Текст книги "Лекарство от мигрени (СИ)"

Автор книги: Argo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Мистик, ты?

– Кто же еще! – гостья приобрела истинный облик и присоединилась к собравшимся за столом.

– Опаздываешь, – холодно заметил мужчина во главе стола. – Опять семейные разборки?

– Прости, Магнето. Пришлось выслушать длинную лекцию от брата о пси-полях и…. – она сконфузилась под взглядами остальных. – У него проблемы с головой из-за мигреней.

Сидящий рядом Банши фыркнул куда-то в кружку с чаем, а Белая королева приподняла бровь: кому, как не ей, знать о проблемах телепатов.

– Итак, раз мы закончили обсуждать чужие головы, перейдем к делу.

Все мутанты оживились, Магнето окинул своих людей жестким взглядом и остановился на высоком косматом мужике.

– Росомаха, все готово?

– Так точно, босс. Все приготовления сделаны, День Икс состоится в следующую среду на выступлении полковника Страйкера.

– Прекрасно, – губы Магнето расползлись в довольной улыбке, он легонько постучал пальцем по краю стола. – Пора нам выйти из тени, братья мои. Скоро весь мир узнает о нашем существовании…

========== Глава 3 ==========

День уже клонился к вечеру, на улице лило, как из ведра, и Эрик лениво затачивал ножницы, используя свою силу, чтобы удержать инструменты в воздухе. Навряд ли кто-то решится стричься в такую погоду, так что у него было время спокойно посидеть в тишине и подумать. Его голова была заполнена мыслями о будущем, которое он собирался изменить благодаря поддержке Клуба Адского Пламени. Название было дурацкое, его придумал этот парень, Банши, который помог Эрику, когда он только-только прибыл в США, спасаясь бегством. Но оно как-то прижилось и закрепилось в умах прочих, так что Эрик решил ничего не менять. Не все ли равно? Они готовились к этому последние полгода, и наконец День Икс вот-вот должен был наступить…

Жаль, что Мистик не смогла уговорить своего брата-телепата им помочь. По словам девушки, он бы ни за что не согласился участвовать в чем-то противозаконном и влекущим за собой такие перемены… Белая Королева, конечно, хороша, но не настолько, как понял Эрик.

И все же, этому парню не удастся остаться в стороне. Он…

Мысли Эрика были прерваны самым грубым образом. Дверь с грохотом распахнулась, и он в последний момент успел уронить ножницы на пол, чтобы вошедший не успел увидеть их висящими в воздухе.

При виде внезапного клиента губы Эрика сами собой поджались, а внутри все зазвенело от напряжения. Да какого хера этому парню здесь нужно?!

После второго визита он даже подумал попросить Белую Королеву помочь, но решил не рисковать: даже своим не стоило доверять во всем. Банши оставался единственным, кто знал, где живет Эрик и чем зарабатывает.

– Кончики подравнять? – вопрос сорвался с языка прежде, чем Эрик смог себя удержать. Его вежливо-насмешливый тон явно выбил из колеи ворвавшегося.

На профессора было жалко смотреть. Зонта у него, конечно, не было, поэтому вся его дорогая рубашка и пиджак были промокшими, а с волос текло ручьями. Из почему-то открытого дипломата торчали мокрые листы бумаги.

– Я… Ммм… – мужчина замялся, убрал мокрые пряди волос со лба, попутно поморщившись, будто от головной боли, и взял себя в руки: – Здравствуйте, Эрик. Можно у вас… – он забегал взглядом по парикмахерской, явно пытаясь что-то вынюхать или придумать предлог, чтобы задержаться.

Эрик прищурился, но это единственное, что выдавало его напряжение. В остальном его поза оставалась расслабленной. Только он и сам бог могли знать о том, что каждая металлическая деталь в этой комнате была готова сорваться со своего места и пронзить опасного типа, если он сделает что-то не так.

– Можно голову помыть? – Чарльз уткнулся взглядом в раковину, словно утопающий увидевший спасательный круг.

Бровь Эрика дернулась.

– Забыли шампунь дома? – он бросил короткий взгляд на ливень, хлеставший в дверь, и Чарльз, пригладивший заново мокрые волосы, нервно рассмеялся.

