Текст книги "Доверься мне (СИ)"

Автор книги: Angelina Alien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Штойер тут же подорвался, услышав звонок в дверь, а я быстро натянул на Анхеля огромный свитер Мэтта, еле протащив его руки в рукава, и промокнул его волосы, чтобы с них не капала вода. Анхель смотрел на меня всё так же безразлично, но что-то ещё в его взгляде я замечал. Только бы не запомнил всё это.

Чёрт, не понимаю, что я делаю в четыре часа утра в частной клинике. Сюда соглашаются брать и без документов. Всё за ваши деньги, как говорится. Думаю, лучше умолчать, сколько стоит реабилитация для наркозависимых в этой клинике. Штойер в жизнь не отплатит. Да и не нужно, мне не жалко. Всего-то сейчас спасаю жизнь человеку, который пытался доказать мне, что любит.

Смотрю на Штойера. Сидит по другую сторону кровати, спит чуть ли не в обнимку с ним, разве что не ложится рядом. Даже во сне его что-то тревожит, такое беспокойное лицо. Мэтью, дорогой, ты хоть во сне отвлекись от этого лучника, который взял твоё сердце как трофей с охоты.

Немного улыбаюсь чему-то и перевожу взгляд на Анхеля. Лежит весь в белом. Ну, точно, как ангел. Только что весь в трубках. Раз капельница, два капельница. И это лишь начало лечения. Смотрю на вены и не сразу переживаю тот кошмар, который узрел. Таких синяков я в жизни не видел. Боже, неужели и в этом виноват один лишь я…

Сглатываю и провожу пальцем по чуть выделяющейся венке, в которую входит игла от капельницы, и веду вниз, к запястью. Ладонь такая маленькая по сравнению с моей. Обхватываю её руками и грею ледяные пальцы, почему-то не желая отпускать. Посидев минут пять, решаю устроиться головой рядом, на кровати, но руку так и не выпускаю. Лишь перед тем, как совсем отключиться, чувствую легкое шевеление пальчиками в своей руке и немного улыбаюсь, даже не задумываясь о том, что на меня сейчас может кто-то смотреть…

Комментарий к Глава 12

Случилось чудо! Мне нравится эта глава :) Написала на одном дыхании

========== Глава 13 ==========

Комментарий к Глава 13

Зловещий номер – зловещая глава!

Не поверите, хотела закончить работу именно ей! А потом подумала, на кой мне вторая Намибия? Так что не беспокойтесь, грядёт продолжение не в одну главу

POV Tom

Тяжело выдыхаю и смотрю на Штойера, который носится из одного угла кухни в другой, укладывая в пакет контейнеры с едой.

– Может, дома посидишь, а? Его же хорошо кормят, – встречаю его болезненно-влюбленный взгляд и недовольно цокаю. – Да и погода плохая.

– Нет ничего лучше домашней еды, – причитал он, продолжая.

– Мэтью, солнце моё, – подхожу к нему и беру его лицо в ладони, тем самым прекратив его метания по кухне, – ты ходишь туда уже пять дней подряд, может, стоит отдохнуть? Давай, я отнесу.

Вот кто меня за язык тянул-то? Я не был у Анхеля ровно с того момента, как рано утром уехал из больницы, решив не будить ни его, ни Штойера. Всё это мне кажется таким неправильным. С одной стороны, я на дух не перевариваю этого человека. С другой, внутри что-то переворачивается, стоит ему взглянуть исподлобья, чуть прищурив глаза. Как будто внутри что-то срывается со скалы и падает, падает, падает…

– Ладно, – спокойно вручает пакет мне, а я проклинаю себя за то, что вызвался помочь. Однако Мэтту будет полезно посидеть дома и поспать нормально, а то всё это время практически ночевал рядом с Анхелем, пока медсестра не выгоняла из палаты.

– Отдохни. Я уеду, а ты ляжешь и поспишь. Обещаешь? – Обуваюсь и смотрю на него.

– Обещаю, – выдыхает, подает мне куртку и запирает за мной дверь, напоследок попросив передать «привет».

