Текст книги "Aтем"

Автор книги: Ankaris

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Сейчас же, в столь ранний час, парк был окутан тишиной утренних сумерек. Ни души. Только фонари, пытающиеся разогнать сумрак от своих ламп-колокольчиков, маячками торчали по всей территории. А удобные, протоптанные сотнями ног тропинки для бега из-за дождя превратились в скользкое грязевое месиво, изменив привычный маршрут Дэниэль.

12

– Дэниэль? – Мужчина в зелёном спортивном костюме, бегущий поодаль, окликнул её, когда она в размеренном темпе уже возвращалась к условному старту.

– Штэфан?! – удивилась она, когда тот оказался ближе, и, снизив скорость, перешла на шаг. – Никак не ожидала тебя здесь встретить!

– Да, аналогично, – усмехнулся он. – Ты только пришла или уже заканчиваешь?

– Заканчиваю, – коротко ответила Дэниэль, пытаясь привести дыхание в норму. – А ты?

– Что я? – скривившись от горящей в груди боли, переспросил он.

– Всегда бегаешь в костюме инопланетного захватчика?

– В чём? – поперхнулся он.

– Только пришёл? – задорно улыбнулась Дэниэль.

– Нет, где-то час назад. Я не понял, как ты меня сейчас назвала? – Его широкая бровь дугой заползла на потный лоб.

– Не тебя.

– Сути не меняет.

– Прости, но с твоей одеждой явно какая-то беда. – Не обращая внимания на его пристальный взгляд, Дэниэль самодовольно задрала нос и направилась в сторону спортивной площадки. И Штэфан, не отставая, последовал за ней.

– Вообще-то это тренировочный костюм одной футбольной команды, – попытался он оправдать себя за выбранный цвет.

– Они в курсе, что он сейчас на тебе? – рассмеялась Дэниэль.

– Рад, что, в отличие от предыдущего вечера, сегодня у тебя хорошее настроение, – посмотрел он на её влажные и от прилившей крови розовые щёки, тут же поймав себя на мысли, насколько обольстительными были черты её лица.

– Это всё подскочивший уровень серотонина, скоро пройдёт.

Дэниэль подошла к высокой спортивной лестнице и, ухватившись за одну из металлических перекладин, стала подтягивать к груди согнутые в коленях ноги.

– Хм-м, – протянул Штэфан. – А я скромно надеялся, что каким-то образом тоже смог повлиять на него. – И, подобно мельнице, принялся вращать руками, разминая мышцы плеч.

– Тогда бы речь шла о дофамине, – делая очередной рывок, натужно произнесла Дэниэль.

– Так флиртуют ботаники на факультете биохимии? – усмехнулся Штэфан.

– Вовсе нет! – Спрыгнув на сырой песок, она оказалась в нескольких сантиметрах от него, едва не коснувшись носом подбородка, где, в самом центре, меж тёмной щетины поблёскивал металлический шарик пирсинга; и, словно вынырнув из своей реальности, поразилась тому факту, что вчера даже не заметила этой крошечной детали.

– Вовсе не флиртуют, вовсе не так, вовсе не ботаники, или я ошибся в выборе факультета? – улыбнулся он.

– Что? – пропустив все слова мимо ушей, Дэниэль поспешно сделала шаг назад – слишком близкое расстояние вызывало почти физический дискомфорт. А сладкий, чуть уловимый аромат кондиционера для белья, исходивший от его одежды, вперемешку с запахом пота и горячим дыханием, врываясь в её личное пространство, заставлял отступать. Штэфан стоял неподвижно и с насмешливой ухмылкой наблюдал за ретирующейся Дэниэль.

– Что из всего этого «вовсе нет»? – Подойдя к турнику, он высоко подпрыгнул, цепко ухватился за холодный металл и принялся методично подтягиваться.

– Прости, но я не пыталась с тобой флиртовать, – растерянно ответила Дэниэль, приступив ко второму подходу.

– За что ты сейчас извиняешься? – Закончив упражнение и шумно выдыхая, он кинул на неё мимолётный взгляд.

Но Дэниэль уже всецело была сосредоточена на упражнении, отчего слова в очередной раз не достигли цели. Повторять вопрос Штэфан не стал, сочтя возможный банально-глупый ответ началом бессмысленного разговора. Повисла неловкая пауза, которую порой нарушало надрывное дыхание обоих, шелест мокрой листвы да крик ворон, повсюду разносящийся эхом.