– Что-то вроде того. Я заплачу, не думайте, что бесплатно! Просто не могу в таком виде пойти на… важную встречу.

Все это он протрещал, закидывая мокрый дипломат в угол и скидывая пиджак. Тот остался висеть грустным мокрым комком на вешалке.

Ну конечно, важная встреча.

Возможно, Эрику пора было принимать крайние меры, чтобы выведать планы этого профессора? Ножницы опасно вибрировали в его кармане, а Чарльз тем временем уже плюхнулся в кресло и запрокинул голову в раковину, открывая взгляду парикмахера бледную беззащитную шею.

Вскрыть ему горло будет делом одной секунды, если Эрик только почувствует намек на угрозу.

Приняв для себя решение, мужчина повернул кран, открывая теплую воду.

– Как пожелаете, Чарльз.

Он накинул на него фартук, аккуратно повязывая под горлом, и положил ладони на подстриженные им же самим виски, чтобы уложить голову клиента как нужно. Профессор тут же закрыл глаза, и напряженные морщинки пропали с его лба.

Эрик растер шампунь между пальцев и запустил их в волосы сумасшедшего клиента, аккуратно вспенивая гель и массируя кожу на затылке. В голову снова вернулись самые разнообразные предположения о том, кто этот человек и как может помешать их миссии. Может, думал застать здесь собрания Клуба? Или просто хочет донести какое-то предупреждение? Ненавязчиво следит? Да, очень ненавязчиво…

Он так увлекся своими размышлениями, что не заметил, как начал намыливать уже чистые волосы в третий раз. На лице Чарльза читалось полнейшее и бессомненное блаженство. Он так и не открыл глаза, совершенно расслабившись и слегка улыбаясь. Разве что не стонал от удовольствия.

Твою мать!

Эрик хотел хлопнуть себя по лбу мыльной рукой, но вовремя остановился, беря короткий душевой шланг и смывая с головы профессора пену. Ему было даже слегка обидно…

«Я просто нравлюсь этому извращенцу…»

Разборки с сексуальными домогательствами абсолютно не входили в планы ни Эрика, ни Магнето. Может, стоит сразу как-то намекнуть бедняге, что он в этом не заинтересован? Хотя пока что тот не предпринимал ничего… переходящего границы.

Эрик аккуратно замотал голову Чарльза полотенцем, промокнув лишнюю воду, и молча подтолкнул его за плечи к креслу перед трюмо. Мужчина не сказал ни слова, будто вода с шампунем смыли с него всю нервозность и странный пыл. Он слегка окосело смотрел на себя в зеркало, пока Эрик снимал полотенце и зачесывал его волосы назад.

Он уже подумывал о том, чтобы взять и ляпнуть: я тебя раскусил, ты – пидор!

Но вовремя прикусил язык. Вдруг Эрик ошибся?

Нахмурившись на самого себя и свои сомнения, он достал из-под стойки фен и расческу. Чарльз вяло следил за его действиями взглядом.

Может, он наркоман? Парикмахерский наркоман? Эрик все-таки не сдержался и фыркнул своим же мыслям. Профессор тут же оживился:

– Что?

– Ничего, – мужчина покачал головой в отражении и включил фен, заглушая его шумом возможные вопросы.

Волосы были мягкими и приятными на ощупь, укладка заняла всего несколько минут, хотя Эрик не видел в ней никакого смысла. Как только Чарльз выйдет за дверь, его волосы постигнет та же участь, что и до прихода сюда.

Он аккуратно волосок к волоску расчесал пряди и задумчиво подул феном на мокрую рубашку. Чарльз какое-то время продолжал тупо смотреть в зеркало, никак не реагируя на происходящее, пока все-таки не отмер.

– Ты что делаешь, друг мой?

– Сушу вашу рубашку, профессор. Ее сырой вид портит плоды моих трудов на вашей голове.

Чарльз хохотнул, но возражать не стал, с улыбкой наблюдая за стараниями Эрика по высушиванию его плеч. Воздух жег через ткань, та стала противно теплой, но сохнуть пока не спешила.

