Текст книги "Беслан"

Автор книги: Artofwar.ru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

"Фальшивые?" – "А кто их знает? Кто будет брать такие деньги? Только животное. Они еще сегодня утром лежали, пока их на экспертизу не отвезли. А вот столовая:"

"Те, кто здесь был, – это не дети своих родителей, это мразь"

В столовой, обхватив голову руками, сидел Борис Айларов. В этой столовой боевики насиловали старшеклассниц и расстреливали мужчин. Среди них были и некоторые из шести родственников Бориса, которых больше нет. Борис говорить не в состоянии. "А вот здесь негр валялся, огромный такой черный негр. Черный, как вон его рубашка, -

Олег показывает на траурную рубашку Бориса, – метр девяносто ростом, мы его специально мерили. Этого боевика еще в первый день убили – снайпер достал. Вообще среди боевиков кого только ни было – и негр, и арабы, и ингуши, и даже один осетин, Ходов фамилия". – "Мстить будут?!" – "А кому мстить, его родственникам? Так среди убитых заложников Ходовых человек 20… Их родным, что ли, мстить? Те, кто здесь был, это не дети своих родителей, это мразь…

Профессиональная, хорошо подготовленная мразь. Система действий отлажена до миллиметра. Огонь они вели очень грамотно – невозможно было голову поднять. Снайпера – суперпрофессионалы. Я говорю это как человек военный. Мой дом вон там находится, – Олег показал на едва заметный угол здания, выглядывающий из-за других домов метрах в пятистах от школы, – и стоило мне посмотреть в бинокль, еле-еле отскочить успел, пуля рядом прошла. Единственное, что они сделали непрофессионально, – это минирование здания. Заставлять заложников монтировать взрывные устройства – это крайне неосмотрительно, профессионал этого не доверил бы никому. Возможно, они таким образом хотели, чтобы у заложников не было сомнений в том, что взрывчатка настоящая, но все равно это крайне неосмотрительно. Неправильно установленная взрывчатка случайно сдетонировала – с этого все и началось. Первые минуты боя в замешательстве были все, и боевики и спецназ". – "Сколько всего было боевиков?" – "Я считаю, около 50.

Меньшими силами просто невозможно удерживать такое здание в течение такого времени и вести плотный огонь по всем направлениям. Тут уж никакой профессионализм не спасет. Да чего там говорить, если даже

'Альфа' с ними столько билась, а это лучшее наше подразделение…

Ребята себя не жалели – сам это видел. Много их полегло, жаль…

Душковитые ребята".

"Арсен, пойдем домой, надо пулевую дыру в стене заделывать…"

Когда Олег Тидеев рассказывал о национальном составе боевиков и произнес слово 'ингуши', проходивший мимо Константин Галаев вздрогнул и остановился. Вежливо дождавшись конца нашей беседы, он вдруг взорвался: "Я не знаю, что там делали арабы, но пришли эти люди со стороны Ингушетии. И все наши беды идут оттуда. Последнее время они опять стали сюда возвращаться. Зачем?! Их и близко больше сюда подпускать нельзя. У них есть Ингушетия, пусть там и живут".

Олег молчал с видом человека, который согласен, но высказывать согласия должность не позволяет. Правда, эмоции все же перевесили:

"У нас сейчас ингуши – это самые невинные овечки. Их только пальцем тронь – они тут же президенту пишут. Они чего-нибудь натворят, при задержании оказывают сопротивление, а в ответ на любое применение силы пишут Путину: дескать, осетины провоцируют продолжение межнационального конфликта. У нас в отделе уже троих милиционеров из-за них осудили. Но вообще, Константин, тебе легко ингушей ненавидеть, ты в Москве живешь. Если война начнется, она тебя не тронет. А вот и Арсен пришел. Арсен, пойдем домой. Надо пулевую дыру в стене заделать. У тебя теперь много свободного времени…"