Докуриваю, выбрасываю истлевшую практически до фильтра сигарету и захожу в клинику. Я просидел в машине около часа, не решаясь, наконец, выйти и увидеть его. Что-то держит внутри. То ли здравый смысл, то ли нехорошее предчувствие. Словно от этой встречи могло многое поменяться. Ну, подумаешь, я просто передам ему то, что собирался привезти Мэтт, и уеду. Да, точно, уеду. Именно поэтому я сейчас всё же решился войти, успокаивая себя тем, что больше, чем на пять минут, я там не задержусь.

– Анхель Дальман, – говорю темнокожей медсестре, почему-то теребя рукав толстовки. Я, что, волнуюсь?

– В 303 палате. Не забудьте халат, – девушка кивнула мне, и я послушно взял белый халат, тут же набрасывая себе на плечи, и большими шагами направился в сторону лестницы, ведущей на третий этаж.

Чёрт, а если он всё помнит? Помнит, как я разговаривал с ним? Как гладил? Как раздевал его в душе, в конце концов! Почему-то судорожно выдыхаю. Останавливаюсь перед дверью и тупо смотрю на красную табличку, где красуются белые цифры нужного номера палаты.

– Вчера ему стало немного хуже, но он в сознании, – пролетевший мимо меня док хлопнул по плечу и показал взглядом на дверь, спеша куда-то в конец коридора.

– Хуже!? – Сам от себя не ожидая такой реакции, почти вскрикиваю и без раздумий распахиваю дверь палаты.

Лежит под капельницей, спокойно глядя на меня и чуть повернув голову набок.

– Ты чего визжишь так, будто тебе одно место прищемили? – Задорно спрашивает, а я молча хлопаю ртом, как рыбка, которой не хватает воздуха.

Я, понимаете ли, чуть инфаркт не получил, в панике подумав о том, как сообщить Штойеру плохую новость, а он ещё шутить вздумал! Впрочем, какого я вообще переживаю за этого обдолбанного, наглого, надоедливого, игривого, милого… СТОП! Боже, да что со мной происходит?

– Том, твою мать! – Возмущенно смотрит на меня. – Когда ты успел слух потерять? Садись, говорю!

Не так уж ему и поплохело. Кладу пакет на тумбочку и сажусь к нему на край кровати, смотря на руки, которые теперь выглядели не так ужасающе, как несколько дней назад.

– Я тут… Точнее, Штойер тебе снова кое-что передал, – киваю на тумбочку.

– Ты серьезно думаешь, что я есть хочу? – Саркастично спрашивает, показывая мне взглядом на свою капельницу. – Чего приехал? Сказать, что я тебе не пара? Что мне нужен кто-то другой? Что…

Резко наклоняюсь к его губам, но, к моему изумлению, он отворачивает голову в сторону.

– От тебя пахнет сигаретами, – протягивает, как обиженная на весь мир дамочка, а я непонимающе смотрю на него, пораженно хмыкнув.

– Хочешь, я брошу? – Пожалуйста, остановите мою крышу!

– Хочу! – С вызовом отвечает, повернув голову обратно и дерзко смотря на меня исподлобья, совсем так, как смотрел на меня все эти чёртовы пять ночей во снах.

Усмехаюсь и просто смотрю на него, не в силах оторвать взгляда от бледного, как полотно, лица, стеклянно-озёрных глаз и губ, которые на фоне бледного лица смотрелись более чем прекрасно. Протягиваю ладонь и провожу ладонью ему по затылку, перебирая пальцами чуть отросшие темные волосы. Шумно выдыхает через нос и боязливо косится на меня, явно не понимая, что со мной. Я и сам не понимаю, Ан. Как бы ни было противно и странно признавать, но я, кажется, соскучился. Соскучился по твоим взглядам, по твоим рукам, которые невзначай касались меня. По всему, что ты делаешь.

– Чего ты этим добиваешься? – Тихо спрашивает, прикрывая глаза от моих поглаживаний. Нравится. Немного улыбаюсь.

Убираю руку, двигаюсь чуть ближе и кладу свою голову ему на грудь, чуть приобнимая. Теперь настала его очередь класть руку мне на затылок и нежно поглаживать, иногда проводя прохладными пальцами по шее. Выдыхаю и прикрываю глаза, слушая удары его сердца.

– Том? Что ты устраиваешь, а? – Не выдерживает спустя минуту-две, ущипнув меня за шею.

Ойкаю и возмущенно смотрю на него, уперевшись подбородком ему в грудную клетку.

– Не знаю. Мне просто хочется сейчас делать то, что я делаю, – забираюсь ладонью ему под больничную белую рубашку и глажу пылающую под ней кожу.

