Текст книги "Дом воспоминаний"

Автор книги: Anricay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Ну что я могу сказать? Вы написали все экзамены на максимум! Я не знаю, как это возможно, но, кажется, вы очень удачливые и умные ребята. Поздравляю вас!

На лицах Кати и Эна тут же заиграли самые что ни на есть странные и радостные эмоции. Ребята сидели с открытыми ртами, не подавали живого вида и только смотрели друг на друга квадратными глазами. Только после криков их друзей они осознали всю ситуацию и вдвоём навзрыд зарыдали. Весь класс засвистел, а некоторые ребята даже подошли и крепко обняли их.

– Красавчик! – снова радостно шепнул Гизиро, слегка ударив Эна в плечо. Парень вытер слёзы, шумно выдохнул, натянул на лицо ухмылку и приобнял за плечи зарёванную Катю. Всё его тело дрожало от счастья и облегчения.

– Урыл всех, молодчина! – Тобиас с широкой улыбкой похлопал лучшего друга по плечу и растрепал кулаком всю прическу.

– А ты говорила, что не сможешь! Ты справилась, вот видишь, – пыталась подбодрить свою подругу Аня, но Катя настолько была счастлива, что она уже не могла реагировать ни на что. Она сама, как и Эн, не могла до конца осознать всё происходящее. Единственное, на что она была способна в тот момент – плакать и широко улыбаться.

– Я очень рада за вас! – даже мисс Уинкли растрогалась такими эмоциями, смахнув с бледного лица слезинку.

– Мисс Уинкли, – прозвучал голос Розы, – а почему Вы оглашаете результаты сейчас? Разве мы не должны узнать их на награждении?

– Слишком много вопросов в одну минуту, Роза Науфи. Я решила, что у вас перед выпускным вечером должно быть соответствующее настроение по поводу оценок. Раз вначале я говорила про Аню, то она и входит в число тех, чей результат нас очень обрадовал. Несмотря на долгое отсутствие, ты набрала почти по всем экзаменам не меньше восьмидесяти пяти процентов. Только история немного подвела: семьдесят ровно, – мисс Уинкли широко улыбнулась и снова захлопала в ладони.

– Ты сдала!! – с диким визгом пролепетала Катя онемевшей от счастья подруге.

– Сдержала слово! Вот что значит упрямость Хейзов! – выкрикнул Гай, перегнувшись через парту и заключив сестру в долгие крепкие объятия.

– Поздравляю тебя! – одновременно выкрикнули Тоби и Энцо, похлопав девушку по плечу.

Аня не могла поверить в то, что она сдала. Ей было страшно во время экзамена, глядя на непонятные значки, буквы и цифры. Её руки задрожали, по телу пробежала мелкая дрожь, дыхание участилось, и девушка не сдержала радостного всхлипа. Её друзья засмеялись и принялись успокаивать подругу.

– Я же говорила, что ты справишься со всем. Остальных сегодня в школе нет. Мэдд и Гарри решили впервые за двенадцать лет прогулять школу. Умнички. Энцо, Катя и Аня, вы втроём будете стоять на сцене. Вас и вызовут первыми для того, чтобы выдать дипломы, – мисс Уинкли посмотрела своими блеклыми серыми глазами на Катю и Гая.

– Мисс Уинкли, извините, пожалуйста, – раздался голос Брауна, – а одиннадцатые классы в следующем году будут писать полностью все экзамены, как и мы? Все те новости про сокращение заданий – неправда?

– Да, Энцо.

– Хах, такому идиоту, как Тоби, удача как раз только и поможет, – ухмыльнулся Браун. Тоби с презрением посмотрел на друга.

– Ты что-то имеешь против меня? Ты ещё и сомневаешься во мне?

– Да заткнись ты, – оборвал Энцо.

