Текст книги "Милан. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Видишь, Аря, нет ничего страшного в походе в школу, – поучающим тоном сказала мама, всё время что-то делавшая в школе и занимавшаяся какими-то своими делишками – Теперь можно пойти в ресторан, отметить 1 сентября. Мы заслужили это, дорогая!

– Мне завтра на тренировку, – напомнила Людмила. – Я и так сегодня её пропустила.

– Милая, неужели ты так разочаруешь меня? – с показной растерянностью спросила мама, но в её глазах было скрытое лукавство. – Мы с тобой сегодня обе такие красивые, такие белые. Когда ещё такое будет? Вот именно, что не скоро. Сейчас настанет осень, будет темно, холодно и дождливо. Ты будешь ездить на соревнования весь год и на сборы. Дома не будешь жить, я буду одна, и когда мы с тобой встретимся опять?

Надо признать, мама легко могла походя убедить любого в своей правоте. Люде остались только пожать плечами и согласиться…

Глава 3
Побег от фанатов и мамин лофт

Поход в ресторан мог бы стать затруднительным, потому что едва подошли к турникету, как увидели около него целую толпу. По красным рубахам и плюшевым цилиндрам Люда сразу сообразила, что это пришли её фанаты! Стольникова, несмотря на всю свою звёздность, держала в строгом секрете место, где она учится, и это удавалось все два года, что она ходила в этот лицей. Учителя тоже особо не интересовались фигурным катанием, так же как и одноклассники. А до олимпиады о Арине Стольниковой вообще мало кто знал в стране. Сейчас же её знали все, даже те, кто не интересовались спортом!

Родители первоклассников, гордые от того, что их дети будут учиться с настоящей прославленной олимпийской чемпионкой, наснимав видео и нафотографировав её, выложили свои фотографии и гордые посты во все соцсети, в том числе и в официальную группу Арины Стольниковой, в которой до сих пор не знали, где именно она учится. И вот сейчас узнали. Информация завирусилась и разлетелась по всем соцсетям и спортивным блогам.

«Стольникова идёт учиться в элитный лицей! Стольникова учится в одиннадцатом классе 104-го лицея! Олимпийская чемпионка Арина Стольникова сегодня лично провела на линейке первый звонок! Стольникова будет сдавать ЕГЭ, как и все учащиеся!» – пестрели заголовки в новостных лентах.

Естественно, фанаты моментом узнали, где находится этот сто четвёртый лицей, и притащились сюда в очень большом количестве, невзирая на начало рабочего дня. За турникет они пройти не могли, зато выстроились прямо перед ним, размахивая плакатами.

– Я сейчас милицию вызову! Немедленно покиньте помещение школы! – строжился охранник, поигрывая демократизатором.

Однако упоротые фанаты не обращали на него никакого внимания, а, наоборот, в ответ угрожали, что сейчас перелезут и набьют ему рожу.

– Аря, Аня, вон Аря! – крикнул мужик, которого Арина знала, потому что он постоянно фотографировал её на большой фотоаппарат, подлавливая в любой момент. – Смотрите, какая она красивая, с какой великолепной причёской! В белой блузочке! А рядом мама, и тоже она прекрасна, снимайте, снимайте их!

– Бежим! – воскликнула мама, схватила Людмилу за руку и потащила её куда-то в сторону от двери.

Однако несколько снимков стоящей с удивлённой миной на лице Стольниковой, фанаты всё-таки успели сделать и тут же выложили их в интернет, подогрев ситуацию. Нужно было сматываться отсюда! В этом могла помочь только мама! Она действительно знала все входы и выходы в этот лицей. Проведя Людмилу через столовую, потом кухню, которая сейчас не работала, она подошла к запасному выходу, по которому заносили продукты на кухню, открыла щеколду на двери и выглянула наружу, сначала высунув туда голову и осторожно повертев ей в разные стороны, внимательно осматривая окрестности.

– Никого, – тихо сказала мама. – Тут дыра в заборе должна быть, через неё и покинем территорию.

