Текст книги "Вместе? Всегда (СИ)"

Автор книги: Angel of night

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Три часа в скоростном поезде пролетели быстро. Из вещей я почти ничего не взяла, только основное. Мне повезло, в этот день почти никому не нужно было в Дистрикт-12, вагон пустовал, и я смогла сесть у окна, наблюдая за проносящимися с бешеной скоростью пейзажами.

На вокзале меня никто не встречал, отель, в котором остановился Пит и Мирта пришлось искать самой, что не составила большого труда. Так как я приехала поздно вечером, все уже собирались спать. Мирта, невысокая девушка с детским личиком, но хитрыми глазами, не особенно была рада моему приезду, а Пит, конечно, не мог проявить всю нежность при ней, ведь по ее мнению мы с ним расстались.

Номер был четырехместный, так что там стояло четыре кровати, расположенные в одной комнате. Когда я проснулась, обнаружила, что одна. Пит еще вчера предупредил, что уйдет сегодня сутра, а когда Мирта вышла в ванную, сообщил, что идет к ее отцу, и, пока его не будет, показать ей справки.

На удивление маленького мальчика, который должен был быть сынок Пита и Мирты, я не видела, мало того, просьбу показать фотографию, девушка игнорировала. Хотя, когда спросил Пит до моего приезда, она ответила, что мальчик у ее мамы и поспешно перевела тему. Уверена, и мальчика никакого нет.

План заключался в том, что Пит уходит на встречу с отцом Мирты, я настаиваю на том, что новорожденному отец нужен больше, в это время Пит уговаривает отца просто платить деньги, и каждый месяц высылать их по почте, я просто должна сделать так, чтобы у Пита в глазах Мирты и ее отца, были причины уехать.

Мирты в комнате тоже нет, так что я встаю с кровати, в номере кондиционер, так что мне довольно-таки тепло. Хочу выйти в гостиную, как только я выходу за порог, слышу, что Мирта в коридоре говорит с кем-то по телефону, я прячусь за выпирающую часть стены, так чтобы меня не было видно, чтобы все было слышно.

– Да, зайка, все нормально, все по плану… Правда, бабу с собой притащил какую-то непонятную… Ну, да, главное, чтобы под ногами не путалась… Да, я уверенна, по-другому не получится… Пойми ты, если мы его не убьем, у нас не получится продать его квартиру… Что значит, что делать с деньгами? Купим нормальную, в Капитолии… Не посадят, забыл кто мой папа?..

Я прикрываю рот ладонью, чтобы случайно не вскрикнуть. Она хочет убить Пита? Черт с ней, пусть забирает квартиру, забирает деньги, но она не посмеет, убит Пита. Не сейчас, когда я только поняла, что не могу без него жить. Я решаю ее остановить любой ценой, и данная секунду, по моему решению, подходит как нельзя лучше.

– Ты не тронешь его, – я выхожу из своего укрытия как раз в тот момент, когда Мирта убирает свой телефон в сумочку. На всякий случай отхожу назад и беру с журнального столика вазу. Взгляд девушки меня немного пугает. – Ты не сможешь убить человека, – добавляю я уже тише. Моя уверенность тает на глаза, но отступать уже поздно.

– Да? Давай я начну с тебя? – он кладет свою сумку на комод и медленным шагом подходит ко мне, мило улыбаясь. Моя рука с вазой немного дрожит, но я замахиваюсь, стекляшка почти достигает цели, но доля секунды, и моя рука оказывается свернутой за спину, что причиняет огромную боль, ваза уже где-то по полу. – Тебе будет больно. На твоем месте, я бы не делала того, что сделала ты, но уже поздно, – после этого она тянет меня куда-то в сторону, потом резки удар и ударяюсь головой о стенку.

После этого я оказываюсь на полу. Кажется, крови нет, но я резко ослабеваю. Мирта меня больше не держит, и я пытаюсь встать. Как только я оказываюсь на ногах, осматриваюсь вокруг, отчего все перед глазами начинает кружиться. Девушка хватает меня за волосы и снова ударяет о стенку, и бьет до тех пор, пока я почти не теряю сознание.

