Текст книги "Диктатура Свободы (СИ)"

Автор книги: Аноним

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Морган:

– Проснись и ной, выдвигаемся.

– В такую рань?

– Я уже и так заставляю ребят волноваться, поторопимся.

– На велосипеде вряд ли выйдет быстро.

– Что насчет той машины?

– Аккумулятор точно дохлый, не заведется.

– А если ее завести с толкача? Тут уклон, шанс есть.

– С автоматической коробкой такое не прокатит.

– А если там механика?

– Вряд ли, дай подумаю, кажись есть идея.

– Выкладывай.

– Аккумулятор скорее всего кислотный, вискарем можно повысить кислотность и немного его подзарядить, точно подойдет.

Возле церкви голубой седан, вроде бы Монтего семидесятого года, вечером не обратил на него внимания, усталость как никак. Красавец, жаль ему бить стекло, а придется. Осколки уже не в салоне, а на асфальте, ожидания оправдались – автомат. В бардачке заветные ключи, похоже удача нам улыбнулась. Пробный поворот, стартеру не хватает силёнок, как и ожидалось. Виски слишком крепкое, придется пожертвовать водой с фляги лейтенанта для разбавления. Смесь, несмотря на гундение Моргана, залита в аккумулятор, поворот ключа и… бинго! Восемь цилиндров приятно урчат, литров пять, не меньше. Бензина треть бака, надеюсь этого хватит. Может Саммерс водит лучше?

– Поведешь? Ты дорогу знаешь, пользы больше.

– Я хорошо водил армейский грузовик, а к большим скоростям не привык, возможно вообще придется отстреливаться, сможешь держать контроль с педалью до пола?

– Так, придержи налоги, какая погоня, чего несешь? Вчера никого не было, откуда патруль появится сейчас?

– Пока ты дрых как мертвый младенец, связался по нашему спутнику со своими, судя по разведке дальше блокпост, но информация не подтверждена.

– Кхм, спутник? Вы взломали, Мать вашу, спутник?! Едрить у вас масштабы, чего сразу не сказал? И вообще, куда едем?

– Гора Эванс, не более пятидесяти миль отсюда. Готов к, возможно, последней поездке?

– А ты оптимист. Ну что же, рискнем.

– Можно попробовать объехать предполагаемый блокпост, поедем кривыми дорогами, пусть дольше, зато безопасно.

Саммерс справа от меня, помповый дробовик на заднем сидении винтовка у стрелка в руках. Пистолеты положу ка в бардачок, возможно понадобятся. Передок машины так и напоминает нос корабля, кажется знаю как можно ее назвать – Ледокол. Трогается с места резво, но вполне послушно, рессоры еще немного покачивает после съезжания с холма, слегка валкая, но путь прямой, это не будет помехой. Автострада семьдесят, знак «Добро пожаловать в Джиннеси» приветливо висит на въезде в городок, вывеска давно выцвела, краска на домах облезла, некоторые коттеджи сожжены дотла, типичная картина очередного фильма про конец света, но одно дело лицезреть это на экране, другое дело наблюдать вживую. Когда-то все эти семьи жили, беспокоясь, максимум, о стрижке газона. А что с ними сейчас, неизвестно. Кто-то погиб в годы репрессий, кто-то сбежал в «бесплатное социальное жилье» в городах, которое и врагу не пожелаешь, и так на всей территории Штатов. Ни бродячей собаки, ни бомжа, совсем пусто. Даже жутковато от такого безмолвия, хотя бы шум двигателя успокаивает. Надеюсь та информация была ложной. Или хотя бы минули опасность и можно ехать без тревоги. Почти выехали, последние дома и снова семидесятое шоссе. Что-то блеснуло в зеркале заднего вида, не нравится мне это.

Морган:

– Гони, ОСАП на хвосте, это засада!