– Скажите, вы ведь приехали из Германии?

Вопрос Чарльза был невинным, но Эрик почувствовал, как каждая мышца его тела закостенела от напряжения. Кисть на автомате двигала феном над тканью.

– Мой отец был немцем, а мать полячка.

Ни подтверждение, ни опровержение. Можно быть немцем и поляком от рождения, но жить где угодно.

– Оу, что ж, ясно. Я узнал акцент, – Чарльз улыбнулся. – Знаете, в нашем университете учатся дети из разных стран по обмену. Это не так давно ввели, но я считаю, что это правильно. Мы должны делиться опытом друг с другом.

Эрик бросил на него не читаемый взгляд и вернулся к своим манипуляциям с феном и рубашкой.

Это что, ребус какой-то? Намекает на то, что понял, кто такой Эрик? Узнал акцент? Дети из разных стран? При чем тут это?

Если это был шифр, то Эрик его не понял. А если флирт, то самый унылый, который Эрику доводилось встречать. Не то чтобы множество мужчин пытались закадрить его раньше…

Он должен был что-то ответить, но, кажется, Чарльзу это было не особо нужно.

– Вместо того, чтобы вести эти чертов войны, людям следовало бы объединиться против общего врага.

– Общего врага? – ножницы в кармане расплавились, острым штырем проскальзывая через ткань и зависая позади кресла прямо напротив шеи Чарльза. Тот, казалось, ничего не замечал.

– Ну да. Невежество, друг мой. От него все беды. Образованный, разумный человек никогда не пойдет войной на собрата ради денег, наживы, территории. Мы эволюционировали в высшую форму жизни на Земле. Природа сделала для нас все, чтобы мы жили счастливо. Только глупость и невежество толкают людей на войну.

Эрик фыркнул и выключил фен.

– Мой отец умер, когда мне было пять, и я с малых лет помогал матери на работе. О каком образовании может идти речь, когда нечего есть, и ты ложишься спать голодным? – руки мужчины сами собой скрестились на груди, внутри клокотало возмущение.

Как этот пижон смеет сидеть тут, в беднейшем районе города, и рассуждать об образовании?

– О, прости, я не хотел обидеть тебя, друг мой, – профессор выглядел действительно огорченным, резко развернувшись в кресле. – Вот об этом я и говорю. Так не должно быть! – он пылко ударил кулаком по подлокотнику, в глазах праведный гнев мешался с сожалением по поводу того, что Эрик не правильно воспринял его слова.

– Жизнь не справедлива, друг мой, – Эрик насмешливо выделил обращение Чарльза и поправил вернувшиеся в привычную форму ножницы в кармане. – С тебя один доллар.

– Чт… О, уже? – Чарльз как-то смешался, словно вообще забыл, зачем сюда пришел, и полез в карман за бумажником. – А за стрижку ты берешь по шестьдесят центов.

– За укладку я беру двадцать центов, остальное накинул за услуги по сушке твоей шелковой рубашки от Бриони.

Чарльз покраснел, явно чувствуя себя глупо и жалея о своей болтовне. Его суета казалось Эрику смешной. Как он вообще мог подумать, что этот болван может быть шпионом или хрен знает кем?

Профессор достал купюру, комкая в руке, и, закусив губу, посмотрел за дверь. Там все так же лило.

– Я закрываюсь в семь, – Эрик демонстративно поднял руку с часами на уровень глаз, чтобы удостовериться. Часы показывали без пяти. – Прости, но дольше задержаться с тобой не могу.

– Эм, ладно, что ж. Спасибо за помощь и сушку, да, – Чарльз вяло улыбнулся. – Еще раз прости, я не всегда замечаю, когда вхожу в раж, могу нести какую-нибудь околесицу. Как сейчас, например. Да. Ладно, я пошел.

Он пихнул Эрику в руки деньги, быстро подхватил дипломат и пиджак и, крикнув «пока», унесся за дверь прямо под дождь.

Эрик с досадой смотрел на то, как его труды вянут под проливными струями. В его руках хрустели сто долларов.

