Текст книги "В тихом омуте (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Майкл не сводил взгляда с Джеймса и, слегка нахмурившись, ощутимо напрягся.
– Фассбендер, – Джеймс изобразил такое фанатское счастье, какое только мог. – Прошу, можно мне ваш автограф?
– Видите, – улыбнулся Томас, радуясь, что профессор не принял нападку его юного друга за враждебность, потому что вид у МакЭвоя был более чем боевой.
– Конечно, – улыбнулся мужчина, и Джеймс невольно залюбовался его странной, обаятельной, но при этом хищной улыбкой.
– А как же я?!
– Обратитесь в деканат и подойдите ко мне завтра, – спокойно распорядился Фассбендер, а девушка неохотно кивнула. – Томас, а у вас нет занятий?
– Нет, окно, – легко ответил приятель МакЭвоя.
– Оставь нас, – шикнул Джеймс, и Том непонимающе на него посмотрел, но, встретившись взглядом с другом, напряженно кивнул.
– Встретимся вечером.
– Да, – шотландец с трудом отпустил руку Майкла, словно боясь, что он сбежит, стоит только ослабить хватку, и подождал, пока его друг уйдет.
– Почему ты не сказал?! – тут же зашипел юноша, гневно глядя снизу вверх на преподавателя.
– Тише, – этот мягкий и ласковый голос, от которого все тело приятно тянет возбуждением. – Идем, – Майкл мягко коснулся поясницы Джеймса и, поведя его в корпус, чтобы не стоять на холодном ветру, завел в один из кабинетов.
– Почему?!
Майкл не сразу понял вопроса: не смог разобрать слов в звучании юного голоса с ярким шотландским акцентом, от которого по спине бежали мурашки.
Близко. Он так близко. Слишком близко.
И на руке все еще чувствуется его прикосновение, пусть даже все тепло бледных пальцев досталось серой ткани пальто.
Дыхание стало глубже. Его нужно контролировать. Нужно сохранять спокойствие. Хотя бы внешне.
Майкл быстро осмотрел пустой кабинет, почти не помня, как здесь оказался.
Голос. Этот голос Джеймса… Услышав его, почувствовав крепкую хватку его руки, Фассбендер на своей шкуре узнал, что ощущают люди, когда в них попадает молния.
Невысокая шотландская молния, выбивающая все чувства из тела и мысли из головы.
Сердце гулко стучало в груди.
Когда он привел Джеймса сюда?
Он не помнил.
Лишь говорил с девушкой по поводу приема на курсы, а затем…
До чего же он красив в жизни. Невероятен. Губы такие алые, и на бледном лице так ярко алеет румянец. В кабинете тусклый свет, все из-за дождя со снегом, залепившим окна, и темного неба. Но нет даже мысли включить свет.
Низ живота сводит судорогой.
Джеймс почти кричит.
Да. Его крики. Майкл хотел их услышать. Может, хоть они вырвут его из этого оцепенения.
Потому что все это слишком нереально и похоже на сон. И мысли вязкие, словно смола, с трудом ворочаются в дурной голове; и не важно, что дверь не заперта, а в коридорах еще много студентов.
Глаза Джеймса. Его невероятные голубые глаза так и блестели от влаги, когда юноша рывком подошел ближе и дрожащими руками толкнул Майкла в грудь, заставляя отойти на пару шагов.
Это прикосновение.
Пальто распахнуто.
Руки Джеймса на мгновение уперлись в сильную мужскую грудь, и через тонкую ткань белой рубашки отчетливо чувствовалось тепло кожи разгоряченного шотландца.
Выдох.
Майкл чувствовал, как сознание загорается от возбуждения, и уже не смог себя остановить.
Он предупреждал.
Он говорил Джеймсу, что им нельзя видеться. Он знал… Знал с самого первого дня, когда увидел этого невероятного юношу, что не сможет сдержаться… А теперь слишком поздно.
Шаг вперед, словно решительный бросок хищного зверя. Рука легла на лицо Джеймса, приподнимая его голову, а его алый рот и так был приоткрыт, и наверняка из него сыпались шотландские ругательства.
Джеймс мгновенно замолк, удивлено выдохнул, растерявшись, и не смог отпрянуть, почти не отвечая на глубокий жаркий поцелуй, вцепился в Майкла, пытаясь нормально вздохнуть, отступая под весом наваливающегося на него мужчины.