Ну все, доездился. Катить оно все в ТарТар, погоня. Замечательно. Просто замечательно. Так хорошо, что хочется паниковать. Хотя слабо сказано, кричать во всю глотку о помощи. Не могу разглядеть преследователя, но силуэт как у суперкара, скорее всего переднемоторный. Не уйти, не хватит силы движка, да и маневренность не та. Но можно вилять посильнее и не пускать врага вперед. Похоже, это единственное, что остается, дальше надеяться только на внезапное чудо. Вот и автострада, на ней точно не оторваться. Преследователь уже подпирает сзади. Он виляет влево – я влево, он вправо – я туда же. Долго продолжать такой цирк не получится, педаль до пола, дорога пуста, по спидометру сто десять миль. Надо что-то придумать. Срочно, времени не так и много. Так, оценим ситуацию: за мной гонится более быстрый автомобиль, сворачивать некуда, с левой стороны бордюр. Он куда быстрее меня… а значит и легче. Ограждение достаточно крепкое. Точно! Слегка пущу его, как только он поравняется со мной резко выворачиваю руль и спихиваю с дороги прямиком вниз. Шанс только один. Других вариантов нет. Есть на небесах кто-то или нет, но пусть поможет мне. Выравниваем движение Ледокола, ФемКомец старается обогнать слева, руль до упора и… Есть! ОСАП исчез с поля зрения, сзади мощный удар как из пушки. Сработало. Вырвались! Да, сучка, да! Я сделал это! Хотели повязать меня? А шиш вам! Поняли как связываться со Стилвудом, гниды?! Надо в честь этого включить музыку. Что было популярно в бородатые семидесятые? Рок-н-ролл? Сойдет и такая кассета. Мелодия на весь салон, громкая. А чего лейтенант молчит? Выскочили прямо из их подлых лап, а он со своей эмоциональностью и не радуется? Странно. Неужели рано праздную?

– Саммерс, чего притих?

– Приглуши брынчание и делай ровно так, как я скажу, усек? Съезжай с шоссе, быстро!

– Ладно, ладно, но зачем?

– Ты настолько наивен и думаешь, что все кончилось? А нет, сосунок, ОСАП это лишь ловец, с ним в паре всегда еще одна машина, и, поверь, тебе она не понравится. Если продолжил ехать прямо, нас протаранят в лоб, в лучшем случае нашпигуют свинцом. Надеюсь хорошо объяснил?

Тут ничего не остается кроме как кивнуть. Если уж от «разминочки» так перетрусился, то что же ждет в основной части… Не хочу это знать. А вот и съезд. Если по его словам должны были заехать прямо в лоб, значит угроза на шоссе. Можно попробовать затаиться, но сомневаюсь, что это хорошая идея. Продолжу движение. Дорога как назло идет параллельно шоссе, хоть бы ушла от семидесятки подальше, пожалуйста. А нет, поздняк метаться, вижу силуэт военного джипа, на нем какая-то надстройка… Твою бабушку, в нас палят с гребанного пулемета! Да за что мне это все?! Почему нельзя просто дать мне спокойно доехать до чертовой горы, на кой грех мне сдались эти головорезы?! Всю машину мне испоганят пулями, уроды! Так, чего это мутнеет в глазах? Кровь? Попали! В меня попали! Суки, падлы, рот топтал!

Морган:

– А ну успокойся и веди ровно! Не время паниковать!

– Так я все высказал вслух?

– Визжишь как свинья на убое, не дергайся, кровь течет слабо. Возвращайся на шоссе, оторвемся, БДАП не особо быстрый, главное не медлить. И рвоту потом сотри.

