Текст книги "Беслан"

Автор книги: Artofwar.ru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Людей как будто разделило: одни радостно сообщали, что нашли своих живыми, другие возвращались из морга, третьи ездили по больницам и судорожно вчитывались в списки живых. По телевидению шла информация об удачном штурме. Непонятно, откуда эта радужная информация: ведь никто официально не осмелился сказать людям, что этот штурм можно считать успешным. Было ясно, что завтра масштаб катастрофы станет очевиден.

В субботу на 12.00 около здания Дворца культуры был назначен митинг. Сначала говорили, что люди возьмут тела своих погибших детей и поедут во Владикавказ, чтобы положить их на площадь перед зданием администрации. И ждать, когда к ним выйдет Дзасохов.

Волнений действительно опасались. Впервые Беслан был оцеплен по всем правилам чрезвычайного положения. Нас впервые за три дня проверили на въезде в город. Журналистам не разрешали отходить от здания ДК или предлагали идти в обход. Наиболее надежно было защищено здание местной администрации.

А люди шли и шли к площади у ДК. Их было не меньше тысячи, и это те, кто не смог найти своих родных ни в больницах, ни в моргах.

К утру количество опознанных погибших достигло 250 человек. (Вечером субботы – 320.) Кроме этого, было еще 100 неопознаваемых тел.

Женщины, рыдая, рассказывали, что у некоторых детей нет головы, рук, ног, многие сильно обгорели, но больше всего тел с огнестрельными ранениями. Эмчеэсовцы сказали, что на утро субботы они достали из-под завалов 140 тел, но под завалами школы остались как минимум еще триста. К вечеру субботы эти завалы разобрать не успели.

Спасатели говорят, что много погибших будет в школьных подвалах: боевики согнали туда заложников и долго отстреливались из-за 'живого щита'.

Спецназовцы давали комментарии неохотно, но и не уходили от разговора. Они рассказали, что только в одной группе 'Вымпел' погибли 7 человек. И 'Альфа', и другие спецназы – все понесли большие для себя потери. Прежде всего потому, что штурм начался неожиданно и пришлось даже не штурмовать, а просто спасать и заслонять собою детей.

Еще в пятницу вечером, сразу после штурма, выяснилась одна совершенно нордостовская деталь: оружие, которое было у террористов в огромных количествах, завезли и заложили в стены школы заранее, когда там летом шел ремонт. Об этом люди рассказали Асламбеку

Аслаханову, единственному политику, который вышел к населению после штурма.

Информацию о том, что оружие было подложено в школу заранее, а также тот факт, что с августа все местные силовые структуры были предупреждены о возможности теракта, подтвердил позднее начальник

УФСБ Валерий Андреев. Но он категорично назвал штурм 'эффективным'.

– К сожалению, – подвел итог Андреев, – погибло большое количество наших сотрудников, спецназовцев:

– А заложники? – крикнули ему из толпы. Но поздно. Андреев уже закончил брифинг и удалялся в сторону штаба. :А на митинг никто из представителей власти так и не пришел.

Елена МИЛАШИНА – из Беслана

Скорбь и ярость

Мир скорбит по погибшим в Беслане. Мир в ярости от преступлений террористов в Беслане

Истерзанный до последней нервной клеточки страшной развязкой, город сходит с ума, корчится в немыслимых муках непереносимого горя, с головой накрывшего здесь каждый дом, каждую осетинскую семью.

Каждая улица, прилегающая к школе, потеряла десятки своих жителей.

Улица Первомайская – 29 детишек, улица Надтеречная – 48…

Как страшно надрывно воют обессилившие от крика и слез бесланские матери. Боже мой, я до конца жизни не забуду, как страшно в голос рыдают сдержанные осетинские мужчины, отцы, потерявшие своих детей. На каждой улице города настежь распахнуты ворота десятков домов, у которых стоят тихие группы мужчин – знак страшной беды в осетинском доме, из которого несутся неистовые женские крики. А люди все идут и идут в эти открытые ворота, и с каждой новой группой отчаянный плач и крики рвутся в небеса, выплескиваются на улицу с новой силой.

