Текст книги "Милан. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Аря! Арина! Анька! Мы здесь! – крикнул Макс, белоснежно улыбнулся и помахал рукой. Был он в обычных синих джинсах и белой майке, с небольшой бородкой и модной причёской. На правой руке дорогие часы.

Анна Александровна тоже увидела родственников и помахала рукой. Её лицо выражало такую абсолютную радость, что Люда подумала, что мама сейчас побежит к Максу. Но этого не произошло: наверное, помешала собака на поводке и тяжёлый кофр в другой руке, да и ботильоны с голыми пальцами на шпильке не слишком способствовали бегу.

– Здравствуйте, дорогие мои, – Анна Александровна подошла к Максиму, обняла его и поцеловала в щеку, потом подошла к Саше, обняла её и поцеловала, потом обняла их детей. – Как я рада вас видеть! Серёга, Викулька! Какие вы красивые стали! Аря! Подойди, поздоровайся с дядей, тётей и братом с сестрой!

Людмила готова была провалиться под землю от смущения и, кажется, даже почувствовала, что лицо её краснеет, как помидор. Это же Макс и Сашка! Какие дяди-тёти??? Как вот ей реагировать сейчас?

Люда, едва перебирая ногами, нагруженная спортивной сумкой и кофром, подошла к дяде, бросила всё на землю, и обняла его. Макс был высокий, её голова оказалась как раз на уровне его груди, поэтому он не увидел, как из глаза Люды скатилась предательская слеза, а следом другая. А потом… Целый водопад.

– Здравствуй, Макс, – едва слышно пробормотала Люда и всхлипнула. – Вот и увиделись, спустя столько лет…

– Ну-ну, племяшка, что ты плачешь? – улыбнулся Макс и отстранил Люду от себя. – Какая ты красивая, как всегда! Жаль, что тебе по регламенту положено жить в гостинице, наш дом в 20 милях отсюда. Это буквально ни о чём. Он всегда открыт для тебя, ты же знаешь. Мы очень рады, что ты приехала. Уже купили билеты на все твои выступления, и на показательные тоже.

Потом Люда так же, как и мама, подошла к Сашке, одетой в длинное светлое платье и синий жакет. Подружка хоть и повзрослела, осталась всё такой же красивой. Ей 50 лет! Офигеть! А ведь сидели когда-то вместе в школе за одной партой и знали друг друга с сопливых детсадовских горшков и первого класса! В подъездах зависали, играли в пробки, марки и значки!

Люда почувствовала, что ещё немного, и она расплачется горько и безутешно. Кто бы знал, что личная встреча с её самыми близкими друзьями вызовет у неё такие бурные эмоции и принесёт столько печали… Зачем она вообще поехала сюда??? Ну нафига??? 36 лет! 36 лет любви и дружбы неведомая сила отняла у неё, и это время сейчас никак нельзя было вернуть вспять…

Глава 3
Дорога до отеля и Гран при

Как Люда ни пыталась сдержаться, но чувства взяли верх. Видя своих друзей постаревшими и с взрослыми детьми, она безутешно расплакалась второй раз подряд. Опять нахлынуло всё вместе. Встречи, расставания, проделки во дворе и на речке, посиделки в подъездах зимой, когда на улицу не выйти…

– Милая, что с тобой? – с печалью в голосе спросила мама. – Малыш! Успокойся! Ты, конечно, давно не виделась с дядей Максимом и тётей Сашей, но это не повод так показывать свои чувства. Иди сюда, иди.

Мама подошла к Люде, обняла её, погладила по спине, поцеловала в щёку и прошептала: «Милая, успокойся, я с тобой. Тебя ждут твои тренеры. Потом, после соревнований, увидимся. Ну что? Мне сейчас поехать с тобой?»

– Не надо! – вытерев слёзы, улыбнулась Люда. – На меня что-то нахлынуло. Какие-то непонятные чувства. Наверное, долгий перелёт сказался. Да и в целом, моя неприкаянная жизнь без отдыха и без продыха… Иногда так себя проявляет…

– Ты и сейчас прилетела сюда работать, а не отдыхать, – резонно заметила мама. – Ладно, милая, на нас смотрят. До встречи. Если будет возможность, я завтра приеду в гостиницу.