– Хватит, – произносит ледяным тоном, от которого у меня холодок пробежал по спине. Такое ощущение, будто человека передо мной подменили. – Ты уже однажды сделал это, больше не нужно.

– Мне нужно было тебя проучить, – продолжаю гладить его торс ладонью.

– Проучить!? – Взвизгивает, резко принимая сидячее положение и отталкивая меня от себя. – Ты чем думал, когда решил проучить меня!? Хотя не отвечай мне, я догадываюсь.

Сверкает взглядом, а я смущенно опускаю глаза, разглаживая белую простыню. Можете сказать, что я мазохист, но мне нравится то, с какой яростью на меня смотрит это любвеобильное существо. Мышцы на лице в бешеном напряжении, глаза метают молнии, а губы сжались в тонкую полоску. Немного улыбаюсь ему.

– Не получится сыграть со мной дважды, Нойвирт. Я не верю твоим словам, – отрешенно смотрит в окно, а улыбка с моих губ растворяется в пару секунд. – Я хотел, чтобы ты доверял мне, но всё бесполезно, Том, ты не слушаешь меня. Не слушаешь и не слышишь.

Лицо напротив мгновенно превратилось из озлобленного в трогательно-нежное и вызывающее жалость. Голос предательски дрогнул, а глаза остановились на мне, плеская на меня болью и непониманием. Я невольно потянулся к его щеке ладонью, останавливая скатывающуюся по ней слезинку. Анхель мгновенно схватил мою ладонь и слабо прикоснулся к ней губами, прикрывая глаза, позволяя слезам и дальше прокладывать себе горячие дорожки по лицу.

– За что? – Еле слышно шепнул он. – Я променял всю свою чертову жизнь, изменив её до неузнаваемости, чтобы быть сейчас здесь, с тобой. А ты? Почему ты не дал мне шанса просто быть рядом? Даже дружба, Том! Я был бы счастлив просто находиться рядом с тобой!

– Думаешь, мне было бы легко делать вид, что мы дружим, когда я бы знал, что ты чувствуешь ко мне? – Теперь я повысил голос, отняв от его щеки ладонь. – Так не бывает, Ан.

– Том, не это меня загнало в больницу, – он кивнул на капельницу и обвёл себя взглядом. – Ты – мой наркотик. Я попал сюда, потому что мне не хватало тебя.

– Тебе не стоило ломать себя ради меня, – я попытался успокоить его, но Анхель воспылал какой-то невиданной мне яростью.

– Не стоило!? Ты это сейчас говоришь!? – Он кричит так, что у меня звенит в ушах. – Да я всё отдал! Всё! Мне не нужна ни прошлая жизнь, ни друзья, никто! Мне нужен ты, Нойвирт!

Он тяжело дышал, смотря на меня, а я невольно задумался, как в этом парнишке уживается такой микс эмоций. Он может пройти путь от ангела до дьявола за несколько секунд, при этом ничего не потеряв. Ещё двадцать секунд назад он невинно хлопал ресницами, покрывая мелкими поцелуями-бабочками мои пальцы, а сейчас сидит, словно на иголках, и смотрит на меня своими океановыми глазами, прожигая, словно ядовитая кислота, насквозь.

– Но ты не понимаешь меня сейчас! И никогда не поймешь, – он произнёс это с такой горечью, что у меня сердце сжалось. Я вздохнул, глядя на парня, унимающего свою истерику, и снова прилёг рядом, просто положив свою руку к нему на грудь. Хотелось спать. Переведя взгляд за окно, увидел, что там уже темно. Широко зевнув, устроил свою голову у него чуть выше бедра и прикрыл глаза. Слыша его размеренное дыхание, и я постепенно успокаивался, расслабляясь. Сон подкрадывался ко мне незаметно…

POV Angel

Молча смотрю на чёрную макушку Нойвирта, который примостился рядом со мной, уже оставив в покое моё бедро. Поражаюсь, как этот человек ещё не довёл меня до самоубийства. Его настроение меняется так же быстро, как приморская погода. Сейчас один, завтра другой. Действительно не понимаю всего того, что он делал здесь этим вечером. Глупая попытка поцеловать, откровенные прикосновения, взгляды, совсем отличающиеся от тех, какие меня одаривали раньше. Его что, Штойер укусил? С чего вдруг такое отношение ко мне?

