Текст книги "Ловцы и охотники (СИ)"
Автор книги: AnyaSolo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Кай кинулся было к жене, торопясь обнять её, но Юми, досадливо сморщив личико, отстранилась:
– Фу, Кай, не дыши на меня! Что за жуткая вонь? Опять ел всякую гадость и зубы не чистил? Я ж просила тебя хотя бы жевать мяту после еды! Неужели это так трудно? – а потом, подозрительно прищурившись, она добавила, – И дома, наверное, ракшасник? Ведь не прибрался же, наверное, за две ночи ни разу! Я права?
У Кая подозрительно забегали глазки.
– Ну что ты, милая, дома полный порядок. Я только не успел чуток подстилочку обновить, но это сейчас мигом, – и он поспешно убрался в сторону своей норы. А Юми уже развернулась к Грису.
– Поздравляю с новорождённым, папаша.
– Это девочка, – робко подсказала Райла.
– Правда? Какая жалость! Что толку от этих девчонок? Растишь их, беспокоишься, а потом раз – и она выскочила замуж в другой клан. Сыновья – вот настоящая опора родителям. Кстати, о сыновьях. Твой Эни – такой милый мальчик… Удивляюсь, почему ты позволил ему жениться на этой вертихвостке Сайфе Лимэру.
– По-моему, Сай замечательная, – пожал плечами Грис, – Они вполне счастливы и довольны друг другом. Кроме того, Энир уже взрослый крылатый. С чего бы мне вмешиваться в его жизнь?
Юми недовольно поджала губки.
– Это, конечно, твоё дело. Но вот о дочке ты мог бы и побеспокоиться лишний раз.
Грис с удивлением уставился на Айси, сладко сопящую у него на крыльях.
– Да нет же, – усмехнулась Юми, – Я имею виду старшую.
– А что не так с Тайэнной? – встревожился Грис.
– Как, ты ещё ничего не знаешь? За ней во всю ухлёстывает этот толстый рыжий парень, Джам Кьерту!
– Кьерту, вроде бы, вполне достойный клан. А об этом Джаме я и впрямь ничего не слышал. Чем же он так плох?
– Ну, может, сам-то он и ничего, но эта его светло-закатная масть… Помяните моё слово, она не к добру. Осветлённые масти у крылатых всегда указывают на слабое здоровье.
Грис с некоторым удивлением поизучал своё собственное серебристо-серое крыло и снова пожал плечами. Нуар и Райла дружно хихикнули.
– Ах, Грис, я, конечно, не имела виду тебя! – воскликнула Юми, сделав большие глаза, – Но справедливости ради… Ты только не обижайся, ведь я желаю тебе добра, и потому говорю правду, хоть она и не всегда приятна. Мужчина в твоём возрасте должен бы уже выглядеть помассивнее. Вот посмотри хоть на Нуи. ( “Не надо на меня смотреть!” – в притворном ужасе воскликнул Нуар, заслоняясь растопыренными крыльями.) Тут и плечики на месте, и бока имеются, есть за что девушке подержаться. А вид твоих, Грис, мослов наводит только на одну мысль: что Мэй морит тебя голодом!
Тут из норы выглянула сама Мэй. Быстро оценив ситуацию, она решила, что Гриса пора спасать, и крикнула:
– Милый, неси малышку домой! Её уже надо кормить!
– Ишь, стерва короткоухая, – тихонько процедила сквозь зубы Юми, – Чуть увидела других женщин – сразу муженька к крылу. Впрочем, с её-то незавидной внешностью по-другому нельзя. Этот Грис, как я погляжу, здоров детишек строгать, может и на сторону прогуляться… Так что, Райла, а где же твой жених?
Вместо ответа Райла нежно прижалась к Нуару и положила ему голову на плечо.
– Ах, даже так? – вскинула брови Юми, – Не могу сказать, что это блестящий выбор. Как минимум, Нуи для тебя староват. Может, стоит обратить внимание на ровесников?
– Мы любим друг друга, – очень тихо, глядя в землю, но твёрдо ответила Райла.
– И всё же три разлива разницы…
– Пять, – поправила Райла ещё тише.