Спина больно ударилась о доску, и МакЭвой тихо охнул в жаркие губы Майкла, испуганно напрягшись, когда почувствовал, как сильные мужские руки легко и быстро справились с его пальто и рывком вытянули из джинсов край футболки.
– Под..жди… – почти в панике пискнул Джеймс, но не закончил свою толком не начатую мысль. Майкл тихо, едва слышно зарычал, сжимая его бока, и рывком стянул с бледной шеи мягкий шарф. И так резко набросился на открывшуюся нежную кожу, что на мгновение у Джеймса внутри все сжалось от испуга, когда острые зубы сомкнулись на его шее, но лишь для того, чтобы слегка оттянуть ее, прежде чем грубые укусы сменились ласковыми прикосновениями губ и языка.
Джеймс сам не заметил, как запрокинул голову, сильнее подставляясь под умелые ласки, а тело пробило жаркой волной возбуждения.
Так быстро и внезапно. Он только что стоял, готовый разорваться от боли и непонимания, а теперь тает в чужих руках, возбужденно вздыхая, чувствуя, как волнами накатывает возбуждение, и сам обнимает Майкла, притягивая его к себе ближе, тянется, вставая на цыпочки, старается крепче прижаться к чужому жаркому телу.
Одежды так много. Слишком.
И уже не верилось, что минуту назад он едва не дрожал от холода, теперь, когда по спине течет пот.
МакЭвой с трудом извернулся, и пальто упало с его плеч, рухнуло на пол вместе с сумкой.
Стало легче. Словно спали цепи, сковывающие движения.
Майкл тоже успел справиться со своим пальто и шарфом, и теперь всем телом вжимал Джеймса в доску, целуя его так, словно желал разорвать на части, вызывая все новые волны возбуждения пополам с каким-то странным страхом, заставляющими безропотно принимать каждое прикосновение.
Даже когда Майкл прикусил тонкую кожу на ключице, Джеймс только возбужденно охнул и, вздрогнув, зацепился за его плечи, чувствуя, как кровь пульсирует в горячем члене. Все мысли смыло, осталось только тело, ставшее слишком чувствительным. Только Майкл, которого так хотелось хорошенько рассмотреть, и которого невозможно было нормально увидеть из-за тесной близости, из-за жара тела, от которого, казалось, плавится даже воздух в пустом классе.
Шум снаружи не важен. Все эти голоса словно из другого мира. Их просто не может быть.
Голова закружилась, и Джеймс болезненно зашипел, чувствуя, как острые зубы сомкнулись на его груди, сжимая затвердевший сосок прямо через ткань футболки. Майкл почти причинял боль, обостряя этими укусами каждое касание до предела, и дышал на грани стонов, лаская Джеймса так, что юноше казалось, что его касаются одновременно сразу несколько человек. Не могут ощущения сменяться так быстро. Не может жар рук опалять и спину, и грудь, и руки не могут так сильно сжимать его ягодицы и ласкать между ног.
Жарко. Жарко. Слишком жарко.
Джеймс застонал в голос, почувствовав, как твердый член уперся ему в бедро, но Майкл тут же зажал ему рот рукой и хищно улыбнулся, снова прижимаясь к уже алому от укусов и поцелуев плечу юноши.
МакЭвой не понял, в какой момент Фассбендер успел расстегнуть ширинку, но с замиранием сердца не сводил взгляда с огромного твердого члена, который ритмично терся о его ногу, оставляя на джинсе бледный влажный след смазки.
«Хочу его», – мысль билась как бешеная в горящем сознании, и Джеймс, задыхаясь в широкую ладонь Майкла, поднял на него взгляд, опустил руку на его член и принялся растирать твердую плоть по всей длине, завороженно наблюдая за тем, как замер мужчина перед ним, как задрожало его дыхание. А глаза, казалось, стали совсем черными от возбуждения.
Джеймс вздрогнул, когда Майкл рывком дернул молнию на его джинсах, едва не вырвав ее из ткани, и торопливо стал справляться с бельем, ловко высвобождая член из толком не расстегнутых джинсов, которые еще держались на застегнутом ремне.
