Текст книги "Камень погибели"
Автор книги: АНОНИМYС
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– А почему он называется павильоном демонов? – полюбопытствовал Ганцзалин.
– Там есть существа, которых покорил Победоносный[23]23
Победоносный – один из титулов Будды.
[Закрыть] и поставил на службу колесу Закона, – с готовностью отвечал лама.
– Точнее, – заметил Нестор Васильевич, – покорил их строитель первого буддийского монастыря в Тибете Па́дмасамбха́ва, а уж Будда благосклонно принял этот подарок.
Лама сделал вид, что не слышал этого уточнения.
Когда они вошли в павильон, Загорский на несколько мгновений замер.
– Да, – сказал он, созерцая выставленных за небольшим ограждением рогатых, хвостатых и зубастых демонов, сделанных из глины, меди и нефрита, – это впечатляет.
Лама как-то слабо улыбнулся.
– Могу я подержать в руках одного из этих… существ? – спросил Загорский.
Лама отрицательно покачал головой, заметив, что все это – очень ценные храмовые предметы. Загорский покивал понимающе.
– Они тем более ценны, что некоторые их них полые, и внутри них вполне может быть спрятана какая-то вещь…
Настоятель посмотрел на Загорского затравленным взглядом. Некоторое время тот неторопливо прогуливался вдоль божков и демонов. Наконец остановился и склонился над одним из них.
– Вот здесь как будто некоторое время назад сдвигали фигурки, – сказал он. – Одну взяли, а на ее место поставили другую. Солнце сюда почти не достигает, однако на дереве остался след – краска вокруг этого демона слегка побледнела и не совпадает с его очертаниями. Сокровище хранилось тут – я прав?
Лама вздохнул – и, как показалось Загорскому, вздохнул облегченно.
– Великий старец, – сказал он, – от вашего взгляда ничто не укроется. Вы нашли тайник сами, моя совесть чиста. Можете спрашивать, что хотите, я на все дам самые подробные и честные ответы.
Глава четвертая. Птичка из вагона-ресторана
Поезд Пекин-Ханько́у неторопливо пробирался на юг через долину реки Хуанхэ. Колеса равномерно постукивали на стыках рельс, облысевшая желтая равнина с пиками невысоких гор на горизонте медленно катилась назад, разворачиваясь в пространстве, как церемониальная ковровая дорожка под ногой императора. Время от времени машинист давал гудок и локомотив выпускал столб пара, который быстро рассеивался в воздухе. В такие минуты поезд казался морским чудовищем – китом или левиафаном, прокладывающим маршрут, но не в воде, а в голубом плотном воздухе.
Добравшись до Ханькоу[24]24
В наше время Ханькоу является частью города Уха́нь.
[Закрыть], Загорский со товарищи планировал пересесть на пароход и плыть к уездному городу Чэнду́ в провинции Сычуань – там, где когда-то появился на свет Ганцзалин. Именно оттуда начинался основной и самый длительный отрезок пути. От Чэнду до Лхасы, вероятно, придется ехать на мулах и лошадях, и вот тут-то главным их проводником и станет Цзяньян-гоче. Впрочем, им с Ганцзалином подобные путешествия не в новинку: взять хотя бы их поездки по Персии тридцать лет назад, когда они вывели на чистую воду мятежного Зили – султана.
Пока же Загорский сидел в вагоне-ресторане за самым дальним столиком, задумчиво глядя на поднос с едой: омлет, круасса́н, жидкий рисовый отвар в пиале, кусочек твердой гуанчжоуской колбаски, ужевать которую можно только стальными челюстями, квадратик сливочного масла и странно пахнущий кофе в малюсенькой фарфоровой чашке. Ехали они в международном вагоне, однако с тех пор, как бельгийцы отдали ветку Пекин-Ханькоу Китаю, всех бельгийских и французских официантов сменили жители Поднебесной. Они же, видимо, составляли и меню. В соответствии со своими представлениями о прекрасном в обычную утреннюю трапезу китайцы впихнули все, что слышали о континентальном завтраке, да еще добавили местных блюд-тхэсэ́[25]25
Тхэсэ – местная кулинарная достопримечательность.
[Закрыть].
Впрочем, Загорский был человек опытный, китайские замашки давно его не удивляли. Скорее странно было, что в европейский завтрак тут не добавили лягушачьих лапок или жареных в масле шелковичных червей.
