Текст книги "Аналитики. Книга вторая II"
Автор книги: Аристотель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
[3] Под логическим силлогизмом Аристотель подразумевает силлогизм, заключение которого есть суждение только о вероятном и правдоподобном.
[4] Способ доказательства сути предмета.
[5] Расположение земли между солнцем и землей.
[6] Затмение луны. ·
[7] Собственно преграждение доступа света из-за того, что земля становится между солнцем и луной.
[8] Б.
[9] Когда потухает огонь (Б), происходит шум (А). В облаках (В) потухает огонь (Б). В облаках (В) происходит шум (гром) (А).
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
(Случаи, когда существо вещи не может быть доказано)
Причина одних (вещей) – в чем-то ином, (причина) же других – не (в чем-то другом). Так что ясно, что и существо некоторых (вещей) не опосредствовано и представляет собой начало; а что (такие вещи) существуют и что они есть – это следует предположить или разъяснять каким-либо иным способом, что как раз и делает математик, ибо он предполагает и что есть единица, и что она есть. Те же из (вещей), которые опосредствованы и причина сущности которых есть нечто другое, могут быть объяснены, как мы сказали, посредством доказательства, без того, (однако), чтобы доказать их существо.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
(Различные виды определений)
Но так как определение, как полагают, есть высказывание, объясняющее что есть (данная) вещь, то очевидно, что оно есть или некоторое высказывание, разъясняющее, что обозначает название, или высказывание, обозначающее (вещь) другими (словами), например, что обозначает треугольник (или) что есть (фигура), поскольку она (называется) треугольником. Когда мы (в таком случае) знаем, что (вещь) есть, мы спрашиваем, почему она есть. Но трудно так понять (вещь), о которой мы не знаем, что она есть. Причина же этой трудности была уже указана раньше, (именно), что мы даже не знаем, есть ли (данная вещь) или нет, разве только случайно. Высказывание же едино в двояком смысле: или через объединение, как, например, «Илиада» [1], или же так, что одно высказывается об одном, (притом) не случайно [2].
Итак, одно определение определения есть то, о котором (только что) сказано; другое же определение есть высказывание, объясняющее, почему (вещь) есть. Первый (вид определения), хотя и обозначает (нечто), но не доказывает его; второй же (вид) является как бы доказательством того, что есть (данная вещь), но отличается от доказательства по положению (терминов). Ведь не одно и то же, скажем ли мы: почему гром гремит? и что такое гром? На первый вопрос ответят: потому, что огонь потухает в облаках; но что такое гром? – шум при потухании огня в облаках. Так что одно и то же высказывание выражается (двумя) различными способами: один раз – как связное доказательство, другой раз – как определение. Далее, определение грома будет: шум в облаках; но это есть заключение доказательства того, что есть (гром). Определение же неопосредствованного есть недоказуемое положение о том, что есть (это неопосредствованное).
Таким образом, одни определения являются недоказуемыми высказываниями о том, что есть (данная вещь), другие же – силлогизмами о том, что (она) есть, отличающимися от доказательства падежом; третьи же (определения) являются заключениями доказательства того, что есть (данная вещь). Из сказанного, таким образом, очевидно, в каком случае может быть дано доказательство того, что есть (данная вещь), и в каком случае – нет, а также – (доказательство) чего есть и чего – нет; далее, сколькими способами дается определение и каким образом оно доказывает, что есть (данная вещь), и каким образом – нет, а также – определение чего есть и чего – нет; затем, каково его отношение к доказательству и каким образом можно (дать определение) того, (для чего есть доказательство), и каким образом нельзя.
[1] Собрание песней.