– Ш-ш-ш, – выдохнул Майкл, с нежностью глядя на то, как Джеймс закатил глаза и захрипел в его ладонь, опаляя ее влажным дыханием. Мужчина странно, хмельно улыбнулся, крепче прижимаясь к юноше, казавшемуся рядом с ним совсем хрупким и маленьким; бережно погладил его мокрые от предсемени пальцы, которые все еще сжимались на твердом пульсирующем органе, и медленно свел их члены вместе, направляя подрагивающие пальцы Джеймса, поглаживая их, словно подсказывая, как правильно двигать рукой, где сильнее сжать и когда ускорить темп.
Джеймс задыхался от сдавленных стонов, и почему-то отчетливо услышал разговоры за дверью и шум людей.
Занятия… Когда они успели кончиться?
И этой капли страха хватило, чтобы все тело пробил яркий оргазм, а с губ сорвался громкий стон.
Из тела словно вышибло все силы. Осталась лишь вялость и дрожь в ослабших ногах. И Майкл, за которого нужно держаться, держаться крепко, иначе он сам рухнет на пол к валявшимся пальто и шарфам.
И стоило об этом подумать, как он едва не рухнул. Все покачнулось, но Майкл крепко сжал юношу и едва ли не вбил его в угол кабинета.
Послышался чей-то вскрик.
– Пошла прочь! – голос Майкла был хриплый, но ровный, а Джеймс держался за мужчину так крепко, как только мог, прижимаясь влажным лбом к вздымающейся груди, и не сразу осознал, что Фассбендер только что прогнал кого-то из студентов.
Да.
Они же все еще в университете. Все еще в здании, кишащем людьми.
Но до чего же не хочется двигаться…
========== Глава 4 ==========
Сливки тонким потоком вливались в черную гладь крепкого кофе, растекались, извиваясь в горячем напитке, разбавляя, делая его глубокий цвет мягче и светлее, а вкус не таким горьким. Вслед за сливками в чашку с тихим бульканьем упал кубик коричневого сахара, а затем погрузилась серебристая чайная ложка, окончательно смешавшая напиток.
Джеймс следил за крошечным кофейным водоворотом в своей чашке и не решался поднять глаза на Майкла, не зная, что делать или говорить. Стоит ли вообще открывать рот после всего, что случилось?
Должно было быть стыдно.
Но нет. Это не похоже на стыд, скорее на высшую степень смущения. И легкого осознания, что его практически изнасиловали. Хотя можно ли так сказать, если он сам этого хотел? Не ждал, не предполагал, что так случится, но все равно млел в руках Майкла и не хотел, чтобы все это останавливалось, пока тело не расслабится от блаженной волны общего удовольствия.
На тщательно вымытых пальцах все еще чувствовался иллюзорный теплый след от чужой и своей спермы, и Джеймс невольно потер руку.
Он прогуливал пары. Но это сейчас заботило его меньше всего.
Майкл тоже не пришел провести свои занятия. И от этого было немного странно.
Сейчас все было странно.
Видеть его настоящего, сидящего напротив и спокойно пьющего кофе, разглядывать его лицо, такое мужественное и такое взрослое, сидеть с ним в непривычном молчании и все еще чувствовать тепло его рук на своем теле.
Все это обрушилось слишком резко и внезапно, так же, как ласки Майкла, которых юноша совсем не ждал, отчитывая своего интернет-любовника.
А еще он… Фассбендер.
– Когда мне было четырнадцать, я хотел пойти на твою постановку, но билеты продавали только с восемнадцати, – почему-то вспомнил Джеймс, продолжая смотреть в чашку кофе, и только украдкой косился на Майкла, словно стоит посмотреть ему в глаза, и он тут же встанет и уйдет.
Но нет: каждый раз, когда Джеймс скользил взглядом по лицу Майкла, тот едва заметно улыбался, и в уголках его глаз расцветали лучики морщинок, которые делали его еще приветливее.
– Как называлась постановка?
– «Стыд».
Майкл тихо рассмеялся и отпил немного кофе.
– Да, это была экспериментальная постановка, и там нам приходилось играть постельные сцены прямо… На сцене, – и снова тихий теплый смех. – Было забавно и возбуждающе. Самый простой спектакль, в котором мне приходилось принимать участие.