– О? Тебе, милочка, стоит побольше внимания уделять своей внешности. Мужчины, знаешь ли, любят молоденьких и хорошеньких. Учти, этот прохвост, по-моему, передневал уже почти в каждой норе на побережье, так что на постоянство его чувств я бы не рассчитывала.
С этими словами Юми встряхнулась, расправила крылья и полетела, наконец, домой.
– Вот ведь принёс Мрак! – всплеснул крыльями Нуар, – Каждому наговорила гадостей и улетела довольная!
– Нуар, – грустным и напряженным голосом проговорила Райла, настойчиво ловя его взгляд-Неужели это правда?
– Что именно? Что я толстый или что я слишком стар для тебя?
– Нуар, – уголки губ Райлы опустились вниз и предательски задрожали, – То, что она говорила про других девушек. Скажи мне, что это не так…
Он схватил её за крыло:
– Да какое это имеет значение! Ведь я тогда ещё не знал, что встречу тебя!
Райла резко вырвалась и крикнула со слезами на глазах:
– Ты так же говорил каждой из них?
– Подожди, Райли!
Но она уже подпрыгнула, выкрикнула: “Не лети за мной!” и стрелой помчалась прочь. Нуар не послушался, рванул следом. Упустив первый миг, он заметно отстал, а потом Райла бросилась в лес и, проскочив узкими просветами среди веток, затерялась в чаще. Последовать за ней Нуар не рискнул, он бы просто не смог безопасно протиснуться в столь узкий коридор. Но отступать было не в его характере. “Если я потороплюсь, то наверняка успею перехватить Райлу у поляны. А если там её не окажется, поищу вдоль ручья”, – подумал Нуар и взмыл над макушками деревьев.
Но ни на поляне, ни у ручья Райлы не оказалось. Напрасно Нуар обыскивал лес, заглядывая в самые потаённые уголки, поднимался ввысь, прочёсывая взглядом окрестности, и метался вдоль берега реки. Её не было нигде. Уставший, голодный и несчастный, Нуар вернулся к норам только когда край неба посветлел, предвещая скорый восход.
Грис, Юми и Кай встретили его мрачными взглядами.
– Ну и где тебя носило? – сварливо осведомился Кай.
– Надеюсь, ты вернулся как минимум с быком? – хмуро спросил Грис, – Это мы тут всё больше мышек к норам таскаем…
Юми ничего не сказала, но только потому, что ей мешала половина мыши во рту.
– Райла… Она не возвращалась? – спросил Нуар с надеждой.
– В отличие от тебя у неё есть совесть, – вставила, наконец, своё веское слово Юми, – она давным-давно вернулась, охотилась вместе с нами и так устала за эту ночь, что улетела спать, даже не поужинав.
– Фух, слава Летящему. Значит, она у себя?
– У Айэренна, я так полагаю, – и Юми с торжествующим видом засунула за щеку остаток мыши.
Нуар подскочил, как ужаленный.
– Ах ты старая пакостница! – вскричал он, – Уверен, это твоя работа! Либо ты, как всегда, врёшь! Очень на это надеюсь, потому что иначе…
Кай осторожно отодвинул Юми себе за спину и сказал, весьма неприятно оскалившись:
– Оставь в покое мою жену, молокосос.
Неизвестно, чем бы всё закончилось, но вдруг из камышей на острове раздался нежный зов:
– Милый! Лети сюда!
Нуар встрепенулся:
– Райли?
– Это не она, – уверенно сказал Грис.
– Но это её голос! Она зовёт меня, я полетел!
– Никуда ты не полетишь, – строго проговорил Грис, наступая Нуару на хвост, – Говорят тебе, это не она!
Но тут из камышей снова раздалось:
– Милый!
– Пусти! – рявкнул Нуар, и, рывком высвободившись, спрыгнул с бровки. Грис обогнал его в несколько взмахов крыльев, заставил вернуться к стене, а потом, тесня то сверху, то сзади, вынудил сесть. Нуар сделал вид, что подчиняется, но, едва коснувшись стены когтями, прянул в сторону, не позволяя себя прижать, и снова сорвался в полёт. Обернувшись, он увидел, что Грис тоже развернулся и летит следом, явно собираясь обогнать его сверху. Но пока, только набирая высоту, он почти касался грудью Нуарова хвоста. Это был шанс. Изо всех сил Нуар лягнул преследователя и, оттолкнувшись от него ногами, рванул прочь так быстро, как только мог.
