Текст книги "Общая цель (СИ)"

Автор книги: AnnyKa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Тело подрагивало, а легкие резко наполнялись кислородом. Все вокруг заполнял Чарльз. Его влажное от пота тело, его теплый, резкий запах, его порывистое дыхание и руки, все еще сжимающие Эрика в объятиях. Леншерр безмолвно улыбался, нежась в этом моменте, и думать забыл о том, что ждет их через несколько часов. Он устроился рядом с ухмыляющимся Чарльзом и пригладил его волнистые волосы, чуть влажные от пота, вновь касаясь его губ поцелуем, не желая говорить ни слова.

========== Часть 5 ==========

Эрик так и не смог нормально выспаться, но чувствовал себя спокойно и бодро, вовсе не удивился, когда к нему на кухню тихой походкой зашел Чарльз.

– Доброе утро, – Эрик улыбнулся юному профессору, но почти сразу же нахмурился, заметив как он бледен.

– Что? Только не говори, что у тебя мандраж перед вылетом. С нас хватит Банши, я видел его, он вообще не спал. Бледный как смерть, – Эрик весело усмехнулся и уже чувствовал, как сердце начинает отбивать ровный ритм погони, а тело готовится к сражению, пока глубоко в душе скалит зубы тот дикий зверь, что всегда преследовал Шоу.

– Нет, – отмахнулся Чарльз и бесцеремонно забрал из рук Леншерра чашку кофе и сделал несколько глотков, но тут же поморщился.

– Черт, крепкий какой… – проворчал профессор и добавил в чашку немного сахара, чтобы перебить резкую горечь напитка.

– Так что случилось? – спросил Эрик и невольно поднял взгляд на потолок, услышав шумные шаги и приглушенные голоса – дети собирались к первому бою. – Или ты … после…? – Эрик даже не знал, как озвучить неоформившуюся мысль и понадеялся на проницательность телепата.

–Мм? – Чарльз изогнул бровь и странно усмехнулся, но и этой усмешки хватило, чтобы его лицо засияло. И Эрик невольно понял, что ему безумно нравится улыбка Ксавьера. – Нет, я в порядке. В смысле, ходить могу нормально, – он сразу расслабился и посмотрел на своего друга с лукавой улыбкой. – Но мог бы быть и поосторожней. Твоя агрессивная манера, оказывается, во всем проявляется.

– Раньше никто не жаловался, – пожал плечами Эрик, не сводя взгляда с Чарльза.

– А были те, с кем ты оставался на утро?

– Профессор! – Алекс вошел на кухню и слегка растерянно посмотрел на Эрика. – Привет, Эрик. Хэнк просил передать, чтобы мы все надели форму.

– Форму? – Леншерр неодобрительно нахмурился.

– Да ладно, не думаю, что все так плохо, – беззаботно заметил Чарльз и постарался не думать о его ночном разговоре с Рейвен.

***

Волнение перед вылетом было таким плотным, что, казалось, его можно коснуться рукой. Провести рукой по воздуху, и на ней останется влажный слой липкого страха. И костюмы сомнительного дизайна Хэнка не придавали деткам уверенности, а сам Эрик не был уверен, что подобная ткань способна защитить от пуль. Самолет ощутимо тряхнуло.

– Держитесь. Здесь жарко, – сообщил Хэнк, и Мойра что-то проверещала, ее Эрик уже не слышал. Словно слова Хэнка переключили в нем рубильник и в венах снова закипал адреналин.

– Шоу, он должен быть здесь, – Эрик повернулся к Чарльзу, словно не замечая сидящую между ними Рейвен.

– Корабли не должны пересечь эту линию.

– Не пересекут, – заверил Чарльз и прижал пальцы к виску.

Сердце гулко стучало у самого горла, и ноги неприятно кололо от напряжения. Этот день. Сегодня его бешеная охота наконец-то завершится, и темный зверь в его душе успокоится, насытившись долгожданной местью. От одного этого чувства обостряются и Эрик ощущает металл повсюду, его вибрацию и запах, привкус и покорность его воле. Только дать команду. Только начать.

– На корабле никого не осталось. Шоу позаботился об этом.

– Он здесь, – слух становится избирательным и страха не остается вовсе, поэтому когда самолет накреняется, Эрик спокойно притягивает себя к металлическому сидению, краем глаза следит за Ксавьером, но юный профессор прекрасно справляется.

Взрыв. Сонар. Банши.

Эрик не слушает паренька, не подходит к нему, лишь с ухмылкой поднимает руки. Показывая, что не опасен. И смотрит на Чарльза. Видит, как он надрывает голос, чтобы перекричать свист ветра и инструктирует своего ученика.

Сердце бьется гулко, а время летит мгновенно, и вот уже Чарльз смотрит ему в глаза, решительно и уверено.

