Текст книги "Feel It All (СИ)"
Автор книги: Анна Элис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Don’t look back. Just let it go. ==========
– Без них звенит в ушах твой голос, – под нос бормочет Тэхён и отворачивается лицом к стене.
Третьи.
Третьи за месяц.
Тэхён искренне не понимает, с каких пор наушники Sennheiser стали такими недолговечными. Прикрыв глаза, он тяжело вздыхает и, немного поразмыслив, решает в следующий раз заказать сразу сто пар, ибо включать ноутбук раз в неделю и лезть в интернет-магазин за покупками становится уже откровенно напряжно.
Тишина бьёт по ушам, стоит только прекратить мысленно проигрывать мелодию, которая звучала в ещё работающих наушниках. У Тэхёна начинает жутко раскалываться голова, и ему очень хочется спрятаться от этого вакуума, в который он погрузился, и испариться из этой комнаты, города и чёртовой вселенной, чтобы забыть о своём жалком существовании. Он утыкается лицом в подушку и, сжав её край в кулаке, вновь начинает плакать: от бессилия и ненависти к себе, раскрошившемуся окончательно. Давится слезами, мотает головой и, пытаясь выбросить из мыслей образы, сильно зажмуривает глаза, старательно убеждая себя, что эта истерика точно последняя. «Может быть, Джон?» – отдаётся в ушах глухой голос и буквально через секунду, не успев стать толком воспринятым, растворяется в воздухе, нарушенный дверным звонком. Тэхён замирает на какое-то время, не понимая, кого могло принести в его квартиру, трёт раскрасневшиеся глаза, пытаясь смахнуть бессовестно текущие слёзы, а потом всё же встаёт, устав слушать непрекращающуюся трель, и плетётся в прихожую.
– Доставка! – оповещают с лестничной площадки.
Да, точно. Наушники.
Тэхён машет на опухшее лицо ладонями, стоя перед огромным шкафом с вещами, смотрит на себя в большое зеркало и горько усмехается своему отражению – похож на алкоголика. Или наркомана. Докатился. Перед курьером заранее немного стыдно; в Тэхёне разгорается непреодолимое желание притвориться, что дома никого нет, но проблема в том, что ему жизненно необходимы эти наушники, потому что без них он совершенно точно поедет крышей. К тому же есть вероятность, что с этим человеком, который доставляет товары, он никогда больше в жизни не увидится, и это тоже подкупает. Тэхён громко выдыхает и, кивнув самому себе, решается отворить. Внутреннее спокойствие важнее. Он поворачивает ключ, резко раскрывает дверь и, не подняв голову на курьера, рукой приглашает войти.
– Извините, что задержал, – бубнит тот под нос. – Я просто живу в соседней квартире. Было бы глупо мотаться из одного конца города в другой и обратно, – не услышав ответ, он достаёт коробочку и протягивает Тэхёну. – Я – Чонгук, очень приятно.
– Да, – басит Тэхён, распечатывая упаковку. – Взаимно.
– Ого, это Ямаха?! – с нескрываемым восторгом кричит Чонгук, заглядывая в комнату. – Я могу посмотреть?
Да мне всё равно, про себя отвечает Тэхён, делай, что хочешь. Но, чуть-чуть поразмыслив и вспомнив, что он всё-таки воспитанный и интеллигентный, решает не грубить незнакомому человеку. В пространстве вновь повисает тишина. Чонгук всё ещё стоит на пороге, не смеющий делать и шагу внутрь – наверное, тоже воспитанный и интеллигентный, – а Тэхён смотрит на новые наушники, понятия не имея, как его пригласить. Ему, честно говоря, совсем не хочется пускать кого-то в свою спальню, особенно учитывая, что в ней творится полный беспорядок, и он далеко не творческий, но этот парень, стоящий напротив, кажется, тоже интересуется музыкой и даже разбирается в инструментах, а Тэхён всегда уважал людей, тянущихся к творчеству. Хорошо, думает он, это ведь всё равно ненадолго? Он только посмотрит и сразу уйдёт. Согласившись, что в приглашении Чонгука в свою комнату нет ничего плохого, Тэхён пожимает плечами и кивает, безмолвно разрешая пройти, и Чонгук, тут же сняв обувь без помощи рук, подрывается к синтезатору, остановившись около которого, кладёт руки на щёки и тянет восхищённое: «Ва-а-ау».