Раз уж он не привёл мне объяснений, для меня оно оставалось всего одно – очередная игра на чувствах. Ему понравилось, он решил продолжить. Что может быть интереснее, чем измываться над тем, кто целиком и полностью отдался в твою власть? И он это отлично понимает. Что ему стоит сейчас вдоволь наиграться, а потом выбросить и найти себе нового Анхеля? Да ничего, в принципе. Он может делать с людьми всё, что хочет. Но нет, Том. Позволь мне лишить тебя развлечения. Я уйду первым.

Достаю из тумбочки тетрадь, в которой записаны мои стихотворения и мысли, и открываю чистый лист. Щелкнув автоматической ручкой, вздыхаю и вбираю в себя вместе с кислородом уверенность для того, чтобы рука не дрожала. Усевшись поудобнее и убедившись в том, что Нойвирт спит, начинаю своё первое и, наверняка, последнее в жизни письмо.

«Доброе утро, Том. Надеюсь, спалось тебе сладко, и эту ночь ты запомнишь, как одно из самых счастливых событий в своей жизни – я исчезаю из неё. Да-да, твоё зрение не изменяет тебе.

Если тебе всё ещё интересно читать это, то я продолжу. Знаешь, почему я принял такое решение? Да потому, что ничего не изменится. Никогда. Ты бы продолжал дурить меня, а я бы вёлся, просто потому, что именно в эти лживые моменты ты можешь дарить мне свою нежность. Ненастоящую, ничего для тебя не значащую, но нежность. И я бы принимал её целиком, впитывал в себя до последней капли, лишь бы насытиться, лишь бы не думать о том, что это всё – сплошной обман, твоя игра.

Но я не могу больше верить в то, чего никогда нет и не будет. Такой уж я человек, Нойвирт, рано или поздно мне требуется искренность. Всё, что я когда-либо делал, находясь рядом с тобой, всегда было естественным, не продуманным. В такие моменты мозг отходил на второй план, и в работу тут же входило сердце, отдавая мне совершенно неподвластные логике и разуму распоряжения. Но это и было оно, Том, «от чистого сердца».

Я действительно могу сказать, что моё сердце чистое. Оно чисто, прежде всего, полётом к тебе. Только к тебе. Возможно, это покажется тебе смешным, но я никогда никого не любил прежде. И так уж получилось, что именно в этой первой любви мне удалось испытать и неимоверную сладость от своих чувств, и болезненную горечь, когда я понял, что погибаю. Не сорвись я тогда с места – кто знает, может, меня бы уже не видел этот свет.

Никто не гарантирует, что мне станет лучше после того, как мы исчезнем из жизней друг друга. Хотя кого я обманываю, исчезну лишь я из твоей жизни. Из моей ты не уйдёшь никогда. Даже если я этого захочу, ты всё равно ненароком, да дашь о себе знать. Твоё детище, Кончита Вурст, всегда будет напоминать мне о её создателе. Кстати, я всё ещё надеюсь, что ты выйдешь к публике после того, как она прекратит своё существование. Ты артист, твоё место на сцене.

Ах, да, отвлёкся. Глядя на твоё поведение, я невольно задавал себе такие вопросы: любил ли ты когда-нибудь по-настоящему, Том? Умеешь ли ты любить? Ты ведешь себя так, словно никогда не был подвержен этому чувству. Оно тебя пугает неизвестностью, возможной болью, ты чувствуешь себя неуверенно, когда пытаешься откликнуться на мои чувства.

Я понял одну важную вещь: не всё в жизни делается так, как хочется. Знаешь, чего хотел я? Быть с тобой. Неважно, в какой роли. Но, конечно же, я мечтал и о том, как подарю тебе счастье своим присутствием. Как мы будем принадлежать только друг другу. Как твои глаза будут разгораться, завидев меня. Какой же я глупый, Том. Эти мечты не причиняют ничего кроме боли, особенно сейчас, когда я делаю довольно опрометчивый шаг назад.

