Текст книги "Доверься мне (СИ)"

Автор книги: Angelina Alien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– О, говорил же, успею! Эй, – он ошеломленно уставился на меня, (похоже, видок был не из лучших) а я, дабы избежать ненужного сейчас разговора, убрал его руку с дверного проема и побежал вниз по ступенькам, падая и задыхаясь от боли. – Куда ты!? Анхель, вернись!

Но мне было плевать. И на Штойера, и на Нойвирта, и на чертов праздник. Я хотел сдохнуть сейчас больше всего на свете. И плевать, что променял счастливую жизнь на человека, который только что проучил меня так, что никогда теперь не забуду. Всё пошло к чертям. Всё сломалось в один момент, рассыпалось, как карточный домик. Старался делать всё аккуратно и постепенно, а получилось хуже некуда. Я всё сломал. Том ненавидит меня. Он ненавидит меня!

Вываливаюсь из подъезда и бегу, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого дома. Останавливаюсь через пару кварталов, когда сердце несется вскачь и дышать становится больно, и смотрю на залпы салюта, слыша «С Рождеством!», раздающееся из каждого угла. Ударяю кулаком в кирпичную стену и оседаю на снег, бесшумно плача и не зная, кому теперь нести своё окровавленное сердце в протянутых руках. Вот и лучшее в моей жизни Рождество.

POV Tom

– Куда он!? – Штойер хотел броситься вслед за парнем, но я удержал его за руку, затаскивая обратно в квартиру.

– Домой захотел, – забираю у него пакет и несу на кухню. Хорошо, хоть успел одеться.

– Нойвирт, что ты с ним сделал? – Мэтт возмущенно смотрел на меня, следуя сзади по пятам. – Он какой-то заплаканный был.

– Да устал парень, что тут такого, – вру, а самому-то и стыдно не становится. – Давай лучше откроем это твоё вино, зря, что ли, ездил.

Маттиас устало выдыхает и кивает, плюхаясь на стул на кухне. Уж он-то точно расстроился уходу Анхеля. Я только что спас тебя от ядовитой змеи, Штойер, ты ещё будешь благодарен мне.

Открываю бутылку, разливаю нам обоим по немного. Обухом по голове бьет мысль – я ведь только что, пытаясь отомстить за использованные чужие чувства, жестоко обманул своего лучшего друга. Причем очень и очень сильно. Делаю ещё глоток и смотрю на расстроенного Штойера, понуро опуская голову. Ох, Маттиас, Маттиас, что же я натворил…

========== Глава 11 ==========

POV Tom

Открываю очередную бутылку пива. Слышится шипение, снимаю крышку и снова припадаю к горлышку, жадно отпивая большими глотками хмельной напиток.

– Эй, вообще-то, это я должен напиваться сейчас, – пытается шутить Штойер и садится рядом, покосившись на несколько пустых бутылок на столе.

Казалось бы, что может быть веселее и счастливее новогодних каникул. Усмехаюсь, посмотрев на пепельницу, полную окурков и крышек от пива. Просто замечательно, ничего не скажешь. Я ведь сделал всё правильно. Этот подонок больше не появляется вот уже неделю. Ни следа. А на душе кошки скребут, будто я убил его и закопал труп в парке, а не просто-напросто выгнал из квартиры. Хочется выложить Штойеру правду, но я же обещал: Мэтт не узнает.

Перевожу взгляд на Штойера. Ходит с плоским лицом с того момента, как Анхель пропал из виду. Места себе не находит, постоянно срывается и подходит к окну, смотря на улицу перед подъездом. Всё ждет его. Ещё как назло эти дурацкие выходные тянутся невыносимо долго, заставляя его целый день проводить в ожидании и засыпать с отчаяньем в обнимку.

– Дай, – выхватывает у меня из рук пиво и делает несколько больших глотков, ставя бутылку на место и теперь отбирая у меня из рук сигарету и глубоко затягиваясь.

И молчит ведь. Не спрашивает, что тут произошло, пока его не было. Да, лучше тебе этого не знать, милый. Никогда не думал, что Штойер может в кого-то так втрескаться. Я же вижу, сколько эмоций у него пробегает по лицу при упоминании лишь его имени. И нежность, и трепет, и боль, и непонимание. Наверняка в его голове десятки вопросов, которые он не осмелится произнести вслух. Никогда. Вижу, как сжимает пальцы на руках и вновь разгибает, хмуря брови и уставившись в одну точку. Чувствую, как нижняя губа потихоньку подрагивает, а в глазах всё начинает плыть.