– Аря, нам пора! – крикнул Брон.

Вся российская команда уже села в большой белый автобус с надписью «Norwood Bus Lines», и только Аделия Георгиевна и Бронгауз стояли и наблюдали, как Люда рефлексирует, находясь рядом с родственниками. Впрочем, именно сейчас к автобусу стали подходить другие спортсмены, похоже, прилетевшие этим же рейсом из Европы.

– Мне пора! – Люда помахала рукой Максиму и его семье, подхватила с асфальта свой багаж и, не оглядываясь, пошла к автобусу. Хватит! Мама права! Она приехала сюда не лить слёзы, а кататься! И… Вместо неё никто не проживёт эту жизнь. Значит, надо устраивать её так, чтобы было не стыдно ни за себя, ни за своих друзей…

– Hello, Arina! – раздался сзади знакомый голос.

Люда обернулась и с удивлением увидела Даниэля Грассля. Итальянец в синем спортивном костюме с надписью ITALY на спине и с зелено-бело-красным флагом на груди тащил за собой большой кофр и примерно такую же большую спортивную сумку, перекинутую через плечо. Чуть поодаль шёл уже знакомый Люде тренер Михаэль Хут, импозантный мужчина в чёрном костюме, белой рубашке и солнцезащитных очках. На плече тренера висела небольшая дорожная сумка. Вот как ездят цивильные люди! Не нагруженные как ишаки!

– Hello! – смущенно поздоровалась Люда.

– How was the trip from Russia, aren’t you tired? – по-английски спросил Даниэль, с симпатией глядя на Люду.

«Кажется, он спрашивает, как прошла дорога из России», – догадалась Люда.

– Nice, thanks you. How did you get there? – чётко проговаривая слова ответила Люда. «Всё прекрасно. Как ты долетел?»

Её английский, конечно, был так себе, но и у Даниэля английский тоже был неродным языком и он разговаривал простыми словами.

– We also arrived on the same plane, – улыбнулся Даниэль и показал свободной рукой на окружающее пространство. – America! Nice!

Америка… Да, Америка! Найс! Похоже, организаторы соревнований оплатили этот рейс для всех спортсменов из Европы. Рядом с тренером Михаэлем Хутом шла темноволосая крепкая девушка в чёрном спортивном костюме Adidas с надписью Germany на спине и с чёрно-красно-жёлтым флагом на рукаве. Увидев Арину, она улыбнулась и поздоровалась. Похоже, это была Николь Шотт из Германии. Она тренировалась тоже у немецкого тренера. Михаэль Хут приехал с двумя учениками! Один из них был итальянец Даниэль Грассль, а вторая – немка Николь Шотт! Вот так оно бывает!

За ними следовал высокий светловолосый парень в спортивном костюме с надписью Estonia на груди и сине-чёрно-белым флагом. Рядом с ним шла тренер, моложавая невысокая спортивная женщина лет 50-ти. Посмотрев на неё, Людмила сильно удивилась. Она определённо знала её! Женщина была одета очень элегантно: синий брючный костюм, на шее завязан шёлковый шарф, через плечо модная сумочка. Однако Люда сразу же догадалась, что это Анна Кондрашова! Знаменитая фигуристка! Многократная чемпионка СССР, медалистка чемпионатов мира и Европы! Блин… Да её в Союзе знали абсолютно все! Узнала Люда и сейчас, несмотря на то что прошло 36 лет и Кондрашова сейчас стала значительно старше. Люда часто видела её по телевизору, да и в газетах о ней писали немало.

Странно то, что Кондрашова прилетела с эстонским спортсменом. Как это объяснить? Почему она тренирует не в России? Она же при СССР представляла ЦСКА! Впрочем, за 36 лет многое могло измениться. Если уж Левковцев и Малинина живут в США и тренируют американских спортсменов…

Грассль поздоровался с Аделией Георгиевной, Бронгаузом, помог Людмиле запихать свои вещи в багажный отсек автобуса, и они вдвоём поднялись в салон. А там с местами уже был напряг! Этим рейсом или другим, приземлившимся параллельно, прилетели ещё спортсмены, кого здесь только не было! Добавились зарубежные парники и танцоры.