Дмитрий Соколов-Митрич

. Консул /2004/09/06 12:12 /

Телефоны "горячей линии" Российского Красного Креста. По ним можно получить информацию о помощи, необходимой жертвам трагедии в

Беслане. 126-01-90, 126-09-51, 126-13-01

54 часа вранья закончились гибелью детей

По школе вели огонь даже из танка

Вчера Беслан начал хоронить погибших. Похороны будут продолжаться несколько дней. Пока официально признаны цыфры: 338 убитых, 58 тяжело раненных, 12 находятся в реанимации, среди них

14-летняя дочь председателя парламента Северной Осетии Теймураза

Мансурова, у которой четыре пулевых ранения. Легко ранен его сын.

Официальные представители власти говорят, что 260 человек пропали без вести. Когда мы поинтересовались у жителей Беслана, что такое 'пропавшие без вести' на территории средней школы, нам ответили, что это не 260, а 350 фрагментов тел людей.. Почему нельзя сказать, что эти люди не пропали без вести, а просто не опознаны? Люди, с которыми мы общались на кладбище, так же спрашивают: почему? Завтра на этот вопрос придется отвечать. И те, кто говорил, что люди пропали без вести, как они будут оправдываться перед родственниками погибших? А люди ждут и надеятся и вешают фотографии своих близких, пропавших без вести на окна дома культуры со слабой надеждой на то, что кто-то узнает и подскажет, где искать человека. Мы беседовали со старейшинами, очевидцами и заложниками, чтобы восстановить хронологию событий в СШ N1. Они попросили не называть их фамилии, их можно понять. Все говорят: антитеррористическая акция вышла за все разумные пределы, по школе вели огонь даже из танка. Вот почему в итоге школа N1, а особенно ее спортзал, превращены в руины. Вот оттуда и вытаскивали фрагменты тел людей, которые сейчас признаны пропавшими без вести. В Беслане все уверены, что налет боевиков на школу готовился задолго до 1 сентября. К ремонту СШ были привлечены рабочие даже не из Северной

Осетии, они не оставили ни каких документов. Люди, побывавшиее в заложниках, рассказывали, что террористы заставляли мужчин в совершенно конкретных местах вскрывать полы в спортзале, откуда доставались ящики со взрывчаткой и боеприпасами. Местные жители, кстати, возмущены заявлением руководителя УФСБ по Северной Осетии

Валерия Андреева о том, что ополченцы, вышедшие защищать своих родных и близких, помешали проведению антитеррористической операции.

А что было делать, когда на силовые структуры уже надежды нет. На кладбище, что по дороге в аэропорт города Беслана, выделен большой участок земли для могил. Все это для несведующих напоминвет стройку.

Копают могилы экскаваторами, потому что за такой короткий промежуток времени никаких человеческих сил и нервов не хватит, для того, чтобы отрыть столько могил. Среди тех, кто вчера прощался со своими близкими, был и чемпион Европы по борьбе Сослан Фраев. Он хоронил свою мать и брата. Их были в закрытых гробах. Брат Сослана погиб одним из первых. Он кинулся, когда увидел, что захватывают школу, спасать детей и был тяжело ранен снайпером. После этого он более суток истекал кровью на площади перед школой.

Когда мы уезжали из Беслана, на кладбище шли тысячи людей.

Вереница из автомобилей направлялась все туда же.

‹http://artofwar.ru/l/lewochkin_a_a›Лёвочкин Анатолий

Анатольевич ‹http://artofwar.ru/l/lewochkin_a_a› /2004/09/06 12:17/

Скорбим. Не все.

Кому-то не до нас.

До нашей скорби,

Наших слёз из глаз.

Плачем. Снова не все.

Наши слёзы – вода.

Наша смерть – не беда.

Кому-то…

Консул /2004/09/06 12:29 /

Глазами очевидцев

Утром 1 сентября 2004 года в 10:00 в школе N1 города Беслан должна была состояться праздничная линейка, посвященная Дню знаний.

Дети и их родственники собирались во дворе, ожидая начала церемонии.

