле было не так много места. Свободные комнаты в доме были, но они были для гостей и для самих Ренов. Наконец, Фазма предложила «отдать» серву крошечную комнату под самой крышей. Она находилась в мансарде с декоративным витражным окном, и была единственной комнатой на последнем этаже – выше был только чердак. Так как на чердак лазить было лень, то там хранили вещи, которые уже не использовались, но которые было жаль выбрасывать или отвозить на переработку. Или, по какой-то причине нельзя было этого сделать.

Старый диванчик, ужасная картина, подаренная коллегами, дожидающийся реставрации комод, подшивка старинных журналов и коллекция виниловых пластинок, для которых не было проигрывателя, торшер без абажура – вот, что заполняло узкую маленькую комнату. Каната убралась там, и Кира торжественно привела туда Рей и объявила ей, что теперь это ее комната, и по ночам она может находиться здесь.

Кайло понимал, что Фазма согласилась только потому, что ее нервирует серв. Для Киры это была часть игры. Что же Кайло…

В конце концов, он решил, что пусть серв ночует там. Ее «гроб» заволокли наверх, воткнули на свободное место – и комната была обжита.

Когда Кира ушла вечером спать, Кайло поднялся к балерине и сказал ей:

– Я не хочу, чтобы ты говорила с Кирой. И за этим я тоже буду следить.

***

Кайло был довольно вспыльчивым, и иногда даже самая малость могла привести его в ярость. Но сегодня он мог бы похвастать, что держался изо всех сил и вел себя идеально. Он был абсолютно спокоен на работе, зная, что сегодня будет прекрасный вечер. Все-таки десять лет брака – это серьезная дата. Няня останется на ночь, и эту ночь можно провести по своему разумению. Жаль, конечно, что не удалось уехать на несколько дней, как они когда-то планировали, но…

Как бы не так, мистер Рен.

Кайло вернулся домой раньше, по пути забрав посылку: к цветам Фазма, будучи аллергиком, относилась без энтузиазма, зато была большой фанаткой старинного оружия. Она могла несколько часов проторчать в антикварной лавке, частенько следила за онлайн-аукционами, и была подписана на несколько каталогов, но сама покупала что-то редко. И специально для нее Кайло аж из другой страны заказал ассегай, настоящий, прошедший экспертизу – ему было больше двухсот лет. Стоил он как крыло от самолета и, на взгляд Кайло, выглядел невзрачно, не то что какой-нибудь фламберг. Но Фазма оценит, это Кайло знал точно.

Время шло к вечеру, жена как раз должна была освободиться, и Кайло набрал ее номер.

– Привет, извини, что не позвонила, сегодня я опоздаю! – скороговоркой выпалила Фазма, едва взяла трубку.

Кайло показалось, что он ослышался.

– Опоздаешь? – переспросил он.

– О, – Фазма замолчала, и по этому молчанию Кайло понял, что о планах на вечер можно забыть. – Сегодня девятнадцатое, – она не спрашивала, а утверждала. – Еб… э-э… Черт! Прости, Кайло, я почему-то была уверена, что это завтра или послезавтра…

– Ничего, – ответил Рен. Собственный голос показался ему чересчур сухим. – Приезжай, я тебя жду.

– Черт! – тихо повторила Фазма. – Извини, пожалуйста.

– Ничего, – терпеливо сказал Кайло. – Все, отбой.

Он отменил бронь в «Канто-Байт», пытаясь уговорить себя, что их маленький праздник всегда можно перенести на другой день, и ему не обидно, что Фазма забыла об их годовщине. Он понимал ее: в этом году они оба выбивались из сил, но это вложение времени и нервов обещало окупить себя уже после Рождества. В конце концов, это девчачьи глупости – подсчитывать дни и года. Вон, даже Фазма особого внимания не обращает.

К несчастью, обида внутри него не поддавалась на уговоры

Потом Кайло сообщил няне, что на ночь ее услуги не требуются, и обнаружил, что не знает, чем себя занять, а давящее, колючее чувство внутри лишь крепло.

Он побродил по дому, чувствуя себя внезапно очень одиноким, а потом подхватил из бара бутылку и отправился в кабинет – напиваться. Он надеялся, что злоба насытится и уляжется, заснёт к приходу Фазмы. Ещё меньше ему в таком состоянии хотелось видеть Киру – хорошо, что с ней сегодня няня.