– Вот что значит – лучшие друзья… Что насчёт остальных, то все написали тоже хорошо, кроме Вильяма Раффа, которого сегодня тут тоже нет почему-то. Так, приготовьтесь…

Один за другим раздавались восторженные крики, визги и рыдания. Каждый ученик трясся, когда мисс Уинкли называла его имя и томно выжидала момента. После пятнадцати минут обсуждений учительница прокашлялась и сказала:

– Завтра вручение аттестатов будет проходить в шесть часов вечера. Само мероприятие будет длиться минут сорок, может час. Вы можете даже вздремнуть, если захотите, потому что директор захотел устроить ещё и небольшой сюрприз вам. Прямо на стадионе вы должны станцевать один медленный танец со своим партнёром, поняли? Я считаю, что это будет здорово. Наш старик и так голову теряет, так пускай и дальше продолжает. Однако я прошу вас: не попадитесь потом полиции на глаза в пьяном виде…

Весь класс добродушно засмеялся. Все знали, что учитель очень любила подшутить над кем-то и над собой в том числе.

– Тоби? Гизиро? Почему вы не дома? – мисс Уинкли обвела ребят коротким взглядом, тяжело вздохнула и добавила: – Ясно… Образовался новый треугольник любви.

Класс взорвался истерическим смехом, а вся тройка парней густо покраснела.

– Мы друзья, – пробурчал Тоби, втянув голову в плечи.

– Не стоит объяснений и оправданий, – с сарказмом ответила учительница, поправив свои светлые длинные волосы. – Результаты я вам огласила и думаю, что вы довольны ими. Я надеюсь, что у вас всё получится, и когда вы станете взрослыми, мы снова увидимся. Я желаю вам только счастья и удачи, чтобы всё, что вы делали, получалось. На этой ноте я вынуждена покинуть вас. Посидите здесь до звонка тихо?

– Есть, капитан! Порядка не будет! – воскликнул на эмоциях Лиам. Сразу же после его слов послышались глухой звук затрещины и весёлый смех. Лиам, чеша затылок, неуверенно улыбнулся и промямлил про себя что-то.

Мисс Уинкли в последний раз осмотрела класс и вышла из кабинета. Все облегчённо выдохнули и начали заниматься своими делами. Солнце стало сильнее припекать в макушки ребят.

– Это невероятно! Я думала, что умру на экзамене от страха. Помнишь, Кать, как я вышла вся в слезах? – Аню до си пор трясло от счастья. Её подруга кивнула и шумно выдохнула, стараясь не заплакать снова.

– Да вы все молодцы! Не зря же вы учили всё это.

– Так, а давайте поговорим насчёт завтра. Какие у нас планы до выпускного? – спросил у девочек Энцо.

– Мы будем целый день готовиться, ты что? Представляешь, сколько времени мы потратим на макияж и прическу… – тяжело вздохнула Аня. – Кстати, ты речь приготовил?

– Ещё с марта месяца она у меня валяется где-то в комнате.

– А куда мы все пойдём? И кто вообще будет с нами? – закидал вопросами Тоби.

– Предлагаю слетать на Ниагару, – первым ответил Гизиро. – Там вечером очень красиво. Я могу прокатить вас на себе!

– Заманчивая идея. Давайте посчитаем людей. Так, я, Катя, Энцо, Тоби, Гизиро, Кинрей. Никого не забыла? – с зажатыми пальцами Аня осмотрела ребят.

– Ещё может прийти Джеймс, – пожала плечами Катя.

– Блэрри что ли? – спросил у сестры Тоби. Она кивнула.

– Да! Отлично тогда. Есть следующий вопрос, – Гизиро нагнулся к ребятам, положил кулаки на стол и тихо-тихо произнёс: – что будем пить?

– Нашлись тут алкоголики знатные…

– Да ладно тебе, Кать, ты же тоже шампанского выпьешь, я знаю тебя, – махнула рукой Аня. – Я возьму с собой вино и шампанское для нас с Катей. Кинрей не любитель алкоголя, но ради приличия с нами выпьет. А вот на вашем месте я бы взяла коньяк, только пол-литра.

– Я думал насчёт пива, – возразил Энцо. – Коньяк не произвёл на меня никакого впечатления. Могу стащить с бара дяди виски, если кто пожелает.

– Здесь уже сами решайте. Главное, чтобы мы потом выжили после такой пьянки… Ну и чтобы родители не наругали.

– Не наругают, они поймут. Наверное, – добавил потом Гизиро.

– А мы что, в костюмах будем, да? – спросил Энцо.

– Ну конечно! Может, мы уже пойдём гулять? Долго ещё ждать звонок, у меня уже ноги устали сидеть, – осмотрелся по сторонам Тоби, положил руки на парту и, упёршись, встал.

