Текст книги "Зло отдыхающее. Ведьмак: истории (СИ)"

Автор книги: arno.a

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

На самом деле ведьмак не только слышал, но и видел ее. Силуэт ее был невысоким, ему примерно по плечо. Тем неожиданнее стало услышать ее низкий, немного мальчишеский голос:

– Никогда раньше не встречала ведьмака. Не сердись на мою шалость. Я хотела своими глазами посмотреть на тебя в деле.

– Я оправдал твои ожидания?

– Более чем. Считай, что я в восторге.

Она подошла к окну и распахнула ставни. В хату ударил свет и теперь Геральт мог рассмотреть ее в подробностях. Человек, не знающий, кто она, решил бы, что имеет дело с девочкой лет пятнадцати. У нее была очень характерная фигура. Половину лица скрывали густые черные волосы до шеи, так что было видно лишь один большой глаз.

– Ступаешь и движешься неслышно, – продолжала она приятным низким голосом, – превосходно видишь в темноте и ориентируешься даже по звуку. Впечатляет. Похоже, то, что я слышала о ведьмаках – ничуть не вымысел.

– А что еще ты слышала?

– Много разного. Например, то, что они неравнодушны к чародейкам.

– Эти слухи преувеличены.

Она зажгла свечу, и в хате стало еще чуть светлее.

– Вот как? Я все же думаю, молва не рождается на пустом месте.

Половина ее лица постоянно оставалась скрыта волосами, и на ведьмака смотрел один широко раскрытый голубой глаз. Глаза она подводила тушью для большей выразительности, а бледно-малиновые губы не красила вовсе. Когда она говорила, ведьмак видел отблески света на ее больших, жемчужно-белых передних зубах.

– Ведьмакам часто приходится работать с чародейками и чародеями, – пояснил Геральт. – Обычно это сугубо профессиональная связь.

– Обычно, но не всегда. Не так ли, Геральт из Ривии?

– Знаешь меня?

– Белые волосы, кошачьи глаза. Конечно я узнаю Белого Волка. Я слышала баллады о ведьмаке и чародейке.

Она прошла мимо него, убрав с пути мешавшую табуретку, и распахнула ставни на другом окне. В доме сделалось достаточно светло, чтобы и человеческому зрению стало комфортно.

Она повернулась к нему, чуть наклонив голову:

– Итак, чем я обязана твоему появлению, ведьмак?

– Прокопф Золотник говорит, что на Убережье висит проклятье.

– А ты взял заказ, – сказала она, и пожала плечами. – Считаешь, это в самом деле проклятье?

– Я хотел спросить твоего совета. Ты ведь лечила пострадавших от недуга.

– Но ты здесь, а значит, мои методы не подействовали. Чего же ты хочешь от меня?

– Расскажи мне о твоих методах. Это может помочь.

Она вновь пожала плечами и прошлась по комнате к цветам на тумбе, не глядя на Геральта.

– Припарки из роголистника, вытяжка из ласточкиной травы внутрь. Даже настой коэнинхаель не помог. На этом силы простой травницы заканчиваются.

– Коэнинхаэль, – произнес Геральт, – это эльфское название. Общепринятое в академических кругах. Простая травница назвала бы ее другим именем. Пролежницей, моговейкой или вежжевым листом. Да и говоришь ты… иначе. Рассказывай кому-нибудь другому, что ты простая деревенская травница.

– Я могу вообще ничего не рассказывать, раз тебе не угодны мои слова.

Но ведьмак пропустил это мимо ушей. Его внимание привлекли стоявшие на полке позади нее книги:

– Высшие и низшие алхимические субстанции, Ренсанто Альваро, – сказал он, прочитав с корешка. – Я читал эту книгу. Это точно не уровень простой знахарки.

– Ну что ж, зрение тебя не подводит.

– Рискну предположить, что интуиция тоже. Третогор? Оксенфурт?

– Оксенфурт, – Прагметта кивнула. – Практическая медицина.

– Тогда почему бы не поговорить серьёзно.

– Пытливый же ты, Белый Волк. Ну давай поговорим серьёзно. Присаживайся. С физиологией ведьмаков я не знакома, но у человека на твоем месте я бы диагностировала сильное похмелье. Слышала, от него помогает красное вино. Как тебе Эрвелюс?