Пинок получился что надо. Грис отлетел назад, шмякнулся спиной в стену и бессильной тушкой свалился под обрыв. Приземление вышло уж совсем неласковым. Ударом об песок из лёгких вышибло остатки воздуха, а вот вдохнуть снова почему-то не получилось. Грис перекатился на спину, начал судорожно хватать воздух ртом, но и это не помогло.
– Грис! Ах, Грис! – раздался испуганный, визгливый вскрик Юми, – Ты жив? Да помогите же кто-нибудь!
Вдруг чьи-то сильные крылья легли ему на рёбра и сжали их, заставляя выдохнуть. Потом давление исчезло, и получился малюсенький, но всё-таки вдох. А крылья неизвестного снова помогли выдохнуть. Грис открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Мэй.
– Дыши, Грис, дыши, – спокойно, но твёрдо сказала она, – Сам давай.
И он послушался. А Мэй тем временем ощупала его, осторожно повернула на бок, потом помогла сесть.
–Ничего-ничего, милый, всё обойдётся, – закудахтала рядом Юми, легонько похлопывая его по спине. Но стоило крылу Юми коснуться левой лопатки, Грис зашипел от боли и снова чуть не забыл, как дышать.
– Какой ужас! – вскрикнула Юми, – У него перелом! Ну точно, я-то знаю, как это выглядит!
– Потерпи немного, – сказала Мэй. Она аккуратно согнула больное крыло в локте и запястье, подтянула его к Грисовой груди и распорядилась:
– Держи.
Грис схватился здоровым крылом за локоть и замер, сидя на усыпанном лепёшками помёта песке, сгорбившись и бережно прижимая пострадавшее крыло к себе. Мэй бессильно опустилась рядом и спросила:
– Это что вообще было? С ума спятили, дурни великовозрастные? А если бы ты шею себе свернул?
– Где Нуар? – спросил её Грис.
– Умчался, будто за ним гнались все демоны Мрака! – всплеснула крыльями Юми, – Да что с него взять, отродясь в голове один ветер!
– Пусть только покажется, – рыкнула Мэй, – Я ему так навешаю, что седьмицу морда в нору пролезать не будет!
– Ах, какая разница, где носит этого бездельника! Куда хуже то, что мы лишились ловца! Кто завтра будет детей кормить?– воскликнула Юми.
– Не волнуйся, – еле слышно ответил Грис, – Я что-нибудь придумаю.
– Придумает он! Ты лучше придумай, как нам тебя до норы дотащить, горе однокрылое!
– Не надо меня тащить. Сам потихоньку долезу.
Мэй с сомнением покачала головой:
– Встать сможешь?
Тут сверху, шумно хлопая крыльями, спустился Кай.
– Так, женщины. Отойдите, не морочьте голову, – решительно сказал он, – Конечно, встанет, куда денется? Вот прямо сейчас, – опа! – и встанет, и пойдёт помаленечку.
Кай лихо подхватил Гриса под живот, поставил на ноги и потолкал его перед собой к стене. А потом снова обернулся к Мэй и добавил:
– Чего встала? Лети домой. Ну грохнулся твой ненаглядный, побился немного. Бывает. Главное, хребет цел, крылья-ноги шевелятся, а остальное как-нибудь заживёт. Лопухов ему нарви, хорошо от ушибов помогают. А ты, Грис, давай, не спи, шевели когтями. Лезь, а я тебя снизу подтолкну, если что. Эй, да куда ж ты падаешь? Держись, тебе говорят! Соберись, крылатый! Мужик ты или девчонка сопливая?…
========== Эти беспокойные бескрылые: день второй ==========
Выспаться толком Ясю не удалось. Казалось, только смежили веки, а уже настойчивая рука трясёт за плечо, и голос Вихра гудит в ухо, не позволяя снова провалиться в сон:
-Продирай глаза, охотнички, вечер близко!