13

Скрестив ноги, точно буддийский монах, Дэниэль разместилась на мраморном кольце старого фонтана. А рядом, низко склонившись и громко фыркая, умывался Штэфан. Похожие на громадную этажерку для фруктов три глубокие чаши-ракушки фонтана пестрели извилистыми трещинами, сквозь которые сочилась мутная дождевая вода. Неподалёку, на кованом кронштейне фонаря, чуть слышно поскрипывая на ветру, качались круглые часы. Маленькая остроконечная стрелка только-только подползала к римской цифре девять.

– Когда была ребёнком, думала, облака неподвижны, пока однажды не заметила, как быстро они могут лететь, меняя формы, – словно самой себе сказала Дэниэль, разглядывая тяжёлые тучи, мелькающие средь пока ещё зелёных крон.

– Это потому, – выпрямился Штэфан, вытирая лицо рукавом, – что дети живут на гиперскоростях, совсем не обращая внимания на происходящее вокруг. Так ты изучаешь биохимию? – вспомнился ему недавний вопрос.

– Иногда мне кажется, это она меня изучает, – тяжело выдохнула Дэниэль, не отводя взгляда от неба. – Я больше не студент, но, раз ты спросил, моей специальностью была социология.

– Хм, интересно, – Штэфан одобрительно покачал головой.

– Только звучит! – Дэниэль широко улыбнулась и поднялась с камня.

– Там, наверху, – подойдя ближе, Штэфан указал куда-то вперёд, – есть отличное кафе. Может, если ты свободна, встретимся через… – задумался он, прикидывая, сколько времени может понадобиться ей на сборы, – час или два?

– Эм-м, – отрешённо протянула Дэниэль, закусив губу.

В мгновение вопрос стёр улыбку с её лица, и Штэфан это подметил.

– Называется «Биркенхоф», – не давая ей возможности отказать во второй раз, безапелляционно произнёс он. – В одиннадцать, договорились? А сейчас, извини, совсем забыл об одном важном деле. – Он достал телефон из кармана брюк и, тыкая по маленьким писклявым кнопкам, сделал вид, будто набирает чей-то номер. – Буду ждать тебя, – быстро пошагал он вглубь парка.

14

Часы показывали без пятнадцати одиннадцать, а Штэфан уже сидел за столиком в кафе, кончиками пальцев отстукивая ритм играющей здесь песни – «Otherside» Red Hot Chili Papers.

– Доброе утро! Что-нибудь желаете? – приветливо улыбнувшись, обратилась к нему официантка в красном платье в белый горошек.

– Стакан апельсинового сока. – Он посмотрел на входную дверь – висевший над ней колокольчик и не думал нарушать покой заведения. – Пока это всё.

– Окей. – Звонко цокая квадратными каблучками, таких же, как платье, красных туфелек, девушка удалилась к барной стойке.

– Это полный отстой! Нет! Нет! Так не пойдёт! – Ворвавшаяся группа подростков привлекла к себе внимание редких посетителей.

Выбрав отдалённое местечко у окна, компания расселась на диванах, продолжая что-то бурно обсуждать.

– Мои предки меня убьют, если узнают! – возмутилась темноволосая девчушка.

– Не узнают, если только ты сама им не расскажешь! – съязвил единственный в их компании парень.

– Доброе утро! – повторила официантка, стоящая у их столика уже несколько секунд. – Что-нибудь желаете?

Раскрыв меню, они неспешно залистали страницами. На какое-то время в зале воцарилось привычное спокойствие, и гости отвели любопытные взгляды от ребят.

Одиннадцать двадцать одна. Проверив ещё раз слишком быстро бежавшее сейчас время и попивая уже второй стакан сока, Штэфан принялся считать искусственные золотистые листья на кленовых ветках, что стояли в глиняной вазе рядом с солонкой. Шумные соседи, расправившись с заказом, вновь начали яро обсуждать, как обмануть родителей и поехать в Мюнхен на MTV Europe Music Awards, где будут выступать Tokio Hotel. А Штэфан лишь невольно усмехнулся – вот у кого проблемы, а он переживает о неудавшемся свидании.

– Штэф? – Чья-то тяжёлая рука хлопнула его по плечу.