[2] А по существу, то есть дается определение предмета.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
(Четыре вида причин)
Мы думаем, что тогда обладаем знанием, когда знаем причину. Причин же существует четыре (вида). Первая – (которая объясняет) суть бытия (вещи), вторая – что это необходимо есть, когда есть что-то (другое); третья -то, что есть первое движущее; четвертая – то, ради чего (что-нибудь) есть [1]. Все они доказываются посредством среднего (термина). Ибо обосновать (положение), что, если есть то, необходимо должно быть это, нельзя, когда взята (только) одна посылка; (необходимо же взять) по меньшей мере две (посылки), а это имеет место, когда эти (две посылки) имеют один средний (термин). Следовательно, если этот один (средний) взят, необходимо получится заключение. Это становится ясным также из следующего: почему угол, (опирающийся) на полуокружность, – прямой? Или, что должно быть, чтобы он был прямой? Пусть А будет прямой угол, Б – половина двух прямых, В – угол, (опирающийся) на полуокружность. Тогда причиной того, что А, то есть прямой (угол), присуще В, то есть углу, (опирающемуся) на полуокружность, будет Б, ибо (угол) Б равен (углу) А, а (угол) В равен (углу) Б,
так как Б составляет половину двух прямых. Если, следовательно, есть Б, то есть половина двух прямых, то А присуще В, а это и значит, что угол, (опирающийся) на полуокружность, есть прямой [2]. Но это же есть то же самое, что суть бытия вещи, так как (суть бытия) выражена определением. Между тем уже было доказано [3], что суть бытия (вещи) как причина есть средний (термин). Почему, (например), мидяне вели войну с афинянами? Что являлось причиной ведения войны против афинян? То, что афиняне вместе с эретрийцами вторглись в Сарды, ибо это первое движущее. Пусть А означает войну, Б – нападать первым, В – афиняне. В таком случае Б, то есть нападать первым, присуще В – афинянам. Однако А присуще Б, ибо идут войной на того, кто первый нанес обиду. Поэтому А присуще Б, то есть идти войной на того, кто первый совершил нападение. А это последнее, то есть Б, присуще В, то есть афинянам, ибо они первые совершили нападение. Средний (термин) и здесь, следовательно, есть причина – первое движущее [4]. Для тех же случаев, где причина будет «то, ради чего», примером (пусть будет): зачем он идет гулять? Чтобы быть здоровым. Для чего существует дом? Чтобы сохранять утварь. В одном случае «то, ради чего» есть здоровье, в другом – сохранение (дома). Но (между вопросом), почему после обеда следует идти гулять, (и вопросом), ради чего это следует делать, нет никакой разницы. Пусть В означает прогулку после обеда, Б – правильное пищеварение, А – быть здоровым. Тогда прогулке после обеда должно быть присуще то действие, что пища не поднимается ко входу в желудок, а это и означает быть здоровым. В самом деле, прогулке, то есть В, присуще, невидимому, Б, то есть хорошее пищеварение, а А, то есть здоровье, присуще (Б) [5]. Что же, однако, является причиной того, что А присуще В, то есть ради чего? Ради Б, то есть ради правильного пищеварения. Но Б есть как бы определение (А), ибо А будет (именно) так [6] объяснено. Почему Б присуще В? Потому что находиться в таком состоянии означает быть здоровым. Стоит только переставить термины, и каждый в отдельности станет понятнее [7]. Но с возникновением дело обстоит в этом случае [8] обратно тому, что (бывает) при движущих причинах, ибо в тех случаях [9] средний (термин) должен возникнуть раньше, здесь же (возникает раньше) В, являющийся крайним, между тем как (причина), ради чего (что-нибудь происходит), – последняя (по времени).
Но одно и то же может быть и ради чего-либо и по необходимости, как, например, то, что свет проникает через фонарь; необходимо ведь, чтобы то, что состоит из более мелких частей, проходило через поры большего размера, если действительно становится светло благодаря тому, что (свет) проникает. Равным образом (свет имеется) ради того, чтобы не наталкиваться (на что-нибудь). Итак, если это возможно при бытии (вещи), возможно ли (это) и при (ее) становлении? Как, например, если гром гремит вследствие потухания огня, то необходимо, чтобы при этом происходило шипение и шум, и гром, как говорили пифагорейцы, гремит ради угрозы тем, кто находится в Тартаре, дабы они испытывали страх. Такого рода (явлений) бывает очень много, в особенности в отношении того, что возникает и существует по природе, ибо природа одно порождает ради чего-нибудь, другое же – по необходимости. Необходимость же бывает двоякого рода: одна проявляется согласно природе и побуждению, другая – насильственно и против стремления, как, например, камень по необходимости движется кверху и книзу, однако не в силу одной и той же необходимости. В отношении же тех (предметов), которые появляются по намерению, одни никогда не появляются сами по себе, как, например, дом или статуя, и не по необходимости, а ради чего-то; другие же (бывают) и случайно, как, например, состояние здоровья или благополучие. Больше всего (ради чего) бывает в тех (случаях), когда нечто может быть и так и иначе, но возникает оно не случайно.