Всю субботу и воскресенье я хожу в эти распахнутые настежь дома – и сама тихо схожу с ума от пронизанной бедой и отчаяньем атмосферы.

С Джульеттой Тетовой, начальником Беслановского дорожно-строительного управления мы начинаем рыдать, как и все осетинские женщины прямо с порога. В доме погибшей 30-летней Алины

Аликовой страшно кричит ее растерзанная горем мать Елена, специалист

Управления сельского хозяйства района:

– Как ты могла, моя радость, мой цветочек, моя жизнь, нас покинуть, как ты могла не спастись?! – уже хрипит выплакавшая все слезы Елена.

Она одна воспитывала и выучила дочь, теперь трое детей дочери остались сиротами…

Заходим в дом Тетовых. Здесь оплакивают двух милых девчушек, которые должны были учиться в 8-м и 9-м классе. Девочки в гробу с бледными, спокойными лицами, словно уснули… На лице восьмиклассницы следы от осколков самодельных бандитских бомб. Их мать, растрепанная, с опухшими от слез глазами, все повторяет вопрос, на который нет ответа:

– Почему, почему они расстреляли моих девочек?! Они же никому не сделали зла? – Она гладит мертвые лица. – Вы были такими шустрыми, мои девочки. Почему вы не спаслись? Почему вы оставили нас в этом злом мире?! Бросает в дрожь от увиденного в доме Цкаевых – там хоронят маленького худенького мальчика – третьеклассника. Под крики, стоны, вой огромной толпы родственников под детским гробиком, стоящим на трех стульях, свернувшись, лежат кошка и собачка, лежат недвижно, словно не живые, не реагируя на страшные крики. Зареванная женщина мне тихо объясняет:

– Он этих кошечку и собачку любил, кормил, играл с ними, как мы ни пытались их отогнать, они так и лежат под гробом…

В другом доме хоронят 50-летнюю Тину Дудиеву, тещу того самого

Аслана Кадзоева, который за секунду до расстрела его боевиками спрыгнул со второго этажа вместе с трупом убитого террористами мужчины. Врачи выпустили его только на похороны Тины. И он, ни разу не присев на стул, тяжело опирается на костыли, упершись неподвижным взглядом в пол. Его жена и трое детей тоже были в плену, но выжили.

Мурата Бадоева родные оплакивают в закрытом гробу. Террористы расстреляли его одним из первых. И все трое суток на солнцепеке он лежал во дворе школы. Бандиты не разрешали забрать множащиеся трупы.

Что будут хоронить сотни других жителей Беслана, потерявшие своих близких? Ведь от многих пленников не осталось практически ничего, кроме фрагментов обгоревших тел. В субботу, в воскресенье и по сей день в городском морге в пластиковых мешках и мешочках родным отдают части тел, по которым еще можно узнать кого-то из близких.

Только ушко с сережкой в нем осталось от пятиклассницы Мадины

Созаковой, дочки бывшего прокурора республики. Так и хоронили, не открывая гробика. Но множеству жителей Беслана не дарована даже такая страшная милость – хоть по ушку, по пальчику с дешевым колечком, по ножке в розовой туфельке узнать своего бесценного ребенка. Взрывы, пожар, горящий пластик в спортивном зале превратили тела в прах, в обгорелые человеческие остовы без лиц и примет.

Четыре "КамАЗа" с неузнаваемыми останками, собранными в спортзале после окончания операции, ушли в субботу в Ростов-на-Дону, в спецлабораторию, где будут проводиться генетические экспертизы.

Свою горстку праха, как это страшно ни звучит, должны получить все потерявшие родных, похоронить их, пусть и в закрытом гробу, но чтобы было куда ходить на могилу до конца своих дней безутешным отцам и матерям.