Дыра действительно, существовала, и находилась в самом углу, где из железного забора школотой было выломано два прута для того, чтобы сократить путь в школу с этой стороны. Для того, чтобы пролезть в дыру, пришлось измазать туфли и чуть не порвать новые колготки, но всё-таки Стольниковы сделали это.

– Сейчас скажем Нине, чтобы подъехала сюда, – сказала мама. – А пока давай немного отойдём от школы, чтобы не привлекать внимание, иначе твои поклонники нас разорвут.

– Ты же сама хотела такой ажиотаж и такую реакцию, – ехидно заметила Людмила.

– Ну и что, – ответила мама и строго посмотрела на Люду. – Вы должны жить в разных мирах, которые пересекаются очень редко. Сейчас вот они пересеклись, да и то, я думаю, из-за Алевтины Павловны, директора лицея…

– Это ты попросила директора, чтоб меня пригласили сделать первый звонок? – неожиданно спросила Люда, в упор глядя на маму.

– Эмм… Ну, Аречка… – заюлила мама. – Тебе надо быть на публике, дорогая, если ты желаешь быть медийным человеком. Я просто сказала, что ты достойна этого как никто другой. А что, это не так? Ты недостойна этого? Почему я не могу гордиться своей дочерью? Это я виновата, что твои фанаты такие отбитые???

И опять Анне Александровне возразить было нечего, поэтому Люда махнула рукой. Маму не переделать…

… После сытного праздничного обеда в ресторане мама предложила съездить к ней на работу.

– Когда ещё такая возможность представится, – сказала она, с улыбкой посмотрев на дочь. – Потом у тебя начнутся сплошные тренировки, соревнования и всё наше общение как всегда, накроется медным тазом. А я там сделала кое-что хорошее.

– Неужели у тебя есть ещё какое-то место работы, кроме как дома? – в недоумении спросила Люда.

– Милая, естественно, – поучающим тоном ответила мама. – Я хоть и свободный художник, но мне же где-то нужен угол для того, чтобы творить. Кстати, дома – самое плохое место работы, которое только можно представить. Постоянно тебя что-то отвлекает, постоянно тебе нужно что-то готовить жрать, то убираться, то заниматься стиркой и прочими ужасными бытовыми вещами. В то же время, имея офис, всегда можно отвлечься от домашней рутины и очень хорошо сосредоточиться на своей работе.

Путь до офиса мамы занял час по не очень нагруженным дорогам, ведущей в Подмосковье. Впрочем, Нина сначала удивилась, куда им предстоит ехать.

– Это же промышленная зона, за кольцом, в сторону Видного, – сказала она и вопросительно посмотрела на Анну Александровну, как будто в недоумении и в ожидании, что она ошиблась. Но нет, адрес был задан верно.

– Да, это промышленная зона, и я арендую там неплохой лофт, – согласилась мама. – Там квартирует много достойных людей.

– Квартируют? – спросила Люда. – Живут, что ли?

– Кто живёт, а кто работает! – согласилась мама. – Всё увидишь сама.

Через полчаса приехали в промышленный сектор Москвы, на территорию какой-то старой фабрики, которая была построена, похоже, ещё в начале XX века, так как на красной кирпичной стене здания с торца была выложена пятиугольная звезда, а над ней надпись «Слава труду!».

Несмотря на старое на вид здание, окна в нём были вполне современные, просто как будто специально сделаны под старину, да и фасад не выглядел слишком уж рассыпающимся. На территорию фабрики, огороженной забором по периметру, вели вполне современные ворота, которые открывались пультом управления, который мама вытащила из сумочки.

Когда ворота открылись, Meрседес медленно закатился на территорию, огороженную высоким забором, по верху которого шла колючая проволока и стояли старинные прожекторы, направленные наружу.

– Так это тюрьма, что ли? – чуть не рассмеялась Люда. – Ну ты даёшь.

– Не тюрьма, а бывшее режимное предприятие, в девяностые годы приватизированное и закрытое, – объяснила мама. – От него осталась только контора и административно-бытовой корпус. Здесь и сдаются лофты.

