Текст книги "Жека 4 (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Какие люди и без охраны! – заржал Славян, увидев Жеку. – Водка? Коньяк?

– Я б пивка попил, – признался Жека. – Давно уже не пробовал. Ну да ладно, что есть, то давай.

Выпили, покурили, потрещали о том о сём, потом Жека рассказал, как искали квартиру главбухше. Славян сначала не поверил.

– Да ну. Гонишь. Прям при ней грохнул, и она не услышала?

– Нет, – покачал головой Жека. – Ничего не поняла. Спросила, где этот мужик, я сказал, что ушёл, и ключ от хаты оставил. А он в ванной уже лежал синий.

– Ну ты блин даёшь! – искренне удивился Славян, почесав репу. – Кому скажи, не поверят. О тебе легенды скоро ходить будут.

– Не надо про меня легенд, – рассмеялся Жека. – Скажи пацанам, заплачу каждому по чиркану. Пусть жмура ночью вывезут, и следы ототрут, а то испугается моя Иринка. Вот ключ от хаты.

– Уже твоя, – подмигнул Славян. – Вот из-за чего ты к ней подлазишь.

– Не, братан, – отрицательно качнул головой Жека. – Не из-за этого. Она высококлассный спец. Таких сейчас хрен найдёшь, кто шарит в экономике, плюс у неё московская вышка по экономике. Я в стройуправе без замдиректора, считай, год отработал, вся контора и финансы на ней висели, от покупки канцелярии в офис до оплат всех уровней. Без неё пропадём. Пока новый человек в тему въедет... И не забывай – она наш партнёр и соучредитель моей конторы.

– Ясно... – пожал плечами Славян. – Она в курсе, чем мы заняты?

– Да. Насколько ей положено. Ты кстати, в курсе, сколько мне сегодня с биржи отлетело? – усмехнулся Жека, и бросил папку на стол Славяна. – Почитай отчёты о сделках. И какая ваша доля.

Славян стал изучать бумаги, и переменился в лице, не веря глазам.

Сумма впечатлила...

Глава 12. Точки над i расставляются...

– Миллион баксов? Нихера себе! Ты чё, серьезно?

– Серьёзно, как видишь. Ваша доля – 327 штук. Твоя, Митяя и Сахарихи, как учредителей «Инвестфонда». Свою долю я уже отчекрыжил, ровно столько же. И купил на них акции американских компаний. Сделал инвестиции. Вы со своими деньгами делайте что хотите. У вас на каждого по сотне штук баксов. Это чистая прибыль, братан! То, что набежало за наши труды!

– И чё нам с этим делать? – даже как-то удивлённо спросил Славян. – Во что вкладывать?

– Не знаю, братан, дело ваше. Пусть пока в банке полежат, потом решите. Я ещё деньги не переводил из «Внешторгбанка». Как скажете, так и сделаю. У Митяя ещё 2 процента акций моей конторы. По баблу это миллион. Моё предложение такое: скинуть контору нахрен полностью. От неё денег уже нет. Последняя индексация зарплаты всю прибыль от завода съела. Скоро в минусы пойдём. Так что... Пожалуй, что завтра её торгану на бирже и сброшу остатки акций, пока они в больших плюсах. Перейдём с мутиловом полностью на металл. Ты как? Не против? Это общее собрание надо с Митяем и Сахарихой.

– Братан! Ну что ты как маленький! – рассмеялся Славян. – Делай как знаешь. Тебе виднее! Раз так надо, пусть так и будет! Жаль, конечно, что не удастся гостиницу в Еловке на халяву достроить.

– С полученными бабками хоть из Москвы строителей привезём или из Турции! – уверил Жека. – Стройуправа – битая карта. Надо с неё взять последнее. Сейчас пойду к Светке, надо побазарить примерно на эту же тему. Ладно, бывай. Всё, что надо, я сказал. Крупные сделки на март я провернул, теперь можно чуть отдохнуть и разобраться с текучкой. С Салматом тем же.

Уже собрался выходить, как вдруг словно невзначай спросил:

– Ты как? В загранку не хочешь смотаться? В Гермаху, например. Пивка настоящего попить, сосиски баварские с сыром похавать?