– Не откажусь, – Геральт отодвинул табуретку и сел за стол. Прагметта поставила две чарки и бутылку, а сама села сбоку, не напротив, а рядом с ним. И привычным движением наклонила голову так, чтобы черные волосы скрывали один ее глаз. Другой, большой и голубой, смотрел на Геральта.

– За исцеление, – она подняла бокал.

– От чего?

– А что мы, по-твоему, лечим? Похмелье твое. Пей, не спрашивай.

Геральт выпил и тут же почувствовал, что тяжесть отступает.

– Итак, – Прагметта подалась вперед, положив руки на стол. – Хочешь клиническую картину – пожалуйста. У всех мужчин деревни налицо полная дисфункция полового члена. Эрекция не достигается даже при помощи стимуляции. Физической и медикаментозной.

– Как ты это узнала?

– Дала стимуляторы и попросила продемонстрировать. Но ты, конечно же, подумал другое. Нелюдимая, одинокая медичка и пациент, у которого проблема с членом. Хрестоматийный сюжет.

– Я ничего такого не говорил.

– Но подумал.

– Вот и нет. Рассказывай дальше.

Она прищурила голубой глаз, а малиновые губы чуть растянулись в подобии улыбки. И подняла чарку с вином. Геральт поднял свою и выпил. Прагметта подлила вина и продолжила рассказ:

– Дисфункция сопровождается спонтанными болевыми симптомами в паховой области, непосредственно в члене и тестикулах. Продолжительность до нескольких минут. Периодичность не установлена, и в условиях, отличных от клинических, трудноустановима. Я же не могу положить их всех сюда и записывать время приступов у каждого. Со слов пациентов – периодичность отсутствует вовсе. Приступы боли действительно спонтанны.

– Такое в медицине не редкость.

– Да, но, опять же, со слов пациентов, отсутствует явный возбудитель симптомов.

– Они могут скрывать от тебя некоторые вещи.

– Геральт, – с укоризной произнесла Прагметта, – они в отчаянии. Мужики рассказывали мне такие откровения из своей интимной жизни, которые я бы с радостью выбросила из головы и зарыла темной ночью в глухом лесу, посыпав солью и селитрой. Им не до секретов, просто поверь. Все, о чем они мечтают – избавиться от недуга.

– Секреты эти ты мне, конечно, не откроешь.

– Врачебная тайна. Скажу лишь, что, на мой взгляд, они возбудителями не являются. Честно говоря, я сама в тупике. Из наблюдений не складывается никакой системы. Картина ни на что не похожа. Привычная терапия не имеет эффекта. Это не половое заболевание – охват слишком высок, а срок проявления слишком короток. Да и вектор распространения не тот. Больны даже дети, не вошедшие в период полового созревания. Такое заболевание должно распространяться другими путями: через пищу, воду, воздух. Но я не знаю таких болезней, ведьмак.

– Я тоже, – Геральт кивнул. – И что думаешь?

– Я? Я уже давно ничего не думаю по этому поводу. – Она опустила взгляд. – Медицина тут бессильна, Геральт, я не могу сотворить чуда. Меня учили лечить болезни, и всем им были названия, все они имели определенные симптомы и методики лечения. Здесь что-то другое. Не поддающееся пониманию медика.

– Проклятье, – задумчиво пробормотал ведьмак, и сам не понял, ругательство это было, или констатация факта. – Что ж, спасибо, Прагметта. Ты мне очень помогла.

Он встал из-за стола. Целительница тоже.

– Что собираешься делать?

– Честно сказать, пока не знаю, – признался он. – Опрошу людей. Пострадавших. Возможно, что-то выясню. Я ведьмак, снимать проклятия – моя работа. Чаще всего проклятья достаточно просты, потому что налагаются в гневе и отчаянии, когда человек не в состоянии мыслить сложными категориями. Нужно лишь взглянуть под верным углом и найти лазейку в его условиях.

Он шагнул к двери:

– Будь здорова.

– Удачи тебе, Белый Волк, – тихо сказала Прагметта, – Надеюсь, ты им поможешь.

========== 4 ==========

Покинув жилище целительницы, ведьмак направился по дорожке туда, где оставил Плотву и Рысика. Но сразу заметил, что Рысик там не один. Лошадей теперь было три. Новую держал под узды высокий, светловолосый юноша, в котором Геральт без труда признал Борку, сына прокопфа Золотника. И тот, похоже, о чем-то оживленно спорил с Рысиком. Но, завидев Геральта, оба тут же прекратили спор.