Ясь послушно открыл глаза – и чуть с лавки не свалился. Прямо над ним склонилось чудо-юдо болотное с телом из камыша и одноглазой чёрно-полосатой рожей. Спустя пару ударов сердца пришло понимание, что перед ним всего лишь Вихор, только вместо обычного старенького зипуна на охотнике надет странный пыльник, весь в прорехах, и в каждую вдета камышина, а лицо и руки он измазал сажей. В такой справе встань неподвижно в зарослях – и не заметит тебя ни человек, ни зверь.
Скинув камышовый пыльник, Вихор принялся было умываться из бадейки перед дверью, а потом махнул рукой и сказал:
– А, и так сойдёт. Ну чего вылупились, как козы на новый хутор? Пока вы лавки плющили, я сходил к норам, подранка принёс. Вытряхивайтесь из дома, сейчас показывать стану, как правильно крыло срезать. Ну и вообще посмотрите, как ух устроен и где у него слабые места.
Мёртвый подранок жалкой кучкой лежал на земле. Вихор легко поднял его за плечо, встряхнул и уложил на спину, расправляя крылья.
– Ой, – ляпнул Скорок, – А чего это он такой мелкий?
– А тебе какого надо? – сердито отозвался Вихор.
– Чёрный, что вчерась в камышах лазил, вроде, сильно побольше…
– Так то взрослый. А это как есть сопляк, только что пух со спины сошёл. И зачем такого надо было портить? Ни крыла, ни уха, одни кошкины слёзы.
– А вот скажи, дядь Вихор, как так вышло: вроде, слух у ухов потоньше кошачьего, а ты днём у них под норами лазил, и никто тебя не услыхал? Бабы болтают, будто тебе этлы особое слово сказали. Правда, что ли?
– Чушь. Просто у ухокрылов, когда они спят, ухо наглухо закрывается, словно бочка затычкой. Это чтобы не слышать, как родня вокруг галдит. Мне один знающий человек рассказывал, будто ухокрыл когда летит, всегда покрикивает, да каждый на свой манер, но так тоненько, что человеку не разобрать. А ух слышит, как его песенка от всего, что впереди, эхом отражается. Потому им, чтоб летать, глаза не надобны, они ушами видят. Представляешь, какой у них там ор стоит? Не приведи Маэль! А кому-то, может, спать надобно.
– Ишь как Творец всё хитро уладил…
– Вот то-то и оно. Ладно, хорош болтать. Гляди сюда.
– А всё ж. Как так выходит, что на земле ух не спит, а всё равно со спины даёт к себе подойти? Что он, шагов не слышит?
– У него уши всегда вперед смотрят. Нет в небе такой твари, чтоб могла на уха сверху напасть. Чего ему назад-то слушать? А спустился на землю – тут уж крути головой, не зевай.
Давайте-ка за дело, а то до вечера не управимся…
В этот день скрадку поставили в зарослях возле ухокрыльего пляжика. Как свечерело, чёрный и его уха вылетели из камышей с противоположной стороны. Словно гигантские ласточки, они принялись выписывать круги в темнеющем небе. Кое-кто из молодых ухокрылов пристраивался к ним, но полёт взрослых был так стремителен, что подростки, едва продержавшись пол круга, отставали и возвращались к своим.
– Чего это они не охотятся, а так круги нарезают? – шепнул Скорок.
– Вроде как танцуют, – объяснил Вихор, – Обычай такой.
Время шло, а на ухокрыльем пляжике было пусто и тихо. Прилетал, правда, серебряный ух, но на землю опускаться не стал, зато развлёк охотников, таская у них под самым носом из воды щук. Для этого он из гибкой ветки соорудил себе простенькое удилище и насадил на него лягушку. Однако и серебряный вскоре улетел, а чёрная парочка вовсе больше не показывалась.
– Уж не вспугнули ли мы их чем-нибудь? – озабоченно шепнул Скорок. Вихор только равнодушно пожал плечами и устроился дремать.
Ближе к полуночи чёрная уха прилетела на стену и привела с собой ещё одну, маленькую и тёмно-бурую. Ухокрылы сгрудились на бровке обрыва, стали шуметь между собой. Поди разбери, что там у них сделалось и что за новости принесла пришлая уха, только чёрная парочка вскоре подхватилась с места и понеслась прямиком за остров, в лес.