Я вновь оказываюсь на полу, с разбитым в кровь лицом, даже не пытаюсь встать, у меня просто нет сил на это. Откуда у такой, казалось бы, маленькой девочки столько сил? Слышу звон битого стекла. Потом шевеление и дикую боль в правом запястье. Опускаю глаза вниз и вижу, что Мирта вскрывает мне вены осколками той самой вазы. Она проделывает тоже самое со второй рукой и просто уходит. Я не чувствую ни ног, ни рук, ничего. Еще несколько минут, и я отключаюсь, кажется, слыша поворот ключа в замке. Неужели все закончится вот так? В двух шагах от счастья?

Прости Пит, я не смогла спасти тебя. Прости…

========== Эпилог. Даже у самой печальной истории должен быть счастливый конец! ==========

Слышу сначала тихое гудение, которое становится все громче и, наконец, перерастает в монотонное пиканье какого-то аппарата. С трудом открываю глаза, но их тут же приходится закрыть: яркий белый свет со всех сторон ослепляет меня. Несколько раз часто моргаю и вновь разлепляю веки. Свет постепенно тускнеет, и теперь я могу различить предметы, стоящие вокруг.

Мне становится понятно, почему все мне казалось таким ослепляющем белым – стены и потолок выкрашены в этот цвет, а на улице светит солнце, лучи которого, проглядывая через окно почти над моей головой, отражаются от стен, увеличивая эффект.

Я с трудом опускаю взгляд вниз и замечаю, но мои руки перебинтованы в том месте, где осколок вазы касался их. Вспоминаю события, произошедшие до того, как мои глаза закрылись. Первое, о чем я подумала, было удивление от того, что я осталась жива. Но потом я вспоминаю, почему вообще взяла в руки ту вазу. Пит. Где он? Что с ним? Неужели он умер? Прибор начинает пикать чаще, я, не подумав о последствиях, поворачиваю голову слишком резко в его сторону и вижу мужской силуэт, похожий на Пита, но из-за моего головокружения, моментально отключаюсь.

Когда я снова открываю глаза, прибор больше не шумит, над бинтами в коже замечаю иголку от капельницы, а на краю моей кровати сидит Пит, живой, настоящий, мой. Он держит мою руку в своей, я чувствую его тепло своими заледенелыми пальцами. Его взгляд опущен вниз, не то на кровать, не то на бинты.

– Пит, – зову его тихим шепотом, потому что на большее я сейчас не способна. Парень тут же удивленно поднимает глаза и смотрит на меня, в его глазах искрится счастье, а на губах я обнаруживаю легкую улыбку.

– Привет, – здоровается он. – Как ты? – спрашивает Пит, выпускаю мою ладонь, и проводя рукой по волос, а затем, протирая красные глаза. Кажется, он не спал очень долго, или спал не больше часа.

– Плохо, – честно признаюсь я, чувствую ужасную слабость, боль в руках, голове и, что странно, у меня болит живот. – Она тебя убьет, – еще тише говорю я, чувствую, что сердце начинает биться чаще, а все вокруг немного пошатнулась. Поэтому я на секунду закрываю глаза, медленно выдыхаю.

– Успокоилась? – спрашивает почему-то улыбающийся Пит. Я ни на каплю не успокоилась, но все-таки утвердительно киваю. – Ну, тогда я расскажу, да? – спрашивает он, а я вновь киваю, не понимая, что происходит. – Я встретился с ее отцом. Оказывается, он даже не знал, что его дочь планирует делать, соответственно и ребенка никакого не было. Позже я узнал, что она хотела продать мою, то есть нашу, квартиру и на эти деньги купить поменьше в Капитолии, чтобы жить там со своим парнем. Но это не важно, когда я сказал о звонке Мирты, ее отец, тут же решил ехать в отель, где мы с ней жили. Когда я зашел, увидел тебя на полу всю в крови, ужасно бледную… Я бы себе не простил, если бы не успел. Прости, что впутал тебя во все это, – он со злостью вцепляется в свои волосы и встает с кровати, зажмурив глаза и плотно сжав зубы.