– Что-то случилось? – спросил Геральт у Борки, когда приблизился.

– Мастер ведьмак, – сказал юноша с мольбой в голосе, – позвольте с вами поеду, а?

– Зачем тебе это? Я ведьмак, привык работать один.

– Но Рысик-то с вами, – заметил он. – Позвольте, мастер, клянусь, я вас тяготить не буду. Да и к тому ж, когда колдуна злобного найдем – на него все сподрушнее в три дубины идтить.

Геральт посмотрел на Рысика. Тот пожал плечами:

– Я, так-то возражениев не имею. Борка парень толковый. И крепок, и рука сильна – палицей махать здорово умеет. Вы только на него гляньте – точно на войну собрался. Здорово он хочет чары одолеть.

Геральт и так видел – к седлу Боркиной лошади были приторочены две палицы и кортик, а сам он под рубахой носил кольчугу.

– Прошу, мастер ведьмак.

Геральт развел руками:

– Что ж, будь по-твоему. Только учти, ни доблести ни славы я тебе не обещаю. До битвы с чародеем, о котором ты думаешь, еще очень далеко, если она вообще состоится. Снятие проклятий – вовсе не такое веселое дело, как ты мог себе представлять. Как бы тебе не сделалось скучно, Борка.

Юноша просиял.

– Не подведу вас, мастер ведьмак.

Геральт забрался в седло. Остальные последовали его примеру:

– Ну как потолковали с Прагметкой-то? – осведомился Рысик. – Навела она вас на след?

– Ее сведения оказались ценными, но новых зацепок она не дала. Значит, будем работать по-ведьмачьи. Опросим людей, попробуем составить картину.

– Так может, вы, мастер Геральт, опрашивать начнете с Роллы? – осторожно предложил Борка. – У него ведь грудничок тоже под порчей оказался. Жена евойная, Оленка, как узнала, что вы в Убережье прибыли – так меня упрашивала вас к ней направить.

Геральт не возражал. Ему было даже любопытно взглянуть на этот случай. Не то что бы дети редко попадали под действие проклятий. Но пытаясь представить себе формулировку проклятия с такими эффектами и того, кто мог бы его наложить, он ничего толкового вообразить себе не мог. На ум приходили разве что злодейские колдуны из детских сказок, проклинающие целую деревню по своей злой прихоти. Вот только в реальной жизни проклятия из одной только прихоти не рождаются. За ним должны стоять сильные чувства, эмоции. Обычно гнев, злость, досада, смертельная обида.

И чем больше ведьмак задумывался об этом, тем меньше ему нравилось то, во что он вписался.

Дом Роллы находился на краю деревни, у самых ржаных полей, и ведьмак, благодаря своему обостренному слуху, сам бы определил, где – он издалека заслышал визги ребенка и женский плач.

– Чего делается-то, – ууй! – беспокойно пробормотал Рысик. – Святой Лебеда!

Геральт слез с Плотвы как раз в тот момент, когда дверь дома распахнулась и на улицу выбежала желтоволосая женщина. В ее глазах еще стояли слезы.

– Мастер ведьмак, не иначе пророк вас к нам привел. Марик наш от злых чар страдает! Спасите его, чем хотите отплатим, ничего не пожалеем.

– Я здесь как раз за этим, – сказал Геральт, – но награду мне уже пообещали, так что веди.

Геральт вошел в дом следом за Оленой, а за ним – Рысик с Боркой. Оба негромко пробормотали молитвы.

Хозяин дома, Ролла, был, как и все мужчины в Убережье, высок, крепок и здоров. Коротко остриженный, с красивым по-мужски лицом.

– Ведьмак, – тихо, с придыханием, проговорил он, – спаси моего сына. Умоляю…

Рысик его одернул.

– Тихо, Ролла. Отойди, не мешай мастеру работу работать.

Геральт приблизился к колыбели с ребенком. Ребенок плакал и кричал не переставая. Это свойственно детям. Но ведьмак решил, что стоит для начала проверить и убедиться.

Он приблизился лицом к ребенку. Левой рукой, незаметно, сделал знак Аксий. Ребенок быстро успокоился и любознательными глазками уставился в лицу Геральту.