Том. Милый, родной. Боже, ненавижу эти сантименты, но не могу удержаться. Прости, если чернила расплываются, это всего лишь мои слёзы разъедают их. Твоё имя заставляло трепетать всего меня целиком. Ты был не прав, когда в гневе выкрикивал свои ядовитые слова про то, что я люблю лишь твой образ. Нет, я люблю именно тебя. Ты можешь поинтересоваться, как я могу любить тебя, если не знаю? Отвечу. Я прекрасно чувствую людей, стоит им заговорить. И мне не составляло труда различать мысли Кончиты Вурст и Тома Нойвирта. Поверь, Том, я знаю тебя. Узнал ещё больше благодаря тому, что мне выпало такое счастье увидеть тебя вживую.

Я сожалею о том, что Мэтт стал посредником между мной и тобой. Неким проводником. Конечно, я, как один из подлых людей, не мог не подумать о том, чтобы подружиться с ним и, тем самым, познакомиться и с тобой. Но я никак не рассчитывал на то, что получил сейчас. Мне жаль, правда. Я не хотел этой игры. Хах, смешно получается, правда? Ты играешь со мной, а я с Мэттом. Разница лишь в том, что твоя игра сознательна, ведь так? Ты решил проучить меня за подлый поступок, но сам увлекся, как азартный игрок.

Но я не дам тебе доиграть. В этот раз игра прервется. Я не могу так, понимаешь? Мне не нужна больше фальшь. Я доверял тебе себя и хотел того же в ответ, а ты высмеял меня и выставил за порог своего сердца. Я вновь не понимаю, за что? Разве я делал тебе больно своим присутствием? Разве я пытался помешать твоей жизни? Я просто пытался остаться там, найти свой уголок, но ты беспощадно выгнал меня в ураган, который теперь уносит меня.

Мне больно думать о том, что, возможно, через год ты уже забудешь моё имя. Твоя жизнь настолько закружится, что не будет времени вспоминать былое. Вокруг тебя будут бегать двести, триста таких Анхелей. А я, если, конечно, ещё буду ходить по нашей грешной земле, буду вспоминать тебя каждую чёртову минуту. Думаешь, я не помню, как ты рассматривал меня в вашей квартире, когда Мэтт притащил меня накаченного наркотиками и алкоголем? Это был взгляд самоуверенного, самодовольно мужчины, который в тот момент мог двигать мной, как марионеткой. Несмотря на полуамёбное состояние, я помню всё, что было в тот вечер.

Помнишь, ты спрашивал меня, почему я не выбрал ещё кого-то себе «в жертву»? Такое нельзя выбрать, Том. Я вовсе не планировал в тот вечер, четыре с половиной года назад, быть простреленным твоим взглядом с экрана телевизора. Я не мог контролировать себя. Твой взгляд переливался столькими красками, что я чуть не задохнулся, запоминая и вбирая в себя всё до последнего. Как, объясни мне, как я мог мыслить в тот момент?

Ненавижу тебя. Не спрашивай, почему, ты прекрасно знаешь. Мне больно, горько, противно, мерзко, странно. Я могу перечислять неприятные чувства до бесконечности. Но самое ужасное, что всё это смешивается с преданностью, нежностью, добротой, доверием, любовью, в конце концов. Понятия не имею, как мне без тебя существовать. Дай мне сил не угаснуть, прошу тебя.

Я морально готов к тому, что каждую ночь буду видеть твои кофейные, жгучие глаза с легким прищуром и известной хитринкой. Я счастлив, что сумел рассмотреть их поближе. Они такие же настоящие, как на фотографиях. Господи, неужели я больше никогда их не увижу?..

POV Tom

… Уже светает. Пора заканчивать писать это, пока ты не проснулся и не остановил меня. Знаешь, Том, а почему бы нам не вернуть всё на ту стадию, когда мы не были знакомы? Может, оставим между нами лишь линию кумир – поклонник, а? Отпустишь меня?

Если ты читаешь это, значит, ты уже проснулся, а я уже за пределами Вены. Не спрашивай, где я. Я хочу потеряться, забыться, перестать думать о том, что произошло со мной за эти долгие месяцы, и для этого мне нужно покинуть город, в котором я всё это пережил.

От всей души, которая всецело принадлежит тебе, желаю тебе добра, тепла и света в твоей жизни. Я хочу, чтобы ты рано или поздно обрел-таки своё личное счастье, которое тебе будет в стократ важнее того, что произошло этой зимой. Хочу, чтобы ты любил. Не меня, кого-то ещё. И, конечно же, чтобы этот кто-то любил тебя не меньше, ведь не дай бог тебе, родной, почувствовать всё то, что чувствую я.