– Не, Жека... – отказался Славян. – Я тут буду обустраиваться. Квартиру куплю, машину хорошую. Пожить вволю хочу. Я понимаю, о чём ты, братан. Понимаю и поддерживаю. У каждого своя жизнь.

– О чём ты? – удивился Жека.

– Ты ж хочешь счета в банках открыть, и свои бабки от металла туда складывать?

– Ну да, догадался, – согласился Жека. – Что и тебе, кстати, настоятельно рекомендую. Сделай себе котлету, братан, на чёрный день! Потом, если придут к власти хоть коммунисты, хоть фашисты, похер. Через границу перешёл – и попал в рай.

– Нет, Жека, – покачал головой Славян. – Я буду жить только здесь. У меня тут родители, сестрёнка, родня, бабки-дедки. Не смогу я оставить всех. Но молодец. Спасибо, что озвучил свои планы, предложил этот вариант. Но не забывай, что и самый надёжный банк может кирдыкнуться, особенно за границей.

Жека кивнул головой и пошёл к Сахарихе. Убеждать Славяна он не собирался. Пусть живёт как хочет. Однако отказаться открыть счёт за границей счёл крайне недальновидным.

А вот Сахариха согласилась сразу же, без малейших раздумий. Сегодня она не пошла на работу, так как все компьютеры продали, а новые ещё не пришли. Решила ограничиться учёбой. На дому. Ибо продинамила и школу. А домашняя учёба состояла в лежании на диване, одновременном слушании музыки, просмотре по телевизору какой-то лабуды и перелистывании каталога «Quelle».

– Кушать будешь? – спросила Сахариха, не собираясь вставать с дивана и отвлечься от каталога. – У меня баранина в горшочке и зразы с грибной начинкой.

– Не, Свет, спасибо, я пообедал, – отказался Жека. – Я к тебе по делу. Разговор серьёзный.

– На тему? – поинтересовалась Сахариха, подчёркивая ручкой что-то в каталоге.

Каталог представлял собой толстенную книгу размером с «Войну и мир». Мечта советского человека. Доставали его только по большому блату у тех, кто ездил в загранкомандировки, и стоили эти каталоги бешеных денег, как десять обычных книг. Впрочем, смотрели их не для того, чтобы заказать что-то из-за границы. Это было невозможно. Каталоги разглядывали ради спортивного интереса, чтобы посмотреть краешком глаза на западные товары. На то, что носят и чем пользуются клятые капиталисты, которые вот-вот, совсем скоро загниют.

Каталоги рассматривали в трудовых коллективах, и счастливый обладатель дорогой книженции гордо переворачивал цветные страницы перед толпой, раскрывшей рот от удивления, и не позволял лапать глянцевые страницы посконными крестьянскими пальцами. Чего тут только не было! Всё, чего не было в СССР! Модная женская, мужская и детская одежда. Средства ухода и гигиены. Мебель. Посуда. Яркие интересные детские игрушки, в том числе и куклы «Барби», которые чуть не плача разглядывали дети. На детей особенно жалко смотреть при просмотре каталога. Они хотели то, что на страницах. Кукольные домики, радиомодели машин, раскраски, мягкие игрушки, фломастеры... Детям особенно трудно было объяснить, почему в красивой книжке это есть, а в советских магазинах и в их руках этого нет.

В конце каталога была реклама аудио– и видеотехники, компьютеров и всяких интересных электронных штук, о которых и понятия не имели советские люди.

У Сахарихи доступ к каталогу был. Ещё во времена Сахара-младшего она заказывала что хотела, и всё это привозилось неведомыми путями в Сибирь. Возможно, контрабандой, а, возможно, и дипломатической доставкой. Сейчас с заказами из «Квелле» стало попроще, но привезти сюда товар всё ещё было проблематично для рядового человека.

– Хороший шмот? – улыбнулся Жека.

– Хороший, – призналась Сахариха. – Здесь обычная повседневная одежда, но которая, тем не менее, выглядит прилично. Не так пафосно, как та, что в «Престиже», но прилично.

– Ты могла бы покупать такую одежду, когда захочешь, – начал зондировать почву Жеку, но Сахариха не купилась.

– Я и так покупаю её, когда захочу, – небрежно ответила она, и отложила каталог, сев на диване с поджатыми ногами.

– Я поговорить. О нас...