– Том? – Переводит удивленный взгляд на меня, видя, как я смахнул слезу со щеки. – Нойвирт, ты плачешь? Что с тобой?

Не выдерживаю и всхлипываю, чувствуя подступающую истерику.

– Это всё из-за меня, – сдавленно шепчу, уже не силясь остановить поток горячих капель по щекам. – Я виноват.

– В чём? – Бегает глазами по моему лицу, явно не веря тому, что сейчас видит. – Боже, да прекрати ты!

– В том, что ты сейчас мучаешься! В том, что этот придурок не возвращается! Я, наконец, виноват в том, что вы вообще познакомились. Я… – заикаюсь, делаю глубокий вдох и реву уже навзрыд, растирая слезы по лицу и шмыгая носом.

Мэтт, наблюдающий меня в таком состоянии впервые, смотрит с чуть приоткрытым ртом и слова вымолвить не может. Перед ним сидит Нойвирт с опухшим от слез лицом и давится соплями, зрелище не для слабонервных.

– Перестань! Ни в чём ты не виноват, – притягивает меня к себе, а я утыкаюсь лицом ему в плечо, держа его за ворот рубашки так, словно он моё единственное спасение в жизни.

– Мэтт, – хочу рассказать ему всё, но заикаюсь, как слабоумный, и от отчаяния начинаю выть ещё громче, пугая и шокируя Штойера всё больше и больше.

Успокаивающе гладит меня по спине, не отпуская, и просто молчит, прикоснувшись губами к моему виску. Поражаюсь! Трагедия, вроде как, у моего друга, а успокаивает он меня.

– Всё? – Отстраняет меня от себя, держа за плечи и смотря прямо мне в глаза.

Судорожно вздыхаю и слабо киваю, за что получаю поцелуй в нос. Автоматически улыбаюсь, поднимаюсь и иду в комнату. Оборачиваюсь напоследок в дверном проеме. Штойер уже смотрит в окно, чуть отодвинув штору и с надеждой глядя куда-то туда, вниз. Сжав губы, быстро иду в комнату и падаю лицом в подушку.

Не верю я словам Анхеля. Он любит не меня, нет, образ. Меня он не знает даже на процент. Почему я не могу подпустить его к себе? Ладно, я отвечу. Да хотя бы потому, что он будет капать мне слюной на ботинки. Он никогда не сможет взглянуть на меня как на друга. Любовь к кумиру застилает его разум, он желал лишь одного. И получил это, кстати говоря. Если подумать, почему он не приходит, можно выдвинуть две версии. Первая: он обиделся и страдает сейчас, бедный, где-то, решив не тревожить меня ближайшее время. Вторая: он со спокойной душой и выполненным долгом отправился восвояси и возвращаться не собирается. Надеюсь, всё же вторая верна.

Маленький наивный тупица, верящий в сказки о любви. «Я же люблю тебя». Вспоминаю его жалостливый тон, когда он произнёс это. Тьфу, даже противно становится. Меня не нужно любить, Анхель, от меня бежать надо. Я же никогда не полюблю тебя в ответ, глупый. Но…

Чёрт, эти глаза. Холодные, как лёд . Но они холодны лишь на поверхности. Стоит посмотреть в них больше, чем пару секунд – и уже утопаешь, видя внутри пламя. И оно горит, зовет к себе, греет, не обжигая рук. А я не хочу идти в него, потому что вижу обман или же… просто хочу его видеть.

Не веди я двойную жизнь, мы могли бы быть счастливы с тобой, Ан. Но где гарантия того, что тогда бы мы вообще встретились? Я бы жил здесь, ты в своей… Швейцарии, кажется, ты оттуда, Штойер как-то рассказывал. Если забыть на секунду, кто ты и кто я, то можно быть пойманным в твои разбросанные сети. Такие, как ты, сводят с ума. Перед такими, как ты, становятся на колени. Но не я. Нет, Анхель, это не я, прими это.

Перед сном вспоминаю хрустальные глаза, блестящие от влаги, и слышу (будто он сделал это только что) тихий вздох, означающий, что ему больно. Слишком больно пережить такой грубый отказ от того, кого, казалось бы, любит. Так же тихо выдыхаю, крепко обнимаю подушку и отключаюсь.