– Иди сюда! Чё ты там встала? – крикнула Сашка из глубины салона и махнула ей рукой. – Где ты была? Всё с мамкой не можешь расстаться?

Сашка заняла место сзади, как раз над моторным отсеком. Там можно было расположиться вполне вольготно: место позволяло. Грассль и Николь с Хутом сели рядом с ними. Впрочем, мест хватило, естественно, всем. Когда все расположились, человек, который встречал команды, ещё раз сверился со списком, вслух проговаривая фамилии тех, кто должен был находиться здесь, убедился, что никто не потерялся в аэропорту, и дал команду темнокожему водителю в синей форменной рубахе и высокой фуражке, чтобы трогался. Автобус медленно вырулил с парковки.

Люда… Её чувства было трудно описать. Самое близкое – большое стеснение, волнение и громадное любопытство. Всё сложилось воедино! Вокруг знакомые и незнакомые люди, спортсмены, тренеры, чужая страна. Да ещё не какая-нибудь, а США! Всё вместе опять ударило по голове, как палкой. Она ехала и во все глаза смотрела в окно. Сашка что-то бормотала, спрашивала, толкала её локтем в бок, но Люда не отвечала: настолько её охватили новые незнакомые впечатления.

Солнце клонилось к горизонту, уже оставляя огненную дорожку на поверхности воды, почти такую же, которая была у неё на платье для короткой программы. В окне, казалось, одно море. Куда ни кинь взгляд, везде одно– и двухэтажные дома, пышные зелёные деревья, а за ними, в десятке метров, океан с огромными белоснежными круизными лайнерами, высокими океаническими контейнеровозами и сухогрузами, хорошо видимыми даже на расстоянии в пару километров от берега. Белеют паруса яхт, катера проносятся на громадной скорости, оставляя за собой крупные волны, расходящиеся в стороны. Морское движение в окрестностях Бостона было как автомобильное в большом городе в час пик.

Всю жизнь она прожила в уральском Екатинске, а сейчас немножко в Москве. Море, конечно, видела, но это было совсем не такое море, а какое-то… пустое и незначительное, забитое лишь отдыхающими. Да и видела она его считанные разы.

Автобус катил по ровному асфальту, как по стеклу. Ехал плавно, даже не колыхнётся! Широченная дорога проложена без оглядки на экономию: три полосы туда, три обратно, с бетонным разделителем посередине, вдобавок вся разрисована линиями, стрелками, крупными надписями. Над проезжей частью указатели направлений. Движение было плотным, но небыстрым, и представилась возможность разглядывать окрестности. Пригород ничем особо не выделялся. Зелёные ухоженные поля, одноэтажные длинные фермы, столбы электропередач. Почти всё то же, что и везде.

Вскоре дорога вошла в Бостон, столицу Новой Англии. Бостонское чаепитие, американская революция… Не заезжая в деловой центр, заставленный блестящими высотками, автобус поехал по историческому центру, как будто специально. Здесь была масса старых двухэтажных особняков в викторианском и колониальном стиле, с каминными трубами, узкими арочными окнами, остроконечными крышами с мансардами и круглыми слуховыми окнами. Дома, похоже, были построены ещё первыми переселенцами в 17–18 веке.

Кварталы пуритан соседствовали с районами, где преобладала голландская и старонемецкая архитектура. Здесь можно было увидеть старинные фахверковые дома с белыми стенами и чёрными от времени балками, перекрещенными крест-накрест. Крыши домов были покрыты имитацией красной черепицы, а с торца виднелись огромные конусообразные каменные трубы, сложенные из серого дикого камня. Однако, несмотря на явную древность, абсолютно все здания выглядели идеально, что для Людмилы было очень удивительно: она-то помнила, как в СССР выглядели исторические здания и особенно церкви.