– Изображать секс на сцене – это просто? – удивился Джеймс и обхватил свою чашку руками, чувствуя, как горячий напиток греет кожу.
– Для меня… – Майкл внимательно посмотрел на юношу перед собой и снова вздохнул, потерев переносицу. – Джейми…
Джеймс, невольно покраснев, заставил себя смотреть на своего взрослого собеседника и не отводить взгляда, как бы ни хотелось это сделать.
– М?
– Прости, за то, что я…
– Все нормально, – перебил его юноша и немного нервно улыбнулся. – Я… мне понравилось. Пусть это и было так… Ну, неожиданно.
– Неожиданно? – как-то странно переспросил Майкл. Этот юноша перед ним совершенно точно не понимает, во что ввязался. Милый, такой очаровательный и наивный.
И больше нет причин отговаривать самого себя в попытке скрыть правду.
– Джеймс, у меня были причины, по которым я не хотел видеться с тобой…
– Я понимаю, – кивнул юноша и прикусил алую губу.
Кровь прилила к паху, и Майкл, залпом допив оставшийся кофе, постарался взять себя в руки и не смотреть на эти влажные, такие яркие, сладкие губы…
Но у него плохо получалось.
– Понимаешь? – с сомнением спросил Фассбендер.
– Вы известный актер, да еще и преподаете у меня в институте. Думаю, у вас будут проблемы… – и снова он кусает губы. Это издевательство. Изощренная пытка, и нет экрана, который мешал бы прикосновению. Рука тянется сама, но Майкл выдыхает и, успев взять над собой контроль, просто накрывает пальцами ладонь Джеймса, сжимающую чашку.
Его кожа нежная и теплая. Ее так приятно касаться, скользить по ней пальцами, поглаживать тыльную сторону ладони. Руки у Джеймса небольшие, почти женские, с короткими очаровательными пальцами, каждый из которых хочется с наслаждением посасывать, лаская языком…
– Да, – на выдохе произнес Фассбендер, хоть мысли о том, что им запрещено встречаться как студенту и преподавателю до этого момента его не посещали. Хотя должны были. – Но это не основная причина.
– Есть еще что-то? – насторожился Джеймс, вовсе не возражая против того, что Майкл продолжал ласково поглаживать его руку. Это было нежно, приятно и от плавных движений по телу проходила легкая дрожь. Хотелось поймать его руку и переплести пальцы…
– Ты ведь ничего обо мне не знаешь, – с тихой грустью произнес Фассбендер и, словно выполняя мысленное желание Джеймса, взял его за руку.
Удержать его.
Кровь снова стучит в висках.
Это хуже болезни.
Он не хочет отпускать этого юношу, хоть и понимает, что должен кричать на него, гнать от себя как можно дальше, пока не причинил боль и ему. Но он так улыбается, так сжимает его пальцы в своей руке, что это сильнее Майкла. Это сминает его решимость без труда, и снова хочется сорваться и прижать Джеймса к стене кофейни.
Отыметь его прямо здесь, не обращая внимания на посетителей и персонал…
– Это потому что ты ничего мне не рассказывал, – надулся Джеймс и отпил немного своего кофе, чтобы скрыть обиду. – Ну… Наверное, потому, что ты актер. Не хотел, чтобы я знал, да?
– А что меняет тот факт, что я актер и преподаю в твоем вузе?
– Ну… – Джеймс задумался, но не мог найти в этом проблему. Даже в том, что Майкл – приглашенный преподаватель, на самом деле не было особой сложности. Он ведет спецкурс у выпускников, на который попадают только по творческому конкурсу. Джеймсу ни за что туда не попасть прямо сейчас, а значит, в этом нет ничего страшного. Он же не его личный преподаватель. Про возраст Джеймс и так знал, ну а то, что Майкл – это тот самый Фассбендер, работы которого они разбирали как примеры драматической игры… Глядя на человека перед собой, Джеймс просто видел мужчину, которого так давно хотел увидеть в жизни, и сам Майкл никак не воспринимался как театральный феномен… Хотя, может, это от шока от их встречи, которая так быстро смазала все границы и условности.