– Расколдовал! – произнес потрясенно Ролла. Геральт повернулся к нему и остальным мужчинам:

– Боюсь, что нет. Я успокоил его знаком, это сняло его боль, но эффект не продлится больше нескольких минут. А теперь… Нужно провести эксперимент. Снимайте штаны.

– Зачем это? – недоверчиво спросил Борка.

– Вот именно, – согласился Ролла.

Рысик цыкнул на обоих:

– Сымайте, сказано! Мастер ведьмак с вами не шутки шутить пришел. Ему для работы надо. Забыли чтоль, какое место у нас чары поразили?

Геральт кивнул:

– Рысик прав. Мне нужно изучить попавшие под действие проклятия органы.

Мужчины нехотя стали снимать портки, а Геральт достал из-за пазухи медальон в форме оскаленной волчьей головы, стянул с шеи через голову и намотал цепочку на кулак.

– Проклятия имеют магическую природу и оставляют следы, а ведьмачьи медальоны реагируют на магию.

– Так вы нам на причиндалы его вешать будете? – поинтересовался Борка.

Геральт мысленно выругался. Работа, побери ее леший, порой принимала и такие формы. Неприятно. Но куда денешься? К счастью, Геральт считал, что на такие жертвы здесь идти не придется.

– Нет, – сказал он. – Достаточно приблизить на небольшое расстояние. Если он дернется…

Медальон дернулся сразу же, как только Геральт поднес его к паху Борки.

– Чары на мне, – ошарашено сказал тот. Двое других глядели завороженными взглядами.

Геральт поводил кулаком с медальоном вдоль всего тела, но вибрировал он только рядом с гениталиями парня. То же самое Геральт проделал с Роллой и Рысиком. Результат был тот же.

– Что ж, похоже, и впрямь проклятье, – сказал он, пока мужчины натягивали штаны и подпоясывались.

– Но проклятье необычное. Раньше я таких не встречал. Придется потрудиться как следует.

– А с моим Мариком что? – спросил Ролла.

– Боюсь, на нем лежит то же проклятье, что и на всех вас. Если я и смогу его снять, то только со всех разом.

– Крепись, Ролла, – тихо подбодрил его Рысик. – Все страдаем одинаково. А мастер Геральт не подведет, а иначе не Рысик я, а дурень дубовый.

За долгие годы, проведенные на тракте и сотни разных заказов, ведьмак научился справляться с чувством вины за то, что не может помочь здесь и сейчас. Научился давить его и прятать очень глубоко. В первую очередь от самого себя. И все равно это было неприятно – наблюдать за чужими страданиями. Особенно за страданиями ни в чем неповинного грудного ребенка.

Он с облегчением вышел из дома Роллы. На улице стоял полдень, солнце взошло в зенит и начинало припекать.

– Вот беда-то, мать-перемать, – Рысик в сердцах сплюнул в сторону. – Надо же так, а? Марику его и месяца не минуло с рождения – и на тебе, сразу…

– Что дальше, мастер ведьмак?

– Всё то же самое. Опрашиваем людей. Придётся походить по домам.

– А зачем? Сейчас же полдень. Все мужики в корчме сидят. В такую жару испить прохладного пивка – сам Лебеда велел.

– Хм. Тогда все гораздо проще, – сказал Геральт. – Показывай дорогу к корчме.

========== 5 ==========

В корчме было людно, как и обещал Рысик. Геральт уже привык, что привлекает внимание, когда появляется в людных местах. Оно и понятно – беловолосый ведьмак с двумя мечами за спиной – такой кому угодно в диковинку. Но взгляды здесь были иными. Обычно люди плевались, осеняли себя защитными знаками или негромко поругивали ведьмака. Здесь же на него поглядывали с любопытством и волнением, а расходиться никто не спешил.

Но прежде чем начать докучать отдыхающим от полуденного зноя посетителям, Рысик и Борка принялись уговаривать Геральта испробовать местного стаута вприкуску с обжаренными раками из Колейки. Уговаривать, впрочем, пришлось недолго. Геральт все еще чувствовал последствия похмелья и сухость в горле, а потому от кружки каэдвенского стаута отказываться не стал.