На стоянке у здания стояли несколько дорогих автомобилей. Конечно, не лимузины, но по ним было видно, что ездят на этих изделиях германского и американского автопрома люди вполне небедные.

Люда вышла из машины, и окинула взглядом здание. Оно было сделано в типичном стиле начала XX века… Большие арочные окна, массивные стены, эркеры, нависающие карнизы, контрфорсы. На крыше печные трубы. Казалось бы, всё это должно развалиться от старости, но, похоже, здание было прекрасно отреставрировано. В таком доме снимать бы фильмы про Октябрьскую революцию! В Екатинске Люда ходила с классом на экскурсию в кондитерскую фабрику: она выглядела точно так же, и как раз была построена в 1906 году…

– Это мой лофт! – с гордостью сказала она и показала рукой на три больших окна на последнем, четвёртом этаже, которые по виду совсем не отличались от других. Потом махнула рукой, приглашая следовать за ней. В здание вела большая двустворчатая деревянная дверь, покрашенная зелёной краской, с позеленевшей бронзовой табличкой «Трутневъ и сынъ. Доходный домъ на паяхъ».

В здании четыре этажа, но при этом существовал лифт, причём старинный, из тех, двери в которые задвигаются вручную и который ходит по шахте, забранной решётками прямо посреди лестничных пролётов, огибающих её вокруг по периметру.

– У меня такое ощущение, что я в какой-то фильм попала, – призналась Нина, с любопытством осматривая антураж давно прошедшей эпохи. – Только в фильмах видела такой интерьер.

– Ты верно заметила, здесь как раз часто снимают фильмы и сериалы. Даже про Америку, – согласилась мама. – Давайте поднимемся по лестнице, чтобы прочувствовать момент.

Гранитные ступени огибали шахту лифта и поднимались вверх. У мамы, как назло, лофт был на четвёртом этаже, а учитывая, что высота помещений здесь была большая, около четырёх метров, эта высота, наверное, соответствовала, как минимум, шести этажам обычного здания.

Поднявшись на верхотуру, попали в коридор, который выглядел примерно так же как фасад: кирпичные стены, светильники на стенах, забранные в решётку, кабели и трубопроводы в лотках, висящих на стенах.

Полы были сделаны из гранитной крошки и то ли выщерблены от старости, то ли искусственно состарены. По обе стороны от широкого коридора простирались двустворчатые двери, сделанные из дерева и крест-накрест обшитые железными полосами с заклёпками. Двери были покрашены в зелёный цвет и производили впечатление глубокой старины, а также как две капли воды были похожи на входную дверь. Закрывали их увесистые амбарные замки, висящие на кованых проушинах. Люда с трудом подняла лязгнувший в проушине замок и увидела выбитую надпись на его боковой поверхности: «Завод Красное Сормово. 1939 год. Цена 1 ₽ 80 коп.». Это был настоящий раритет! Неужели до такой мелочи было погружение в старину?

– Именно так и есть, – словно догадавшись, о чём думает дочь, сказала мама и достала из сумочки длинный чёрный ключ. Повернув ключ в замке, мама открыла его, вытащила из проушины и толкнула дверь, которая легко открылась внутрь.

Анна Александровна сделала приглашающий жест рукой, приглашая входить. Люда, осторожно ступая каблучками по каменному полу, вошла внутрь и осмотрелась: здесь действительно было оригинально. На высоких сводчатых потолках на цепях висели конусообразные светильники с большими тарелками.

Стены тоже были кирпичные, как и фасад, но при этом идеально выложенные, что говорило об искусственной отделке лофта. На стенах нарисованы какие-то странные изображения в виде непонятных символов, латинских букв и цифр, непонятно что обозначающих и не имеющих смысла. Кое где они напоминали пентаграммы, которые используют оккультисты. Посреди правой стены было громадное изображение глаза с синей радужкой и надпись готическим шрифтом, но по-русски: «Я твой!» Эта часть стены походила на граффити, которые оставляют хулиганы где попало: на домах, вагонах электричек, и трансформаторных будках.