– И ты все равно так спокоен? – никак не мог понять Фассбендер. – После того, как… Я… – он не договорил, зная, что Джеймс его понял. Это было очевидно по тому, как юноша отвел взгляд и очаровательно покраснел.
– Но мы же делали это в сети… Так что я не думаю… В смысле… Мне даже понравилось.
– Я думал, что напугал тебя этим, – честно признался Майкл.
А что ему еще было думать? Это даже скорее была надежда. Испугался, а не возненавидел. Ведь он что-то говорил, был так зол и все, что сделал Майкл, это сорвался от одного его вида, потерял голову от его близости и уже не выпускал юношу, пока не получил желаемого. А он не оттолкнул его после этого.
Даже согласился выпить кофе.
Это казалось ненормальным.
Это походило на тот самый шанс, которого он так долго ждал.
Майкл сильнее сжал руку Джеймса и уставился в отполированную столешницу.
– Что?..
– Впервые я увидел тебя почти полгода назад, – тихим глубоким голосом начал Майкл, уже почти не воспринимая ничего вокруг себя. Только теплая рука Джеймса в его руке. – Было свободное время, и один из преподавателей, мой знакомый, предложил вместе с ним просмотреть видео с отборочного тура. Тогда я увидел тебя. Ты так сильно нервничал, но играл хорошо для новичка… Я не смог выбросить тебя из головы. Знал, что ты поступишь, но специально старался не пересекаться с твоим потоком…
– Почему? – почти шепотом спросил Джеймс, чувствуя странную тревогу и волнение, неотрывно смотрел на Майкла.
– Я… – Фассбендер запнулся и глубоко вздохнул, все еще не смотря юноше в глаза. – Мой психолог говорит, что это болезнь, – он горько усмехнулся. – «Расстройство сексуального влечения», – на этот раз смех вышел веселым и искренним, словно диагноз и правда казался Майклу забавным, но он быстро взял себя в руки. А Джеймс молча продолжал слушать, боясь лишним вопросом прервать внезапный поток откровений, который он так долго ждал, пытаясь по крупицам выудить из Майкла хоть что-то о нем самом, пока они общались в сети. – Не все так плохо. Это не мешает мне, но… Остальные. Люди, которые мне нравятся, порой… – снова тихий вздох. Казалось, Майклу сложно подобрать слова, но он старался. – Я могу потерять над собой контроль. Я всегда его теряю. И после этого со мной никто не желает оставаться. Я уже смирился. Не хочу никому причинять боль и поэтому не начинаю отношений. Просто физиология. Это ведь то, что мне нужно, все остальное есть на сцене, но… Твои проклятые глаза, – он до боли сжал пальцы Джеймса, а затем выпустил его руку из своей, положив ладони на стол, горько усмехнулся и наконец-то посмотрел на замершего юношу. – Я не смог выкинуть тебя из головы. Ты как наваждение и, боже, я не хочу, чтобы ты знал, каким я тебя представляю.
Повисло тяжелое молчание.
Джеймс замер и не знал, что сказать. На сердце острой иглой засело «на тебя запал маньяк» и это неприятно давило изнутри, предупреждая об опасности. Но вместе с тем что-то по-прежнему пело и ликовало: «Это же Майкл. Ты так давно хотел быть с ним». И он не знал, что сказать. Было немного страшно, и вместе с тем казалось, что ничего плохого не произойдет. Ведь Майкл всегда с ним был такой рассудительный и спокойный. Каждый вечер, пока они общались…
– Когда я увидел твою анкету на сайте, то не смог поверить, что это правда ты. Мне было не важно, какие у тебя стоят ограничения, я так хотел тебя увидеть. Ты просто прекрасен на мониторе, пусть в жизни ты еще замечательнее. И каждый раз, когда ты появлялся на моем экране, я хотел тебя, хотел, чтобы ты сделал все те развратные вещи, которые делают все остальные на этом сайте… Но я так старался держаться. Не хотел отпугнуть тебя…
– Я не испугался бы, – произнес Джеймс, словно оправдываясь.
– Правда? – с горечью произнес Майкл. – Если бы я попросил тебя сделать то, что ты сделал для меня спустя пару месяцев, в первый же день, ты бы продолжил общение? А если бы попросил тебя засунуть в себя пульт от телевизора? Или довести до оргазма, только лаская свою сладкую задницу, растягивая ее чуть ли не всей своей рукой?