– Пишешь? – указывая пальцем на исчёрканную нотную тетрадь, спрашивает Чонгук.
– Писал, – поясняет Тэхён, появляясь в комнате и падая на кровать. – Не смог закончить.
– М-м, – понимающе мычит Чонгук, прищурившись, и мысленно проигрывает мелодию в голове. – Чёрт, это… безумно красиво.
Да, мысленно усмехается Тэхён. А ещё больно.
Вставив штекер наушников в айпод, он затыкает «капельками» уши и, бесцеремонно отвернувшись к стене, прикрывает глаза, потонув с головой в красивой фортепианной музыке. Без доли стеснения перед Чонгуком, и наплевав на нормы поведения. Просто уходи, как бы показывает своим поведением Тэхён, мне сейчас не до гостей или разговоров. Я хочу побыть один.
– Я бы мог поддержать тебя, – всматриваясь в тэхёнову спину, шепчет Чонгук. – Но ты, очевидно, не хочешь.
Он поджимает губы, развернувшись обратно к синтезатору, и начинает имитировать игру, не касаясь клавиш. Чонгук знает, что инструмент пианиста – его сердце, а игра на нём – нечто личное. Процесс музицирования, по его мнению, схож с записыванием мыслей в дневник.
Он невесомо улыбается, озираясь на не очень доброжелательного Тэхёна, и, удостоверившись, что тому глубоко наплевать на происходящее в квартире, достаёт из кармана телефон, фотографирует нотные наброски, а затем, встав с места, вежливо кланяется, пусть этого никто и не видит, и, аккуратно захлопнув дверь, тихо удаляется из квартиры.
*
Тэхён, сидя в белоснежном кабинете, отрешённо смотрит в одну точку и мысленно проклинает свою жизнь. Брат, расположившийся по правую сторону, аккуратно обнимает за плечо, а стоящий рядом отец упрямо доносит какую-то успокаивающую речь.
– Вы должны подписать, – ровным тоном произносит врач, протягивая документы.
– Подписать? – переспрашивает Тэхён; опустив руки на стол, он всматривается в листок и часто моргает влажными глазами.
– Без вашего разрешения мы не можем начать, – в третий раз повторяет доктор.
Тэхён подносит руку к лицу, накрывает ладонью рот и начинает рыдать навзрыд: мычит сквозь пальцы, мол, я не заслужил, это какая-то ошибка, и, вытирая манжетом рубашки падающие на стол слёзы, умышленно отодвигает от себя бумаги.
– Возьмите себя в руки, Ким Тэхён-ши, – настойчиво просит хирург. – У нас нет времени на истерики.
Тэхён медленно размыкает веки и резко осознаёт, что хочет в холодный душ. Ради этого, правда, придётся вылезти из кровати и протащить своё бренное тело несколько метров, но если прямо сейчас это не сделать, то, возможно, вскоре вновь предстоит пережить приступ громкого неконтролируемого воя в подушку. Стянув с себя одеяло и наушники и кое-как поднявшись на ослабшие от долгого пребывания в неподвижном состоянии ноги, он нехотя плетётся в ванную, где, скинув с себя уже далеко не чистую одежду и отрегулировав воду на прохладную, встаёт под напор и опускает голову. Да, то, что нужно. С полминуты он совсем не двигается и старается не расходовать силы даже на то, чтобы дышать, а потом всё-таки собирает волю в кулак и, приподняв руки, опирается ими о стену впереди себя: дрожит, зверски мёрзнет, но стойко выдерживает какое-то время, чтобы окончательно проснуться. Лучшего метода пробуждения пока не придумали. По крайней мере, для Тэхёна. Он перекрывает кран, когда от сна не остаётся и следа, вылезает из душевой, продолжая сильно трястись от холода, и, вытеревшись полотенцем и натянув на себя чистую футболку с шортами, выходит в тёмный коридор.
Тэхён понятия не имеет, куда ему пойти. Сходить на кухню и поесть или вернуться в спальню и вновь зарыться в одеяло? Сложный выбор. Он топчется в дверном проёме ванной, нервно теребит ткань своей мятой футболки и тяжело вздыхает, понимая, что запутался уже в элементарных вещах. Но на всю квартиру неожиданно раздаётся звонок, отвлекая Тэхёна от глобальных рассуждений, и он, окинув прихожую тревожным взглядом, сразу шагает к источнику звука. Неужели кто-то из семьи изволил его навестить? Нет, такое могло произойти только в параллельной вселенной. Тогда кто? Тэхён встаёт на коврик, протянув руку к ключу, уверенно поворачивает его и, отворив дверь, застывает на месте: на пороге стоит незнакомец с самодельным тортом в руках.