Но вместо этого раздражение росло, ввинчиваясь в душу, ища выход. Кайло следил, как сменяют друг друга цифры на часах, и чувствовал, что ему физически необходимо выпустить свою ярость. Иначе… Иначе бог знает, что он вытворит и что скажет.

Отставив бутылку – она опустела наполовину, но опьянения Рен словно не чувствовал – Кайло вышел из комнаты, сунув руки глубоко в карманы и сжав кулаки.

В коридоре он встретился с Джессикой, и она приветливо улыбнулась:

– Кира уже спит, мистер Рен. Я пойду?

– Да, конечно, – откликнулся Кайло. В другой раз он бы обязательно зашёл к Кире, просмотреть, как она спит, но сейчас он чувствовал, как вокруг него расстилается темная душащая аура. Даже Джессика, казалось, почувствовала это, что-то изменилось в ее лице, и она, попрощавшись:

– Приятного вечера! – торопливо зашагала к лестнице на первый этаж. А Кайло направился к лестнице, ведущей наверх – на чердак и мансарду.

Он сам не знал, что толкнуло его туда пойти. Кайло не знал, чего ему хотелось. Выговориться? Наорать на кого-то? Разбить что-нибудь? В студенческие годы он стравливал пар в зале, проводя там, иногда, пять дней в неделю. Позже – отрывался на работе. А теперь он был уважаемым человеком, и срывы ему были не к лицу.

Балерина, как ей и полагалось, была на своем месте. Она неподвижно сидела на диванчике, глядя в стену, погруженная в свой медикаментозный транс. В комнате было полутемно, единственным источником света был ночник, проецирующий на стены звезды, планеты и хвостатые кометы – должно быть его принесла Кира.

– Отдыхаешь, – Кайло окинул балерину взглядом. Из прически не выбивалось ни единого волоска, наряд выглядел безупречно. И это раздражало. Хотелось оторвать с корсета золотые галуны, разодрать шнуровку, распустить дурацкие пучки. – Встань.

Балерина поднялась. Она по-прежнему смотрела в стену.

Кайло приблизился, оглядывая ее. Его охватило злобное желание приказать ей выброситься в окно или разбить стекло и разрезать запястье, но Кайло подозревал, что инстинкт самосохранения не позволит балерине этого сделать. Каковы границы дозволенного? Когда серв очнется, чтобы подать голос? Кайло собирался проверить, что именно он может с ней сделать.

– Выходит, ты на сегодня моя единственная собеседница, – заметил он. – Но из тебя и слова не вытянуть. Что ж. Это даже неплохо.

Подойдя к балерине вплотную, Кайло приказал:

– Ложись на диван.

Глаза балерины расширились, но она подчинилась, смирно вытянувшись на коротком диванчике. Ее ноги свисали на пол, руки улеглись вдоль тела. Смотрела балерина в потолок, но в ее взгляде появилось напряжение.

Кайло присел рядом с ней, хозяйским жестом положил руку ей на колено и провел вверх по бедру. Достигнув промежности, он слегка надавил на нее пальцами, но под плотной тканью сложно было что-то ощутить. Кайло потер ей промежность, пристально наблюдая за лицом балерины, надеясь уловить хоть какую-нибудь реакцию – ничего. Балерина неподвижно пялилась в потолок. Тогда Рен оттянул ткань колготок и потянул ее вниз, стаскивая их. Некстати ему вспомнилось, как он переодевал Киру, когда она была маленькой и настолько крепко засыпала в машине после прогулки, что растолкать ее было невозможно. Она тоже была такой же безвольной.

Кайло отогнал эти мысли, сосредоточившись на девушке перед ним – красивой, но такой отстраненной, что хотелось ударить ее, лишь бы увидеть хоть какие-то эмоции на ее лице.

– Повернись на бок, – сухо приказал он. – Спиной ко мне.

Балерина подчинилась.

Стащив колготки до колен, Кайло вновь запустил руку балерине между ног. Теперь он легко мог нащупать и тонкую ткань белья, и складки промежности. Кайло провел по ним пальцем, чувствуя злое, волнующее предвкушение, убрал руку и шлепнул балерину по бедру. Торопливо приспустив штаны, он вытянулся рядом с балериной и грубо привлек одной рукой к себе, удерживая за бедра.

Балерина издала тихий жалобный возглас, и Кайло процедил:

– Молчать! – продолжая удерживать ее.