– Я… ну, – Джеймс снова покраснел и нервно прикусил губу. Он не хотел отвечать, не хотел обманывать. Всех «собеседников», которые просто просили его подрочить на камеру, он посылал к чертям, а сделать все это…
– Я знаю. Ты невероятный. Я не хотел тебя оттолкнуть. Надеялся продлить наше общение, и вот ты здесь, даже после того, что я с тобой сделал.
– Ты не сделал ничего, чего бы я сам не хотел, – тихо фыркнул Джеймс, не желая показаться целомудренным монахом.
– И не хочу этого делать, – Майкл тепло улыбнулся, и сердце юноши взволнованно сжалось, а губы тронула легкая улыбка.
– Но при этом ты боишься… Что испугаешь меня? – медленно спросил Джеймс, внимательно глядя на своего прекрасного и такого взрослого собеседника, и почему-то не чувствовал никакой преграды в том, что Майкл почти в два раза старше него.
– Да, – подтвердил Майкл, и его рука дрогнула, словно он снова хотел прикоснуться к Джеймсу, но в последний момент передумал, и это словно было сигналом. МакЭвой решительно вздохнул, и, опершись о стол, наклонился ближе к Фассбендеру и лукаво на него посмотрел.
– Ты хочешь отпугнуть меня тем, что ты такой страстный любовник, что от тебя партнеры разбегаются? – с веселым прищуром спросил юноша и прикусил губу, чтобы не рассмеяться от удивленного выражения лица Майкла.
– Я не совсем это имел в виду, когда говорил, что могу потерять контроль.
Джеймс улыбнулся и внимательно смотрел на Майкла, практически прожигая его взглядом, умело скрывая собственное волнение и даже призрачный страх.
– Мне двадцать два года. Я физически полноценен, гормоны работают как надо, а ты хочешь отпугнуть меня сексом? – уточнил Джеймс.
– Ты прав, – Джеймс с удивлением увидел, что Майкл смущен, и улыбка теперь была совсем другой. – Когда ты это так говоришь, звучит абсурдно.
– Еще как, – кивнул Джеймс, облизнул губы и решил пойти напролом, пока Фассбендер не придумал повода от него сбежать. – Более того, пока мы только говорили об этом, я уже завелся, – это было правдой, но сказать это вслух было чем-то новым. Сказать это вслух, вживую, а не отыгрывая какие-то пошлые разговорчики, даже не испытывая желания к неизвестному собеседнику; а говорить это Майклу и чувствовать, как от одной этой темы кровь приливает к паху, было волнующе возбуждающе.
– Прошу, не говори так, – осторожно попросил Майкл, но по его расшившимся зрачкам и нетвердому тону Джеймс понял, что Фассбендер хочет совершенно иного.
– Но это правда, – Джеймс изобразил легкую обиду от того, что Майкл, возможно, не верит его словам. – Пусть даже мы уже сделали это раз… Но ты сейчас так близко, а я ждал этого дня, и у меня встает от одной только мысли, что ты снова будешь меня касаться, – слова соскальзывали с губ, словно не зарождаясь в сознании вовсе. Была сотня других вопросов и предложений более достойных, чем пошлый разговор, который затеял юноша, но ему почему-то казалось, что стоит только доказать Майклу, что Джеймс не боится его «потери контроля», как все проблемы решатся сами собой. Ведь только эта глупость останавливала Майкла, и из-за этого он не хотел видеться с Джеймсом, даже мечтая об этом так долго.
Это должно было напугать, но не пугало.
Взрослый мужчина, который мечтает о нем и его заднице – Джеймс привык к этому за время «работы» в чате. Но впервые он сам хотел мужчину, желавшего его.
И видя, как Майкл возбуждается от одних его слов, Джеймс чувствовал ту уверенность, которая помогала ему играть на сцене без капли страха.
– Пойдем к тебе? – тихо спросил юноша, глядя в серо-голубые глаза мужчины. – Я докажу тебе, что тебе не нужно сдерживаться рядом со мной.