Меня вырвало? Ух, ну и боль, жесть. И такую лейтенант явно испытывал не раз. Не завидую ему, ох как не завидую. Никогда не сунусь на передовую, пошло оно лесом. Хоть чудом никуда не врезался пока вопил. Снова на семидесятом шоссе, пули посвистывают рядом, джип все отдаляется и отдаляется. Обороты максимальные, быстрее просто некуда. Выстрелов уже не слышно, но сбавлять ход не хочется. А хороший седан, не подводит, довезет живыми и вообще будет молодцом. Плечо еще ноет, но терпимо, жить можно, руками двигать, к счастью, особо не нужно. Уже даже не видно преследователя, такими темпами можно уйти от погони и залечь на дно. Не знаю сколько уже еду, может миг, может вечность, одни только часы могут знать, да нет их. Спереди довольно крупный придорожный городок. БДАП давно уже вне поля зрения. Можно рискнуть и скрыться в одном из бесхозных домов. Съезд вправо, многочисленные улицы, а вот и коттеджи, можно сбавить скорость. Этот подойдет, ржавый пикап стоит во дворе, а гараж приоткрыт, даже если будут рыскать по городу, сразу точно не засекут. Сдавать назад на Ледоколе немного проблематично, громоздкий, гаражные ворота пусть и скрипят, но все же закрываются. Дом двухэтажный, со второго этажа по идее можно наблюдать за ФемКомщиной. Надо что-то делать с раной. Так ее оставлять дальше нельзя. На донышке бутылки осталось немного виски, обожжет, конечно, сильно, но дезинфицировать в любом случае надо. Пока лейтенант осматривает чердак, можно обыскать кухню, вдруг что осталось, мало ли. Как назло, весь первый этаж пуст как после роя саранчи, из находок только относительно свежая майка, не воняет и ладно. Как бы тут извернуться, чтобы налить спирт ровно на рану и не закричать от боли. Рукав от плаща зажать в зубы, прокушу скорее всего, но зато все тихо. Алкоголь пошел… Да что же это так больно, а?! Горит! Горит! Горит! Так, боль немного утихла, хотя щиплет по-страшному. Зубы, конечно, стиснулись жестко, след на рукаве остался нехилый, но все позади. Пулю бы вообще вытащить, но условия не те, да и на врача не тяну. Плечо можно перевязать майкой, сойдет как кустарный бинт. Не слишком туго и не слишком свободно, в самый раз. Что-то не слышно преследователя, либо еще не приехал, либо уже промчался мимо, второй вариант приятнее. Проведаю ка Моргана, может что высмотрит. Деревянная лестница скрипит под ногами как и положено, на втором этаже спальни и детская. В прошлом она наверное была роскошная, даже сейчас осталось пару игрушек на полу, можно прихватить их как сувениры, чисто на память о погоне, первом относительно удачном подвиге, хотя может опять рано радуюсь, надо подождать пока точно все утихнет. Саммерс лупит в прицел своей винтовки на чердаке, пока не дергается, не буду ему мешать. Можно пока что обыскать спальни, возможно в доме есть подвал. В спальнях ничего нет, совсем пусто. О, подвал есть, причем запертый. Но монтировку гнилой люк не остановит. Внизу вроде бы ничего нет, зря тратил время. А что завернуто в той тряпке? Ничего особенного, Библия. Похоже дом оставлен в надежде на возвращение, жаль, что она призрачна, на проживание в своем участке ни у кого не хватит денег, да и работы тут больше нет. Вроде сейчас и настала рекордная урбанизация, почти сто процентов, а лучше никому от этого не стало. О, знаю что не осмотрел – гараж. Сомневаюсь, что там что-то осталось, все-таки открытый был, но кто знает, кто знает, надо глянуть. Никаких инструментов, пустой шкафчик и чуть криво припаркованный Монтего. Помято переднее крыло, с десяток дыр от пуль, одна из них на двери, еще пяток дюймов вверх и разбросал бы мозги по всему салону. Что сказать, еще легко отделался, всего лишь плечо.

Саммерс:

– Все чисто, проехал мимо, можем вылезать.

– Кстати, что за ОСАП и БДАП? Что значат эти аббревиатуры?

– ОСАП – Облегченный Скоростной Автомобиль Полиции, базируется на гражданском спортивном купе, от нуля до сотни набирает меньше чем за пять секунд, является «Псом», загоняющим «оленя» прямиком в ловушку, а именно, к БДАП. Если кратко, БДАП это Бронированный Долгоходный Автомобиль Полиции, не обращай внимания на безграмотность расшифровки, как КША назвали, так и кличем. Сделан на основе Хамви, топливный бак увеличен в четыре раза, за счет чего его хватит на тысячу миль хода на крейсерской скорости. На практике обе машины довольно ломкие, сказывается качество от лагерных рабочих, ФемКом пытается экономить и тут, хотя экономия сомнительная. Джип оснащен пулеметом калибра 7.62, тебе повезло, что порох сейчас гонят паршивый, энергии дает мало, пуля сильно не пробила. Как уже заметил, машины корпуса перехвата красят в темно-серый цвет, так они незаметнее на фоне асфальта и домов.

– И этот трюк похоже на нас тоже сработал, раз попали в засаду.

– Ничего, главное, что все позади. Поехали пока БДАП не вернулся.