– Издеваешься?

– Начинается… – хлопнула себя по лбу Аня, когда Тоби перевёл холодный взгляд на свою сестру.

– Давайте, вставайте, – скомандовал Энцо, взяв Катю и Аню за руки. Парень потянул девочек за собой, за ними последовал Гизиро, а Тоби, заключая цепочку, неспешно обвёл взглядом класс и приставил ко рту указательный палец. Лиам и Эрни, заметившие этот жест, слабо кивнули, махнули руками и повернули головы к своим друзьям, будто ничего и не замечали. Ребята тихонько вышли из кабинета, подошли к открытому окну и, не найдя лучшего выхода, перелезли через него. Парни, не глядя (потому что девочки были в платьях), помогли девочкам перелезть. Когда все оказались на земле, ребята лениво поплелись, куда глаза глядят.

Яркое весеннее солнце весело щекотало лица друзей. Асфальт под ногами становился горячее, но это доставляло только удовольствие.

Прихожая дома была наполнена лёгким свежим ароматом цветов на тумбочке у самого входа. Пока Кинрей внимательно осматривал родные стены и закоулки, голова его наполнялась разными воспоминаниями о прекрасном детстве, проведённом в стенах родного дома.

– Дорогой, проходи! Пирог испечён! – донёсся из кухни голос.

Сердце Кина резко дёрнулось, когда его позвали за стол.

Парень всегда любил смотреть, как бледные руки матери порхали над плитой, как они быстро и ловко взбивали венчиком пузыристое тесто; как пальцы деликатно выбирали из рыбы мельчайшие косточки, шустро брали нож и быстро нарезали мясо. Каждый раз, когда Аманда бралась что-то готовить или печь, Кинрей тут же бежал за ней и садился смотреть на эти ежедневные завораживающие представления. Именно мать научила его готовить и делать это с удовольствием.

Больше всего парню нравилось то, что мама никогда наверняка не знала, что именно получится в конце. Женщина постоянно экспериментировала; создавая из обыкновенных продуктов, по мнению Кина, шедевры, она добавляла совсем неподходящие по вкусу и виду продукты: в греческий салат добавляла цуккини; в крем и тесто на коржи для медовика однажды добавила не мёд, а сгущёнку, перебитую со сливочным маслом; в классический чизкейк кидала семена льна и лаванду; а в настоящий русский борщ добавляла и спаржу, и брокколи, и кабачок (не советую пробовать такое в реальной жизни). Однако каждый раз её блюда просто невозможно было не оценить: от нежного, иногда чуть горьковато-сладкого вкуса терялся дар речи, и есть хотелось ещё больше, но абсолютно все ели неторопливо, откусывая понемногу и смакуя каждую нотку блюда. Да, иногда такие эксперименты ни к чему хорошему не приводили, так как Аманда очень любила что-нибудь да пересолить, но большинство блюд получалось просто бесподобно.

Эксклюзивом всех блюд Аманды был черничный пирог из песочного теста. Из всей семьи только Аня могла приготовить его так же вкусно, как мать.

Кинрей с радостью и волнением вспоминал те далёкие дни, а потом, очнувшись от воспоминаний, подошёл к арке и увидел знакомую картину ‒ мать снова стояла у плиты.

Аманда Хейз была удивительной женщиной; она умела прощать абсолютно всё, даже если человек этого не заслуживает. Женщина понимала своих родных с полуслова, всегда приходила на помощь и жертвовала своими мечтами и желаниями ради них. Кинрей многому научился именно от матери.

Ни для кого не было секретом, что Аманда родилась в России. Её старое имя практически все уже забыли. Сейчас и не скажешь, что она жила до пятнадцати лет в другой стране. Долгие годы изнурённой зубрёжки иностранного языка, изучение истории вовсе другой страны, насмешки над родословной сделали своё дело: трудно понять с первого взгляда, коренная она канадка или всё-таки русская женщина.