Нестор Васильевич отправился в вагон-ресторан не так позавтракать, как побыть наедине с самим собой и привести мысли в порядок. Из вежливости он, конечно, пригласил в ресторан и брата Цзяньяна с Ганцзалином, но, как и рассчитывал Загорский, те отказались.
– По ресторанам ходить – только деньги на ветер бросать, – неодобрительно заметил Ганцзалин.
– Какая разница, – несколько легкомысленно отвечал Загорский, – деньги все равно не твои, а Юань Шикая.
Но Ганцзалина он не убедил. Тем более, у того был с собой солидный запас, сделанный еще в Пекине: вареные яйца, прессованный до́уфу, маринованные овощи, среди которых выделялась королева всех овощей – вонючая редька по-ханчжоуски, и, наконец, многочисленные маньто́у.
– А вы? – спросил детектив у тибетца.
Карлик заявил, что будет питаться запасами Ганцзалина. Тот бросил на брата Цзяньяна изумленный и отчасти озлобленный взгляд, но ничего не сказал. В конце концов, Загорский оставил их вдвоем, взяв с помощника обещание не задевать их тибетского спутника.
– С блохами не воюю, – отвечал ему Ганцзалин и успокоенный Загорский отправился завтракать.
Теперь он сидел и разглядывал завтрак, собранный, как сказал бы любитель поговорок Ганцзалин, с бору по сосенке, и гадал, с чего начать, чтобы нанести желудку минимальный урон. От кофе он сразу отказался и попросил заменить его чаем, потому что кофе китайцы готовить совершенно не умели и, как полагал Загорский, высокому этому искусству научатся, в лучшем случае, лет через сто.
Он уже совсем было сделал выбор в пользу остывающего омлета, как вдруг внимание его привлекли события, развивавшиеся за ближним к нему столом. Там сидела не слишком юная уже барышня лет тридцати – из тех, кого обычные грубияны называют старыми девами, а грубияны великосветские – синим чулком. Барышня, прямо скажем, была не во вкусе Загорского – вострый носик, торчащий подбородок, быстрые глазки, несуразная шляпка и строгое коричневое, почти монашеское платье без всяких украшений. В целом барышня походила на птичку, случайно залетевшую в вагон-ресторан. Загорский так и окрестил ее – Птичка.
Однако птичка эта уже попала в прицел невесть откуда взявшегося здесь охотника. К ее столику довольно развязно двигался красношеий мордатый парень лет тридцати пяти, одетый по моде американского Дикого Запада – коричневая шляпа с загнутыми полями, сапоги с острыми носами, серая хлопковая рубаха, коричневый кожаный жилет и кожаные же штаны с низкой посадкой, опоясанные широким ремнем. Для полноты картины не хватало только кобуры с кольтом.
Откуда здесь взялся ковбой, удивился Загорский. Ковбой, впрочем, сам ответил на этот вопрос.
– Мадам, – сказал он, слегка касаясь рукой своей шляпы, – позвольте представиться: Эл Джонсон-младший, к вашим услугам. Нефтепромышленник из Техаса.
– И что же дальше? – насмешливо спросила барышня.
– Я вижу, дама скучает, так чего бы, думаю, джентльмену не составить ей компанию? – простодушно отвечал ковбой.
– Где вы здесь видите джентльмена? – язвительно глянула на него Птичка.
– Да вот же он, я и есть джентльмен, – улыбнулся американец, без лишних церемоний усаживаясь за стол напротив нее. – Чистокровный, из Техаса, Джонсон-младший, если с первого раза недослышали. Вы что больше любите – скотч-виски или этот самый французский коньяк? Если спросите меня, то я душу продам за джин с содовой, но это, я понимаю, на любителя. Как говорят у меня на родине, со вкусом не спорят. Каких только людей на свете не бывает. Есть даже и такие, которые граппу дуют – и хоть бы им что. – Эл Джонсон-младший помахал рукой официанту. – Эй, как там тебя – фу́вуюа́нь, дуй сюда, леди будет делать заказ!
Китайский официант в красном шелковом ифу подошел, кланяясь, и застыл в подобострастной позе, ожидая указаний.
– Леди не станет делать заказ, – непререкаемым тоном объявила Птичка. – И будьте любезны, освободите меня от вашего присутствия.
Красношеий глянул на нее непонимающе.