Так что цель, благо, ради чего что-нибудь происходит, возникает или по природе, или искусственно. Случайно же не происходит ничего, что (происходит) ради чего-нибудь.
[1] По Аристотелю, существуют четыре вида причин: 1) материальная причина (по созданной в средние века латинской терминологии – causa materialis) – материя, материальная основа всех вещей (то, что лежит в основании, субстрат); 2) формальная причина (causa formalis) – форма, активная сила, суть предмета; 3) производящая, или движущая, причина (causa efficiens) – источник перемены явлений (то, что делает), начало движения; 4) конечная причина (causa finalis) – цель движения (то, ради чего).
Пример: архитектор и его искусство – производящая причина; план – формальная причина; строительный материал – материальная причина, построенный дом – конечная причина (цель).
[2] Половина двух прямых углов (Б) есть прямой угол (А); Угол, опирающийся на полуокружность (В), есть половина двух прямых углов (Б). Угол, опирающийся на полуокружность (В), есть прямой угол (А).
[3] См. главы 8 и 10 этой же книги. Причина того, что данный угол прямой, состоит в том, что он есть половина двух прямых, а это (составлять половину двух прямых) и есть, говорит Аристотель, существо прямого угла.
[4] Против тех, кто нападает первым (Б), ведется война (А). Афиняне (В) напали первыми (Б). Против афинян (ИЗ) велась война (А).
[5] Правильное пищеварение (Б) полезно для здоровья (А). Прогулка после обеда (В) содействует правильному пищеварению (Б). Прогулка после обеда (В) полезна для здоровья (А).
[6] Через Б.
[7] При перестановке терминов производящая причина будет объяснена из конечной цели:
То, что здорово (А), обусловливает правильное пищеварение (Б). Прогулка после обеда (В) полезна для здоровья (А). Прогулка после обеда (В) обусловливает правильное пищеварение (Б).
[8] Когда речь идет о конечной причине.
[9] Когда речь идет о движущих причинах.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
(Причины и действия в отношении вещей существующих, существовавших и будущих)
Одно и то же есть причина становящегося, ставшего и того, что будет, как и того, что существует, ибо средний (термин) есть причина, однако для существующего (он) есть существующее, для становящегося – становящееся, для ставшего – ставшее, а для того, что будет, – то, что будет. Например, вследствие чего возникло затмение луны? Вследствие того, что земля стала (между солнцем и луной); возникает же оно вследствие того, что земля становится (между солнцем и луной); будет оно в силу того, что (земля) станет (между солнцем и луной), и оно есть потому, что земля стоит (между солнцем и луной). Что такое лед? Примем, что это есть замерзшая вода. Пусть В означает воду, А – замерзшее, Б – причину, средний (термин), именно полное отсутствие тепла. В таком случае, Б присуще В, а А, то есть замерзание, присуще Б [1]. А лед возникает, когда возникает Б; и возник он, когда возникло (Б), и он возникнет, когда возникнет (Б).