Под утро уха вернулась одна и стала бродить по пляжику. Она то заходила в воду, то присаживалась у той кочки, на которой вчера миловалась со своим дружком, то трогала крылом ветки плакучей ивы, но теперь ушки у неё как-то грустно обвисли, и Ясь подумал, что будь она человеческой девкой, непременно пустила бы слезу. А приглядевшись, заметил, что у ухи и впрямь на морде блестят мокрые дорожки.
Потом из воды на берег вылез уже знакомый Ясю ух с пораненным крылом. Он подошёл к чёрненькой, постоял рядом, вроде бы, глядя совсем не на неё, а в другую сторону. Уха тоже сделала вид, что его ну совсем не замечает. Однако изредка она всё же кидала на соседа быстрые и короткие взгляды. Однокрылый что-то негромко сказал ей по-своему, и протянул крыло. На коготь была насажена небольшая рыбка. Чёрненькая отстранилась. Тогда ух, не убирая крыла с угощением, отвернулся и сделал вид, что старательно разглядывает что-то на другом берегу. Уха робко потянулась, сняла рыбку с его когтя зубами, и поскорее отодвинулась, делая вид, что её крайне интересует что-то в глубине острова. Тогда однокрылый чуть заметно улыбнулся и, мягко курлыкнув, пошёл себе обратно, через реку и к норам. А уха облизнула губы, смешно фыркнула, потом крикнула что-то вслед ушедшему и тоже полетела домой.
– Ну да ладно, – шепнул Вихор, провожая взглядом улетающую уху, – раз ухокрыл не идёт к нам сам, мы его позовём. Как раз здесь теперь его подружкой пахнет, нам это на руку. Сейчас делаем так: выходим и прячемся с разных сторон по камышам. К кому ух спиной сядет, тому его и бить. Остальные прикрывают. Если ух вдруг попытается развернуться на бойца, прочим следует отвлекать его на себя. Что угодно делайте: шумите, бейте его жердью, да хоть в морду ему плюйте, только чтоб крутиться передумал. А боец, конечно, в это время должен делать своё дело, а не сопли жевать, чтоб ух отвлекальщика не задрал. Ну и помните: от того, как быстро вы будете поворачиваться, зависит, все ли мы нынче вернёмся домой. Понятно? Всё, по местам. Ты, Скорок, вали вон туда, да шест с собой прихвати. А Ясь со своей палкой пусть засядет вот в этих камышах .
Порывшись в ташке, охотник извлёк на свет глиняного гусёнка, поднёс его к губам и выдул несколько пронзительных и печальных нот. С обрыва откликнулись. Вихор кивнул, подождал немного, потом поманил по-ухокрыльи ещё разок.
– Теперь точно прилетит, – уверенно сказал он.
Ух прилетел внезапно, чёрной молнией упал с неба и заметался по пляжику , принюхиваясь и пронзительно крича. В первый миг он повернулся спиной к Вихру, но стоило тому сделать шаг вперёд, как ух прыжком развернулся и оказался с охотником глаза в глаза.
– Скорок, ну же! – гаркнул Вихор, швыряя ухокрылу в лицо ком грязи. Ух мотнул башкой и бросился на дерзкого человека, стремительно замахиваясь крылом. А Скорок, как на грех, почему-то замешкался. И Ясь понял, что если взбешённую тварь не остановить прямо сейчас, то через пол мига ухокрыльи когти вонзятся Вихру в шею. Словно во сне, он прыгнул уху на крестец, вцепился коленями ему в ляжки, и тут же вогнал нож под ребро рядом с хребтом, так, как давеча показывал на мёртвом подранке Вихор. Ух жутко закричал, подпрыгнул, взмахнул могучими крыльями. Ясь почувствовал, что отрывается от земли, а потом полёт вдруг сразу оборвался, и охотник вместе со своим диковинным конём повалился в мелкую взбаламученную воду. Подскочил Вихор, прижал ногой ближнее к себе крыло и быстрым движением перерезал ещё бьющемуся уху горло.