Он грубо ткнулся членом между ее бедер раз, другой, чувствуя, как возбуждается от ее окаменелой покорности, от трения о мягкую ткань и нежную кожу. Балерина не двигалась, напряженная, и не издавала ни звука.

Кайло выдохнул ей в затылок. Найдя нравящийся ему быстрый, рваный ритм, он надавил на бедро рукой, заставляя балерину плотнее свести колени. Второй рукой он обхватил балерину за шею, продолжая вбиваться между ее сомкнутых ляжек и тяжело дыша.

Балерина по-прежнему не шевелилась и молчала. Если бы не биение ее пульса, ощущавшееся под рукой, Кайло бы казалось, что он трахает куклу. Он потянул ее сильнее, прижимая шею предплечьем. Свободной рукой он залез под тонкую ткань белья, грубо растирая сухие складки промежности.

– Какая же ты бесполезная… – выдавил Рен, выдыхая ей в затылок. – Бессмысленная вещь!

Он кончил быстро, и тут же отпустил балерину, стараясь так же быстро отодвинуться, будто брезговал касаться ее.

– Приведи себя в порядок, – приказал Кайло, поднявшись на ноги. – И я запрещаю тебе рассказывать кому-либо об этом.

Он торопливо натянул брюки и вышел, не обернувшись на серва.

Спустившись на этаж ниже, он занырнул в ванную, сбросил одежду и долго, с наслаждением отмывался под душем. Вымывшись и вытершись насухо полотенцем, он переоделся в пижамные штаны, сходил проверить, как там Кира, и отправился в постель. Он не успел заснуть, когда услышал шум подъезжающей машины.

Спустя какое-то время в комнату зашла Фазма. Она скользнула к нему под одеяло, даже не раздеваясь, не спуская с него виноватого взгляда.

Но Кайло уже совершенно не сердился. Пододвинувшись к ней, он нежно погладил ее по щеке и мягко обнял.

– Прости, – тихо сказала жена.

– Ничего, – ответил Кайло. – Все в порядке.

Фазма покачала головой.

– Это все чертова работа, – сказала она. – Мы слишком много работаем. Нам нужно устроить себе маленький отпуск, всем вместе.

– Тш-ш, – сказал Кайло. – Давай спать.

– Хорошо, – Фазма приподнялась на локте. – Но у меня тоже есть подарок.

Она соскользнула с кровати, подошла к шкафу и выдвинула самый нижний ящик.

– Я знаю, о твоем отношении к биографиям, а еще я знаю, что за последние несколько лет ты дай бог прочел хотя бы одну, – заметила Фазма, копаясь там.

– Ты купила нашему торшеру апгрейд на выразительное чтение? – спросил Кайло.

– Нет, – Фазма наконец достала из-под залежей вещей подарок. Он даже еще не был упакован в подарочную обертку – небольшая коробочка из серой бумаги, плоская и тоненькая.

Присев на кровать рядом с ним, Фазма протянула ему подарок.

– Можешь рассматривать их вместо книг, – Фазма фыркнула. – Может, сам созреешь написать?.. Это не так круто, как ассегай, – добавила она. – Но точно не подделка.

– Спаси… Так, что? – переспросил Кайло.

Фазма расхохоталась:

– Да шучу я! Ассегай настоящий.

Кайло вскрыл коробку и увидел, что в ней фотографии. Старинные, в специальных плоских футлярах, чтобы их не повредили. Часть пожелтела, большинство поистрепалось по краям и пестрело заломами – но это лишь добавляло им ценности. Они были настоящими.

– Когда сносили старое здание Совета, рабочие нашли в завалах старые документы. Кто-то твитнул об этом, а антиквар, на которого я подписана, перепостил, – сказала Фазма. – Я в тот день аж с работы сорвалась, как чувствовала, что там будет что-то стоящее. Там были фотографии Энакина Скайуокера, неопубликованные. Наверное, считалось, что они все погибли в пожаре. Я думаю, что до сих пор так считают, я успела выкупить их у прораба до того, как подоспели наследники. Он, поди, рвет волосы на себе, что продешевил.

– Или молчит, потому что наследники могут самого Господа Бога засудить, ведь фото, фактически, ему не принадлежали, – заметил Кайло. – Спасибо. Это невероятный подарок.

– Ерунда, – Фазма мягко улыбнулась в ответ. – Просто удачное стечение обстоятельств.

– Я люблю тебя, – добавил Рен, приподнялся и поцеловал ее.