– Пит, не надо, – прошу я. – Ты не виноват, – он открывает глаза и внимательно смотрит на меня.

– Не виноват? – спрашивает он, вновь подлетая к кровати. Он садится на пол, и его лицо оказывается прям рядом с моим. – Ты могла умереть! – кричит он. Я понимаю, что он злится сам на себя, но мне становится страшно только от его взгляда. С опаской смотрю в его глаза и понимаю, что ничего не могу сделать, если он сейчас продолжит орать, совсем выйдет из себя и захочет сделать какую-то глупость, я не смогу его остановить. – Прости, я тебя напугал, – с сожаление произносит он. – Прости, я такой идиот, – меня немого пугает резкая смена его настроения. Ия надеюсь, что он больше не будет злиться, особенно на себя, особенно, если он не виноват.

– Люблю тебя, – все еще шепчу я. Пит улыбается еще шире и медленно, нежно целует меня в щеку. – Пит, – зову я. – У меня болит живот, – жалуюсь я, как маленький ребенок.

– Ну, Китнисс, весь сюрприз испортила, – Пит расстроено оттопыривает нижнюю губу. Я непонимающе смотрю на него. Странные у него сюрпризы. – Ладно. Я нашел хорошего Капитолийского врача. И теперь, если мы будет стараться, у нас могу появиться дети.

– Дети? – спрашиваю я, а в глазах уже начинают появляться слезы. Я с трудом понимаю, что сейчас сказал Пит, и если я все правильно поняла, я снова могу иметь детей, но как? Это же чудо. – Спасибо, Пит.

Через две недели меня, наконец, отпускают домой, и мы с Питом скоростным поездом мчимся в родной Дистрикт. На вокзале нас встречают лучшие друзья – Энни и Финник. МЫ решили прогуляться и пойти пешком, я с подругой пошла немного вперед, рассказывая все в мельчайших деталях, Пит тоже что-то рассказывает Финнику. На улице начинает темнеть, поэтому мы снова равняемся с парнями.

– Какие люди! – слышно откуда-то слева, вся наша компания, как по команде поворачивается в сторону голоса, там стоит тот, кого я предпочла бы забыть – Гейл Хоторн. – Детка, может, повторим? – бросает он, показывая не очень приличный жест, а у меня снова начинают трястись колени.

В секунду Пит бросается вперед, сваливая с ног Гейла, и начинает его избивать, я вскрикиваю, закрывая рот руками, я хочу оттащить Пита, но вовремя понимаю, что я бессильна, в лучшем случае они меня просто отшвырнут в другую сторону. Стоять без дела я не могу, и уже не знаю, что предпринять, как вдруг Финник принимается разнимать их. У Пита лишь разбита губа, а лицо Гейла больше похоже на кровавое месиво, если бы это увидели дежурные миротворцы, Мелларка могли бы забрать в участок на месяц за нарушение спокойствия Дистрикта.

Наконец, Одэйр смог оттащить Пита от Хоторна, теперь удерживает парня за руку, ожидая пока Гейл встанет и отойдет на приличное расстояние.

– Отпусти. Я с ним еще не закончил! – кричит Мелларк, пытаясь высвободиться из крепкой хватки друга.

– Пит, он, конечно, мерзавец еще тот, но он того не стоит, – Одэйр всеми силами удерживает его, а я тем временем осматриваю парня с ног до головы, убеждаясь в том, что кроме разбитой губы повреждений нет.

– Псих! – бросает Гейл, и, пошатываясь, уходит в противоположную от нас сторону. Пит реагирует на его фразу более чем оживленно. Еще бы секунда и он смог бы наброситься на моего обидчика, но мне в голову вовремя приходит идея.

– Голова, – шиплю я и немного пошатываюсь, делая вид, что у меня кружится голова. Мой план срабатывает, я моментально оказываюсь в кольце рук Пита, он крепко прижимает меня к себе, и я утыкаюсь лицом в его грудь.

Он уже не помнит про Хоторна, мое состояние для него всегда стояло выше всего остального. Я первый и, надеюсь, последний раз пользуюсь этим. Так, в обнимку мы и доходим до дома.