Ледокол заводится, Ворота снова открыты, Морган в машине – можно ехать. Все спокойно, опасность, надеюсь, миновала. По указаниям пальца лейтенанта машина на шоссе, с него на съезд на другой стороне, дорога идет прямо в гору, гнать не стоит, да и незачем, на зигзагах нас уже никто не увидит. Тупик, справа обсерватория, перед машиной руины. И это и есть то место, ради которого так долго рисковал? Нет, раз умудрялись хакнуть спутник, то и база должно быть тщательно припрятана. С виду местность так же брошена как и везде, но внешность может быть обманчивой. Кусты, одинокое строение, переживший приключения Ледокол рядом.. Никогда не бывал на такой большой высоте. Леса, поселки-призраки, дороги – все кажется таким маленьким отсюда, таким ничтожным. Авось кто-то глядит на нас как на муравьев, ползающих в своих муравейниках. С такой дали даже забываешь, что у каждого такого «муравья» есть свои мысли, свои чувства. А ведь достаточно подняться вверх по социальной лестнице, как такие тонкости становятся незаметны. Подобным образом власть и портит людей, лишь единицы, сидя наверху, остаются настоящими людьми, большинство же становятся сборником цифр статистик и денег, напрочь забывая, что каждый из двухсот пятидесяти миллионов Американцев не только цифра в таблице, но и живая душа, жаждущая свободы и справедливости. Идеальный мир настанет лишь тогда, когда правительство будет состоять как раз из людей, сохранивших в себе разум и человечность. Что это за движение в кустах? Что-то тихое, ползающее ниже травы… Змея!

– Морган, сделай что-нибудь с ней, все стволы остались у тебя!

– Да тише ты, пока змею не трогаешь, она не кусает. Просто не лезь к ней и все.

– Точно не тяпнет?

– А зачем ей это? Она хочет жить, так же как и мы.

Змейки больше не видно, опасность миновала. Похоже вояка точно знает о чем говорит. «Пока змею не трогаешь, она не кусает»… Очень знакомая фраза. Слишком знакомая. Я ее точно слышал раньше. Где именно, не помню. А вот и открылась занавеса, за развалинами, оказывается, были ворота, теперь они открыты. Машина легко пролезет, ее тут не брошу, надеюсь для нее найдется место. Дальше темно, придется включить фары. Вот и добрались до оплота сопротивления. Стоил ли путь того, оправдает ли он ожидания, покажет время. Одно знаю точно – теперь мы в безопасности. Можно спать спокойно, тут мне ничего не угрожает. Спокойствие… Давно не испытывал этого чувства. Пусть внешне все в Денвере и выглядят спокойными, но это спокойствие ложное, лишь маска. Внутри же они все окованы постоянным страхом смерти. Не беру в расчет полностью лояльных олухов, этим флюгерам не помочь, они даже на бойню пойдут как на праздник, как и происходит на Египетском фронте. Но я теперь освобожден от страха. Я свободен. Окончательно свободен. Грядет нечто великое, и я обязательно приму в этом участие…

Глава 3. Новая ступенька.

В конце тоннеля оказался довольно просторный гараж. Узнаю тот самый грузовик, рядом с ним еще джип, если не ошибаюсь, перекрашенный БДАП, либо вообще старый Хавми времен США. На технике интересная эмблема, фиолетовая стрелка или схематично нарисованная птица что ли, пусть и нанесена слегка небрежно баллончиком, но выглядит вполне приятно, не так угнетающе как герб ФемКома. Надо бы уже залатать рану, надеюсь тут есть более-менее компетентный медик. Много людей нас встречает, это странно. Один старый еврей, полноватая негритянка, какой-то эмоциональный мужичок с крестом, остальные вообще на одно лицо, ничем не выделяются. Хотя, тот в камуфляжных штанах стоит непринужденно, холодно. Даже слишком сдержанный. Наверное тоже служил.

Военный:

– Вырвался однако, так держать, Морган. А что это за человек с тобой?

Саммерс:

– Это, друзья, Джейсон, обалдуй еще тот, но водит неплохо.

Негритянка:

– А он очень даже ничего.

Еврей:

– Кайла, ты и морковку не прочь, знаю тебя.