– Вот как... – удивлённо ответила Сахариха. – Ну говори.

– Не буду вокруг да около! – решился Жека. – Свет, я не хочу жить в России. Тут может быть всё. Я хочу уехать через какое-то время на Запад, как сделал твой брат. С тобой. Ты поедешь со мной? Навсегда вместе!

– Ух ты, какой пафос! – ещё больше удивилась Сахариха. – Я бы поехала, базара нет. Но давай будем реалистами, Жека. Мне надо учиться. Получить хотя бы одно высшее образование. И я ещё несовершеннолетняя. Да, я маленькая девочка, нежная маргаритка, а ты меня растлил, подлый старый дед-пердед! Ы-ы-ы!

Сахариха в шутку заныла и запридуривалась. Потом, видя, что Жека серьёзен, пожала плечами.

– Я хотела бы жить за границей, но сейчас это невозможно, как ты понимаешь. Сейчас, если я поеду с тобой, при выдаче визы спросят нотариально заверенное согласие родителей. А они его мне никогда не дадут. Когда я буду совершеннолетняя, через год, я смогу сама свинтить куда захочу.

– Ну и хорошо! – улыбнулся Жека, сел рядом с Сахарихой, обнял её, поцеловал. Потом продолжил разговор.

– Я провёл успешные сделки на бирже. Тебе принадлежит 100 тысяч долларов с них. Как учредителю «Инвестфонда», вложившемуся в оборот.

Сделал значительную паузу, надеясь на бешеные восторги и удивление, которое выказывали другие. Однако Сахариха безразлично пожала плечами, завалилась на подушку и положила голые ноги на колени Жеке.

– Хорошо. Молодец. Сделай мне массажик ножек, пожалуйста. А я тебя потом поцелую.

Жека с недоумением посмотрел на неё, думая, не угорает ли. Но нет. Сахариха была абсолютно пофигистична и равнодушна. Дочери богатых родителей, никогда не знавшей недостатка в деньгах, ей и в самом деле были безразличны деньги.

– Нууу! Чё замер-то? – недовольно спросила Сахариха, слегка толкая босой ступнёй Жекино бедро.

– Ты не поняла, что я сообщил? – спросил Жека, осторожно разминая и лаская маленькую нежную ступню с тонкими крошечными пальчиками.

– Поняла, – Сахариха зажмурилась от удовольствия, приносимого массажем. – Я ж сказала, что молодец.

– Но... Что ты будешь делать с этими деньгами?

– Хм... А что мне делать, сам подумай? У меня всё есть. Мне ничего не надо. Зарплаты, что ты платишь мне, и так хватает. Родители тоже дают. Вложи их в дело.

– Я предлагаю другой вариант, – Жека осторожно провёл пальцами по нежной розовой подошве, и Сахариха чуть дёрнула ногой, но всё-таки не убрала её.

– Я на свою долю, на 317 тысяч долларов, купил акции американских компаний. Хочешь, и тебе куплю?

– Давай, делай, пожалуйста, – разрешила Сахариха. – Инвестиции это очень хорошо.

– Дело не в инвестициях. Хорошо-то хорошо, но акции, сама понимаешь, вещь такая себе. Сегодня они есть, а завтра это половина от вложенной суммы или четверть. Или вообще дырка от бублика. Нам нужен счёт в банке. Зарубежном. Чтобы прибыль от операций шла туда. Для этого мне нужно съездить в Германию с деловой поездкой и открыть счёт в «Дойчебанке». Оттуда, при желании, когда осядем на Западе, можно перевести деньги, куда захотим.

– Так делай, как задумал, – улыбнулась Сахариха. – Ты большой босс, а я только маленькая девочка. Скажи, как поедешь. Я тебе закажу что-нибудь из «Квелле». Привезёшь мне крутой германский шмот.

– Спасибо, Свет, я рад, что ты не против нашей будущей жизни, – улыбнулся Жека. – Хорошо. Тут есть ещё одна проблемка, и я надеюсь, ты войдёшь в положение.

– Надеешься, что я войду в положение? – лукаво усмехнулась Сахариха, с усмешкой глядя на Жеку. – В какое такое положение? В интересное? Ты мне хочешь ребёночка запузырить?