Церкви были и здесь, и они явно были очень старыми, судя по неровным камням, из которых они сложены. Камни были обвиты плющом, а окна набраны из мелких разноцветных стёкол. В целом вся архитектура выглядела так, как будто шагнула из книг Эдгара По. Булыжная мостовая, чугунные старинные фонари, гранитные лавочки. Исторический центр был красив и респектабелен.

– Здесь самые высокие цены и самая дорогая жизнь в Америке, – со знанием дела сказала Сашка, увидев, что Людмила с интересом смотрит в окно.

– А ты откуда знаешь? – наивно спросила Люда.

– Есть такая вещь, как интернет, – усмехнулась Смелая. – Да и в целом, это как бы дураку понятно. Сколько стоит такой старинный дом на берегу океана? И сколько халупа где-нибудь в полупустыне или у леса? А у тебя дядя тут живёт, поди, миллионером уже стал. Долларовым. Кстати, ты чего там слёзы лила?

Люда отмахнулась от нахальной подружки и снова уставилась в окно.

Ехали недалеко. Буквально через 10 минут большой плакат на дороге известил, что здесь начинается территория Норвуда, пригорода Бостона. Пригород тоже был старый, но уже, по виду, не семнадцатого-восемнадцатого века, а более поздней постройки, по меньшей мере середины и конца XIX века, когда уже началась эпоха индустриализации. Однако были в нём, естественно, и более новые здания. Например, отель Four Points by Sheraton Norwood, в котором предполагалось разместить фигуристов. Отель был зданием вполне современным, по форме пятиэтажным прямоугольником багрового цвета с широкими и высокими окнами.

– Смотри, что тут есть! Фотографии класс! – Смелая, уже нарывшая информацию и фотографии о гостинице, показала экран смартфона. – Четыре звезды. Громадные номера с санузлами, душами, кондиционерами, вайфаем и электроникой! Конференц-зал на 500 человек! Бассейн! Тренажёрный зал и фитнес-центр! Солярий! Три ресторана с кухнями любой страны мира, бистро, два кафе и два ночных бара! Бизнес-центр! Переговорная комната! Мда… Пожалуйста, оставьте меня здесь на всю жизнь!

Автобус, чихнув, подъехал к главному входу, и остановился. Приехали… Вот и добрались. Через половину мира всё-таки добрались до места…

Люда вышла и осмотрелась. Автобус стоял у массивного входного портика, опирающегося на четыре гранитных колонны, под которым находился вход в отель: громадные стеклянные двери. По всей входной зоне тянулся ряд окон от пола до потолка, за которыми было видно ярко горящий свет, блестящую половую плитку, белоснежные диваны и большие горшки с пальмами около них. И много людей. Из-за соревнований в отеле был настоящий бум и суета с размещением.

Перед тем как войти, Люда ещё раз окинула взглядом окрестности. Первое, что бросалось в глаза, это зелень. Её было нереально много. И вся она была ухожена, не как трава у «Хрустальной звезды» или ДЮСШОР-1, с лопухами, крапивой и полынью. Здесь везде было много цветов на клумбах! Кусты и деревья тщательно подстрижены и выровнены, трава на газоне была не просто трава, а трава для газона, аккуратная и мелкая, которой позавидовало бы любое футбольное поле. Вдоль колонн портика и у стен отеля находились множество больших горшков с различными красивыми экзотическими растениями.

Вздохнув, Люда прошла внутрь, по направлению к стойке регистрации, где уже скопилась порядочная очередь. Следовало зарегистрироваться, получить ключи от комнаты и аккредитацию для питания и прохода на ледовую арену…

Сбросив свои вещи в кучу, российские фигуристы встали в общую очередь, попутно оглядываясь по сторонам и оценивая окружающую обстановку. И соперников. Конечно, многие, так же как Люда, уже посмотрели на сайте ISU, с кем им придётся кататься. Слабых тут не было!