С крестом:

– Господь милостив к нам и вернул нашего дорогого Моргана целым и невредимым!

Саммерс:

– Мартин, не первый раз уже выхожу на вылазки, не переживай, лучше отведи «ангела-хранителя» в медпункт, его слегка покоцало.

Удивляюсь как люди здесь еще сохраняют чувство юмора, зная как ненадежен наш мир. Хотя, если сейчас смотреть на жизнь без смеха, то можно сойти с ума от горя. Коридоры пусть и потрепаны временем, но довольно ухожены, чистенько. Когда вещь полностью твоя, хочется, чтобы она служила как можно дольше, ее жалеешь. Да и с людьми почти так. В комнате справа металлические ящики образуют некую трибуну, на стене напротив опять тот символ, только на светло-синем фоне, похоже тут проводятся собрания. Чуть дальше куча мишеней и пару винтовок за решеткой, интересно, это военные шестнадцатки или гражданские пятнадцатки? Хотя какая разница, с любой лучше стрелять одиночными, точнее выйдет. Еще комнатой дальше арсенал, за ним похоже начинаются спальные отсеки, двери во многих комнатах закрыты, видимо хотят хоть как-то уединиться.

Мартин:

– Уже близко. Не знаю, веришь ты или нет, но Господь на твоей стороне, сын мой.

– Почему же тогда столько было препятствий?

– Думаю он хотел показать, что ничто не может даваться просто так, всегда должны быть сложности. Но ты с ними блестяще справился!

Приятно слышать настоящую похвалу, заслуженную. Хотя, еще не так и много сделал, да и вышло все случайно, просто повезло. Узнаю тот самый запах спирта, похоже медпункт близко. Дверь вычищена особенно сильно, за гигиеной точно следят, это радует.

Мартин:

– Адриана залатает тебя как следует, будешь как новенький.

– Ну, с Богом.

За дверью чуть ли не сияющая кафельная плитка, стены почти идеально белые, маленький нагар от ламп накаливания, но это не портит картину. У врача довольно приятные формы, не заплывшая жиром как большинство городских женщин, наоборот, классические «песочные часы». Мне уже нравится это место. Жаль лицо не видно из-за маски и полиэтиленовой шапки, только видны то ли зеленые, то ли голубые глаза. Инфекцию точно не занесет, перчатки чистые.

Врач:

– Раздевайся, осмотрим рану.

Давно уже не оголялся перед противоположным полом. «Бинт» отвязан, плащ на стуле, за ним футболка. Ну и тело, все бледное, худое, далеко не в лучшей форме. Девушка уже вовсю осматривает рану лупой, судя по ее взгляду ничего серьезного.

– Ну что, обойдемся без ампутации?

– Обычное огнестрельное ранение, вытащить пулю, зашить и все.

– Надеюсь обезболивающие остались?

– Только новокаин. У тебя на него нет аллергии?

– Вроде нет.

– Рану обрабатывал?

– Виски считается?

– То-то тут небольшой химический ожог, но в целом правильно сделал. Сейчас укусит комарик, не дергайся.

Стальной шприц, в нем жидкость из какой-то банки. Немного покалывают уколы, но терпимо. Плечо потихоньку «замораживается», словно вообще не мое. Врач щипцами лезет куда-то внутрь. А вот и пуля, вся измята и похожа на лепешку.

Девушка:

– И где же умудрился ее словить?

– Удирал от БДАП, да одна пуля долетела.

– Первый раз же убегал?

– Да.

– Неплохо, семьдесят процентов получают ранения тяжелее, половина из них смертельные. Считай тебе повезло.

– Словами не передать как повезло.

– Отдельное спасибо, что привез Моргана живым. После того рейда погибло много людей, добрались единицы.

– Это ему спасибо, без него я бы даже не знал о вашем существовании.

Пусть нервы и заглушены новокаином, какое-то необычное ощущение остается. Чувство натяжения что ли. И нитки необычные, прозрачные. Случаем не те самые, которые рассасываются? От раны останется только аккуратный шов.

– Люблю благодарить по имени, вас зовут Адриана?

– Не Мартин ли сказал?

– Он самый.

– Ну а как тебя зовут?

– Джейсон.

– Приятно познакомиться. Новобранцы у нас редкость, приятно видеть новое лицо.