– Что это такое? – с удивлением спросила Люда, показывая на непонятные письмена и глаз на стене. Странное чувство… Ей показалось, что глаз, мастерски нарисованный, постоянно смотрит на неё. Сначала это вызвало какое-то беспокойство, но потом чувство неловкости быстро прошло. «Неужели Анька умеет так рисовать? Умеет. И ты это знаешь», – спросила про себя и сама себе ответила Люда, вспоминая картины мамы, лежащие дома на мольберте.

– А ты думаешь, я знаю? – рассмеялась мама. – Милая, это то, что приходит по наитию в самый неподходящий момент. Я рисую эти каляки-маляки, а потом думаю, что же они могут означать, потом представляю и создаю целые миры. Ты знаешь, это реально работает. Я могу через некоторое время сообразить, что они могут значить. Глаз… Я зову его Смотрящий бог. Он не злой, а только очень требовательный.

Люда пожала плечами и продолжила осмотр маминой студии. На противоположной от входа стене, метрах в двадцати виднелись три арочных окна, через которые было видно дальнюю Москву. Свет через них падал так, что казалось, сейчас уже поздний вечер, хотя на самом деле это было не так, похоже на то, что окна были затемнённые или даже хамелеоны. Стекло создавало атмосферу позднего вечера и вызывало какое-то щемящее чувство печали.

– Освещение здесь прикольное, как в сказке, – с уважением сказала Нина. – Хоть и немного темновато…

В студии было всё. Справа, прямо под глазом, стояли два мольберта для картин. На одном мольберте Арина увидела крупное стилизованное изображение фигуристки, исполняющей пируэт с левой ногой в аттитюде и руками, сомкнутыми в балетный овал над головой. Очень красиво! Неужели это она нарисовала свою дочь? Фигура походила вроде бы.

– Да, это ты! – согласилась мама. – Это маскот будущего чемпионата Европы в Санкт-Петербурге. Один из вариантов.

У противоположной стены стоял большой металлический верстак, на котором располагался небольшой сварочный аппарат, и ещё какие-то инструменты для работы по металлу, по крайней мере, Люда так поняла предназначение этих вещей. У верстака скособочилась странная металлическая конструкция, сваренная из полосок гнутого железа. Она походила на человеческую фигуру, склонившуюся в какой-то мольбе или в скорби. Фигура была абсолютно абстрактной, и человек в ней виделся с трудом, но у Людмилы сложилось впечатление, что это женщина, зашедшаяся в плаче и закрывающая лицо руками, а за ней по ветру вьётся какое-то потрёпанное жестоким ветром рубище. Интереснейшее произведение искусства! Авангард!

– А это что? – с интересом спросила Люда. – Ты что, умеешь сваривать металл?

– Я называю её «Плачущая», – кивнула головой мама, подойдя к конструкции и остановившись прямо перед ней. – Это олицетворение скорбящей женщины. Я же творческий рабочий человек, и, естественно, я умею работать с металлом. Я умею работать всеми методами, которыми можно что-либо создавать, от рекламных объявлений до металлических конструкций в стиле авангард.

У окна стоял ультрасовременный стол с тремя мониторами. Рядом мощный компьютер и принтер для больших изображений. Очевидно, здесь мама создавала компьютерную графику и рекламные объявления.

Студия сочетала старину и современный хай-тек, и надо признать, это создавало необычное впечатление от интерьера. Можно было подумать, что всё это обустраивал какой-то модный дизайнер. И тут же до Люды только сейчас дошло, что её мама и есть тот самый модный дизайнер, который может украсить всё на свете – от моста до большой площади у здания.

– Ну вот, милая, тут и находится моё гнёздышко, – развела мама руками в стороны, как будто охватывая всё пространство лофта. – Как видишь, здесь огромный простор для творчества. Ты меня всегда можешь найти в этом месте. А если хочешь, можешь сама сюда приезжать и заниматься искусством.