Это было странно, но Люда только недавно узнала про статус соревнования, в котором она будет участвовать. Будучи всю жизнь перворазрядницей и заявляясь только на чемпионаты водокачек, она понятия не имела о зарубежных стартах, которых вдобавок ещё и в 1986 году было не так много, как в 2022. Все турниры по фигурному катанию, о которых она знала в своём времени: чемпионат СССР, чемпионат мира и чемпионат Европы. Ну и Олимпиада, само собой. Был ещё международный старт в Москве под названием «Международные соревнования по фигурному катанию на приз газеты Московские новости», о котором было мало что известно и писали редко, а показывали и того реже, лишь короткими отрывками в программе Время.

Сейчас же, в 2022 году, кроме мирового и континентального чемпионата, существовало множество турниров категории А и Б. Небельхорн Трофи, в котором она принимала участие, как раз относился к турнирам категории Б, то есть он был не основным стартом. Но и с этими турнирами было всё не так просто. Среди них выделялись соревнования, которые назывались «серия Challenger», это более статусные турниры, на которых можно было проходить квалификацию на главные турниры серии А. Кроме Небельхорн Трофи, были ещё Финляндия Трофи, Кубок Варшавы, Кубок Граца в Австрии. Однако все турниры категории Б считались некоммерческими, и за призовые места деньги не платили.

К турнирам категории А относились основные соревнования: чемпионат Европы, чемпионат четырёх континентов, чемпионат мира, командный чемпионат мира, Олимпиада и этапы серии Гран-при. На один из которых сейчас Людмила и приехала. Но что он означал и какие были правила отбора, она совсем не знала.

Пока ожидала своей очереди на регистрацию, Люда быстро прочитала в Википедии всю информацию. Этапов Гран-при было шесть: первый в США, «Skate America», второй в Канаде, «Skate Canada», третий в Китае, «Cup of China», четвёртый во Франции, «Internationaux de France», пятый в России, «Кубок Ростелеком», шестой в Японии, «NHK Trophy». Турнир считался коммерческим, призовые платили за места вплоть до пятого. Общий призовой фонд каждого этапа был 180.000 долларов. Российский этап как раз и был правопреемником былого турнира на призы газеты Московские новости, существовавшего до распада СССР. Люда помнила, что в шестом, японском этапе, она тоже будет участвовать.

Отбор на этапы был ещё интереснее. Фигуристы, занявшие на чемпионате мира места с 1 по 6, получали по два этапа. Те, кто занимали места с 7 по 12, гарантированно получали по 1 этапу, но при этом могли получить ещё один этап по рейтингу, который должен быть не ниже 24. Если квоты ещё сохранялись, то по одному этапу получали фигуристы, которые набрали определённое количество баллов за прошедший сезон.

Этапы проходили строго по графику, с предпоследней субботы октября, с периодичностью раз в неделю. После того как завершался шестой этап в Японии, в конце ноября, делался двухнедельный перерыв, и после него, в начале декабря, проходил финал, куда отбирались 6 лучших фигуристов в каждом виде, лучше всех показавшие себя на этапах.

Чтобы попасть в финал, нужно было участвовать в двух этапах и при этом получить максимальный балл. Чаще всего для попадания в финал нужно было занять либо первые места в двух этапах, либо первое и второе, либо два вторых, либо первое и третье. Иногда получалось так, что теоретически можно было пройти и со вторым и третьим местом, или с двумя третьими, но это случалось крайне редко. В основном, так получалось, если кто-либо снимался с финала из-за травм или по болезни.

На каждый этап в каждом виде заявлялось 12 спортсменов. Выступали они в двух разминках. Поэтому соревнования проходили очень быстро: в течении первого дня короткие программы, в течение второго дня, в воскресенье, произвольные программы, и в понедельник показательные выступления.

Этапы Гран-при считались очень престижными соревнованиями, так как в них участвовали самые лучшие спортсмены, из-за чего иногда серию Гран при называли коротко: «чемпионская серия».

В прошлом, олимпийском сезоне Арина Стольникова выиграла два этапа и финал. Получила за первые места 61.000 долларов.