========== Глава 4 ==========

Всю неделю до вторника стыд Чарльза за ту дурацкую ситуацию, в которой он оказался с парикмахерской, пересиливал головную боль. Он так привык вещать о своих утопических мечтах в кругу профессуры и интеллигенции, что как-то позабыл: среди обычных людей из бедных районов иногда стоит держать язык за зубами. Пока Чарльз получал частные уроки и поступал в Оксфорд, многие из его сверстников работали, а то и голодали, оставаясь даже без базового образования и без надежды на светлое будущее. Очевидно, судьба потрепала Эрика Леншерра знатно, раз в итоге он оказался здесь, в США, в районе для иммигрантов и нищих, среди таких же, как он, приезжих: мексиканцев, африканцев, индусов и прочих людей, оставивших родину ради шанса на нормальную жизнь.

Рейвен на его объяснения лишь закатила глаза, сказав, что никто не выдержит его поучительного занудства.

– Для образованной высшей формы эволюции ты слишком часто лажаешь, братец! – она засмеялась, глядя на его несчастное лицо.

Чарльз понятия не имел, как загладить произошедшую неловкость без применения телепатии, и ко вторнику, перебрав все возможные варианты, выбрал самый рискованный.

– Ты уверен? – Хэнк с сомнением смотрел на половинную дозу препарата, которую Чарльз аккуратно вводил под кожу. – Если тебе станет плохо, меня не будет рядом на этот раз.

– Не станет. Эрик гений своего дела!

Маккой закатил глаза.

– И как продвинулось твое исследование этого, без сомнения, уникального феномена? Что-нибудь удалось выяснить?

– Пока ничего, – Чарльз горестно вдохнул. Он понятия не имел, как объяснить Эрику, что тот стал частью его эксперимента. – У меня масса гипотез. Даже возможно, что Эрик мутант с какими-то способностями к целительству и сам об этом не знает! В общем, буду работать дальше в этом направлении.

Чарльз одернул серую футболку и сунул руки в карманы джинсов, которые купил недавно в одном из недорогих магазинов специально для похода в парикмахерскую, не желая обижать своего нового знакомого.

В голове Хэнка плавали мысли о том, что Чарльз как девица собирается на свидание, и профессор бросил на него строгий взгляд. Если так и дальше пойдет, его еще сочтут за гомосексуалиста. Надо срочно разрешать ситуацию с Эриком и пояснить ему, в чем дело. Он и так на него странно смотрел в их последнюю встречу.

– Уверен, что мне не стоит идти с тобой? – Хэнк поправил очки, скептически оглядывая профессорский прикид.

– Хэнк, иди пообщайся с Рейвен, – Чарльз раздраженно махнул куда-то в сторону, проверяя кошелек и надеясь, что друг оставит его в покое. Уж кто-кто, а нянька ему точно была не нужна.

– У нее собрание литературного клуба.

– М? – Чарльз по привычке схватил дипломат, но сообразил, что тот ему не нужен, и закинул его обратно. – Ладно, я ушел.

– Да. Удачи.

Но Чарльз уже захлопнул дверь.

Он торопился, как мог, пока предыдущая доза еще действовала и телепатия не начала давать сбои. Голова болела, но не так чтобы очень, и все же не хотелось рисковать лишний раз.

Водитель пытался разболтать его, поскольку радио в машине не работало, и парню было откровенно скучно. Чарльз мычал что-то в ответ, стараясь отгородиться от гула чужих мыслей, начинающего нарастать.

Он добрался до парикмахерской только полтора часа спустя, злой и с болящей головой, и был готов взвыть от разочарования, когда уткнулся в запертую дверь. Красная табличка с надписью «Закрыто» красовалась за стеклом, свет в парикмахерской был выключен, и никаких признаков Эрика не наблюдалось. Мир был не справедлив, вот уж точно!