***

Когда дом затих окончательно, Рей спустилась вниз в ванную, стараясь не шуметь. Благодаря смеси препаратов в ее крови, она чувствовала себя нормально – почти нормально – и очень спокойно. Если бы не имплант, она бы тряслась от пережитого ужаса, от отвращения и страха. Но имплант свёл ее эмоциональную активность к нулю: хозяин сказал ей привести себя в порядок, этим она и займется.

Ее белье было в сперме, нужно было побыстрее отстирать его и колготки, чтобы они высохли до утра, и Рей смогла бы вновь преобразиться в фарфоровую заводную игрушку. Платье, к счастью, не мялось, но на шее проступили синяки. Значит, придётся воспользоваться пудрой – она нарушит приказ. Подумав, Рей решила, что сможет замаскировать синяки с помощью того немногого, что у нее было, не покрывая себя пудрой с ног до головы.

Стоя под душем, Рей потихоньку начала оттаивать. Сказывался стресс, или то, что скоро должен был наступить очередной перерыв – она не знала. Просто в какой-то момент осознала, что стоит под душем, не двигаясь и обхватив себя руками.

Ей нужно было поторопиться, чтобы к утру выглядеть как обычно, но Рей и шевельнуться не могла, тупо глядя, как стекает вода в слив.

В этот момент в ее голове заговорила Маленькая Рей, назойливая Рей, самовольно выпестовавшаяся в отдельную личность от их нелегкой жизни.

«Ну, и чего стоишь? – спросила Маленькая Рей. – Не избил же он тебя? Не ножом полоснул. Пара синяков, подумаешь. Двигайся! Чем лучше ты будешь выполнять его приказы, тем целее будешь».

Похоже, что Маленькая Рей была в полном согласии с имплантом. Можно сказать, слилась с ним.

«Но это не просто пара синяков, – подумала Рей. – Он чуть не задушил меня. Он… Он…»

Она зажмурилась. То, что произошло, можно назвать изнасилованием или без проникновения не считается?

«Он твой хозяин, – заметила Маленькая Рей, но уже без прежней уверенности. – Он в своем праве».

– Нет, – сказала Рей, и ее слова поглотил шум воды. – Нет, это не так.

Допустим, она попробует заявить в полицию, когда у нее будет «перерыв», и она будет мыслить более ясно. Она уже смыла и отстирала все следы. Синяки к этому времени побледнеют. Рен душил ее локтем, это совсем не похоже на следы пальцев.

Поверят ли ей? В той комнате нет камер. А Рен – уважаемый человек. Его слово – против слова серва. Нет, нужно просто дождаться конца контракта. Осталось немного.

«Кто поручится, что дальше не будет хуже?» – пессимистично заметила Маленькая Рей. Она даже не старалась придерживаться какой-то одной точки зрения – просто критиковала все, что приходило Рей в голову.

Рей медленно протянула руку и выключила воду. Постояла немного в наполненной теплым паром душевой кабинке и вылезла, мелко дрожа от холодного воздуха снаружи. Подойдя к зеркалу, она внимательно осмотрела себя и свою шею.

«Все не так плохо».

Рей обернулась и посмотрела на мокрый ком, который ей предстояло высушить за несколько часов.

«Так ведь?»

========== Часть 5 ==========

Девушка в офисе рекрутской фирмы ошиблась.

Это было мало похоже на сон – скорее на транс, в котором ты все осознаешь, но не можешь совладать со своим телом. Поначалу это немного пугало, потом перестало беспокоить. Но теперь Рей вновь чувствовала себя испуганной. Следовало бы сразу догадаться, что нормальным людям живые игрушки без надобности. Сразу понять, когда мистер Рен ударил ее ни за что, из-за нанесенной пудры.

Но даже если бы Рей сразу все поняла, что она смогла бы сделать?

Рей совсем не ожидала, что, встретит мистера Рена так рано днем. В последнее время она очень полюбила будни и тишину, наполнявшую дом с уходом семьи. В будни она чувствовала себя в безопасности, а вечеров ждала с беспокойством.

А сейчас, столкнувшись с Реном в самом уязвимом виде – с минимумом одежды, расслабленная и довольная после ванной – Рей почувствовала страх, липкий и противный. Она замерла, расширившимися глазами глядя на мистера Рена.

Он же в свою очередь скользнул по ней безразличным взглядом, как по предмету мебели.