– А уж как мне приятно.

Адриана больше не в маске и шапочке, все видно. За ними крылись роскошные светлые кудри, вроде русые, но очень близки к рыжим. И лицо вполне милое, кожа чистая, черты аккуратные. Сейчас такое трудно отыскать, бодипозитив породил свиней, не ухаживающих за собой, от них несет за милю, угри их сочат гноем, тьфу. Надо забыть скорее про нынешний Денвер. Он больше не мой дом. И не будет им. Либо изменим страну к лучшему, либо останемся тут.

Адриана:

– Совсем забыла, надо еще обработать рану и наложить жгут.

– Не помешает.

– Кстати, ты наверное голодный?

– Вообще да, в городе мужчине не разжиреть, мясо по соц-привилегии не выдают.

– Отведу тебя в столовую, поешь нормальной еды.

– Какая же еда может быть в бункере?

– Грибы и курица. Первые отлично растут в темноте и влаге, вторым же не требуется много места. Но курицу едим редко, больше идут в ход яйца, так экономнее.

– А умно у вас продумали. Слышал, что тут всем заведует сам бывший министр обороны США.

– Так и есть. И об этом месте знал только он, потому ФемКом не использовал Поинт Эванс для своих целей. Теперь тут живут все несогласные с режимом, которые смогли вырваться.

– И много вас людей?

– Полтысячи. В основном мужчины, женщин нынешний строй как раз устраивает.

– Так уж сложилось, что раб хочет своих рабов, а не свободу.

– Что верно, то верно. Я всегда считала, что современный феминизм нагло подменяет понятия, и вот во что это вылилось. Я всегда хотела быть равной со всеми, а не командовать.

– Уважаю твои суждения, таких людей сейчас тяжело встретить.

– Не даром со всего Колорадо нас так мало набралось.

Интересные тут люди, имеют свою точку зрения, не ведутся на пропаганду. Достойно уважения. Жидкость щиплет и шипит, как там называлась, не перекись водорода ли? Жмет жгут, немного сковывает движения, но зато снова в строю. Еда мне сейчас и правда не повредит, ломоть хлеба все же скудноватый обед. Надо бы уточнить про ту торговлю, может обменяю какой-нибудь ствол на что-нибудь полезное, патроны, например. Столовая где-то в стороне, еще дальше от гаража, да спуститься на этаж ниже. Вроде их уровнями зовут, не помню точно. Просторное помещение, не набитое людьми, куча столов, вполне чистенько. Надеюсь порции выдают не мужские, а человеческие, половиной тарелки не наешься. Приятный запах глазуньи, примесь грибов только дополняет картину. Полная тарелка еды, грубоватая вилка, скамья немного жесткая, Адриана сидит напротив. Вот это вкус! Божественно, изумительно. Как же давно не ел подобное. Бесподобно. Чистая тарелка, даже маленьких кусочков не осталось. А девушка ест неторопливо, видно, что тут не голодают, все сытые. Вроде такая простая мелочь, а о многом говорит.

Адриана:

– Вкусно?

– Восхитительно!

– Рада что тебе понравилось, привыкай к этой еде, она тут почти каждый день.

– В любом случае это лучше хлеба с водой.

– Кстати о напитках, не желаешь выпить немного?

– Приятно с твоей стороны, но по какому поводу?

– За позавчерашний рейд. Кто-то пьет с радости от успеха, кто-то с горя от потери людей. До сих пор зализываем раны.

– Как раз находил виски, но весь израсходовал.

– Не переживай, есть свой самогон.

– Выпью за компанию, пожалуй.

– Все сейчас на трибуне, присоединимся к ним?

– Я только за, как раз освоюсь в новой компании.