Чарльз потоптался на верхней ступеньке, не зная, что предпринять. Уходить отчаянно не хотелось. Мигрень кусала затылок и виски, а чувство вины сосало под ложечкой. Эрик должен был жить где-то рядом: Ксавье поднес пальцы к виску, позволяя слабой телепатической волне расползтись по ближайшим квартирам. Мысли миссис Джонсон были заняты ее тремя кошками, маленькая Стейси играла в куклы и ждала возвращения сестры из школы, кто-то думал на китайском, и Чарльз смог уловить лишь эмоции, когда его телепатия буквально споткнулась… Он бежал от этого уже десять месяцев, прятался за сывороткой и таблетками… Страх, отчаяние, мысли о войне и туманном будущем, сеющие в сердце тоску и озлобленность. Кто бы ни был этот мужчина в квартире 1с, его голова буквально пылала от этой какофонии, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Чарльз уже хотел покинуть его голову, когда понял, что эмоции были вызваны выпуском новостей. Что за?..

– Некая организация, называющая себя «Братство мутантов», взяла ответственность за взрыв в сенате. По последним данным, занимающий пост министра обороны полковник Уильям Страйкер был тяжело ранен во время своего выступления, призывающего к мобилизации работоспособного мужского населения страны в ряды войск США. На нашу студию было прислано видеообращение, в котором мужчина, представившийся как Магнето, сделал заявление о существовании мутантов – людей со сверхспособностями. В прямом эфире он изменил свое обличье. Работники телевизионной службы выясняют, является ли это видеомонтажем или…

Пальцы соскользнули с мигом вспотевшего виска, и Чарльз тупо уставился на свое отражение в стеклянной двери. В голове звенело после прерванного телепатического контакта, а ноги отказывались двигаться. Он открывал и закрывал рот, рассматривая самого себя в отражении и пытаясь понять: что теперь делать? Какая-то группа мутантов устроила теракт, рассказала миру правду о себе… Да их вид просто сотрут в порошок!

В этот момент Чарльзу показалось, что война, гремящая взрывами где-то на землях Вьетнама, вошла в его жизнь, распахнув дверь с полпинка. Или это Эрик, открывший дверь парикмахерской, на всех парах вылетел наружу и сбил профессора с ног. Споткнувшись друг об друга, они полетели с лестницы на тротуар. Благо падать было недалеко, всего три ступеньки, но Чарльз знатно отбил зад, а Эрик, кажется, ссадил ладони до крови.

– Какого черта ты стоишь у моей двери?!

Леншерр вскочил на ноги, схватил Чарльза за грудки и тряхнул так, что у того клацнули зубы. Взгляд его серых глаз, обычно спокойный и насмешливый, сейчас светился холодным гневом, а губы поджимались от злости.

– Я… Ты слышал о теракте? – Ксавье все еще пытался придти в себя, бестолково болтаясь в руках разозленного парикмахера.

«Он все знает», – мысль сверкнула в голове Эрика, похожая на стальную молнию, но Чарльз не успел никак среагировать.

Откуда-то из-за поворота вылетел черный тонированный автомобиль, и раздались выстрелы.

Если бы знать, что поход в парикмахерскую обернется так, может, Чарльз и вовсе отсиделся бы дома. Слушать Баха, пить зеленый чай и релаксировать над рефератами студентов куда приятней, чем убегать от обстрела. Война ужасала Ксавье своим уродством в головах людей, но в реальности она была еще страшней…

Как только первые пули срикошетили от стен и асфальта, а стеклянная дверь парикмахерской разлетелась на тысячи осколков, Эрик отшвырнул его в сторону и вытянул руку вперед, будто пытаясь остановить машину. В его разуме мысли горели холодным огнем, словно команды, высвечивающиеся на табло:

«Остановить машину».

«Отклонить пули».

«Никаких жертв».

«Подстава…»

«Белая Королева…»

Автомобиль закрутило на месте, стреляющий скрылся за стеклом. Его оружие взлетело в воздух на несколько метров и рухнуло на асфальт, как и сам автомобиль, перевернувшийся пару раз и припарковавшийся крышей у сломанного счетчика.