А вот получится ли у Людмилы повторить это достижение? Насчёт этого у неё были очень большие сомнения…

Глава 4
Прекрасная гостиница

Процедура оформления в гостиницу проходила быстро, похоже, этим занимались здесь не первый раз. Сначала подходил глава делегации, в случае с российской командой это была Аделия Георгиевна. По списку-приглашению глава федерации называл приехавших спортсменов, потом специально назначенный человек из числа организаторов, стоявший за стойкой, сверялся со своим списком, а потом портье выдавал электронный ключ от номера в виде пластиковой карты с кодом. Очередь двигалась быстро, весело и с шуточками на разных языках.

– Передайте своим спортсменам: через два часа в конференц-зале состоится общее собрание участников, – предупреждал каждого главу делегации представитель организатора, Федерации фигурного катания США, пожилой мужик в сером костюме и по-демократически расстёгнутой рубахе без галстука. – На собрании раздадут расписание соревнований, список тренировочных групп и аккредитацию для прохода в гостиницу, на ледовую арену и для питания в ресторане.

Наконец подошла очередь Людмилы и Сашки. Люда хотела встать первая перед стойкой, рядом с Аделией Георгиевной, но Смелая каким-то образом пролезла вперед. Люда хотела было толкнуть её за такую наглость, но не решилась пакостить перед иностранцами.

– Арина Стольникова, Александра Смелова, – прочитала имена и фамилии учениц Аделия Георгиевна.

– Номер 206, второй этаж, рядом с лестницей, – сказал представитель организатора и кивнул головой на портье, который сразу же выдал две пластиковые карты от номера. Подружки сунули карты в карманы олимпиек и направились к своему багажу.

– Не забудьте про собрание, – напомнила Аделия Георгиевна. – Впрочем, я вам ещё позвоню.

Бронгауз внимательно и даже с каким-то подозрением окинул взглядом учениц, словно не доверяя им, потом отвернулся и подружки оказались предоставлены сами себе.

– Ну что, пойдём? – спросила Смелая. – Второй этаж, комната 206.

Арина привычно закинула тяжеленную спортивную сумку на спину, взяла за ручку тяжёлый кофр и потащилась к эскалатору, вертя головой из стороны в сторону и попутно разглядывая интерьер.

Интерьер зоны лобби у ресепшена был замечательный. Это единственное, что она могла сказать. По впечатлению, намного современнее и круче, чем отель в Оберстдорфе, в котором они жили. Такое ощущение, что вокруг всё светилось и сверкало чистотой и новизной. Естественно, все материалы отделки были самые современные и дорогие. Стариной или репликой под старину здесь и не пахло: везде потолки сложной формы с большими яркими светильниками, стены, как будто срисованные с журналов дизайна и модного интерьера, иногда с отделкой камнем, иногда под дерево. Ни одно помещение не походило друг на друга, в каждом был свой определенный дизайн, так же как и цвета применённых отделочных материалов. Если входная зона и ресепшен были отделаны в спокойном бежевом цвете, то ближе к эскалатору он сменялся на глубокий зелёный цвет, а эскалатор выводил в коричнево-бежевую лаунж-зону второго этажа с большими мягкими диванами, столами, на которых лежали газеты и журналы, барной стойкой и мини-кафе.

В этой американской гостинице не было привычных Людмиле фойе и коридоров. Здесь было множество общих зон, где постояльцы могли посидеть, выпить кофе, пообщаться, посмотреть телевизор или поработать в интернете. Эти пространства незаметно перетекали в кафе, либо фитнес-центр, либо в ресторан, выводили к бассейну. И также незаметно начиналась жилая зона.

Конечно же, такой модный необычный дизайн можно было объяснить тем, что этот отель намного современнее, чем гостиница в Оберстдорфе, которая построена давно, с традиционной планировкой и по традиционной технологии, в расчёте на относительно небольшое количество постояльцев.

Люди, сидевшие в лаунже, при виде поднявшихся по эскалатору фигуристок неожиданно улыбнулись и помахали им руками. Для Людмилы это было очень удивительно.

– Чё они лыбятся? – в недоумении спросила она у Сашки.