– Хей! – удивился он, увидев приятеля.

– Музыкальный запой окончен? Решил выбраться в люди? – И, пожав друг другу руки, оба громко рассмеялись. – Ты один или кого-то ждёшь?

– Встреча. А ты чего?

– Передаю Шефера и ребят другому лейблу. Юрген! – окликнул он вошедшего в кафе высокого мужчину с синей папкой, и махнул рукой, подзывая его.

– Тут?

– Моё субботнее утро уже подпорчено дерьмовой погодой и вот этой приближающейся недовольной рожей. Так хоть, может, двойная порция молочного коктейля это как-то скрасит. Я наберу тебя на днях. – Он вновь хлопнул Штэфана по плечу и вместе со своим гостем направился вверх по винтовой лестнице.

Погода тем временем вконец испортилась. Тополя и берёзы, окружавшие кафе, скрипя, раскачивались на ветру. Ещё мгновение – и хлынул проливной дождь, загоняя беспечно гуляющий люд внутрь заведения. «Идиот», – раздосадованно выдохнул Штэфан.

15

– Боже! – Хлестнувшая по кухонному окну мокрая ветка липы заставила Дэниэль испуганно вздрогнуть. – Проклятье! – выругалась она, неаккуратно взявшись за раскалённый утюг, и отдёрнула обожжённый палец.

Битые двадцать минут Дэниэль пыталась выгладить кипенно-белую рубашку, но у неё никак не получилось сфокусироваться. Мысли превращались в образы и отвлекали от процесса, отчего на ткани то и дело возникали ненужные складки. Причиной тому был этот недавний знакомый, а виной – собственные страхи. Скорее всего, Штэфан уже давно сидит в кафе, ожидая её. Гадает, что же пошло не так, и наверняка в душе ругает. А она здесь, в своей маленькой комнатушке, в своём перевёрнутом мире, не нашедшая в себе силы всё объяснить.

Плюнув на непослушную рубашку, Дэниэль надела серый свитер – под стать дню – и направилась к Гансу Краусу – старику, которому пару раз в неделю давала уроки французского. Их семьи связывала не только дружба, но дальние родственные отношения.

– Здравствуй, Дэни! – открыв дверь, поприветствовал её Яков – тощий высокий мужчина шестидесяти лет – сын герра Крауса. – Погодка там не на шутку-то разыгралась, – полувопросительным тоном произнёс он, подняв с пола большой тёмно-коричневый портфель, который на вид был старше него самого.

– Это точно. – Дэниэль закрыла мокрый зонтик и прошла внутрь.

– Папа, я заскочу позже! – прокричал Яков в соседнюю комнату. – До встречи, – уже обратился он к Дэниэль.

16

– Bonjour! – поздоровалась она и села за маленький стол, наблюдая за тем, как герр Краус расставляет цветастые фарфоровые блюдца.

– Sʼil est temps de boir un cafe? – бодро произнёс он, раскашлявшись от смеха. – Bonjour, Danee! – почесав седой затылок, стал он осматривать полки – не забыл ли чего достать? А когда удостоверился, что все угощения на столе, кряхтя, уселся рядом.

– Как ваши дела? – на французском спросила Дэниэль и, перехватив из его дрожащих рук чайную ложку, насыпала сахар в обе чашки.

– Наверное, это всё погода. Совсем неважно себя чувствую, – попытавшись неуклюже извиниться за собственную беспомощность, герр Краус вздохнул и отвёл взгляд в сторону. – Не хотел, чтобы Яков знал, но сегодня… – не договорив, он вновь разразился хриплым кашлем.

– Всё в порядке, я приду завтра.

– Глупость какая! – возразил он. – У тебя, верно, своих дел полно. Встретимся теперь – как обычно – в среду.

– Да бросьте, какие у меня могут быть дела? – понуро склонившись над столом, она потянулась за стеклянной банкой с кофе.

Старик лишь скептически покачал головой.

– Неправильно это, – прикрыл он свою чашку трясущейся ладонью в момент, когда Дэниэль уже поднесла ложку с кофе, – мне больно смотреть на тебя.

– Вы же сами предложили кофе? – сменив тему, ласково улыбнулась она.

– Забыл как «травяной чай» по-французски, вот и ляпнул.