В субботу, в первый после трагической развязки день, тысячи людей стали собираться на площади около дома культуры, где все дни и ночи трагедии стояли в плотной толпе жители Беслана. Под палящим солнцем люди стояли здесь час, два, три… Начались срывы, женщины в истерике кричали в телекамеры десятков отечественных и иностранных тележурналистов:

– Где нам искать своих детей, скажите? Почему эти бандиты так легко прошли через все кордоны сюда? Почему столько оружия было заготовлено у них в школе?

К дому культуры, где все эти дни весит афиша: "С 30 августа показ фильма "Страсти Христовы", подъезжали автобусы, готовые везти в городской морг родственников для опознания тел. Но женщины в истерике кричали: "Их там нет, мы не поедем, они спаслись, убежали… Скажите, в каких больницах находятся наши дети?"

Страсти Господни словно сошли с экрана, вырвались из мрака тысячелетий, обрушившись со всей своей трагической безысходностью на

ХХI век, на маленький городок с преимущественно христианским населением. Шли часы, а перед ревущей толпой по-прежнему никто не появился. Люди бросились к зданию горадминистрации, что в нескольких десятках метрах отсюда, им преградили путь сотрудники ОМОНа. У них приказ: к административному зданию никого не пускать. Сидящим в кабинетах чиновникам сказать нечего.

Огородами, через заборы, продираемся к администрации. Там криком кричит заплаканная молодая женщина. Рыдая, она требует от растерянного чиновника, появившегося на крыльце здания, ответа: "Где вот эти дети?", сует она ему листок с именами. "Мне даже некому этот список передать", – рыдает она. Это Марина Цгоева, преподаватель информатики Беслановского учебно-производственного комбината. В заложниках у террористов была ее сестра Залина со своими пятерыми детьми. Их нет, ни в живых, ни в мертвых. Марина мечется по всему городу вместе с другими обезумевшими от неизвестности людьми – ни один человек не выходит к ним, никто не вступает в контакт. Конечно, боятся.

Люди на последней точке – их действия уже непредсказуемы.

– Надо вам организоваться и составлять списки пропавших без вести, – почти безучастно советует прибывающий к зданию администрации толпе какой-то чин.

– Прошу – запишите их фамилии, может быть, вы услышите о них от кого-нибудь, хоть что-нибудь, – с надеждой бросается ко мне

Марина Цгоева, когда я открываю свой блокнот. Она давится слезами, перечисляя имена малолетних племянников: Джульетта, 90-го года рождения, учится в 8-м классе, высокая, стройная, с черной косой, большими глазами, очень красивая. Виктор, 91-го года рождения, 7-й класс, стройный парень, с большими глазами, у него такой вот маленький шрамик под подбородком, на руке часы, их я подарила ему в честь 1 сентября, он так им радовался. Алан, 93-го года рождения, пятиклассник, очень похож на Виктора. Аслан, 96-го рождения, первоклассник, худенький, маленький мальчик, с маленьким шрамом под глазом, волосы светлее, чем у его братьев. Многие журналисты записывают подобные приметы в свои блокноты. Но несчастных родителей, желающих попасть в эти блокноты, столько, что не хватит никаких журналистов, ни своих, ни отечественных. Во второй половине субботнего дня у дома культуры ставят два столика и начинают записывать данные о без вести пропавших. К вечеру в этом списке уже около 300 имен. С раннего утра в воскресенье записи продолжаются. С

12 часов воскресного дня по городу начинают двигаться первые похоронные процессии. Тысячи машин непрерывным потоком, создавая огромные пробки, движутся к кладбищу. По периметру кладбища стоит милицейская охрана. Вся дорога до кладбища усеяна красными розами и красными гвоздиками. Старое кладбище никогда бы не вместило столько новых могил, и потому прямо за ним на глазах растет новое. Могила за могилой, ряд за рядом.