POV Angel

– Знаешь, ты ведь нехорошо с ним поступил, – Вики присела рядом, поправляя спавшую с плеча лямку, и строго посмотрела на меня.

– С кем? – Грубо бросаю, нахмурив брови.

– Маттиас. Ведь ему больно, ты не подумал о нём? – Щебечет, как ни в чем не бывало.

– Твою мать, откуда ты знаешь, куда я ходил и что делал!? – Выкрикиваю, подскакивая на кровати и бешено глядя на девушку, которая, потянувшись к моей рубашке, показала мне под этикеткой микроскопическое черное устройство.

– Отлично, – зло выплевываю, чувствуя себя оскорбленным до глубины души. Эта стерва поставила жучок и всё знала. Вот бл*дь…

– Ты должен извиниться перед ним. И, да, – она поднимается с постели, нежно приподняв мою голову на подбородок, – забудь своего Нойвирта, он тебе не пара.

Ласково целует в губы, а я нервно отстраняюсь, отворачиваясь к спинке дивана и всем своим видом показывая, что на беседы не настроен. Недовольно цокая, уходит на кухню, слышу по шагам. Выдыхаю и поворачиваюсь на спину, тупо смотря в зеркальный потолок, в котором вижу себя самого. А будто и не себя. Под глазами темные впадины, скулы резко выделяются на лице, на губах застывшая ухмылка какого-то сожаления.

Попробуйте пожить семь дней без сердца. Всё это время я так же лежал на диване, смотря в одну точку и слушая вечное щебетание Виктории, которая оценивающе разглядывала меня и только сегодня решила задеть меня за живое. Какое ей дело? Никому я ничего не должен. Штойер сам виноват, нечего было влюбляться в меня. Ах, да, он же до сих пор не знает, чья фотография в моем бумажнике. А может, Том рассказал ему? Но он же давал обещание молчать, это я помню отчетливо.

– Подойди сюда, – слышу строгий тон, но не предпринимаю ни малейшей попытки подняться и пойти на кухню.

Спустя пять минут вижу разгневанный взгляд девушки, которая стояла передо мной в халатике, поставив руки на бедра.

– Поднимись хотя бы, раз идти не хочешь. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Так-так, уже интересно. Сейчас предложит мне увлекательное турне куда-нибудь в Турцию или Саудовскую Аравию, потом отправит меня туда частным самолетом и исчезнет из моей жизни, оставляя меня без денег и документов в чужой стране. К этому я уже был готов и даже как-то придумал отговорку, которую до сих пор держал в голове. Сажусь на диване и, натянуто улыбаясь, смотрю на Викторию, сложив руки на груди.

– Перестань так скалиться, я тебя умоляю, – что-то не слышу ласкового мурчания от неё, к которому я привык. Обращается ко мне как к подчиненному.

Закатываю глаза к потолку и перестаю улыбаться, приготавливаясь слушать. Вижу, как залезает в тумбочку и достает оттуда что-то бумажное, похоже на документ.

– Ты, Анхель Дальман, без двух минут гражданин Германии, – показывает мне, судя по всему, паспорт, в котором осталось место лишь для фотографии и моей подписи. Забываю, как дышать, и стараюсь перехватить бумажку, которая кажется миражом, но Вики резко отдергивает руку, высокомерно улыбаясь.

Боже, Германия – моя вторая мечта после Нойвирта. Каждую ночь, стоило было выключить свет, я представлял себе, как буду жить там. Гулять по улицам Берлина, наслаждаться замками Баварии, да просто жить, как говорится. Конечно же, я думал, что мы будем там уже вдвоём. А сейчас прямо перед носом махнули моим билетом в жизнь.

– Ты будешь жить там со мной в таком же загородном доме, – глупая улыбка сходит с лица, и я уже начинаю подозревать, что не всё так просто. Жертва стопроцентно будет. Замечаю, как Виктория делает вдох, явно, чтобы закончить предложение, а я весь напрягаюсь, боясь умереть на месте от услышанных слов.

– Но ты отказываешься нахрен от своего еб*чего Нойвирта и забываешь его раз и навсегда, – ревностно шипит мне в лицо, бросая в меня документ, и идёт на кухню. – Пять минут на раздумие.

