Текст книги "Ненавижу Новый год! (СИ)"
Автор книги: Ann Lee
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
7
– Кеш, серьёзно, он очень большой!
– Дуняш, ты преувеличиваешь!
– Я приуменьшаю! Он огромный! И не поместится в меня!
– Поместиться! Давай, открывай ротик!
– Нет! Я больше не могу!
– Дуня!
– Кеша!
Мы замираем друг перед другом в противостоянии взглядами.
Не собираюсь сдаваться.
Кеша, очевидно, тоже.
– Зачем тебе это? – не выдерживаю его взгляда.
– Мне нравится, когда женщина сытая, – пожимает он плечами.
– Тебе нравится, когда женщина толстая и объевшаяся, – недовольно ворчу в ответ.
– Не говори глупостей, – Кеша, наконец, убирает от моего рта кусок пирога, который старался запихнуть, – ты не толстая.
– Ну да, – скептически тяну я.
– Ну да, – повторяет за мной. – Позволь мне судить об этом.
– О чём тут судить…
– О том, – он сам откусывает от злосчастного пирога, и жуёт, – у тебя очень красивая, женственная фигура.
– Ты не можешь быть объективным, после всего, что здесь было, – обвожу взором, смятую постель, в которой мы, помимо прочего, ещё и поужинали.
– Я и до этого так думал, – хмыкает он невозмутимо.
– Ага, особенно когда из машины за мной кинулся, – не поверила я.
– Дуняш, а я не пойму, что опять за недоверие? – Кеша обиженно воззрился на меня.
– Кеш… – попыталась я вставить.
– Может, я где-то обманул тебя? – продолжил он таким тоном, словно я не в честности его усомнилась, а в ориентации.
– Кеш, ну что ты, в самом деле?
– А может, я не выполнил, что обещал, – опять двадцать пять.
Какие ранимые, эти бруталы.
Я сползла с кровати, поправ футболку, взятую напрокат у него же. Обошла и встала напротив… обиженного, язык не поворачивается сказать, задетого за самолюбие Кешы.
Сидит, плечищи свои опустил, тоже не особо одет, только джинсы натянул, вся скорбь мира в глазах.
– Кеш, ну прекращая, – попыталась поймать его взгляд, – ты же мне веру в людей вернул… А фигура? Ну, прости! Это моё уязвимое место. Кроме тебя, ей ещё никто не восхищался, я не привыкла…
Потянулась погладить склонённую голову, а он ловко сцапал меня за руку, откинулся и завалил на себя.
– Привыкай, Дуняша, – лыбиться, видимо, очень довольный собой.
– Ну и что ты веселишься? – не прониклась я его приёмами дешёвыми. – Что за спектакль? Я думала ты реально…– опять запнулась на слове, обиделся, но как ни крути, не применялось оно к Кеше, – оскорблён, – нашла слово.
– А я и оскорблён, – заурчал он, потому что его руки, уже давно были под футболкой, преимущественно концентрировались на моей груди, – тебе теперь вовек прощения не выпросить.
– Так уж и вовек, – я тоже заворковала, потому негодовать, когда в теле столько эндорфинов сложно.
– Вовек, – подтвердил он, задирая, а потом и скидывая с меня футболку, – и ещё учится, комплименты будем принимать, и много всего…
Он недоговорил, а я и не слушала уже, потому что его горячий рот переместился на мою грудь.
С первого взгляда заметила, что он неровно дышит к этой моей части тела, и теперь ей уделялось повышенное внимание, особенно губ и языка.
И было мне так несравнимо хорошо, от всего, что он делал со мной, что я беспрекословно гнулась, так как ему надо было, отзываясь на все его ласки.
Если я буду просить прощения таким способом, то я готова, тем более это должно длиться век.
Кеша тем временем переместился с поцелуями, к моим плечам и ключицам, вжимаясь снизу твёрдым и неприкрытым желанием.
В нашу слаженную работу вклинивается мелодия.
Это кажется, телефон. Не мой.
– Кеш, это твой, – с неохотой отрываюсь от него.
Он, по-моему, вообще ничего не услышал, потому что смотрит снизу, расфокусированным, тёмным взглядом.