Дети пришли в школу в парадной форме, с цветами и воздушными шарами.

Настроение у всех было праздничное. Поэтому, когда вооруженные люди в масках ворвались в школьный двор, многие поначалу подумали, что это розыгрыш, а стрельбу приняли за звук лопающихся шариков. Когда через несколько минут стало ясно, что это вовсе не шутка, родители и дети пытались бежать. Некоторым это удалось, но большинство террористы загнали внутрь здания школы. Двое охранявших школу милиционеров оказали сопротивление, убили одного из террористов, после чего были застрелены сами. Террористы в упор расстреляли отца одного из школьников; еще отец другого получил огнестрельное ранение в ногу.

Террористы распределили заложников по школьному зданию, разместив в спортзале и в классах. Все опрошенные – заложники и их родственники – единогласно утверждали, что в школе удерживали более тысячи человек. Основная часть детей и родителей оказались в спортивном зале. Туда нагнали столько народу, что всем приходилось сидеть на деревянном полу, поджав ноги. Возможности прилечь или передвигаться по залу не было. Так, сорокачетырехлетняя Дзебоева

Жанна находилась с спортзале вместе со своей дочерью Дианой. Ее племянник, Цгоев Алан, сидел отдельно в другом конце помещения. За три дня заточения они не смогли подойти друг к другу. Жанна только видела, что мальчик все время плакал. В первые суткизаложникам давали пить. Воду из-под крана наливали в хозяйственные ведра для мытья полов и поили детей из двух эмалированных кружек. В туалет выводили группами по несколько человек. Для этого из числа заложниц выбрали 3-4 женщины, которым приказали по очереди отводить туда детей. Школьный туалет использовать не разрешали, под уборную приспособили бывшую душевую комнату, где не было унитазов. В четверг и в пятницу воды не давали. По словам некоторых опрошенных, детей заставляли мочиться на одежду и пить мочу. Алан Цигоев рассказал, что ел листья оказавшегося рядом комнатного растения. В спортивном зале школы было очень жарко и душно, поэтому почти всех детей раздели до белья. По словам Ходовой Земфиры Сергеевны (проживает по адресу: Терский переулок, 1), освобожденной 2-го сентября, в первый день боевики не допускали грубого обращения в отношении заложников.

К концу второго дня они стали заметно нервничать, кричали и стреляли в воздух. Дети, изможденные жаждой, голодом и духотой, плакали и шумели, что сильно раздражало террористов. Сведения относительно общего числа захвативших школу террористов разнится. Заложники называли цифры от 16 до 40 человек. Среди них были две женщины (все опрошенные утверждали, что женщин было именно две), одетые в темные длинные платья, с 'поясами шахида'. По словам одной из заложниц,

'шахидки' на вид были очень молоды – 17-18 лет. Некоторые мужчины скрывали лица под масками. По словам освобожденных заложников, среди террористов были представители разных национальностей – ингуши, чеченцы, осетины и русские. Зал обычно охраняли 2-3 человека, остальные находились в других помещениях. По словам заложников, зал был заминирован по всему периметру. Взрывные устройства были прикреплены к проводам, которые натянули через весь зал от одного баскетбольного щита до другого. Взрыв несколько из этих взрывных устройств произошел днем 3 сентября, в самом начале событий, приведших к массовой гибели заложников. Чем он был вызван, и произошел ли он до или после начала штурма, пока не ясно. Террористы почти не общались с заложниками. Это вызывало сильный стресс у взрослых: они не знали, какие требования выдвинуты, не могли просчитать шансы положительного исхода переговоров – их судьба решалась помимо них.

2-го сентябряв школу пришел Р.Аушев. Он быстро прошел сквозь зал в помещение для переговоров. Заложникам сказал кратко: 'Не бойтесь, скоро всех освободим'. К его приходу женщин с грудными детьми собрали в отдельной комнате. Аушев вывел этих людей.