Ощущение, будто душу вынули. Обменять мечту на мечту. Очень остроумно, Виктория. Господи, какая же ты стерва… Как ты можешь… Прекрасно знаешь, сколько для меня стоит Нойвирт. Он стоит того, что сейчас Вики видит перед собой мужчину, а не закомплексованное мужеподобное существо. Германия. Я могу получить тебя, лишь отказавшись от своей второй мечты и оставшись на всю жизнь несчастным.

Стоп! А что мне мешает, собственно, попытать счастья ещё раз, а? Ну, и что с того, что Том ненавидит меня всей душой и проклинает за то, что я поиграл со Штойером. Невесело усмехаюсь. Проблемка, мягко говоря, не такая уж и легкорешаемая, как хотелось бы. Не могу представить, что мне нужно сделать, чтобы заслужить прощение. Ах, да, ещё бы и доказать, что я хотел не только попасть к нему в постель. Нужно наиболее деликатно и тонко дать понять ему, что для меня Том обычный человек, которого я буду любить любым. И что больше меня его не будет любить никто на свете.

Кажется, я сделал свой выбор. Беру практически готовый паспорт, поднимаюсь и иду на кухню, встречая на себе заинтересованный взгляд Виктории. Видя, как я трепетно прижимаю документ к себе, победно улыбается, заранее ликуя. Но после того, как я в клочья разорвал несчастную бумажку, заметил, как Вики сглотнула и прострелила меня взглядом.

– Надеюсь, понятно? – Бросаю обрывки ей в лицо, вызывая тем самым возмущенный вскрик, и быстро иду в прихожую, тяжело дыша от неожиданного действия.

– Ты пожалеешь об этом! – Кричит мне вслед, а я захлопываю дверь. Надеюсь, я сделал правильный выбор. А теперь пришло время отпраздновать это событие!

«Why not» снова встретил меня с распростертыми объятиями. Уже прошло часов пять, наверное, как я здесь. Все угощают меня коктейлями, улыбаются, заигрывают. И мне так нравится. И я улыбаюсь в ответ, выслушиваю комплименты, мягко отказываю в предложении провести ночь вместе. Как же хорошо раствориться здесь и забыть, кто ты и откуда. Забыть всё, что с тобой произошло за последние пару месяцев. Жить с нового листа. Отправляю таблетку экстази себе под язык и блаженно прикрываю глаза. Нужно бы взять ещё.

Поднимаюсь с высокого барного стула и ищу в толпе того парня, который ещё пару минут назад подмигивал мне, приоткрывая пиджак и явно намекая на то, что у него есть, чем себя порадовать.

– Дай, угадаю, экстази? – Не успел и рта открыть, мои желания тут же угадывают. Довольно киваю головой. – Сколько?

– Две, – вижу, как протягивает мне заманчивые таблеточки. – Пять!

Ухмыляется и незаметно для других кладет мне в карман, а я в ответ ему отдаю серебряные часы, подаренные моей лучшей подругой. Бывшей лучшей подругой.

– Парень!

Оглядываюсь и не сразу замечаю, как кто-то у выхода машет мне рукой. Не соображая, иду к нему, улыбаясь, словно придурок.

– Хочешь что-нибудь посерьезнее? – Достает миниатюрную колбу с порошком, а мои глаза загораются неведомым до этого дня огнем. Не могу себя контролировать. Боюсь этого чувства и одновременно мне оно дико нравится.

– А… что-нибудь ещё? – После этих слов оказываюсь на улице, где снова, как в тот зловещий вечер, когда на меня напали, никого поблизости не было. Только черный припаркованный Mercedes по ту сторону дороги.

– Брайан, – резко выкрикивает, а я не успеваю дернуться с места. Руки крепко схватили сзади, причиняя боль моим запястьям.

– Пусти! – Пытаюсь лягнуть ногой того, кто держит меня сзади, и с ужасом вижу разбивающуюся ампулу и небольшой шприц. Ради всего святого, только не в вену…

Из груди вырываются отчаянные вскрики, когда рукава задирают повыше, а руки сдавливают так, чтобы я даже не смел ими пошевелить. Чувствую, как игла вонзается в кожу, и со слезами на глазах стараюсь запомнить мгновения своей жизни до того, как я стану обдолбанным конченным наркоманом. Делаю глубокий вдох, чувствую, что больше не больно. Руки отпускают, а я не спешу уходить куда-либо.