Пиво в Каэдвене варили из особого сорта хмеля, который имел необычный цитрусовый привкус, а раки и впрямь оказались отменными. Геральт со стыдом отметил, что начинает привыкать к любезному гостеприимству местных. Он даже не заметил сначала, что корчмарь не спросил платы, а когда заметил и потянулся за кошелем, чтобы расплатиться оставшимися двумя кронами, встретил ожесточенное сопротивление обоих напарников и самого корчмаря.

– Вам, мастер ведьмак, все за счет заведения, – заявил тот.

– Вот и верно, – согласился Рысик. – А то нехорошо выходит.

– Вы ж для нас благое дело делаете, – подтвердил Борка.

Испытывая уже приевшееся чувство неловкости, Геральт вынужден был убрать кошель.

– Ну так, как будете работать, мастер? – спросил Борка.

Геральт огляделся, поймав еще несколько взглядов. Вздохнул.

– Я сяду к кому-нибудь и начну спрашивать.

– У меня другая мысля, – сказал Рысик. – Так быстрее будет и сподрушнее.

Он встал из-за стола и громко объявил на всю корчму:

– Мужики! Мастер ведьмак Геральт из Ривии взялся освободить нас от напасти. Но для того ему надобно вас расспросить. Так что, ежели кто желает делу помощь оказать – подходи к нашему столу и отвечай на вопросы мастера. Но кучей не ломиться, по очереди!

Так и в самом деле вышло удобнее. Люди подходили к столу Геральта, присаживались и рассказывали. Истории, в ключевых деталях походили друг на друга. Все опрошенные почувствовали действие проклятья примерно в одно и то же время – в течение праздника Феаинна. На вопрос, что странного видели в тот период ничего толкового никто не ответил. Было все как обычно. Через деревню проходило много путников, странствующих купцов и крестьян из окрестных селений. Оно и понятно – в этих краях Феаинн праздновали так же широко, как и Беллетейн с Ламмасом, а потому всю неделю люди текли из одной деревни в другую на гуляния. В таких условиях заметить что-то странное в самом деле нелегко.

Очередной мужик уселся перед Геральтом. По лицу его ведьмак сразу определил: селянин готов поведать нечто, от чего давно терзается.

– Меня звать Василек, мастер Геральт. Здорово, Рысик, Борка. Сдается мне, парни… и вы, мастер, знаю я, отчего такая беда приключилась с нами.

– Вот как? – ведьмак подался чуть вперед. – Рассказывай.

– Проклятый я. Точно я вам говорю. И на всю деревню проклятье навлек. Как сейчас помню, вошли мы с парнями из роты в село, а там – черные, не больше взвода. Да с ними – обоз маркитанток. Дело плёвое, сразу почуяли – мы то в броне и к бою готовые, а они без лат, в одних портках слоняются от бляди к бляди. Ну, мы налетели на них, как снег на голову. Раз-раз! Пять минут не прошло – всех черных на тот свет поотправляли, а обоз… У нас ведь с бабами туго было, бригада-то наша летучая, а не фронтовая. На месте мы не стояли, а действовали на глубине – какие там бордели. С деньгами и того хуже – не было их вовсе. А бабы ж прям здесь, перед нами. Нарядные все, и пахнут так, что голова кругом. И веселые все, улыбаются. Куда денешься. Вот тогда-то она меня и прокляла.

– Кто? – не понял Борка.

– Кто-кто, давалка! Я ее лицо запомнил. Симпатишная была. Губы красные, кудри рыжие. Я ей как сказал, мол денег нету, она тут же в змею поганую обратилась. Как заорала на меня последними словами. Что, мол, всю жизнь пусто мне будет, и хер у меня отсохнет, и чего только не верещала. Я портки с кольчугой прихватил, да и бегом от нее. А она мне в спину проклятья!

– Когда это было? – спросил Геральт, уже с середины рассказа подозревавший, что выслушивает совершенно не относящуюся к делу историю.

– Да вот, когда Радовид нильфов за Яругу погнал.

– А почему проклятье подействовало только сейчас?

Василек задумался.

– Не знаю. Вы ж ведьмак.

– Хорошо, спасибо, Василек, – сказал Геральт. – Я приму твои слова к сведению. Позови следующего.