– Сегодня у тебя выходной? – только и спросил он.

– Да, – ответила Рей, но, похоже, Рен не нуждался в ее ответе. Он прошел мимо Рей и направился к своему кабинету. А Рей ощутила сильное желание бегом отправиться в свою каморку и там облегченно перевести дух.

Она никогда никого не боялась, почему же присутствие этого человека просто обездвиживает ее?

«Все просто, – ответила Маленькая Рей как само собой разумеющееся. – Он же твой хозяин».

Если бы Рей могла, она бы задушила Маленькую Рей. Но выкурить из головы часть себя было не так-то просто.

Рей проследила, как закрывается за Реном дверь, бесшумно дошла до лестницы, торопливо поднялась на свой этаж и, зайдя в комнатку, прислонилась к двери спиной.

Проклятье!

В прошлый «перерыв» Рей набралась смелости и написала врачу, который осматривал ее после того, как она подписала контракт – адрес его почты был на сайте рекрутского центра. Врач этот казался немного рассеянным и немного печальным. Рей удалось его разговорить – не в последнюю очередь потому, что она сама волновалась и пыталась занять свою голову чем угодно, кроме предстоящего ей перевоплощения в декоративного серва, о которых она знала ровным счетом ничего.

Доктор Арнери рассказал ей, как будет работать ее тело после введения импланта, чего следует опасаться и на что нужно обращать внимание. Как вести себя и чего ждать. А еще он поделился – пожаловался, скорее – что если бы не необходимость, он бы никогда не стал работать в рекрутском центре. По его собственным словам, он был в душе естествоиспытателем, а не коновалом, а работа врача в центре напоминала работу на конвейере.

У Рей не было ни телефона, ни компьютера. Чтобы связаться с Арнери, она воспользовалась компьютером девочки, Киры, тщательно зачистив историю браузера после себя. Компьютер был не запаролен, но Рей опасалась, что родители просматривают историю удаленно. Сегодня она хотела посмотреть, не написал ли Арнери ей ответ – и как назло Рен вернулся домой раньше. И чего ему было нужно?!

Рей принялась одеваться, против воли торопясь. Она не успела высушить волосы, и они неприятно холодили кожу спины и шеи, пока она натягивала многослойную одежду и глупый корсет. Надо же, а когда она была маленькой, ей казались такими красивыми костюмы балерин. Она тогда и понятия не имела, что ей придется ходить в похожем сутки напролет.

Рей заглянула в потайное отделение ящика, в котором прибыла сюда, и достала расческу.

Хотя «ходить» – слишком громкое слово. Она же просто стоит или сидит целыми днями, пока про нее не вспомнят.

Лучше бы не вспоминали и дальше. Не работа мечты, конечно, но получше, чем помогать распиливать и пересобирать угнанные тачки… Если не считать странного поведения мистера Рена.

Но ведь сначала все было неплохо? Вдруг…

Из задумчивости Рей вывел легкий шорох открываемой двери, и она тут же вскочила на ноги.

На пороге стоял хозяин.

– Мистер Рен, – удивленно сказала Рей. – А что вы… Зачем… Я хотела сказать…

– Я просто хочу поговорить, – Рен слегка развел руками, как бы показывая, что дурных намерений не имеет.

– Поговорить? – Рей напряглась, вспомнив последний «разговор».

– Да. Просто… пообщаться, – Рен вздохнул. – Так я могу зайти?

– Конечно! – торопливо сказала Рей.

«Он уже зашел, вообще-то», – заметила Маленькая Рей.

Тем временем Рен шагнул вперед, и Рей подавила порыв отойти назад. В крохотной комнате было не развернуться, и поэтому Рей осталась стоять неподвижно, принужденно улыбаясь.

– Тебе нравится дом, Рей? – спросил Рен.

– Да, мистер Рен. Он очень милый. Уютный, – ответила Рей.

– Хорошо, – Рен кивнул. – Как тебе Кира?

– Милая девочка. Ну, я так думаю. Я не часто общалась с детьми, – Рей пожала плечами.

– Тебе и не придется, – сказал Рен. – Ты ведь ни с кем не разговаривала?

Рей сглотнула и ответила:

– Нет.

Ведь письмо – это не разговор.

– Нет, сэр, – поправил ее Рен.

– Нет, сэр, – быстро отозвалась Рей. Сэр – так сэр, если понадобится, будет Сыном Неба его называть.