– Спасибо, – с воодушевлением ответила Людмила. – Ты это всё сама придумала?

– Да… Но тут нет ничего особенного, – пожала плечами мама. – Это обычные студии, кто-то даже живёт в таких. Здесь есть туалет и раковина для мытья рук. В принципе, если сюда поставить душевую кабину, и обустроить кухню для приготовления пищи, то тут можно будет жить, вдобавок поставив диван или кровать. Здесь очень хорошая система вентиляции и очень хорошее электроснабжение. Но самое главное – абсолютный покой, изоляция и уединение от всего мира. Почувствуй, какая здесь стоит тишина.

Люда прислушалась и вынуждена была согласиться, так и было. В здании, не было слышно абсолютно ничего. Здесь был свежий, чуть прохладный воздух, но при этом абсолютно не слышно шума от вентиляции или систем кондиционирования воздуха.

– Ну а сейчас можно поехать домой, – тихо сказала мама. – Я показала вам всё, что хотела. Кстати, хорошо, что мы приехали сюда с Ниной. Теперь она будет знать, откуда меня можно будет забрать или, наоборот, куда отвезти…

Глава 4
Торжества в «Хрустальной звезде»

Остаток дня 1 сентября Люда провела, разбирая пособия и задания, которые получила сегодня в школе. Будучи человеком ответственным и полностью привыкшим к порядку, она разложила всё по полочкам и стопочкам. Хорошо, что учебники на 11 класс Арина получила ещё весной, перед каникулами. Сейчас не нужно идти в библиотеку, как сделали некоторые её одноклассники после классного часа, похоже, продинамившие весной это важное дело. А такие вещи динамить никак нельзя! До осени в библиотеке всегда оставались учебники очень и очень неважные! Самые хорошие разбирали сразу же!

Люда полистала книги. Они не шли ни в какое сравнение с теми, по которым Люда училась в СССР! Современные визуально и по качеству были получше: напечатаны на белоснежной мелованной бумаге, очень яркие и с красочными рисунками! Их было приятно держать в руках и даже читать как художественную литературу!

Но красивые учебники это одно. Другое – ЕГЭ. Люда посмотрела в интернете, какие предметы нужно сдавать на государственном экзамене для поступления в Московский университет физкультуры и спорта. То, что она не будет брать никаких академических отпусков для того, чтобы подтянуть к норме свой более низкий уровень знаний по сравнению со Стольниковой, она уже твёрдо решила. Похоже, справится и так, нужно только немного поднапрячься. Терять лишний год она не хотела, потому что где год, там может быть и два, а потом вообще забьёшь на учёбу и останешься недоучкой. Если Стольникова решила учиться на тренера и целенаправленно готовилась к этой стезе, так тому и быть. Люда сразу подумала, что её вполне устроит такой род занятий после завершения спортивной карьеры. Фигурное катание она безумно любила, поэтому была уверена, что никогда не закончит им заниматься.

Для поступления в Московский университет физкультуры и спорта требовалось сдать ЕГЭ по трём предметам: математику с базовым уровнем, русский язык и биологию. В принципе, набором предметов она была очень довольна. С русским языком у неё всегда дело обстояло прекрасно, так как учили её очень хорошие учителя. Люда много читала. Тем более, она обладала очень редким даром: интуитивно чувствовала, как нужно правильно писать, а так же где и какие ставить знаки препинания. За русский язык она была спокойна.

Биология тоже ей нравилась, и она даже, бывало, читала учебники за девятый-десятый класс, где рассказывалось о хромосомах, генетике и селекции. Единственная проблема сейчас была математика, так как дифференциалы и интегралы они в 7 классе даже не начинали проходить, а в учебнике алгебры за одиннадцатый класс эти трёхэтажные уравнения встречались в большом изобилии. Это единственный предмет, который ей нужно было подтянуть и за которым необходимо плотно следить. Впрочем, сдавать экзамен по матану Людмиле предстояло в базовой, ограниченной версии, так что дело это тоже не выглядело слишком обременительным.