– Готов?

– Сейчас узнаем, – отвечает Эрик, спускаясь на шасси. От шума гудит в ушах и тело покалывает от напряжения. Где же. Где же, где?

Руку обдает знакомым холодом. Есть! Он тянет ее из воды и стоит только подхватить эту груду металла, как весь ее вес обрушивается на Эрика и всей ярости и желания убить Шоу снова недостаточно. Снова мало. «Нет, не отпущу. Не в этот раз!», Рука трясется от напряжения и вены вздулись до предела, легкие горят от нехватки воздуха, и голова готова разорваться от напряжения. Он едва вытягивает винт из под толщи воды и уже чувствует, что его тело вот-вот разорвет на части, но еще до того как в глазах темнеет все вокруг заполняется голосом Чарльза.

«Помни, точка между гневом и умиротворенностью». Вздох. Воздух наполняет горящее от боли тело, растекается по венам, снимая напряжение, и боль словно стекает, пока рядом чувствуется присутствие Чарльза, все становится легче. И Эрик с трудом верит, когда видит всю махину субмарины, парящей в воздухе.

«Да, вот так, держи ее, Эрик», – голос Чарльза снова окутывает и исцеляет сознание Леншерра. Спокойно. Тихо. Мгновение замирает и он чувствует, как повинуется металл, больше не выскальзывая и не утягивая на дно, и Чарльз так близко. Рядом.

За этим почти эйфорическим состоянием Эрик не сразу замечает, что люк субмарины открылся.

– Эрик! Руку, дай мне руку! – вслух кричит Ксавьер, но Эрик не может отпустить субмарину с Шоу на борту. Эта мысль не достигает его сознания, и он все еще намертво примагничен к шасси, когда в их сторону несется наполненный водой вихрь.

– Эрик!

Контроль развеивается вместе с концентрацией. Быстрее. Он не успевает, и когда все вокруг ревет от стихии и крутится, он успевает сжать руку на удивление сильного Чарльза.

– Давай, поднимайся, быстрее!

В кабине воют сирены тревоги и все переворачивается.

– Чарльз! – Эрик успевает броситься на Ксавьера, которого закружило по салону, и все вокруг пропиталось ревом металла и криком. Удержать его, во что бы то ни стало, защитить его. Падение кажется вечностью, и Эрик отчетливо чувствует, как Чарльз сжимает его запястье, так сильно, что перекрывает поток крови в венах, но Эрик его держит.

Крушение и полная остановка. Через развороченную часть самолета видна подлодка Шоу, и сердце снова замирает перед стремительным бегом, и мысли смазываются в одном потоке. Эрик слышит голос Чарльза и его объяснения, но это не так важно. В этот момент, он словно вернулся в свое прошлое. Стал самим собой, как никогда остро чувствуя жажду крови.

– Я пойду туда.

– … Да. Хорошо. Убери то, что меня блокирует, и будем надеться, я смогу его остановить.

– Конечно.

Конечно. Его необходимо остановить.

***

Он ждал этого слишком долго. Он стремился только к этому. Цель, ради которой и жизнь была не важна. Все произошло одновременно медленно и отчетливо и невероятно быстро. Как во сне. И в этом мире, который всегда был его жизнью, надрывно звучал голос Чарльза. Он просил, он умолял и верил. Верил в то лучшее, что видел в Эрике. Пока шлем не скрывает его разум от этого голоса, оставляя Эрика в тишине своего хищного сознания.

И когда окровавленная монета упала на пол, он едва мог дышать.

… Это не принесет тебе мира.

Но он и не нужен. В глазах стоит влага, и пол под ногами крутится, будто он снова на вращающемся в вихре самолете. Сознание боится принимать свершившийся факт. Он столько жил этим днем. Мечтал лишь о нем. Черпал силы в этом моменте.

И теперь он свободен. Теперь он знает свою истинную цель, которую указал ему Ксавьер.

Палящее солнце и военные корабли вдали. Он не удивлен, когда небо затмевают ракеты. Он знал это заранее и не сомневался. Для них мутанты – не люди и не дикие звери, а угроза, которую нужно устранить.

Они больше, чем все это. Все они. Чарльз и их воспитанники, мутанты Шоу. Теперь Эрик видит это ясно, как день. Его народ. Его семья. За которую он готов драться так яростно, как никогда прежде. Эти мысли холодным, расчетливым безумием оживляют тот мрак, что заставлял его гнаться за Шоу, питают его и придают сил. Это цель. Их общая с Чарльзом цель.

– Нет!

Эрик только успевает отпустить ракеты, когда его с ног сбивает телепат.

Драка. Тело так привыкло к боли и агрессии, что двигается само по себе, и Чарльз уже под ним, Эрик со всего размаха бьет бледное лицо профессора.

Выстрелы.