Я буду помнить все те счастливые мгновения, проведенные рядом с тобой, всю свою оставшуюся жизнь. Долгая ли, короткая ли она будет – неважно. Я не забуду. Ты – самое счастливое, что когда-либо случалось со мной. Несмотря на страдания, ты подарил мне и минуты радости, которые я бережно буду хранить в своём сердце и, обещаю, никому не расскажу. Сколько бы лет ни прошло, я буду слышать твой задорный смех, видеть лучистые глаза и ощущать твои прикосновения, которые соизмеримы лишь с прикосновением чего-то божественного ко мне.

Уходить всегда больно и печально, тем более, навсегда. Кстати, можешь оставить эту тетрадь себе на память, если вдруг она окажется тебе дорога. Спасибо тебе за всё, и, Том, будь счастлив.

Искренне твой, Анхель Дальман.»

Бросаю несчастную тетрадку на развороченную постель и растираю по лицу слёзы, пытаясь унять их бесконечный поток. Прерывисто дышу, не веря прочитанному. Отнимаю руки от лица, в окно вижу выходящее из-за линии горизонта солнце, которое светилось так же ярко, как и вчера, и позавчера, и всегда. И ему было плевать, что у кого-то сейчас в душе застыла темная беззвездная ночь.

Ловлю на улице такси, на автомате называю домашний адрес и стеклянно смотрю сквозь всё, что мелькает за окнами автомобиля. Анхель, какой же ты идиот. Несуразный, придурошный парень. Куда? Зачем? Почему ты не поверил мне? С силой провожу ладонями по лицу и замечаю в зеркало таксиста, который косится на моё опухшее от слёз лицо. Черт, что ж так больно-то. Как будто сердце стало страдать непонятным доселе обезвоживанием. Перед глазами проносятся все моменты, в которых присутствовал этот сбежавший мерзавец. Вот он ошарашенно смотрит на меня, когда мы увиделись впервые; вот удивленно распахивает глаза, видя, как я матерюсь, смотря футбольный матч; вот прикрывает глаза от мнимого удовольствия, пытаясь принять его за настоящее; вот немного улыбается, рассматривая каждую черточку на моем лице. И ещё, ещё, ещё. Воспоминания летят, как искры из-под колёс. Сердце плачет, а слёз уже нет.

Захожу в квартиру в шестом часу утра, сжимая в руках тетрадь, пережившую слёзы нас двоих, и бесшумно прохожу на кухню. Я бы удивился, но, не способный на всякие эмоции, просто присел рядом со Штойером, который курил, сидя за столом.

– Что это, мать твою, было? – Спрашивает стальным голосом. – Где ты был всю ночь? Почему не отвечал на мобильный?

Усмехаюсь, как какой-то нервнобольной, и, придвинувшись ближе, обхватываю шею Мэтта руками, утыкаясь носом ему в шею. Маттиас опешил, но, тут же затушив сигарету, прижал меня к себе, поглаживая по спине.

– Что произошло? – Задаёт вопрос уже более мягко, но тон его вновь становится строгим, когда я не отвечаю. Тогда он отстраняет меня от себя, держа за плечи, и смотрит мне прямо в глаза, которые сейчас были настолько пусты, что их можно было и не заметить. – Том, что, блин, случилось? Говори.

– Анхеля нет, – пролепетав это пересохшими губами, тут же вижу в глазах напротив отражение своих.

Мэтт, медленно отпустив мои плечи, весь задрожал, с дикой боязнью и болью смотря мне в глаза. Для него мои слова означались смертью, но для меня оно, наверное, так и было. Осталось лишь как-то продолжать жить с мыслью, что Анхеля Дальмана больше нет.

========== Глава 14 ==========

POV Tom

Снова ненавистная мне суббота. Ненавистная лишь с недавних пор, когда отдых превратился в мозговынос, которым занимаюсь, собственно, я сам. Каждые две недели в выходные я отправляюсь в увлекательное путешествие по родной стране. Но не за тем, чтобы посмотреть города, увидеть достопримечательности, нет. Я ищу одного засранца уже месяца четыре, но найти никак не могу. Маршрут по каждому городу проходил довольно однообразно: я пару часов сидел у вокзала, потом быстро обходил близлежащие территории, спрашивал прохожих, а под конец дня вновь возвращался на железнодорожный вокзал и ждал последний поезд.