– Тизан. – Дэниэль указала на фарфоровый чайничек с такими же нежными цветками шиповника, как и на остальном сервизе.

– Ти-зан, – задумчиво протянул Герр Краус. – Дэниэль, как прошло твоё собеседование?

– Всё как всегда. – Сделав глоток, она стала теребить длинную прядь волос, волной спадающую с плеча. А затем и вовсе, не желая поддерживать неприятную тему, отвела взгляд, наблюдая за непогодой за окном.

Матово-чёрное небо превратило день в сумеречный вечер, извергая проливные потоки воды на остывшую землю, размывая аккуратно усаженные вдоль улицы клумбы с пламенеюще-оранжевыми цветами.

– Я говорил с Яковом, он может помочь, – осторожно начал герр Краус. – Есть место в библиотеке при его университете. Понимаю, ты хотела не этого, однако Германия не столь либеральна, как Франция. Но… ты всё же поразмысли над его предложением и сообщи, как что-то надумаешь.

– Спасибо, – поблагодарила она и невесело улыбнулась.

На этом «урок французского» и закончился. Не в силах совладать с болезненно ноющей спиной, герр Краус, схватившись за руку Дэниэль и едва волоча ноги, кое-как дошёл до постели. И, тихо постанывая, улёгся на шерстяное покрывало. Дэниэль, несмотря на его категоричные отказы, всё же пообещала зайти завтра.

17

Ещё одна суббота. Ещё один день, отличающийся от остальных только цифрами в календаре. Всё та же угрюмая, тоскливая комнатушка, лишённая красок жизни, но набитая воспоминаниями былых лет, бесшумными фантомами блуждающих по книжным полкам и скрипучим шкафам. И всеобъемлющая пустота.

Дэниэль лежала на кровати и пальцем вырисовывала незатейливые узоры на запотевшем от собственного дыхания окне. Дождь прекратился, а с ним, казалось, застыло и время. Тени сгущались и тускнели – значит, где-то там, за громоздкими тучами солнце медленно тонуло за горизонтом. Фонари ещё не зажглись, а улица, окутанная чернильными потёмками, была зловеще безлюдна. Ни души. Ни света в соседних окнах. Даже деревья в ожидании надвигающегося чего-то перестали шелестеть едва трепещущими листьями.

На полу валялся раскрытый блокнот с несколькими словами, так и не ставшими законченным предложением: «Последнюю пару дней моя жизнь…» «…Полна событий», – хотела было с горькой насмешкой закончить Дэниэль, но слова «моя» и «жизнь» острым лезвием полоснули по сознанию, перерезав ту нить, что крепко сдерживала мысли в смиренном порядке. И воцарился хаос.

Словно шарики для пинг-понга, мысли разом посыпались из самых потаённых уголков подсознания. Прищёлкивая, стукаясь друг о друга, они неслись вперёд, рикошетом отлетали от непробиваемой стены реальности, путаясь, перемешиваясь и истязая разум. Дэниэль размышляла о жизни, о тех неудачах, с которыми ей доводилось столкнуться. Расписания, правила, запреты давно отняли у неё свободу воли, заставляя жить в будущем и вынуждая прогнозировать возможные последствия любого шага. «Из меня бы мог получиться прекрасный аналитик», – с горькой усмешкой подумала она, прежде чем сон сморил её.

Однако он не принёс желаемого спокойствия. Несвязанные между собой образы бегущей кинолентой порождали сюрреалистические картины, отчего Дэниэль, сминая одеяло, ворочалась на постели.

За окном господствовала ночь. И сейчас из этой кромешной темноты на неё пристально таращилась голова фиолетового жирафа с крючковатыми козьими рогами и смоляными бездонными дырами на месте глазниц. Окружавший мрак сгущался, становясь осязаемой туманной копотью, и медленно подкрадывался к парализованной ужасом Дэниэль. Вскоре, кроме неё, этого загадочного существа и белой оконной рамы не осталось ничего. Они левитировали в холодном беззвёздном космосе. Космосе?

«Я здесь», – эхом разнёсся мужской голос по всей Вселенной.

«Папа?» – попыталась она найти зовущего.

Тем-но-та. И лишь фиолетовый жираф с чёрными пустыми глазницами.

«Я здесь!» – казалось, из них вновь отозвался такой знакомый голос.