В новый год было неимоверно сказочно. Что атмосфера на улице, что домашние украшение, что сам праздник. Мы чудесно отметили праздник на главной площади Дистрикта, откуда отправились пешком, что не очень близко, ведь наш дом почти на окраине, и это являлось плюсом: далеко от основной суеты и шума.

– Как я мог забыть! – Пит хлопает себя по лбу и останавливается посреди улицы. С неба не спеша падают пушистые хлопья снега, ложась на уже образовавшиеся ранее сугробы. Небо, из-за отражающегося от света, выглядит необычным, будто светящимся изнутри. От мороза мои щеки и нос раскраснелись, а на ресницы сели необычайной красоты снежинки. И только сейчас, в этот день я понимаю, что это настоящая зимняя сказка.

– Закрой глаза, – просит Пит, и я закрываю. Он берет сначала одну мою руку, потом вторую, и я чувствую что-то мягкое и теплое. – Все, – оповещает он, и я смотрю на свои ладони и вижу. Что на них надеты красные варежки с белым узором.

– Спасибо, – я улыбаюсь и крепко обнимаю его. Но, оказывается, главный сюрприз ждал меня дома.

Как только я стащила с себя ненавистный пуховик и сапоги, Пит потянул меня в спальню, где были развешаны шары, включены только лампы возле кроватей. Так же там стоял журнальный столик, который обычно находится в зале, на нем расположился ноутбук, с видео, поставленным на паузу. Пит усадил меня как раз напротив монитора и попросил нажать «включить», когда я буду готова, а сам встал рядом. Я нажимаю и слышу его закадровый голос на фоне наших фотографий.

– Китнисс, моя родная, мы знакомы с первого класса, – на экране появляется фотография первого школьного дня, где мы сидим за одной партой. Надо же. Я только сейчас вспомнила, что первый школьный год мы сидели вместе и даже дружили, но потом к нам в класс перевели Гейла Хоторна и с тех пор мы с ним немного отдалились друг от друга. – И пусть ты всегда выбирала его, я всегда был неподалеку и готов был помочь.

На экране мелькают фотографии всех школьных лет. Почти на всех в кабинете я сижу с Гейлом, но Пит или спереди меня, или сзади. Как сейчас помню, что бы мы ни делали, какую бы работу мы ни писали, он всегда был готов решить за меня, но я позволила ему лишь раз, когда я очень долго болела, и пришла ровно в день контрольной работы.

А потом, на выходных, он позвонил мне и объяснил все, что я пропустила. Когда в класс пришел Хоторн, я стала дружить с ним, и, хотя, по его словам, я была его самым лучшим другом, пока я болела, а это продолжалось пару недель, я не получила от него ни одного сообщения, а Пит звонил каждый день.

Когда мы с Гейлом стали парой, он запретил мне общаться с Питом, и сейчас, я жалею, что вообще разрешила себе разговаривать с Хоторном. Но тогда, в шестнадцать, я больше думала о благосостоянии человека, душа или чувства интересовали меня в последнюю очередь.

На фотографиях со школьного альбома, с выпускного, с лесного похода, он всегда рядом, неподалеку. Представить себе не могу, какую боль испытал Пит, когда я сообщила о том, что он мне больше не нужен. Вытираю стоящие в глазах слезы, из-за которых изображения начинают смазываться.

– А еще я очень тебя люблю, – нет сил сдерживать слезы, и я начинаю беспорядочно тереть глаза. – Я люблю тебя по утрам, – на экране появляется фотография, где я только открыла глаза. – Люблю, как краснеют твои щеки, когда ты начинаешь смущаться, – следующая фотография, где я стою на кухне, в пол оборота, мои щеки пылают, потому что, как сейчас помню, Пит сделал мне какой-то комплимент. – Люблю, когда ты дурачишься, – Появляется несколько фотографий, где я играюсь с Бэти.

Все эти снимки были сделаны в один день, я как сейчас помню, с утра до ночи Пит меня доставал своим фотоаппаратом, а я ужасно злилась на него, наверное, он сфотографировал меня тысячи раз. Видео останавливается, Пит подает мне руку, помогаю встать.