Как в замедленной съемке вижу женскую фигуру, выходящую из автомобиля. Дыхание замедляется и становится более глубоким. Дорога почему-то кажется фиолетовой. Разглядываю лицо только тогда, когда она подходит совсем близко. Тонкая бровь изгибается, а пухлые губы с родинкой над ними рисуют собой ухмылку.

– Я же сказала, что ты пожалеешь, милый, – Виктория хихикнула и проследила за мной, когда я опустился вниз по стене и провел по лицу руками.

Хренова наркодилерша. Всё стало на свои места. Шикарная вилла, телохранители, работа, которую та тщательно скрывала от меня. Слежка за мной, в конце концов. Я нужен был ей, чтобы стать частью её бизнеса. Жалкой пешкой. Толкателем дури. Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Боже, небо такое необычное. И эти вспышки на нём. Смотрю на людей вокруг меня и отдаленно слышу голоса.

– Он не умрет? – Виктория кивнула на меня и спросила одного из парней.

– Я же знаю, сколько необходимо для того, чтобы… – на этом моменте мой мозг решился провалиться в нирвану и медленно утаскивать меня за собой.

Один из парней срывает с меня золотую цепочку и пару сережек из ушей. Замечаю, как трое быстро отходят от клуба, запрыгивают в машину и молниеносно скрываются среди темных улиц. Горло внезапно сдавливает. Дышу через раз, воздуха катастрофически мало. Похоже, меня специально оставили здесь, у самого входа, чтобы не дать умереть. Вокруг всё плывет и раскрашивается различными цветами. Ноги сводит судорогой, и я закусываю губу, не в силах закричать. Стало так дурно, будто меня выворачивают наизнанку. Передозировка мне обеспечена как минимум.

Кладу руку на грудь, стараясь расстегнуть куртку и дать больший доступ кислорода, но не выходит. Конечности будто онемели. Не чувствую холода вокруг. Оглядываюсь и вижу ослепляюще яркие фонари. Дышу всё реже. Не знаю, чего больше хочется, чтобы меня спасли или чтобы я тут же умер, быстро и спокойно. Снова резкая волна дикой боли по всему телу. Тошнота подступает к горлу, и меня тут же выворачивает. Легче не стало. Зажмуриваю глаза, а когда вновь открываю, вижу перед собой лицо Штойера, который трясет меня за плечи и что-то кричит. Слабо искривляю губы в усмешке и откидываю голову назад, теряя связь с внешним миром.

Комментарий к Глава 11

Снова все шишки Анхелю

========== Глава 12 ==========

POV Angel

Медленно иду меж стеллажей с техникой и рассматриваю то, что, по моему мнению, подойдёт больше всего. Дохожу до мобильных телефонов. Так, это мне нравится уже больше. Беру аппараты в руки, верчу, вглядываюсь. И плевать, что я ни черта не разбираюсь в них. Чем больше цифры на ценнике, тем лучше. Один из консультантов, кажется, собрался подойти и помочь мне с выбором. Делаю глубокий вдох, хватаю последнюю модель Samsung и пулей вылетаю из небольшого частного магазинчика.

– Держите его! – Пара продавцов кричат мне вслед, а сзади бегут охранники. Удивляюсь, откуда во мне столько сил, забегаю в метро и несусь вдоль по перрону. Слышу сзади удивленные возгласы и возмущенные вскрики толпы, которую расталкивает бегущая за мной охрана магазина.

– Удачи, – сладко проговариваю им перед тем, как дверь вагона закрылась. Успел. Радостно прижимаю к себе успешно украденную вещь и насмешливым взглядом провожаю всё ещё бегущих сзади за тронувшимся вагоном охранников.

После той проклятой ночи я очнулся на следующее утро в больнице. Оглянулся, увидел снующий туда-сюда персонал и посетителей и понял, что я нахожусь в коридоре. Конечно, документов ведь нет. Рядом, привалившись головой на кушетку, дремал Штойер, держа меня за руку, в которую была воткнута игла с капельницей. Непонятно, почему, я разозлился и тут же выдернул иглу, отмечая, что ни хуже, ни лучше мне от этого не стало. Штойер тут же поднял голову, схватил моё лицо в ладони и стал зацеловывать, приговаривая, как он соскучился и как переживал, когда увидел меня всего бледно-зелёного у входа в клуб. Потом ещё извинялся за что-то, но я уже не помню.