Накануне эти могилы выкапывали экскаваторы. В воскресенье более 60 могил. Завтра, послезавтра сюда будут идти и идти эти похоронные процессии.

Людмила Бельдюгина, Беслан

Детали.

До Беслана никогда оперативным штабом не руководил глава региона, в котором случился теракт. А здесь решения принимали кто угодно, только не федеральные службы безопасности. Что-то решал

Дзасохов, что-то председатель парламента республики Мамсуров, глава местного ФСБ Андреев и даже президент Южной Осетии Кокойты, который специально приехал сюда из Цхинвали. Когда в 2000 году под Сочи несколько местных бандитов захватили заложников, на место выехали и руководили штабов два очень высокопоставленных офицера спецслужб – начальник департамента по борьбе с терроризмом ФСБ в статусе замдиректора и замминистра МВД. Оперативным штабом на Дубровке тоже руководили два зама из ФСБ и МВД. Но ничего неизвестно о том, чтобы в Беслан выезжал начальник департамента ФСБ по борьбе с терроризмом

Жданьков. Что тут делали Патрушев с Нургалиевым, тоже никому неизвестно. Кроме того, подтягивать войска к Беслану начали только после штурма, когда испугались волнений среди местного населения. По всем законам проведения таких операций на месте должен был быть создан периметр безопасности вокруг захваченного объекта, за который не могут проникать местные жители. Это необходимое условие, иначе неизбежна утечка информации. Этот периметр создавали в Сочи и на

"Норд-Осте", а в Беслане он превратился в фикцию. Здесь оцепление держали бойцы местного ОМОНа и ополчения. Они не только не мешали проходу гражданских за оцепление, но даже специально проводили журналистов на позиции. Правда, у них на это были причины. За день до штурма бойцы ополчения провели нас на свой пост в зоне прямой видимости школы. Они возмущались враньем о числе заложников и боялись повторения "Норд-Оста", поэтому они просили нас снимать тела убитых заложников, выброшенных из окон. Но из-за того, что местное ополчение стояло на всех подступах к школе, штурм превратился в городской бой. Бойцам спецназа приходилось бежать к школе между местными ополченцами, которые рванулись в спортзал выносить детей.

Так как штурм начался для всех неожиданно, многие спецназовцы были без бронежилетов. В результате сейчас поговаривают об очень серьезных потерях среди бойцов "Вымпела" и "Альфы". Как результат всего этого бардака – основные ранения у заложников осколочного характера. Первые полчаса оперативный штаб был в такой растерянности, что не мог организовать даже доставку раненых в больницы, их развозили местные на своих машинах. Кроме того, до сих пор неясно, скольким террористам удалось бежать. Патрулирование города было налажено из рук вон плохо, а между Владикавказом и

Бесланом не было ни одного блокпоста, а посты на границах республики не были усилены. Сегодня в Беслане начинается похороны. Сейчас группа людей переходит из дома в дом, чтобы поддержать тех, кто потерял своих близких. Нашему знакомому врачу Марату придется обойти сегодня 50 домов, здесь почти все родственники. Сейчас он идет в дом к семье Кантемировых. В августе к Ларисе Кантемировой, учительнице английского школы N1, приехала 5-летняя племянница Алана из

Петербурга. Они обе попали в заложницы. Девочку спасли, а учительница погибла.

Что вообще президент хотел сказать своим программным заявлением?

Террористы, устроившие резню в Беслане, не вызывают ни сочувствия, ни понимания. Прав Владимир Путин, что против России ведется полномасштабная террористическая война и что все мы под угрозой. Президент признал, наши правоохранительные органы, судебная система разложились и коррумпированы, не обеспечивают нам защиты. И с ним нельзя не согласиться, особенно если вспомнить, например, дело

ЮКОСа. Но в то же время вчерашнее обращение к народу приводит в изумление. Путин заявил, в частности, что некие зарубежные враги помогают террористам. Цитата: полагаю, что Россия, как одна из крупнейших ядерных держав, еще представляет для них угрозу. Поэтому эту угрозу надо устранить, и терроризм – это, конечно, только инструмент для достижения таких целей.