– Блин, какая ты всё-таки язва, Светка, – рассмеялся Жека, и сбросил ноги Сахарихи с колен. – Всё. Ты наказана. Я о другом.

– О чём же? – Сахариха подобралась к Жеке, встала рядом на коленки, приспустила воротник рубашки и стала мягко-мягко массировать мышцы плеч и шеи, а изредка целовать туда же. Тут уже Жека чуть не расплылся от кайфа. Блин... Вот умеет же, когда захочет...

– У нашей сотрудницы, Иры Старобогатовой, ты знаешь её, у главбухши, беда приключилась. Муж из дома выгнал. Жить ей пока негде. Когда она там с квартирой вопрос решит... Даже если и купит хату, мебель туда надо, то да сё. Мать у неё далеко живёт, невозможно добираться, особенно на работу утром. В гостинице тоже, знаешь, как оно, одинокой женщине жить, какая там обстановочка. Живёт у подруги, спит на полу. Ну что это... Наш человек, неужели не поможем?

– И что предлагаешь? – спросила Сахариха.

– Я ей пообещал, пусть у меня недельку поживёт, пока с жильём вопрос не решится. А я у тебя поживу. Ты ж согласна, да, котёнок? – Жека повернулся, взял Сахариху на руки, как пушинку, и посадил себе на колени.

– И что мне за это будет? – насмешливо спросила Сахариха.

– То же, что и всегда! – Жека прижал к себе и начал целовать медленно и эротично. Светка растаяла, как масло под раскалённым ножом. Была она крайне чувствительной и чувственной – сплошная эрогенная зона. Жека положил подружку на диван и медленно раздел...

– Ну чё? Баранину будешь в горшочке? – через полчаса спросила Сахариха, надевая белоснежные французские трусики. – Или зразы?

И так аппетитно она спросила, что сразу есть захотелось. Посмотрел на часы – время ещё позволяло.

– Давай поедим! Мне за бухгалтершей ещё съездить надо, – согласился Жека. – Договорились к концу рабочего дня.

– Ух ты какой у меня, – шутливо проворковала Сахариха. – Весь в заботах о других. Никто не позаботится, никто не накормит, кроме меня...

А готовила Светка отменно. Этого никак не отнять. Что хочешь, то и сварганит, мастерски и быстро. Баранина в горшочке – суперковарное блюдо, и подавали его в ресторанах всегда горячим, даже обжигающим. Потому что при охлаждении до комнатной температуры превращалось оно в невразумительный комок бараньего жира. Однако Сахариха знала, что делала. Жека с удивлением увидел у неё на подоконнике... Микроволновку. Вещь по тем временам супердорогая и супернеобычная для постсоветской кухни. Видели их только в телепрограмме «Поле чудес» в качестве суперприза, равного по стоимости видаку или телевизору. И считался этот предмет кухонной техники среди советских людей совершенно бесполезным. Что ж это за приблуда, в которой только разогревать блюда можно? Зачем она, когда их вполне спокойно можно разогреть на обычной сковородке или, на крайняк, в водяной бане?

Однако Сахариха моментом оценила преимущества микроволновой печи. Поэтому и стала готовить такие блюда, которые легко разогреть в этом чуде техники, стоявшем перед Жекой.

– Чё отдали за печку? – спросил Жека, уплетая обжигающую вкуснейшую баранину с овощами, и наслаждаясь ароматом базилика, сельдерея, кориандра и шафрана. Блин... Да она готовит лучше, чем в ресторане!

– Чирик. Нравится? – лукаво спросила Сахариха, через трубочку потягивая безалкогольный мохито из высокого бокала.

– Бесподобно! – закатил глаза Жека, изображая бесподобность и отменный вкус, и вышло это так смешно, что Сахариха зашлась громким продолжительным смехом.

Однако сколько ни сиди, а бежать надо. На сегодня осталось только забрать Ирину и отвезти её в свою квартиру. А Ирина времени даром не теряла. Как Жека ей и поручал, в фирме, торгующей офисной мебелью, купила всё, что было необходимо для работы. Заехала на телефонную станцию, сама сунула взятку начальнику и подписала договор о подключении помещений компании к телефонной сети.

Когда Жека приехал за ней, сидела в своём новом кабинете уставшая и, наверное, голодная. Вид у неё был невесёлый.