– Проходи за стол, всё сейчас остынет, – Аманда повернулась к сыну с полотенцем в руках. Мать могла похвастаться шёлковыми короткими блондинистыми волосами и яркими зелёными глазами, излучающими всю свою любовь и выдающими усталость от ежедневных обязанностей. Она была настоящим лучиком солнца, всегда улыбчивой и хладнокровной в любых ситуациях. Это поражало парня: за все эти года он не припоминал, чтобы мать злилась или ходила грустной. Однако в каждой семье не без скандалов, и даже после них Аманда оставалась улыбчивой и доброжелательной. Это пугало и восхищало всех членов семьи.

– Ты же знаешь, что не из-за пирога я приехал, – лукаво улыбнулся Кинрей, подойдя к матери. Женщина смущённо улыбнулась и протянула к сыну мокрые руки. Кин прижал к себе тело матери и снова вдохнул родной аромат волос. От Аманды всегда пахло весной, таким лёгким и нежным ароматом сирени, и Кинрей любил лишь этот единственный запах, который никогда не сможет рассеяться во времени.

Многие знакомые Кинрея всегда путались, сколько ему лет, и каждый раз парню приходилось напоминать, что он ещё слишком молод. Двадцатилетний парень был достаточно высоким и грациозным, словно тюльпан. Так его прозвали в девятом классе из-за того, что он точь-в-точь был похож на этот торжественный и величественный цветок.

Хейз с самого детства любил отдавать всего себя первому, кто смог бы понять его целиком. Людей манила к нему его манера поведения: рядом с ним они забывали о своих проблемах, отвлекались на его пронзительный голос и растворялись во внимательном взгляде его зелёных глаз. И всё же парень сомневался, что именно это окружение людей является нужным ему. В школе он нередко ходил один, сам ел и сам возвращался домой. В то время, конечно же, в школу ходили и Аня с Гаем, но у них были свои друзья; от этого некуда было деться, и Кин был в школе почти сам ежедневно.

Кин не желал отпускать мать никуда и почувствовал, что она снова расплакалась.

– Куда пропал отец?

– После нашего последнего разговора его вызвали в Ванкувер. С того момента прошло около двух месяцев.

Из окна подул свежий ветерок, наполнив всю кухню своим прохладным дыханием. Так они и стояли, обнимаясь, пока семейную тишину не нарушил звук ключа в двери.

Дверь тихонько скрипнула, и в гостиную вошёл высокий широкоплечий мужчина сорока трёх лет. Его глаза медленно осматривали знакомые стены кремового цвета и высокие широкие округлённые вверху окна, на подоконниках которых буйно разрастались небольшие комнатные цветы в коричневато-красных горшках. В левом углу друг напротив друга стояли два длинных угловых белых дивана, ножки которых были увенчаны мелкими деревянными цветами – магнолиями; посредине между ними стоял стеклянный овальный столик, на котором находились пышный букет лилий и ещё тёплые кружки из-под кофе. На стене справа висел плазменный телевизор, а у окна в безмолвной тишине красовался широкий камин, чьи высокие гранитные колонны упирались прямо в потолок. Он был электрическим, но создавалось ощущение, будто перед тобой действительно самый настоящий камин, полена внутри которого могли бы сейчас весело затрещать от игривого танца огня.

Мужчина остановил свой взгляд блеклых синих глаз на двух кружках. Он провёл бледной рукой по своим непослушным русым взъерошенным волосам, пытаясь хоть как-то пригладить бушующую причёску. На его руках были отчётливо видны каждые прожилки, тёмные синие выпирающие вены, расползающиеся по всему телу. Сам мужчина был в весьма подтянутой форме.

Он был одет не по возрасту: свободная джинсовая куртка, белая футболка-поло и чёрные джинсы придавали ему современный и молодой вид, хотя густая щетина и большие синяки под глазами выдавали усталость и не сильно молодой возраст.

Пройдя немного дальше влево и стуча каблуками туфель, мужчина увидел в зеркале своё отражение и вдруг остановился, смерил себя взглядом и резко повернулся к широкой арке, отделяющей гостиную от кухни.

Его взгляд сразу же поменялся. Глаза заискрились от непривычных слёз, губы растянулись в растерянной улыбке.

– Кажется, моя дорогая жена завела себе любовника… Да ещё и моложе себя на двадцать один год! – иронично произнёс мужчина, проходя в комнату. Пепельно-сизые губы мужчины были немного сжаты, на них виднелась тонкая линия запёкшейся крови.