На вопросительные взгляды Рысика и Борки ведьмак покачал головой:

– Здесь много что не сходится с нашими обстоятельствами. Да и не похоже, чтобы это было настоящее проклятье. Маркитанткам нередко недоплачивают а то и вовсе отказывают в плате. И хоть порой, чтобы сотворить мощные чары, хватает пары слов, брошенных в горячке, я сомневаюсь, что это тот случай.

Следующим был Ящук, купец из крестьян.

– Каюсь, мастер, виноват я. Когда Бан Арде был на базаре – объегорил я грешным делом одну торговку. Ну как объегорил. По началу – так это она меня спихнуть хотела. Мы ж картоплю продаем, а у нас урожай в том году был – загляденье. Вот такие вот глыбы вырастали. У нее же сурьезно помельче товар был. Потому и приспустила она цену против соглашения – десять крон за мешок. А мне – нешто, мы с сынками на трех телегах, я и по восемь отдам, все одно в большом приходе останемся. Ей же не с руки, а куда денешься. Ну а городские ведь тоже не дураки, сразу мой товар пробрали до дна, что я аж сынков обратно до Убережья погнал – еще две телеги грузить. Ох и гневалась она, скажу я вам. Так и сказала мне – ни дна тебе, ни покрышки. Пустой чтоб я был, дескать. Так и сбылись ее слова.

– Так это ж в том году было, на Саовину! – заметил Рысик, который, кажется, начал понимать принципы работы проклятий. – Да и деревня-то наша тут причем?

– Не знай. Разнёс я, видать.

Рысик и Борка поглядели на Геральта:

– Бывает такое, мастер Ведьмак?

– Едва ли. В редких случаях проклятье передается по родственным связям. Например, от отца к сыну. Но к случайным людям – такого на моей памяти не случалось. Иначе мне всякий раз приходилось бы расколдовывать себя, а не заказчиков. Да и не проклятье это. Спасибо, Ящук, но ты тут ни при чём.

– Ой, спасибо, мастер ведьмак. Облегчили душу. А то я уж весь извелся.

Геральт в компании Рысика и Борки слушал рассказы мужиков почти до самого заката, и когда вышел из корчмы чувствовал себя таким уставшим, словно весь день гонялся по болоту за утопцами. Ни одна из историй интереса у Геральта не вызвала. Люди здесь жили, конечно, не святые, а вполне обыкновенные. Порой шалили, совершали разные проступки, за которые потом себя винили.

Ну а где живут другие? Эти, во всяком случае, рассказывали как на духу, и прегрешения их, в сравнении с подлостями и злодеяниями, встречавшимися Геральту во многих деревнях, были детскими забавами.

Само собой, за свои дела эти люди бывали посланы по матери и обруганы. Но ничто не походило на реальное проклятье. Не сходились условия, и всегда не тот был масштаб.

Выпив, напоследок, еще по кружке стаута и закусив свежими обжаренными раками, – чтобы сгладить усталость, – ведьмак с напарниками покинул корчму.

– Что теперь, мастер Геральт, – поинтересовался Борка.

– Пока не знаю. Рассказы мужиков подтверждают то, что мы знали и раньше. Но не более. Нового мы ничего не узнали.

– Так может, пришлого проведаем? – предложил Рысик. – Ну, Одрина того. Его ведь несчастье наше не коснулось.

Геральт про Одрина уже и думать забыл – вылетело из головы. Но после всего услышанного за день поговорить с ним уже не казалось бессмысленной затеей.

– И впрямь, любопытно, – согласился он, запрыгивая в седло. – Ты сказал, он остановился у Долика и Фелеста? Поехали к ним.

========== 6 ==========

Ведьмак почуял неладное еще до того, как впереди показался нужный дом. Громкие крики возвещали о том, что случилась беда. Троица без разговоров пришпорила лошадей.

Крики доносились из дома. Ругались двое мужчин. Рысик окликнул из седла:

– Эй! Долик, Фелест! Чего воздух трясёте? Вас на другом конце деревни слышно!

– Рысик! – донеслось из дома. – Беда у нас!

Но тут голоса стихли и вместо криков послышалось приглушенное бубнение. Рысик и Борка вряд ли слышали, а вот ведьмак мог даже разобрать слова. Он точно понял, что в перешедшей на шепот перепалке упомянули его.

– Чего замолчали, выходите! – нетерпеливо крикнул Борка. – Какая беда у вас? С нами мастер ведьмак. Что угодно порешаем!