– Привет! – улыбается. – Слушай, тут такое дело…
– Ты кто? – перебивает Тэхён и вскидывает бровь.
– Блин, у тебя что, склероз? – грубовато выдаёт Чонгук и, толкая Тэхёна, проходит в квартиру. – Ты вчера грустный был, я тебе сладкого принёс, – осмотрев чёрно-белую кухню, оклеенную фотообоями с Нью-Йорком, он ставит торт на стол-стойку и одобряюще кивает. – А тут мило.
– Я вчера что?.. – под нос бормочет Тэхён и подрывается за Чонгуком на кухню. – Эй, я тебя не приглашал!
– Короче, – Чонгук, проигнорировав его слова, начинает раскрывать все шкафы. Вот так просто, без всякого на то разрешения. Найдя, наконец, нож, он победно улыбается и поворачивается к хозяину квартиры. – Я увлёкся готовкой. Прикольная тема: отвлекает от суеты, и есть где фантазии разгуляться. Только мне нельзя выпечку. Тренировки, режим, вся фигня. Ну, ты понимаешь. И вот я здесь, – подмигивает и принимается резать торт, а закончив, вновь начинает крутить головой. – Ах да, точно. Чайник.
Тэхён стоит в проёме и не понимает ровным счётом ничего. Хлопает только глазами, наблюдает за Чонгуком, который ведёт себя так, будто давно живёт в этой квартире, да и самого Тэхёна знает сто лет, и охреневает.
– Чего стоишь-то? Садись, – кричит Чонгук и, деловито сложив руки на талии, кивает на торт. – Он, кстати, с коньяком.
– С этого и надо было начинать, – хрипит Тэхён и, подойдя к столу, садится на своё привычное место. Поставив перед ним кружку, Чонгук кидает туда пакетик чая, который тоже уже умудрился найти, наливает кипяток и присаживается напротив.
– Ну? И что это за игнор, а? – сходу наезжает Чонгук, после того, как пододвигает блюдце с куском торта к Тэ.
– Что? – тихо спрашивает Тэхён. – Какой игнор?
– Я тебе уже смскок десять написал, а ты ни на одну не ответил, – поясняет Чонгук и, внимательно следя за тем, как ложка торта погружается Тэхёну в рот, нетерпеливо спрашивает. – Ну как, вкусно?
– Очень, – прожёвывая, отвечает Тэ и тут же начинает злиться. – Какие ещё смски? Откуда у тебя мой номер?
– Ты серьёзно? – с издёвкой спрашивает Чонгук.
Тэхён глотает кусок целиком, отпивает из кружки чай и, вопросительно посмотрев на Чонгука, щурится.
– Я же курьер, а ты клиент. Откуда, думаешь, у меня твой номер? – Чонгук закатывает глаза, достаёт из заднего кармана телефон и показывает Тэхёну диалог. – Вот, смотри. Миниатюра «Чонгук разговаривает сам с собой».
– Я не слышал, спал в наушниках, – отвечает тот и тянется за новым куском торта.
– В следующий раз услышь, а то… – угрожает пальцем Чонгук и, сделав вдруг огромные глаза, соскакивает со стула. – Блин, блин, блин! Курочка с брокколи! – убегая из кухни со скоростью звука, кричит: – Из-за твоей болтовни я останусь без ужина!
После громкого хлопка дверью Тэхён подскакивает и, приподняв руки над столом, застывает на месте с полными щеками торта и полным недоумением на лице. Это что, блин, сейчас было? Чонгук ненормальный, да? У него какие-то проблемы с головой? Или это юмор у него такой? Тэхён медленно прожёвывает бисквит, сидя с расправленной напряжённой спиной и огромными от непонимания произошедшего глазами, пялится куда-то в пустоту, пытаясь собрать мысли в кучу, и думает о том, что надо было вчера всё-таки притвориться, что дома никого нет. Этой маленькой ложью можно было сберечь своё психическое здоровье. А вместо этого он, кажется, только усугубил свой и без того нестабильный эмоциональный фон и, сам того не подозревая, привлёк к себе потенциального пациента и уйму новых проблем.