– А где мужики? – спросил Жека, увидев её одну. – Графин и Абай?

– Я отпустила их, – устало сказала Ира. – Они тоже наработались. Мебель грузили, таскали, грузчикам помогали. Видишь – всё сделали как надо.

– Вижу. Молодцы! – похвалил Жека. – Ну всё, время уже к вечеру. Ты наверное есть хочешь?

– Немного! – виновато улыбнулась Ирина. – С утра, как в «Ленинграде» обедали, ещё не ела. И некогда было, и негде.

– Пошли в ресторан, я тебя ужином накормлю, – предложил Жека. – А то у меня дома, наверное, мышь повесилась. Я со Светкой договорился. Поживу у неё пока. Так что не стесняйся.

Ирина отказываться от ужина не стала, согласно кивнула головой. Поехали в «Ленинград», как самый близкий ресторан.

– Вот видишь, уже второй раз пришла сюда, – улыбнулся Жека, протягивая женщине меню. – Так и становятся завсегдатаями. Выбирай! Всё, что душа пожелает!

– Я даже не знаю... – замялась Ирина. – Здесь такие блюда непривычные...

– Если непривычные, значит, заказываем то, что просто! – рассмеялся Жека. – Я помню, тут зимний салат прекрасный, с ветчиной, и пельмени. Да! Простые сибирские пельмени! Они здесь фирменным блюдом, как национальная кухня. Готовят такие, что пальчики оближешь, – проверено! И дают целую гору.

– Давай пельмени и салат! – согласилась Ирина. – Просто у нас в семье они считались праздничным, необыкновенным блюдом.

– Как и у всех! – согласился Жека. – Ты думаешь, я у родителей деликатесами объедался? Нас пятеро в семье. Картошка, капуста, лапша, минтай и килька – вот и весь рацион. Пельмени только по праздникам.

Поужинав, поехали к подруге Ирины, забрали вещи. А там вещей всего две сумки. Ничего не нажила молодая женщина за годы замужества. Деньги, что она зарабатывала, частично откладывала на книжку, с них и купила акции, сделавшие её миллионером. Из личных вещей после развода остались лишь одежда и обувь. Да и то одежда в основном, сшитая самой.

– Ничё! Наживёшь ещё! – успокаивал Жека, помогая затаскивать сумки к себе в хату. – У меня так же. Из всех вещей только шмотки и магнитола JVC. Хахаха! Вот такие мы миллионеры! Ничего... Поживём ещё на Канарах!

Показав где что, улыбнулся на прощание, помахал рукой и ушёл. Как будто между ними ничего не было, и быть не могло.

Глава 13. Деловые мысли

Оставив Ирину у себя в квартире, пошёл к Сахарихе и вдруг подумал, что у самого-то нет жилья. Служебная двушка, полученная на халяву от стройуправления при сдаче дома пару месяцев назад, так и стояла пустая, заваленная всяким хламом. Надо срочно приватизировать её. Славян, как он понял, в свою двушку всё-таки переехал и обставил её. Но этот дом стоял далековато отсюда, от нынешней съёмной квартиры, от офиса ТОО «Инвестфонд», центра всех манипуляций, и от... Сахарихи. Нынешняя часть микрорайона казалась какой-то родной, что ли. Всё-таки юность прошла тут, и перебираться куда-то было бы нелегко. Вот и сейчас шёл мартовским вечером к Светке и вспоминал: тут на лавочке сидели три года назад, по этой тропинке в кино ходили... Однако переезжать надо в ближайшем будущем. Скоро должны были приехать хозяева арендованной квартиры и так уже на два месяца задержавшиеся у родни в Москве, и надо будет освобождать квартиру. Конечно, можно попробовать жить с Сахарихой, но он пока на это морально был не готов, да и плацдарм на всякий пожарный всё равно нужен.