***

На улице стоял свежий аромат росы, до сих пор ещё не сошедшей с травы. Яркие белоснежные облака напоминали тяжёлую и вкусную сладкую вату, которая витиеватыми кучками селилась по всему голубому небосводу.

Нежный ветерок поднял в воздух опавшие листья и лепестки, и они закружились вместе с ним в долгом, прекрасном вальсе, и, то быстро вскакивая, то плавно опадая, летели вдаль и вдаль.

Жизнь в городе утром уже кипела: такси разъезжали по трассе, забирая с собой спешащих людей. Как обычно, люди всегда спешат, кто куда знает, но знают ли они, зачем?

К примеру, вот та женщина тридцати шести лет, ждущая такси, ‒ она собирается на встречу с мужчиной, который убил её ребёнка. Странно звучит для нашей жизни, не так ли? А если сказать, что она знает убийцу? Может, она идёт лишь потому, что помогает полиции напасть на след преступника. Может, она действует ради денег. Нам ведь надо придумать что-то, что смогло бы заинтересовать вас самих (иногда даже приходится прибегать к крайним глупостям).

Сзади этой женщины только что пробежал молодой человек. По его лёгкой быстрой ходьбе, кожаной потрёпанной сумке через плечо и новому шерстяному пиджаку видно, что он творческий человек. Он держал в левой руке какой-то длинный свиток бумаги с чёрными неясными буквами и цифрами.

Такси приехало чуть раньше, чем ожидала женщина. Она спокойно села и уехала в сторону центра города. Тот паренёк, к счастью, успел на конференцию.

Дневную идиллию шумных улиц разбавил громкий смех одной группы людей.

– Стойте вы, замрите! – скомандовала Катя, направив камеру телефона на друзей. Она очень вовремя сфотографировала: ребята повернулись к ней с испачканными в ягодном мороженом ртами, с липкими сладкими пальцами у рта и взъерошенными от ветра волосами. – Всё, свободны.

– От души, сестрёнка. Я же ем, а когда я ем, то меня трогать запрещается.

– Не бубни себе под нос там, – махнула рукой Катя.

– Без разборок, пожалуйста, – остановила Аня родственничков, готовых вступить в новую словесную схватку. – У меня появилась идея насчёт выпускного. Давайте мы отметим праздник в Ниарате. Всё равно мне нужно попасть туда на днях по деловым вопросам.

– Какие мы занятые… И как ты себе представляешь это? Там же негде, наверное, отпраздновать, – Гаю больше всех понравилось мороженое, потому что он первый съел его.

– Ты там не был, вот и не знаешь, как там красиво, – улыбнулся Энцо. – А что, мне нравится идея. Особенно, если мы посетим дом Сеталргона или Реламргона, как скажете? Вы же там не были.

– Да. Мне кто-то обещал года два назад показать Ниарат, но что-то стряслось с памятью. Да, Аня? – укоризненно намекнула Катя подруге. Девушка только пожала плечами и съела свой шоколадный батончик.

– Вот тебе как раз и выпадет возможность посмотреть на этот прекрасный уголок.

– Ты там говорил, что хотел сперва на Ниагару нас свозить? – переспросил Энцо у Гая. Тот положительно кивнул.

– Да, давайте так сделаем: сначала к водопаду, там можем пофотографироваться с родителями вместе, а потом уже в Ниарат. Сразу же оттуда и попадём, – предложила Аня, и её идею с радостью приняли абсолютно все.

– Так, мальчики, не забываем, что у нас с Аней напряжённый график сегодня. Через полтора часа мы должны уже быть дома и готовиться к выпускному, – напомнила друзьям Катя.

– Как скажете. Ничего против не имеем.

– А можно с вами пойти? – вдруг отозвался Эн. Ребята с удивлением посмотрели на друга. – Мне просто дома делать нечего, я костюм ещё вчера вечером подготовил…

– Ну конечно. Гизиро может тебе показать наш спортзал нормально, – улыбнулась Аня.

– Кстати, хотел всё спросить, – обратился Тоби к Гаю. – Помнишь, ты рассказывал про какого-то зверя? А вот этот зверь, живущий…

– Он не живёт во мне, – Гизиро перебил парня. – Мы с ним единое целое. Не существует отдельного понятия, потому что я и есть Арилорис. Моя кровь смешанная. Это с рождения как бы, но весь груз перешёл ко мне месяца четыре назад.