Я был уже в Инсбруке, Брегенце, Зальцбурге, Клагенфурте, Линце. Теперь оставались лишь два крупных города – Грац и Айзенштадт. Я решил выбрать Грац своим сегодняшним приключением, вспомнив, что там мы впервые с ним увиделись. Да, я вспомнил, что именно там ему дал автограф. «Анхель, меня зовут Анхель!» – в голове постоянно крутится его отчаянный крик. Странно, что вспомнил я его только сейчас, когда прошло уже очень много времени.

– Снова поедешь? – Слышу стальной голос позади. – Сколько можно уже? Ты хоть на день останешься со мной или нет?

Тут же настораживаюсь. За всё это время с момента загадочной пропажи Анхеля мы сказали друг другу с Мэттом не более трёх десятков слов. Ан уехал, разведя нас по разные стороны и прорубив между нами пропасть. Мы сильно отдалились. Любой выходной старались занять чем угодно, лишь бы возвратиться за полночь, когда кто-то из нас уже спит. Нам обоим было плохо. Я видел, я чувствовал это. Напряжение в воздухе просто звенело, стоило появиться нам вместе в одной комнате. Поэтому, естественно, целых три вопроса поставили меня в тупик.

– Почему ты ни разу даже не собирался поехать за ним? Помнится, это ты его любишь, – бросаю ему короткий, но тяжелый взгляд через плечо, собирая себе легкую сумку в дорогу.

– А смысл? Смысл ехать за тем, кто любит ТЕБЯ, чёрт возьми, моего бывшего лучшего друга, – поражённо выдыхаю и разворачиваюсь.

– Мэтт, не говори так, я не быв…

– А, то есть, то, что он тебя любит, уже не удивляет и воспринимается естественно? – Зло усмехается, сложив руки на груди.

Выдыхаю, сажусь на кровать и устало смотрю на него.

– Вы спали, – не спрашивает, а утверждает, уверенно глядя мне в глаза. – В ту ночь, когда он выбежал отсюда в слезах.

Опускаю глаза и бездумно рассматриваю узор на покрывале, молчу. Никогда не умел врать, тем более Мэтту. Да и сейчас, думаю, не нужно ничего придумывать. Всё прояснилось, неважно, как.

– И он знает, кто ты, ведь так? – Чуть дрогнувшим голосом спрашивает Штойер, потеряв свою суровость.

– Знает, – встаю и подхожу к нему.

– Не приближайся ко мне, – выставляет руку в защитном жесте. – Я не знаю, на кой чёрт тебе это нужно, но поезжай.

Беру с постели сумку и иду в прихожую, немного помедлив у Штойера и посмотрев ему в глаза, которые плескали обидой.

– Кстати, – выглядывает из входной двери, когда я уже поплелся вниз по ступенькам, – можешь не возвращаться.

Захлопывает дверь, а я вздрагиваю, остановившись. Сейчас я услышал, как Мэтт закрыл свои двери для меня. Не знаю, суждено ли мне найти ключ от них однажды. Вновь обернувшись на запертую дверь, вздыхаю и в темпе спускаюсь вниз. Ловлю такси и говорю привычную фразу – «на железнодорожный вокзал, пожалуйста». Грац ждёт меня.

Апрельская погода была похожа больше на майскую, если не июньскую. Снега уже нигде не было, сверху приятно припекало, а кругом всё оживало. Всё, кроме меня. Отсидев три часа на вокзале и проглядев все глаза в поисках знакомой фигуры, решил отправиться на площадь. Там, должно быть, красиво сейчас.

И правда, я не ошибся. Всё так, как было в моём детстве. Парк аттракционов, сладкая вата, заманчивые брошюрки. Везде ходили герои мультфильмов в человеческий рост, чем безумно радовали детей, которых здесь было просто не пересчитать. Люди, люди, люди. Куча людей, которых я готов был променять сейчас лишь на одного единственного человека. Врываюсь в поток снующих туда-сюда людей и плыву вместе с ними по течению. Без разницы, куда идти, лишь бы за кем-нибудь.

– Приходите в *******, ждём вас, – улавливаю знакомые нотки в голосе и тут же задумываюсь, остановившись.