–Плохо, конечно, что он у нас так вскрикнул, – деловито проговорил он, затаскивая добычу на плот и забрасывая её уже привявшим за две ночи сеном, – Как бы сейчас сюда другие ухи скопом не нагрянули. Ну да ладно, затаимся и пересидим до восхода, совсем недолго уже осталось. Вот только скрадку надо отодвинуть куда-нибудь в сторонку, подальше от кровищи. Пошевеливайся, парни, пошевеливайся!
Причалив в своём потаённом месте, Вихор вытащил добычу на берег и позвал:
– Ну что, молодёжь, идите сюда! Предлагаю начинать разделывать нашего красавца, пока не завонялся.
Первое крыло Вихор отрезал сам. Несколькими аккуратными и точными движениями он рассёк мышцы, перерезал связку, и крыло с обманчивой легкостью вынулось из плечевого сустава.
– Второе твоё, – Вихор подал рукоять ножа Ясю. Но тот не протянул руки. Он стоял в каком-то странном оцепенении и невидящими глазами смотрел то на оскаленное лицо чёрного уха, то на страшную дыру на его плече, в том месте, где только что было крыло, и не чувствовал никакой радости от удачной охоты. На душе была только тоска да какая-то странная гадливость.
Вихор всё понял. Неуклюже, грубовато он приобнял Яся за плечи, отвёл в сторону, усадил на замшелый ствол поваленной ивы. Ясь повиновался, словно деревянный, и всё так же неподвижно смотрел перед собой. Тогда Вихор молча протянул ему свою флягу. Ясь послушно и как-то бездумно сделал большой глоток. Самобулька опалила горло, живым огнём пролилась в нутро. Ясь закашлялся, силясь вдохнуть, и Вихор поскорее сунул ему в руки ломоть кислого серого хлеба.
Вихрово лекарство помогло. Лютая тоска обмякла, полилась внаружу словами.
– Дядь Вихор, – хрипло шепнул Ясь, – Неужто тебе их нисколечко не жаль?
– Как не жаль? Жаль. Потому смерть им от моей руки всегда быстрая и лёгкая. Потому ж никогда сам не стану без нужды бить молодняк или уху, и другим не позволю. Охотник в лесу должен быть хозяин, а не тать. Нам первым выгодно, чтоб зверь привольно жил и хорошо плодился.
– Но это ж не звери! Я лучше век буду репоедом, чем вот такое сделать над разумной тварью. Словно человека убил…
– Эх, паря… Молодой ты ещё, душою не огрубел. Всего пару ночей посмотрел на ухокрылье житьё, и решил, что они такие же люди, как мы. Живут себе, дома строят, на охоту ходят, деток нянчат, с бабами милуются… Ну прямо мужики с соседнего хутора, только с крыльями. А это не так. Нелюдь они, чужая кровь. Ты можешь их сколь угодно жалеть, но сам всегда будешь для них враг, который хуже зверя.
– А если б люди их не били ради крыльев?
– Так ведь не с крыльев всё пошло, а с того, что ночные летуны по хуторам озоровали: где козлёнка сопрут, где и малым дитём не побрезгуют. Мужички сперва наладились их бить, и только потом сообразили, что кожа с крылышек уж больно хороша. Так что любоваться ухокрылами – любуйся, а кумиться с ними не лезь. Я сам за эту науку дорого заплатил, пусть хоть вам она от меня за спасибо достанется.
– Так раз они племя вражье и людоедское, может, правильнее было б их вовсе извести?
– Да зачем? Они, если хочешь знать, полезные: не будь ухов, нас давно бы мыши догола объели. Так что у людей своя доля, у ухокрылов своя, а для чего всё это надо, да чем закончится – один этл знает…
Комментарий к Эти беспокойные бескрылые: день второй
Гусёнок – в данном случае окарина.
========== А этл – действительно, знал ==========
На топкий берег острова Майвин из воды вышла девочка. На вид ей было кругов девять или десять. Такой бы уж надеть сарафан и убрать волосы в девичью косицу, а она гуляла себе в чём мать родила, и только густые темно-русые волосы, спадая ниже колен, прикрывали её наготу. Удивительной девчонке не было ни холодно, ни страшно в рассветном лесу, темные глаза её смотрели весело и живо, а на губах играла улыбка. Она не начала искать тропу в камышах, и даже не подумала отжать насквозь промокшие волосы. Камыши сами расступились и легли ей под ноги зелёной циновкой, а она неторопливо пошла вдоль берега острова, напевая себе под нос:
– Ёлки, ёлки, ветки, ветки,
Лесом шли ракшасьи детки.