Эрик хищно поднимает взгляд на агента МакТаггерт и издает едва слышный рык, поднимается на ноги. Пули ему не страшны, легко меняют курс, а зверь в душе готов вновь сорваться с цепи.

Крик.

– Чарльз, – Эрик чувствует, как от страха сжалось сердце, и звуки стали звучать приглушенно, словно под толщей воды. Он подхватывает Ксавьера и вытягивает пулю из его спины, удерживает своего возлюбленного друга на коленях, а разъяренное сознание выжигает его изнутри, от одного вида боли, на светлом лице юного профессора. Пуля. Стреляла Мойра.

– Ты это сделала! – Эрик уверен, полностью уверен, и не выпуская Чарльза из рук, стягивает военный жетон на шее. Она виновата. Она сделала это с Чарльзом. Она посмела причинить ему вред. Они все такие. Страх. Что бы они ни говорили, они, все люди жаждут только их смерти.

– Нет, – голос Ксавьера дрогнул от боли. – Это не она сделала.., а ты.

Жетон безвольно повисает на тонкой шее женщины, а Эрик непонимающе опускает взгляд на Чарльза, держит его крепче и снова чувствует, что тонет прямо на суше, глядя в эти бесконечно-голубые глаза, полные боли, сожаления, разочарования и лишь тени надежды.

– Ты нужен мне, – Леншерр чувствует, как несуществующая толща воды снова сдавливает его со всех сторон. – Мы же братья с тобой. Ты и я, – он не знает, как произнести это иначе, в голову не приходит иного слова, чтобы объяснить Чарльзу, насколько он важен, насколько необходим и незаменим в его жизни. Он крепче сжимает Чарльза, но все равно в теле противная пустота и какая-то часть Эрика уже чувствует, что он потерял единственное, что было важно. И из этой удушающей глубины его уже не поднимут заботливые руки.

– Мы хотим одного и того же, – это звучит совсем не так уверенно, как должно, и он не хочет слышать ответа.

– Друг мой, – и его голос причиняет больше боли, чем все хирургические инструменты в лабораториях Шоу. – Я боюсь, что нет.

***

Дни текут медленно и безжизненно, перетекают в недели, сплетаются в месяцы. У него по-прежнему есть цель. То, что в нем осталось от Чарльза. Воспоминания, похожие на прекрасный сон, смысл жизни, бесконечная сила. Рейвен.

С таким телепатом, как Эмма не сложно занять подходящую резиденцию и скрываться от правительства. Но она и в подметки ему не годится. Даже не тень Чарльза. Просто способность, которая нужна.

Он слишком часто думал о том, чтобы проведать Ксавьера. Увидеть его. Он был готов молить о прощении. Так сильно хотел к нему вернуться, словно он был сосредоточением всего стального и металлического, способный притягивать Магнито к себе против его воли.

Нельзя. Это делает его слабее. Превращает его решимость в прах, когда он должен быть силен, как никогда, чтобы построить тот мир, о котором они говорили с Чарльзом. Чтобы воплотить в реальность их общие мечты.

Алкоголь горчит на языке и замутняет мысли в сознании. Он смог высвободить Эмму, занять одну из резиденций Шоу. У него есть план действий. И совершенно нет сил что-либо делать. Пусть даже при своих товарищах он решителен и силен, но наедине с самим собой он позволяет себе отпустить этот мнимый образ, который удерживать становится все сложнее.

На журнальном столике стоят шахматы, замершие в боевых позициях так и незаконченного сражения. Эмма отвратительно играет, а играть с самим собой наскучило через пару ходов. И теперь эти фигурки не очищали сознание и не успокаивали. Они насмешливо напоминали о голубоглазом профессоре и его улыбке, о его серьезном взгляде и теплом голосе. О еще недавнем прошлом, в котором они были вместе. Эрик поставил пустой стакан на столик поверх папки с медицинскими записями Ксавьера. Копия его карты, которую сделал Азазель по приказу Эрика.

«Паралич нижней части тела».

Боль разрывала его изнутри, билась в его теле, острыми когтями разрывая кости и органы, впивалась зубами в ребра и рвала легкие, выла в его сознании, заглушая мысли и оставляя лишь голос Чарльза «Это твоя вина».

Стоило бы следить за тем, как часто он подливает себе выпивку. Эрик даже не заметил, как опьянение тонким саваном накрыло его мысли, разрешая лишь некоторым из них звучать ярко в его голове. «…не думал, что ты не умеешь пить», – голос Чарльза из воспоминаний звучит с доброй насмешкой и заботой.

Тихие шаги запоздало достигли сознания, но Эрик среагировал моментально. Еще до того. как он обернулся, металлические предметы сорвались с места, в воздухе изменяя форму, заостряясь и едва не пронзили Рейвен насквозь.