Между тем, родственники заложников находились на площади у здания Городского Дома культуры (ДК), примерно в 300 метрах от школы ?1. Там же были установлены телевизионные камеры, оттуда российские и зарубежные каналы вели репортажи о развитии событий. Родственники собирались группами до полутора десятков человек. Многие приехали из дальних сел, чтобы поддержать своих родных. В кинозале ДК был установлен телевизор для просмотра выпусков новостей. Весь день 1-го и днем 2-го сентября родственники в основном сохраняли спокойствие.

Периодически к ним выходил глава аналитико-информационного отдела администрации президента РСО-А, Лев Бартуевич Дзугаев и докладывал о состоянии дел. В каждом своем выступлении он подчеркивал, что силовой вариант решения проблемы исключен, что штаб будет вести переговоры с террористами. Большинство опрошенных в тот день выразили уверенность в том, что правительство сделает все для спасения детей, и исключали возможность штурма. Обстановка начала накаляться к вечеру 2-го сентября. Выступления Дзугаева стали реже и содержали все меньше новой информации. Становилось очевидно, что переговоры с террористами не дают должного эффекта, а силовые структуры не намерены выполнять требования террористов. Первый массовый всплеск эмоций произошел после освобождения группы заложников 2-го сентября. Когда представители штаба зачитали фамилии освобожденных, у людей, чьи дети не оказались в списках, началась истерика. Плакали все, включая мужчин. С этого момента напряжение только росло. К вечеру 2-го сентябряв районе ДК начали собираться группы мужчин в гражданской одежде. Некоторые из них были вооружены.

Около 22:00 представители силовых структур Северной Осетии и мужчины из числа жителей одели на рукава белые марлевые повязки. На вопрос

'Для чего эти повязки?', – двое граждан в камуфляжной форме без шевронов (судя по акценту, югоосетинского происхождения) ответили:

'Мы боевики. Повязки – для того, чтобы видеть друг друга'. 'Будут ли штурмовать здание?', – спросили мы. 'Пока начальник не скажет, не будем'. 'Если здесь что-что случится, наши мужчины все как один дадут отпор. Они и сейчас готовы вмешаться, но их не подпускают структуры', – объяснила жительница прилегающего к школе района. 'В нашем дворе остались одни отцы, все женщины и дети там, в школе.

Думаете, они могут сидеть спокойно?', – сказала она. 'Ни один террорист живым отсюда не уйдет', – пояснил бывший сотрудник правоохранительных органов. 'И если это правительство угробит детей, им тоже придется ответить'. 'Как вы думаете, приведут ли эти события к эскалации межнациональной вражды?', – спросили мы. 'Конечно, приведут. Но если власти опять конфликт не замутят, 92-го года не будет. Теперь люди стали умнее. Сразу не побегут воевать. Я сам участник тех событий, полгода потом в больнице лежал. А в МВД даже отметку не сделали, что был ранен. Война никому не нужна'.

К 23:00 2-го сентября силовые структуры укрепили позиции в окрестностях школы. На прилегающих к школе улицах по периметру были выставлены БТРы, к железнодорожным путям подогнаны танки. Однако вечером и ночью ничего не произошло.

3-го сентября в 6:20-6:30 утрасо стороны школы доносились гранатометные выстрелы.

В 11:00президент РСО-А Александр Дзасохов выступил перед родственниками в здании ДК. Он сказал, что штурма не будет.

Примерно в 13:00в районе школы началась беспорядочная стрельба и взрывы. Никто не понимал, что происходит. Люди разбегались по домам, с криками 'Штурм! Дети погибнут!'. Многие находились в шоковом состоянии, кричали, плакали, хватались за голову.

Вскоре появились первые заложники. Дети выбегали из школы, жители разбирали их по домам, раненых отвозили в больницу. Машин скорой помощи не хватало. Раненых грузили в гражданский транспорт. В больницы по началу отправляли и трупы, потом погибших начали складывать на улицах, у задних дворов школы. Среди них мы видели только женщин и детей. Вокруг было очень много вооруженных мужчин в гражданской одежде.