– Получается, когда ты родился, у тебя были жа… – начал Тоби, но тут же закрыл рот, увидев безэмоциональное лицо друга. Парень понял, что сейчас лучше воздержаться от лишних слов, слабо кивнул и убрал палец от лица. Он быстро повернул голову к Ане и будто безразлично спросил: – Ань, а у тебя какой виариин?

– Я думала, что ты знаешь из рассказов Кати или Эна.

– Мы как-то не особо разговариваем вообще, – напомнила подруге Катя, посмотрев на младшего брата.

Аня ехидно улыбнулась и спокойно, даже холодно ответила:

– Диатае. Я Непоколебимая.

У Тобиаса отвалилась челюсть после её слов.

– У Эна ведь тоже есть оддсен, или я не права? – посмотрела на парня Аня.

– Верно.

– А я видел Реламргона однажды! – воскликнул Гизиро.

– Тут все его видели. Кажется, – добавила потом Аня, перекинув взгляд на О’Конноров.

– А как у тебя называется он? – спросил Тоби у Гая.

– Кто?

– Ну, виариин.

– Анаболип…

Тоби себя еле держал, чтобы не лопнуть от смеха. Гизиро заметно напрягся.

– Ну… Странное название. А покажешь потом нам?

– Когда-то. Могу хоть сегодня, если пойдёшь с нами в спортзал. О, Эн, а как твой виариин называется?

– Рболург.

– Интересное название.

– Кстати, я слышал, что у Непоколебимых есть крылья, – Тоби обратился к Ане с лукавой улыбкой на лице. Девушка тут же ухмыльнулась. – Покажешь?

– Ну… Кать, схватись за Эна.

Последние слова никто из ребят не расслышал: по всей округе разнёсся свист от ошеломляющей скорости девушки. Гизиро и Тоби сдуло на другую часть дороги, Энцо крепко прижал Катю к себе и устоял на ногах, а когда все очнулись, то Ани уже не было рядом.

– О-ого… – вырвалось у Тоби.

– Она любит соревноваться. Выскочка, вся в меня, – саркастично пожал плечами Гай. – Давайте за ней!

– Она умеет эффектно исчезать, ничего не скажу, – присвистнул Эн, подхватив Катю на руки.

– Да я тяжёлая, опусти!

– Замолчи, пожалуйста, ты почти как пушинка, – хмыкнул её друг, повернувшись к Тобиасу лицом. – Я тебя такого шокированного ещё не видел. Вставай, иначе здесь будешь ночевать.

Ребята вылетели, а Тоби, с минуту поразмышляв, осторожно подошёл к дороге, взлетел на рядом находящуюся высотку и остановился прямо на краю крыши.

Город был необычайно красивый и завораживающий. Всё своё детство О’Коннор провёл в таком прекрасном месте, и от этого по всему его телу расползлась волна ностальгии. Он закрыл глаза, развёл руки в стороны и всем телом упал вниз. Резкие потоки обжигающего ветра подхватывали парня, одежда била его всего, но юноша продолжал падать, разрывая воздух. До земли оставалось где-то метров десять, и тут же парень взмыл ввысь и рванул прямо к ребятам.

Как приятно ощущение свободы и лёгкости, когда ты чувствуешь, как растворяешься в воздухе! Когда ты слышишь свист ветра, когда одежда облегает твоё тело, и тебе ничего не остаётся, как просто наслаждаться. Ты чувствуешь, как в тебе происходят изменения. Такой полёт можно сравнить с быстрой ездой на мотоцикле: лёгкие в миллисекунды наполняются воздухом и растворяются от него, сжимаются от леденящего ветра, пробирающего до каждой клеточки тела, наполняя новыми силами и адреналином. Ты не замечаешь рядом проезжающих машин, всё становится мутным и бледным, и ничего, кроме вечно серой дороги ты не видишь и не хочешь видеть.

Никому из ребят не доводилось ещё наслаждаться чем-то безумным и опасным, однако в тот момент они чувствовали, что делают так, как сами этого хотят. Отыскав Аню, ребята полетели за город, по дороге шутя и сбивая друг друга в редкие жидкие облака.