Если верить на слово, выходит, это Запад, США, ЕС, НАТО используют террористов в России как свой инструмент. И похоже, по

Путину, именно Запад организовал в конечном итоге бойню в Беслане, ведь "Аль Каида", Бен Ладен, прочие международные террористы наш ядерный потенциал не считают угрозой. Ракетно-ядерное оружие создавалось против Запада. Наши военные сегодня горды тем, что

Россия – единственная страна в мире, которая может реально уничтожить США. В ответ империалисты, похоже, решили использовать

Басаева и компанию.

Что вообще президент хотел сказать своим программным заявлением? Может, Путин имел в виду японцев или китайцев? Японские, китайские, датские шпионы готовят теракты против России, и мы должны сплотиться вокруг своего вождя, который то ли не знает, что говорит, то ли страдает манией преследования, то ли пытается вызвать дополнительную паранойю и ксенофобию в населении, как, скажем, в сталинское время, когда в любой внутренней неприятности обвиняли темные внешние силы и их внутренних приспешников.

В столь же неясных, но грозных выражениях президент обещает укрепить силовым путем единство страны и создать некую эффективную антикризисную систему управления в стране и на Северном Кавказе.

Зная Путина, это должно, по-видимому, означать новые репрессии против виновных и непричастных, усиление произвола спецслужб и милицейских, сворачивание остатков гражданских свобод, ликвидацию последних подлинно независимых СМИ под предлогом борьбы с терроризмом. Понятно, что подобные меры не только не ослабят, а еще усилят террор, поскольку репрессии создают больше недовольных, больше потенциальных террористов, чем уничтожают действующих боевиков. Даже если наши силовики достигнут когда-либо уровня профессионализма и моральной устойчивости израильских спецслужб, а население будет проявлять израильскую бдительность. В Израиле считают, что они успешно предотвращают до 90% терактов, но оставшихся вполне хватает.

Только политический диалог и, в конечном итоге, политический компромисс в сочетании с силовым подавлением непримиримых может окончить террористическую войну. Пока же террористы пользуются массовой поддержкой среди чечено-ингушского населения, и эта базовая поддержка растет. И они пока непобедимы. Восклицать об угрозе международного терроризма бессмысленно, когда корни наши, отечественные, когда и у исполнителей, и у руководителей сплошь кавказские фамилии и несчетные поколения местных предков. Всесильные арабские наемники – пропагандистская выдумка, без местной поддержки у арабов в России нет никаких шансов.

И еще, трудно сплачиваться вокруг власти, которая нам беспрерывно врет. О том, сколько заложников взяли в Беслане, о том, что террористы отказываются вести переговоры и не выдвигают требований, когда это именно Кремль с самого начала решительно отказывался от переговоров, от любых попыток путем постепенных уступок освободить заложников. Путин отказался подписать указ о выводе войск из Чечни, от пустой, если подумать, бумажки, за которую детей могли отпустить. Президент не желал терять лицо, считая именно это твердостью. С самого начала, как на Дубровке в 2002, готовился безжалостный кровавый штурм. С кем тут сплачиваться, когда террориста от силовика не отличишь? Все в камуфляже, все в масках и все убивают.

Павел Фельгенгауэр

Сотни убитых – это сотни детей. Религиозный человек, наверное, спросил бы – Господи, за что ты нас караешь?

Я не буду говорить о человеческом аспекте этого, потому что чтобы говорить об этом, надо быть или проповедником, или родственником тех, кто погиб. Я могу сказать только одно, что это сотни убитых, это сотни детей, религиозный человек, наверное, спросил бы – господи, за что ты нас караешь? Другой религиозный человек, наверное, мог бы сказать, что он перестал в бога верить.