Адриана тарелку за собой убирает, в ту кучу. Пожалуй не очень прилично оставлять свою посреди стола, тоже уберу ее. Те же коридоры, только теперь девушка рядом. Коснуться бы ее руки. Да и не только руки. Но не все сразу, не все сразу. Стоит благодарить ее хотя бы за то, что доверяет мне. Мало ли, я мог быть красным шпионом, который устроил весь цирк ради убедительности. Но нет, разговаривает как с обычным человеком, можно даже сказать другом. Все же приятно общаться с женщиной на равных. Никто не пытается никого унизить или возвысить, каждый просто говорит одинаково независимо от пола. Это и есть настоящее равенство, а не то убожество, которое пытается навязать ФемКом. Когда-то так и было, но потом нашлись лжецы, жаждущие власти, и извратили все в корень. Но чего они добились? Тотального перекоса во всем. Все же угадал, те ящики и правда используют как трибуну. Народа полтора десятка, пять из них девушки, знакомые лица, кто-то пьян, кто-то не очень, рядом куча металлических стаканов, большая банка из нержавейки, сильный запах спирта, в нос так и шибает. Слегка пьяная негритянка на «сцене», Кайла вроде. Да, это она, ее цветастая блузка выделяется из одежды остальных.

Кайла:

– Дамы, забудьте о гендерах и прочей чуши. Между ног бывают только две вещи, и вы их прекрасно знаете. От осознания себя чем-то другим они не меняются, пещера не станет хреном, если я буду считать себя мужиком. Так что забудьте о ФемКомском гендерном просвещении. Это все сплошное вранье. Нам с детства вбивают, что мы должны мстить мужчинам за прошлые годы угнетения. А зачем я должна это делать, если хочу соблазнить какого-нибудь накаченного красавчика? ФемКом поощряет отношения между женщинами. Но знаете, меня к вареникам ну никак не тянет. Зачем я должна идти против природы? Она уже давно за нас все продумала. Нами жестко воспользовались, и это стоит признать. Те, кто поддерживали феминизм третьей волны, и привели к нашему краху, загнали нас в угол. Нам ставят жесткие рамки, за гетеросексуальными отношениями жестко следят, равенство мужчины и женщины перестало существовать. И только в нашем доме сохранились истинные ценности, мы ученики суфражисток, мы чтим всех людей, мы никого не делим на угнетенных и угнетателей. Славься Виолия!

Сильная речь, что интересно, самокритичная. Прям в духе старой Америки, когда можно было прямо говорить о пороках и ошибках страны, не боясь ссылки в трудовой лагерь, или вообще казни, хотя неизвестно что на самом деле хуже. Радует, что нашлось хоть одно место, где сохранилась свобода слова. И оно все это время было у меня чуть ли не под носом! Умеют же сидеть тише воды и при этом только наращивать мощь.

Адриана:

– Как вижу, тебе понравилась ее речь.

– Она не боится критиковать себя и свой пол, смотрит на мир трезво, это воодушевляет.

– Знаешь как она пришла к этому?

– Как же?

– Ее полнота вызвана ФемКомским рационом в прошлом, она долго не могла смириться со своим весом, но сейчас принимает себя такой, какая она есть, при этом не испытывает ненависть к людям с хорошей фигурой и служит хорошим примером для других.

– Это достойно уважения. Кстати, а как ты попала сюда?

– Три года назад моего мужа завербовал Гроуди, бывший агент ЦРУ, муж взял меня с собой, и я стала жить здесь, в Виолии. Но два года назад, во время очередной вылазки его застрелили полицейские…

– Я не знал, прости.

– Ничего…

Зря полез в прошлое. Зря. От прошлого не убежишь, оно как призрак преследует нас. Лучший выход тут это жить настоящим. А я тут наоборот раскапываю не глядя. Зря. Лучше не стоит. Сейчас мало людей, которые не потеряли что-нибудь. Так и не надо терзать себя и других. Кайла теперь сидит со всеми, на «сцене» тот самый еврей. Не похоже, что он пьян, но видно, что хочет высказаться. Интересно одет, слегка потрепанный пиджак, брюки, все как и полагается интеллигенции. Кем же был этот мужик? Сейчас узнаем.