Дэниэль с любопытством заглянула в глубокие тоннели отверстий. Существо издало оглушительный вопль и открыло пасть. Длинный змеиный язык коснулся лба Дэниэль, оставив влажный след.

– Нет! – вскрикнула она, проснувшись.

Стрелки будильника, словно два королевских стража, окружали цифру пять. Сердце бешено билось, пока ещё не понимая, что сознание уже вырвалось из мира грёз.

Утро даже толком не наступило, а Дэниэль чувствовала себя так, будто провалялась в постели до самого обеда. Сколько прошло часов с того момента, как она отключилась? Десять? Одиннадцать? Двенадцать? Казалось, целая вечность. Тело было ватным и изнурённым от долгого сна.

«И чем можно занять себя в такую рань?» – Дэниэль включила старомодный ночник у изголовья кровати. Рассвет лишь через пару часов. «Может, засесть с какой-нибудь скучной книжкой и вновь попытаться заснуть?» Но взгляд зацепился не за книжную полку, а за тетрадку на комоде. И, прихватив коробку с карандашами, Дэниэль расположилась за столом в кухне.

Прошёл час, за ним ещё один, но, как бы она ни старалась нарисовать жуткого гостя из недавнего сна, ничего не получалось. Два серпа-рога превращали голову в козлиную. И всё тут.

18

Дэниэль уже собиралась к герру Краусу, когда её остановили перепачканные глиной кроссовки, которые она забыла отмыть сразу же, как вернулась с пробежки. Пришлось идти за ведром с водой и губками, пока грязь не засохла окончательно.

Но одними кроссовками всё не ограничилось. Под тумбой так некстати обнаружились ещё и пыльные оксфорды, а в сознании зазвучал вчерашний разговор о должности в университетской библиотеке. Дэниэль протяжно выдохнула и полезла за чумазой парой, но не заметила, что левый ботинок цепко ухватился шнурком за торчавший из плинтуса ржавый гвоздик. Острая металлическая шляпка, не желающая расставаться со своим приятелем, всё же не выдержала рывка и сдалась, тем не менее напоследок успев перерезать пару тонких нитей. Образовалась некрасивая зацепка. Чертыхаясь, Дэниэль попятилась обратно. Однако заговор предметов на этом не закончился. Изогнутая деревянная ножка словно поджидала неосторожного движения приближающейся жертвы. Бум! Дзынь! Звяк! Где-то рядом шлёпнулась слетевшая с пошатнувшейся тумбы связка ключей. Дэниэль подняла голову и больно тукнулась затылком о дно выдвинувшегося деревянного ящика. Единым потоком полились французские междометия и жалобные причитания. «Дэни?» – едва слышно прозвучало из-за двери.

19

Решив, что это соседка, Дэниэль, не задумываясь, открыла дверь и в ту же секунду застыла на месте. Прямо перед ней стоял Штэфан – в чёрных джинсах, чёрной кожаной куртке нараспашку, из-под которой торчало ещё что-то чёрное; на лице очки, а за очками не менее озадаченный, чем у Дэниэль, взгляд.

– Прости… Не хотел тебя… Я думал уже уйти, – покосился он в сторону лестницы, словно ища пути отступления.

– Что ты здесь?.. Как ты?.. – растерялась Дэниэль. – Как ты вообще узнал, где я живу?

– Старушка с первого этажа подсказала квартиру, – виновато улыбнулся Штэфан. – Послушай, прости, я лишь… Ты не пришла, я подумал, может, у тебя опять что-то случилось… Ну, как в тот вечер. И номера твоего у меня не было. Глупо вышло, – усмехнулся он, потупив взгляд.

– Нет, не случилось. Который сейчас час? – потёрла она ушибленный затылок.

– Половина первого. Ты куда-то спешишь? – поинтересовался он и оценивающе осмотрел её непримечательную повседневную одежду.

– Меня ждёт герр Краус, – словно самой себе пробормотала она под нос, но, поймав озадаченный взгляд Штэфана, поспешила пояснить: – Он берёт у меня уроки французского.

– Ясно, – расплылся в заразительной улыбке Штэфан, не сводя глаз с Дэниэль.

– Может, хочешь чая? – спросила она, осознав своё предложение уже после того, как оно прозвучало.