Но потом я вижу, странную реакцию на его лице, понимаю, что он узнал мелодию, и даже обрадовался, но через краткое мгновение, словно скинул эти эмоции, как звонок скидывают.
– Кеш? Не будешь брать, – удивлённо тяну я.
– Нет, – коротко отвечает он, и, крутанувшись, меняет нас местами, и сам как-то неумолимо меняется.
В его движениях теряется тягучесть и нежность. Наоборот, появляется какое-то странное остервенение, алчность.
Я не дура, и понимаю, что произошло это после этого звонка, но уточнить свои догадки не успеваю, потому что Кеша переходить к более решительным действиям.
Он садится на кровати, быстро разделывается с презервативом, и резко притянув меня к себе, входит. И особо не раскачиваясь, задаёт такой темп, что я вообще ни о чём не успеваю думать, а только ловить яркие вспышки, и хищный отблеск глаз Кеши.
Сейчас он мной воспринимается совсем другим.
Не здоровенным весельчаком, нежным и чувствительным, как было после первых двух раз.
Сейчас что-то животное и неотвратимое проглядывает под образом доброго брутала. И это пугающе, конечно, но и ещё настолько колко-возбуждающе…
Вот эти его тяжёлые прикосновения, граничащие с грубостью.
Чёткие и быстрые движения.
Жёсткий взгляд.
Мне совсем нелегко отвернуться, да что там, я не могу, а может, и не хочу этого делать, постигая новые грани этого мужчины.
Кеша склоняется ниже, не замедляя движений. Упирается на кулаки по сторонам от моей головы, и мышцы на его руках кажутся ещё больше, бугрятся, перекатываются.
Он смотрит так, словно сожрёт сейчас.
А у меня не возникнет желания противиться этому, чёрному водовороту, пусть поглотит.
Но неожиданно, даже для себя, тянусь к его косматой щеке, глажу. Потом перехожу на глаза, прижимаю ладонь к закрытым векам, и он вдруг шумно выдыхает и замедляется.
Замирает.
А я продолжаю, притягиваю его к себе, и целую, ощущая, как опять всё стремительно меняется.
Он снова двигается, но уже по-другому.
Медленно.
Уходит из движений чёткость, и появляется плавность.
Кеша отвечает на поцелуй, сжимая меня крепче, и в этой вязкой чувственной неге, мы синхронно кончаем.
В голове теплится мысль, выяснить, что же произошло, но она гаснет вместе с сознанием, когда большие руки притягивают к себе.
И устроив удобно голову на плече Кеши, я засыпаю.
Завтра всё узнаю.
Но совместного завтра не наступает.
Меня будит его тихий голос. Я отзываюсь на него, даже из глубин сознания.
–… Жень, я готов, ты же знаешь…– говорит Кеша.
Он в гостиной, но я отчётливо слышу каждое его слово, и понимаю, что с кем-то говорит по телефону.
– Ты же сама хотела этого, – опять голос Кеши.
– Я тоже хочу сохранить нашу семью.
По мере того как я всё это слушала, я понимала, что в очередной раз оказалась в дураках.
Ну как такой мужчина может быть одинок?
Вон, семья у него.
Наверняка это она звонила, когда мы…
Странно, но я не чувствовала сейчас ничего.
Ни обиды.
Ни досады.
Ни разочарования.
Принимая, сей факт как данность.
Возможно, у меня уже атрофировалась та часть сознания, которая должна отвечать и как-то реагировать на предательство людей.
– Хорошо, я сейчас приеду, – снова голос Кеши, и шаги.
Он идёт сюда.
Я прикрываю глаза и выравниваю дыхание.
Не хочу твоих оправданий.
Просто уходи.
Ты же Дед Мороз. Вот и вали к себе, и своей Морозихе.
Кеша, словно читает мои мысли.
Стоит, сопит рядом, но не делает никаких попыток разбудить и объяснится.
– Прости, Дуняш, – говорит совсем близко, и на щеке загорается поцелуй.
Пусть даже и понял, что я не сплю, всё равно не открою глаз, даже когда хлопнет дверь, и пройдёт достаточно времени. Не открою.
Потом…
Завтра…
Ненавижу Новый год!
КОНЕЦ