– Чего это вы, дамочка, обиделись, что ли? Вижу, недовольны, не пойму только, с чего вдруг. Я ведь как лучше хотел. Не любите виски, так можно и шампанское заказать. Только ведь это все дело-то и тормозит. С виски в два счета можно упиться, а шампанское еще когда подействует. А мы люди деловые, нам эти мерлихлюндии совершенно не нужны, я правильно говорю или как?
Тут Птичка обратилась напрямую к официанту.
– Любезнейший, – сказала она подрагивающим от возмущения голосом, – будьте добры, избавьте меня от этого нахала. И сделайте так, чтобы я больше его не видела, лучше всего – сбросьте с поезда на полном ходу.
Китайский официант молча дважды поклонился ей, потом перевел глаза на Джонсона-младшего и, в свою очередь, дважды поклонился также и ему. После чего застыл, готовый кланяться бесконечно. Поняв, что от китайца толку не будет, Птичка вынуждена была снова обратиться к американцу и даже возвысила голос.
– Вы меня плохо слышите, мистер Джонсон-младший? Тогда я вам еще раз повторю: оставьте меня в покое!
Джонсон-младший только руками развел.
– Да чем же я вам не приглянулся? Я ведь вроде как со всем моим уважением, а вы меня на ходу с поезда спихнуть решили. Нет уж, дамочка, давайте все, как у людей. Не желаете, чтобы вас угощали – да и ладно, пусть каждый платит за себя. А от разговора отказываться нехорошо, мы тут цивилизованные люди и должны поддерживать друг друга среди обезьян желтопузых.
Барышня в отчаянии обвела глазами ресторан, и взгляд ее упал на Загорского. Нестор Васильевич вздохнул, отложил вилку и салфетку, встал из-за стола и направился к Птичке. Спустя секунду он стоял уже возле ее столика, нависая над ковбоем. Лицо его чудесным образом изменилось и выражало теперь умиление и нежность.
– Дорогая! – воскликнул он. – Вот ты, оказывается, где! А я тебя ищу по всему поезду!
– В чем де… – начала было барышня, но Загорский перебил ее.
– Как тебе здешние разносолы? Уж наверное лучше, чем готовит твоя маменька. А я тебе говорил: Китай – это кулинарная столица мира. Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?
Тут Загорский слегка коснулся плеча американца, сидевшего напротив Птички, и сделал какой-то такой замысловатый пируэт всем телом, что ковбой оказался на ногах, а сам Загорский – за столом на его месте.
– Так это, значит, что – муженек ваш будет? – несколько оторопело спросил ковбой.
– Да, это мой муж, – смерив Загорского быстрым взглядом, заявила Птичка.
– Вон оно что, – разочарованно сказал ковбой. – Никогда бы не подумал. Он уж скорее в папаши вам годится.
Нестор Васильевич ничего не ответил на это неуместное замечание – он весь был поглощен созерцанием новообретенной молодой жены.
– Ну, извините, если что… – пробормотал Джонсон-младший, отступая. – Муж – это мы понимаем и не претендуем, конечно. Как говорится, совет да любовь и все такое прочее…
Он почти уже отошел от столика, как вдруг лицо его изменилось. На нем появилось хитрое выражение, и он погрозил Загорскому пальцем.
– И не совестно вам, мистер? За дурака меня держите! Думаете, я не видел, как вы за тем столом сидели? Что же это вы, ели и не видели, что она тут сидит? И где ваши кольца обручальные, колец-то нет…
Тут голос его изменился и зазвучал угрожающе:
– И вот что я вам скажу, дамы и господа. Кто захочет посмеяться над Джонсоном-младшим, тот спознается с его кулаками.
И он на самом деле сжал и решительно продемонстрировал Загорскому внушительный, поросший рыжим волосом кулак.
Загорский усмехнулся и подмигнул Птичке – та подняла брови от неожиданности.
– Что делать, сударыня, нас раскрыли. Видно, придется во всем признаться. Вы правы, мистер Джонсон, мы решили вас обмануть. Но не вышло. Вы слишком проницательный человек.
Ковбой разулыбался, довольный.
– Да уж, меня так просто не надуешь. Это вы у любого во Фриско спросите, в моем, значит, родном городе: можно ли обштопать Эла так, за здорово живешь? И вам любой скажет – ни в жисть!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