Жека опасался, что с Сахарихой в одной хате будет тяжеловато, учитывая её дурость и непоседливость. Однако это оказалось не так. Она, так же как и Жека, обожала личное пространство и крайне не любила, когда ей досаждают, если она чем-то занята. Весь вечер Сахариха на правах хозяйки провела в зале за просмотром телевизора и домашкой. Она лежала на диване, перевернувшись на живот, и что-то писала в таком положении, раскачивая босыми ногами из стороны в сторону. Временами поглядывала в телевизор, на котором шли боевики, кассеты с которыми она ставила одну за другой. Жека с книгой сидел в кресле, но потом, когда понял, что Светка не обращает на него никакого внимания и общаться не желает, пошёл в её комнату. Завалился на кровать, включил музыку на двухкассетной «Соньке», посмотрел Светкины книги на полке и, к удивлению, нашёл много привлекательного. В очередной раз подумал, что так и не узнал подружку до конца.

В последнее время на книжных развалах появилось много переводной фантастики и развлекательной литературы. Книжный дефицит времён СССР подошёл к концу. Это при советской власти в книжных магазинах лежали только классики марксизма-ленинизма и литература времён соцреализма. Развлекательной литературы не было вообще, и купить её можно было либо по большому блату, либо сдавая макулатуру в пункт приёма. Притащил 20 килограммов газет и журналов, связанных пачками, – получи право купить томик Жюля Верна или Луи Буссенара. Это было удивительно. При самом читающем населении, СССР печатать книги почему-то не хотел.

При наступлении эры свободы книг появилось великое множество – рынок литературы тоже оказался пустой поляной и легко занимался, как грибы возникшими частными издательствами. Ужасы, фантастика и новый жанр, фэнтези, просто заполонили книжные развалы. И Сахариха неожиданно оказалась в числе новоиспечённых книголюбов. Книги тут были весьма и весьма достойные. В первую очередь, Лавкрафт. Жека читал про этого писателя ужасов, поэтому взял толстую книгу с демоном, обнимающим голую женщину на обложке, и завалился на Светкину кровать, безошибочно почуяв запах духов любимой, исходящий от пледа и подушки.

Читал, читал и не заметил, как уснул. Ночью проснулся оттого, что пришла Сахариха, накрыла его пледом, погладила по волосам и поцеловала в лоб. Жека сделал вид, что спит. И это проявление скрытой любви было таким милым и шибающим по голове, что готов был горы свернуть ради неё.

Но сначала надо было свернуть Салмата. И сделать это он решил по пути в Германию. Прямых рейсов, разумеется, в Гермашку нет из Сибири, придётся сначала добираться до Москвы. Но свободного посещения ФРГ из Москвы тоже нет. Нужна виза, а чтоб её получить, требовалась весомая причина. Причины, само собой, не было, и Жека решил сварганить её на коленке. Для этого стоило подключить директора комбината и главу города Кузьму Валерьича Конкина. Но даже и с ними визу не получить с ходу. В Москве всё равно пришлось бы пожить какое-то время, пока утрясётся вопрос в посольстве Германии. За это время можно грамотно убрать авторитета, задолбавшего Жеку.

Утром встал, и пока завтракали, план окончательно созрел. Между яичницей и кофе, как часто это бывает.

– Какие планы на день? – спросил Жека жующую Сахариху.

– Обычные, – вздохнула она. – В школу надо наведаться. А у тебя?

– И у меня обычные, поеду к директору комбината, потом к главе города.

– На предмет? – поинтересовалась Сахариха.

– Я тебе говорил вчера, ну ты чё??? Хочу совершить деловую поездку в Германию в качестве официального представителя комбината, слегка подвинуть вопрос кредитования западными банками. Мне Семёныч заикался о чём-то подобном, но потом наступила тишина, и дело, похоже, что, заморозилось.

– Я ммм... забыла! Ну что ж... – искоса взглянула Сахариха. – На сколько рассчитываешь уехать?

– Даже не знаю, Свет, – пожал плечами Жека. – Сегодня всё обсудим с большими людьми.

– Ясно. Чё на ужин приготовить?

– Может, тефтельки с подливочкой? С лапшичкой? Подливочку к ним с огурчиками и грибами? – улыбнулся Жека. – По-нашему, по-простому, по-русски. Надоела уже ресторанная еда, приелась. Прихожу, постоянно выбираю, чего бы этакого заказать, и заказываешь всё то же, что и дома потребляешь, только дороже в 10 раз.

– Ты же сейчас миллионер, – улыбнулась Сахариха. – Неужели дороговизна в ресторане напрягает?