– Американцы, – объяснила Смелая. – Они всегда лыбятся. Даже когда будут обсирать тебя за глаза.

Номер 206 находился как раз рядом с этим лаунжем, в обширном полукруглом помещении, отделанным синим цветом. Тёмные двери с никелированными ручками располагались на равном удалении друг от друга, в промежутках стояли удобные кресла и большие горшки с пальмами.

– Уютненько, – заметила Смелая и поднесла ключ к считывателю замка. Сочно щёлкнув, он отворился. Путь открыт!

Комната встретила ярким светом, который зажёгся автоматически при открытии замка.

– Блин офигеть, техника на грани фантастики! – удивилась Люда.

– Привыкай к сервису и высоким технологиям, деревня! – усмехнулась Смелая и, взвизгнув, бросилась в комнату, так как Людмила отпустила свой корф и сделала попытку пнуть Сашку по заднице, но она вовремя забежала в номер.

– Сдаюсь, сдаюсь! – хихикнула Смелая, подняла руки. – Ты что, шуток не понимаешь?

Людмила небрежно махнула рукой, как бы даруя подружки милость, и занесла свои вещи внутрь. Вот и на месте…

Номер был отделан в спокойном цвете морской волны. Вытянутой прямоугольный формы, и с огромным окном во всю стену.. Большое окно давало ощущение пространства и света. Посреди номера две широких кровати, перед ними висящий на стене большой телевизор, у окна стол, два кресла. У входа платяной шкаф и дверь вправо, в туалет и душ.

– Бюджетненько! – заметила Сашка. – Как раз по нам.

Окно было наполовину закрыто жалюзи. Смелая подошла к нему, нажала на кнопку и жалюзи с шелестом полностью уползли вверх, обнажив окружающий пейзаж. Луч закатного солнца упал в номер, и осветил всё алым цветом.

– Офигеееть! – восхищённо сказала Смелая.

Закатное солнце осветило её фигуру, полыхнуло огнём по контуру тела, по волосам, и Люде на миг показалось, словно она какая-то мифическая сущность: амазонка, валькирия, нимфа или сирена при свете заката.

Арина подошла к окну и чуть не вскрикнула от удивления: казалось, будто она попала в какой-то зарубежный фильм, настолько неправдоподобно красивым и нереальным казался окружающий пейзаж. Старинные дома с каминными трубами, слуховыми окнами, остроконечными крышами, зелёными деревьями между ними и где-то там, вдали, бирюзовая даль океана, из-за которого посылает последние лучи багровое солнце, наполовину уже спрятавшееся за водную гладь, и пустившее по ней огненную дорожку. На пейзаже лежала печать нереальности и сказки.

– Офигеть! – вынужденно признала Люда. – Знаешь, я уже второй раз приезжаю за границу и удивляюсь, какая она разная. Оберстдорф, затерянный в горах, среди туманов и тишины, который как будто потерялся в сказке. На каждом шагу древности, национальный быт. А тут вообще… и современность, и старый уклад. У меня нет слов…

– Я, конечно, очень тронута твоими высказываниями, так как чувствую, что они исходят из глубины души, – неожиданно серьёзно сказала Смелая, подошла к Люде и положила руку ей на плечо. – Но скажи мне, моё сердце, какой второй раз ты приезжаешь за границу? Мне кажется, ты уже была раз 10–15, не меньше. Или это опять твоя шиза выходит наружу?

– Ладно, это я обмолвилась, – смущённо ответила Люда. – Давай раскладывать вещи, собираться и пойдём на собрание.

Пока раскладывали вещи, Люда ощутила, как неожиданно напало непонятное сонное состояние. Неужели это акклиматизация? А может, усталость? Часы показывали 22 часа по местному времени, в Москве уже было далеко за полночь, пять часов утра, когда нападает самый сладкий сон. Но в том-то и дело, что Люда ещё не спала! Как жить здесь? Ответа на этот вопрос пока не было.