То, что таким (именно) образом есть причина, и то, причина чего она есть, возникают, следовательно, одновременно, когда возникают, и они есть одновременно, когда они есть, и точно так же обстоит дело с тем, что уже возникло, и с тем, что (только еще) будет. Что же касается того, что не возникает одновременно, то возможно ли, чтобы в продолжительное время одно, как это нам кажется, было причиной другого, (например, является ли причиной) того, что это возникает, что-нибудь другое, что возникает, (причиной) того, что это будет – что-нибудь другое, что будет, а (причиной) того, что это возникло – что-нибудь другое, что возникло раньше? В самом деле, силлогизм [2] отправляется от возникшего позже. Но началом и здесь остается нечто уже возникшее. И так же обстоит поэтому дело и с возникающим. Но от предшествующего (силлогизм) (здесь) не (отправляется), например, (нельзя заключать), что это последующее произошло потому, что (раньше) произошло другое [3]. И точно тан же в отношении того, что будет. В самом деле, будет ли время неопределенным или определенным [4], нельзя (утверждать), что так как правильно сказать, что это возникло, то правильно сказать, что возникло последующее. Ибо по отношению к промежутку времени (между причиной и действием) было бы неправильно сказать, что одно (произошло) потому, что уже произошло другое [5], И так же в отношении будущего. Если возникло одно, не (обязательно) будет и другое. Ибо средний (термин) должен быть однородным (с крайними): возникшее – с возникшим, будущее – с будущим, возникающее – с возникающим, существующее – с существующим. Но то, что возникло, не однородно с тем, что возникнет. Кроме того, промежуток времени (между причиной и действием) не может быть ни неопределенным, ни определенным. Ибо по отношению к промежутку времени (между причиной и действием) неправильно будет утверждать о будущем [6]. При этом следует рассмотреть, что представляет собою то связывающее, благодаря которому после того, что возникло, возникновение присуще вещам [7]. Не ясно ли, что возникающее не связано с возникшим, так как и возникшее (не связано) с возникшим, ибо (возникшее) есть ограниченное и неделимое. Подобно тому, следовательно, как точки не связаны друг с другом, точно так же одно возникшее (не связано) с другим, ибо и точки и возникшее неделимы. Следовательно, и возникающее (не связано) с возникшим по той же самой (причине), ибо возникающее делимо, возникшее же – неделимо. Следовательно, как линия относится к точке, так и возникающее – к возникшему. Ибо бесконечное множество возникшего содержится в возникающем. С большей ясностью это должно быть изложено в общих исследованиях о движении [8].
Следовательно, как обстоит дело со средним (термином) как причиной, когда одно последовательно возникает из другого, до сих пор указывалось. Необходимо же и в этих (случаях) [9], чтобы средний (термин) и первичное были неопосредствованными. Например, А возникло потому, что возникло В, причем В возникло позже, а А раньше. Началом, однако, будет В, потому что оно ближе к настоящему (времени), которое и есть начало времени. Но В возникло, если возникло Д. Таким образом, если возникло Д, необходимо, чтобы возникло А. Причиной, однако, будет В, ибо если возникло Д, необходимо, чтобы возникло В. Но если возникло В, необходимо, чтобы сначала возникло А [10]. Но если так взять средний (термин), то не придется ли где-нибудь остановиться на неопосредствованном (термине)? Или, вследствие бесконечного (числа) средних (терминов), постоянно вставлять (все новые средние термины)? Ведь возникшее не связано с (другим) возникшим, как уже было сказано раньше. Все же необходимо начинать с среднего (термина) и с того, что в настоящее время является первичным. Точно так же обстоит дело в отношении того, что будет. Ведь если правильно сказать, что будет Д, то необходимо сперва иметь возможность сказать, что будет А. Причиной же этого является В, ибо если будет Д, то раньше будет В. Но если будет В, то раньше будет А [11]. Но деление и в этих (случаях) точно так же не имеет конца, ибо будущие (явления) между собою не связаны. Но и здесь также необходимо взять (некоторое) неопосредствованное начало. Так это и есть на самом деле. Например, чтобы возник дом, сперва следует наломать и приготовить камни. Почему же так? Потому что необходимо, чтобы было построено основание, если (должен) возникнуть дом. Но если основание (должно быть) построено, тогда необходимо, чтобы (сперва) были приготовлены камни. Далее, если будет дом, то равным образом сперва должны будут быть в наличии камни. И доказывается это таким же образом посредством среднего (термина), ибо сперва должно будет быть построено основание.
Но так как в происходящих (явлениях), мы наблюдаем некоторое возникновение по кругу, то это может иметь место тогда, когда средний (термин) сопутствует крайним и наоборот, ибо при таких (условиях) имеет место обращение. В предыдущих (главах) [12] было показано, что заключения (так) обратимы [13], а это и есть доказательство по кругу. В природе это происходит следующим образом: если земля увлажняется, то неизбежно возникают испарения; если же появляются последние, то образуются облака, а за ними дождь; но если идет дождь, то необходимо, чтобы земля увлажнялась. Но это было то, с чего мы начали, и таким образом получается движение по кругу; в самом деле, если есть что-либо одно из них, все равно – что, тогда есть и другое; если же есть другое, тогда есть и третье, а если это есть, тогда есть и первое.