Браво, Тэхён, просто браво.
*
– Сынок, пожалуйста… – умоляюще просит мама, поглаживая Тэхёна по голове. – Ты должен подписать…
– Вы сказали, – сквозь слёзы мычит тот. – Что шансы малы…
– Да, – кивает врач. – Это так.
– Неужели ничего нельзя сделать? – не унимается Тэхён. – Я заплачу любые деньги, только…
– При любом раскладе шансы будут малы, – говорит хирург и подходит ближе. – Поэтому мне нужен ваш положительный ответ. Прямо сейчас, слышите?
От яркого света, внезапно разлившегося по комнате, Тэхён приоткрывает один глаз: телефон, валяющийся рядом с подушкой, светит прямо в лицо и надоедливо вибрирует, оповещая о новом сообщении. Ну что на этот раз? Тэхён лениво переворачивается на бок, берёт айфон в руки и, щурясь от подсветки, открывает новую смску.
Неизвестный номер:
Тэхён, ты слышишь?
– Какого?.. – спрашивает он губами и выдёргивает наушники.
Опять Чонгук. Всё никак не успокоится. Тэхён очень и очень злится, падая головой обратно на подушку, блокирует телефон, отбрасывая его куда-то на кровать, и безумно хочет проломить ладонью лоб, потому что ну сколько можно, в конце-то концов, оставь меня в покое, но потом, прислушавшись к мелодии, доносящейся из-за стены, неожиданно для себя самого начинает улыбаться. Тэхён любит «Реквием по мечте». Чонгук играет старательно, но явно любительски, много ошибается и совсем недопустимо исправляется, и Тэхёну, откровенно говоря, сильно хочется соскочить с постели прямо в эту секунду, влететь в соседнюю квартиру и показать, как, чёрт возьми, надо играть. Но вместо этого он прикрывает веки и вливается в мелодию: играет пальцами по воздуху в такт Чонгуку, беззвучно подпевает губами, отбивает ломаный ритм ногой. Это странно, но Тэхён действительно наслаждается не самой лучшей игрой одного из своих любимейших произведений и на какое-то время забывает о всех своих проблемах. А когда слышит конец и открывает глаза, вернувшись в реальность, даже немного расстраивается, что всё закончилось и в его маленьком мире вновь стало одиноко и тихо.
Неизвестный номер:
Ну как?
Тэхён усмехается, поджав губы, и, немного подумав, отвечает:
Ким Тэхён:
Неплохо…
Он поворачивает голову на синтезатор, долго смотрит и, тяжело выдохнув, мотает головой: ещё не время. Он пока не готов окунуться в этот ворох воспоминаний и чувств. Может быть, позже – через год или десять лет, но определённо точно не сейчас.
Телефон вновь вибрирует в ладони, чем немного раздражает, и Тэхён, громко цокнув языком и открыв их с Чонгуком диалог, читает очередное сообщение:
Неизвестный номер:
Ты какой-то худой совсем, а я тут пиццу приготовил. Совпадение?
Заваливайся ко мне, а? Скучно…
Ким Тэхён:
Тебе скучно – ты и иди.
Неизвестный номер:
Я бы пришёл, но у меня тут овощное рагу в процессе. В прошлый раз из-за тебя я проворонил курочку, больше я на эту удочку не клюну!
– Он вообще адекватный? – спрашивает у себя Тэхён.
Трёт рукой переносицу, долго вертит телефон в руке, но, придя к выводу, что в данный момент не особо занят, соглашается.
Ким Тэхён:
Пиво есть?
Неизвестный номер:
Понял. Считай, что я уже в одном кроссовке. Через двадцать минут жду!
Квартира 88.
*
Тэхён стоит перед входом в квартиру Чонгука и морщится, не понимая, зачем вообще согласился прийти. Ему было очень уютно и комфортно в своей маленькой кровати, музыка помогала расслабиться, а одеяло – согреться. Возможно, Тэхён, пребывающий в одиночестве слишком долгое время, просто отчаялся, а ещё не захотел ругаться со своим новым соседом: именно поэтому и решился на прогулку в гости. И ничего от неё, говоря по правде, не ожидает. А зря. Дверь резко распахивается, отрывая Тэхёна от собственных рассуждений о правильности выбора вечернего времяпрепровождения, а на пороге появляется запыхавшийся и недовольный сосед.