Я сел на кушетке и оглянулся вокруг. На мне была та же одежда, что и вечером. Персонал смотрел на меня абсолютно безразлично. Удивляюсь, как Штойер вообще уговорил их притащить меня хотя бы в коридор и поставить эту штуку явно для очистки организма от дряни. Но уже не поможет.

В то же утро я ушёл из больницы, оставив ошарашенного Штойера там же. Я ещё смутно помнил, что произошло вечером, но четко понимал, что мне хочется чего-то. Я ещё понятия не имел, чего именно, но этого хотелось до боли в костях. Наверное, спустя час я вспомнил события ночи и мучительно простонал, опустившись на скамью в парке. Мне что-то вкололи. Теперь мне хотелось лишь повторения дозы. Тогда-то и начались мои приключения по магазинам.

Пока вспоминал, успешно доехал до другого конца города. Не знаю, сколько времени прошло с того дня. Неделя. Две. Три. Без понятия. Теперь для меня существует такое время, как «необходимо достать дозу». И я делаю всё, чтобы её добыть. Вижу знакомое лицо у выхода из метро. Подхожу. Молча обмениваемся. Отходим в стороны и проверяем ценность товара. В этот раз хватило на целых три дозы. Прячусь в знакомый сквер, разбиваю ампулу и вкалываю в вену, тут же улыбаясь.

Боже, кому нужен этот Нойвирт, когда можно так хорошо жить. Бережно кладу две ампулы во внутренний карман, выбрасываю шприц и выхожу, надеясь посидеть где-нибудь. Захожу на железнодорожный вокзал. Зачем? По зову природы. Помыв руки после нехитрой процедуры, гляжу на себя в зеркало и не могу узнать. Это тот самый Анхель? Человек с горящими глазами? Тот, который променял свою жизнь, надеясь обрести счастье? С презрением смотрю на своё отражение и, резко развернувшись, собираюсь открыть дверь, но сталкиваюсь с парнишкой. Знакомое лицо…

– Ан! – Вскрикивает, тут же бросаясь мне на шею, а я припоминаю парня.

– Сэмми, что тут делаешь? – Отстраняю его от себя и вижу взгляд, полный непонимания, печали и… любви?

– Представляешь, я уезжаю. Навсегда. Мы переезжаем во Франкфурт-на-Майне, – говорит дрожащим голосом, а я усмехаюсь, вспоминая, как хотел уехать туда же.

– Это же прекрасно. Там же и образование, и карьера, и…

– Ты не понимаешь? – С нотками отчаяния спрашивает, перебивая меня, а я отрицательно мотаю головой. – Я же… Я не смогу без тебя.

Оторопев от его слов, не успеваю среагировать, как затаскивает меня в широкую кабинку, тут же закрывая на замок и прижимая меня к двери.

– Сэм? – Испуганно кошусь на него.

– Возьми меня прямо здесь, на прощание, – шепчет мне в губы и целует, а я просто-напросто офигеваю от происходящего.

– Ты сдурел что ли? – Пытаюсь отстранить наглого мальчишку, но он присосался к моей шее, словно пиявка, да и я не могу сопротивляться, когда трогают мою эрогенную зону.

– Анхель, я умоляю тебя, мы же больше никогда не увидимся, я хочу запомнить тебя в себе, – смотрит на меня как бездомный котенок, а я всё же нахожу силы и отстраняю его от себя, меняя нас местами и теперь прижимая его к стенке кабинки.

– Я не тот, кто подходит для этого. Я не достоин тебя, милый, – провожу рукой по его волосам, а он блаженно прикрывает глаза. – Давай лучше так.

Не ведая, что творю, я припал к его губам, тут же получая ответную реакцию. Сэм вцепился в меня, словно я спасательный круг, и отвечал мне с диким желанием, издавая при этом характерные постанывания и вздохи. Я не давал ему ни секунды для того, чтобы он мог хоть ещё что-то сделать со мной. Я целовал его глубоко и с такой нежностью, на какую только мог быть способен. Такой способ прощания казался мне куда более милым и запоминающимся.

Я оторвался от пухлых губ спустя пять, а может быть, и целых десять минут, смотря в широко распахнутые зеленые глаза. Сэм глубоко дышал, смотря на меня, словно стараясь запомнить моё лицо до мельчайших подробностей. Внезапно вспоминаю про одну вещь, которую хотел подарить ему ещё давно. Вытаскиваю из бокового кармана куртки миниатюрную открытку, которая была безумно красиво расписана, а внутри красовалось пожелание.