Разложив всё по порядку, Люда почувствовала себя удовлетворённой, тут же составила план учёбы и, не откладывая обучение в долгий ящик, оставшуюся часть вечера посвятила изучению учебника высшей математики и начала анализа за одиннадцатый класс, спрашивая непонятные термины у Алисы. Начался учебный год, и его нужно было провести достойно…

Вечером в спальную к Людмиле зашла мама, чтобы пожелать спокойной ночи.

– Аря, ты сегодня такая красивая была! – похвалила мама. – Спокойной ночи, дорогая. Тебе завтра на тренировку! Надеюсь, взвешивание не покажет ничего существенного.

– Спасибо! – Люда с любопытством посмотрела на маму. – А ты не забыла, что завтра, в 19 часов, родительское собрание в классе ОБЖ? Тема – выпускной вечер! Явка обязательна.

– О нет, майг гот! – закатила глаза мама. – Что угодно, только не это…

… Второго сентября Людмиле в школу идти не нужно, зато предстояла тренировка в «Хрустальной звезде». И началась она… тоже с торжественной линейки, а не с традиционного взвешивания.

– Ребята, сегодня торжественная линейка в связи с началом учебного года! – сказал Бронгауз, когда сонные фигуристы скопились у входа в его кабинет. – Давайте в актовый зал. Сейчас будет выступать директор, Сергей Владимирович.

– Но мы не одеты как надо, в белые блузки и юбки! – смущённо возразила Людмила и с некоторой злостью посмотрела на Смелую и Лизку Хромову, которые встретили её простодушный пассаж дружным смехом.

– Ничего, у нас школа спортивная, пойдут и тренировочные костюмы! – усмехнулся Брон. – Давайте время не будем терять на шуточки. Сегодня и так контрольное взвешивание оказалось под вопросом, а я чувствую, там после трёх выходных дней много вопросов возникнет к отдельным товарищам.

Брон при этих словах упорно посмотрел на Людмилу, и она опять была недовольна. А чё она-то? Хотя, надо признать, доля правды в словах тренера была. Три выходных дня, получившихся после контрольных прокатов и до сегодняшнего дня, связанных с первым сентября, Люда в еде себя не ограничивала: ездили с мамой в её любимые рестораны, объедались дома, наплевав на форму. Один раз живём, нельзя, что ли?

В актовом зале собрались абсолютно все фигуристы, которые тренировались в этой спортивной школе. Их было порядочно! Несколько групп, начиная от самых маленьких спортсменов, заканчивая взрослыми парниками. Хотя, для чего сегодняшняя линейка взрослым людям, Люда так и не поняла, наверное, таковы традиции.

В актовом зале за столом сидели Аделия Георгиевна и крупный мужчина в сером костюме и белой рубашке, Сергей Владимирович Стоматов, директор спортивной школы «Дзюдо-72», к которой принадлежал Учебно-тренировочный центр ледовой подготовки «Хрустальная звезда». Когда фигуристы расселись по своим местам, мужчина взял слово.

– Здравствуйте, ребята, – приветливо поздоровался директор, окинув взглядом всех. – Вы люди занятые, и я вас долго задерживать не буду. Хочу поздравить вас с началом учебного года и с началом нового соревновательного сезона. Желаю вам больших успехов в учебе, в спорте, а также в личной жизни. Особую благодарность я хотел бы выразить…

Мужчина как будто слегка замялся и окинул взглядом Людмилу, а потом сидящую с ней Сашку. Люда подумала, что сейчас он поздравит именно её с началом учебного года и с тем, что она удачно провела контрольные прокаты, но этого не случилось. Директор обратился к Смелой.

– Особую благодарность я хотел бы выразить нашей воспитаннице, фигуристке-одиночнице, мастеру спорта международного класса, впервые вступившей во взрослый разряд, Саше Смеловой. Саша, ты себя показала на очень высоком уровне, продемонстрировала всей стране свои громадные навыки в мастерстве. Пусть у тебя всё будет хорошо. На этом у меня всё.