– Что не звонишь? Я ведь не вижу сквозь стену, пришёл ты или нет! – с очередным наездом кричит Чонгук и, схватив шокированного тоном Тэхёна за запястье и затащив в квартиру, поворачивает ключ в замке. – Я купил, конечно, но если оно не вкусное – соррян, – проследовав на кухню, он ныряет в холодильник, достаёт бутылку и протягивает её вошедшему следом гостю. – Я не особо разбираюсь в алкоголе.
– Многое упускаешь, – бубнит Тэхён и, падая на мягкий диван, открывает рукой крышку.
Кухня Чонгука похожа на комнату ребёнка девяти лет: вырвиглазные обои, жуткие контрасты мебели, мотивирующие плакаты, различные наклейки, шарики, гирлянды. В самом углу – гитара и синтезатор, а на тумбочке рядом – проектор звёздного неба транслирует созвездия в движении. Тэхёна из-за всего этого начинает тошнить и укачивать, поэтому, опустив голову вниз, он упорно делает вид, что заинтересованно читает этикетку пива.
– Нравится? – обводя стены взглядом, спрашивает Чонгук. – Когда я купил эту квартиру, тут были белые обои и гарнитур из Икеи. Жуть, да?
– У меня тоже белые обои и гарнитур из Икеи, – недовольно свернув губы, отвечает Тэхён.
– Ну я и говорю – скукота, – кивает Чонгук и зажигает духовку, в которой лежит остывшая пицца. – Сам не добавишь в свою жизнь красок – никто не добавит.
– Чонгук, – вдруг прерывает Тэхён и поднимает глаза. – Почему ты работаешь курьером? У тебя есть образование?
– Есть, – тянет тот; выключив приготовленное рагу, он накладывает его в тарелку и поворачивается. – Будешь?
– Подожду пиццу, – отмахивается Тэхён. – Так что насчёт образования?
– У меня диплом по «Банковскому делу», – с набитым ртом отвечает Чонгук и присаживается рядом.
– Не понравилось работать в банке? – интересуется Тэхён.
– Да не в этом дело, – Чонгук ставит на стол тарелку, подходит к духовке и вырубает её. – График неудобный – пять через два. Ничего не успеть, – он достаёт пиццу, разрезает её на куски и, принеся её прямо на решётке, ставит перед Тэхёном. – Музыка, спорт, литература, кулинария – столько интересных вещей в жизни, а когда ими заниматься, если ты батрачишь целыми днями?
– Все так живут, – констатирует Тэхён.
– Я – не все, – серьёзно отвечает Чонгук и, подняв взгляд, долго смотрит на Тэхёна.
– Да, – взаимно всматриваясь, ухмыляется тот. – Ты – не все.
– Ешь, – Чонгук двигает пиццу ближе к Тэхёну. – А то слабый совсем. Еле на ногах стоишь.
Тэхён берёт в руки кусок горячей пиццы, оттягивает его на себя за сыр и, откусив, прикрывает глаза от удовольствия.
– А ты где работаешь? – спрашивает Чонгук.
– Нигде, – бубнит Тэхён. – Я заработал достаточно денег, чтобы, как ты выразился, больше не батрачить.
– Круто, – восхищается Чонгук. – Если бы я имел много денег в кошельке, у меня бы тоже не было проблем.
Тэхён очень рад, что Чонгуку неизвестно, что такое проблемы. И хочется даже фальшиво улыбнуться ему и соврать, что он прав, что да, это круто. Но Тэхён почему-то не имеет никакого желания обманывать Чонгука. Даже в таких мелочах. Тот немного наивный, пусть и по возрасту, скорее всего, ровесник Тэхёну, а ещё заботливый и добрый. Ему, наверное, очень хорошо в своей яркой вселенной, полной звёзд, гирлянд и ярких шариков. Но кто-то должен рассказать ему, что иногда в этой жизни не всё происходит так, как ты желаешь, и не всегда беды и боль можно стереть одними только наличными. И Тэхён готов ненадолго побыть для Чонгука этим «кто-то».
– Не все проблемы можно решить с помощью денег, – перестав жевать, тихо говорит он. – Далеко не все, Чонгук.
Догадавшись, что ляпнул ерунду и тем самым надавил Тэхёну на больное место, Чонгук отворачивается и виновато опускает голову, а потом подсаживается вплотную, кладёт ладонь на плечо Тэхёна и мягко, успокаивающе постукивает.