Сердце тревожно забилось. Ищу источник голоса, смотря сквозь толпу. Закусываю губу и скачу взглядом по всем, только бы найти того, кто сейчас показался мне таким знакомым. Наконец, замечаю невысокого темноволосого парня, раздающего флаеры. Расцветаю самой дурацкой улыбкой, на какую только способен, и, не отрывая взгляда, иду к нему, стараясь даже не моргать, чтобы не потерять из виду.

– Прихо… – Тянет листовку мне и замолкает, подняв глаза вверх.

– Анхель, – выдыхаю и смотрю на него, не веря своим глазам. Вот так просто прошёл прогуляться по площади и нашёл то, что и искал всё это время. А он почти не изменился, волосы по-прежнему чуть длинноваты, а лицо и вовсе осталось таким же.

– Это ты, – безразлично отвечает, продолжая молча вручать людям бумажки с рекламой, и косится на меня. – Нашёл всё-таки.

– Так, я не понял сейчас реакции, – возмущаюсь, не видя и капли радости у него во взгляде. – Ты не рад меня видеть?

– Рад? Том, ты смеешься, что ли? После того, что я тебе написал, я не планировал больше видеть тебя, тупица, – шипит сквозь зубы, чтобы не подцепить себе «лишние уши», и отворачивается в другую сторону.

Открываю рот от изумления и тупо смотрю ему в затылок. Что это было вообще? Резко разворачиваю его к себе за плечи.

– Что ты делаешь!? – Дёргается, шлепнув меня по руке кипой листовок. – Я уже всё тебе сказал, Том, не вороши прошлое. Я не собираюсь чего-то добавлять или убавлять из своей речи.

Начинаю злиться, хватаю его за запястье и веду с площади.

– Эй! Я работаю, если что! – Кричит и упирается, но не сказать, что делает это с большой охотой. Хотел бы, уже убежал бы подальше.

– А я ищу тебя грёбанные четыре месяца, если что, – захожу с ним в небольшой переулок и прижимаю к кирпичной стене. – И ты ещё будешь говорить мне, что добавить нечего?

Флаеры листопадом опускаются на землю, а Ан обеими руками крепко сжимает мои запястья, сопротивляясь. Оглядывает меня своими большими синими глазами, не понимая моих действий. Похоже, что даже боится. Немного улыбаюсь, чуть шикнув от его неслабой хватки.

– Пусти, я ничего тебе не сделаю, – говорю как можно спокойнее, и парень ослабляет захват спустя несколько секунд, а потом и вовсе отпускает мои руки. – Вот, молодец.

Наклоняюсь и крепко обнимаю его, уткнувшись носом в темные волосы. Вдыхаю их запах и улыбаюсь, поглаживая парня по спине. Анхель, переждав пару секунд, несмело кладёт руки мне на плечи и чуть сжимает.

– Что ты делаешь? – Тихо задает вопрос мне на ухо, даже не думая отстраняться.

– Схожу с ума, ты разве не видишь? – Отстраняюсь и заглядываю ему в глаза, счастливо улыбаясь.

– Я очень рад за тебя, – так же улыбается в ответ и убирает руки. – Но сходи без меня, ладно? У меня ещё куча работы.

Наклоняется и поднимает листовки с земли, поглядывая на меня исподлобья, а я недовольно смотрю на него. Ну, какая муха его укусила? Что сейчас-то не так? Провожаю его спешную походку взглядом, но тут же, словно по команде, бегу следом и прижимаю его к стене магазина на глазах у десятков прохожих.

– Хватит вести эту игру, Нойвирт! – Возмущается и пытается вырваться, но на этот раз я не отпускаю.

– Я не играю с тобой! Думаешь, я бы искал тебя столько времени просто для того, чтобы использовать? Это не то, что мне нужно, – серьёзно смотрю ему в глаза.

– А что тебе нужно? – Немного ядовитым тоном спрашивает, прищурив глаза.

Мило улыбаюсь, а секундой позже впиваюсь в его губы своими. На этот раз сам выпускает листовки из рук и обвивает мою шею руками, пробираясь прохладными пальчиками под воротник. Улыбаюсь сквозь поцелуй и немного прикусываю его нижнюю губу, чем вызываю недовольное мычание в ответ. Провожу ладонью по щеке и не могу оторваться, продолжая шокировать прохожих всё больше и больше. Отстраняет меня через некоторое время под мои возмущенные возгласы и смотрит мне за спину.