Во всяком случае, даже такая простая процедура, как раскладывание вещей, далась с большим трудом. И, честно сказать, сейчас, вместо того чтобы идти на собрание, Люда с большим удовольствием бы поспала. Однако нужно было тащиться.

Смелая, судя по всему, тоже не прочь была бы вздремнуть. Сашка кое-как ворочала осоловелыми глазами и хлопала нарощенными ресницами.

– Что-то загрузило! – заявила она и зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Пошли.

Конференц-зал можно было найти очень легко, так как почти на каждом шагу стояли информационные табло. Да и в общем было видно, куда со всех сторон стягиваются спортсмены и тренеры, которых набралось на удивление много. Люда быстро прикинула: 72 спортсмена, учитывая 24 одиночника и 48 парников и танцоров. Плюс у каждого хотя бы один тренер, плюс команда сопровождения, плюс официальные лица: судьи, техническая бригада, телеоператоры и журналисты. Набиралось порядочно. Неужели все они живут в этом отеле?

– Раз, два, три! – раздался сзади зрелый, но звонкий женский голос. – Россия, вперёд!

Люда с удивлением обернулась и увидела очень красивую женщину лет пятидесяти. Хотя, возможно, ей было и больше. Люда уже имела понятие об уровне здешней косметологии и технологиях омоложения. Женщина была высокая, с короткими каштановыми волосами, в меру дорого и очень элегантно одета: бежевые брюки, пёстрая блузка и светло-серый жакет. На тонком запястье золотые часы. Кто это? Сашка, похоже, тоже не имела понятия.

Женщина с дружелюбием и большой симпатией смотрела на подружек. Потом, увидев, что российские фигуристки не знают, кто она, и смотрят на неё с удивлением, протянула руку и улыбнулась. Люду и Сашку удивило, что говорила она по-русски, но, похоже, с французским акцентом, так как слегка картавила.

– Мне, наверное, надо представиться, – сказала женщина. – Габриэла Рубио, директор раздела «Спорт» газеты Le Figaro. И по совместительству специальный корреспондент The New York Times.

– Здравствуйте, Люда… То есть Арина Стольникова, – с уважением сказала Людмила, пожимая мягкую ладонь.

– Александра Смелова, – представилась Сашка и тоже пожала женщине руку.

– Вы знаете, девушки, я ваша большая поклонница и фанатка, – заявила женщина. – Да и в целом люблю фигурное катание. Очень жаль, что до этого момента мы не были лично знакомы. То я не приезжала на соревнования, в которых вы участвовали, то приезжала, но регламент не позволял выразить вам лично большое почтение и благодарность за ваш талант.

Для Люды было очень необычно, что такая статусная и высокопоставленная журналистка сказала, что она их поклонница и выражает им благодарность. Вот как реагировать на это?

– Спасибо, – с большим смущением сказала Люда. – Я очень рада, что познакомилась с вами.

– На самом деле я большая поклонница русской культуры и русского спорта, – заявила Габриэла Рубио. – И начала следить за ним ещё с 1980-х годов, когда только начала работу специальным корреспондентом в отдел новостей Ле Фигаро. С тех пор слежу практически за каждым русским фигуристом, начиная с Александра Фадеева, Киры Ивановой, Анны Кондрашовой, Людмилы Хмельницкой, Марины Соколовской, Тани Малининой, Алексея Гурманова. Люблю Иру Луцкую, Машу Бутову и многих других. Такая вот у меня страсть.

– Спасибо большое за ваши добрые слова, – сказала Сашка. – Но нам пора, мы идём на общее собрание.

– Я иду туда же, – заверила Габриэла. – Там соберётся много знаменитых людей. И мой оператор тоже уже должен быть там. Кстати, ваша форма очень красивая!

Габриэла лёгкой летящей походкой ушла в направлении, куда стекались спортсмены и тренеры, а Люда и Сашка остались стоять на месте, только посмотрели друг на друга в недоумении: они как-то не догадались переодеться в нормальную одежду и пошли на собрание в спортивных костюмах сборников. А все вокруг, и фигуристы, и тренеры, похоже, решили присутствовать на собрании в модной одежде.