Дневное, уже почти что вечернее, солнце беспощадно пекло так, что этот жар чувствовался даже в доме при открытых окнах.

На часах было лишь без пяти минут четыре. В парках и мимо домов раздавались возбуждённые возгласы будущих взрослых людей.

– В последнее время продажа деревянных оконных рам снизилась на семьдесят процентов. Как жаль, что фирма Рика скоро обанкротится. Все уже практически перешли на пластик, а он так и не хочет ничего менять, – медленно протянул Джон Хейз, отпив немного кофе.

– Разве это не шанс для Кинрея? Он может помочь твоему другу возобновить производство в Торонто. Я думаю, что лучше здесь сделать главный штаб фирмы, а филиалы открыть ещё в двух-трёх городах, – Аманда сидела около мужа, нарезая спаржу, а Аня с другой стороны нарезала морковку, с каждым движением руки сдувая со лба надоедливую чёрную прядь волос.

– В том-то и дело, что Рик не хочет менять свою тактику. Он до сих пор придерживается правила «чем старее, тем качественнее». И что ты видишь? Фирма в упадке, работники жалуются и бунтуют, прибыли практически нет!

– Да Кин сможет любого переубедить, я отвечаю! Разве он когда-нибудь сдавался, а? Я уверен, что он сможет договориться с дядей Риком обо всём, – произнёс Гизиро. Голубые глаза парня метались от окна к двери, будто ожидая чьего-то скорого прихода.

– Не уверен, что Рик так легко согласится. Знаешь, он очень давно не разговаривал с молодыми амбициозными людьми, так что… – Хейз старший не успел даже договорить, как из другой комнаты раздался голос:

– Он охотно согласится поговорить о плане возобновления производства. У меня есть несколько идей для изготовления более термоустойчивых рам и создания эффективной рекламы.

Гизиро повернул голову и увидел в дверном проёме высокую статную фигуру брата. Кинрей неспешно прошёл через всю кухню, открыл холодильник, достал яблоко и, помыв его, сел около хрупкой сестры. Аня не сводила глаз с его туманной улыбки, ещё ни разу не сползающей с утра после спортзала.

– Отлично! Вот видишь, дорогой, наш сын поможет Рику.

– А если он не примет помощь, то я буду вынужден угнетать его фирму. Назло ему, – проговорил Кинрей, проглотив хороший кусок яблока. Гай и Джон рассмеялись.

Аня всё это время наблюдала за братом и не думала переставать сверлить его взглядом; она всё так же продолжала настойчиво смотреть на парня своими тёмными синими глазами.

– Слушай, Тюльпан, а что у тебя там с делами любовными? Даю гарантию, что за тобой бегает уже половина Сан-Франциско, – язвительно кинула Аня, переведя взгляд с брата на морковку. Кинрей откусил от яблока небольшой кусок и с удивлением осмотрел сестру.

– Во-первых, я не собираюсь говорить о том, чего нет. А во-вторых, ты бы первой узнала, что у меня есть девушка. Почему спросила, кстати?

– Мне интересно. Разве нельзя спросить даже? – отрезала Аня.

– Можно, но просто странно.

– Не вижу здесь ничего странного, Кин. Аня просто интересуется, когда станет тётей, – мило захихикала Аманда, вогнав в краску парня.

– Что ж ты так бедного сына, милая? Пускай сам захочет сперва пожить. Человека для души всегда найти успеет, а вот исполнить мечту лучше сейчас.

– Тёти, дяди… Шучу я, конечно же. Завидую вам, ребят, если честно. Вы сейчас можете много путешествовать, находить что-то интересное для самих себя, влюбляться… Жаль, что мы с отцом так и не научились по-настоящему жить, когда у нас была возможность. Сейчас уже просто нет времени с этой работой.

– Я всё, мам, – холодно кинула Аня, убрав овощи в кастрюлю и уйдя к себе в комнату. Кин проследил за ней.

– Кажется, она не горит желанием становиться тётей в семнадцать, – шепотом сказал Гай.

Джон многозначно осмотрел сыновей. Те переглянулись, одновременно кивнули и вышли с кухни.

Парни поднялись по деревянной винтовой лестнице, повернули налево и, перейдя длинный светлый коридор, подошли к блестящей серой двери. Кин дёрнул за ручку, и перед ребятами посреди комнаты возникла маленькая фигура сестры.