– Извини, я…
– Ничего, – Тэхён отпивает пиво и поднимается на ноги. – Спасибо, что покормил. У тебя и правда талант, – переводит взгляд на Чонгука, давит из себя искусственную улыбку, и показывает большой палец. – Я устал сегодня, пойду отдохну. Сыграешь на ночь? – указывает на синтезатор.
– Конечно, – ласковым тоном отвечает Чонгук. – Спасибо за компанию.
Тэхён пятится назад и, помахав на прощание рукой, выходит из кухни, а потом из квартиры. Наверное, не стоило поступать так с Чонгуком и заставлять его чувствовать себя неловко, но Тэхён уже сделал то, что сделал, и вовсе не жалеет о своём выборе. Он мог бы извиниться, чисто теоретически, но не видел в этом смысла, ведь именно эту цель он и преследовал, когда решил прямолинейно ответить Чонгуку, – раскрыть ему глаза на некоторые вещи. Он не хотел вызывать жалость к себе и тем более не хотел обидеть. Всё к лучшему, проносится у Тэхёна в мыслях, когда он просовывает в замочную скважину ключ и делает два поворота, я поступил правильно. Он сразу идёт к себе в спальню, оказавшись дома, и валится на кровать, по привычке протянув руки к наушникам, но, услышав фортепианный кавер Чонгука на «Колыбельную» группы Nickelback, удобно располагается головой на подушке, закрывает глаза, слабо, но искренне улыбнувшись, и засыпает ещё до начала припева.
*
– Перестань бегать, сядь и успокойся, – просит брат, нарезая круги за Тэхёном, мечущимся по коридору.
– Милый, ты всё сделал правильно, – шепчет мама и протягивает платок.
Тот останавливается на месте, бросает кающийся взгляд на родителей, а потом кричит что есть сил и, с психу упав на диван, хватается руками за голову.
Тэхён открывает глаза и опять не понимает, что происходит: кажется, по стёклам бьёт ливень. Какое сейчас время года, спрашивает он у себя, интересно, а снег уже был? Для него, снимающего наушники только в ванной, очень странно слышать звуки вроде разбивающихся о поверхности капель дождя. Он уже пару лет как забыл, что это такое. Да и вспоминать не особо рвался, но спасибо, Чонгук, что этому поспособствовал. Тэхён трёт кулаками слипшиеся веки, осматривается вокруг и, немного сфокусировавшись, замечает свой телефон с мигающим световым сигналом уведомления. Замечательно. Просто прекрасно. Тэхён делает пару шагов, встав с постели, точнее практически ползёт в сторону мобильника, а когда поднимает его с пола и снимает блокировку с экрана, видит очередное сообщение от Чонгука:
Шизик:
Позвони, когда проснёшься.
Тэхён чешет затылок, надеясь, что ему показалось спросонья, перечитывает смску и, обречённо сморщившись и махнув рукой, набирает Чонгука.
– Ну ты и спать, конечно, – тут же отвечает тот.
– А сколько сейчас?
– Одиннадцать ноль четыре, – чеканит Чонгук.
– Ты, наверное, уже на пробежку успел сходить? – с сарказмом кидает Тэхён.
– Конечно, – уверенно выдаёт Чонгук. – И билеты купить. Так что собирайся.
– Куда собирайся? Какие билеты? – начинает нервничать Тэхён.
– На Людовико Эйнауди. Зайду через два часа. Костюмчик надень, – и бросает трубку.
– Что? Кого? – кричит Тэхён и то смотрит на экран, то подносит телефон к уху, надеясь, что Чонгук ещё слышит.
Он страшно злится и откидывает телефон на кресло: да что не так с этим Чонгуком? Что он там себе возомнил? Они виделись всего пару раз. И они не друзья, чтобы расхаживать вместе по концертам. Тэхён, суетливо помотав головой, осматривает себя, совершенно не готового к встрече с миром, который находится по ту сторону его жилища, а потом ерошит волосы и громко хнычет: он не выходил из этой квартиры с тех пор, как купил её. То есть где-то год. Он бы и ещё столько же не выходил бы, если бы не бабахнутый на всю голову сосед. Тэхён действительно не знает, какое сейчас время года и какой вообще месяц; он совсем не смотрит новости, не слушает радио и не заходит в соцсети. Возможно, Корея уже давно не Корея, но даже если это так, он тупо не в курсе.