У Людмилы особая благодарность, которую директор выразил Смелой, вызвала очень негативное чувство. Неужто её, олимпийскую чемпионку, уже списали со счетов только потому, что она сейчас не прыгает такие сложные прыжки, как Сашка? Люда чуть было не спросила у мужика: «А где мне особое поздравление?», но с трудом сдержалась. Такова жизнь. Вчера тебя все поздравляли, что ты вернулась в большой спорт, превозмогая себя, после травмы башки, между прочим, а сегодня на тебя смотрят как на пустое место и прямо при тебе выражают благодарность твоей сопернице. Пффф!

Мужчина вышел из-за стола, спустился с трибуны, на прощание помахал рукой всем и покинул актовый зал. Но линейка не закончилась – слово взяла главный тренер Аделия Георгиевна.

– В свою очередь тоже хочу поздравить вас с началом учебного года, – сказала главный тренер. – И в связи с этим хочу напомнить вам о грамотном совмещении учёбы и спортивных занятий. Если кому-то нужно в школу по учёбе, или необходимо сдавать контрольные или экзамены, то отпрашивайтесь заранее, чтобы мы вас не искали и не звонили вашим родителям. Вы все практически взрослые люди, должны понимать это. Всё ясно?

Ответом было неуверенное мычание фигуристов. Расценив это как знак согласия, Аделия Георгиевна сказала, чтобы все приступали к плановой тренировке.

– А у тебя показательный номер есть? – спросила Люда, когда они вместе со Смелой вышли из актового зала и направились в тренажёрку.

– Есть, – беспечно ответила Смелая. – Я с прошлого года оставила, зачем мне что-то новое. Если Брон хочет ставить, пусть ставит, если нет, так нет. Тот, со стулом, помнишь?

Люда, естественно, не знала, что такое «номер со стулом» и почему она должна его помнить, но на всякий случай кивнула головой, соглашаясь с подружкой.

– А ты что собираешься делать? – поинтересовалась Смелая. – Оставишь «Стюардессу»?

– Нет, я тоже хочу что-то новое, – решительно ответила Люда.

Не скажешь же, что никакой стюардессы она не знает и даже понятия не имеет, что это такое и как это катать. Впрочем, у Люды появилась одна мысль, и она могла оказаться очень здравой. Почему бы, не поставить что-нибудь молодёжное, например, с наушниками, которые с кошачьими ушами?

Впрочем, это всё предстояло в отдалённом будущем, а именно сейчас нужно было заниматься общефизической подготовкой. И Люда сразу поняла, что будет тяжело. Всего 3 дня без тренировок, и тело начало отвыкать от нагрузки. По крайней мере, такое сложилось ощущение, когда она по указанию тренера встала на беговую дорожку. Тренер по силовой подготовке, Василий Фёдорович Ермолов, лукаво подмигнул Людмиле и, как будто предполагая её разобранное состояние, поставил медленный режим.

Всё равно, Люда уже через 5 минут почувствовала, что устаёт. Однако всё равно закончила это упражнение, правда, сил ушло намного больше, чем раньше. А ведь предстояли и другие тренажёры, а после них ещё и хореография и ледовая подготовка.

И если хореография прошла буднично – Железов опять сказал, чтоб оттачивали базовые танцевальные движения, раздал всем задания, а сам стал сидеть в кресле и ковыряться в телефоне, а потом вообще куда-то ушёл, то со ледовой подготовкой было посложнее.

Люда, конечно, обладала невысокой квалификацией в спорте, но всё-таки, даже будучи перворазрядницей, имела понятие о ледовой подготовке и наборе формы. Обычно полную форму набирали аккурат перед соревнованиями, когда повышалась интенсивность тренировок, чтобы возрастала мышечная отдача, сейчас же… Зачем вот они со Смелой набрали полную форму, когда до старта две недели? Неужели лишь для того, чтобы Брон похвалился перед чиновниками федерации, какой он молодец и какие у него мастеровитые фигуристки, которые постоянно держат соревновательную форму и хоть ночью исполнят соревновательный контент? А сейчас-то что делать?