***
В ушах тихо звенело, и Майкл старался не смотреть на Джеймса всю дорогу, пока они ехали к его квартире, отсев как можно дальше от юноши, просто смотрел в окно, щурясь от бликов солнечного света, которые слепили глаза и затмевали мир маленькими светлыми пятнами. И он был благодарен, что юноша не жмется к нему и сидит смирно, пока желтое такси несется по серой промозглой свободной дороге.
Сердце тяжело билось в груди, и все силы уходили на то, чтобы успокоиться.
Он не смог отказать Джеймсу. Удивился бы, если вообще есть человек, способный отказать его просьбе, глядя в небесно-голубые глаза. Но теперь, когда до квартиры оставалось не более десяти минут дороги, тревога усиливалась, сплетаясь с возбуждением в плотный жаркий комок, который зарождался где-то в груди, давил на ребра, мешая нормально дышать, и с каждой минутой спускался все ниже по телу, пока не осел жаркой тяжестью в паху.
Но податливое сознание тихо, с надеждой нашептывало, что все складывается замечательно. Джеймс вовсе его не боится, не бежит от него, и, возможно, впервые у него будет настоящий шанс начать отношения, не сдерживаясь, не боясь, что его осудят. Если этот невероятный юноша остался с ним даже после того, как прошла их встреча, то и остальное его не должно страшить. Тем более учитывая место их знакомства.
– Приехали, – хрипло буркнул таксист, и Майкл, рассчитавшись с небритым мужчиной, бросил короткий взгляд на притихшего Джеймса, и юноша тут же ободряюще ему улыбнулся, заставляя сердце биться как бешеное, а кровь гореть от возбуждения.
Они вышли из такси и направились к высокому многоэтажному зданию, каких было множество вокруг.
Холодный ветер ударил в спину и растрепал отросшие волосы юноши. Мягкие пряди спутались и упали на лицо, и Джеймс, неловко улыбнувшись, принялся сражаться со своей шевелюрой. И не заметил, как Майкл оказался рядом и широкой ладонью пригладил растрепанные пряди, открывая бледное лицо смущенного юноши, который взволнованно замер, но все равно улыбался, глядя на такого взрослого и настоящего мужчину, с которым он так долго просто общался.
На прочной стене самоконтроля появилась первая глубокая трещина, и Майкл наклонился, порывисто целуя алые теплые губы Джеймса, забыв про дверь квартиры, которую он так и не отпер, больше не в силах не прикасаться к такому желанному юноше.
Джеймс целовался слегка неуклюже, но это только сильнее заводило, и хотелось специально ослабить хватку, чтобы прочувствовать каждый момент, ощутить, как юноша подстраивался в поцелуе, пытаясь копировать движения Майкла, и тихо взволнованно выдохнул, когда мужчина перехватил его верткий язык и принялся неспешно его посасывать, пока не услышал тихий, едва уловимый стон.
– Прости, – на выдохе произнес Фассбендер, уже чувствуя, как его твердый член натягивает ткань брюк.
– Ни… ничего, – вновь улыбнулся юноша и коснулся бледными пальцами своих припухших губ, не возражая, когда рука Майкла заскользила по его талии все ниже, поглаживая упругую задницу через плотное пальто.
– Дверь, – осторожно напомнил Джеймс, услышав шаги на общей лестнице.
Майклу потребовалось несколько секунд, чтобы понять значение этого слова, и он просто кивнул и наконец-то открыл дверь, пропуская Джеймса внутрь полупустой квартиры с бледными светлыми стенами, на которых висели черно-белые не то картины, не то фотографии.
Джеймс неспешно снял верхнюю одежду и разулся, оставил свою сумку в прихожей, осматриваясь вокруг, чувствуя на себе изучающий жаркий взгляд Майкла. Храбриться в кафе и строить из себя развратного было не так уж и сложно, а теперь Джеймс начинал думать, что, наверное, стоило сказать, что он никогда прежде не был с мужчиной. Предупредить или хотя бы сказать что-нибудь вроде «будь со мной нежнее» одним из самых развратных голосов, на которые он только был способен…
Нужно было бы предложить выпить: в холодильнике еще была пара бутылок красного вина.