Скрипнула и отворилась дверь, из дома показались Долик и Фелест. Оба были с красными от похмелья лицами. У одного из них на лбу еще остались со сна вмятины от подушки – должно быть, только проснулись.

– Мастер ведьмак, меня Фелест звать, – сказал тот, что со вмятиной. – А это Долик. У нас это… Одрин ушел!

Геральт не понял:

– Как понять «ушел»? Бежал?

– Да если б! Он пошел добро свое выручать, а оно в…

Долик не дал договорить, выдав нечленораздельный звук, и Фелест тут же замолк. Даже ребенок заметил бы – эти двое что-то скрывают. Геральта посетило нехорошее предчувствие.

– Вот! – сказал Долик, продолжая вместо умолкшего Фелеста, и протянул Геральту бумагу.

Это была записка, написанная корявым почерком и с ошибками. Геральт прочел вслух:

– Парни, вы друзья хорошие, но меня так жить задолбало. Вы мне – всё, а я вам хрен с дулей. Совестливо мне. Вот пойду да заберу свои вещички – тогда уж отплачу вам сполна… И подпись: Одрин.

Геральт поднял глаза на Долика и Фелеста:

– Что-то мне подсказывает, вы знаете, где его искать. А беспокоитесь, потому что там ему может грозить опасность. Лучше рассказывайте, и тогда я попытаюсь помочь.

– Чего молчите? – спросил Борка, подъехав на лошади ближе. – Он чего, там чтоль?

– Ды это ж…

Долик с Фелестом переглянулись. А Борка перевел взгляд с них на Рысика.

– Хватит уж, Рысик! Жизнь людская на кону…

Геральт тоже бросил на него взгляд. Рысик, похоже, находится в тяжелых раздумьях и выбирал между двумя неприятными ему вариантами. Наконец он рыкнул, тряхнул головой:

– Ах, мать-перемать. Ладно, парни. Мастер ведьмак – мужик толковый, понимающий. Ему можно.

Геральт заметил, как напряженные лица разглаживаются от облегчения.

– В священный круг он поехал, так ведь? – потребовал Борка.

– Туда, туда! – закивали Фелест и Долик. – Мы обычливо чужакам про это место не сказываем. Но раз люди за вас говорят, то…

– А что за вещички, про которые он пишет? – перебил Геральт.

– Телега у него там разбилась, мастер. А в ней, как он говорит, сокровище.

– Понятно. И до сих пор он не забрал его потому, что…

Геральт взглянул на Рысика.

– Накерцы там завелись, мастер Геральт, – ответил он. – Захватили священный круг, оберег осквернили. И свили там свои гнезды. Прорыли ходы и живут там, землелазы поганые.

Вот холера. Дело плохо. Накеры – не самые страшные чудовища на свете, но шутить с ними точно не стоит.

Геральт взглянул на Долика с Фелестом:

– Давно он ушел?

– Не знаем мы, мастер ведьмак. Только вот прочухались, а его нету – одна записка.

– Значит, Одрин действительно в серьезной беде. Нужно ехать прямо сейчас. Рысик, Борка. Ведите к вашему священному кругу. И галопом, иначе опоздаем!

Напарники кивнули ведьмаку и стали поворачивать лошадей.

– Нас погодите! – крикнул Долик. Борка ответил ему через плечо:

– Догоните, а мы вперед! Хэй! Хэй!

– Шевелись, Плотва! – бросил ведьмак, посылая кобылу в галоп.

Дорога к священному кругу пролегала по невысоким холмам, вдоль берега спокойной речки Колейки. По ту сторону реки тут и там стояли небольшие рощицы, а по эту – до самого закатного солнца, все было сплошь усыпано золотом ржаных полей.

Петляющая среди холмов дорога была хорошо утоптана и утрамбована, скачи хоть до края света. Плотва скакала во весь опор следом за Рысиком и Боркой.

– Далеко ещё? – крикнул ведьмак.

Рысик оглянулся через плечо:

– Почти приехали. Поллиги, не больше.

Хоть бы успеть – подумал про себя Геральт. Он прижался грудью к холке кобылы. Но та, неожиданно, взбрыкнула, мотнула мордой и зашлась оглушительным ржанием.

– Вот холера! Стой! Не туда!

Плотва не вняла указаниям наездника и, не снижая скорости, на полном скаку повернула с дороги прочь, прямо в золотые поля.