– А как же встреча с Санта Краусом? – усмехнулся Штэфан, однако прошёл внутрь и, не позволив ей ответить, продолжил: – Тут живут лепреконы? – Разглядывая комнатушку, он стянул с себя ботинки.

20

– Присаживайся, пожалуйста. Я поставлю чайник, – вежливо обратилась к нему Дэниэль. Но Штэфан, видя её напряжение, так и остался стоять у тихо тарахтящего холодильника, осматривая кухню: один стул, круглый стол, покрытый до неприличия белой скатертью, словно здесь и не обедают вовсе.

Дэниэль суетилась у плиты, не замечая его замешательства. Неловкое молчание, повисшее в комнате, нарушил свирепо взвизгнувший за окном ветер. Холодом ворвавшись в чуть приоткрытые створки, он по-хозяйски распахнул их настежь. И невесомые крылья занавесок тотчас же вспорхнули вверх, под самый потолок.

– Прости, – сказал Штэфан, собирая разлетевшуюся по всему полу бумагу.

– Всё в порядке. – Не поняв, за что он извинился, Дэниэль пожала плечами и плотно закрыла окно, вернувшись к своим делам.

– Это твои рисунки? – спросил Штэфан. Но Дэниэль не ответила – явно о чём-то задумавшись, замерла у раковины, глядя на полупустую полку. – Дэни? – тихо позвал он.

– А? – вздрогнув, обернулась она.

Штэфан сидел за столом и с крайне озадаченным, но заинтересованным видом рассматривал тетрадку, полную странных картин.

– Это, – начала Дэниэль, ловя каждое движение мышц его лица, – это что-то типа сонника.

– Для ночных кошмаров? – изучая очередное фантастическое животное, уточнил он.

– Для… странных снов.

– Довольно оригинальная идея.

– Довольно, – грустно выдохнула она, и Штэфан оторвал взгляд от тетрадки, вопросительно посмотрев на Дэниэль. – Это всё моя мама, она – психиатр…

– Воу! – присвистнул он.

– О, нет-нет, я не её подопытный кролик. Это… просто привычка. В детстве я рисовала монстров из снов, а потом рвала на мелкие кусочки или раскрашивала в яркие цвета, тогда они переставали быть страшными. – Дэниэль выключила закипевший чайник и, виновато улыбаясь, посмотрела на своего гостя.

– Что-то не так? – полюбопытствовал тот.

– Чая нет. Совершенно забыла купить вчера, – развела она руками.

– Не страшно, – живо подхватил Штэфан. – Вчера день такой был… – Мелькнувшие огоньки обиды в его глазах закончили мысль сами.

– Прости, – подойдя к столу, бесшумно поставила она кружку рядом с непонятным свёртком, который заметила только сейчас.

– Я только хотел услышать причину. Подумал, может, в самом деле что-то случилось. Может, повторилось то самое «что-то», из-за которого ты разбила телефон. И связи не было… потому я и решил… – взяв свёрток со стола, протянул он его Дэниэль.

– Мой телефон? – по-детски удивилась она, достав аппарат из бумажного пакета.

– Нет. Твой уже сложно назвать телефоном, – мягко улыбнулся Штэфан. – Но этот даже милее… розовый. Ты любишь розовый? – от нахлынувших тёплой волной эмоций, словно сейчас утро Рождества, спросил он с умилением.

– Спасибо. Это… – Так и не найдя нужных слов, Дэниэль благодарно кивнула, а уголки её губ чуть растянулись в улыбке, отчего на щеках нарисовались озорные ямочки.

– Так значит, чая нет? – вернулся к насущной проблеме Штэфан. Дэниэль виновато поморщила нос. – Кофе?

– Да, сейчас. Только принесу тебе кружку и предупрежу герра Крауса, что задержусь! – выбежав из кухни, прокричала она уже из соседней комнаты.

– Как скажешь, – отозвался Штэфан, шелестя страницами.

21

Придвинув стол к самому окну, Дэниэль расположилась на широком подоконнике – стульев в доме больше не было. На единственном уцелевшем сидел Штэфан и, не отрываясь от её рисунков, пытливо расспрашивал о каждом.

– Твой кофе, наверное, совсем остыл, – подметила Дэниэль.

– Да-да, сейчас. А это кто? – пытаясь угадать животное, спросил он. – У тебя явно есть что-то общее с теми ребятами, придумавшими шоколад с фиолетовой коровой. Хм… даже не знаю, что бы мог рекламировать твой баран… или козёл? – расхохотался он.