Многие из заложников получили тяжелые ранения. Невооруженным глазом можно было определить, что ранения, в основном, осколочные.

Лица и одежда заложников были измазаны в саже и кирпичной крошке.

После 15:00стрельба начала стихать. Из здания школы вывели нескольких людей, идентифицированных как 'террористов'. Одного из них, уже раненого, толпа забила до смерти. Другому раненому мужчине, на которого набросилась толпа, удалось убедить окружающих, что он не террорист. Этот эпизод пытались фотографировать журналисты.

Разъяренные люди напали и на них, некоторых слегка побили. В районе

Дома культуры мужчина ударил по лицу солдата – срочника. Агрессивные настроения усиливались.

В районе почтового отделения вокруг группы иностранных журналистов спонтанно собралась возмущенные люди. Один из них, доброволец с белой марлевой повязкой на рукаве, сделал резкое заявление прессе: 'Здесь нет ни одного начальника. Никто не объяснил нам, что происходит. Тут собрались родные, близкие, они имеют право знать, что делают с их детьми: Никто ничего не сделал для спасения заложников. Один Аушев вывел детей. Только он что-то для них сделал.

Всех этих спасенных детей надо Аушевыми назвать', – сказал он. Это мнение явно разделяли окружающие.

Активная фаза операции закончилась к 18:00 часам. Родственники в поисках детей приезжали в городскую больницу г. Беслан. На стенах корпусов были вывешены списки заложников, госпитализированных в лечебные заведения г. Владикавказ.

В больнице удалось опросить нескольких освобожденных заложников. Нас интересовало, как именно развивались события 2-го и

3-го сентября. Ниже привожу их рассказы.

Семья Цгоевых

(пер. Терский, 5 (А), ул. Первомайская, 14)

В заложниках содержались:

Цгоев Алан, 12 лет

Дзебоева Жанна, 44 лет (тетя Алана)

Дзандарова Диана, 9 лет (дочь Жанны)

В момент захвата заложников 1 сентября отец Алана получил огнестрельное ранение в ногу.

Рассказывает Алан, 12 лет. Добавляет его сестра Ирина, 20 лет

(со слов тети и других заложников)

'Я сидел в спортивном зале. Другие дети – в классах. По телевизору передали, что заложников было 354 человека, но это неправда. Нас было более тысячи. Я видел 16 террористов и еще две женщины. С нами они говорили по-русски, а между собой на каком-то другом языке. Нам не давали пить. Первый день давали, потом не давали. Говорили 'мочитесь на одежду и пейте'. Но я не пил. Они пытались установить в зале телевизор, но не смогли его подключить. У них были бороды до пояса. Там были и осетины и русские. Вначале все плакали, но они сказали, что убьют, если будем шуметь. Постоянно кричали 'Молчать! Всем тихо!'. Мне было очень жарко. На второй день две женщины подорвали себя во дворе школы. Я не видел, но все так говорят. Они делали себе какие-то уколы. Потом вышли во двор и подорвались. Меня освободили военные. Вначале был взрыв. Некоторые говорят, это наши взорвали. Другие говорят, это сами террористы провода случайно задели и взорвались. Пятеро из них погибли от этого взрыва. После взрыва в зал сразу же вбежали солдаты. Мы ничего не успели понять. На меня упал очень тяжелый стол, и я подумал, что уже умер. Но ко мне подбежал ОМОНовец и меня вытащил. Потом мне дали воды'.

Ирина:

'Мы три дня не спали. То на площади сидели, то бежали домой, новости смотреть. Мы так страшно плакали, уже глаза ничего не видели от слез. Когда штурм начался, мы думали – конец. Потом в новостях по телевизору увидели, что наш Алан сидит с солдатами, пьет воду из бутылки. Может быть, это и не Алан был, но нам так показалось. Мы как сумасшедшие побежали в больницу, искать его. И вот нашли. Его

ОМОНовец спас. А многих детей ранило осколками. Говорят, когда они бежали им вслед открыли стрельбу. Это не правда. Их ранило осколками. Там взрывы были. Говорят два, а на самом деле 5, а может быть 25'.