– С прошедшим Рождеством, – целую в щёку и отдаю, встречая сначала непонимающий, а потом искрящийся счастьем взгляд.

Посылает мне благодарность лишь одними глазами, я немного улыбаюсь, выпускаю его из кабинки и сам выхожу, спеша в другую сторону. Краем глаза вижу, как Сэм стоит у своей матери и бережно прячет мой подарок, улыбаясь и, кажется, вытирая слезы. Разжимаю ладонь, в которой была его золотая цепочка, и вздыхаю.

– Извини, Сэмми, – тихо шепчу и выхожу из здания вокзала, решив немного проветрить свои наркоманские мозги. Черт, как же мне хорошо.

POV Tom

– Ты должен помочь ему! – Кричал Маттиас, перебираясь из одного угла комнаты в другой огромными шагами.

– Почему это? Штойер, я не подсаживал его, – складываю руки на груди, не понимая, что и кому я должен.

– Он же умрет, – отчаянно вскрикивает, а я ловлю его взгляд, сверкающий бешенством и страхом одновременно.

Хотел ответить «пускай», но почему-то стало жалко друга. Я-то, глупый, надеялся, что Мэтт остынет к нему за столько времени. Терпеливо выдыхаю и хлопаю себя по коленям, тут же вставая с места.

– Где этот придурок?

– На лестнице. И сам ты придурок, – прошипел Мэтт, а меня почему-то стала терзать ревность. Не нравится мне, что Штойер за ним бегает, как мамочка. Ко мне такого отношения никогда не было.

Недовольно фыркаю и иду к выходу, распахивая дверь и тут же приходя в ужас. Вот уж не думал, что настолько… Губы синюшные, под глазами ужасающие круги, скулы так выделяются, как будто не ел добрых две недели. А может, и не ел. Да и душ посещал, похоже, давно. Брезгливо морщусь и перевожу взгляд на Мэтта, который появился рядом со мной в дверном проеме. Закрываю дверь, нисколько не разбудив хлопком этого обдолбыша, и теперь начинаю злиться.

– Да ты видел это пугало!? Нет, Мэтт, я не буду оплачивать его реабилитацию, – категорически отказываюсь, а внутри всё же начинает грызть червячок. Это же из-за меня. Всё из-за меня…

– Том! – Переходит на визг, а меня передергивает от такого тона. – Помоги ему, я прошу тебя! Я всё верну, только оплати лечение, пожалуйста, Нойвирт.

Вижу, как его глаза застилаются прозрачной пеленой, и закусываю губу, опустив глаза и поумерив свой пыл. Штойер, Штойер, куда же ты влез? Влюбился в этого идиота, а теперь мучаешься. Если бы я только мог помочь… Хотя довольно с меня помощи, уже постарался. Результат сейчас сидит на лестнице и бьется головой о перила, когда теряет равновесие.

– Тащи его сюда, сейчас помоем и отвезем, – тяжело выдыхаю, смотря в сторону, а Мэтт тут же практически внёс парня на руках в квартиру.

– Пойдём, – грубо дергаю его на себя, а он валится на четвереньки, явно мало чего соображая сейчас. О-о-о, похоже, он ещё и знатно запил всё это дело. Нет ничего дурнее, чем запивать наркотики алкоголем. Как ещё не помер?

– Господи, горе ты, – кое-как доползаю с ним до ванной комнаты, сажая его пока на пол и развернувшись к двери, где стоял Штойер, обеспокоенно глядя на Анхеля.

– Мы тут сами справимся, вызывай пока неотложку. Да не убью я его, не бойся, – усмехаюсь, пытаясь разрядить обстановку, но мало выходит. Мэтт молча удаляется, а я закрываю дверь на засов, приседая и начиная раздевать это слабовольное существо.

– Ты придурошный психопат, Анхель. Я не понимаю твоих мотивов запивать наркотики, если ты, конечно, не хотел свести счеты с жизнью, – о, глаза открыл. Смотрит на меня рассредоточенно. Понятно, не вспоминает.

– Это я, твоя вечная любовь, – придуриваюсь, а он нахмуривается. – Что, помнишь?