Но, во всяком случае, это не моя компетенция об этом говорить, мое дело говорить о политике. О ней буду говорить. Что касается политики. Цели этих убийц, по-моему, понятны. Их могло быть две.

Первая, самая очевидная, это спровоцировать новый виток войны между ингушами и осетинами, т.е. поджечь Кавказ очень крупно. И вполне возможно, что эта цель будет достигнута, потому что нужны огромные и исключительные усилия власти, чтобы удержать осетин от мести. А вторая цель могла быть такой, чтобы в этих переговорах участвовал

Масхадов. Масхадов бы разрулил ситуацию, т.е. заложников бы отпустили, после чего Масхадов, безусловно, на белом коне возвращается в Чечню и становится ее очевидным лидером и, по-видимому, президентом. Это означает превращение Чечни окончательно во вторую Палестину или второй Афганистан, т.е. в узаконенный лагерь международных террористов, центральный пункт для их подготовки по всему миру, причем лагерь защищенный миротворческими ризами Масхадова.

Вот такие два плана, которые могли, видимо, по ходу дела меняться. Размах этих планов, их хорошая продуманность, а я думаю, что все-таки планы были именно такие, свидетельствует о том, что это никакая не месть, все это жалкая болтовня. Это, конечно, крупная геополитическая операция, задуманная сильными и умными людьми, по-видимому, из "Аль Каиды". Т.е. России, без дураков, объявили настоящую войну. Это уже не самодеятельность, не какие-то полоумные шахидки. Это крупная военно-политическая операция, означающая начало настоящей войны.

Теперь положение России в этой войне, стратегическое и тактическое. Стратегически, я считаю, Путин действовал правильно, потому что переговоры с Масхадовым и возвращение Масхадова – это абсолютная катастрофа для России, это появление в сердце России враждебного террористического государства, это переход России в состояние Израиля. Так что в этом плане Путин действовал правильно.

Ужасный у него был выбор, чудовищный, но действовал, еще раз говорю, с государственной точки зрения, не с человеческой, а с государственной, правильно. Что касается тактики, эта операция показала реальное состояние дел в российском государстве. Реальное состояние дел, с моей точки зрения, следующее – государства у нас никакого просто нет по факту. Туда были свезены все лучшие силы ФСБ, все их фантастические спецназы, вся эта публика, которую нам показывают по телевизору, все это рембо, которые умеют головами гвозди забивать, пальцами доски ломать и т.д. Каков итог их деятельности, мы его видим.

Вопрос – если бы их там вообще не было, никого, никаких этих

"Альф", "Витязей", "Беркутов" и всей этой прочей публики, а были бы просто родители этих несчастных детей, просто никчемные осетинские милиционеры, вооруженные чем попало, и они бы бросились на штурм, каков был бы итог? Я думаю, что он бы несильно отличался от этого, несильно. Тоже сотни детей бы и прочих заложников спаслись, сотни бы погибли, все это происходило случайно и хаотично. Вопрос, чего же тогда стоят эти спецназы, которые без конца кричат о том, что им мало платят, что им то, им се, чего они стоят? Второе, в час дня началось это дело, в 12 часов ночи передают – бой продолжается.

Вопрос – бой с кем? С 30 убийцами? Значит, сколько было этих самых спецназовцев ФСБ, спецназовцев ГРУ, "Альф", "Бет", по крайней мере, их были сотни, я думаю, их были тысячи. Как же они могли 10 часов воевать с 30 людьми? Ведь это все-таки люди, это же не терминаторы, это не какие-то сверхъестественные существа. Как при численном перевесе в 30 раз можно было с ними воевать 10 часов, я этого просто не понимаю. Я не специалист, конечно, но в голове у нормального человека, по-моему, это трудно укладывается.

Таково состояние элитнейших из элитных. Что же они умеют?