Итак, одни (явления) суть общие (ибо они всегда и во всех случаях или находятся в таком состоянии, или так происходят), другие же – не всегда, но (лишь) в большинстве случаев; так, например, не у всех мужчин растет борода, но лишь у большинства. При такого рода (случаях) и средний (термин) должен необходимо иметь место (лишь) в большинстве (случаев). Действительно, если А приписывается Б во всем (его) объеме, а Б приписывается В во всем (его) объеме, то необходимо, чтобы и А всегда приписывалось всем В, ибо общее есть то, что присуще всем и всегда. Между тем, по предположению, (А) бывает лишь в большинстве случаев, следовательно, необходимо, чтобы и средний (термин), именно Б, имел место лишь в большинстве случаев. Таким образом, и для того, что имеет место в большинстве случаев, неопосредствованные начала таким же образом являются или происходят в большинстве случаев.
[1] То, что лишается тепла (Б), замерзает (А). Вода (В) лишается тепла (Б). Вода (В) замерзает (А).
[2] В котором средний термин обозначает не причину, а действие.
[3] Можно умозаключать так: дом построен, следовательно, был заложен его фундамент. Но нельзя умозаключать: фундамент заложен, следовательно, был построен дом.
[4] Имеется в виду время, протекающее между причиной и действием или основанием и следствием, поскольку у Аристотеля не было еще проведено точного разграничения между реальным отношением (причинность) и логическим (достаточное основание).
[5] По мнению Аристотеля, про действие, хотя оно и существует, неправильно сказать, что оно есть необходимое действие, происходящее от причины, которая ему предшествует, если между ними имеется промежуток времени, то-есть действие и причина не одновременны.
[6] Смысл этого места, по-видимому, следующий: по отношению к промежутку времени между будущей причиной и будущим действием неправильно сказать, что это действие есть необходимое будущее действие этой будущей причины.
[7] Отношение непрерывности между вещами, говорит Аристотель, состоит в том, что если одна вещь возникла, то возникает и другая.
[8] См. Аристотель, Физика, VI.
[9] Когда средний термин обозначает не причину, а действие.
[10] Если фундамент заложен (В), то должны были быть сложены камни (А). Если дом построен (Д), то должен был быть заложен фундамент (В). Если дом построен (Д), то должны были быть сложены камни (А).
[11] Если будет заложен фундамент (В), то будут сложены камни (А). Если будет построен дом (Д), то будет заложен фундамент (В). Если будет построен дом (Д), то (сначала) будут сложены камни (А).
[12] См. «Первую аналитику», кн. II, гл. 5 и сл.
[13] Заключения могут стать посылками, и наоборот.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
(Способ построения определений)
Итак, каким образом то, что есть (данная вещь), объясняется посредством определений, и каким образом доказательство или определение его имеет или не имеет место, об этом было сказано раньше. Теперь же мы скажем о том, как нужно находить то, что приписывается в существе (вещи).
Из того, что присуще каждой отдельной (вещи), нечто простирается на большее, не выходя, однако, за пределы рода. Говорю «простирается на большее», когда нечто не только присуще какой-либо (вещи) во всем ее) объеме, но присуще и (некоторой) другой (вещи). Например, есть что-то, что присуще каждой тройке, но и не тройке, как, скажем, существующее присуще тройке, но и не числу. Но и нечетное присуще всякой тройке и простирается на большее, ибо оно присуще и пятерке, но не выходит за пределы рода, ибо (пятерка) есть число, но ничто за пределами чисел не является нечетным. Такого рода (признаки) следует, таким образом, брать до тех пор, пока не получают (их) как раз столько, чтобы каждый простирался на большее, но, все (вместе взятые), они не простирались бы на большее, ибо это [1] необходимо есть сущность вещи. Например, всякой тройке присуще число, нечетное и в двояком смысле первичное – и (в том смысле), что она не измеряется (другим) числом, и (в том смысле), что (она) не слагается из чисел [2]. Итак, это уже есть тройка: нечетное первичное и (именно) указанным образом первичное число. Ибо из этих же (свойств) каждое присуще– одни всем нечетным (числам), последнее [3] же присуще также и двойке, но, все вместе взятые, – ни одному другому (числу, кроме тройки). Но так как выше мы показали, что то, что приписывается в существе, необходимо (общее же необходимо), а то, что относится к тройке и ко всему другому, что берется таким же образом, принимается как приписываемое в существе, то тройка необходимо должна быть (именно) такой. А что это есть сущность (тройки), ясно из следующего. Ведь если бы это не было (сутью) бытия тройки, то было бы необходимо, чтобы это был какой-то род – или имеющий, или не имеющий названия; но. (такой род) должен был бы простираться на большее, а не быть присущим (только) тройке, ибо должно быть предположено, что род таков, что в возможности он простирается на большее. Следовательно, если (он) не присущ ничему другому, кроме только неделимых [4] троек, то он – (суть) бытия тройки. Ибо должно быть предположено и то, что сущность, или (суть) бытия, каждой отдельной (вещи) есть такой высший признак [5] неделимых (вещей). Поэтому, если любая другая (вещь) будет доказываться таким же образом, то он точно так же будет выражать ее (суть) бытия.