Чарльз пятился назад, таращась в ужасе на происходящее. В доме хлопали окна и форточки: кто-то высовывался, кто-то наоборот прятался в утробе дома. Мысли жителей на разных языках вломились в голову перепуганного телепата роем тревоги, животного страха и злости. Все это было слишком для половинной дозы…

Эрик обернулся к нему, прямой и решительный. На его лице застыло упрямое выражение, а в глазах читалась мысль, разбившая последние барьеры сыворотки:

«Это он их привел. Убить…»

Если бы это ощущение можно было как-то описать, то Чарльз сравнил бы его с прессом, под которым раздавленная личность теряет свою телесность, и ее место занимают животные ужас, боль и страх. Он закричал, а может и нет, хватаясь за виски и падая на колени. Асфальт оказался совсем рядом, но, чтобы разглядеть его, нужно было хотя бы видеть, а зрение заволокло черной пеленой. Его тело выкручивало, губы против воли просили о пощаде, по лицу текло что-то горячее: кровь? слезы? Хотелось разбить голову так, чтобы выпустить из нее все это давление чужих мыслей, но Чарльз потерял сознание прежде, чем смог осуществить свой самоубийственный план.

Об этом месте уж точно никто не знал, и Эрик в который раз похвалил себя за предусмотрительность. Небольшая подвальная комната у Джо, что сдавал ее любому, кто платил. Эрик платил хорошо, и Джо готов был освободить каморку от любого нищего сброда, что приплетался сюда переспать ночь или трахнуть проститутку.

Он сунул Джо сто долларов – одну из тех купюр, что дал ему чокнутый профессор на прошлой неделе, – и затащил этого самого профессора внутрь, где и бросил на единственную продавленную кровать.

Телепат, вот значит как! Одним вопросом стало меньше.

Он присмотрелся к бледному, испачканному кровью молодому лицу. Интересно, сколько этот проныра успел выведать, пока таскался к нему на стрижки? И что это вообще, черт возьми, было? Эрик хотел закурить дешевую, мятую сигарету из кем-то забытой на тумбочке пачки, но отшвырнул ее в угол и подошел к кровати.

Пара пощечин привели профессора в чувство. Сначала он бестолково глазел в потолок, пытаясь понять, где находится, пока, в конце концов, не встретился с Эриком взглядом и на его лице не появилась хоть какая-то осмысленность.

И капелька страха.

Ну, это может потому, что Эрик любезно позволил ему прочувствовать острое лезвие ножниц, прижатых к горлу. Чарльз нервно сглотнул и замер.

– Думаю, ни у кого из присутствующих в комнате не вызывает сомнения тот факт, что ножницами я владею на высшем уровне. И благодаря моей мутации они всегда хорошо заточены. Так что, если ты решишь воздействовать на мой разум, я успею перерезать тебе глотку.

Эрик говорил спокойно и холодно, но не мог избежать легкой насмешки в голосе. Вид у профессора стал совсем придурковатым, будто Эрик оскорбил его лучшие чувства своей угрозой.

– В отличие от некоторых, я не пользуюсь своим даром в столь низких целях! Так что не был бы ты так добр убрать свои ножницы от моей шеи.

Они уставились друг на друга, с одной стороны понимая, что не представляют опасности, но все же никто не хотел отступить первым. Эрик ощущал легкое прикосновение чужого разума: не угрожающее, но все-таки слишком явное, чтобы его игнорировать. Довериться собрату или нет? Вот в чем вопрос. Однажды он уже совершил такую ошибку.

Очевидно, Чарльз уловил его метания или услышал мысли. Брови его жалостливо изогнулись, и Эрик фыркнул. Вот уж кто нуждался в сочувствии, так это сам профессор.

Ножницы упали на пол, а Эрик ушел из комнаты прочь, в крохотную кухню, чтобы разогреть воды и выпить чаю.

Он зло чиркнул спичкой, чуть не сломав ее, и по краю конфорки заплясали синенькие язычки. Старый задрипанный чайник с мятым боком сначала подлетел к крану, где наполнился водой, а потом грохнул о решетку. Эрик проверил барсетку на поясе – деньги и документы были при нем, а больше ничего не нужно. Все остальное он достанет сам с помощью связей и силы. Что теперь? Куда бежать? Зачем Белая Королева сделала это? А было очевидно, что это она. Подумать на наивную идеалистку Мистик язык не поворачивался.

Из комнаты послышались осторожные шаги, и Чарльз вошел в кухню, продолжая оглядываться, и нервно теребя пуговицу на рубашке.