Прошли полем – пощипали,
Нашли хутор – обокрали,
А у красного крыльца
Навалили… Хм… Полчеловека, можешь не прятаться, всё равно я тебя вижу.
Из зарослей позади неё вышел Вихор в камышовом пыльнике и с луком в руках.
– Этла Майви, – смущённо проговорил он, – Да нешто я от тебя! Я тут кой с кем переведаться хотел, ума слегка вогнать…
– Ума вогнать? Из лука? А! Так ты ждёшь этих, с сетями? Они, возможно, больше не придут. Я вчера их предупредила, что безобразничать вокруг моего острова не позволяю.
– Знаешь, хранительница, ты, конечно, этла, но всё ж не стоило одной к этим паршивцам ходить. Обидеть же могли. В другой раз зови меня с собой, я хоть послежу, чтоб чего плохого не вышло.
Этла Майви подбежала к охотнику и доверчиво обняла его, прижавшись щекой к замусоленному пыльнику.
– Ой, Полчеловека, какой ты милый, когда за меня беспокоишься! Ну подумай сам: чем могут навредить этле какие-то глупые человечки?
Вихор осторожно погладил девочку по мокрым волосам, но с его лица его не сошла тень тревоги.
– Да мало ли. Времена нынче те ещё… Послушай, этла Майви, вот не в обиду тебе будет сказано: разве ты вправе грозить людям не в своём уделе? Берег, вроде, хозяйство твоей матушки.
– Конечно, нет, – хитро улыбнулась маленькая хранительница, – Но люди-то об этом не знают. И потом, разве не в моих камышах они ставят сети?
– Верно, в твоих. И как же ты думаешь их наказать, если ослушаются?
– Ну вот ты же их тут ждёшь? Жди. Разрешаю тебе быть с ними… неласковым, – и элта погладила ладошкой лук Вихра, – Очень неласковым. Настолько, чтобы больше точно не пришли.
Вихор сурово кивнул в ответ и вернулся в заросли.
Утро уже окрасило нежной голубизной небо, когда этла Майви подошла к подножию ухокрыльего обрыва. Вскинув голову, она посмотрела на норы и запела:
– Чёрненький крылатик,
Поднимайся с ветки,
Кушать просят детки!
Лети в поле полевать,
Серых мышек добывать!
Ещё не успевшие устроиться на покой крылатые повысунулись из нор и уставились на неожиданную посетительницу. А она приветливо помахала им рукой и, откинув волосы за заострённые ушки, ловко полезла по стене наверх. Возле почти каждой норы девочка чуть задерживалась, чтобы перекинуться парой слов с крылатыми:
– Привет, Яли! Твои малыши – просто прелесть, и так подросли!
– Хорошего утра, хранительница!
– Айэренн, как крыло?
– Да ничего, заживает помаленьку…
– Вот и славно. Если будет болеть, ты приходи, я подправлю! Как дела, Вайса? Хорошо устроились на новом месте?
– Да, хранительница. Вот только дедушка всё ворчит…
– Это ничего, привыкнет. Пока клади ему мяту и пустырник в подстилку. Эй, Райла! А ты уже придумала имя для ребеночка?
Райла удивлённо захлопала глазами.
– А, так ты ещё не знаешь? – и девчонка, смеясь, полезла выше.
Наконец, она оказалась возле норы Гриса.
– Грис, Мэй! Я к вам! – и, не дожидаясь приглашения, странная девочка заползла в ухокрылью нору. Просунув голову в спальню, она сказала хозяевам:
– Привет. Дадите на малышку посмотреть?
Никто не отозвался. Грис как-то странно дремал, развесив уши, со всех сторон заботливо обложенный лопухами и мягкой травой, а на груди у него спала его дочка, розовенькая, пухленькая, с еще не открывшимися глазками и мягкими ушками. Рядом, укрывая их крылом, сидела взволнованная и очень грустная Мэй.