Ким Тэхён:
У меня нет костюма.
Тэхён подлетает к комоду и начинает ворошить одежду, но не находит ничего кроме джинсов, однотонных рубашек и спортивных толстовок. И это катастрофа вселенского масштаба, конец света, армагеддон, в котором Тэхён стопроцентно не выживет. Потому что он не снаряжён, его не предупредили заранее. А теперь всё, спасения не будет, он погибнет. Может быть, конечно, и нет, может быть, у него всего лишь истерика, но факт остаётся фактом – Тэхёну гейм овер. Он судорожно пытается придумать причину, по которой не может пойти, перебирает в голове все варианты от «Я отравился» до «Я сломал позвоночник и больше не могу ходить», но проваливается даже на этой, казалось бы, простой задаче, и, опустив руки и свалившись на пол прихожей, окончательно сдаётся.
Шизик:
Я пошутил. Не парься, я пойду в футболке и брюках.
Облегчённо выдохнув, Тэхён подрывается в ванную, где принимает душ и приводит себя в приличный вид, а затем, выбежав в прихожую, подскакивает к шкафу: натягивает на себя сильно рваные голубые джинсы, белый свитшот и высокие аирмаксы и, схватив карточку и телефон, останавливается напротив зеркала, начиная тихонько скулить.
– Что я делаю вообще? – спрашивает у своего отражения.
В дверь нетерпеливо стучатся, и Тэхён, зажмурив глаза и кивнув сам себе, бежит открывать. Всё будет хорошо, успокаивает он себя, это же просто концерт фортепианной музыки. В компании Чонгука, конечно, но ко всему в этой жизни можно привыкнуть. Да? Да ведь, Тэхён?
Чонгук, услышав щелчок, отрывается от своего телефона и, рассматривая Тэхёна, меняется в лице: недоуменно скользит взглядом сверху вниз, прокашливается, а потом поднимает глаза и вновь делает это – слишком долго всматривается.
– Что-то не так? – испуганно начиная себя оглядывать, спрашивает Тэ.
– Видишь эти штанцы? – Чонгук указывает на свои ноги, сильно обтянутые чёрными рваными джинсами. – Я качал бёдра только ради этих брючек: в них я выгляжу ультрасексуальным.
– Я вижу, – заглядываясь, подтверждает Тэхён.
– И какой в этом был смысл, если рядом с тобой я выгляжу, как деревенский лох? – недовольно кричит Чонгук.
Тэхён закатывает глаза, хватает кожанку и, выскочив из квартиры, толкает Чонгука к лифту.
– Куда едем? – нажимая кнопку первого этажа, спрашивает он.
– В парк, – продолжая сверлить Тэхёна взглядом, хрипит Чонгук.
– Не понял, – Тэхён поворачивается. – Ты сказал, мы идём на концерт.
– Ага, в парке будут показывать концерт на большом экране. Там дают пледы, подушки и горячий чай: лежи на травке и слушай, – поясняет Чонгук и отворачивается. – Где бы я столько денег взял на настоящий концерт? – и зевает.
– Не выспался? – Тэхён толкает его плечом, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку.
– Я и не спал, – отвечает Чонгук. – Работал ночью.
Тэхён поворачивается к нему, складывает руки на груди и, вопросительно посмотрев, вскидывает бровь, дескать, какого чёрта?
– О, приехали! – радостно кричит Чонгук и подрывается из лифта.
Тэхён мотает головой и, кинув: «Не так быстро, спортсмен», – выбегает следом.
Ладно, уступает Тэхён, это было чертовски мило.
*
– А коньяка у них нет? – спрашивает Тэхён, когда Чонгук протягивает ему кружку.
Чонгук корчит недовольную рожицу, садится на плед к Тэхёну и, съежившись от холода, начинает пить свой чай. Из кружки, которую он обхватывает двумя ладонями, идёт пар; Тэхён не спрашивает, как он собирается пить такой кипяток, хотя это достаточно сильно его интересует, а просто смотрит на его профиль внимательно, пытаясь разглядеть и запомнить, и, кажется, даже залипает на всяких мелочах вроде бледных веснушек и каких-то старых рубцов. У Чонгука еле заметно дрожат руки и губы, он похож сейчас на замёрзшего воробушка, нереально очаровательного, к слову, и Тэхёну его очень жалко, хоть он это и не показывает, а ещё его захлёстывает желанием обнять Чонгука и хоть немного согреть. Он смотрит на него, такого замёрзшего, ещё какое-то количество времени, мотает недовольно головой, а потом ставит свой стакан перед собой и накидывает на его плечи кожанку.