Парни снова переглянулись, и тут раздался слабый голос девушки:

– Всё хорошо. Не переживайте.

Кин подошёл к ней первым и, присев, крепко сжал девушку в объятьях. Аня на секунду застыла, но почувствовав тёплое дыхание брата, обхватила его руки и положила на них голову.

– А какое платье ты наденешь на выпускной? – поинтересовался Гизиро, присев около родных. Аня пожала плечами и с горечью произнесла:

– Мы ходили с Катей по магазинам, но на меня ничего не нашли.

– Это можно исправить, – хитро улыбнулся Кинрей. Аня повернула голову, чтобы увидеть лицо брата, но не ощутила ни крепкого объятия, ни ровного дыхания над ухом. Гизиро в ответ на её недоумевающий взгляд только пожал плечами. – И куда он делся?

– Я снова тут, – прозвучал голос Кинрея. Парень стоял в дверном проёме с огромной круглой фиолетовой коробкой в руках, на которой были приклеены разнообразные наклейки и отрывки из журнальных статей.

На часах было полпятого вечера. В хорошо прогретом за день доме стоял тяжёлый запах торта. Его аромат разносился по всем комнатам тонкой невидимой струйкой.

Катя сидела с полотенцем на голове прямо напротив печки и наблюдала за пышным высоким пирогом с абрикосовым вареньем. Корочка зарумянилась, стала ярко-жёлтой и такой аппетитной, что девушка еле сдерживала слюнки от запаха, разносившегося по всей кухне.

– Не подавись, а-то пирога на нас всех не останется! – тихо хихикнула женщина, стоя позади Кати. Девушка едва заметно дрогнула от глубокого голоса и, не поворачивая головы, взяла женщину за руку.

– Да ладно, я не жадина. Если Тоби будет сидеть в своей комнате, то я не несу ответственности за его часть, – слабо улыбнулась Катя.

– Эрика, может не надо отдавать весь пирог им? Мы с тобой вдвоём справимся, не стоит утруждать детей такой заботой, – послышался немного сиплый расслабленный голос.

В кухню вошёл черноволосый мужчина. На вид ему было не больше сорока пяти лет. Его прищуренные тёмные карие глаза были похожи на вспаханное поле после долгой, лютой и холодной зимы, когда морозы сменились едва заметным теплом и на землю опустилась весна – благодатное время для оживления всего мира. Короткие чёрные волосы были похожи на солому, и лишь кое-где сквозь них просвечивалась седина на висках и затылке. Загорелое тело мужчины отливало некой бронзой, а крепкие плечи и руки давали сразу понять, что мужчина был очень трудолюбив. Слабая ухмылка широкого рта тут же сменилась азартной усмешкой. Катя повернула к нему голову и с такой же хитрой улыбкой осмотрела его.

– Не думаю, Рэй. Они готовы растерзать даже своих родителей за кусочек пирога, – обречённо выдохнула Эрика. Она провела взглядом своего мужа, подходящего к холодильнику. Короткие светло-шоколадные волосы женщины были уложены назад и закреплены невидимками, худощаво-скуластое лицо выражало лишь слабую ежедневную усталость, а бледные, болотистого цвета глаза неспешно осмотрели Рэя.

– Мы не настолько дикие, с вами тоже поделимся. Не знаю насчёт брата, но я уж точно, – произнесла Катя, всё ещё держа мать за руку. Рэй отошёл от холодильника и утвердительно кивнул.

– Ну что, ты готова к выпускному морально? – нежно спросила Эрика, лёгким движением руки попросив дочь отойти. Катя без слов встала, поставила стул на место и усадила мать на него, приказав не вмешиваться в её процесс приготовления. Эрика только тяжело вздохнула и с улыбкой понаблюдала, как её дочь достала из духовки ароматный пирог.

– Да. Вполне готова, – неуверенно протянула Катя. Рэй не сводил глаз с дочери.

– А что Джей? Как он? Он успеет приехать на твой праздник? – вдруг спросил мужчина. Девушка посмотрела на отца и пожала плечами.

– Ничего не писал ещё. Он, скорее всего, помогает Лукасу со сценарием.