– Ты здесь живешь? У… уютненько, да. И чайник… Чай, это неплохо. Голова просто раскалывается, знаешь.

– Ты опять вошел в раж? – Эрик хмыкнул, не двигаясь с места и продолжая подпирать собой стол.

– Что? – растерянность на лице профессора уже начинала становиться его визитной карточкой.

– Опять несешь околесицу.

Это были слова самого Чарльза, и тот, потупив немного, наконец, улыбнулся.

– Да, прости. Просто, знаешь, не каждый день в меня стреляют на улице.

– Они стреляли не в тебя.

– Да.

Наступило снова неловкое молчание. Эрик щурился, разглядывая Чарльза, будто пытаясь просканировать на наличие троянских намерений или просто вшивость. Это было неловко, и Чарльз уставился в пыльное маленькое окно под потолком. Обычно это он был тем, кто с любопытством ученого рассматривал и размышлял. Некстати вспомнился оставленный дома блокнот с его исследованием мигрени и влияния на нее парикмахерской. Он вдруг весь подобрался и обернулся на Эрика так резко, что тот нахмурился еще больше.

– Так вот в чем дело!

– О чем ты, шизик? – скрывать свое отношение к ненормальному клиенту уже явно не имело смысла. Бровь Эрика скептически приподнялась, но на Чарльза это оказало совсем другой эффект.

– Ну, конечно! Управление магнитными полями – вот твоя мутация! Сдержанные сывороткой телепатические волны приводят к изменению в магнитном поле мозга. Деятельность нейронов нарушается, а ты как стабилизатор приводишь поля в нормальное состояние, и все проходит… – профессор смотрел на него, как на жар-птицу, под свист закипающего чайника. На его щеках все еще оставались следы подсохшей размазанной крови, а волосы были всклокочены. Безумный взгляд и странные речи добавляли полноту образа.

Чайник странно чавкнул, и газовые огоньки погасли, хотя никто их не выключал. По крайней мере, видимо.

– Я ни черта не понял, но почему-то мне кажется, что с телепатов под этой сывороткой я смогу иметь неплохую прибыль.

Эрик развернулся и достал из шкафчика две кружки и только один пакетик дешевого чая. Что ж, обойдутся одним.

Чарльз сконфузился было на минуту, но тут же воспрял духом. Парикмахер-мутант не собирался его убивать и вообще, кажется, потерял свой воинственный настрой.

– Прости. Извини, я опять забыл про твое образование… Ой, нет, я не то хотел сказать! – Чарльз хлопнул себя по лбу и поморщился.

Голова болела, мысли прохожих за окном и жильцов дома сверху гудели, словно стая мух над навозной кучей. Уже все вокруг знали о теракте, мутантах и даже перестрелке в квартале иммигрантов. Радовало, что хотя бы Чарльза еще никто и нигде не упомянул.

Эрик уселся за стол, поставив одну кружку перед Чарльзом, вторую перед собой. Колченогий стул скрипнул под его весом, но выдержал. Все в этом месте дышало на ладан, будто готовое вот-вот рухнуть и погрести под собой двух мутантов в бегах.

– В общем, знаешь, Чарльз, лучше тебе покинуть мою скромную обитель и никому о своих теориях по поводу телепатии не распространяться. Навряд ли после случившегося люди примут нас с распростертыми объятьями.

Эти слова, наконец, достигли разума Чарльза, не то ушедшего в телепатическую связь, не то в самобичевания. И когда он поднял голову, все еще продолжая прижимать левую ладонь к виску, взгляд его был серьезен.

– Расскажи, что произошло? Теракт, предательство, те люди с оружием. Что все это значит? Я должен знать.

Взгляд синих глаз мог жечь не хуже Эриковых серых. Телепатическое присутствие рядом сейчас ощущалось иначе – твердым намерением, желанием разобраться, помочь, готовностью строить планы и, черт знает, чем еще.

Эрик отхлебнул из кружки дрянного напитка.

А у этого профессора были яйца…

– Ты же телепат, вот и посмотри сам. Все есть в моей голове, – Эрик постучал кончиком пальца по виску.