Еврей:

– Ребята, помните о чем я вам постоянно напоминаю? ФемКом скоро таки развалится, осталось ждать недолго. Рождаемость падает, прирост капитала отрицательный, а знаете почему так происходит? Все дело в социалистическом строе, притом неумелом даже на фоне своих предшественников. Вот скажите дядюшке Залмону, что продуктивнее: добровольный труд на себя или принудительная каторга «во благо общественных нужд»? В каком случае человек будет реально стараться, а в каком отлынивать от работы? Конечно же в первом случае труд выйдет полезнее, ибо требуется только производитель «А» и покупатель «Б». Во втором же случае нам требуется надзиратель «В», планировщик «Г» и следящий за всем «Д». Столько посредников, столько лишней траты и все ради неэффективного труда? Почему бы просто не разрешить производителю «А» создавать именно то, чего он сам желает? Так и разрешали в капиталистическом обществе. Но с самого начала у государства были замашки как-то прижать «А», собрать с него капитал, взять под свой контроль. Но с какой стати структура, ничего не производящая, должна давить людей, которые реально поднимают свою страну? Государство не может распланировать все, рынок это слишком гибкая система, что бы просто взять и сказать: «Сделаем 1000 туфель и точка, людям они нужны». План выполнен, а внезапно оказывается, что людям уже не нужны туфли, они хотят ботинки. Капитал потрачен впустую. И такие случаи далеко не единичны. Как показывает история, чем чаще государство вмешивается в экономику, тем хуже выходит для страны. Ничем не подкрепленные деньги, бесплатные кредиты, ни к чему кроме долгосрочного проседания они не приводят. «Бесплатные» социальные услуги – очередная ложь. Нельзя что-то просто взять и дать всем бесплатно. Мы в любом случае платим и за образование, и за медицину, и за дороги, притом с нас не спрашивают, хотим мы этого или нет, все изначально включено в налоги, платить которые обязательно. Вот увидите, такая система сама себя износит, КША все беднеют и беднеют, однажды дойдут до критической точки и этот строй рухнет. Наши силы пока что слишком малы, что бы что-то изменить. Нам остается лишь только ждать. Но знайте – их конец близок. И тогда Виолия, воплощение минархии, вознесется над пеплом КША!

Экономист. Притом знающий. Если так подумать, то и не знаю к чему придраться, все верно говорит. Удивляет то, что все так любят Виолию. Похоже тут действительно хорошие порядки. Как говорит этот Залмон, их конец близок. Что же, надеюсь на это, главное, чтобы наша смерть не настала раньше, это место пусть и хорошо защищено, но и облавы ФемКома становятся все жестче и жестче, могут и нас найти. Поднял столько шума, а прям никто и не заметил как исчез, ага, так и поверю. Этому есть только одно объяснение – заняты чем-то куда более серьезным. Похоже назревает что-то по-настоящему жесткое. А что именно, узнаем. И это будет скоро. Выпить немного что ли. Хотя не особо хочется, желания нет. Все сидят немного пьяные, с никого не тянет на речь, скучно. Адриана немного повеселела, видимо сделала пару глотков самогона, или что это там. Надо бы как раз глянуть какая койка достанется мне. Тот военный тоже сидит, пьет понемногу, но совсем чуть-чуть, видимо хочет держать себя в форме на случай какого-нибудь происшествия. Все-таки похож он на лидера, это прям видно и без генеральской мишуры. Встает, похоже хочет что-то сказать перед небольшой, но все же публикой. Интересная тут система, каждый может высказаться и никто не перебивает.

Военный:

– Граждане Виолии! Этот год был непростым для нас. Угрозы подстерегали нас на каждом шагу, каждое действие, каждая вылазка была крайне опасной и стоила ни одну жизнь. Все мы что-то потеряли. В некоторые моменты казалось, что все кончено. Но мы стойко преодолели все препятствия и невзгоды. И я от своего имени благодарю каждого человека здесь. Каждый гражданин Виолии одинаково важен, каждый внес свой вклад в наше процветание. Без вас мы не выжили бы. Мы смогли выстоять под гнетом ФемКома. И у нас хватит сил изменить этот мир к лучшему. Каждый великий подвиг страны начинается с одного человека. Каждая крупица, каждая капля воды важна для создания прочной основы нашего будущего. Инженеры, врачи, солдаты, даже художники и ораторы – все вносят свою крупицу. Независимо от класса, статуса, цвета кожи и прочего, мы должны сотрудничать, работать вместе, а не враждовать. Никто не является винтиком системы, каждый человек это личность, заслуживающая уважения. Наша сила в индивидуальности. Мидлстоун это никогда не понять, она пытается всех оценивать как рабочую силу, неспособную думать. С таким подходом ФемКом не сможет нас одолеть. Человека можно заставить жить как часть системы, но человека в нас им никогда не уби…