– А чего все такие кислые? – бодро осведомилась гостья.
– Ах, хранительница! – вздохнула Мэй, – Грис сеночь так сильно упал… В начале ещё был ничего, даже до норы сам добрался. Я думала, отлежится немного и будет в порядке, а он дома вдруг как начал капризничать! То ему дышать нечем, то живот болит, то попить принеси, то почему так холодно… Я чуть с ума не сошла, все крылья отмахала, таская воду! Потом, вроде притих, но пить всё равно постоянно просил. Я дала ему Айси подержать, пока за водой моталась, думала, пусть хоть погреют друг дружку. Возвращаюсь, вижу, вроде, задремал. Стала будить – а он не просыпается…
– Неужели всё настолько плохо? – удивлённо вскинула брови девочка, – Дай-ка я посмотрю…
Мэй забрала малышку и отодвинулась. Зажмурившись и разом посерьёзнев, гостья протянула руку и несколько раз осторожно провела ладонью по груди и животу Гриса. Вскоре девочка открыла глаза, встряхнула рукой, будто очищая её от невидимой пыли, и сказала:
– Не надо его будить, Мэй. Пусть спит. Не знаю, как тебе объяснить… Он когда упал, поранился изнутри, и крови вытекло слишком много. Исправить такое мне пока не по силам. Но сейчас ему уже почти не больно.
– Значит, завтра ему станет лучше? – с надеждой спросила Мэй.
– Завтра для него всё это уже не будет иметь значения, – спокойно ответила девочка, – Ну, я пошла. Пока, крылатики!
Не дожидаясь ответа, хранительница выскользнула из норы и рыбкой прыгнула с обрыва в воду.
– Бррр… – сказала Мэй, проводив её взглядом, – Меня всякий раз передёргивает, когда она так делает! Хотя… Это же дочь реки. Разве река может причинить ей вред?
Этла Майви вышла из воды и неторопливо двинулась через камыши. Лицо хранительницы было спокойно и печально, огромные глаза с длинными ресницами стали цвета воды в тёмном омуте. Улыбки, детская живость и веселье – всё отвалилось ненужной шелухой. Сейчас уже никто не принял бы её за человеческую девочку десяти кругов от роду. Придя на ухокрылий пляжик, Майви легко взбежала по стволу старой ивы, легла вдоль толстой ветки и стала смотреть, как по поверхности воды скользят опавшие листья. Слёзы срывались с её ресниц, падали в реку и застывали на дне драгоценными прозрачными каплями.
А на низком берегу Ночь-реки, среди ветвей плакучих ив стояли Занор и Ночна. Они издали наблюдали за своей дочерью и видели всех, а их самих не видел никто.
– Мне кажется, – сказал Занор жене, – ты слишком балуешь Майви. Позволила ей развести целое стадо этих хрупких и недолговечных крылатых. Зачем? Девочка сперва от всего сердца привязывается к ним, а потом так переживает, когда кто-то из них гибнет… А теперь ещё и этот приблудный человек. Ты заметила, что Майви постоянно лечит его без его ведома?
Ночна мягко улыбнулась в ответ:
– Так надо. Пусть учится. Наблюдение за судьбами младших даст Майви безопасно, но с полной ясностью узнать власть тёмной стороны, смириться с тем, что сила непременно должна покинуть одно русло, чтобы наполнить другое. С возрастом она поймёт, что любая страсть ведет на тёмную сторону, и научится заботиться о живых существах без печали и излишней привязанности. Разве это не лучшее из того, что может случиться с юным этлом?
Только Занор сейчас не хотел её слышать. Слишком уж сочувственно и нежно смотрел он на островок, где его дочь роняла в реку алмазные слёзы.
– Любая страсть ведёт на тёмную сторону, – повторила Ночна строго.
– Я знаю, – почти беззвучно отозвался Занор. Ещё миг он постоял на берегу среди ив, а потом отвернулся, стряхнул листочки, запутавшиеся в его густых и длинных волосах, и решительным шагом направился прочь от берега, туда, где старые сосны, точно часовые, отмечали границу Занорья.