– Ну... Если деньги экономить не будешь, миллионером не станешь, – рассмеялся Жека. – Ладно, давай, собирайся, пора выдвигаться.

– Ты куда сейчас? К Ирине?

– Да. Поедем вместе. Если я уеду, Славяну придётся на моё место в стройуправу заступить. Без директора компания не может работать, даже убыточная.

– А вместо Славяна кто будет на охране? – поинтересовалась Сахариха.

– Не знаю, – пожал плечами Жека. – Будет на два фронта. Но это... Всё только вилами на воде писано. Ещё ничего не ясно, а я уже губу раскатал.

Сахариха стала одеваться в школу и одевалась своеобразно. С падением СССР школьную форму отменили в начале 1992 года. Считалось, что она мешает детскому самовыражению и раскрытию творческого и креативного потенциала. Это при коммунистах, мол, все ходили строем и в лагерной робе. Теперь свобода! В либеральном министерстве образования брали пример с Запада. У них, мол, никакой формы отродясь не было, вот и у нас не будет. Только либеральные реформаторы лукаво умалчивали, что формы на Западе не было только в самых простецких школах, находящихся чуть ли не в гетто. Школы более-менее престижные и с историей, формой обладали. Так же, как и значками, флагами, гимном и всем таким патриотичным, долженствующим гордиться за принадлежность к своему учебному заведению.

– А вам так можно ходить? – недоверчиво спросил Жека, увидев, как Сахариха надевает розовую майку с крупной надписью «Fuck You!» прямо на грудях и тёмной кистью руки в районе пупка, показывающей средний палец. Тонкие синие джинсы-стрейч, обтягивающие изящную задницу, довершали школьную форму девушки.

– А чё? – хихикнула Сахариха. – Тебе не нравится?

– Да как сказать? – не нашёлся что ответить Жека. Всё-таки разница в три года ощущалась. Сахариха принадлежала к более молодому перестроечному поколению, чем Жека, и, соответственно, более наглому, циничному и раскрепощённому.

– Мне нормально! – заявила Сахариха. – Другие так же ходят, и даже ещё хуже! То есть лучше!

В чём выражается это «хуже-лучше», Жека спрашивать не стал, чтобы не расстраиваться. Вышли вдвоём. Светка поцеловала на прощание и побежала к подружкам, ожидавшим её у арки и покуривающим сиги, сопровождая это действие отборными матами и хихиканьем.

Жека сначала зашёл к Славяну. Тот уже сидел по привычке со свежезаваренным зелёным чаем, читал вчерашнюю развлекательную местную газетёнку и недовольно морщился.

– Дарова! – пожал Жека руку корифана, и тоже набулькал чай. – Чё пишут?

– Да блин, я не знаю, как реагировать, – всё-таки рассмеялся Славян. – Мы стали темой жёлтой хроники. На, читай.

Жека взял газету и сразу же увидел крупный заголовок: «Как забавляются новые русские и современные миллионеры». В материале было несколько снимков. Правда, качество неважное – снимали из темноты, и только знающий человек мог разобрать, кто на фото. А на фото был пьяный Жека, которого к машине тащили Графин и Митяй. При этом задним фоном был вход в ресторан «Омуль», на крыльце которого стояла вся компашка с бутылками и фужерами в руках. Ещё одно фото было сделано издалека, прямо через огромное окно зала, и можно было увидеть пустой зал и танцующую компанию посреди него. Сам материал тоже был преподнесён весьма своеобразно и выставлял гуляющих словно каких-то мажоров и прожигателей жизни. Не работающих бизнесменов, кормящих сотни людей, и платящих налоги в городскую казну, а представителей золотой молодёжи, днями и ночами проводящих время за картами, ресторанами и продажными женщинами. Впрочем, памятуя, что журналистика в Сибири дело крайне опасное и неблагодарное, чему свидетельством было исчезновение и убийство нескольких представителей профессии, конкретики в статье не было. Кто гулял и когда, осталось за кадром.