– Да всё нормально, мне не холодно! – тут же протестует Чонгук и перекидывает её обратно на Тэхёна.
– Я в свитшоте, а ты – идиот, одетый не по погоде, – говорит Тэхён, развернув Чонгука к себе лицом, и силой запихивает его в куртку, застегнув молнию до конца и легонько стукнув его пальцем по раскрасневшемуся носу.
Чонгук смущённо улыбается, отворачивается, начав пить из кружки по чуть-чуть, и уже вскоре, тихо прошептав «О, смотри, начинается», с интересом вглядывается в экран.
Тэхёну хочется рассказать, что он знает всю эту музыку наизусть и может сыграть с закрытыми глазами. Хочется поделиться впечатлениями о настоящем концерте, который он посетил в Италии, и похвастаться автографом пианиста. Но вместо этого он прикрывает глаза и вслушивается в не самый качественный звук из колонок, а уже спустя минуту вынужденно отвлекается. На Чонгука, который засыпает у него на плече. Тэхён не дышит и не двигается, потому что пытается сообразить, что делать: разбудить, отругав его, или дать возможность отоспаться. Хотя что тут выбирать? Всё и так очевидно. Повернув голову, он поправляет Чонгуку чёлку, убирает из его рук кружку с недопитым чаем и, подхватив за плечи, аккуратно укладывает к себе на бёдра: гладит по голове, наблюдает за ним, спящим, и, глубоко вдыхая свежий воздух, понимает, что впервые за последний год по-настоящему счастливо улыбается.
*
– А поесть ты ничего не купил? – спрашивает Чонгук, забирая пакеты.
– Чипсы поешь, – басит Тэхён и открывает дверь в свою квартиру.
– Чипсы – не еда! – хнычет Чонгук; скинув обувь, он проходит на кухню, ставит на стол пиво и вываливает упаковки со снэками.
– Можешь сделать себе рамён, – предлагает Тэхён и, схватив бутылку и выпив сразу половину, ложится на мягкий ковёр.
– Рамён тоже не еда, – шипит Чонгук. – Куда куртку повесить? В шкаф?
– Да, – отвечает Тэхён и сразу тянется за второй.
Чонгук стягивает кожанку и скрывается в коридоре, но вскоре возвращается недовольный и с костюмом в руках.
– Ты же сказал, у тебя нет костюма! А этот тогда откуда?
Тэхён приподнимается на локтях, смотрит на Чонгука, долго подбирая слова, но в итоге лишь поджимает губы, пытаясь скрыть сожаление во взгляде.
– Этот с похорон, – отвернувшись, падает спиной на ковёр и прикрывает глаза.
– Чьих? – неуверенно спрашивает Чонгук.
– Моей прежней жизни, – бормочет Тэхён и грустно ухмыляется.
Чонгук недоверчиво фыркает, вновь уходит в коридор, а потом подлетает к столу, хватает пиво и начинает пить залпом.
– Воу-воу, что началось-то? – смеётся Тэхён.
– Что-то захотелось, – морщится Чонгук и вновь начинает пить.
– Ты до этого пил когда-нибудь? – Тэхён переворачивается на живот и, облокотившись, подпирает подбородок.
– Не-а, – тянет Чонгук и распечатывает вторую. – Я ведь не напьюсь с пива?
– Напьёшься, – растекается в странной улыбке Тэхён. – Так что не налегай.
– Хорошо, – бросает Чонгук и за двадцать секунд опустошает вторую.
– Эй, – Тэхён встаёт, подходит к столу и протягивает Чонгуку чипсы. – Съешь что-нибудь, а то реально улетишь, – сделав пару шагов назад, он садится обратно на ковёр.
Чонгук открывает чипсы и, съев пару штук, вновь брезгливо морщится, а потом пытается встать, чтобы поискать хоть что-то в холодильнике, но от головокружения тут же падает на место. Чонгук не очень умный, думает Тэхён, и совершенно точно никогда до этого момента не пробовал алкоголь, а тот, вместо того чтобы закусить выпитое, открывает новую, уже третью бутылку и, немного отпив из неё, всё же повторяет свою попытку пробраться к холодильнику.