– Моя телепатия работает не очень сейчас. Я принимаю лекарство для подавления сил, и у меня головные боли. Чужие мысли сейчас атакуют мой мозг, я могу держать только защиту от них. В общем, не важно, – он отмахнулся, морщась, и тоже отпил чаю.

Эрик покачал головой, но все-таки рассказал. Коротко. О том, как бедствовал. Как заболела мать. Как служба оказалась для него отличным заработком. Как военные узнали о мутантах, разработали секретную программу и использовали тех в своих интересах, а потом избавлялись. Как Эрик бежал, как умерла его мать, и как он скрывался, колеся по стране. Как, наконец, осел, но не переставал бороться: собрал команду мутантов и решил открыть людям правду.

– Мы хотели выступить на камеру, и только. Во время речи Страйкера. Продемонстрировать силы, призвать людей к миру и раскрыть им глаза, чтобы все знали, что происходит по другую сторону океана. Как используют мутантов. В Братстве никто не знал реальных имен друг друга, а я всегда подозревал, что кто-нибудь переметнется.

– Почему?

Чарльз слушал жадно, забыв о мерзости напитка, почти вылакал весь. Его взгляд словно ввинчивался в мозг, хотя Эрик честно не ощущал никакого вторжения.

– Белая Королева – телепат.

– И… и что? – кажется, профессор в самом деле недоумевал.

Конечно, солидарность телепатов! Или как это еще назвать?

– Я не мог быть уверен, но подозревал, что она всегда имела свои планы и была в группе для каких-то иных целей. Она сделала свой ход.

– Но зачем ей это? Она же подставила тебя и вообще всех мутантов! – Чарльз был искренне возмущен, сжав пальцы на кружке.

– Думаешь, я знаю?

Вся эта ситуация казалась Чарльзу бредовой. Нет, конечно, и он, и Рейвен, и Хэнк частенько обсуждали, как можно открыться людям и во что это может вылиться. Чарльз иногда ставил частные эксперименты, но обычно это не заканчивалось ничем хорошим. Прекрасные дамы спасались от него бегством, переживая о том, что он вытащит из их чудесных воспитанных голов воспоминания о пороках юности. Приятели шарахались, как от чумного, опасаясь, что Чарльз побежит докладывать об их супружеских изменах, увлечениях порнографией и тайниках с травкой. Чарльзу было искренне наплевать на все эти секреты. За свою жизнь с помощью телепатии или без нее он повидал немало и знал, насколько люди порочны. Но они все равно разбегались, как тараканы, словно телепатия Чарльза была светом, застающим их на кухонном столе. Это расстраивало его до глубины души, и он давно завязал с такими экспериментами. С десяток стертых воспоминаний избавил Чарльза от желания раскрываться людям.

И все же не все дары имели столь интимный характер. Магнетизм, например, мог бы пригодиться в металлургической промышленности, или при строительстве, или на войне…

Чарльз поймал себя на мысли, что рассуждает о мутациях с точки зрения практической выгоды, и оборвал себя. С этого начали люди, и это привело Эрика в подвальную каморку спасаться от пуль. Так не должно быть…

В благородном порыве он протянул руку и схватил мужчину за сжатый на столе кулак, застав того врасплох. Взгляд Чарльза был твердым, губы решительно сжаты, хотя торчащая хохолком челка слегка портила весь вид.

– Я не брошу тебя, друг мой. Сделаем все возможное для мирного существования людей и мутантов вместе! – он кивнул своим словам, похлопал Эрика по руке еще раз и, отведя взгляд куда-то в грязную стену с засаленными обоями, добавил: – Только не мог бы ты меня сначала расчесать?

– Что?

Когда они добрались до дома Ксавье, тот разве что не подскакивал на месте от энтузиазма. Он стер память водителю такси и укрыл их от любопытных взгляд прохожих. Похоже, его вовсе не заботил тот факт, что он собирался скрывать в доме человека, которого вся страна считала террористом-преступником.

– Мы докажем твою невиновность, Эрик. Не волнуйся.

– О, теперь я вообще спокоен. Просто расскажи им свою теорию про магнитный стабилизатор. Если нацепить на меня несколько электродов, я вполне сойду за элемент медицинской аппаратуры…