Тхоева Диана, 35-35 лет

'Я спортзале сидела. Меня вытащили менты. Два взрыва слышала.

Потом на нас все посыпалось, я сознание потеряла. По нам они, кажется, не стреляли. Но плохо я помню, у меня что-то с головой не в порядке.'

Семья Гафуровых

В заложниках содержались:

Гафурова Валерия, 8 лет

И ее бабушка.

'Мы сидели в спортзале. Потом – взрыв, и на нас обрушился потолок. Нас полностью засыпало кирпичной пылью. Нас спецназовец вытащил. Там очень много погибших. У нас, слава богу, все хорошо.'

СПЕЦВЫПУСК. 'А вы меня убивать не будете?'

Теракты бывают столичные и провинциальные. Москва не снизошла до руководства операцией по освобождению заложников в Беслане.

Штурм глазами корреспондентов 'МН'

В пятницу ничто в Беслане не предвещало такого развития событий – оцепление вокруг школы было ослаблено, новая военная техника не подходила. Арабские журналисты объясняют, что сегодня террористы наверняка кого-нибудь освободят: пятничной молитве мусульмане придают особое значение. В России она должна начаться в13.45.

Около часа дня наши коллеги, находившиеся в зоне прямой видимости школы, сообщили, что к зданию подъехала машина МЧС, которая должна забрать тела убитых.

Казалось, что с террористами налаживается контакт.

13.05. Мы слышим два сильных взрыва со стороны школы, тут же начинается оживленная перестрелка. Местные жители начали вытаскивать заложников из спортзала.

Почти все дети были в крови и копоти. На некоторых клочьями висела одежда, будто сорванная взрывной волной. 'Дядя, а вы меня убивать не будете?' – cпросил мальчик своего спасителя в тренировочном костюме.

За полчаса на наших глазах вынесли около 30 детей, нескольких женщин.

13.30. 'Очень много убитых, мужчин всех расстреляли', – говорит вернувшийся из школы ополченец. Заложников приходилось вытаскивать под плотным перекрестным огнем. Над городом появились армейские вертолеты.

13.50. Над городом все больше вертолетов. По рации слышно, что кто-то из боевиков сбежал. Внутренние войска и местный ОМОН начали прочесывать улицы в районе вокзала, примерно в полукилометре от школы.

Из прохода появился молодой парень с повязкой на рукаве, кричит: 'Там не хватает охотничьих патронов'. Кроме ополченцев и местной милиции, мы не видим вокруг себя ни одного солдата.

14.00. Нас оттеснили со двора кафе на улицу. К удивлению многих, появился глава Южной Осетии Кокойты с группой ребят – он расставлял посты вокруг дыр, чтобы никто из боевиков не ушел.

Сначала оборону заняли местные, потом их сменили омоновцы. 'Я свой, я свой, кто тут меня знает?' – кричал парень в белой футболке, которого схватили на выходе.

Подъехали два грузовика ГАЗ-66 военно-медицинской службы.

Вытащенных детей стали развозить частные машины местных. Наступило временное затишье.

14.35. По школе открыл огонь танк.

14.40. В сторону школы побежали бойцы внутренних войск, они тащили ящики с выстрелами для гранатомета. Стало понятно, что штурм не закончен.

Вскоре выясняется, что кому-то из террористов удалось бежать.

Осетинские омоновцы начали прочесывать гаражи вдоль железнодорожного полотна. Оттуда они вытащили перепуганную женщину в белом. Та не могла произнести ни слова от страха, поняв, что ее приняли за шахидку. Спас ее вовремя появившийся муж, который еще долго орал на нее, уводя домой.

15.15. Оцепление на Октябрьской улице сняли. На нее стали съезжаться машины местных – микроавтобусы и пикапы. Как только появлялись раненые, их мгновенно затаскивали в машины.