– Черт, – прошипел Эрик, успев остановить обломки у самого лица девушки, – не смей подкрадываться ко мне! – металл со звоном упал на пол, и Эрик снова рухнул в кресло.

– Эрик, ты что … пьян? – тихо, с ужасом в голосе спросила Рейвен, медленно и настороженно подошла к Леншерру, чувствуя себя кроликом, решившимся подобраться к тигру.

– Нет, – решительно сказал Леншерр. И он не был пьян. Не был мертвецки пьян, не терял полностью контроль. Он все еще мог думать, но медленнее, чем обычно, и мысли текли вяло, да и тело реагировало хуже. Голова слегка кружилась. Но он осознавал все, что происходит и контролировал себя.

– Господи, как ты в таком состоянии в аэропорт поедешь? Мы же должны сегодня лететь в Вашингтон.

– Заткнись, – приглушенно рыкнул на нее Эрик, морщась от ее голоса. – Я знаю, и все будет сделано по плану.

– Знал, еще вчера, когда отправлял Эмму и Азазеля с Ангелом. Но что ты сам…

– Я сказал, заткнись! – металлические предметы начали дрожать и шуметь, но быстро затихли вместе со вспышкой гнева. Эрик зажмурился, и откинул голову на спинку кресла, сжал подлокотник и медленно вздохнул.

Рейвен замерла на месте и перевела взгляд на папку, лежавшую на столе, и понимающе вздохнула.

– Он справится… – попыталась она подбодрить Леншерра.

– Не смей, – теперь в голосе Эрика за гневом слышалась боль.

– Чарльз сильный. Я знаю, я росла с ним. Он простит тебя…

– Ты не слышала меня?! – Эрик рывком вскочил с места и схватил Рейвен, с таким гневом смотря в ее золотые глаза, что девушка не могла пошевелиться от страха, животным чутьем ощущая опасность и силу, которую источал Эрик, еще больше чем когда-либо прежде похожий на раненого зверя. Инстинкт самосохранения сработал еще до того, как Рейвен решила что-то сделать. Ее кожу начало привычно покалывать от преобразования, и тело изменилось в ту единственную форму, которой Эрик бы точно не причинил вреда.

Леншерр не дышал. В какое-то мгновение он даже не чувствовал биения своего сердца, которое будто вырвали из его груди. Этот образ. Этот взгляд голубых глаз. Мягкие темные волосы и чуть приоткрытые алые губы.

Руки задрожали, заскользили от плеч к груди и пальцы до боли впились в мягкую ткань светлого пиджака Ксавьера.

«Это не он» – напоминал себе Эрик, точно зная, что его Чарльз сейчас в своем доме, прикован к постели не в состоянии подняться на ноги. Он не может сейчас быть перед ним и так смотреть на него. Без гнева или жалости, а с пониманием, словно разделяя всю его боль и стараясь развеять ее.

– Прости меня… – голос дрогнул, и вся выдержка развалилась к чертям. Не осталось гнева и сил сражаться. Только боль, обезумевшая внутри его тела от образа юного профессора. И голоса, звучавшие в голове. «Эрик, нет!» «Прошу тебя, ты выше этого» « Эрик, Эрик» «друг мой» «Боюсь, что нет» «Это твоя вина».

– Прости меня, – задыхаясь, сквозь стиснутые зубы, прохрипел Леншерр, чувствуя, как горло разрывает резкая боль, а глаза горят от сдерживаемых слез. – Прости, прости меня, Чарльз, – Он обхватил лицо Ксавьера и неловко пьяно прильнул к его губам, целуя и вновь обнимая молодого профессора, уже не желая его отпускать или оставлять, или двигаться вперед, когда его нет рядом.

Но стоило Чарльзу обнять его в ответ и углубить поцелуй, как Эрик отпихнул его и, тяжело дыша, уперся руками в спинку кресла.

– Что не так, друг мой? – с улыбкой спросила Мистик, умело скрывая свое удивление, и стараясь смотреть на Эрика без осуждения, списать это на алкоголь, который чувствовался на его языке, на чувство вины перед лучшим другом, на что угодно еще, только бы не…

Но ее попытки помочь лишь делали все хуже.

– Пошла прочь, – приказал Эрик, с трудом вставая ровно.

– Ты уверен?

– Да, – кивнул Леншерр, с трудом взяв себя в руки, и глядя, как Чарльз исчезает у него на глазах, пока Рейвен принимает свое истинное обличие. – Мне нужно побыть одному. А ты собирайся. Вылетаем по расписанию, – словно и не было этого срыва. Перед ней он должен прятать свою боль, должен оставаться сильным перед ними всеми.

Действовать решительно, чтобы воплотить в жизнь их с Чарльзом общую цель. Пусть даже самого Ксавьера уже не будет рядом.