– У нас соревнования ещё не скоро, что мы сейчас будем делать с такой формой? – спросила Люда у Смелой, надевавшей коньки.

– А что мы будем делать? – Смелая бросила своё занятие и посмотрела на Людмилу. – Что тренер скажет, то и будем делать. Есть ещё варианты?

Люда пожала плечами. Вариантов у неё не было. Судя по всему, Бронгаузу в этой школе было 100-процентное доверие.

Когда все фигуристы группы пришли на ледовую тренировку, Брон собрал всех у бортика и выставил в ряд. Урааа! Появились девчонки-юниорки, которые уезжали на соревнования 23-го августа. Похоже, только что приехали! И сейчас стояли довольные и улыбающиеся! Чему радуются-то? Тому, что продинамили День знаний?

– Мы все одна команда! – радостно сказал тренер. – И сейчас я хочу вам объявить: наши воспитанницы Ксюша Котова и Агата Иванова на первом этапе юниорской серии Гран-при, в хорватском Загребе, завоевали золотую и серебряную медали. Только что приехали! Давайте их поздравим. Браво, девчонки!

Стоящие в ряд фигуристы принялись аплодировать и вразнобой поздравлять медалисток. Обычай, конечно, хороший: сразу чувствовалось единение в команде.

– Девчонкам сегодня и завтра объявляется выходной, а мы сейчас займёмся обычными делами, – сказал Брон. – Так как на контрольных прокатах мы все показали хорошие результаты, сейчас, в течении недели, сбрасываем форму. Прыгаем простой контент. Делаем упор на неточности в шагах и вращениях. Особенно это касается Стольниковой Арины.

– Что опять я-то? – недовольно спросила Люда. – Я же откатала и сделала всё, что надо! Зрители хлопали, стадион на ушах стоял!

– Зрители будут тебе хлопать в любом случае, хоть ты лёд полировать будешь пятой точкой! – ответил Брон. – Но мы профессионалы, и видим, где у тебя ошибки. Увидят и судьи. Через 2 недели будут практически те же самые контрольные старты, только уже в Германии, и тебя будут оценивать не зрители. Там такого снисхождения к тебе может и не быть.

Люда застыла в недоумении. Ей казалось, она показала прекрасные прокаты, а ей говорят, что получилось так себе и надо продолжать что-то там улучшать!

– И что мне сейчас делать? – спросила Люда.

– Для начала кататься со всеми, начинаем с ледовой разминки, – объяснил Бронгауз. – Начинаете в обычном режиме: сначала простые шаги, потом со сменой направления: моухоки, чоктау, крюки, выкрюки, тройки. За ними отрабатываем вращения, и напоследок особое внимание уделим дорожке шагов.

– А прыжки? – спросила Смелая.

– Прыжки в конце, как и всегда, – Бронгауз показал рукой на лёд. – Начали!

Смелая быстро набрала скорость и покатила против часовой стрелки вдоль бортов, а Люда поехала за ней. Даже сейчас, при ледовой тренировке, трёхдневный перерыв очень сильно ощущался. Ноги стали словно вата, и лишь к концу разминки она более-менее раскаталась. В конце, в то время когда Смелая прыгала тройные аксели и каскады с четверным тулупом, Люда с большим трудом исполнила тройной лутц и тройной флип. Дело в том, что навыки этих прыжков у неё ещё окончательно не закрепились, и малейшее послабление тренировки сказывалось на качестве исполнения. Впрочем, это было дело наживное, и Люда думала, что со временем всё будет хорошо…

… Когда Люда, измождённая и уставшая, приехала с тренировки, без сил вошла в зал и завалилась на диван, мама собиралась на родительское собрание. Причём сама же отступила от своего принципа ходить в элитную школу одетой как подобает. Похоже, мама в каждой конкретной ситуации действовала по обстоятельствам, исходя из текущей обстановки. Что, кстати, было очень характерно для Аньки, которая могла выкрутиться хоть из чего.