Если рассматривается какое-нибудь целое, тогда род следует делить на первичные неделимые по виду, например число – на тройку и двойку. Затем, опираясь на это (деление), попытаться дать определения этих (видов), например: прямой линии, круга, прямого угла. После этого следует установить, что такое род: например, есть ли это что-нибудь количественное или качественное, (затем) рассмотреть отличительные (свойства) посредством первичных общих (им). Действительно, то, что бывает составленным из неделимых, становится очевидным из определений, потому что определение и простое есть начало всего и только простому (данные свойства) присущи сами по себе, другому же – на основании простого. Деления же по (видовым) различиям полезны для такого способа рассмотрения. А в какой мере они доказывают, об этом было сказано выше [6]. Полезны же они лишь для того, чтобы выводить заключения о том, что есть (данная вещь). Могло бы, правда, показаться, что (от деления) нет никакой (пользы) и что можно сразу взять все (признаки), как если бы принималось с самого начала без деления. Небезразлично, однако, приписывается ли что-нибудь из высказываемого вначале или после, например, сказать ли: прирученное двуногое живое существо или двуногое прирученное живое существо. Ибо если все (определение) состоит из двух (частей) и одна из них есть прирученное живое существо и если затем из этого и из (видового) различия образуется (определение) человека или чего-нибудь другого, то тогда необходимо стараться дать (определение) при помощи деления. Далее, только в таком смысле можно ничего не пропустить из того, что приписывается в существе. В самом деле, если взять первый род [7] и затем какое-либо из ниже стоящих подразделений, то не все [8] подойдет тогда под такое (определение); например, не каждое живое существо имеет цельные или расщепленные крылья, но только живое существо, имеющее крылья, ибо (лишь) к последнему относится это различие. Между тем первое [9] различие живого существа есть то, под что подходит каждое живое существо. И точно так же и в отношении всех других (родов), (все равно), находятся ли они вне или внутри рода (живых существ), как, например, (первое различие) птицы есть то, под что подходит каждая птица, а рыбы – то, под что подходит всякая рыба. Итак, если поступать таким образом, то можно быть уверенным, что ничего не пропущено, иначе же неизбежно что-либо будет пропущено и (останется) неизвестным. С другой стороны, для того чтобы давать определения и производить деление, отнюдь не надо знать все, что есть, хотя некоторые [10] утверждают, что невозможно знать различия, которыми одна вещь отличается от другой, не зная каждой (из этих вещей); без (знания) же различий нельзя знать каждую отдельную вещь, ибо с тем, от чего (данная вещь) не отличается, она тождественна; а то, от чего она отличается, – другое (по сравнению) с ней. Но, во-первых, это (последнее утверждение) ложно. Ибо не из-за всякого различия есть другое; в самом деле, много различий присуще (особям) одного и того же вида, хотя эти различия не касаются сущности и не принадлежат вещам) сами по себе. Далее, если взять члены) противоположности и (лежащее в их основании) различие и (принять), что все относится к той или другой (части) и что искомое находится в одной из них и (таким образом) знают его, то безразлично, знают ли или не знают, чему другому (еще) приписываются эти различия. В самом деле, очевидно, что если, идя таким образом все дальше, придти к тому, для чего уже нет никакого различия, то будут иметь определение сущности. Но включение всего (рода) в деление, когда противоположные (члены деления) не имеют (ничего) промежуточного, не есть постулирование (основания), ибо необходимо, чтобы все, (подчиненное роду), находилось в той или другой (части), если при этом будет налицо (родовое) различие.