– Жираф, – смутилась Дэниэль. – Не выходит он как надо. Ума не приложу, в чём загвоздка.

– Можно? – Штэфан потянулся за коробкой карандашей, лежавшей на подоконнике. – Ты забыла две очень важные детали. – Поправив очки, словно серьёзный профессор, он провёл пару линий от шеи животного вниз страницы. – Ну… как-то так, – протянул он ей тетрадку.

– Длинная шея? Точно! – поразилась Дэниэль, громко отпив из кружки. – Всё гениальное – просто!

– Не стоит благодарности, – шутливо поклонился он, положив ладонь на широкую грудь. – И что делал этот гость в твоём сне? Как та черепаха, вместо голубей гнездился под крышей? – Штэфан наконец потянулся и за своим напитком.

– Нет, – Дэниэль отрицательно покачала головой. – Велик он для подобного. Просто наблюдал за мной, звал голосом отца, – прохрипел её собственный голос, вмиг потерявший все радостные нотки.

– А где он сейчас?

– Папа? – откашлявшись, переспросила Дэниэль, на что Штэфан кивнул. – Погиб семь лет назад… несчастный случай в Нигерии. Работал там вместе с «Врачами без границ». Их машина наехала на мину. А машина с волонтёрами, в которой была я, ехала следом, нас тоже задело. Я… – нервозно потёрла она лоб, явно не желая продолжать рассказ.

– А твоя мама?

– В Канаде, – коротко ответила Дэниэль и посмотрела на часы.

– Тебе обязательно нужно идти? – Штэфан поймал себя на мысли, насколько жалостно прозвучал его голос. Однако Дэниэль будто и не уловила его огорчённой интонации, лишь, спрыгнув с подоконника, что-то буркнула на французском. – Дэни?

– Прости, но вовсе не прийти было бы крайне неучтиво с моей стороны. Я… – растерялась она в неуклюжих извинениях.

– Хорошо, ты права. Я сам отнял твоё время, – переборов запротестовавшую гордыню, он всё же спросил: – Встретимся позже?

– Штэф, – потупила она взгляд, – нет. Я только хотела извиниться. И я… я не могу принять твой телефон, как и дать тебе то, что ты хочешь.

– Ты знаешь, чего я хочу? – удивился он.

– Любовь? – Дэниэль робко заглянула в его глаза, окутанные пеленой обиды.

– Боже, Дэни! – вырвался у него смех. – Я лишь пригласил тебя… – потерявшись в правильных словах от столь категоричного заявления, впал он в ступор.

– Тогда зачем ты хочешь, чтобы мы… – Также не находя нужных слов, она непонимающе пожала плечами.

– Ты говоришь об отношениях. Это… это… – Чем дольше длилась пауза, тем больше длинных морщинок прорезалось на его лбу.

– Тогда я совершенно запуталась… – опустившись на подоконник, сипло раскашлялась она из-за вдруг пересохшего горла.

– Всё происходит не так. Не все люди начинают своё… общение, ожидая получить взамен нечто большее, чем мимолётное увлечение. Это просто rendez-vous! – скривив лицо, словно его заставляют принять горькую пилюлю, в мыслях отругал он себя за столь опрометчивую фразу.

– Знаю, я слишком поспешна, но… в обоих случаях ничего не получится, – дрожал её голос так, словно она вот-вот разрыдается.

– Прости, если напугал тебя, – только и смог произнести Штэфан.

«Самое время. Стоило ли так изощрённо долго искать повод для встречи, чтобы вот так облажаться?» – в мыслях корил он себя. Но минутный порыв бурлящих эмоций, взявших над ним верх, – не самое страшное. Он был уверен, что сделает это снова. Снова захочет с ней встретиться, и осознание этого было куда страшнее. «Это моя катастрофа? или наваждение? или одержимость? Нужно было подсесть к тем ребятам в кафе, глядишь, и получил бы точное определение».

– Хм? – не поняв вырвавшегося у него смешка, Дэниэль хлопнула ресницами.

– Меня вполне устраивает это «ничего не получится».

– Штэф, – уже в привычной для неё манере растянула она гласную. – Хорошо.

– Мой номер записан в твоём новом телефоне. Поэтому, если… – понимая, что большей инициативы от неё сейчас вряд ли дождётся, сказал он.