– Стой! Непутевое животное!

Плотва продолжала истошно ржать, но скорости не снижала. Геральт натягивал поводья, но кобыла, закусив удила, продолжала переть напролом через рожь.

Геральт матерился во что горазд, а Плотву всё было не унять. Она мчалась, не разбирая пути и плевать хотела на преграды. Ведьмаку хлестали по лицу колючие ржаные колосья, он дергал поводья, закрывая рукой глаза, но самое большее, чего смог добиться – лошадь пошла зигзагами, выдавая совершенно немыслимые повороты, не переставая, при этом, осоловело ржать и мотать мордой.

– Плотва, зараза, ну почему сейчас?! – проскрежетал Геральт сквозь зубы.

Рожь кончилась, Плотва с разгону вылетела из нее вверх на высокий холм в еловую рощу, но вдруг остановилась как вкопанная перед охранным символом – коровьим черепом, насаженным на жердь. Плова фыркнула, обошла знак и с новой силой ломанулась прямо в чащу. Теперь по лицу Геральту хлестали хвойные ветки.

Впереди был большой мохнатый камень. Геральт попытался повернуть кобылу, но не сумел. С диким ржанием Плотва оттолкнулась задними копытами и широким прыжком перескочила булыжник, после чего затанцевала на месте.

Булыжник зашевелился, заурчал и поднялся во весь рост.

– Холера! Медведь!

Плотва взбрыкнула снова, фыркнула, загарцевала на задних и забила по воздуху передними копытами, пытаясь отпугнуть медведя.

– Ты что, драться с ним вздумала?! Скачи, дура!

На этот раз Плотва таки послушалась. Взоржав, она рванула с места во весь опор. Геральт уже не обращал внимания на стегавшие его еловые ветви. Огромный медведь сперва погнался за ними, но быстро отстал. А скоро кончилась и роща.

– Тпру! Стой! Стой, твою мать! – закричал ей Геральт, но и сам понял, что поздно. Этот край рощи выходил к большому каменистому оврагу. Плотва, напружинившись всем телом, отправила себя и ведьмака в прыжок по широкой дуге. Геральт прижался к кобыле и закрыл глаза. Открыл через мгновение.

Плотва смирно стояла на месте. Оглядевшись, Геральт понял, что они на дне оврага. Живые, и вроде бы даже здоровые.

Спешиться выглядело хорошей идеей. В седле ведьмак уже насиделся, а стоять на своих ногах оказалось очень приятно. Он продышался, подождал, пока сердце успокоится. Потом поглядел на тяжело дышащую Плотву.

– Да что с тобой такое?! – в сердцах бросил он ей.

Та лишь фыркнула в ответ. Геральт похлопал ее загривку.

– Ну и поездка. Умеешь ты удивить.

Он огляделся вокруг. Нужно было подумать, как поскорее отсюда выбраться. Но что-то привлекло его внимание. Ведьмак огляделся тщательнее. И понял…

По дну оврага по обе стороны шли ровные ряды камней, стоящих через одинаковые промежутки, образуя путь. Расположение явно не природное, а рукотворное.

– Кажется, Плотва, ты доставила меня куда надо, – сказал он, потрепав ее по гриве. – Скажи честно, ты что-то знаешь, да? Нет? Ну ладно, пойдем.

========== 7 ==========

Геральт шагнул вперед, по пути, обозначенному камнями. При еще более близком взгляде оказалось, что на каждом изображен рунический глиф. Такие он видел и раньше. Старинная письменность, взывавшая к могущественным языческим богам. Это место было, скорее всего, гораздо старше самой деревни.

Через полсотни шагов овраг поворачивал. Геральт уже догадывался, что там увидит.

– А это, значит, и есть священный круг, – сказал он Плотве.

Овраг здесь переходил в широкую ложбину, шириной в полсотни шагов. Круг из рунических камней имел в диаметре с две дюжины, а оберег в центре представлял собой три массивные глыбы. Две из них были круглые, поменьше, а третья – высокая, продолговатая, почти в косую сажень, и толщиной в человеческое тело. Значение выглядело незамысловатым.

– Мужское достоинство, эрегированный половой член, – пояснил Геральт Плотве. – Во многих культурах – символ плодородия и энергии. Просто и понятно. А вон там – телега Одрина, не иначе.