– Я люблю в тебе абсолютно все, каждую черточку твоего лица, каждый нюанс твоего характера, мне безумно нравится проводить время с тобой, в такие моменты я счастлив, и я хочу, чтобы ты была рядом всегда, – он останавливается, но лишь затем, чтобы встать на одно колено. Я уже понимаю, что сейчас произойдет, прижимаю руки к лицу, пытаясь успокоиться. – Китнисс Эвердин, ты станешь моей женой? – он открывает красную коробочку с обручальным кольцом.

Сколько фильмов я пересмотрела, где все случалось так же? Сколько раз я мечтала, чтобы было так же, но понимала, что это невозможно, так бывает лишь в фильмах или книгах, а теперь стою и не могу поверить в свое счастье.

– Да, – говорю я через минуту, потому что все это время пыталась избавиться от комка слез в горле. Пит поднимается на ноги и прижимает меня к себе. Это, наверное, покажется странным, но для меня нет ничего лучше объятий с любимым человеком. В отношениях может быть сколько угодно поцелуев, но если нет настоящих, искренних объятий, то это не любовь.

Время идет очень быстро, день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, наступило 24 мая, значит, день рождения Пита. Я с нетерпением жду момента, когда мы останемся наедине, чтобы отдать ему свой подарок. Наконец, все гости расходятся, и я достаю заветную коробочку с верхней полки шкафа, встав на стул.

– Китнисс, ты чего туда залезла? – спрашивает Пит, который только что вышел из ванны и теперь вытирает полотенцем свои волосы, с которых капает вода. Я аккуратно возвращаюсь на землю, не без помощи мужа.

– Это твой подарок, – говорю я, но не спешу отдавать его в руки Пита, пусть помучается.

– Отдай, – говорит он, смеясь, после того, как я несколько секунд поднимала коробочку то вверх, то вниз. Я обегаю парня вокруг и направляюсь прямо к дверному проему, но как только моя ног почти касается пола, меня поднимают в воздух. – Ну и куда ты босиком не по ковру? – недовольно спрашивает Пит, а я из-за его внезапного действия роняю коробочку. Пит ставить меня на кровать, а сам, пока я не побежала за ним, поднимает свой подарок и нетерпеливо разворачивает ленту, с которой я, между прочим, провозилась около часа.

– С днем рождения, – говорю я, когда Пит достает тест, на котором красуются две полоски, что означает мою беременность.

– Спасибо, – говорит Мелларк, поворачиваясь ко мне, он немного заторможен. Но в глазах я отчетливо вижу счастье. Его губы прикасаются к моим. – Это самый лучший подарок за всю мою жизнь.

Мы едем на машине Пита в центральный парк на встречу с Энни. Мой сын, которому уже пять, сегодня оставался с ночевкой у Одэйров. Ведь их сын, ровесник нашего, и они очень хорошо дружат. У меня на руках, лицом к окну, удобно устроилась моя семимесячная дочка, которая уже, кажется, засыпала.

Когда мы доезжаем, Пит достает из багажника коляску, пока он раскладывает ее, к нам подбегает наш сын, за ним идут Одэйры, держа за руку их ребенка.

Они спешили по каким-то делам, которые образовались буквально сегодня утром, так что они быстро уходят, а мы решаем немного погулять. Я укладываю уже спящую дочку в коляску, сынишка достает с заднего сидения одеяло, которым укрывает свою сестру.

– Пошли к прудику! – просит наш сынишка, и мы не может ему отказать, я беру его за руку. а Пит катит коляску.

Многие жалуются на жизнь, на то, что вокруг нет счастья. Но на самом деле, чаще всего мы его просто не замечаем. В каждом дне есть что-то хорошее, но если зацикливаться на чем-то плохое, этого хорошего, конечно, заметить нельзя, надо видеть крупинки счастья и из них собирать жизнь. Ведь у каждой, даже самой печальной истории, должен быть счастливый конец.

– Мы до конца жизни будет вместе? – наивно спрашиваю, хотя каждый раз ответ бывает один и тот же.

– Всегда, – уточняет муж, и я знаю, что он сдержит свое слово.