– Я, – запнулась Дэниэль, – я заканчиваю через пару часов. Здесь, в соседнем доме. Встретимся у главной арки парка? – предложила она, вдребезги разбив его недавнее предположение.

22

– А где мне найти герра Шмидта? На кафедре истории? – обратилась Дэниэль к герру Краусу.

– Яков будет завтра в обед. Он растолкует лучше меня, – причавкивая измоченным в чае овсяным печеньем, ответил он так же – на французском.

– Вы абсолютно правы, главное – начать что-то делать, – рассудительно сказала Дэниэль и взглянула на часы.

– Ты спешишь? – подметив это, поинтересовался герр Краус.

– Нет, – и в её голосе не было ни капли фальши. Она и сама толком не понимала, какие именно чувства переполняли её сейчас. Спешила не она, а секундная стрелка её наручных часов, подгонявшая двух менее расторопных коллег.

И вот, уже сбегая вниз по каменным ступенькам своего дома, Дэниэль втайне надеялась, что время всё же станет её союзником и замедлит своё течение, позволив ей обдумать правильность принятого решения.

– Штэфан! – едва не врезалась она в него.

– Что-то случилось? – не понимая её расстроенного вида, обеспокоенно спросил он.

– Не ожидала тебя здесь встретить, – отмахнулась она, насупившись ещё больше и застегнув молнию куртки по самое горло.

– Добраться до твоего дома оказалось ближе, чем до арки, – неубедительно прозвучало объяснение.

23

Они неторопливо вышагивали вниз по улице к парку. Штэфан увлечённо говорил о разной ерунде, порой посмеиваясь над собственными шутками, и, сам того не замечая, смехом прогонял последние страхи и тревоги, терзавшие Дэниэль. А она зеркально отражала его игривое настроение, хохоча и энергично жестикулируя.

– Что-то рано в этом году похолодало, – сказал Штэфан, когда выглянувшее из-за властных туч солнце коснулось макушек деревьев и так же быстро спряталось.– Помню, в прошлом сентябре выступали мы на одном фестивале, так народ стоял ещё в футболках.

– Ты музыкант? – удивилась Дэниэль.

– А тебе по вкусу священники? – улыбнулся он. – Был уверен, ты знаешь.

– Нет. Откуда? – пожала она плечами.

– Ну, – озадаченно протянул он, – может, хотя бы видела моё выступление в тот вечер.

– Какой вечер? – непонимающе переспросила Дэниэль.

– Пока что он у нас был один, – тенью мелькнула задорная ухмылка на его лице, – когда я встретил тебя перед кафе, – уточнил он. – Я выступал там с блюз-бэндом…

– О, я забежала внутрь лишь для того, чтобы согреться. Помню певицу…

– Это была уже следующая группа, – неприкрыто огорчился Штэфан.

– Так значит, ты играешь блюз? – настал черёд Дэниэль управлять ситуацией и поддерживать хорошее настроение.

– Не только, – подметив это, улыбнулся он.

Начав с незапамятных времён, когда, ещё ребёнком, он сидел в песочнице и отстукивал совочком ломаный ритм по дну перевёрнутого ведёрка, Штэфан рассказал самую полную историю создания своей группы, сделав это настолько эмоционально, словно для него самого большинство деталей были в новинку.

К моменту окончания длинного монолога они истоптали узкие тропинки на добрый порядок сотен метров. Парк зажёг огни, а ночная прохлада опустилась на землю тяжёлым сумрачным одеялом, прячась повсюду: в листве, траве, заполненных дождевой водой оврагах и вот теперь, крадучись, пыталась пробраться ледяным дыханием и под одежду, заставляя зябко передёргивать плечами.

– А я думал, наши песни и на французском радио крутят, – омрачённый словами Дэниэль о том, что она и слышать не слышала о такой группе, сказал Штэфан.

– Я не слушаю радио, – объяснила она. – Возможно, в этом проблема.

– Но ведь, кроме радио, есть ещё множество источников, из которых можно узнать о музыкальных новинках, – не унимался он.

– Дело в том, – сдалась Дэниэль, – что в какой-то момент я перестала слушать музыку… просто не могла слушать. Она стала вызывать неприязнь.

– Но как же это возможно?! – поразился Штэфан.