15.20. 'Смотрите, школа горит' – говорит кто-то.

Действительно, над школой висит дым. К школе подъезжают пожарные машины.

15.52. Информация, что боевики начали взрывать школу, просочилась в город.

17.10. Мы подходим к школе. В школьном дворе стоит толпа мужчин разных возрастов и ни одной женщины. Там же – три бэтээра и пожарная машина. В школе идет стрельба, но со двора никто не уходит.

17.45. По рации Центроспаса сообщили: 'Разминирование закончено, идет зачистка. С западной стороны будут выносить раненых'.

18.20. Стрельба и взрывы в здании школы продолжаются. В спортзале горят тела, их заливают из брандспойтов. Толпа начинает приближаться к зданию. Солдаты внутренних войск пытаются встать у них на пути. 'Лучше пустите', – спокойно произносит один из мужчин.

И они отступают. Через несколько минут офицер МЧС с трудом уговорил толпу отойти хотя бы на несколько метров.

18.40. Разминирование продолжается. Рушатся перекрытия.

Поступила первая информация о раненых – 376 человек разбросаны по трем больницам. Всю ночь эта цифра будет расти. Информации о числе погибших нет.

Около 21.00 внутренние войска подняли по тревоге: в

Пригородном районе осетины захватили несколько десятков ингушей. 'В отместку' – так говорят в городе.

А. Солдатов

4 сентября заместитель прокурора Карабулака сообщил: человек, насмерть забитый в результате самосуда в Беслане, не имеет отношения к террористам. Он поехал туда отвозить деньги за приобретенные шины.

По информации зам. прокурора, ситуация в Осетии крайне напряженная, бьют стекла в машинах, где замечают ингушей.

Ранее информагентства сообщали, что один из террористов, выбравшийся живым из здания школы, был задержан сотрудниками милиции. Когда его попытались доставить в оперативный штаб, родственники заложников отбили его у конвоиров и совершили самосуд.

Консул /2004/09/06 12:51/

Штурм здания школы в осетинском Беслане и последовавшее за ним гигантское количество погибших привели в шок весь мир. Отечественные специалисты по антитеррору сошлись во мнении, что жертв было практически не избежать – штурм был спонтанным, спровоцированным боевиками, и фактически превратился в обыкновенный уличный бой.

В то, что удастся отделаться небольшим количеством жертв, после начала штурма уже не верил никто. Представители силовых и властных структур сразу же поспешили заявить, что операция по освобождению заложников началась спонтанно – после того как в здании прогремели взрывы и террористы начали расстреливать выбегающих заложников. Еще до окончания штурма многие специалисты предрекали огромное количество жертв – до 500 погибших, то есть почти половина из тех, кто находился в школе в заложниках. Специалисты также обратили внимание еще на один момент: на кадрах, показывающих первых бегущих освобожденных заложников, практически не было маленьких детей – первоклассников, второклассников.

– Дать детальную оценку произошедшему пока невозможно – нет еще целостной картины произошедшего, – заявил "Известиям" один из оперативных сотрудников ФСБ, следивший за развитием ситуации в

Беслане. – Однако очевидно, что никакой спецоперации попросту не было, а был стихийный штурм. Причем на начальном этапе бойцы "Альфы" в нем практически не принимали участия! Судя по всему, на штурм первыми пошли местные омоновцы, пэпээсники и даже "ополченцы" – отцы захваченных детей, те, кто стоял в оцеплении и попросту был поблизости. А им по сути ничего больше не оставалось, как открыть огонь, после того как раздались взрывы и террористы стали расстреливать выбегающих заложников. "Альфа" же пошла уже вдогонку, потеряв самое главное свое преимущество – внезапность и молниеносность нападения.