Или сделать несколько комплиментов, начать с беседы, чтобы немного развеять странное напряжение…
Но вместо этого Майкл оказывается позади юноши и обнимает его стройную талию, прижимается лицом к плечу, глубоко вдыхая теплый запах его светлой кожи, наполняясь им до краев, позволяя ему полностью завладеть своим сознанием. Тело Джеймса напряжено. Он слегка вздрагивает, когда Майкл начинает разминать его талию, когда сжимает бедра; тихо вздыхает, когда мужчина собственническим жестом кладет ладонь на его пах, оглаживая член через джинсы, обводя его по контуру, поглаживая головку и крепче прижимаясь к юноше, обжигая его шею дыханием.
Джеймс успел отойти к спальне, чувствуя себя, словно проклятая скромница-девственница в свой первый раз, и вздрагивал от каждого уверенного прикосновения, ведь Майкл и не думал выпускать его из рук. Стоило только переступить порог спальни, как мужчина потянул край футболки Джеймса, и юноша послушно подхватил ее и стянул через голову, бесформенной кучей бросив на пол, устланный темно-серым ковром. И с легким удивлением почувствовал, как отстранился Фассбендер.
– Что-то не так? – тихо спросил Джеймс, на шее которого еще виднелись яркие темные засосы после их недавней встречи в университете. Юноша только и успел, что расстегнуть ремень на своих джинсах, и так и замер у самой кровати под горящим взглядом потемневших глаз мужчины.
– Нет, – коротко ответил Майкл. – Все великолепно, – он хищно улыбнулся, разглядывая Джеймса.
Не верилось, что он настоящий, что стоит возле его кровати, когда на тумбочке рядом лежит выключенный ноутбук. В этой спальне, где они столько раз просто разговаривали, и Майкл столько раз представлял Джеймса рядом с собой, словно одержимый, мог видеть юношу под собой в этой кровати, у этих стен, прижатым к этому полу…
И вот теперь Джеймс стоит и расстегивает джинсы, а его щеки едва заметно краснеют от неловкой заминки. Он прячет взгляд своих невозможно ярких глаз, и эта странная скромность вызывает нежное теплое чувство в груди. Майкл быстро снял с себя рубашку и кинул ее на пустое кресло в углу, почти бесшумно подошел к юноше и положил руки на его предплечья, жарко выдохнув в предвкушении поцелуя.
На этот раз шотландец не растерялся, первый подался вперед и положил руку на затылок мужчины, больше не желая ждать. Он целовался увереннее, вздыхал сквозь влажные касания губ и выгибался в руках Фассбендера, а тот уже подцепил край джинс и потянул их вниз, намеренно проводя пальцами по обнажившейся коже, стягивая белье с упругих ягодиц.
Легкий страх колол кожу, а возбуждение пульсировало в паху. Теперь, когда все происходило неспешно и осознанно, Джеймс начал чувствовать волнение и пугающе жгучее предвкушение, крепче жавшись к полуобнаженному Майклу; скользил руками по его сильной спине, чувствуя тепло его кожи и напряженные мышцы, оглаживал выпирающие лопатки и бугорки позвонков; дышал глубоко, почти задыхаясь сквозь страстный жаркий поцелуй, который превращался в столь же жаркую атаку. Слишком быстро, слишком плотно и глубоко. А Майкл не переставал разминать его тело, словно не мог оставить и участка обнаженной кожи без прикосновения. Он гладил и мял юношу, не отрываясь от его губ, не давая вздохнуть, хоть сам дышал уже хрипло.
Сердце стучало где-то в висках, и чувствительный член упирался в мягкую ткань чужих брюк.
Майкл ничего не сказал, оборвав поцелуй, и Джеймсу на мгновение показалось, что он только что вынырнул из мягкой окутывающей его воды и теперь не мог сориентироваться, где верх, а где низ. Но мужчина быстро помог ему с этим разобраться. Джеймс видел его хищную улыбку и затуманенные глаза, не сопротивляясь, когда Майкл надавил на его плечи, заставляя опуститься на колени, и сам осел на пол вслед за ним. Словно в трансе, юноша покорно подчинялся прикосновениям чужих рук и, позволив себя развернуть, оперся о край аккуратно заправленной кровати, практически лег на нее грудью, снова почувствовав, как смущенно краснеет, когда Майкл провел рукой по его обнаженной спине, заставляя сильнее прогнуться, подставляясь под него, и прижался к его заду, слегка потираясь о юношу твердым членом, все еще скованным брюками.