Но чтобы путем деления дать определение, для этого нужно выполнить три (требования), (именно): чтобы взять те (свойства), которые приписываются в существе (определяемой вещи); чтобы их расположить в таком порядке, чтобы одно было на первом, (другое) – на втором месте; чтобы они были все [11]. Первое из этих (требований) основывается на том, что, подобно тому как о случайном можно вывести заключение при помощи силлогизма, что оно присуще, точно так же можно посредством рода построить (определение). Расположение же будет (правильным), если берут (сначала) первое (свойство). А это (первое) будем иметь, если брать то,
которое сопутствует всем (другим), но которому все (другие) не сопутствуют, ибо оно необходимо должно быть таким. Если это (первое) взято, тогда следует двигаться дальше вниз тем же самым способом; вторым будет тогда то, что для остального есть первое, а третьим – первое для следующих. В самом деле, если устранить стоящее выше, то следующее (за ним) будет первым среди остального. И подобным же образом обстоит дело и со всеми другими (свойствами). А что они суть все (части определения), – это очевидно из того, что берется по делению первое (свойство), например, каждое живое существо есть такое или такое, присуще же – такое, а затем берется различие этого целого [12]; (это очевидно и из того), что для последнего [13] нет больше никакого различия, или также (из того), что сразу вместе с последним различием это (определяемое) по виду не различается от целого. Ибо ясно, что (здесь) ни добавляют (в определении) больше, (чем нужно) (так как все взятые (признаки) приписываются в существе (данной вещи)), ни что-либо упускают, ибо (иначе) был бы (упущен) или род, или (видовое) различие. В самом деле, род есть первичное и оно берется вместе с (видовыми) различиями; (видовые) же различия имеются все налицо, ибо больше никаких других (различий) кроме них нет, иначе последнее (опять) различалось бы по виду, а между тем было сказано, что различий оно не имеет.
Искать же (при этом) следует, обращая внимание на подобные и не отличающиеся друг от друга (вещи) и прежде всего на то, что обще всем (им), затем в свою очередь на другие (вещи), которые принадлежат к тому же самому роду, что и первые (вещи), и сами они одного и того же вида, но отличаются от тех (первых вещей). Если же относительно этих (вещей) взято то, что есть во всех них тождественного, и точно так же и относительно других (вещей), то тогда относительно первых и вторых (вещей) следует снова рассматривать, не тождественны ли они (в чем-то), пока не дойдут до одного (общего всем им) обозначения. Оно-то и будет определением вещи. Если же не дойти до одного (обозначения), но до двух или больше, то тогда ясно, что искомое имело бы не одну сущность, а несколько. Например, если мы спрашиваем, что такое великодушие, то следует относительно некоторых великодушных (людей), которых мы знаем, посмотреть, что является общим для них всех как великодушных (людей), например: если Алкивиад великодушен или Ахилл и Аякс, то что же одно является (общим) для них всех? То, что они не терпят бесчестия, ибо один начал (из-за этого) войну, другой впал в бурный гнев, третий лишил себя жизни. Затем (следует обратить внимание) также на других (великодушных), например на Лисандра или Сократа. Если же они остаются невозмутимыми и в счастье и в несчастье, то, взяв оба (признака), я обращаю внимание на то, что у них общее, а именно – быть невозмутимым при превратностях судьбы и не терпеть бесчестие. Если же эти (два признака) не имеют ничего (общего), тогда было бы два вида великодушия.
Всякое же определение всегда относится ко всем (случаям), ибо врач не говорит, что является целебным для какого-нибудь глаза, а что является целебным для всякого (глаза) или для (некоторого) вида (глаз). Но легче определить отдельное [14], чем общее. Поэтому следует от отдельного переходить к общему. Ибо омонимы скорее остаются незаметными в общем, чем в не отличающихся (друг от друга предметах) [15]. Как в доказательствах значение имеет выведение заключений, так и в определениях – ясность. А это будет (достигнуто), когда на основании сказанного о каждом в отдельности дается отдельно определение того, что находится в каждом роде. Например, (определяя) сходное, (следует брать) не все (сразу), а (сходное) по цвету и очертанию; а в звуке – по высоте (тона). И таким именно образом следует идти дальше к общему (всем), стараясь избегать омонимы. Но если при рассуждениях не следует прибегать к метафорам, то ясно, что нельзя ни давать определения метафорами, ни (давать определения) того, что выражено метафорами. Иначе было бы необходимо при рассуждениях пользоваться метафорами.