Ходорковского арестовывать? Врываться в банки в черных масках и класть секретарш и счетоводов лицом на пол? Да, это они умеют.

Операция по аресту Ходорковского была проведена блестяще. Вот их реальное состояние, а это сердцевина российского общества.

Теперь, каково политическое состояние России? Ответ – политики в России нет, политиков нет. Есть некоторое количество пикейных жилетов, которые склонны побрюзжать, да их уже почти не осталось.

Есть покорная масса депутатов, автоматом голосующих за все, что угодно. Есть чиновники, лижущие и ворующие. Все, больше ничего нет.

Как держится Израиль, против которого ведется такая же, еще более свирепая война? Держится тем, что есть национальная идея, держится неподкупностью своих силовых подразделений. У нас продажны абсолютно все, думают о своих поганых дачах по Рублевке, о своих взятках и о том, кому сегодня вылизать что. Все, вот в таком состоянии без национальной идеи, без консолидации общества, в состоянии полного развала и коррупции мы встречаем серьезную войну с серьезным врагом. Врагом, в отличие от нас, неподкупным. Врагом, в отличие от нас, идейным. Врагом, в отличие от нас, объединенным своей фанатической идеей.

Теперь говорят, что не время каркать, не время злорадничать, не время обливать грязью, не время критиковать – война. Полностью согласен, полностью, на 100%. Тем, кто злорадствует, вообще морду бить надо, о каком злорадстве может идти речь? Да, война, да, во время войны надо сплотиться вокруг своей власти, вокруг своего президента, все правильно. Но ведь почему у нас такое разложение, такое гнилье в самой сердцевине власти? Потому что ее никто критиковать не смел все эти годы. Потому что единственное, что она сумела, это заткнуть всем рот, превратить себя в неприкасаемую и полностью разложиться в этой ситуации. Хорошо, вы неприкасаемые, вас никто не смеет критиковать, отлично, так вы станьте той самой сильной властью. Пусть не демократичной, пусть авторитарной, пусть жестокой, но сильной. Прошло 5 лет, где же ваша сила? В чем она? В том, что вы умеете разваливать ЮКОС и затыкать рот парламентской оппозиции? Да черт с ней, с этой оппозицией, она гроша ломаного не стоит, все эти, с позволения сказать, демократические партии. Где ваши-то силы?

Вот такая ситуация. Ситуация полного развала и гниения, российское государство лицом к лицу столкнулось с сильным, идейным и неподкупным врагом, 30 бойцов которого 10 часов могут вести бой против 1000 наших спецназовцев. Это очень опасная ситуация. Я не хочу каркать, но это очень опасная ситуация. Как говорится, да поможет нам Бог.

Леонид Радзиховский

Воронин Анатолий Яковлевич ‹http://artofwar.ru/w/woronin_a_j›

/2004/09/06 16:47/

Рискую быть обруганным посетителями сайта, но не могу не высказать одной страшной догадки, которая гложет сознание и от которой самому становится плохо.

А что если все, что произошло в Беслане, является звеном одной дьявольской цепи событий, спланированных определенными силами

(какими сам не знаю, но догадки – умопомрачительны). Окончательная цель такого плана, может заключаться кстати и в том, чтобы заставить таким образом народы Северо-Кавказского региона повернуться лицом к

"чеченской" проблеме и объединившись, своими силами активно включиться в борьбу с "духами". Правда в таком случае вместо одного основного очага напряженности, может получится сразу несколько, или вообще какой-то неуправляемый, вооруженный до зубов монстр. Кому это выгодно? Да просто надо посчитать все аспекты, т.е. "плюсы" и

"минусы", которые сразу же вылезут на поверхность, случись такое на самом деле.