«Те жители нашего города, которые проживают на улице Кирова, вблизи ресторана «Омуль», стали свидетелями любопытного события в прошедшие выходные. Вот так, уважаемые читатели, развлекается элита нашего города. Арендованный на закрытую вечеринку ресторан, приглашенные артисты, модные топ-модели и безудержное веселье. Наглое и бесцеремонное. Новая буржуазия, которая появилась после распада Советского Союза, тратит миллионы рублей на дорогие вечеринки. В то время как вся страна буквально выживает, эти люди демонстрируют свое благосостояние и наплевательское отношение к обществу. К сожалению, нам не удалось узнать имена людей, которые устроили такое необычное веселье с фейерверком и стрельбой из оружия. Но можно быть уверенными, что этот случай не будет единичным. Наша редакция следит за развитием событий».

Жека прочитал статейку вслух и заржал, бросив газету на стол.

– Ахаха! Вот и слава подкрадывается! Про топ-моделей и приглашённых артистов понравилось, хоть это и лажа. Так же, как и оружием. А мне понравилось, как гульнули. Надо повторить! И на самом деле пригласить топ-моделей и знаменитых артистов. Шатунова!

– Да уж... – закурил Славян, потом продолжил. – Пацаны ночью прибрались в хате, про которую ты говорил. Тело вывезли на шлаковый, забросали горельником. Пол помыли, всё пучком. Бери ключ.

– Ну и хорошо! – обрадовался Жека. – Дай им премию за хлопоты. Славич, ты как... Насчёт Германии не передумал?

– Не, Жека, езжай сам, – покачал головой Славян.

– Да я не только насчёт того, о чём мы вчера тёрли. Решил я по делам туда съездить. Как официальный представитель комбината, якобы пробивать кредит для Семёныча. Хочу это дело обставить с большой помпой и звоном в прессе. Чтоб заявку на визу пробить быстро, через администрацию города и области. Придётся, конечно, наверняка профинансировать поездку всей делегации, а туда немало рыл поедет. От наших только я, Ирина и переводчик. Хотел бы ещё Семёныча подтянуть с его юристом и маркетологом, ну и наверняка из администрации кто-то увяжется. Как бы и не сам Кузьма Валерьич с референтом. Любит он халявку. Вообще-то знаешь... Конкина и надо с собой брать. Предложу ему сделать Франкфурт-на-Майне городом-побратимом нашего задрищенска.

– Почему именно Франкфурт? – поинтересовался Славян.

– Нууу, братан, ты чё? – протянул Жека. – Это крупный финансовый и промышленный центр Гермахи. Офисы всех мировых компаний, огромные рынки, биржа. Тут решение само как бы напросилось.

– Значит, пока стройуправу повременишь сбрасывать?

– Пока да... Я передумал за ночь... – согласился Жека. – Я должен поехать в Германию в статусе директора и владельца хорошо налаженного, успешного бизнеса, партнёра и официального представителя комбината. Я уже не знаю: нам и надо продавать стройуправу, и вроде как не надо. Там 35 миллионов будет с акций, если не больше. Но вопрос. Деньги-то куда девать? На следующий месяц в оборот нам хватит денег с продажи компьютеров и аудио-видео. Я посчитал приблизительно, но этого должно хватить.

– А если ещё что-нибудь купить на комбинате? – спросил Славян. – Другой сортамент?

– Это будет невыгодно. Семёнычу нечего предложить, – покачал головой Жека. – Цены на металл низкие. У нас опционы пока держатся, но как только японцы забьют заказами свои заводы по изготовлению металлоконструкций, эта лавочка прикроется. Так что... Ехать в Германию надо. Может, найду ещё что-то, что нам может быть выгодным. Ладно, погнал я к Ирине. Буду думать, что делать дальше. Возможно, просто управу продать, а бабло – на запад.

– Разберёмся... – согласился Славян. – Чё с Салматом-то делать, лучше скажи.

– Салматом никто из наших авторитетов заниматься не будет! Они ж не страдают, а меня его шорох здесь порядком задолбал. Куда ни ткнёшься, везде его шестаки! – заявил Жека. – Значит, займёмся сами! Как только Крот притаранит стволы, зашлём в Москву человечка. Кого, решишь сам. Скорей всего, Графина. Отправим поездом, с собой винторез пусть захватит в чемодане. Остановится в Видном в гостинице, прочухает обстановку по кабакам, где там Салмат обитает. Адрес есть – улица Индустриальная. Я потом с делегацией приеду и выкрою пару часиков в Видное смотаться. План такой. Как тебе?