– Вряд ли можно всю вину за происходящие теракты сваливать на спецслужбы, – сказал "Известиям" один из бывших высокопоставленных сотрудников органов госбезопасности. – Даже сегодня, невзирая на то, что последние несколько лет финансирование спецслужб серьезно увеличилось, никто из высококлассных специалистов не хочет ни идти, ни возвращаться в ФСБ, если он там когда-то работал. Система развалена, и нужен кто-то, кто возьмется наконец реформировать спецслужбы. Такие люди в стране есть, причем совершенно не обязательно, чтобы они сами были выходцами из КГБ или ФСБ. Но для всего этого нужна еще и политическая воля. Спецслужбы – это инструмент, у которого руки никогда не будут длиннее, чем такие, какие позволит им иметь власть.

Иностранные специалисты в области антитеррора в своих мнениях по поводу произошедшего сильно разошлись – многие предпочли возложить всю вину на российское руководство, не согласившееся безоговорочно выполнять требования террористов. Другие же предположили, что, даже несмотря на полное уничтожение банды, захватившей школу в Беслане, те террористы, кто задумал эту операцию, будут считать ее своей победой.

– У меня такое ощущение, что штурм начался неожиданно, – считает германский эксперт по безопасности Эльмар Тевессен, – что к нему подтолкнул какой-то непредсказуемый инцидент. Возможно, что-то спровоцировало террористов, когда федералы забирали с крыльца здания убитых заложников… Опасно то, что если в конечном итоге жертв окажется очень много, террористы и их покровители воспримут это как свою великую победу… Они будут говорить о том, что им удалось напугать целую страну, да и остальной мир. Это очень печально. И это чревато новыми захватами заложников, в том числе детей.

– Спровоцировали ли российские спецслужбы эту перестрелку или нет, не знаю, – заявил ветеран израильского контртеррористического подразделения Итай Гил. – Но, думаю, они отдавали себе отчет в том, что штурм школы может плохо кончиться, они задумывались о последствиях неудачной операции. Вообще-то критиковать со стороны всегда просто. Но попробуйте сами столкнуться лицом к лицу с шахидами-смертниками. С моей точки зрения, в этой ситуации было важно спасти жизни максимального числа заложников.

Уилф Оуэн, британский эксперт по безопасности и обороне, считает, что провал операции по освобождению заложников в том, что действия российских спецслужб были нескоординированными:

– Хаотичная перестрелка в духе Дикого Запада, визжащие, снующие везде частные автомобили, бегущие в разные стороны люди – вот что мы видели. Скоординированная военная операция такой не бывает.

Тим Рипли, аналитик по вопросам обороны и терроризма британского университета в Ланкастере, считает, что такая развязка была предсказуема:

– Штурм школы едва ли может считаться сюрпризом, учитывая, что президент Путин пользуется репутацией крутого парня. Конечно, Запад в этой ситуации поддержит русских. Мы обязаны им за их борьбу с терроризмом, и никто из нас ничем не обязан исламским фундаменталистам… В свое время серия подобных терактов заставила президента Ельцина уйти из Чечни в конце 90-х. Ждите ужесточения позиции Кремля. Ничто не говорит о том, что политика и военная стратегия России в Чечне смягчится.

Хорхе Монтеро, португальский специалист по переговорам с террористами, считает, что спецслужбам России необходимо было как можно дольше вести переговоры с террористами:

– Подобные ситуации обычно требуют длительных сроков для разрешения – одну, две, иногда три недели. Вы не можете надеяться на то, что быстро добьетесь положительного результата, а за столь короткое время, как сейчас, это совершенно нереально.

Сенатор от Северной Осетии Эрик Бугулов:

– Власти сделали все возможное, чтобы избежать кровопролития и сохранить каждую человеческую жизнь. Мы – как местные власти, так и федеральные – шли на любые уступки, чтобы сохранить жизнь людей.

Находили всех тех, с кем бандиты готовы были вести переговоры.

Местные власти и оперативный штаб делали все возможное, чтобы не сделать опрометчивых шагов. Так что никакой штурм не был запланирован. Председатель парламента Северной Осетии Таймураз