Еще раз прошу всех, сильно меня не бить. Это всего лишь мои бредовые домыслы и ничего более. Пасьянс раскладывается как-то не так. Ну не должно вроде быть такого, чтобы на такой теракт власти отреагировали именно так, как отреагировали. Ну неужели это просто высшей степени раздолбайство? Очень много непонятных совпадений и, связанных с этим интересных вопросов, на которые сам лично не нахожу логических ответов. Что-то никак не состыковывается у меня в голове.

Может быть у кого-то еще есть какие-нибудь мнения?

Консул /2004/09/06 16:51/

РОССИИ НУЖНА ВЛАСТЬ, УМЕЮЩАЯ СПАСАТЬ

В дни, когда происходила трагедия в Беслане, вся Франция, включая многомиллионную мусульманскую общину, во главе с президентом

Жаком Шираком боролась за жизнь двух своих журналистов, попавших в

Ираке в заложники к экстремистам.

Франция, не уронив чести и достоинства, сумела договориться.

Заложники – двое взрослых мужчин – освобождены.

Большинство заложников в Беслане – дети. Российская власть контакт с террористами не нашла. В результате мы понесли страшные потери.

Почему ярые экстремисты в Ираке, не получив удовлетворения своим требованиям, пошли на уступки, а террористы в Беслане нет?..

Я прекрасно помню, с кем из лидеров чеченских сепаратистов мы вели переговоры в 1994-1996 годах. То были совсем другие люди, воспитанные в одних учебных заведениях с нами. И с ними возможно было договориться. Но российскую власть и спецслужбы эти переговорщики не удовлетворяли.

Джохара Дудаева мы уничтожили ракетой, считая, что этим решим все вопросы.

Усмана Имаева, прокурора Чечни, одно время руководившего переговорным процессом, который даже самим ичкерийцам казался слишком мягким и подозрительным, мы обманом заманили на Ханкалу и предательски уничтожили.

Скажу более (и это есть, к счастью, кому подтвердить – в том числе бывшим сотрудникам Комиссии при президенте России по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести): возможно было успешно вести переговоры по спасению заложников и с бывшим вице-премьером Турпалали Атгериевым, и даже с Салманом Радуевым, не говоря уже о Лече Исламове, который, находясь в тюрьме, спасал заложников. Со всеми этими людьми можно было найти общий язык и договориться – тем более о спасении детей.

И Атгериев, и Радуев, и Исламов были уничтожены в тюрьме уже после судебных приговоров. А помните, как перед началом переговоров в 90-х годах Аслан Масхадов обнимался с генералом Анатолием

Романовым? Нас такой Масхадов тоже не устроил, как и его представитель – министр культуры Ичкерии Ахмед Закаев, которого мы решили засудить в Лондоне и объявили вне закона в России.

Кто пришел им на смену? Новые террористы, гораздо более жестокие и бесчеловечные.

Десять лет назад, когда начиналась война в Чечне, большинству из них было от 7 до 15 лет. Эти нас не понимают, не хотят понимать, они разговаривают на другом языке, у них другая ментальность, и с нами общаться они не желают. Впрочем, мы этого заслужили. Получили то, к чему все эти годы шли. В отличие от французского общества и французской власти оказались непоследовательны и коварны. За все отвратительное, сделанное нами в Чечне и Ингушетии, ответили ни в чем не повинные дети в Беслане.

Я говорю 'мы', потому что именно мы, граждане России, эту не способную к борьбе с терроризмом власть избрали. Себя и своих детей эта власть от террора уберегла, а наших защитить не в состоянии.

Лишь один Руслан Аушев, бывший президент Ингушетии, сумел договориться с террористами-беспредельщиками и спас женщин с грудными детьми. Но он тоже оказался неугодным, и его выжили из политики.

А сегодня России нужен именно такой президент – умеющий и желающий спасти ее от террора.

Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, майор, участник афганской и чеченской войн, военный обозреватель 'Новой'

Консул /2004/09/06 17:31 /

'Все это можно было бы считать победой, если бы не знать какой ценой' – неизвестный офицер спецназа МВД.