Безразлично смотрит на то, как я практически рву на нём грязные вещи, стараясь как можно меньше контактировать с ними. Мало ли, где он шлялся, заразы ещё не хватало подцепить. Решаю всё же оставить на нём боксеры, поднимаю тощее тело и с матами запихиваю в душевую кабинку, сажая на пол и убедившись, что ему ничто не будет мешать. Включаю чуть теплый душ и поливаю его сверху.

– Неужели это всё ты творишь из-за меня? Почему я виноват в этом? Ты не мог выбрать себе другую жертву, а ? – Решаю выговориться, всё равно он потом ничего не вспомнит. Сейчас лишь безразлично пялится, смотря на меня своими впалыми серыми глазами.

Убираю в сторону включенный душ, беру с полки гель для душа, выдавливаю немного, растираю его по плечам и спине. Чуть повернув его к себе, закатываю глаза.

– Да твою ж мать, – намыливаю его спину, где красовался огромный огненный феникс, и выдыхаю. Даже татуировку не поленился сделать. Чудной.

– Ан, ты бы мог найти себе отличного парня и жить с ним припеваючи. Может быть, я ещё не говорил тебе, но ты очень красивый, и за тобой бы бегали сзади, отрывая с руками и ногами. Может, так оно и было, пока ты не приехал сюда. Что тебе мешало наслаждаться жизнью? Неужели только я? – Отчаянно спрашиваю, даже и не надеясь получить внятного ответа. Да вообще любого ответа. Я сейчас разговариваю с живым трупом практически.

– Том, они скоро будут, – прокричал Мэтт с той стороны двери.

– Хорошо. Найди ему какие-нибудь вещи, – кричу в ответ, беря с полочки шампунь.

– Тебе там помощь не нужна? Он дышит хотя бы? – Снова волнуется.

– Скажу больше, он даже глаза открыл. Всё, Штойер, собирай ему шмотки. Можешь и мои взять, что похуже, – наношу шампунь на его волосы, немного массируя пальцами.

Усмехаюсь, прихватываю его волосы у корней и оттягиваю голову назад, заглядывая в глаза. Не моргает, смотрит в упор и молчит. Я бы сказал, что это взгляд не умалишенного человека. Возможно, он что-то и понимает сейчас…

Вглядываюсь в его лицо, рассматривая совсем близко, на расстоянии нескольких сантиметров. Кончик носа чуть приподнят, что ему очень идёт, кстати. Глаза густо обрамлены черными длинными ресницами, совсем не мужскими. Но, признаться, это безумно красиво. Черные брови раскинулись широкими дугами. Скулы высокие и четко очерчены, конечно, ещё благодаря тому, что он, возможно, не ел уже долгое время. Щетина была совсем небольшой, что меня удивило, ведь он не был дома уже много времени. И губы. Они будто обведены ярко-розовым карандашом. Четкий контур и чуть выпирающая верхняя губа придавали столько шарма юному лицу, что сложно было контролировать себя рядом с такой неземной красотой. Хотелось медленно провести по контуру губ языком. Прикусить нижнюю до крови, тут же слизывая капельки сочащейся влаги. Потом втянуть в себя верхнюю, чуть оттянув. А позже…

Сжимаю зубы и злюсь на самого себя за несдержанность. Отсутствие личной жизни дает о себе знать. По неизвестной причине сваливаю всю вину на Анхеля, который вообще не предпринимал никаких попыток не то что соблазнить меня, но и просто сказать мне хоть слово. Включаю ледяную воду и поливаю его с ног до головы, злорадно хихикая где-то в своих мыслях. Но провокация не удалась, в ответ я услышал лишь слабое мычание. Поняв, что сейчас могу ещё и простудить этого укурка, напоследок обдаю его теплой водой и выключаю душ, вытаскивая Анхеля наружу.

Он тут же затрясся, как осиновый лист на ветру, и снова осел на пол. Вздохнув, закутываю его в огромное полотенце, накидывая ещё одно сверху на голову, и открываю дверь Штойеру.

– Вот, – кладёт на стиральную машинку принесённое и удивленно смотрит на Анхеля. – Я думал, он совсем без сознания.

– Много думаешь, – усмехаюсь и разворачиваю этот кокон, оставляя парня в мокрых боксерах. Подумав немного, стаскиваю их, стараясь не смотреть туда, куда глаз так просится, и тут же натягиваю ему на голое тело свои спортивные штаны. Чёрт, мои штаны! До меня это дошло, когда я уже надел их.